Девятая глава. Перед грозой

На следующий день я был у командующего флотом на разборе полётов. Командующий был не в духе, это было видно по нему.

Почему вы не согласовав со штабом флота свои действия, повели свои корабли для обстрела Мемеля – повышенным тоном задал вопрос адмирал Канин. У вас какой был приказ – проводить подкрепление в виде линкоров и крейсера до Ирбенского пролива заминировать подступы к нему и сопроводить минный заградитель обратно и всё. А вы что предприняли?

— Ваше Превосходительство, мы приказ выполнили. И проводили и заминировали. В этом нам противник не чинил препятствий, а раз он бездействует, то я решил сам к ним пожаловать. Месяц назад из-за плохой погоды нам тогда не удалось обстрелять Мемель, так в этот раз погода была идеальная, и не грех было воспользоваться. Внезапной встречи с противником, какими бы силами он не обладал мы не боялись, я как говорил погода была идеальной, видимость до самого горизонта. Появись превосходящие силы противника, мы повернули бы назад. А раз на море всё спокойно, вот я и решил пойти и выполнить тот самый приказ, так как я ещё тогда обещал пред всеми, что мы обязательно его выполним. Вот мы его и выполнили, противник понес значительные потери как никогда. Только уничтоженными пять боевых кораблей – три броненосца, крейсер и эсминец. (в этот счет не вошел ещё один броненосец списанный немцами и затонувший эсминец, о котором в данный момент мы ещё не знали) Многие корабли повреждены, а некоторые весьма серьёзно. Это значит, что некоторое время они будут небоеспособны, и находится в ремонте. При обстреле порта были нанесены повреждения портовым сооружениям, и стоящим в порту судам. Когда мы оттуда отходили во многих местах наблюдались пожары.

Все это похвально, но надо было все согласовать со штабом – несколько смягчил свой тон адмирал. А теперь расскажи, какой урон вы сами понесли от противодействия противника.

— На вверенных мне кораблях, что выполняли набег к Мемелю, мы потеряли – погибшими 19 человек и ранеными 50. Да это большие жертвы и невосполнимы, мы потеряли отличных моряков и хороших специалистов которых нужно ещё подготовить, но это во много раз меньше чем понёс кайзеровский флот. "Петропавловск" "Адмирал Макаров" и "Новик" нуждаются в ремонте сроком от месяца до двух… На других кораблях мелкие повреждения, их можно устранить прямо на месте, ну в некоторых случаях понадобиться помощь мастеровых, а так можно все повреждения устранить с помощью экипажа. Вот рапорт он составлен на основании рапортов поданных мне командирами кораблей и кроме того проверенных лично мной. Я всё подробно в рапорте изложил о каждом корабле, что участвовал в бою, и какие повреждения он получили.

Канин взял бумагу и мельком просмотрел её, хмуря брови и порываясь что-то сказать, но почему-то сдерживался. Было видно, что он готов разразиться гневом, но вот за что? За то, что без его согласия увёл корабли к Мемелю, так мы предупредили штаб флота, что направились туда. Да, конечно мы его поставили перед фактом. А вот если бы наш поход завершился только одним обстрелом Мемеля, тогда он наверно высказал своё неудовольствие. Не дай бог случись что-то непоправимое, особенно если это была потеря или далее тяжёлое повреждение линкора, тут бы разразился гром и мелькали молнии. А так мы вернулись с победой и с минимальными потерями. Я решил, пока он тут на что-то решается, подсунуть ему ещё один рапорт.

— Ваше Превосходительство, вот ещё один рапорт – это ходатайства на представление к награждению офицеров особо отличившихся в этом походе.

— Мы рассмотрим ваш рапорт. Пока готовь "Петропавловск" к отправке, завтра он должен уйти в Петроград, его нужно в кротчайшие сроки отремонтировать.

— Ваше Превосходительство у меня одна просьба и она очень не отложная.

— Какая такая просьба?

— Надо послать подводные лодки устроить засаду у сидящего на мели немецкого крейсера. Немцы обязательно предпримут попытку ещё более сильнее разрушить свой корабль, и привести его в полную негодность. Я не знаю, это могут только корабельные инженеры определить, можно или нет, в кротчайшие сроки восстановить этот корабль, или хотя бы использовать его механизмы и вооружение в наших целях. А для этого его пока надо сохранить в этом виде пока не прибудут инженеры и всё не обследуют, а нам такой корабль нужен. Да и как приманку его можно использовать.

— И как это вы хотите всё организовать.

Немцы знают что на корабле произошёл только один взрыв, да он нанёс огромные разрушения, но даже я могу с уверенностью сказать, что его можно ввести в строй, да на это надо потратить не мало сил и времени. Там разрушена только носовая часть крейсера, да затоплено половина отсеков, но сам корабль стоит на ровном киле и на мелководье. Вот поэтому немцы приложат максимум усилий не допустить, чтобы мы вдруг взяли его да подняли и отбуксировали с этой банки, а потом и восстановили. И в ближайшие время они предпримут попытку по его уничтожению могут послать и подводную лодки и крейсера а вероятнее всего броненосцы или даже линейные корабли так как нескольких снарядов хватит для полного уничтожения крейсера. Я предлагаю выслать две-три подводные лодки, и расположить их на удалении шести-восьми миль от крейсера, и подождать гостей. Они обязательно будут. Ещё выслать миноносцы, чтобы не допустить подводные лодки противника, они обязательно самыми первыми попробуют добить корабль. Ещё я предлагаю выставить противоторпедные сети, да в два ряда, чтобы невозможно было торпедировать крейсер. Вот тогда они и вышлют крупные боевые корабли для уничтожения корабля артиллерией, а мы их подождем. Если повезёт, то может кого-то удастся торпедировать.

— Ну, чтож это я распоряжусь, чтобы направить подводные лодки в данный район. И сегодня же пошлю туда эсминцы в дозор.

— Ваше Превосходительство, а минные сети выставить.

— Да-да и их тоже. Михаил Коронатович у вас ещё что-то есть сказать, говорите, я слушаю.

— Я уже не раз говорил, что на островах Эзель и Даго надо организовать площадки для нашей авиации, как для разведки, так и для атаки бомбами обнаруженных кораблей противника. Для перехвата самолетов и дирижаблей противника, которые осуществляют разведывательные полеты.

— На Эзеле уже есть самолёты, но их пока мало, но больше нам не выделяет сухопутное командование, они ссылаются на то, что им самим самолётов катастрофически не хватает. Но даже эти ничтожные силы как могут, препятствуют разведывательным полётам противника. Вот только что пришло донесение – на Балтике в районе маяка Церель были произведены перехваты воздушного противника. Лейтенант Лишин с наблюдателем авиационным унтер-офицером Смолиным на летающей лодке ФБА (балтийцы именовали этот аппарат "Фуки-буки") вылетели на перехват немецких самолетов, вступили в воздушный бой с двумя аэропланами противника, один из них сбили, другого вынудил отступить, хотя уже и их самолёт был поврежден. Вот видите, наши авиаторы не дают противнику безнаказанно проводить разведку в районе Рижского залива. Да, у нас ещё сравнительно мало аэропланов и гидропланов, и мы будем настаивать на том, чтобы ставка ещё выделила нам дополнительно аэропланы.

Вы знаете, что на апрель 1915 г. вся авиация Балтики имела в своем составе 21 самолет, в том числе на сухопутных шасси (лыжи) пять "А. Фарман" и два "Депердюссен", на морском – пять летающих лодок ФБА, две лодки Григоровича, четыре поплавковых лодки Сикорский С-10 и две "М. Фарман-11". После изучения опыта применения самолетов различных типов в первых боевых вылетах – летающая лодка ФБА была признана лучшей. Последовал заказ на закупку машин во Франции и на их постройку на заводе В. А. Лебедева в Петрограде. (Лодка эта имела скорость 100 км/ч, скороподъемность на высоту 500 метров – 10 минут, брала максимальную нагрузку 310 кг и стоила 36 тыс. франков).

Но сейчас стали поступать самолеты Григоровича М-5. (Лейтенант Г. А. Фриде (первый морской летчик, пролетевший под всеми мостами на Неве на морском самолете), испытывая лодку М-5, признал ее "выдающейся". Он отметил, что "пятак" (так морские лётчики прозвали М-5) на сдаточных испытаниях превысил данные, записанные в технических условиях. Оказалось, что вместо 275 кг лодка могла принимать 300 кг полезной нагрузки, а положенную высоту вместо 9 минут набирала за 3,5. "Пятак" очень быстро вытеснил из русской гидроавиации зарубежные машины и стал основным типом летающей лодки, стоящей на вооружении)

Для эксплуатации в зимних условиях наиболее подходил "М. Фарман-11". Партию этих самолетов также построили на русских заводах. Летом мы пыталось получить самую малость – всего два сухопутных самолета "Илья Муромец" для флота. Но переговоры с армейским командованием не дали положительного результата, хотя один из отрядов "Муромцев" – эскадры воздушных кораблей, был направлен в Зегевольд, это в 50-и километрах от Риги, он будет действовать в интересах Северного фронта и морских сил в Рижском заливе. На сегодняшний день в распоряжении флота числится 34 аэроплана из них 19 в районе Риги, Рижского залива и на острове Эзель.

А нельзя ли попросить начальника воздухоплавательного отдела Морского Генерального штаба капитана 2 ранга А. А. Тучкова, чтобы он обратился к "шефу авиации" Великому князю Александру Михайловичу с ходатайством, о выделении нескольких дополнительных аэропланов для Балтийского флота. А пока обязать заведующего авиацией – службы связи Балтийского моря капитана 2 ранга Дудорова, (такая была вначале должность у инициатора создания морской авиации Балтфлота) перебросить хотя бы два-три аэроплана на Даго, поближе к сидящему на мели немецкому крейсеру. Там они займутся разведкой кораблей противника и смогут вовремя предупредить наши корабли о появлении немцев.

(Повышенная активность немецкого флота, попытки его прорваться в Рижский залив потребовали усиления активных действий русской авиации. С июля 1915 г., не ограничиваясь проведением разведок вблизи Моонзунда, русские летчики начали совершать полеты к Виндаве, уже захваченной немцами, и далее к Либаве для разведки и бомбардировки сил германского флота. Для оперативного реагирования на действия немецкой авиации первоначально были созданы так называемые подвижные станции на нескольких грузовиках, перебрасывавших авиационное имущество в ту или иную точку острова Эзель, но потом было принято решение развернуть широкую сеть сначала временных, а затем и постоянных станций 1-го и 2-го разрядов на Моонзундских островах, прежде всего у Цереля и Аренсбурга, а также вдоль побережья Ботнического залива и на Аландских островах)

Под конец нашей беседы адмирал Канин высказался – Михаил Коронатович я был очень недоволен вашими действиями, но раз вы опять отличились и нанесли противнику урон, то я поздравляю вас и экипажи ваших кораблей с победой. И только что недавно пришла хвалебная телеграмма от Императора, он опять выражает удовольствие вашими действиями по отношению к противнику и всех благодарит за это.

Вернувшись к себе на флагман, я отдал распоряжение Пилкину готовить корабль к переходу в Петроград, а сам засел за докладные записки, одну командующему флотом адмиралу Канину, следующую морскому министру Григоровичу. Я стал их готовить на основании рапорта Беренса, поданного им сразу после боя у острова Даго. А также того, что я смог вспомнить из своего микроскопического знания, об этом самом времени.

Первое – надо на всех эсминцах, что находятся в строю и имеют на вооружении четырёхдюймовки увеличить угол подъёма орудий. И на тех что строятся, уже в процессе постройки. Как я помню в моей реальности там поступили очень просто, увеличили высоту станка на котором стоит орудие, с помощью вставки. Надо просто поднять орудие на полметра и дальность стрельбы возрастет почти до 88-и кабельтовых.

Второе – это, обязательно установить бронированные щиты. От снарядов они не спасут, зато от осколков должны комендоров уберечь. А то у Беренса после боя осталось только половина артиллеристов, а другая была выбита осколками, будь щиты, они бы ещё половину уберегли. Был ещё один момент в моей реальности. Также после боя Беренса с эсминцами противника было принято решение, об увеличение мощи артиллерийского огня установкой спаренных установок на корме эсминцев, и даже было дано Металлическому заводу задание, начать производство таких артиллерийских установок. Но потом командование флотом стало опасаться, что такие установки вовремя не успеют для строящихся кораблей, а только задержат их ввод в строй и от установок временно отказались в пользу одноорудийных. Надо сделать так, чтобы разработка и производство их продолжалась, потом в будущем они нам пригодятся для перевооружения эсминцев.

Третье – надо заменить три двухтрубные торпедные аппараты, на трехтрубные. Кормовой аппарат, совсем убрать к черту. Он стоит между орудиями, это хорошо что, во время артиллерийского боя он был пустой. После боя в нём насчитали пять осколочных попаданий, а будь там торпеды, а они возьми и рвани – и двух орудий как небывало. После такой замены мы даже выигрываем, после этого у нас в залпе будут уже девять торпед вместо восьми. Ну, или на худой конец можно заменить только два торпедных аппарата, на трехтрубные. И даже в этом случае мы нечего не теряем. Надо решить ещё один вопрос. Пора переходить на более мощные торпеды, а то эти слабоваты для крупных кораблей, другие флоты уже приняли на вооружения торпеды повышенного калибра от 500-мм и выше.

Четвертое – надо заказать фирме "Голланд" серию подводных лодок, но сделать заказ не так как было в реальности – (там вначале было заказано только пять лодок, и лишь потом после поставки первой партии последовал заказ на следующую партию) надо сразу сделать крупный заказ, а то, наши заводы слишком медленно строят свои подлодки. А вот подводные лодки у этой фирмы вышли вполне неплохие, даже некоторые пережили ВМВ. Там же в Америке, надо разместить заказ на дизеля, для строившихся подлодок, а то у нас из-за нехватки этих дизелей начнутся проблемы или уже начались. А может и без моей подсказки заказ уже сделан. Вот этого я не помню, только помню что из-за нехватки этих самых дизелей, их стали снимать с канонерок амурской флотилии и ставить на подлодки.

Пятое – выдвинуть идею насчет торпедных катеров назовём этот проект – быстроходной миноноской.

Шестое – а что у нас на шестое. В сухопутные дела нам соваться как-то не с руки, могут не так понять. Скажут какого черта моряк лезет в не своё дело. Моряк – вот и пусть своими лоханками и занимается. А вот насчет бронехода, или по нашему – танк, я бы подбросил им такую мысль, и не такую конечно – что родилась в головах островитян, склепать железный бак на гусеницах, а что-то другое. Надо им подбросить проект, что-то вроде нашего МС, или по другому Т-18, или французского Рено. Думаю, наша промышленность потянет такой проект, или нарисовать им только эскиз компоновки, а остальное додумывают сами. Вот только кому это надо будет показать. Я не знаю, но кто-то у нас в это время занимался этими проектами. Читал я про какого-то Лебедева, что построил царь-танк. (На самом деле это чудо построено инженером Николаем Лебеденко, ГГ просто забыл точную фамилию изобретателя, а в это самое время, где-то под Москвой идёт сборка этого монстра.) Который во время испытаний застрял, то ли на поле, или лесной поляне, там его и забросили, так как не смогли вытащить. После этого неудачного выступления, он простоял на этой поляне несколько лет, как памятник провальным изобретениям Царской России.

А предложим это Пороховщикову, он что-то подобное предлагал, а сейчас ему только надо немного помочь, и я думаю, что он справится. О танках своему начальству я докладывать не буду, а надо будет встретиться с теми, кто сейчас в этом заинтересован и этим делом занимается. Записку по этому делу направлю в Главное военно-техническое управление, пускай рассмотрят. А хотя почему своим не докладывать наоборот надо и своим предложить, например как противодесантное средство. Можно что-то наподобие самоходной артустановки предложить. Будут такие самоходные артустановки вдоль берега ползать, в случае вражеского десанта на наш берег, они своим противодействием постараются не позволить противнику высадится на него. Вооружить такой бронеход трехдюймовкой и парой пулемётов, этого для десанта хватит. Они на чем вначале высаживаются – на шлюпках и баркасах – трехдюймовка как раз по делу. А вот против кораблей что будут поддерживать десант, надо построить что-то наподобие того, что спроектировал сын Менделеева, только чуть эту самоходку облегчить, это увеличит её подвижность а то она у него рассчитана на попадание 152-мм снаряда, но на немецких эсминцах и крейсерах пока в большинстве своём стоят 88-105-мм орудия. А против орудий броненосцев это броня не спасёт, а вот подвижность его может спасти. А то 170тонн это слишком много, такого монстра на острова не переправишь, такая самоходка может действовать только с материка. Так что броню уменьшим и придадим ей немного наклон. А не как в его проекте, со всех сторон вертикальные поверхности, похож на 20-и тонный железнодорожный контейнер, поставленный на гусеницы. Хотя для меня, он выглядит более привлекательней, чем английские ромбы. И вот такой бронеход вооруженный четырех или пятидюймовым орудием, может немало попортить крови тем, кто будет поддерживать высадку десанта со стороны моря. Для защиты островов надо облегченный вариант строить, так будет проще их туда доставить. Все решено, надо будет встретиться ещё раз с командующим и доказать перспективность такого проекта. И после этого поговорить как с Пороховщиковым, так и с Менделеевым и проработать все детали проекта. Если командующий не захочет поддержать меня, то придётся просить аудиенции у Императора.

На следующий день я опять побывал у командующего со своими прожектами и предложениями, в большинстве своем одобренными чего я никак не ожидал. Некоторые из моих предложений получили первоочередное исполнение. Это увеличение угла вертикальной наводки и установка противоосколочных щитов на орудия, пока это всё на строящихся кораблях. На действующих, эти работы будут проводиться в зимнее время. На это же время запланировано и перевооружение новыми торпедными аппаратами эсминца "Новик". С остальными моими прожектами – это насчет подводных лодок к министру и выше на торпедные катера надо выдать задание на проектирование, и на закупку легких двигателей пригодных для этой цели.

Насчет планов по проектированию и начало постройки танков и самоходок пришлось отложить на некоторое время. Немцы после подтягивания резервов, начали наступление на Ригу с трех направлений, и одно из них проходило вдоль побережья Балтийского моря и входило в зону ответственности Российского Балтийского флота с одной стороны, с другой стороны – Германского флота Балтийского моря. Нашим кораблям вменялось в обязанности, поддержать приморский фланг 10-й армии как говорят огнём и маневром. Точно такой же приказ был и у немецкого флота поддержать свою армию и помочь её захватить Ригу. А для этого надо изгнать русские корабли из Рижского залива, а самим туда прорваться и ударить по русским войскам обороняющих Ригу с тыла, и этим вынудить их отступить от города. В июле 1915 г. немецкие войска заняли Виндаву, и к августу вышли к Риге. Немцы стали совершать ежедневные разведывательные полеты над Церелем, Аренсбургом, акваторией Рижского залива, систематически бомбардировать русские корабли, батареи и порты. Кроме Либавы и Виндавы по приказу германского командования была развернута авиационная станция на озере Ангерн, более широко стали использоваться авиатранспорты "Ансвальд" и "Санта Елена".

Итак, чтобы ускорить развязку и облегчить своим войскам взятие Риги, а там, смотришь, и столицы с ее фабриками и заводами, германское командование, решило создать угрозу крайнему правому флангу русских армий. Для этих целей решили привлечь крупные силы своего флота, по мощи превосходя весь наш флот в несколько раз. Но здесь история уже начала давать сбои. Из-за непредвиденных потерь по нашей вине немецкий флот начал своё продвижение к Рижскому заливу на два дня позже, чем в моей реальности. Немецким адмиралам пришлось немного перетасовать свои корабли, подыскивая замену потопленным и выбывшим по техническим причинам.

Из районов Рижского залива, "Ирбенки" и острова Эзель стали всё в большем количестве приходить донесения назревали крупные события.

Начиная с первых чисел августа над Ирбенским проливом и островом Эзель стали чаще пролетать самолеты и дирижабли противника, наши малочисленные воздушные силы что находились на острове, вступили в воздушные бои. Второго августа над проливом был сбит один немецкий гидроплан. На другой день после обеда был замечен немецкий дирижабль, который произведя разведку вдоль северного берега Курляндии, направился к маяку Церель и дальше к Аренсбургу. Три наших гидроаэроплана, кружась вокруг цеппелина и беспрерывно стреляя из пулеметов, заставили его повернуть обратно. Цеппелин видно был поврежден, так как стал со снижением удаляться в сторону Либавы. Наши лётчики не смогли начать его преследовать в виду того что у одного самолета закончился боезапас, а два других нуждались в дозаправке бензином. Лётчики балтийского флота также приступили к организации систематических разведывательно-бомбардировочных полетов над немецкими базами. К отражению налетов противника, чему, однако, мешали недостаточная численность авиации, низкая надежность техники, прежде всего моторов. Часто случалось, что из пяти-шести самолетов до цели долетали только один-два, но даже в таких условиях наши авиаторы выполняли свои задания, и удавалось одерживать победы.

В этот же день, в пять часов утра в трех милях от стоящего на мели "Пиллау", один из двух дозорных миноносца был безрезультатно атакован германской подводной лодкой. Миноносцы обстреляли предполагаемое место нахождения подлодки. На следующий день в этом же районе немецкая подводная лодка выпустила две торпеды по "Пиллау" но они до крейсера не дошли. Одна из них застряла в сети, что так предусмотрительно по моей просьбе были выставлены вокруг корабля, вторая взорвалась – ударившись о грунт. Вот и приманка начала действовать, первые гости пожаловали. Но когда поймут что им не пробиться сквозь заграждение, то уберутся восвояси, и вот тогда надо будет ждать броненосцев, а возможно и линкоров. Надо срочно выводить на позиции наши подлодки. 4 августа в 7-20 утра, миноносцы "Выносливый" и "Внушительный" были атакованы двумя подводными лодками, но торпеды прошли мимо. К обеду на помощь нашим дозорным эсминцам подошли ещё "Боевой" и "Внимательный" они вчетвером начали преследование подводных лодок противника и вынудили их покинуть этот район. Вечером туда подошли наши подводные лодки, "Акула" командир капитан 2 ранга Гудим Николай Александрович и "Гепард" командир старший лейтенант Подгорный Яков Иванович. Они заняли позиции на удалении шести миль от "Пиллау", на юг и юго-запад.

6 августа в утренних сумерках наши дежурные эсминцы в Ирбенском проливе обнаружили две подлодки противника, которые намеревались в надводном положении его форсировать, чтобы проникнуть в Рижский залив. "Финн" и "Эмир Бухарский" начали преследовать их, обстреливая любое место, где как будто показывался перископ или предположительно что-то похоже на него. Примерно через час, без всякой видимой причины, на минном заграждении раздался взрыв, предполагают, что взорвалась немецкая подводная лодка, уходившая в море после атаки. Но подтверждений тому пока нет. После взрыва эсминцы отошли обратно вглубь пролива и снова заняли своё место в дозоре.

Я был на борту "Полтавы", когда рано утром штабом флота было получено сообщение, оно было от наших дозорных эсминцев, что дежурили возле песчаной банки.

Наконец-то приманка сработала. Я конечно ни на минуту не сомневался, что немцы вдруг возьмут и не пошлют свои корабли. И так мы узнали – к стоящему на мели "Пиллау" подходил отряд немецких кораблей. В его составе было два броненосца три крейсеров и шесть эсминцев. Вдалеке наблюдались ещё дымы, но что за корабли там, определить не смогли.

Ну, тут и ребёнку ясно, что без линкоров здесь не обошлось. Они их на всякий случай послали? А вдруг русские возьмут и надумают, броненосцы прогнать к чёртовой матери. Хотя тут в каких-то двадцати милях перед Финским заливом в дозоре находилось два крейсера-старичка – "Россия" и "Громобой". Но немцы их не боялись, и что их боятся, когда за спиной находились корабли прикрытия.

Отогнав огнём от "Пиллау" наши эсминцы, броненосцы приступили к обстрелу крейсера. Как шли курсом на север, как будто преследуя наши эсминцы, так и начали пристрелку правым бортом с шести миль, постепенно приближаясь как к самому крейсеру, так и к позиции наших подводных лодок сидящих в засаде. Немцы спешили побыстрей уничтожить свой корабль и из-за этого что-то они никак не могли поразить его. Может потому что мешали друг другу своей стрельбой. Броненосцы, пройдя немного на север, повернули на новый галс и стали сближаться с крейсером. Чтобы с близкой дистанции и уж наверняка. Броненосцы подходили всё ближе и ближе, приближались как самому крейсеру, так и к той точке, где они могли быть атакованы одной из двух подлодок. В крейсер, который они обстреливали, попало уже несколько снарядов, на нём начинался пожар. Немцы были уверены, что ещё несколько попаданий и с крейсером будет покончено навсегда, и можно уходить отсюда. У них ещё на сегодня одно задание – обстрелять русские позиции на курляндском побережье. И тут внезапно над морем прогремел сдвоенный взрыв и над броненосцем "Лотринген" поднялось огромное облако дыма с пламенем вверх взлетели обломки конструкций, броненосец стал быстро валится на левый борт. В первую минуту на немецких кораблях подумали, что броненосец наскочил на мину поставленную русскими. Тут же, к гибнущему броненосцу поспешили эсминцы, чтобы спасти тех немногих, кто уцелел при взрыве. Из более семи сотен членов экипажа, спаслось менее сотни. Это "Акула" нашла свою жертву, она оправдала своё название.

Капитан 2 ранга Гудим на своей "Акуле" находился в пяти милях на юго-запад от стоящего на мели немецкого крейсера, чуть южнее его находилась новейшая подлодка старшего лейтенанта Подгорного "Гепард". Это была только что вступившая в строй подлодка, почти в 700 тонн с мощным торпедным вооружением не то что "Акула". Но и "Акула" была не старым представителем Российского подводного флота только потому – что она вошла в состав флота четыре года назад. А на самом деле, была она заложена через год после русско-японской войны. Вот как быстро у нас строят боевые корабли для флота и это всего-то подлодка, менее 400 тонн водоизмещением. Про остальных представительниц можно сказать, что они все или почти все зарождались в русско-японскую войну и в данный момент никакой боевой ценности не представляли, хотя они играли роль пугала для Германского флота. Да, в те времена все очень боялись подлодок, как только кто-то завидит перископ или что-то похожее на него, так в это место с перепугу столько всаживается железа и взрывчатки…

Вчера капитан 2 ранга Гудим получил приказ идти к полуострову Дагерорта, где на банке сидит немецкий крейсер и встать в засаде от него на удалении 5-6-и миль в ожидании немецких кораблей. На пару с ним пойдет старший лейтенант Подгорный на подлодке "Гепард".

И вот они здесь. Ещё со вчерашнего вечера заняв свои позиции, как им показалось на самом верном курсе подхода немецких кораблей. Если только это правда, что тут в ближайшее время появятся немцы, для того чтобы окончательно раздолбать то, что осталось от этой груды железа.

"Акула" и её напарница болтались на поверхности моря в ожидании противника, уже почти восемь часов. В двух милях от подлодок ближе к полуразрушенному крейсеру стояли в дозоре два наших эсминца. Вторая пару эсминцев ушла ещё вчера, как только все они вместе изгнали из этого района подлодки противника – это было как раз за час до их прихода на позицию.

На крохотном ходовом мостике толпилось четверо, сам командир, минный офицер и два сигнальщика, они наблюдали за морем. Но первыми противника заметили с эсминцев, которые и предупредили своих подводников. Подлодки пошли на погружение, как только получили сообщение о противнике, а поспешили они так потому, чтобы не быть замеченными с кораблей противника. Так как время их погружения на перископную глубину, занимало три минуты. Погрузившись под воду, наши подводники стали ожидать, когда в приделах видимости покажутся корабли.

В томительном ожидании прошло еще несколько минут и вот первыми в перископе, — в который наблюдал Гудим – показались эсминцы противника, за ними шла пара крейсеров и только потом два трехтрубных броненосца. Продолжая наблюдать за противником, до которого было ещё далеко, он увидел, как башня головного броненосца выплюнула облако дыма. Вначале создалось такое впечатление, что противник заметил твой перископ и открыл по нему огонь. Но это оказалось не так. Так как далеко и восточнее подлодки послышались подводные взрывы. Гудим всё понял, это немцы отгоняют наши эсминцы со своей дороги. Да и что их отгонять они там не сумасшедшие чтобы вставать на пути закованных в броню броненосцев, им и одного бы крейсера хватило чтобы уйти от сюда. Их сюда не для того послали, чтобы связываться с крейсером и тем более с броненосцами. А не допустить подлодки противника к этому остову, наше командование ещё надеются, что из него можно получить какую-то пользу. Вот с подлодками они ещё как-то могли потягаться.

Эсминцы быстренько ретировались от греха подальше, но оставались в пределах видимости, в недосягаемости корабельных орудий.

Гудим в который раз подымал перископ, но до кораблей было ещё далеко. Было видно, что эсминцы разделились, четверка и пара крейсеров, держались севернее и позади броненосцев, чтобы не мешать им, расстреливать свой крейсер. А также приглядывать за нашими эсминцами, или вдруг кто ещё подойдет с севера. Крейсер и пара эсминцев ходила галсами в миле от броненосцев западнее. Броненосцы вначале прошли курсом на север, ведя огонь по кораблю правым бортом, пройдя так немного, они развернулись на юг и пошли на сближение со своей целью. Теперь броненосцы вели огонь уже левым бортом, но вот этот курс выводил их прямо на подлодку. А может даже, если броненосцы ещё чуть-чуть довернут к банке, то выйдут и позади её. Командир "Акулы" решал, как ему поступить – оставаться на месте, отходить назад, или нырять на глубину, чтобы не попасть под таран. Приняли решения отойти назад.

Броненосцы приближались, Гудим спешил убраться с дороги, он боялся, что с такого близкого расстояния торпеды не сработают. Ему удалось отойти метров на пятьсот с линии курса, а всё равно казалось, что этот броненосец шел прямо на него. Всё уже было готово оставалось какое-то мгновение до команды пли. Гудим выстрелил сразу двумя торпедами и обе попали, да и как с такого расстояния не попасть. Лодку, которая находилась в каких-то трех кабельтовых, так тряхнуло под водой после этого взрыва, что многие вещи, что были не закреплены, полетели на палубу, где-то жалобно звякнули стёкла и также посыпались в эту кучу. Потекли сальники на перископе, они и до этого подтекали, а после этого ещё сильнее. Решили оставаться на месте, только ещё метров на 15-ь погрузится и лечь на дно, да и кто будет искать подлодку можно сказать у самого борта уходящего под воду броненосца. Немецкие эсминцы бросились на помощь к броненосцу, но какая может быть помощь, если он уже скрывался под водой.

Выловив остатки экипажа ушедшего на дно корабля, эсминцы бросились догонять удаляющийся броненосец, который как только его собрат получил две торпеды в бок, сразу прекратил огонь. Он резко переложил руль, чтобы не врезаться в корму уже лежачему на боку броненосцу, обойдя его с правого борта, стал удаляться на юго-запад. За ним последовал и крейсер. Державшиеся до этого севернее немецкие корабли, также повернули назад и направились домой.

Старшему лейтенанту Подгорному фатально не повезло. Он видел, как после попадания торпед Гудима броненосец в течение пары минут пошел на дно, А также заметил, что "Акулу" никто не преследует, те два эсминца что держались рядом с броненосцами, заняты спасением экипажа. Оставалось только посетовать, что не он на месте Гудима, а то взял да атаковал вот эти два эсминца, что стоят без хода и спасают людей. Ещё он понял, что после изменения курса, второй броненосец пройдет значительно дальше его засады, и пошел на перехват с такой скоростью, насколько позволяли его электромоторы. Но он опаздывал, броненосец проходил в 20-и кабельтовых от него, за ним шел крейсер. Понимая, что дистанция не убойная и с такого расстояния можно и попасть, и не попасть. И он промахнутся. Он с досады так кулаком двинул по перископу, что взвыл от боли. Ну почему Гудим не атаковал концевой броненосец, тогда наверняка вот этот вышел на меня гораздо ближе, и мне не пришлось надрывать электромоторы так ещё и батарею разряжать.

Но тут показалось, что фортуна ему всё же улыбнется – приближалась вторая группа немецких кораблей, которые до этого находились севернее, она была и более многочисленней. Подгорный решил атаковать их из аппаратов Джевецкого-Подгорного, (Джевецкий сконструировал эти аппараты, а вот он их когда-то усовершенствовал и как никто знал их) и если выпустить все торпеды сразу, то будет шанс кого-то поразить.

Вот эти корабли, судя по курсу, должны пройти недалеко от подводной лодки понял Подгорный, и он занял позицию для встречи.

В то время но наших подводных лодках, не предусматривалось запасных торпед, а носовые торпедные аппараты были пустые. Вражеские корабли приближались, но они держали высокую скорость, как будто за ними гнался весь русский флот. Были приготовлены все восемь аппаратов, что находились на верхней палубе, они были повернуты на 15-ь градусов на каждый борт. Когда время подошло, был произведён вначале залп правым бортом, почти навстречу кораблям под острым носовым углом. Три торпеды сошли нормально, но вот одна зацепилась хвостовыми рулями за раму, было слышно, как работает её винт. Все внутри подлодки вжали головы в плечи, ожидая, что торпеда вот-вот взорвется и в пробоину хлынет вода. При таких обстоятельствах все сразу погибнут, так как на этих лодках никаких поперечных перегородок нет, (чтобы кто-то смог в другом отсеке прожить на несколько минут или часов дольше) и это будет одна железная братская могила на всех.

Подгорный, чуть подвернув свою слегка накренившуюся на левый борт подлодку, левым бортом к кораблям противника, а наклонилась она из-за что освободилась от большинства груза (в виде торпед) по правому борту, и произвёл новый залп. Но и тут одна из торпед не вышла так и осталась в аппарате. Прождав положенное время, и не дождавшись взрывов торпед, Подгорный понял, что он промахнулся. Но он не знал, что одна из его торпед всё же попала в цель, но только взрыватель не сработал и один из эсминцев продлил своё существование на неделю на этой водной поверхности. Но от судьбы не уйдешь – налетев на русскую мину при форсировании Ирбенского пролива, он отправился отдыхать на дно морское.

Когда все немецкие корабли ушли Подгорный всплыл в позиционное положение над водой торчала одна рубка, выбравшись на палубу обнаружили, что во втором торпедном аппарате по левому борту торпеда оставалась внутри, держатели были открыты и её ничего не держало, но она из аппарата не вышла. (после осмотра выяснилось что резервуар с сжатым воздухом был пуст) С правого борта торпеда зацепившись хвостовыми рулями за один из бугелей третьего торпедного аппарата, теперь покачивалась в такт лодке, свешиваясь с борта в полупогруженном положении. Это хорошо, что не всплыли полностью, и не вернули аппараты в исходное положение, а то сейчас торпеда билась бы о борт и могла в любой момент рвануть. Пришлось заняться разоружением этого опасного предмета на месте. Так как отцепить и сбросить торпеду, было просто опасно, да и выполнить такую работу, ой как нелегко. Всё же вес торпеды более восемьсот килограмм. И как она себя поведет, когда она отцепится, и как будет падать, в какую сторону пойдёт, сразу на дно или вдруг на волне её бросит на борт и взрыватель сработает. Тогда лодке кранты, да и люди погибнут. Минному офицеру пришлось лести в воду, хоть сейчас и лето, но это вам не черноморский курорт с тёплой водицей – это Балтика. Вся операция по обезвреживанию торпеды заняла минут сорок, но эти сорок минут для кого-то показались нескончаемыми часами.

Пока расправились с торпедой, к "Гепарду" подошла "Акула". Да ещё сюда же направлялись на полном ходу возвращающие эсминцы. Но им просемафорили, чтобы близко не подходила, и волну не разводили, а оставалась в отдалении и если что-то. Им спасать выживших людей. Тогда эсминцы направились к горевшему крейсеру, высадив аварийные партии приступили к тушению пожара на его борту.

"Акула" медленно приблизилась плотную к "Гепарду" не смотря на протесты Подгорного, Гудим забрал на свою лодку половину его экипажа, так, на всякий случай.

Обезвреживание прошло успешно. Уже не опасную торпеду с большим трудом отцепили от торпедного аппарата, и она, при падении ударившись о борт, ушла на дно.

Вот так закончился поход для Подгорного ну и пусть что он не отличился, ещё всё впереди главное подводная лодка не пострадала. Но этот инцидент выявил ненадёжность этих решетчатых торпедных аппаратов и подтолкнул подводников к тому, что нужно на последующих подводных лодках что достраивались, вводить запасные торпеды для трубчатых торпедных аппаратов. Торпедные аппараты Джевецкого убирать, для этого немного надо переделать этот проект, чтобы хотя бы ещё шесть торпед брать с собой внутрь и разделить подлодку на несколько отсеков водонепроницаемыми перегородками. (В нашей истории это было выполнено в двадцатых годах при модернизации подлодок) Вернувшись из похода, Подгорный написал обстоятельную докладную записку на эту тему, что послужило в последующем, переделке подлодок уже заложенных и имевших низкую степень готовности. В последующем на наших верфях строились только по изменённому проекту.

Биография подводника - Яков Иванович Подгорный (1877–1945), офицер подводного плавания по первому списку1907 г. Как штурман (шкипер) дальнего плавания сдал офицерский экзамен с производством в подпоручики по адмиралтейству и зачислением в запас флота (1903). Определен на службу во флот тем же чином (1904). Служил в Сибирской флотилии на подводной лодке "Кефаль": с мая 1905 г. — помощником командира, с января 1907 г. — командиром лодки. Окончил Минный офицерский класс в Кронштадте (1908). Переведен во флот лейтенантом (1910), старший лейтенант за отличие(6.12.1914). Был командиром подводными лодками "Крокодил" (1910–1915) и "Гепард" (1915–1916). С июля 1916 г. служил в отделе подводного плавания Главного управления кораблестроения, в котором числился и в 1917 г. капитан 2 ранга за отличие по службе(28.06.1917).. В 1910 г предложил усовершенствование торпедного аппарата Джевецкого, устранявшее зависимость направления движения торпеды от угла её выхода из аппарата и тем повышавшее точность стрельбы. "Аппараты Джевецкого, измененные лейтенантом Подгорным", как элемент вооружения "подводных лодок 630 т водоизмещением по проекту И.Г. Бубнова" предусматривались техническими условиями, утвержденными в мае 1911 г. Но вот теперь вовремя боевых действий эти самые торпедные аппараты оказались ненадежными, у них было много недостатков. Один из них это повреждение торпед при погружении подводной лодки глубже двадцати метров, обмерзание в зимнюю пору, иногда они застревали что и подтвердилось в этом походе, представляли большую опасность при обстреле, любой осколок попавший в боевую часть торпеды приводил к фатальному результату – гибели подводной лодки.

После того как немцы потеряли свой броненосец на нашей засаде, они прекратили все попытки добить крейсер, решив что он и так основательно повреждён что мы его не захотим восстанавливать. А решили они так на том основании, что попавший в такую же ситуацию крейсер "Магдебург" нами даже не пытался быть восстановлен, а он тогда выскочил на камни в самом Финском заливе, где русским никто не мешал, если бы они захотели снять его с камней и утащить его в Петербург. А от сюда тем более снимать крейсер не будут, ограничатся демонтажем артиллерии и оставшихся в целости приборов и механизмов.

Теперь для Германского флота оставалась одна задача, это прикрыть фланг своей армии наступающей вдоль Курляндского побережий на Ригу от систематических обстрелов русскими кораблями. А после прорыва в Рижский залив, совсем изгнать оттуда русских.

Радиоразведка Ренгартена перехватила и расшифровала ряд германских радиограмм, из которых стало ясно, что противник в ближайшие дни предпримет попытку прорыва в Рижский залив. Командование флота с целью усиления минной обороны Ирбенского пролива и Рижского залива, решило срочно выставить ряд дополнительных минных постановок с эсминцев и минного заградителя "Амур", как на подступах к Ирбенскому проливу, так и в самом проливе. Эсминцы ставили мины в просветы между прежними заграждениями, а также выставлялись отдельными банками южнее Цереля. Здесь было выставлено ещё 550 мин. Кроме того, 8 августа минным заградителем "Амур" было усилено заграждение у южного (курляндского) берега Рижского залива, а с сетевых заградителей были выставлены в проливе сетевые заграждения против подводных лодок. Старые подводные лодки решили пока противника нет, не выводить, так как со своей мизерной автономностью они там пока не нужны. Хотя в дозоре перед входом в залив на позиции находилась подводная лодка "Кайман". А новых в русском флоте всего две, не считая "Акулы". "Гепард" находился в Гельсингфорсе – принимал боеприпасы после своего неудачного похода. "Барс" решили послать через Суэло-зунд на коммуникации противника только после начала операции. А пока оставалось только ждать её начала, может день, а может неделю.