Глава 2
Да уж, ситуация могла бы быть и лучше. Пока Ковалёв развлекался на Земле, на сектор обрушился довольно мощный удар извне. Похоже, старые знакомцы, адеры, решили пойти ва-банк. А куда им, в сущности, было деваться? То, что имперский флот вступил в контакт с пограничной эскадрой, вряд ли оставалось для кого-то секретом. И то, что координаты некоторых населённых ящерами планет были пограничникам известны, тоже было ясно. Следовательно, удар по ним был всего лишь делом времени – своими действиями адеры сами привели к тому, что иной вариант имперцами даже не рассматривался. Оставалось сыграть на опережение, что они и сделали. Ковалёв и сам бы так поступил.
Адеры не учли всего лишь один, но очень важный и неприятный для них момент. У воссоздаваемой империи были соседи, которые, с одной стороны, были имперцами запуганы, а с другой – успели убедиться, что дружба с ними приносит ощутимые дивиденды. В результате флот адеров столкнулся не только с расположенными поблизости от границ человеческими гарнизонами, но и с неожиданно для всех пришедшими им на помощь флотами галаннов и их соседей. Конечно, всерьёз они драться бы вряд ли стали – так, продемонстрировали свою лояльность, однако адеры-то этого не знали и терять раньше времени корабли не хотели. А огибая неожиданно оказавшееся на их пути препятствие, они потеряли главное – время. Пожалуй, им дешевле было бы потерять десяток-другой кораблей, разгоняя неожиданных союзников империи, чем заниматься манёврами. В результате, вместо того чтобы бить имперские силы по частям, они столкнулись разом со всем имперским флотом, включая старые корабли – три линкора, два линейных крейсера, один из них, правда, залатанный на скорую руку, броненосец… Подошли четыре броненосца и крейсерская группа с Зеты – там не хотели упустить возможности поквитаться со старым врагом. Пожалуй, единственными, кто не явился, были пограничники, ну да их линкор был сейчас боеспособен весьма и весьма относительно, так что особой помощи от них и не ждали. Но вот то, что все планеты прислали свои корабли, радовало. Никто не стал пытаться играть в сепаратизм, пользуясь тем, что сейчас не до них, внешняя угроза в очередной раз сплотила человечество независимо от убеждений отдельных его представителей.
В общем итоге люди собрали почти полторы сотни кораблей – внушительная сила даже по меркам давно павшей империи. Самыми большими проблемами были разношёрстный состав эскадры и неслётанность прибывших с разных планет групп. Однако Ковалёв, успевший вовремя, рассчитывал в основном на свою «великолепную шестёрку», предполагая использовать остальные корабли в основном в качестве вспомогательных, оставив их в тылу. Выделенные в отдельную группу корабли с Зеты составляли самостоятельный отряд, который должен был действовать в соответствии с изменениями оперативной обстановки.
Впрочем, адеры тоже не подкачали. Численно их флот, три с половиной сотни кораблей, был заметно крупнее, чем то, что сумел привести Ковалёв. Корабли адеров, существенно уступая имперским или кораблям с Зеты, превосходили остальные человеческие аналоги. Правда, модернизация последних, в первую очередь установка двигателей и орудий имперского образца, практически уравнивала шансы, но всё же адеров было элементарно больше. Вдобавок среди них было восемь кораблей очень знакомой «сатурновидной» формы. Они, насколько помнил адмирал, были смертельно опасны в ближнем бою. В общем, драка ожидалась страшная, и результат её был под большим вопросом.
Адеры всё это тоже прекрасно понимали. Во всяком случае, первыми лезть в драку они уже не стремились, их корабли нависали над имперским флотом, но в атаку пока не шли. Начиналась игра нервов.
Вот только Ковалёв в такие игры играть не собирался. Используя большую дальнобойность своих орудий, имперские корабли открыли огонь, выбрав в качестве мишеней наиболее опасные корабли адеров. Если конкретно, удар обрушился на два ближайших к имперцам корабля-гиганта, моментально превратив их в облако космической пыли. Ящеры отреагировали адекватно, немедленно начав атаку, чтобы поскорее сблизиться и тем самым свести на нет преимущество имперских кораблей в дальнобойности артиллерии. Строй имперских ударных кораблей тут же распался, все они, пользуясь преимуществом в скорости, шарахнулись в стороны, на фланги, и перед адерами оказался заслон из вспомогательных кораблей.
Да, их экипажи не были как следует обучены совместному маневрированию, но сейчас, когда они дрейфовали в едином, заранее сбитом строю, это не играло роли. Их строй представлял собой вогнутое зеркало, в фокусе которого каждый из головных кораблей адеров обстреливались двумя-тремя человеческими. В результате авангард ящеров был уничтожен прежде, чем смог хоть как-то повлиять на ход сражения.
Однако это был только первый этап битвы. Пользуясь численным перевесом, адеры, в свою очередь, начали перемещать основные силы на фланги, однако тяжёлые корабли имперцев, опередив их, встретили противника плотным огнём. Возможно, ящерам удалось бы смять их числом, но тут вступил в бой резерв – эскадра Зеты, ударив в тыл противнику. Этого оказалось достаточно – смешав строй, ящеры обратились в бегство, кровопролитная, но очень короткая битва закончилась.
В принципе не так уж и серьёзны оказались потери адеров. Если верить скрупулёзно ведущему подсчёт компьютеру «Громовой звезды», они потеряли не более полусотни кораблей, примерно соответствующих по классу человеческим крейсерам и эсминцам. Линкоров – всего четыре штуки, при этом сами размолотили не менее десятка вспомогательных кораблей эскадры Ковалёва, да вдобавок серьёзно повредили и без того не отремонтированный до конца приведённый от Зеты линейный крейсер имперской постройки. В общем, был у них шанс, был – навалиться всей массой, благо численный перевес всё ещё оставался на их стороне, и в ближнем бою, где преимущество имперских орудий в дальнобойности перестанет сказываться, попытаться раздавить людей. Когда бой превращается в свалку, слишком велик шанс зацепить своих, слишком много ограничений налагается на участников сражения, и в результате опытный и решительный командир способен переиграть своего более технически оснащенного визави. Опыт у адеров был наверняка огромный, решительности им тоже хватало, и меньше всего Ковалёв ожидал, что они вот так сразу и сломаются. Но что было – то было, вражеские корабли начали разворачиваться, ведя отчаянный заградительный огонь.
Ухмыльнувшись, адмирал вызвал Шурманова:
– Семёныч, как твой корабль?
– А что ему сделается? – Шурманов держал свой флаг на «Империи», и вряд ли в этих местах нашёлся бы хоть кто-то, способный причинить вред самому мощному кораблю, построенному почившим в бозе государством. – Даже краску не поцарапали. Или ты думаешь, они готовят какой-то сюрприз?
– Да нет. Давай-ка дуй за теми здоровыми лоханками, которые впереди всех улепётывают, и захвати мне хоть одну. Давно охота посмотреть на это чудо изнутри, а заодно и с его хозяевами за жизнь побеседовать. Только осторожнее, в ближнем бою их оружие сравнимо с нашим.
– Да в курсе, – отмахнулся Шурманов. Глаза его уже загорелись охотничьим азартом. – Сейчас…
– Ты аккуратней там, – забеспокоился Ковалёв. – Если что – хрен с ним, с этим корытом, расстреливай его к чёртовой бабушке.
– Не учи учёного, Вась, справлюсь. Мальчишку своего в помощь дашь? У него хорошие абордажные команды.
– Пташку? Бери.
– Ну, тогда гут, – фыркнул Шурманов и отключился.
Несколько секунд спустя его линкор в сопровождении эсминцев Синицына устремился вслед за ускользающей добычей.
Флот адеров распался на небольшие группы по пять—десять кораблей, каждая из которых спасалась самостоятельно. Ну что же, в логике ящерам было не отказать, одно дело – гнаться за компактной группой, не торопясь откусывая от неё кусочек за кусочком, и совсем другое – пытаться охотиться за всеми разом. Большая часть людских кораблей в битве один на один уступала кораблям адеров, а кораблей имперской постройки было мало, так что за всеми им было просто не угнаться. В результате, потеряв ещё три десятка своих судов, адеры вырвались из той ловушки, в которую сами же по глупости и залезли. А через семнадцать часов вернулся Шурманов.
Когда он поднялся на мостик «Громовой звезды», Ковалёв как раз заканчивал разнос старшему механику, и было за что. В разгар боя один из реакторов линкора безо всяких видимых причин перешёл в аварийный режим, и его пришлось немедленно глушить. К счастью, запас мощности у линкора был многократным, и поломка не помешала ему вести бой. Сейчас строптивый агрегат был в порядке, но косяк оставался косяком. На то и механики, чтобы все на линкоре работало исправно, и потому получающий по шее офицер лишь мрачно кивал. Можно догадываться, что за сладкую жизнь он устроит своим подчинённым, когда выберется отсюда.
Увидев Шурманова, Ковалёв сделал ему короткий жест, подожди, мол, и быстро завершил разговор. Несчастный механик покинул мостик с достоинством, но, судя по взгляду, брошенному им на Шурманова, он был весьма благодарен ему за столь своевременное появление.
– Ну что? – спросил Ковалёв, подходя к старому товарищу.
– Давай зови своего доктора, в темпе. И девчонку свою зови. Будем разговаривать, но желательно не здесь.
– Хорошо, давай ко мне, Дайяна там уже, отдыхает. Я её сейчас предупрежу.
– Нет, давайте лучше ко мне, у меня есть что показать.
– Что показать, хе-хе, есть у любого настоящего мужика. Ладно, через полчаса будем.
– Жду. – И Шурманов исчез с такой скоростью, что Ковалёву показалось, будто он испарился.
Что же такое интересное он нарыл, что теперь буквально излучает загадочность и самодовольство?
Хорошо ещё, что, когда великолепная четвёрка собралась, Шурманов не стал тянуть кота за хвост. Встретил прибывших у трапа и потащил за собой в трюм своего линкора. Там, в старательно запертом помещении, возле дверей которого замерли два десантника в полной броне, находилась клетка. Хорошая такая клетка, титановая. Прутья чуть ли не в человеческую руку толщиной. А в клетке сидел… ти'тали, в точности такой, как был изображён на картинке из корабельного информатория. Лысый, серокожий, на голову выше Ковалёва. Самое интересное, что, несмотря на его габариты, впечатление оставалось прежним – карлик с хоботом. И как это прикажете понимать?
Примерно этот же вопрос задал Шерр, только, в отличие от адмирала, вслух. Шурманов окинул товарищей орлиным взором и, убедившись, что все прониклись важностью момента и готовы с интересом его слушать, начал рассказ.
Ничего особо интересного первоначально не намечалось. Догнать и по возможности захватить образец инопланетной техники, только и всего. Подобные операции проводились едва ли не с первого похода, и неожиданностей Шурманов не предвидел. Ну, корабль побольше, чем обычно, – и что с того? Большое корыто дольше тонет? Да здесь и тонуть негде, вакуум кругом. Словом, догнать, обездвижить и взять на абордаж – задачка для первоклассника.
Вдобавок облегчало ситуацию то, что, как и все остальные, корабли-гиганты бросились врассыпную. Оставалось выбрать одного и тупо преследовать, не отвлекаясь на мелочи. Скорость у этих монстров была приличная, но не запредельная, а маневренность из-за огромной массы вообще никакая. Правда, настораживало, что при таких размерах на вражеском корабле может оказаться и соответствующий экипаж, но тут уж ничего не поделаешь, совсем без риска было не обойтись.
Шурманов настиг свою жертву через три с небольшим часа. Немного постреляли друг по другу, но это были мелочи – против защитного поля «Империи» орудия, едва не погубившие когда-то «Громовую звезду», оказались бессильны и были сравнительно легко подавлены. Заодно в бортах вражеского корабля появилось несколько вполне приличных дырок, что очень пригодилось десантникам, когда они пошли на штурм.
Адеров на этом корабле было просто немерено. А коридоры чужого корабля поражали своими циклопическими размерами, и по ним могла без проблем продвигаться даже лёгкая бронетехника. Этим и воспользовался Шурманов, перебросивший на помощь десанту всех имеющихся у него боевых роботов и десяток БТРов имперского производства, которые нашлись в кажущихся бездонными трюмах линкора, – они исключительно хорошо вписывались в местные лабиринты. В общем, штурм получился зрелищным, со стрельбой и прочими светозвуковыми эффектами, тем более что ящеры сдаваться не собирались. Имперцы же намерены были пройти вперёд, и не церемонились при этом. Так что стрельба была невероятно интенсивной, к БТРам еле успевали боезапас подвозить.
Однако справились, хотя и пришлось попотеть. Абордажные группы пяти имперских кораблей – это не хухры-мухры, и, несмотря на отчаянное сопротивление, адеров постепенно оттеснили вначале от мест прорыва, а потом и вовсе в глубь корабля.
Когда началась зачистка, произошло нечто странное. Десантники получили приказ захватывать только офицеров, и не слишком много, лишь бы хватило для серьёзного, с пристрастием разговора. А вот что делать с представителями неизвестной расы, которые обнаружились на мостике корабля, было неясно. Ти'тали, а это были именно они, сопротивления не оказали, но и разговаривать не хотели. Однако человеческий язык они понимали, и командовали тоже, очевидно, они. Во всяком случае, при приближении десантников к отсеку, где скрывались эти уродцы, адеры будто обезумели, бросаясь в самоубийственные и абсолютно бездарные атаки. Однако, когда люди взорвали ведущие на мостик люки и сержант, командовавший группой, матерно приказал всем бросить оружие, один из ти'тали бросил короткую фразу, и ящеры послушно и безропотно дали себя разоружить. На том, правда, свидетельства лингвистического образования новых пленных и закончились.
Одного, по виду самого представительного, Шурманов забрал с собой, на линкор. На вопрос Ковалёва, в чём у этого уродца заключается представительность, бывший сиделец тут же ответил, что он самый неторопливый и пузатый. Адмирал только головой в ответ покрутил. Сомнительные, конечно, признаки, но всё же эта точка зрения имеет право на существование.
Ковалёв подошел к клетке, внимательно посмотрел на пленного:
– Эй ты, скотина, тебя как зовут?
Ти'тали внешне остался абсолютно безучастным. Шурманов, стоящий позади адмирала, злобно усмехнулся:
– Думаешь, не спрашивал? Молчит, сволочь.
– Это плохо. – Ковалёв задумчиво побарабанил пальцами по металлическому пруту клетки. – Так ты говоришь, он не один такой?
– Ну да. Их корыто через пару часов сюда приволокут, там этих уродов целая толпа.
– Это радует… Ладно, не хочет говорить по-хорошему – заговорит по-плохому. Надо и Ланцету попрактиковаться, а то он уже засиделся без дела. А помрет пациент – невелика беда, у нас ещё есть. Слушай, док, подбери, пожалуйста, информацию о физиологии этих хоботных.
– Сделаю, – кивнул Шерр. – Думаешь, поможет?
– Думаю, да. Боли не любит ни одно живое существо, во всяком случае, я таких не встречал. Мазохисты не в счёт, это уже отклонение от нормы. Так что Ланцет, думаю, справится с этим индивидуумом. Если даже говорить не заставит, то уж поорать – точно. Хоть вопли услышим…
Говоря всё это, Ковалёв краем глаза наблюдал за пленником, и от него не укрылось, как дернулся ти'тали. Замечательно, клиент наполовину созрел, теперь Ланцету, скорее всего, не потребуется много усилий. Страх ломает волю порой даже лучше боли, не зря же говорят, что ожидание смерти хуже самой смерти.
Через час в кают-компанию, где командиры, пока суд да дело, устроили себе лёгкий перекусон, явился Ланцет, звякая инструментами в потёртом кожаном чемоданчике, и лучезарно улыбнулся:
– Ну что, где наш пациент?
– Давай пожуй вначале. А то пёс его знает, сколько тебе работать сегодня, – ответил Ковалёв, кивнув штатному палачу эскадры на свободный стул. – Тебе чай или кофе?
– Томатный сок, – улыбнулся Ланцет.
– Тогда сам возьми. Займись давай самообслуживанием.
Ланцет кивнул, навалил себе целый поднос всякой снеди и принялся с аппетитом уплетать её, запивая похожей на кровь густой красной жидкостью. Дайяну при виде этого даже передернуло, а вот мужчинам абсолютно не мешало. В конце концов, Ковалёв вместе с Ланцетом, можно сказать, спина к спине дрались – и ничего. Ну, есть у человека садистские наклонности, хотя корабельный диагност и орёт, что нету, – так что, убивать его за это? Тем более что использует он их исключительно на пользу делу и делает что-либо только по приказу.
Закончив насыщаться, Ланцет встал, аккуратно помыл руки и снова улыбнулся. Дайяна опять вздрогнула – не любила она всё же палача. Что поделаешь, каждый из нас в чём-то остаётся чистоплюем. У Ковалёва, к примеру, Ланцет не вызывал никаких особых эмоций, кроме, наверное, уважения к профессионалу. Адмирал вообще уважал профессионалов в любой области.
Прихватив с собой планшет, в памяти которого было записано все, что было известно о расе, к которой принадлежал его клиент, Ланцет бодрым шагом проследовал в трюм. Идти за ним туда решил только Шурманов. Остальные отказались, и, как оказалось, правильно сделали – немолодой уже и много повидавший на своем веку вояка с бледным лицом рассказывал потом, что таких криков в жизни не слышал. Правда, и потребовалось всего ничего – сунуть паяльник в хобот. Главный палач эскадры даже расстроился, что не удалось как следует попрактиковаться.
Ну что же, Ланцет в очередной раз доказал, что дело своё знает отлично. Во всяком случае, буквально через пять минут общения с ним ти'тали уже вполне сносно говорил на общеимперском. Он и впрямь оказался командиром захваченного корабля, Шурманов не ошибся, и теперь был готов… нет, он прямо-таки настаивал на том, чтобы сотрудничать с победителями. И чего он, спрашивается, до этого ломался? Что, надеялся на какие-нибудь иные варианты? Вот уж действительно наивное существо. У них там что, страна непуганых идиотов?
Рассказывал он много и с такой скоростью, что казалось, боится не успеть сказать всё. И выходила в результате банальная, но неприятная история, уходящая корнями в глубокое прошлое. Привет от далеких предков, так сказать.