Тринадцатая глава. Глубокий Рейд
С утра я явился к командующему с планом набеговой операции, на какую меня подвигло прибытие вчера на главную базу флота, линкора "Петропавловск" и двух эсминцев. Первым был прошедшим ремонт "Новик", а вот второй, это его собрат, только что принятый на вооружение новейший эсминец "Победитель". Хотя он и был принят из-за спешки с некоторыми недоделками, но это поправимо (в РИ он был принят на два месяца позже). Вначале я и не надеялся, что ремонт "Петропавловска" завершится так быстро. Думал, что он затянется на пару месяцев, а его завершили за 17дней. За две недели отремонтировали "Новик".
— Ваше Превосходительство, разрешите произвести диверсионный выход моей группе в район Курляндского побережья.
— Да вы батенька и как такое только удумали! Интересно, а как вы это себе представляете, со своими силами да почти против всего кайзеровского флота выйти.
— Во-первых. Этот, почти весь флот, как вы соизволили выразиться, уже половину выделенных сил на эту операцию, подрастерял. Перед тем как сюда идти, я переговорил с контр-адмиралом Непениным и узнал много интересного – чтобы усилить группировку адмирала Шмидта, немцы ввели в залив третий линейный корабль по приказу принца Генриха. И это на просьбу адмирала Шмидта, вывести из залива корабли. Германское наступление наталкивается на упорное сопротивление наших войск, и сухопутное командование очень надеются на помощь своего флота в захвате Риги в ближайшее время. Они понимают, если не удастся в этот раз занять Ригу, то им придется выводить корабли из залива. Базы для базирования там у них нет, а чтобы её создать, нужно захватить Ригу, или Моонзундский архипелаг, а для этого лишних войск на ближайшее время у них нет. А вот чтобы войти туда обратно в следующий раз, понадобиться гораздо больше сил. И теперь этот захват Риги для них вопрос чести, столько потерять кораблей на минах, да и наши подводные лодки в этом посодействовали и всё бросить и уйти!? Мне кажется, что принц Генрих так взбешён, да и братец наверно пилит его за такие потери, что попытается взять город без всякой помощи со стороны сухопутных войск – только силами своего флота. Но это вряд ли у него получится без десанта или сухопутных войск со стороны берега. Значит сейчас у них три линейных корабля в Рижском заливе, четыре линейных корабля типа "Остфрисланд" под командой контр-адмирала Гедеке, в районе Ирбенского пролива.
— Так там ещё находятся линейные крейсера адмирала Хиппера.
— Но если это верно, то один из этих крейсеров вчера серьёзно поврежден нашими английскими союзниками, и как докладывал кэптэн Лоренц, это был флагман самого Хиппера "Зейдлиц" пораженный двумя торпедами. Да и наша служба радиоперехвата это подтверждает, есть сведенья что и "Мольтке" больше 25-и узлов дать не может и то это в чрезвычайном режиме, а так у него 23-и узла как у нас. И всё из-за того что он получил повреждения одного из котельных отделений. Так что будем считать, что у немцев перед Ирбенским проливом пять с половиной линейных кораблей. Да и соотношение орудий главного калибра стреляющих на один борт почти одинаково, исходя из курсового угла.
— Так вы что хотите, получит согласие вывести все четыре наших линейных корабля против немцев. Так они через три часа, смогу перебросить из залива ещё три линкора.
— Да я и не планировал пока линейный бой с немцами. А вот оттянуть их от Ирбен я хотел. Это для того чтобы эсминцы могли войти в протраленный фарватер и выставить там мины. Хотя, кое-какой шанс у нас был бы против оставшихся у Ирбен линейных сил противника, если вывести все четыре дредноута. А пару броненосцев придержать в резерве, они помогли бы при подходе к минно-артиллерийской позиции.
— Нет, на это я пойти не могу. Четыре корабля, против шести!
— Ваше Превосходительство. Я же говорил, что пока не планировал бой с линейными кораблями, но как мне показалось, тому как вы только что отреагировали на наш шанс потягаться с германскими линкорами в открытом бою – то такой возможности, вы не исключаете? И возможно сами могли возглавить линейные силы в этом бою, но опасаетесь что просто государь не позволит в этом конкретном случае задействовать все четыре линейных корабля, если не получит гарантии на положительный результат, типа, один дредноут как минимум за три немецких.
Ну, вы Михаил Коронатович и мечтатель. Три, да за один наш, да я сейчас бы приказал выйти в море будь уверен в таком исходе боя. Но я не уверен. Будь у всех четырех линкоров такая же боевая подготовка как в твоей группе, вот тогда появился бы маленький шанс, а так…
В восьмом часу вечера, оперативная группы вышла с рейда, и направилась прямо на юг в сторону Ревеля. Если о нашем выходе и узнал противник то даже хорошо. Ещё с обеда по всему Гельсингфорсу распустили слух о том, что наконец-то канал в Моонзундском проливе между Финским и Рижским заливом прорыт. И теперь мы готовимся к переброске по этому каналу корабли для поддержки морские силы Рижского залива. Я не знаю и не представляю возможности резидентов этого времени, когда эти распространенные нами слухи о канале достигнут нужных ушей в Германии или даже кайзеровского командования в районе Риги. Но предполагал, что в течении суток они ещё не достигнут штаба принца Генриха. Но всё равно наш путь вначале лежал поближе к Моонзундскому проливу. Как будто говоря, что в этом проливе мы всё же закончили работы по углублению канала, и уже способны перебросить через него в Рижский залив свои дредноуты. Где-то в Финском заливе в это время находилась германская подводная лодка U-26, она могла и увидеть направляющиеся в сторону Моонзунда линейные корабли и проинформировать об этом своё командование. Но могла и не заметить, если она в это время находиться где-то около Ревеля. Пока на море опускались вечерние сумерки, мы шли на юг, но как только на море опустилась ночь, повернули на запад, и на пятнадцати узлах направились к выходу в Балтийское море.
— Николай Николаевич проложи-ка нам курс по направлению на северную оконечность острова Форе.
Прошло три часа как корабли в предрассветном тумане миновали траверз полуострова Дагерорт, идя курсом на юго-запад. Ещё вовремя обсуждения плана операции со своими командирами, я их предупредил, если на море будет сильный туман, и кто-то оторвется от отряда, добираться самостоятельно до места сбора – в пятнадцати милях восточнее острова Форе. Это, если кто-то оторвется, но на этот раз ни кто не потерялся, даже несмотря на ночь и туман. Как и прежде мой "Петропавловск" шел первым, ведя за собой "Полтаву" дальше шли крейсера и эсминцы типа "Охотник" ранее входившие в особый полудивизион. Теперь после ротации переведены в мою оперативную группу из-за их более лучших мореходных качеств, и большей дальности хода. А это так важно моей группе, особенно для рейдов к побережью Германии. Эсминцы "Новик" и "Победитель" с минами на палубе шли отдельно, им предстояло пройти через Моонзунд и выйти на северное побережье Эзеля через Соэл-Зунд в ожидание благоприятного момента.
С ходового мостика "Петропавловска", более или менее я видел только позади идущие в кильватере "Полтаву" и крейсер "Адмирал Макаров", а вот идущий следом крейсер "Баян" смутно вырисовывался в тумане, остальные крейсера были скрыты туманом. На крейсерах и эсминцах находилось более шестисот мин, которые мы намериваемся поставить несколькими минными банками прямо перед выходом из Данцигской бухты. По окончанию минной постановке я подаю кодированный сигнал и иду полным ходом на север-северо-восток. После моего сигнала из Финского залива выходят линкоры "Севастополь" с уже подремонтированным "Гангутом" и двумя броненосцами "Андрей Первозванный" и "Павел I" и демонстративно также направляются на юг. При этом, ведя интенсивные правдоподобные радио-переговоры, например о планах, нанести огненный налет на германские корабли, что расположенные у Ирбенского пролива. Этим они должны привлечь к себе внимание германского флота. Дойдя до параллели пролива Соэл-Зунд или ещё южнее повернуть назад в сторону Финского залива. И начать уводить за собой линейные силы немцев. Вот только пойдут они или нет, это только один Бог знает. Если немцы не пойдут за приманкой, то северная группа даёт такой же кодированный сигнал, и тогда мы идем строго на юг. Но это всё запланировано только на завтра. А нам надо ещё незамеченными подойти к Данцигской бухте. Мы намерены часа четыре простоять вблизи острова Форе, от которого до Ирбенского пролива, где находится германский флот сто миль, а потом идти на юг, чтобы к полуночи быть возле бухты. Не дойдя до острова 14-ь миль, мы легли в дрейф. Линкоры с крейсерами в середине, эсминцы в миле полукругом на восток.
— Владимир Константинович, распорядитесь чтобы смотрели за морем вовсе глаза. Вызвать на мостик лейтенанта Киреенко.
Наш "Петропавловск" вовремя ремонта получил новую игрушку под названием РРП (Радио Разведывательный пеленгатор) антенна корабельного РРП была натянута между мачтами в диаметральной плоскости корабля и представляла собой рамку из трех витков антенного провода. Определение пеленга осуществлялось при циркуляции корабля по изменению интенсивности сигнала.
Ещё один РРП установили на кормовой боевой рубке, но уже с вращающейся антенной в виде рамки и с гониометрической антенной (системы Беллини и Този), которые обеспечивали более высокую точность пеленгования по сравнению с первой РРП. Там же в районе рубки соорудили помещение для спецов, что занимались дешифровкой радиодепешь, и определением координат нахождения источника передач.
Вот что лейтенант – обратился я к Киреенко, как только он доложил о прибытии – сейчас под твоей командой все наши радиотелеграфисты и немало тех, что прибыли с тобой, и от тебя сейчас нужно только одно, чтобы радиотелеграф постоянно работал на приём. Слушать все сообщения, какие только сможете услышать, и по их интенсивности постараться определить далеко или близко с нами находится источник передачи. Да что я тебе говорю, ты и сам всё знаешь для того тебя и назначили сюда. Будем называть твою должность – начальник радиоразведки первой тактической оперативной группы, а также в твою обязанность будет входить и сбор всех разведданных о кораблях противника в Балтийском море. Ваша команда должна выяснить, а впоследствии отслеживать их перемещение. В первую очередь это касается всех дредноутов, и так по убывающей, вплоть до эсминца. Если только сможете выявить и определить, что это именно тот самый корабль, а не баркас какой-нибудь. И не забывать отслеживать подводные лодки и минные заградители. А потом обо всём докладывать, где какой корабль находиться на тот момент, когда это потребуется мне. И поэтому постарайтесь по возможности всё что выловите, прочитать. Ренгартен снабдил вас всеми известными нам немецкими шифрами?
— Так точно Ваше Превосходительство.
— Вот и хорошо. Самим в эфир без моего на то приказа не выходить.
Пока мы медленно дрейфовали возле острова, туман к полудню рассеялся, и теперь мы были как на ладони. Вокруг на много миль было всё видно. После того как туман начал исчезать я начал беспокоится.
Так надо что-то предпринять, или стоять ещё два часа или двигаться вокруг Готланда. Если пойдем вокруг, то большая вероятность встречи с купцом, или со шведским военным кораблём. Швед конечно ничего предпринимать не будет, так как нейтральные воды. А вот депешу своему начальству обязательно настучит, а её могут и немцы прочитать, и тогда о нас станет известно. Можем просто нейтралов встретить, или даже германский конвой с рудой, но вот это даже будет хорошо, можно поступить двумя способами или утопить их к чертовой бабушке или взять в качестве призов.
— Ваше Превосходительство, мы тут как девка на выданье, нас со всех сторон видно, не дай Бог появится германский дирижабль, и нам придется возвращаться обратно. Я предлагаю начать движение к Данцигу, но только не сразу на юг, а обойти Готланд вдоль западного побережья и к полуночи мы будем на месте.
— Да я об этом уже думал, когда туман начал рассеиваться, так что я с вами согласен Николай Николаевич и давайте прокладывайте курс. Владимир Константинович сигнал на корабли – следовать за мною.
До наступления сумерек наши сигнальщики только пару раз видели дымы на горизонте от одиночных судов, но что это были за корабли, мы не проверяли. Зачем размениваться на одиночный корабль будь это какой-либо караван судов, я бы изменил план и обязательно послал крейсера проверить. А тут за час до заката, когда на море опять начал опускаться туман, прямо на нас вышел небольшой пароход, и тот на поверку оказался датчанином. В целом наш поход прошел спокойно, наши радиотелеграфисты так за все время и не отметили какое-либо повышение активности других радиостанции не только вблизи нас, но и на большем расстоянии от нас. За 30миль до цели нашего похода, крейсера "Богатырь" и "Олег" под командованием Вердеревского отделились от отряда и направились к западной части Данцигского залива. Им предстояло выставить мины у Хельской косы. Пройдя ещё десять миль, линкоры перешли на самый малый ход, отпустив вперёд эсминцы. Их задача, пользуясь своими малыми размерами, а значит и малой заметностью, как можно ближе подойти к Пиллау и выставить мины напротив судоходного канала. Крейсера "Адмирал Макаров" и "Баян" должны выставить своё минное заграждение в глубине залива, как раз где-то между Данцигам и Пиллау. Наша задача прийти на помощь любому из трёх отрядов, поэтому мы и избрали эту точку как самую равноудалённую от всех.
Что-то больно у нас всё гладко получается. Мичман Никишин узнай у радиотелефонистов всё ли по-прежнему, нет ли каких-либо даже малых изменений в переговорах?
Но вокруг было относительно спокойно. Через три часа все три группы после того как беспрепятственно выставили мины в отведенных для них районах, сейчас направились в точку сбора. Когда все собрались вместе, до рассвета оставалось немногим более трех часов.
— Передать кодированный сигнал в штаб флота. Владимир Константинович принимайте командование курс на Либаву. Попрошу перед Либавой меня разбудить.
Через два с половиной часа в каюту, где я отдыхал, вошел Качалов, чтобы меня разбудить. Как только дверь в каюту приоткрылась, я тут же открыл глаза.
— Выше Превосходительство, лейтенант Киреенко дожидается в кабинете.
— Скажи, через минуту буду.
Что у тебя лейтенант? — задал я вопрос, входя в кабинет.
— Ваше Превосходительство. Вице-адмирал Кербер, вот как час сорок двигается курсом на юг, и интенсивно переговаривается в эфире. Немецкий флот, судя по перемещению пеленга их работающих радиопередатчиков, начал движение навстречу нашим кораблям.
— Что нибудь смогли расшифровать из перехваченных радиограмм?
— Пока не полностью. Но из того что мы уже успели расшифровать, знаем не мало. И это то, что час назад, из Либавы вышел авиатранспорт. Судя по его последней передаче, он впереди нас в 30-и милях. Он спешит за своим флотом, который опережает его на 80 миль. Если мы поспешим то можем его догнать через 2.5 -3часа на подходе к Ирбенскому проливу.
И это что, все?
Есть кое-какие сообщения из Рижского залива, как из отдела радиоразведки, так и из перехваченных уже нами радиограмм и частично прочитанных. Наши сообщают, что германское наступление начинает выдыхаться, им не помогает даже поддержка с моря, наши войска держаться. Адмирал Шмидт начинает испытывать нехватку снарядов и требует прислать их хотя бы для эсминцев и крейсеров, а два линкора вывести из залива для пополнения главного калибра.
— Да, эта новость не из приятных. Есть какие-либо подтверждения что они или получили на то разрешение и уже уходят из залива или уже вышли.
Пока не все радиограммы расшифрованы. В первую очередь занимаемся радиограммами из районов Ирбенского пролива и Рижского залива, то есть всеми теми, что исходят из восточной части Балтики. Только единичные что идут с западного сектора.
— Нам ещё этих линкоров на своём пути не хватало, хотя это даже хорошо если мы их встретим, так как они почти без боезапаса.
— Ваше Превосходительство. Ещё не всё ясно с одним из дредноутов Хиппера, похоже что один из его броненосных кораблей, остался в районе Ирбенского пролива. Работу его радиостанций не выявили, возможно, он следует с остальным флотом.
— Ну молодец, обрадовал – с иронией проговорил я – возможно там, а возможно нет. А это точно, что там только один из линкоров Хиппера? Предположим, что оба линейных крейсера остались перед проливом, а линкоры Шмидта ещё в заливе, на то чтобы расчистить путь для Беренса, потребуется немало время. Сам Беренс сейчас отстаивается где-то на западном побережье Эзеля, в часе хода от пролива. Даже возможно, что мы повстречаем сразу четыре дредноута, тогда операцию по минированию фарватера придется отменить. А нам уходить на север. Это всё что хотели сообщить или ещё что-то есть?
— Это пока всё, как только нам удастся ещё расшифровать какие-либо радиограммы, в тот же час будет доложено.
Мы шли на 18-и узлах намеревались догнать и уничтожить авиатранспорт противника и его эскорт. Вперед шли эсминцы "Охотник" и "Пограничник". "Петропавловск" и "Полтава" позади их на расстоянии 3-х миль, прикрываемые с обоих бортов крейсерами "Олегом" и "Богатырем" с последней парой эсминцев, замыкали колонну "Макаров" и "Баян". Время приближалось к полудню, когда были замечены дымы на севере, и вот уже около получаса наблюдаем, как на горизонте вырисовываются мачты и трубы не менее пяти кораблей, это похоже наша цель, за которой мы так спешим.
На мостике появился Киреенко с новыми известиями.
— Ну что нового удалось за эти два часа узнать?
— Ваше Превосходительство, о нас стало известно противнику, он видит наши дымы и интенсивно переговаривается со всеми, пытается выяснить, что за корабли находятся к северу от Лиепаи в квадрате 211-23.
— Ты мне скажи только одно, что с линкорами Шмидта и где линейный крейсер. А то, что меня уже заметили, мне плевать.
— Адмирал Шмидт со своими линкорами пока в заливе, к нему из Свинемюнде вышли два транспорта с припасами.
Вот бы их перехватить – воскликнул Свиньин – тогда точно корабли в заливе без снарядов будут бесполезны.
— Нам сутки тут не продержаться, могут так нас прижать, что придется прорываться с боем. И нам не ведомо, как он сложиться для нас. А сейчас, мы догоним и разделываемся с этим авиатранспортом, после этого идём к проливу, если там остались только легкие силы германцев постараемся их всех разогнать чтобы Беренс смог выставить мины. И уже на отходе, передаем сообщение в штаб флота, чтобы срочно выводили подлодки на подступы к проливу для перехвата кораблей с припасами. Лейтенант, что слышно о линейном крейсере? Где он сейчас?
Ваше превосходительство, из полученных данных из службы радиоразведки, он ещё прошедшей ночью отбыл в Мемель.
Так это что получается, что мы могли его встретить и даже возможно разошлись с ним в утреннем тумане на дистанции открытия огня и не заметили друг друга. А может он нас заметил и не решился принять бой.
Не как нет Ваше Превосходительство, он нас не видел, ну к сожалению и мы его тоже. Он не стал бы молчать, если бы заметил какие-то корабли в море, и тут же доложил об этом. Мы обязательно услышали бы его передачу рядом с собой.
Хорошо лейтенант. Что-то известно о линейных кораблях противника, они продолжают идти на север или повернули назад, поняв что корабли вице-адмирал Кербера это просто приманка?
Ваше Превосходительство, ещё несколько минут назад они шли курсом на север.
Как только станет известно, что германцы повернули назад, сразу докладываешь. А теперь, пока мы будем нагонять впереди идущих, ты давай, как можешь глуши все их передачи. Пусть твои радисты ругаются матерно на немецком или на русском мне по…. Несут какую-либо околесицу, чтобы сбить столку всех, кто будет это принимать. Всё ясно лейтенант?
Так точно Ваше Превосходительство.
Увеличив скорость до полного, мы нагоняли отряд немецких кораблей в составе: авиатранспорта, одного трехтрубного крейсера и четырех больших миноносцев. Этот авиатранспорт был больше похож на обычное торговое судно большого тоннажа, на глаз приблизительно не менее 10000 тонн, с одной трубой посредине корпуса с какой-то большой надстройкой на корме и ходовой рубкой перед трубой. Судно отчаянно дымило, выжимая всё до последней лошадиной силы из своих машин, чтобы поскорей добраться хотя бы до пролива, так как свой флот уже не догнать. А вот пройти фарватером в залив, шанс был, если только эскорт и те корабли что находятся у пролива, задержат нас. Но как оказалось впоследствии, дураков подставляться под двенадцатидюймовые снаряды в рядах командиров немецких кораблей находящихся у пролива не нашлось.
Ваше Превосходительство, немецкие корабли в приделах досягаемости – доложил командир линкора.
Ну, чтож Владимир Константинович, давай начинай.
"Петропавловск" начал пристрелку с 95-и кабельтовых, но не по авиатранспорту, а по крейсеру, идущему позади германского отряда.
Мы вырвались вперёд, отрываясь от крейсеров. "Макаров" и "Баян" начали отставать ещё раньше, они не могли поддерживать такую же скорость как линкоры и отстали больше чем на две мили. "Богатырь" с "Олегом" тоже понемногу отстают и теперь находились в полумиле позади нас.
— Ход не уменьшать, крейсера потом нагонят, главная наша задача не упустить противника – предупредил я Пилкина. Сигнал "Полтаве", выйти вправо – цель авиатранспорт.
Наши линкоры быстро нагоняли противника, да и не только его, мы уже догнали свои эсминцы, что шли в трех милях впереди нас. Крейсер энергично маневрировал, уклоняясь от наших снарядов и одновременно пытаясь прикрыть этот неуклюжий корабль дымовой завесой. Наши снаряды уже несколько раз накрывали крейсер, было видно, что несколько раз их разрывы вставали у самых бортов скрывая его за поднятой взрывами огромными султанами воды. А один из снарядов, а может и не один, прошил крейсер насквозь, и он уже имеет повреждения. Через пару залпов над крейсером поднялся большой столб черного дыма вперемешку с угольной пылью. Прошли мгновения, и показалось пламя, а сам крейсер начал выкатываться вправо. После ещё одного прямого попадания на крейсере появился заметный крен. Когда дистанция до противника сократилась до 60 кабельтовых, в дело вступила противоминная артиллерия, отгоняя вышедших было в торпедную атаку германские миноносцы. Через несколько минут крейсер уже беспомощно качался на волнах. Авиатранспорт также пылал, и в этом помогал вспыхнувший бензин для аэропланов, а миноносцы расступились перед нами, разойдясь в разные стороны. Мы прошли мимо, не останавливаясь на добивании, этим могут заняться и отставшие наши крейсера. Наш путь лежал к проливу, до которого оставалось около двадцати миль.
Аэропланы с правого траверза 60 – поступил доклад от сигнальщиков.
Ваше превосходительство со стороны Курляндского побережья приближаются не менее двух десятков германских аэропланов – доложил мичман Никишин.
Я вышел на правое крыло мостика – на высоте примерно с километр, к кораблям приближались маленькие бипланы. Ну эти нам не опасны они не в состоянии поднять крупных бомб, там по всей вероятности самая большая не крупнее полтинника, а основной ассортимент, это бомбы в 10-20-ь килограмм. Такими нас не остановить. Они разве что могут быть опасны для эсминцев, но в него ещё надо попасть, когда он на полном ходу.
— Убрать всех лишних людей с верхней палубы.
Через несколько минут германцы начали атаку на линкоры, которые в этот момент шли не менее чем на 23-х узлах, выписывая зигзаги на воде. Вся наша ПВО состояла из четырех зенитных орудий установленные на концевых башнях, и четырех пулемётов "Максим", наконец-то для них были изготовлены специальные станки, заказанные ещё месяц назад в Гельсингфорских мастерских. Эти пулемёты были установлены по два на каждый борт, в районе ходовой рубки и второй дымовой трубы. Орудия в данный момент стреляли куда-то вверх, разрисовывая небо дымными облачками от разрывов шрапнельных снарядов. Но и этот наш редкий и не точный огонь нервировал немецких пилотов. А особенно их расстроила одна меткая очередей из пулемёта, выпущенная унтер-офицером Савельевым, после которой один из аэропланов дымя мотором, поспешил к берегу, намереваясь побыстрее до него добраться. Линкоры во время налёта почти не пострадали, хотя основная масса аэропланов была нацелена именно на них. Пока доклада о результатах налёта с "Полтавы" не последовало, но судя потому, что в "Петропавловск" попали двумя мелкокалиберными бомбами, попортившие нам настил палубы, да один матрос получил ранение, то и на "Полтаве" более существенных повреждений не должно быть. От крейсеров пришло сообщение, что повреждений от налёта германской авиации не получено. Эсминцы вот они на виду, и похоже все без видимых повреждений. Пока продолжался налёт, мы приблизились к нашей цели ещё на восемь миль. Перед нами открывался пролив и немецкие корабли. Всякая мелочь уходила по фарватеру в сторону Рижского залива, а два крейсера и несколько эсминцев уходили на север, намереваясь соединится с основными силами флота.
Передать Беренсу, что путь свободный. Пусть поспешит нам тут надолго задерживаться нельзя.
Линкоры вплотную приблизились к своим же минным заграждениям, выставленные несколькими сплошными полями перегораживая пролив почти на всю глубину и в котором немцам с большими потерями но удалось протралить фарватер и прорваться в Рижский залив.
— Николай Николаевич ты нас только на своё же минное поле не выведи. А то смотрю на тебя, и мне кажется, что ты про существование оных забыл. А у меня такое чувство, что наш линкор уже идёт по минному полю.
Не беспокойтесь Ваше Превосходительство, выйдем точно.
Наш главный штурман не ошибся и подвёл линкоры точно к кромке минного поля, где оба линкора развернувшись бортом дали несколько залпов по удирающим по фарватеру германским кораблям. У меня даже появилось желание войти в залив и потягаться с тремя линкорами адмирала Шмидта. Зная, что два из них с минимум боекомплекта, но побоялся что, не зная протраленного фарватера, наскочу на мину. Хотя тут в начале фарватера вешки стоят их немцы в спешке не успели убрать, но вот дальше в глубине пролива немцы могли их и поснимать. Но допустим, что я пройду в залив, так с этой стороны нас могут заблокировать корабли Хиппера, а канал через Моонзундский пролив ещё не прорыт. Хотя с южного входа в пролив мы в состоянии войти, и надёжно его прикрыть с той стороны. А как нас на днях информировал командующий – что до окончания работ по углублению судоходного канала для кораблей с осадкой до 10-и метров, оставалась неделя.
Ко мне подошел Пилкин и тихо так по-дружески на правах старого товарища проговорил. — Михаил Коронатович, а я догадываюсь, о чем ты сейчас думаешь. У тебя же всё на лице написано и глаза так заблестели, я уже подумал, что сейчас последует команда войти в фарватер и начать движение в сторону Рижского залива, а мне как-то придётся тебя от этого отговаривать.
— Каюсь, Владимир Константинович. Да, у меня был сию секундный порыв, на то чтобы войти в залив и сразиться с линкорами Шмидта, зная, что они почти безоружны. И помяни моё слово, что вот такого момента, чтобы нанести серьёзный урон германцам, нам больше не представиться.
— А как же Хиппер со своими кораблями, он ведь тоже может зайти в залив, а выход из него только один.
— Не забывай, у нас ещё есть Беренс с минами на борту, мы за собой проход заминируем, а у Хиппера тральщиков нет, они все в заливе. А пока придут новые да расчистят путь, мы со Шмидтом должны уже покончить.
К нашему разговору начали прислушиваться все находившиеся на мостике офицеры.
— Я даже допускаю, что мы можем потерять один линкор, но вот немцы должны потерять все свои и это будет для немцев катастрофа и в Рижский залив они больше не сунутся. А без поддержки флота, немцам Ригу не взять.
Ваше Превосходительство, лейтенант Киреенко сообщает, что германский флот повернул назад и теперь спешит сюда – доложил мичман Никишин. По его мнению, флот находится в 70-и милях от нас.
— А вот это известие самое паршивое за последние два месяца. Что же из этого следует, господа офицеры?
Это значит, что тут мы можем задержаться максимум час, и надо будет срочно уходить – высказался Пилкин.
— Все правильно Владимир Константинович, у нас на то чтобы подождать прихода Беренса и пока он будет минировать фарватер, даже этого часа нет. Если мы хотим проскочить мимо немецкого флота, то надо выходить уже сейчас и прорываться вначале на северо-запад. И шанс на то, что мы не повстречаемся с пятью линкорами Хиппера 50 на 50, и с таким же результатом погибнуть. Но вот сколько мы прихватим собой на дно, тут большой вопрос. Может один или от силы два, а может случиться и не одного. Нет, мы конечно сможем нанести повреждения им, и по возможности даже тяжелые, но для нас это будет безоговорочное поражение. Можно даже спасти свои линкоры, по надеясь на их скорость, но тогда немцы перехватят крейсера и уничтожат, а вот на это я не пойду. Если войдем в залив, то с тремя линкорами Шмидта мы встретимся обязательно на все 100, так как сами будем его искать. Но там мы обязательно выйдем победителями. Так куда пойдем? В залив, или будем прорываться на север?
Ваше превосходительство! Воскликнул мичман Никишин и тут же что-то засмущавшись замолчал, наверно из-за того так эмоционально воскликнул, или ему показалось что он перебил меня.
Да мичман, вы что-то ещё хотите нам сообщить.
Не как нет, я не об этом. Я просто хотел высказать своё мнение воспользоваться своим правом младшего по званию.
Ну давай высказывайся – с легкой улыбкой на устах разрешил я.
Ваше Превосходительство, я за то чтобы войти в залив и дать там бой германскому флоту. Этим мы поможем защитникам Риги.
Вот и первый высказавший кто следующий, или соберём военный совет, чтобы высказались все.
Тогда придется собирать всех офицеров отряда, а для этого у нас нет время – высказал свою точку зрения флагманский артиллерист Свиньин – лично я поддерживаю мичмана. Сейчас в заливе три дредноута типа "Нассау" каждый вооружен, как и наши по двенадцать орудий главного калибра. Но у наших линкоров калибр 12дюймов, а у немцев 11дюймов, да и орудия у них стоят неудачно на один борт могут одновременно стрелять только восемь. А это значит, что количество орудий в одном залпе одинаково, что у нас что у них, получается 24 ствола, но наши на один дюйм больше, а значит мы уже выигрываем в мощности залпа. Их снаряд весит 305-кг, а наш 470-кг и по дальности стрельбы мы превосходим на 25 кабельтовых. (Ютландского боя ещё не было и его результатов пока никто не знает, в том числе и Свиньин, а это то что немецкие одиннадцатидюймовки почти не в чем не уступали английским орудиям в 12-ь дюймов и они очень хорошо пробивали бронированные борта английских линкоров, а мы знаем что за броня стоит на наших линкорах) Так что я за то чтобы дать бой германцам. Я знаю, что мои артиллеристы не подведут.
Ну, про тебя и так всё было ясно, и без всякого тут голосования ты был ЗА. Ещё бы, наш главный артиллерист да отказался бы пострелять – вставил свою реплику флагманский штурман Крыжановский. Но и я, зато чтобы идти в Рижский залив. Это надо делать, не откладывая, двигаясь за кораблями противника пока они видны, мы так определим фарватер, по которому они двигаются. На входе в фарватер до сих пор стоят вешки, противник так спешил от нас удрать, что не убрал их. И я как успел заметить, они стоят ещё в сохранности за милю от входа, а там дальше немцы могут их и снять, а могут и не снять. Я предполагаю, что они даже не рассматривают такой возможности, что мы рискнём войти в Рижский залив. Они подумают, что это для нас западня – спереди линкоры Шмидта позади, будут линкоры Хиппера. Вот потому-то они и поспешили сами укрыться в заливе, понадеялись что уж там они будут в безопасности. Вы сами посудите, какой нормальный полезет в такую смертельную ловушку. А нам именно на это и нужно рассчитывать. Когда германец увидит, что мы двигаемся по фарватеру, он бросится снимать вешки, а нам надо чтобы этого не допустить. Я ещё раз говорю – я за то чтобы войти в залив и не терять времени.
— Кто ещё также думает?
Ваше превосходительство, давайте тогда хоть узнаем мнения командиров и старших офицеров кораблей – предложил Пилкин.
Владимир Константинович, а вы сами что решили? — задал я вопрос командиру "Петропавловска".
Ваше Превосходительство, оба варианта ведут к соприкосновению с германским флотом. В первом – У нас есть шанс проскочить мимо Хиппера, а если этого не удастся, то на помощь должен подойти отряд вице-адмирала Кербера. А это уже вместе будет четыре линкора и два броненосца, так что в сумме выходит пять на пять. Вот тут уже исход сражения будет зависеть только от мастерства команд.
Если мы войдем в залив, то нам неизбежно придется встретиться с противником. Нет я его не боюсь, я боюсь что нас там могут блокировать. Не будем ссылаться на то, что два из трех линейных кораблей почти без снарядов, все равно на каждом линкоре должно быть не менее по двадцать снарядов на ствол (но их оставалось в среднем по тридцать на ствол так как в разных башнях оставалось разное количество снарядов что-то около 360.), а это 240 снарядов на борту, из них ни одного фугасного. А что мы знаем о противнике, какие силы нас там будут ждать?
— На счет того, какие силы противника нас могут ждать в Рижском заливе, мы поручим выяснить лейтенанту Киреенко.
Какие бы нас силы там не ждали – продолжал дальше Пилкин – то после такого боя, оба линкора будут повреждены, а возможно как вы и сами предположили, останется только один серьёзно поврежденный линкор. Обратно через пролив нам не выйти там будут линкоры Хиппера. Кроме того из Германии могут прийти ещё несколько, и гораздо более сильных линкоров типа "Кайзер" или "Кёниг" а вместе с ними и новые флотилии тральщиков, и они вновь начнут форсировать минные поля. Мы все знаем, что канал ещё не прорыт, и вывести поврежденный линкор мы не сможем. Один путь у нас – это уйти только в Моонзунд. А там отстаиваться или защищать южный выход, если германцы после повторного проникновения в залив надумают ещё проникнуть и в Моонзунд.
А вот я так не думаю. По всей вероятности половина того что вы только что обрисовали так оно и будет. Но вот в повторное форсирование минных полей, я не верю. Вряд Кайзер после таких потерь решится посылать корабли в Рижский залив, тогда ему нечего будет противопоставить англичанам на Северном море. И что это будет за блокада, если нас отрежут только от южного пролива, так что второго Порт-Артура для нас не будет.
С севера подходят два эсминца…
Мичман, выясни, чьи это эсминцы.
Через пару минут Никишин доложил, что с севера приближаются "Новик" и "Победитель" и минут через двадцать будут тут. Крейсера уже подошли и получен семафор с "Адмирала Макарова" от начальника бригады. Плен доложил – что крейсер "Ниобе", и гидроавиатранспорт "Ансвальд" потоплены. В плен взято 148 человек. Среди экипажей крейсеров, потерь нет.
Ну и славненько, хоть там всё в порядке. Семафор Вилькену и Плену – эсминцам и крейсерам начать форсирование пролива. Кораблям поначалу держаться отмеченного фарватера. А впоследствии взять направление на идущие впереди немецкие корабли.
Ваше Превосходительство, но как же они пойдут без тральщиков а если противник убегая выставил мины в фарватере, и тогда кто-то из них может подорваться на минах.
Я разделяю мнение старшего лейтенанта Крыжановского, что надо поспешить за противником, пока он видим, взять направление и придерживаться его. Так как немцы форсировали наши минные поля по кротчайшему пути – то есть по прямой. А вот насчет мин в фарватере то это маловероятно. Во-первых – немцы даже не помышляют о том, что мы последуем за ними. Второе – просто им нечего ставить, у них на борту мин нет.
Надо срочно связаться с начальником минной дивизии контр-адмиралом Трухачевым. Ему надо сообщить – что мы входим в Рижский залив, и с его стороны ставится задача нас поддержать в заливе. Пусть начинают всеми силами форсировать южный выход из Моонзунда. Об этом же предупредить и штаб флота и оттуда продублируют выше сказанное Трухачеву.
Первым начал движение по фарватеру эсминец "Охотник", под флагом нового командира полудивизиона эсминцев капитана 1 ранга Вилькена Павла Викторовича. Следом потянулись остальные эсминцы, держа дистанцию между собой в три кабельтовых. Через несколько минут через фарватер повел свои крейсера Плен. Когда в фарватер последним входил крейсер "Олег" к нашему линкору подошел "Новик".
— Михаил Андреевич у меня к вам ответственное задание – прокричал я в рупор. Как видите, наши планы изменились. Мы решили войти в Рижский залив и дать бой находящемуся там германскому флоту, под командованием адмирала Шмидта. Ваша задача осталась той же, закупорить фарватер, но немного она будет производиться в другом порядке. Вначале идете за нами, мины начнёте ставить через пару миль от кромки, но не сразу, подождёте, когда мы пройдём фарватер насквозь, сигнал мы вам подадим. Раньше мы планировали, что вы ставите мины изнутри фарватера и уходите в Моонзунд через Соэло-Зунд. Теперь после постановки вы идете за нами в залив. Постарайтесь выставить мины так, чтобы противник не мог сразу проникнуть за нами в залив. Для этого им понадобятся тральщики, которых в течении суток у них не будет.
— Ваше Превосходительство, а если там впереди мины.
Будем надеяться, что их впереди нет, но вот, именно поэтому вы и подождете, пока мы не пройдем весь путь до выхода в залив.
Мы прошли уже больше половины пути, пройдя первое минное поле и входили в пространство между минными полями, о котором у нас имелись точные координаты. Позади нас остались торчащие из воды мачты крейсера "Любек", потопленного здесь подводной лодкой "Аллигатор" А в это время пара головных эсминцев, начали артиллерийскую дуэль с немецкими эсминцами, находящиеся на выходе из фарватера. И вот тут мы чуть не потеряли один их эсминцев, который вовремя маневрирования налетел на затонувший в этом месте броненосец "Гессен". "Сибирский стрелок" свернул себе налево форштевень, два носовых отсека заполнились водой, осадка носом увеличилась на 70 сантиметров. Из-за поврежденного носа, эсминец плохо слушался руля, его всё время тянуло влево. Кроме того он ещё получил снаряд в корму, потеряв при этом трёх убитыми и двух ранеными. С одной стороны это даже хорошо, что именно эсминец налетел на затонувший броненосец, а не крейсер или линкор. Вот тогда беды не миновать, так как осадка крейсеров и линкоров гораздо больше, чем у эсминца, который только вскользь прошелся по днищу перевернувшегося броненосца, а если бы крейсер или линкор со своей осадкой, массой и габаритами, врезался в этот броненосец, повреждения были бы на много серьезнее. Хотя нам было известно, что где-то на фарватере затонул броненосец, но точного места не знали, а теперь уже знаем. Так там где-то впереди, ещё один корабль затонул, и надо быть очень осторожным, чтобы и на него никто не налетел. Вот теперь получилась маленькая заминка, с какой стороны обходить утопленника? Справа, или слева немцы расширили фарватер? Решили обходить с левой стороны, так как броненосец тонул через правый борт, то предположили, что и германские тральщики, опасаясь намотать на свои винты всякой гадости с разбитых мачт, пошли налево.
Повреждённый эсминец пошел первым, если и повернули не в ту сторону, так уж пускай покалеченный корабль налетит на мину, чем терять ещё один целый. К эсминцам ведущие перестрелку с немцами, на помощь стали потягиваться крейсера, они уже получили предупреждение о подводном препятствии. "Адмирал Макаров" открыл огонь из носовой башни с 70-и кабельтовых по одному из трёх германских эсминцев державшемуся напротив выхода. Когда дистанция сократилась, к обстрелу подключились и 152-мм орудия. Эсминцам нечего было противопоставить крейсерам, так как и "Баян" открыл огонь из 203-мм орудия находясь позади "Макарова" в 5-и кабельтовых, посылая снаряды через него. Огонь двух крейсеров да четверки эсминцев быстро вынудил эсминцы противника отходить от выхода. Путь был выбран правильно и через час все корабли за исключением "Новика" и "Победителя" вошли в Рижский залив. Беренс всё ещё находился на фарватере, выставляя последние мины. Вот и всё назад пути нет только вперёд. Мы направились к острову Аэро, где будем ждать остальные корабли.
Передать на "Макаров" Пал Михайловичу. Выслать два крейсера к южному выходу, и по возможности помочь Трухачеву пробиться в залив.
Линкоры бросили якоря с восточной стороны острова, два оставшихся крейсера встали в трёх кабельтовых по правой раковине. Эсминцы охватили корабли полукругом на расстоянии 5–6 кабельтовых, просто дрейфовали готовые в любой момент дать ход.
Я собрал на борту линкора "Петропавловск" малый военный совет, пригласив начальника бригады крейсеров капитана 1 ранга Плена, начальника 4-о дивизиона эсминцев капитана 1 ранга Вилькена, капитан 2 ранга Беренс командир первого полудивизиона новейших эсминцев. Присутствовали и оба командира линкоров Пилкин и Вяземский, флагманский артиллерист и штурман и ещё несколько флотских командиров и специалистов. И так господа офицеры, мы вошли в Рижский залив – объявил я прибывшим командирам отдельных бригад и дивизионов, крейсеров и эсминцев нашей оперативной группы. Где намериваемся дать бой германскому флоту. Сейчас лейтенант Киреенко предоставит нам данные, с кем мы можем тут встретиться.
Ваше Превосходительство, по данным разведслужбы мы смогли определить примерный состав германского флота в Рижском заливе. В его состав входят, линейные корабли под командой капитана 1 ранга Энгеля, "Нассау", "Вестфален" и "Рейланд". Первая группа крейсеров контр-адмирала Хопмана, это крейсера "Берлин" и "Кольберг" и эсминцы 10-й флотилии капитана 2 ранга Витинга, примерно 6–7 кораблей. Под командованием контр-адмира-ла Хеббингхауса; крейсер "Грауденц", "Регенсбург", "Штральзунд" и эсминцы капитана 1 ранга фон Ресторфа; 1-я, 8-я и 9-я флотилии миноносцев – это ещё 14–16 кораблей, и это всё под общим командованием вице-адмирала Шмидта. Кроме того тут у немцев скопилось много вспомогательных кораблей, две флотилии тральщиков, флотилия сторожевых судов, даже несколько буксиров и другой мелочи.
— И так нас там ждет германский флот из трех линкоров, пяти крейсеров, и не менее двадцати эсминцев не считая такого же количества а возможно и больше, тральщиков и сторожевых судов.
Самое скверное это, что все немецкие крейсера достаточно быстроходны, ход у них от 25 до 28-узлов, за исключением разве что "Берлина". А вот мы этим похвастаться не можем, на что способны наши крейсера, мы знаем. Максимум, это на короткое время выжать ход до 22-х узлов. Как вы поняли, я говорю о паре крейсеров Вердеревского, а это значит, что противник будет диктовать дистанцию.
Ваше превосходительство, а нам и не надо бегать за ними, как только контр-адмирал Трухачев войдет в Рижский залив, надо направить "Цесаревича", "Диану" и канонерские лодки к фарватеру, вот там пусть они эти крейсера и караулят, пока мы не сразимся с основными силами их флота – высказал своё предложение Плен.
— А вы дорогой Павел Михайлович не допускаете такой мысли, что если нам вдруг придется отступить к Моонзунду перед германскими линкорами, тогда Трухачев будет отрезан от главных и уничтожен.
— Нет, не допускаю. Мы не для того сюда вошли, если бы вы не надеялись на победу. Предположим, что мы разменяем два свои линкора на три их, но вот остальной их флот должны извести полностью. И если не мы, то немцы его сами уничтожат, если поймут, что им выхода из залива нет, мы их просто не выпустим. Здесь ему негде укрыться, на западном побережье залива нет не одной бухточки даже для эсминцев не говоря про крейсера.
— Так германский флот может попытаться пробиться через минные заграждения, так как у них тут много тральщиков.
А если германец вновь надумает прорываться через минные поля, то у нас будет гораздо больше сил, чем до этого было у адмирала Трухачева. Я думаю, что с такими силами мы этого не допустим, ну или сумеем задержать их гораздо дольше. К этому моменту уголь на немецких кораблях закончится, его у них и так был не полный запас, снаряды тоже, что тогда остаётся делать? Вот так и может получиться второй Порт-Артур, только наоборот. Там нас японцы перетопили, а тут немцы должны сами себя уничтожить, предварительно сняв свои экипажи на занятый их войсками западный берег Рижского залива.
— Павел Михайлович! Вы не так меня поняли. Не сюда германский флот будет пробиваться, а от сюда. Вы слышали, что нам только что доложил лейтенант Киреенко. Тут в заливе скопилось много тральщиков, а также сторожевых судов, которые тоже могут превратиться в тральщики. Вот адмирал Шмидт возьмёт и пожертвует всеми тральщиками и сторожевыми судами и протралит новый фарватер, если только уже не начал этого делать и спасёт свои крейсера да эсминцы.
— Ваше Превосходительство! Михаил Коронатович! Тогда не будем ждать Трухачева, а пойдем на юг и поищем там корабли противника. Навяжем им бой, а тут и адмирал Трухачев подоспеет со своими кораблями и подсобит нам – внес свое предложение Беренс. А и то правда, пока мы тут стоим и дожидаемся, германские корабли там себе проход проделывают.
Нет, нам всё же придется подождать, когда адмирал Трухачев пробьётся в залив и только тогда идти искать противника. Мне сейчас для успешного боя нужны эсминцы. Там нас будут дожидаться более двадцати германских, а у нас только пять, шестой калека, его оставим здесь. Сейчас в составе минной дивизии у Трухачева, находится наш полудивизион эсминцев капитана 1 ранга Паттона, да плюс ещё семь "Добровольцев" в самой минной дивизии. И когда они придут, то у нас будет шестнадцать эсминцев вооруженных только четырёхдюймовками. Вот тогда мы можем и потягаться со Шмидтом, не опасаясь массированных торпедных атак со стороны эсминцев противника. Также я рассчитываю на "Славу" с её неплохой артиллерией.
Пригодилась бы и "Диана", но со своим 19-и узловым ходом она только будет нас сковывать – высказал своё мнение начальник крейсерской бригады.
Ваше Превосходительство. На "Славе" может действовать только одна башня, вторая выведена из строя 16-о августа, и как мне известно, ещё сутки назад на ней продолжались ремонтные работы – поставил в известность Беренс.
— Жаль, а я рассчитывал на неё. Она помогла бы нам на некоторое время связать своим огнём третий линкор, пока мы бы занимались двумя другими.
— Да немецкий линкор, имея двукратное преимущество в бортовом залпе перед "Славой", уже через пяток минут боя отправит её на дно. Даже если у неё обе башни будут в полном порядке. А теперь мы знаем, что в действии только одна, и преимущество стало уже четырёхкратным. Кроме того, у немецких орудий скорострельность выше, чем у наших, что стоят на "Славе".
А я бы так не утверждал Николай Николаевич – заступился за "Славу" её бывший командир Вяземский осаживая флагманского штурмана. Это корабль ещё может за себя постоять, только надо более энергично маневрировать, а не подставляться под снаряды линкора, то и с десяток минут выстоять можно. А эти десять минут могут переломить ход боя в нашу сторону. Да кроме того, любой из наших линкоров может одной башней поддержать "Славу" а это увеличит её шансы уцелеть в этом бою.
Пять дымов с юга – поступил доклад с мостика от вахтенного.
Шмидт выслал разведку, пытается выяснить, что мы собираемся предпринять против него. Он ещё не опасается нас, чувствуя своё превосходство, но понимает, что после прорыва моонзундской группы силы сравняются. Возможно, за этими кораблями сюда идут основные силы немцев, намереваясь нас разбить пока мы не соединились. Тогда нам придется принимать бой в невыгодном для себя положении, срочно возвращая свои крейсера от южного выхода. Если мы вступим в бой в ближайший час, тогда мы ничего не сможем поделать с вспомогательными кораблями противника, они смогут удрать отсюда. Хотя шанс не выпустить их у нас ещё остаётся. Если сюда подойдут корабли что укрылись в Риге, а это четыре канонерские лодки и пятёрка старых эсминцев.
И так господа офицеры, как только получим известие от адмирала Трухачева, что он форсировал южный выход, снимаемся с якорей и спускаемся на юг. Идем на малом ходу по направлению к острову Руно, давая время догнать нас эсминцам. Остальные корабли под командованием Трухачева направляются к Ирбенскому проливу и фарватеру. Для него ставится задача предотвратить возможные попытки как проникновение кораблей противника, как со стороны Балтики, так и со стороны Рижского залива. Второе наиболее вероятно, так как всякая немецкая мелочь попытается ускользнуть из залива в особенности это попытаются сделать тральщики и в любом месте пролива.
Наша задача, как только эсминцы нас догоняют, начинаем поиски германской эскадры адмирала Шмидта и навязываем ему бой. Но уже сейчас надо через штаб флота связаться с капитаном 2 ранга Дудоровым, чтобы для нас организовали воздушную разведку, да и прикрытие не помешает.
Ваше Превосходительство! Так у нас тут в Аренсбурге, это в каких-то пяти милях отсюда находились гидропланы, их по всей вероятности перебросили на Моон в Куйваст, после того как немцы вошли в залив. Так ещё и на самом острове находилась авиационная станция с несколькими сухопутными самолётами. Может пошлём туда эсминец всё выяснить, если что, то, оттуда можно будет связаться по телефону с Куйвастом, и если самолеты там, то договорится о разведке – предложил капитан 1 ранг Вилькен.
Хорошо, до Аренсбурга сбегает Беренс, а нам всё равно надо связаться со штабом и Дудоровым и всё им объяснить. Я бы был очень признателен, если бы наше сухопутное командование расщедрилось и выделило несколько воздушных кораблей Сикорского для удара по кораблям противника вовремя нашего боя. Своим налетом они нам бы поспособствовали, заставив корабли маневрировать и этим сбивать прицел их артиллеристам. И вот что ещё, если во время боя что-то случится с моим кораблём, я имею ввиду, если он будет потоплен, или что-то со мной – дальше командовать будете вы Павел Михайлович.
Плен порывался что-то ответить на это, но я его остановил. — Не надо слов Павел Михайлович, всё может случиться, и я предупреждаю сразу. А теперь господа офицеры по кораблям, я чувствую, что скоро начнется.
Когда в штабе Балтийского флот получили первое за сегодняшний день донесение от Бахирева, вначале многие недоумевали, зачем это адмирал вместо того чтобы идти в Финский залив вошел в Рижский залив, загоняя себя в ловушку. По плану, Бахирев должен идти на соединение с главными силами флота, которые в этот момент под командованием самого начальника штаба Балтфлота вице адмирала Кербера вышли из Финского залива. Он должен был отвлечь на себя 1-ю дивизию линкоров контр-адмирала Гедеке и увлечь за собой на север, предоставляя Бахиреву возможность нанести удар по немецким кораблям около пролива с последующим минированием фарватера. Впоследствии быстрый уход на север – или в Або, а если всё сложится благоприятно, то и прорваться в Финский залив с помощью отряда Кербера.
Ваше Превосходительство, пришло сообщение от контр-адмирала Бахирева – начал свой доклад начальник оперативной части штаба Балтфлота Колчак.
— Где он? Уже идет на соединение с отрядом Кербера или прорывается к Або?
— Ни как нет Ваше превосходительство.
— В чем дело, почему нет? Что он там передает, читайте.
Колчак начал читать радиограмму: Довожу до вашего сведенья, что вверенный под мое командование оперативно-тактический отряд намерен проникнуть в Рижский залив заминировать за собой фарватер и дать решительный бой находившейся там эскадре противника. Прошу отдать распоряжение начальнику минной дивизии контр-адмиралу Трухачеву начать операцию по прорыву в Рижский залив через южный проход и назначить место встречи у острова Аэро. Конт-адмирал Бахитев.
Как только Канин услышал, чего удумал этот морской казак Бахирев, он столько высказал в его адрес (лестных слов), что Колчак даже был рад, что самого адмирала тут нет, а то он мог и вспылить за не обоснованность многих высказываниях в свой адрес.
— Теперь Бахирев в ловушке, ему не выйти целым из залива. Когда у противника подавляющее превосходство в силах, ему остается только погибнут, не нанеся какого либо существенного ущерба ему. Против его двух линкоров, почти десяток германских и что он думал, когда совал свою дурную головы в эту петлю. Своим безрассудным поступком он лишит наш флот половины сил, которые и без того так мизерных по сравнению с Кайзеровским.
— Ваше Превосходительство. Я адмирала Бахирева знаю давно, и не взвесив все варианты за и против, он безрассудно не за чтобы не решился войти в Рижский залив. Он рассчитал всё правильно. Его силы после соединения с контр-адмиралом Трухачевым окажутся приблизительно одинаковыми с германским флотом, прорвавшимся в Рижский залив.
— А как же линейные корабли контр-адмирала Гедеке и линейные крейсера вице-адмирала Хиппера. Войдя в Рижский залив, они пройдутся по нашим кораблям и даже не заметят.
— Ваше Превосходительство, их нечего опасаться, так как они сразу в залив войти не смогут. Бахирев за собой проход заминировал, и самый минимум на сутки себя обезопасил со стороны Балтийского флота.
— Ах так, ну а потом, когда противник подтянет свои тральщики и проделает вновь проход в минном заграждении. Что тогда?
— В вот после того как это произойдет мы и будем вырабатывать план. Всё будет зависеть от того, какие потери мы понесём в Рижском заливе в ближайшие сутки.
— Да хранит его Бог, значит сейчас, всё зависит он него. Разобьет он противника, Рига, а возможно и Россия будет спасена, если потерпит поражение, это будет катастрофа.
