И что мне теперь с вами со всеми делать? – задал Ковалёв риторический вопрос, ни к кому конкретно не обращаясь.

В самом деле, ситуация менялась в корне уже во второй раз. Сначала понесли жестокие потери союзники, мать их за ногу, и теперь их сильно потрёпанного флота не хватит для того, чтобы блокировать все вражеские планеты разом, а плюс ещё эта информация, с которой вообще непонятно, что делать.

Адер промолчал. А что он скажет? Проигравшая сторона, со всеми вытекающими. И разговорчивый ведь. Адмирал вон Ланцета пригласил, думал, придётся долго уговаривать ящера, чтобы тот поделился информацией, а он сразу же всё и вывалил. Главное, правду сказал, только правду и ничего, кроме правды. Ланцет достаточно этих ящеров потрошил, чтобы детектор лжи на них сейчас без проблем настраивать, так что, может быть, адер и недоговаривает чего-то, но не врёт – это точно.

Больше всего сейчас Ковалёву хотелось устроить здесь небольшой триллер. В смысле расстрелять кого-нибудь, желательно из корабельных орудий. Скорее всего, это желание возникло потому, что он просто устал и полученная от адера информация его добила. Не железные нервы-то. Вон до сих периодически пор ночами от кошмаров просыпается. Оставалось только мысленно плюнуть, встать и несколько минут молча ходить по комнате. Адмирал считал, что так у него мозги лучше работают, а нервы успокаиваются. Разумеется, это было всего лишь самовнушение, но ведь действовало же, так что Ковалёв прошёлся несколько раз туда-сюда, прихлёбывая на ходу любимый кофе.

Медитация сработала и сейчас. Адмирал внезапно остановился, несколько минут постоял, обдумывая пришедшую в голову мысль, а потом с интересом повернулся к адеру:

– Итак, какими планетами вы готовы поступиться?..

Два часа спустя, когда в кабинете Ковалёва расположились командующие союзными эскадрами и их заместители, адмирал довёл до них расклад: или они продолжают воевать, но теперь в состоянии жёсткого цейтнота по кораблям, или договариваются с адерами. Те готовы капитулировать и передать в распоряжение победителей до десятка своих планет в обмен на сохранение жизни. Плюс почти весь свой военный флот, точнее, его остатки. Последнее Ковалёв, разумеется, озвучивать не стал – на неплохие в общем-то корабли адеров у него были определённые виды, и делиться трофеями он не собирался. Огромный плюс – дальше можно не бояться потерь, да и вся инфраструктура останется целой, а это много значит. В обмен на это придётся нанести удар по планетам ти'тали и полностью уничтожить эту расу, ну да её и так изначально предполагалось в распыл пустить. Зато будет в результате двенадцать планет, а двенадцать шикарно делится на четыре. А если народы против… Что ж, придётся воевать дальше, только и теперь опять же надёжно блокировать все системы, даже уничтожив флот противника, не удастся, а значит, или ти'тали, или адеры, а скорее всего, и те и другие сумеют спасти часть населения. Вряд ли большую, но наверняка достаточную для того, чтобы начать всё заново, – опыт у них имеется. Впоследствии это чревато осложнениями, потому что после очередного ксеноцида эти кадры не угомонятся ни под каким соусом, пока не отомстят. Ковалёв, кстати, отлично их понимал – он на их месте и сам бы не успокоился, пока не оторвал бы обидчикам головы.

Адмиралы союзного флота выслушали его в молчании, и почти сразу, после секундной паузы, начались прения… М-да, не так уж психология иных рас, если вдуматься, отличается от человеческой. Когда-то Ковалёв слышал, что в американском сенате положено носить галстуки на резинках, и это после того, как в процессе обсуждения какого-то закона депутат-аграрий едва не задушил галстуком депутата-военного. Правда это или байка, сказать сложно, да и не особенно его этот вопрос волновал, а вот то, что солидные… существа почти сразу начали снова хватать друг друга за мундиры и размахивать кулаками, было непреложным фактом. Ковалёв даже испугался, что они поубивают друг друга, – страсти закипели нешуточные. А утихло безобразие, как ни странно, когда один из галланов хватанул своей передней, хватательной конечностью, как некогда адмирал, по столу и разрубил столешницу, как топором. Тут, очевидно, до всех дошло, что сейчас они натворят дел, – споры, во всяком случае, резко сбавили накал, а крики стали на несколько децибел тише.

Вообще же собравшиеся разделились на две группы, и это было предсказуемо. Галланы и крастолы были за мирное решение вопроса. Оно и логично. Галланы просто имеют самые слабые корабли, да и потери в десанте будут в основном у самой многочисленной расы, то есть опять же у них. Крастолы могут и умеют воевать, но отлично понимают, что торговать намного выгоднее, чем бряцать оружием. Три планеты без потерь устраивают их больше, чем четыре или даже пять, но ценой кучи трупов, в том числе своих соотечественников, и потери как минимум половины флота. К тому же они хорошо понимают, каких затрат потребует восстановление инфраструктуры планет после штурма, и получить их целыми им наверняка очень хочется. Да и потом, понятно ведь, что имперский флот скоро уйдёт отсюда и присматривать за тем, что творится, тем более защищать кого-то и следить за выполнением соглашений, не будет. У людей нет здесь каких-либо интересов, кроме мирных границ. Адеры же, пусть ослабленные войной и потерей промышленной базы, но останутся. Раз так, то можно будет переиграть ситуацию чуть позже, когда Большой Брат отвернётся и станет демонстративно смотреть в другую сторону.

Всё это на физиономии крастола было даже не написано, а большими буквами выгравировано, и для Ковалёва, научившегося уже неплохо понимать мимику союзников, ход его мыслей тайной не был. Нельзя сказать, что они ему нравились, но лучше уж такие мысли, чем никаких, а думать крастолы, похоже, умели.

Зато шиисы и опелы смотрят на мир несколько по-другому. Для кошаков отказаться от боя, даже просто отступить, когда ещё не все средства исчерпаны, просто немыслимо. При этом даже один корабль против всего вражеского флота – это для них шанс, и с их точки зрения такое соотношение сил бредом не является, и от обязанности атаковать не освобождает. Позор хуже смерти и всё такое. А что результативность подобных эскапад стремится к нулю, никого не волнует. Если победа достигнута невоенными средствами, а, скажем, за счёт грамотной политики или дипломатическим путём, это уже совсем не то и как полноценная победа ими не воспринимается.

Опелы тоже не лучше. Такое чувство, что они свихнулись на своём надувании щёк в вечной попытке доказать друг другу и всему миру, кто тут самый крутой. Потому и не создали они серьёзную державу, что большую часть времени и сил тратят на грызню между собой. Вот и сейчас для них оставить в живых почти поверженного врага – как серпом по причиндалам. И опелы упираются всеми конечностями от мирного варианта.

Ковалёв пока не вмешивался. Он, разумеется, мог бы сразу приказать на основании того, что является главкомом, но сделал вид, что ему очень важно мнение союзников, и позволил им поиграть в демократию. Это, как он считал, было вполне оправдано и грозило в итоге потерей только небольшого количества времени. Пускай лучше постараются договориться до чего-то сами и не обвиняют потом людей в навязывании своей воли. Веское мнение адмирал был намерен обозначить лишь в самом крайнем случае, хотя для себя уже всё решил. После того решил, как обозначил адеру одним из условий уничтожение делотов. Адер отказался, сказав, что это неприемлемо. Полная демилитаризация – пожалуйста, но не уничтожение, иначе адеры будут драться. Это было достойно уважения, Ковалёв и сам поступил бы так же.

Однако пока вмешиваться не требовалось. Спор продолжался, накал страстей периодически усиливался, но было видно, что галланы и крастолы передавливают своих оппонентов. Причём основной движущей силой оказались именно крастолы – торгаши умели разговаривать с любыми клиентами, а впаривать товар или точку зрения – это, по большому счёту, одно и то же. И они успешно склоняли на свою сторону остальных, действуя, помимо всего прочего, опираясь на абсолютно железную логику и внося раздор в стан оппонентов.

Убедившись, что с ходу «партию войны» не переубедишь и доводы логики проходят у них мимо ушей, крастол обрушил массированный удар своего красноречия на командующего шиисами и преуспел. Ковалёву оставалось только лишний раз с лёгким недоумением убедиться, каких результатов можно добиться всего лишь правильной расстановкой акцентов. По раскладу торговцев, их не очень успешная из-за больших потерь операция по захвату этой планеты – не более и не менее чем стратегическая победа, раз уж адеры попросили мира и готовы откупаться. Потом выяснилось, что на трусов, которыми показали себя ящеры, тратить время и силы – это уже чуть ли не бесчестие и неуважение к собственному оружию. Ну а когда оказалось, что такая лёгкая победа связана в первую очередь с безумной храбростью шиисов, устрашивших противника, Ковалёв только головой покрутил. И, судя по реакции шиисов, как минимум один из человеческих пороков был им свойствен в полной мере. Как там писал классик: «И в сердце льстец всегда отыщет уголок»? У шиисов умелая лесть аккуратно вытеснила все остальные мысли. Иначе как объяснить тот факт, что перед красноречием крастолов они капитулировали безоговорочно… Короче говоря, торговцы уболтали вояк, прежде чем те поняли, на что их подбивают. Хотя, возможно, здесь всё упиралось в тот факт, что уговорить можно того, кто хочет, чтобы его уговорили. Ещё один штришок к портрету таких воинственных, неуступчивых и совершенно не дружащих со здравым смыслом кошаков, и ещё одно подтверждение необходимости срочных исследований в области ксенопсихологии.

Справившись с шиисами, крастол перенёс огонь своего красноречия на опелов. Правда, сейчас построение разговора несколько изменилось, но суть оставалась прежней. Лесть вперемешку с лёгким, но неуклонным давлением и с упором на то, что в одиночку опелам всё равно ничего не светит. Однако же опять было интересно послушать, какие великие бойцы опелы и как их склонность к соперничеству двигает прогресс. Лично Ковалёв считал, что как раз такие вот избыточные бодания, приводящие к постоянным внутренним конфликтам, и отбрасывают опелов назад с завидной регулярностью, но вмешиваться он, разумеется, не стал, с интересом наблюдая за тем, как опелы медленно, со скрипом и демонстрацией собственной значимости, но в то же время неуклонно уговариваются. Воистину с крастолами надо держать ухо востро – сегодня их интересы совпадают с человеческими, но что будет завтра? Хорошо, что все речи записывались, и будущим специалистам по психологии иных рас будет что изучать. Ну и методы противодействия такой вот дипломатии готовить, а то мало ли…

В общем, после активных прений, которые продолжались без малого три часа, все четверо союзников смогли договориться по поводу того, что лучше трофеи и пусть непредсказуемый мир, но сейчас, чем война до победы, которая кончится серьёзными потерями и истощением сил. И только когда они смогли утрясти эти вопросы, до них вдруг резко дошло, что неизвестно ещё, как посмотрит на такие расклады имперский адмирал, о котором в пылу споров они успешно забыли. Ковалёв ещё не озвучил свою позицию, он только довёл до союзников информацию и теперь с усмешкой смотрел на синхронно повернувшиеся к нему лица собеседников. Хе-хе, а ведь он мог отменить все их договорённости большинством голосов одного себя – корабли и пушки, которыми располагали имперцы, весили при голосовании заметно больше, чем простой арифметический подсчёт участников.

Следующие полчаса внутри Ковалёва всё клокотало так, что он едва сдерживал хохот. Раньше и не сдержал бы, но теперь за спиной был опыт службы имперским адмиралом, а значит, и умение лучше владеть собой. Адмирал сидел с каменным лицом, изредка демонстративно морщась – это, помимо прочего, тоже помогало загнать обратно смех, так и лезущий наружу. Было очень интересно слушать, как крастолы буквально в лепёшку расшибаются, чтобы убедить его в том, какие адеры белые и пушистые и насколько хорошо было бы с ними помириться. Ну и репарации, естественно, стрясти, куда же без них-то.

Поток красноречия был, казалось, неиссякаем, а главное, крастол, толкающий эту речугу, периодически оборачивался к сидящим с ним за столом союзникам, и те, кто совсем недавно отчаянно сопротивлялся необходимости использования мирного варианта, сейчас с готовностью кивали, а то и сами начинали активно говорить, поддерживая торговца. Прямо редкостное, невероятное единение военных и капитала разных планет и народов. Правда, если поддерживать крастола начинали вслух, главный ушевтиратель прерывал их незамедлительно, хотя и очень мягко, – явно опасался, что человек воспримет происходящее как давление на себя, любимого. В общем, атака, проводимая по всем правилам дипломатии, и кто сказал, что дипломатия – это не война?

Ковалёв молчал. Дело было даже не в том, что ему было интересно, какие ещё аргументы приведёт крастол. Да и то сказать, уже примерно с пятой минуты аргументы пошли по второму, а затем и по третьему кругу. Другими словами, с другими интонациями, но, если отбросить словесную шелуху, всё равно те же самые. Ещё менее ему были интересны комплименты, которые буквально источал торговец. Будто патоку лил. Только адмирал хорошо помнил, что у патоки с дерьмом есть как минимум две общие черты. И то и другое – вязкая субстанция, в которой можно застрять, как в болоте, плюс на обе эти субстанции с удовольствием слетаются мухи, так что относиться к ним надо с осторожностью. В общем, Ковалёв привычно уже пропускал высокие слова и изящные обороты мимо ушей, аккуратно выдерживая паузу.

Впрочем, паузу надо не только выдержать, но и не передержать – иначе, как говаривал один умник, можно начинать кричать «Не верю!». Почувствовав, что темп напора крастола начал потихоньку ослабевать, то ли оттого, что торговец разуверился в своих силах, то ли просто потому, что у него горло устало, адмирал вздохнул и негромко, но так, что слышали все, сказал:

– Я соглашусь с мнением большинства.

Крастол, который заткнулся в самом начале фразы, выглядел одновременно опешившим и удовлетворённым, причём обе эмоции были вполне оправданы. Опешил из-за того, что, наверное, уже потерял надежду убедить имперца, упёртого и заторможенного настолько, что выгода ситуации до него уже не доходит. А удовлетворённым потому, что всё же добился своего. Ну и хрен с ним, пусть думает что хочет, с внезапным раздражением решил адмирал и тут же подумал, что, возможно, неправильно оценил эмоции оппонента. Всё же тот был не человек… Хотя какая разница? Пускай думают что хотят, главное, чтобы они считали, что не он подвёл их к решению, а они его убедили. Теперь, если что-то пойдёт не так, вина окажется в первую очередь на них, ведь это они настояли на принятии решения. Человек лишь позволил себя уговорить. Если же начнутся проблемы, то адмиралам союзников придётся просто для того, чтобы сохранить своё положение в обществе, цепляться за способного защитить их одним своим авторитетом имперца. А если всё пройдёт как надо, то пусть наслаждаются триумфом, укрепляют своё положение в обществе и вместе со своими государствами оказываются при этом ещё сильнее привязаны к империи. Ведь силы их не так уж и велики, а теперь придётся распылять их на ещё большем расстоянии. И что тогда? Или позади них будет глыбиться империя, с которой побоятся связываться те, кого не будет устраивать усиление этой четвёрки, или рано или поздно будет куча проблем. В том же, что желающие поживиться за чужой счёт найдутся, Ковалёв ни на миг не сомневался. Скачкообразный рост территории без предварительной подготовки плох тем, что его сложнее оборонять. А ведь занять планеты мало, их надо ещё удержать, для этого надо больше кораблей, которых нет, и, желательно, лучшее качество двигателей, которых тоже нет. Так что будете вы, господа, достаточно долго привязаны к империи и сами начнёте гнобить любого, кто рискнёт с этой империей задираться. Потом, разумеется, вы поднакопите сил и у вас появятся собственные интересы, но потом – это потом, а пока что будет обеспечена стабильность границ, и это было главным.

Дальше разбирались, кому какая планета достанется. С этим, правда, справились быстро. То ли на радостях, что смогли уговорить командующего, то ли опасаясь, что тот передумает, союзники всего за десять минут всё распределили. Ковалёв, честно говоря, опасался, что они снова будут трепаться, трепаться и трепаться. Это, кстати, у любой расы получается неплохо, ибо болтать – не мешки ворочать. Однако же сработали шустро. Ну и ладно, ну и замечательно, хоть геморрою с их разборками меньше. Ковалёву совсем не хотелось ещё два часа слушать ругань или снова делить за них шкуру не убитого пока медведя, неизбежно наживая себе врагов.

Вообще, похоже, союзники после совместно проведённого сражения быстро учились работать командой. Хорошо это или плохо, сказать пока что трудно – с одной стороны, проблем стало ощутимо меньше, но к чему это приведёт в будущем? Объединившись, они могут решить, что могут ставить условия империи, а это – опять война и кровь. Впрочем, при любых раскладах возможные осложнения были делом далёкого будущего, а Ковалёв предпочитал решать проблемы по мере их поступления. Пока же, и это союзники отлично понимали, в случае неповиновения имперский флот в два счёта просветит их всех по вопросам нетрадиционного секса в походно-полевых условиях. И в том, что активной стороной в этом малоприятном процессе будет именно империя, сомнений тоже не было ни у кого.

После того как высокие договаривающиеся стороны пришли к согласию и отбыли на свои корабли, Ковалёв устало перевёл дух. Эта встреча вымотала его сильнее, чем какое-нибудь средней паршивости сражение. Хорошо ещё, что в последний момент вспомнил о пленных и приказал обеспечить им безопасность, а то союзники, как ему успели доложить, намерены были всех адеров на планете вырезать подчистую. Не то чтобы адмирала волновала их судьба, но если уж начали играть в мирное урегулирование, стоило делать это максимально честно. Верность слову часто в перспективе выгоднее, чем любой, самый многообещающий обман, – слишком многое в этом мире держится на доверии. И хотя сам Ковалёв после ловушки, в которой едва не погиб на пару с Дайяной, особой любви к ящерам не испытывал, но слово был намерен держать. А что было… Ну, у спецслужб, тем более при проведении такого рода акций, свои представления об этике.

Немного отдохнув, адмирал приказал привести к нему пленного адера. Исполнено это было практически мгновенно, благо держали того в достаточно комфортных условиях, выделив не камеру в трюме, а отдельную матросскую каюту, разве что заперев её и поставив охрану. После того как ящера привели, Ковалёв отпустил конвой и предложил адеру присаживаться. Человеческие стулья были не очень удобны для хвостатой рептилии, но здесь были специально для не менее хвостатых опелов принесённые табуреты, и адер разместился вполне комфортно. Вся его поза выражала внимание, ящер неотрывно глядел на Ковалёва вытянутыми жёлтыми глазами, периодически задёргивающимися, как шторкой, полупрозрачной белёсой плёнкой. И начался, собственно, деловой разговор, решающий, по сути, расклады будущего мира.

– Ну что же, – адмирал, удобно устроившись в кресле, с лёгкой усмешкой посмотрел на собеседника, – мне удалось убедить остальных в возможности мирного решения вопроса. Если окончательно договоримся с вами, то обойдёмся малой кровью.

– Благодарю. – Ящер говорил, чуть растягивая шипящие, но в остальном его речь была сколь безупречна, столь и бесцветна, лишена эмоций. – Мне необходимо будет выйти на связь со своими единомышленниками.

– Разумеется. Мы можем незамедлительно отправить вас к центру дальней связи на вашей планете. Мне доложили, что он не повреждён, охрану мы вам обеспечим.

– Я был бы весьма благодарен.

– Ну и замечательно. Теперь о деле. Вы можете отвести свой флот с нашего пути? Мы, конечно, если потребуется, пройдём сквозь него, но я, честно говоря, не хотел бы лишней драки.

– Думаю, да. Сообщим хозяевам, что вы начали движение в другом направлении, и перебросим корабли якобы на перехват. Но возле их планет будут их собственные корабли, около сорока, и столько же наших. Элитная эскадра последнего рубежа. Они просто не имеют права отойти и подчинены хозяевам напрямую.

– Понятно. Ничего страшного, этих мы раздавим без особых проблем. Кстати, давно хотел спросить, а почему у вас численность соединений постоянно кратна четырём?

– Потому что, – ящер закашлял, что, видимо, было аналогом смеха, – у нас другая по сравнению с вами система счёта. Не десятеричная.

– Да, мне стоило догадаться, – спокойно кивнул адмирал. – Итак, когда мне вас отправлять?

– Лучше всего немедленно. Позволите вопрос?

– Разумеется. – Ковалёв пожал плечами. – Не гарантирую, правда, что смогу на него ответить.

– Каковы будут наши гарантии?

– Никаких, – адмирал усмехнулся, – кроме нашей доброй воли. На данном этапе уничтожать вас просто невыгодно. Да и у вас, признаемся уж честно, другого выхода нет.

– Но не получится ли так, что ваши союзники захотят потом сами разделаться с нами? – Адера этот вопрос, похоже, очень волновал. – У нас не будет военного флота, а орбитальные крепости сами по себе не являются достаточно эффективной защитой.

– Нет. – Ковалёв резко посмотрел в глаза собеседнику. – Мы дали слово – и мы его сдержим. На ваших планетах будут размещены наши консульства и, если что-то пойдёт не так, об этом немедленно станет известно. Ну а дальше я не позавидую тому, кто захочет кинуть империю. Кстати, к вам это тоже относится.

Ящер медленно кивнул, соглашаясь. А куда ему, собственно, было деваться? Население планеты было фактически в заложниках у Ковалёва, да и остальным не поздоровится, если имперские корабли начнут разносить планеты вдребезги. А то, что планеты изначально собирались не уничтожать, а захватывать, ящеру знать было совершенно необязательно.