Пятая глава. И вот она победа
Командир шестого дивизиона эсминцев, капитан 1 ранга Паттон Николай Иванович, вел свои эсминцы чуть позади и сбоку, на удалении пяти кабельтовых от крейсеров, наблюдая за боем между двумя крейсерскими отрядами, происходящим невдалеке от него. Первым открыл огонь "Рюрик", грохот его залпа даже на расстоянии мили заставил вздрогнуть от неожиданности. Потом окутались пороховым дымом все крейсера отряда. Немцы начали отвечать минуты через полторы. В течение первых десяти минут, попаданий с обеих сторон не было, но снаряды падали густо и там и тут, а некоторые с перелётом залетали и сюда, подымая огромные столбы тёмной воды. Не дай Бог попасть под один из снарядов, особенно с "Роона" – если не потонем, то корабль точно выйдет из строя. Но вот над "Олегом" взметнулось облако дыма, а через минуту, а за третьей трубой сверкнула вспышка, и показался дым и пламя.
Николай Иванович, похоже "Олегу" не сладко – поделился своими мыслями командир эсминца "Казанец" капитан 2 ранга Смирнов Михаил Иванович, чей корабль исполнял роль, флагмана шестого дивизиона.
— Да, несладко нашим.
Но вот вдалеке на немецком крейсере, взметнулся столб дыма, и вскоре там что-то загорелось.
Ага, не нравится! — воскликнул Смирнов, заметив, что немецкие корабли начали отворачивать, разрывая дистанцию и сбивая прицел. Но тут на головном крейсере взметнулся очень высокий столб дыма, пара, и огня, и он сразу, выкатился из стоя. Его попытался прикрыть крейсер, идущий вторым. Но было видно, как в его середину попал снаряд, вызвав взрыв в среднем каземате. По эсминцу пронеслось УРАААА… при виде горящих кораблей противника. Через несколько минут, сигнальщик доложил, что из-за крейсеров противника, выдвигаются эсминцы.
— Николай Иванович, похоже, противник намерен атаковать наши крейсера.
Сообщение с флагмана – предупредил сигнальщик и начал читать – атаковать эсминцы противника и не допустить их к крейсерам.
— Лево на борт, полный вперёд. Николай Иванович, нам трудно будет выдвинутся вперёд с нашей-то скоростью. Наша скорость всего на три узла больше чем у крейсеров, и это при полном форсировании механизмов.
Михаил Иванович, машин не жалеть, надо не допустить немцев на дистанцию торпедного залпа.
— "Новик" увеличил ход – доложил сигнальщик.
Глядя, как "Новик" стремительно разгоняется, на палубе "Казанца" все с восхищением наблюдали за кораблём-красавцем. Да, этот красавец, новейший и самый мощный эсминец Российского флота, был вооружен четырьмя 102-мм орудиями и четырьмя двухтрубными торпедными аппаратами.
По-моему, "Новик" намерен прорезать строй крейсеров – предположил вслух Смирнов.
Паттон вел эсминцы, на перехват противника, который разделился на две группы. Первая, состояла из четырех эсминцев типа S-138, которая намеревалась атаковать "Рюрик". Вторая состояла из трех типа S-90, которая нацелилась на концевой крейсер отряда "Олег".
Передать на "Страшный". Крайняя четвёрка отражает нападение на "Олега".
А мы, на помощь "Новику" – сказал Паттон, глядя на эсминец, который далеко вырвался вперёд и, ведя огонь из носового орудия, шёл на пересечку курса с противником. Вот бы и нам такие корабли, мы бы этих немцев перетопили в два счета. Открыть огонь!
Стрельба велась в двух направлениях, носовые орудия стреляли по первой группе кормовые по второй. Противник также отвечал огнём на огонь, приближаясь на дистанцию пуска торпед. Дистанция между кораблями второй группы, быстро сокращалась, и с обеих сторон, начались накрытия. Эсминцы начали маневрировать, сбивая прицел. После того как снаряд попал в один из эсминцев (это был S-131) и он запарил, боевой запал немцев немного упал. Они начали поворачивать на обратный курс, прикрывая собой подранка. Но наши наседали и добились ещё одного попадания, но в другой корабль. Снаряд попал под мостик, разрушив управление от рулевой машинки. Теперь корабль мог управляться только из румпельного отделения, принимая приказы голосом с мостика.
А Паттон с тремя своими оставшимися эсминцами вступил в бой с первой группой противника, помогая "Новику". Каждый из этой четверки немецких эсминцев был равным по силе его эсминцам. Они, как и его корабли, имели по два орудия и по три торпедных аппарата, а вот скорость у них была выше. "Новик" связал боем двух противников, один из которых имел пожар на корме. "Казанцу" и его собратьям, досталась другая пара эсминцев, которые начали, склонятся в сторону своих крейсеров. После не продолжительной перестрелки с этой парой, и, не добившись попаданий, но попав под огонь "Любека", бросили преследование, повернув на параллельный курс.
— Михаил Иванович поворачиваем назад, надо помочь "Новику" отбить атаку.
Подходим к месту боя, видим, что оба противника повреждены, и имеют дифферент, один на корму, другой на нос и оба дымят пожарами на борту. "Новик" тоже поймал один снаряд под кают-компанию в носовой матросский кубрик, из которого валил дым, закрывая собой мостик и делая нахождение на нём не вполне комфортно. Мы сосредоточили огонь на том, который зарывался носом (это был S-149), и через несколько минут добились попаданий. Эсминцы сближались с противником, чтоб добить его, так как его ответный огонь, велся всего из одного орудия, второе видимо было выведено из строя. Мы засыпали противника снарядами, который все глубже и глубже оседал носом и заваливаясь на левый борт. И вот когда участь противника была предрешена, он влепил нам снаряд, снеся им трубу, а осколками повредил котел и паропровод, и эсминец запарил, теряя скорость. Из котельного отсека, выскакивали обожженные матросы. Хорошо, что котёл не взорвался, а то последствия были на много хуже.
Передать на эсминцы, добить его торпедой – приказал Паттон.
"Забайкалец" вышел вперёд, заходя с носа, где орудие молчало, и с дистанции 5 кабельтовых выпустил торпеду, которая, вильнув, пошла мимо цели, пришлось выпускать вторую, которая и попала в цель. Обломки взлетели на высоту, превышающих высоту мачт, в три раза. И через несколько минут в воде, среди обломков, плавали только уцелевшие матросы. "Новик" тоже заканчивал избиение своего противника, которому недолго оставалось продержаться на плаву. Командир 10-й флотилии Фрегаттен-капитан Витинг приказал своим кораблям выходить из боя, но не всем суждено было выйти, три из семи покоились на дне Балтийского моря. Основной бой разделился на три отдельных. "Рюрик" вёл бой с тяжело поврежденным "Рооном", который никак не хотел тонуть. "Адмирал Макаров" и "Баян" добивали "Аугсбург". Только менее всего поврежденный "Любек" и четыре эсминца, один из которых очень плохо управлялся, уходили в сторону Швеции от пары "Богатырь" и "Олег" и пятёрки эсминцев во главе с "Новиком".
— Ваше Превосходительство, "Любек" и эсминцы уходят в сторону Швеции, преследуемые парой крейсеров и эсминцами.
— Отлично, Александр Михайлович, значит нам никто мешать не будет, чтоб добить "Роон". Разворачиваемся левым бортом и всей мощью обрушиваемся на немца, не давая ему развернутся к нам не повреждённым бортом.
И снова над морем раздалась артиллерийская канонада. Немецкий крейсер всё чаще и чаще получал повреждения, которые все больше разрушали корабль, ответный огонь, могли вести только носовая башня главного калибра, одно 150-мм орудие, а также несколько 88-мм орудий, которые против "Рюрика" были, что укус комара. Командир "Роона" капитан 1-го ранга Гигас, понимал, что его корабль обречён и только вопрос времени, когда это случится. Крен был такой, что орудия левого борта, поднятые на предельный угол подъема, смотрели параллельно воде. А попытки повернуться правым бортом пресекались русскими, которые кружили невдалеке.
Гигас отдаёт приказ, всем покинуть корабль, который неукоснительно выполняется.
Прекратить огонь – командует Пышнов. Ваше Превосходительство, "Роон" прекратил огонь и его экипаж покидает корабль.
Смотрю на часы, да-а-а 1 час 27минут продлился наш бой. И за это время мы получили от противника, более десятка снарядов разного калибра. Потеряв башню 203-мм орудий и пару 120-мм. а также получив множество других мелких повреждений. А ещё мы потеряли около 30-и человек убитыми и ранеными. И это ещё легко отделались.
— Как там "Баян" с "Макаровым".
— Добивают немца.
— Вот и все господа офицеры, поздравляю вас с победой. Праздновать будем потом, когда придем на базу, а теперь надо привести корабль в надлежащий вид, пожары потушить, раненым оказать помощь. Передайте на "Богатырь", пускай возвращаются назад, если не будет уверенности, что смогут догнать крейсер. В территориальные воды Швеции не заходить. Нам ещё проблем с этой Швецией не хватало.
Командир "Богатыря" Вердеревский Дмитрий Николаевич, с раздражением наблюдал, как в 6-и милях от него убегал "Любек", к которому он не мог приблизиться, хотя и выжимал все из своих машин. И достать его на пределе дистанции, тоже не получалось, как только по нему начинали пристреливаться, так тут же эсминцы прикрывали его дымовой завесой. А стрелять наугад – только выбрасывать снаряды на ветер. Немцы тоже выжимали все, как говорится, до последней железки. Им не очень хотелось поплавать к верху брюхом, в водах холодной Балтики. Эта погоня продолжается больше часа и скоро должен показаться Шведский берег. Что удалось крейсерам Дмитрия Николаевича – это поразить один из эсминцев тот самый, что имел повреждения в рулевом управлении. Один из снарядов "Богатыря" всё же попал в эсминец, который начал отставать от своих, а наши нагонять его. После ещё одного попадания эсминец сильно запарил и потерял ход, чем незамедлительно воспользовались наши корабли. Они буквально засыпали его снарядами, когда сблизились на минимальную дистанцию, проходя мимо его, продолжая погоню. Снаряды буквально прошивали германца насквозь и взрывались уже с другого борта. В горячке боя, крейсера по эсминцу стреляли полубронебойными снарядами. Но как только сменили снаряды – эсминец быстро отправился на дно добитый оставленным для этого "Донским Казаком". Крейсерам некогда было останавливаться, приближался шведский берег, а убегающий крейсер так и не удалось хоть немного притормозить. Тут некстати получили радиограмму от флагмана, прекратить погоню и повернуть назад, в территориальные воды Швеции не заходить.
Придется прекратить погоню, видно немцу улыбнулась фортуна, а к нам повернулась задом. Вердеревский приказал передать на остальные корабли о прекращении погони и возвращении назад. Запросив точку встречи с главными силами, и получив координаты места встречи, направился на северо-восток. Эта встреча состоялась через три часа, все корабли собрались в двухстах милях от входа в Финский залив. Корабли построились в походную колонну, даже не в одну, а в две. В левой крейсера во главе с "Рюриком", и под флагом начальника первой бригады крейсеров, контр-адмирала Бахирева. В правой колонне, эсминец "Новик", во главе шестого дивизиона. Обе колонны двигались с 10 узловым ходом, так как эсминец "Казанец" не мог долго поддерживать более высокую скорость, из-за поврежденного котла. Да и угля на эсминцах оставалось не так много, надо было экономить. Вот этот тип эсминцев имел самый малый запас угля среди своих собратьев, поэтому и дальность плаванья у них была меньше. С флагмана передали, что корабли идут в Ревель. Как только корабли стали входить в Финский залив, то примерно на траверзе Гангута отряд встретил, посланную для встречи победителей вторую бригаду крейсеров, в составе броненосных крейсеров "Россия" и "Громобой" и бронепалубных "Аврора" и "Диана". Вторая бригада крейсеров, состояла из старичков-ветеранов русско-японской войны, которую они с честью прошли. В бригаде Бахирева, также присутствовали, два ветерана той войны это "Богатырь" и "Олег". Да и "Баян" с "Адмиралом Макаровым" можно смело ставить в один ряд с ними, так как были построены потому же проекту, что и Порт-артурский "Баян". И неважно, что они считались новыми крейсерами, недавно вступившими в состав Балтийского флота, а на самом деле для специалистов они считались уже давно устаревшими. После прохода оборонительной минно-артиллерийской позиции, состоялись похороны погибших в этом походе моряков. Корабли застопорили ход, экипажи выстроились на верхних палубах, а корабли приспустили флаги.
Стоя перед строем матросов экипажа "Рюрика" я произносил речь.
— Офицеры и матросы славного "Рюрика" С чувством гордости и удовлетворении выражаю самую сердечную благодарность вам за умелые действия во время боя. Вчера нами была одержана славная победа над кайзеровским флотом. Это первая победа в этой войне, но я думаю, что не последняя. Враг надолго запомнит этот день, и он понял, что на Балтийском море есть и РУССКИЙ ФЛОТ. Теперь с нами надо считаться. Сейчас мы прощаемся со своими боевыми товарищами, они не напрасно погибли в этом бою. Они защищали своё отечество от коварного врага, который напал на нашу священную родину. Корабельные священники на всех кораблях эскадры отслужили панихиду по всем погибшим и первые 20 моряков, завёрнутые в простыни, были опущены в воды Балтийского моря. Через 30 часов корабли входили в бухту Ревеля.
В порту творилось что-то невообразимое, собрались огромные толпы народу, уже все знали, что эскадра возвращается с победой. Крейсера вставали на якорь посреди бухты, эсминцы швартовались к пирсу под музыку оркестров. Как только крейсера замерли на рейде, к ним со всех сторон, устремились катера, яхты, шлюпки, и даже маленькие пароходики полные ликующих людей. Это встречали победителей.
Германский флот получил хорошую оплеуху за то, что он не воспринимал всерьез Балтийский флот, и за это поплатился потерей, двух крейсеров, минного заградителя и трех эсминцев и более 300 погибшими моряками. На этом потери в тот день для немцев не закончились. При выходе из устья Вислы кораблей контр-адмирала Гопмана на выручку своим крейсерам, он потерял ещё один броненосный крейсер. Потопленный английской подводной лодкой Е-9, под командованием коммандера Макса Хортона, поразивший двумя торпедами "Принца Адальберта". (В реальной истории, в крейсер попала одна торпеда, а вторая взорвалась рядом, ударившись о грунт, тогда корабль получил только тяжелые повреждения). Да, мы тоже понесли невосполнимые потери, потеряв на кораблях эскадры, 23 моряка погибшими и 61 ранеными. Практически все корабли участники этого похода получили повреждения. Кто очень серьезные, как наш "Рюрик", а кто-то несколько пробоин от осколков неприятельских снарядов. Всех кто был серьёзно ранен, а также некоторых легкораненых и обожженных мы передали во временный морской госпиталь (ВМГ), который находился при так называемой Морской крепости Императора Петра Великого и заведовал этим учреждением действительный статский советник Николаевский. Но на кораблях ещё оставалось некоторое количество пострадавших в бою, у кого-то незначительные ранения, у других ожоги которые через неделю залечатся в корабельных лазаретах.
А на следующий день нашего пребывания в Ревеле, когда я вновь поменял уже "Рюрик" на свой флагманский крейсер "Адмирал Макаров" перейдя туда и подняв свой флаг, получил приказ явиться в адмиралтейство к морскому министру Григоровичу. И. К. в 11–00 24 июня сего года.
Надо отдать все распоряжения по бригаде и всему отряду в целом. Передать временно дела бригады Павлу Михайловичу и завтра можно выезжать поездом в столицу – рассуждал я, находясь у себя в каюте. Что там ждёт меня, об этом я примерно догадываюсь, а вот что я буду говорить потом. Над этим надо будет подумать. Иван Константинович, я знаю очень умный человек, и он может кое в чем меня поддержать, надо только правильно изложить все свои идеи. Подумаем, с чего надо начинать в первую очередь, чтобы немцы не чувствовали себя комфортно и в западном районе Балтийского моря. Надо предложить создать одну, а лучше две оперативно тактические группы, но на них у нас просто нет подходящих кораблей, тут на одну только наскрести можно. Значит так, в группу должны входить два линкора четыре крейсера и восемь эсминцев – это непосредственно главный отряд. Про обеспечивающие силы мы потом поговорим. Вот с эсминцами у нас полный напряг, кроме "Новика" из новых не одного, значит, придется довольствоваться только "Добровольцами". Это только через год можно половину из них заменить на новые. Ещё пригодилась бы авиаматка, её самолеты должны производить разведку по курсу тактической группы, поиск кораблей противника, а по возможности и их бомбардировку. Но авиаматка тут на Балтике только одна. Значит надо срочно ещё одну вводить в строй, а в идеальном раскладе, не помешал бы авианосец. Надо будет поговорить на эту тему с министром, да и подходящий корабль для переоборудования в авианосец уже есть, это "Океан". Сейчас он выступает в роли учебного корабля. Как мне помнится его, то ли в конце двадцатых, то ли в начале тридцатых предполагали переоборудовать в авианосец. Если удастся заинтересовать этим Григоровича, а он самого Николашку, то может что-то и получится. Но его раньше чем через год а, то и два и не стоит ждать, но такой корабль очень нужен. Но к авианосцу и самолёты нужны, а на этот счет надо встретиться и поговорить с Сикорским, или он посоветует к кому ещё можно обратиться, чтобы смогли построить пригодный самолет для эксплуатации на авианосце. Возможно с авианосцем я спешу, и нам пока такое не осилить. Сейчас все заводы заняты военными заказами, которые они и так с трудом и задержками выполняют. А вот судостроение понемногу начинает тормозить, если даже строительство эсминцев продвигается с трудом, не говоря про крейсера которые так нужны. Очень жаль, что до конца войны мы так ни одного и не получим, а про линейные крейсера и говорить не будем. А вот смогут они переоборудовать "Океан" в авианосец? Смочь то они смогут, вот только, сколько времени понадобиться на его переоборудование. Эх, и правда, не было у нас во время этой войны твёрдой руки, как Сталина в следующую. Он перевёл всю бы промышленность на военные рельсы, и все бы работали в три смены на благо победы. А про стачки и забастовки забыли раз и навсегда, объявили бы с десяток большевицких агитаторов немецкими шпионами, да расстреляли тут же на месте. И всё, забастовкам конец. Я точно не помню, где так поступили, то ли во Франции или Англии, но так или почти так, и на их заводах всякие забастовки прекратились. В Англии был принят закон, запрещающий любые забастовки на военных заводах. Это уже потом после Февральской и тем более Октябрьской у них возобновилось стачечное движение. А до этого они роптали, но терпели и работали под лозунгами – наподобие (всё для фронта всё для победы). Но про стачки и тому подобному пока говорить не будем, пока идёт только 15-й год и до 17-о ещё время есть. Народ пока так сильно не ропщет из-за тяготы войны, он надеется на скорую победу над германцами, или на завершение этой войны в любом раскладе, только не поражением.
Почему бы не подготовить предложение по верфям и заводам? Это лишняя бумажка – её не трудно составить.
Следующий день у меня прошел в напряженной работе. Поначалу я передал все дела по бригаде капитану 1-го ранга Плен Павлу Михайловичу. Посетил все корабли что участвовали в бою, я должен был знать степень их повреждений так как я ехал в столицу и меня могли об этом спросить и кроме того надо было знать и определить где и какие корабли можно поставить на ремонт. Мы же не будем их все гнать в столицу на судостроительные заводы города, можно кое-какие и здесь отремонтировать, а некоторые в Финляндию отправить, кого в Кронштадт, и только единицы в Петроград. Всех командиров обязал предоставить представления на награждения всех отличившихся в этом походе от офицера до нижнего чина. На командиров кораблей я сам напишу. После осмотра кораблей, я направился по приглашению к вице-адмиралу Герасимову, он тут в Ревеле совмещал сразу три должности. Он был и комендант Морской крепости Императора Петра Великого, и военный комендант города Ревель и генерал-губернатором Эстляндии и Лифляндии. После визита к коменданту, мы вдвоём с ним отправились навестить раненых в морской госпиталь, надо было зарабатывать авторитет и популярность, в будущем может пригодиться. Когда я покончил со всеми своими делами, стал собираться в дорогу, а что нам собираться я только приказал Прохору он всё и приготовил. На поезде мне не довелось попутешествовать, пришел приказ от командующего, срочно отправить "Новик" в Петроград на Путиловский завод. Это наш единственный новейший эсминец и его надо срочно отремонтировать, хотя такое повреждение можно было и тут в Ревеле исправить. Но приказ командующего не обсуждается, да и на Путиловском ремонт быстрей сделают, да и мне это на руку, дойду на эсминце до места. Сейчас надо только капитана 2 ранга Беренса предупредить, что я пойду с ним до столицы.
И вот мы вдвоем с Прохором подымаемся на борт "Новика". Я уже второй раз за двое суток посещаю этот корабль, вчера я был как командующий отрядом, а сегодня я прибыл как частное лицо – тоесть пассажир. И вот, после всех протокольных приветствий мы проходим в каюту командира корабля. Небольшая каюта, состоящая из маленького кабинета и спальни, это понятно, что не адмиральский салон, что на моем флагманском крейсере, но и здесь места на двоих вполне хватит. Я конечно знаю, что Беренс оставит свою каюту в полное моё распоряжение, но я этого не хочу. В коридоре ещё воняет горелой краской и каленым железом, в этом бою снаряд с немецкого эсминца попал тут впереди по коридору в каких-то десяти метрах, но палубой ниже, как раз под кают-компанией. Пожар потушили, но матросский кубрик выгорел на половину, досталось и кают-компании, палубу выпучило и местами даже порвало и посекло осколками. Мебель что находилась в каюте, попортило пожаром. Всё это я видел вчера, когда обходил корабли эскадры, осматривая полученные в бою повреждения.
Михаил Андреевич, я вас не стесню, если с вами до столицы вы "Новике" пройдусь как пассажир. Вам на Путиловский, мне в адмиралтейство, сам адмирал Григорович вызывает. Я мог бы и поездом, но мне привычнее на корабле по морю.
Да полноте Ваше превосходительство, какое стеснение тут идти несколько часов и мы на месте.
Я про себя подумал – он всё же командир корабля, и должен отдохнуть. А стоять шесть-семь часов на открытом мостике, хотя сейчас и лето, я ему не позволю.
Через полчаса эсминец отвалил от стенки и направился из бухты, его путь лежал по направлению к столице. Пока я был на пути в столицу, решил не терять времени и засел за записи своих задумок, начал вспоминать всё, что было мною прочитано по перевооружению крейсеров. Про то, как хотели переоборудовать один из кораблей в авианосец, нарисовал его эскизы, как я их запомнил, если я уговорю кое-кого в этом мире на такую перестройку, то мои рисунки могут натолкнуть кораблестроителей на правильный ход мыслей и создать подходящий проект для авианосца.
