Глава 20

Морган сбежал по ступенькам на первый этаж. Сделал шаг в сторону столовой и передумал: от этих трех пьяных рож сейчас толку нет, будут разевать рты и хлопать глазами. Он вышел во двор, окунувшись в прохладную сырость. Глубоко вдохнул сладковатую весеннюю свежесть, выгоняя из ноздрей чесночно-пивное амбре. Свет горел только в гостинице. Она была словно маяк. Вокруг царила тьма. Небо было затянуто облаками. От шевелящихся теней деревьев неуверенно отделился темный силуэт.

– Эй! – Морган поманил его рукой.

Тощий лохматый дедок, в поношенном тулупе, бойко заскрипел валенками по потемневшему ноздреватому снегу, на ходу сморкнулся в пальцы. Боязливо оглянувшись по сторонам, шмыгнул внутрь.

С освещенной площадки второго этажа торчала паскудно ухмыляющаяся физиономия Имандры. Когда Морган, поддерживая старика под руку, стал подниматься, сестра начала сползать по деревянным перилам навстречу. Масляная лампа опасно кренилась в ее руке.

– С тебя ангелочек! – Имандра оттолкнулась от перил. Если бы Морган не выставил руку, покатилась бы дальше кувырком.

– Ты не в лесу, – прошипел он и отобрал у сестры лампу. – И не дома. – Глянул вслед, как она спускается, отпихивая от себя напрыгивающую сбоку стену: сколько еще продержится на ногах? Минут сорок, не больше. За это время он успеет переговорить со стариком и уберечь ее от необдуманных поступков.

– Самую красивую выбрал, – хихикнул дедок.

Морган со вздохом открыл дверь комнаты, пропуская его вперед, застелил кровать, жестом предложил присесть, а сам устроился напротив, на полу, пристально изучая гостя. Физиономия настороженная, но хитрющая… Следить за ним неотрывно, чтобы не приплел слухов и собственных фантазий.

– Я тебя слушаю.

Дедок поерзал, откашлялся, покрутил головой, постучал по стене позади себя – не слишком ли тонка.

– Это комната моих друзей, – успокоил его Морган. – Комната под нами пустует, а жильцы той, что справа, рубятся в кости в столовой.

– Мой брат – кладбищенский сторож, – зашепелявил дедок вполголоса. – Имя называть не стану и деревню тоже. Кхе… Как бы сторож. Работенка грязная, но прибыльная. – Его ввалившиеся губы растянулись в приторно-лукавой улыбке. – Всякое бывает. Приезжают из других краев, просят зарыть тело. Иногда гвардейцы приезжают, иногда чинуши. Молчание дорого стоит, командир. На один глаз брат был слеп, другим видел как в тумане, лиц не различал. Так вот, два года назад он споткнулся, ударился головой о камень и потерял сознание. А когда очнулся, обнаружил, что глаз, который раньше не видел, прозрел. Хотел похвастаться, да, подумавши, поостыл. Убьют. Сколько за свою жизнь концов в воду спрятал. Слепым быть спокойнее. Только мне признался.

Морган любезно кивнул, поощряя рассказчика.

– Слышал вчера в церкви, ты Иштвана Краусхоффера разыскиваешь. Соседа моего так звали. Только не Иштван он был, а Эштвин. Эштвин Краусхоффер Ливандж. Помер лет двадцать назад. Говорили, будто пошел пьяный отлить на причал да и свалился в озеро. Только вот тела не нашли. Ни всплыло, ни к берегу не прибило. – Дедок округлил глаза. – Так-то! С некоторых пор повадился к моему брату поп, отец Кристиан Вольф, из Димены. Точь-в-точь Эштвин! Двойник! Лицо, манера говорить, движения… Только не постаревший ничуть, будто не было этих двадцати лет. – Он пригнулся и понизил голос до шепота: – Я его выследил. Самолично. Как-то раз увидел, он на телегу садится. Запряг лошадь – и следом. Тракт был торговыми обозами забит, вот он меня и не приметил. Проводил его до церкви и дальше поехал для виду. А как стемнело, повернул обратно. На кладбище всегда ночью приходит. Просит только место указать, где покойника зарыть, да лопату. Остальное сам делает. На самом деле никого он не зарывает! Он колдун черный! Некромант! Привозит трупы. Все как один изуродованы – вырезаны глаза, язык, сердце… другие органы. Это ладно. Брат, с тех пор как прозрел, всякого насмотрелся. Возникает поп из старого склепа. И в нем же исчезает. Был – и фьють! Вместе с трупом. Мы тот склеп три раза осматривали: может, ход подземный тайно прорыт. Нету! Песок да каменные стены. Ходят слухи, вы из ниоткуда появляться умеете. Только вот у ваших глаза темные и смуглые вы. А у этого глаза и кожа светлые. Однажды брат видел, как он в бабу рядился. Юбку нацепил, платок, округлости сделал где надо. Сел на лошадь и почесал галопом в лес. Люди с ним иногда приходят. Всякий раз разные, неместные. Ни один дважды не появлялся.

Наступило молчание. За окном шумел ветер. Где-то внизу о стену колотились ставни. Морган сидел неподвижно. Парил в воздухе. А сверху солнечными брызгами изливалась благодать всех трех Богов. Призванная на его голову Арром. Дар метался по тракту.

«Арр, где же ты?»

– Знал, что поп нечистый, и молчал. Почему не сообщил нашим отрядам?

Глаза старика беспокойно забегали.

– Ваши редко появляются в наших краях. Хм… Платит он хорошо.

– А мне почему проговорился? Что ты вообще здесь делаешь?

– Погостить приехал. К племяннику. – Дедок опустил голову и принялся сосредоточенно выковыривать из ноздри козявку.

«Испугался за брата, услышав, что Краусхоффер в розыске», – понял Морган. А про племянника – правда.

Старик вытащил палец из носа, нервно сглотнул.

– Арианда.

– Проводить?

– А? Чего? – Он задергался, пытаясь понять, что с ним произошло.

– До племянника, спрашиваю, проводить? – повторил Морган, вставая.

– Нет-нет! – Старик засучил руками, словно на него набросился осиный рой. – Сам. – Вскочил и вылетел за дверь.

Морган медленно подошел к окну. Спустя пару минут он увидел, как старик быстро-быстро семенит через двор. Он все же проводил дедка, внутренним зрением: вдруг кто-нибудь позарится на припозднившегося – и много знающего – прохожего. Потом развернул на столике карту и навис над ней, как коршун над добычей. Ни одной из упомянутых стариком деревень в Браголлаке не оказалось. Палец заскользил правее, пересек границу области. Холмы, леса, озера… Чудный край. Вот она, Арианда! И Димена, в пяти милях. Восток Гиадалии! Осколки мозаики поползли друг к другу: бесхозные врата… пропавшие воины… изуродованные трупы… Тойва… Цион… испорченные люди и недоделанные демоны, которые должны править миром как боги, и… полоумный фантазер, возомнивший себя властелином всего Сущего. С яркой вспышкой, словно меж ними пробежали молнии, кусочки воссоединились в единую картину, где каждый занял свое место.

«Но… как ты умудрился вселиться в чужое тело и откуда черпаешь Силу?»

Морган стиснул зубы и прижался лбом к окну, пытаясь охладить приступ яростного энтузиазма. Где эти бездельники? Дар известил, что ноги парней благополучно донесли их до кроватей. До своих, что примечательно. А Имандра… Морган чуть не выдавил болтающееся в раме стекло. Первое, что он сделает после того, как разделается с самозваным Князем Бездны, – раздобудет розги и надерет ей задницу. Он выскочил в коридор. Вытащить по очереди во двор и окатить ледяной водой из колодца. Воображение моментально явило протрезвевшие понурые лица товарищей. Нет. У них и так завтра будет чувство вины. А их поход-отпуск, похоже, подходит к концу. Пускай проспятся, насладятся последними спокойными часами. И бесшумно побежал по лестнице вниз, к двум огонькам, шаловливо переливающимся красно-оранжевыми узорами. Иштван никуда не денется со своего кладбища. Эту мысль перебила более тревожная: неужели с таким сильным Даром он не чувствует притворства сторожа? Можно ли вообще, не будучи целителем, определить степень нарушения зрения? Надо очень глубоко войти в Манну, прочувствовать глаз – там столько тонкостей. Вполне вероятно, Иштван этим не заморачивался, потому что поведение свыкшегося со слепотой сторожа выглядит натурально.

Задница сестры, обтянутая, пока еще, кожаными штанами, красовалась в отгороженном досками закутке под лестницей, среди ведер, швабр, лопат и прочих хозяйственных принадлежностей. Ангелочек под ней подрыгивал короткими ножками в приспущенных чулочках и что-то умоляюще бормотал. Подол юбки был задран аж до самых подмышек. Из неплотно прикрытой двери черного хода сквозило, но подогретые изнутри девушки не чувствовали ни холода, ни чужого присутствия; не заметили даже, что уютную темноту разрушил свет лампы. Морган подцепил Имандру за пояс и отшвырнул в сторону.

– Прошу прощения, мисс. – Он протянул девушке руку. – У моей сестры был тяжелый день.

Пухленькая белокурая крестьянка с визгом вскочила. Отвернулась, застегивая пуговицы на груди и одергивая платье. Когда Морган перекинул через плечо дезориентированную тушку сестры, смущение девушки сменилось хихиканьем, она потрусила за ним. Тушка сопротивлялась – колотила кулаками по спине и сплевывала злобные ругательства. Некоторые словосочетания Морган слышал впервые. Путь до комнаты не показался скучным никому. В ответ на пожелание спокойной ночи сгруженное на постель тело лягнуло Моргана пяткой и пожелало быть поиметым конем до селезенок. За пожеланием последовал удар в закрывающуюся дверь: судя по звуку, неудачная попытка метнуть кинжал.

Морган повернулся к девушке, оглядел ее в свете лампы. На Марго не похожа. Но почему бы и нет? Пригасить Дар, закрыться наглухо… Уснуть все равно не удастся. Да и должен же он познать постельные обычаи дикарей прежде, чем в его объятиях окажется самая прекрасная дикарка.

– Как тебя зовут?

– Милена. – Поигрывая всем телом, девушка облизнула полные губки. Открытый лиф платья из тонкой шерсти являл взгляду абсолютно все, что можно явить. А являть было что.

Пальцы Моргана скользнули по светлым волосам, прошлись по спине, остановились на талии, где тугой пояс юбки врезался в тело, и нащупали жировую складку, которой там быть рановато. Цветущим лугом девушка не пахла, от нее несло потом, желанием и пивом.

– Не боишься путешествовать одна, Милена? Вокруг столько опасностей. Колдуны могут навести порчу.

Милена рассмеялась:

– Оно вам надо? Я не путешествую, я работаю здесь прачкой. Моя смена закончилась, но я немного задержалась. Домой идти поздно. – На ее щеках появились очаровательные ямочки. – У тебя забавная сестра.

Морган вернул ей улыбку. Обнял за плечи и плавно развернул в сторону своей комнаты.

Несмотря на бурно проведенную ночь, Морган проснулся раньше своей похмельной команды; успел помыться и побриться, отвести Милену в деревню. И когда вернулся, уловил лишь сонное шевеление, двое самых нужных ему людей все еще дрыхли. Комната сестры так и осталась незапертой, а она сама лежала кверху задницей, без штанов, но в сапогах. Соревнования по блеванию состоялись, и победил в них один-единственный участник. Стараясь не ступать в засохшие лужицы, Морган подошел к постели и проорал:

– Подъем!

Имандра вяло шевельнулась, натянула на голову одеяло. Морган безжалостно его сдернул.

– Рассольнику принести? – предложил он с фальшивым участием.

Молчание. Что ж, подождем. Он подобрал валяющийся перед дверью кинжал, стал в растерянности посреди комнаты: куда она спьяну закинула ножны? Тело машинально отклонилось, почувствовав угрозу. Пролетевший в дюйме от уха сапог закончил путь на зеркале в уродливой деревянной раме в форме кролика. Кролик тупо скалился, придерживая четырьмя лапами зеркальный кругляш, заменявший ему живот. Несколько секунд он раскачивался, как маятник, а потом жалобно разбрызгал по исшарканному деревянному полу осколки брюха.

– Рассольчику? – взвизгнула Имандра. Ее лицо исказила злобная гримаса. – Ты самая гадская сволочь в обоих мирах! Я ее заклеила! Она была почти согласна! – Второй сапог Морган поймал на лету. – Чтоб тебе преты яйца отгрызли! – Она стиснула зубы, но слезы все-таки прорвались. – Я тебе это припомню! Скотина подлая! Припомню! Припомню!

– Значит, так, родное сердце. – Морган бросил сапоги обратно к кровати. – Во-первых, ты сама предложила ее мне. Милена, как и подобает даме, выбрала мужчину.

– Она не выбирала! Не выбирала она! Ты сам взял! И совокуплялся с ней всю ночь, как… животное! А я всю ночь блевала, потому что ты тащил меня головой вниз!

– Во-вторых, – Морган повысил голос, перекрывая вопли, – сейчас ты встанешь, спустишься вниз, попросишь у служанок ведро и тряпку и вымоешь пол. И это не забудь убрать. – Он кивнул на остатки кроличьего брюха. – Потом умоешь физиономию, и вместе с Керном ко мне.

– Я хотела как лучше! – Резкий всхлип. – Хотела подготовить тебя морально.

– Твой вчерашний спектакль мы обсудим дома. А сейчас тебе предстоят более важные дела. ПОМОЧЬ ВСТАТЬ ИЛИ САМА?

Имандра шумно и протяжно высморкалась в простыню. Натянула недостающие предметы одежды.

– Психованный дурак! – Она с плачем захлопнула за собой дверь. Потом открыла ее снова, смачно харкнула в его сторону, но промахнулась. – Змея! Черствая, бессердечная змея!

– Змей, – поправил Морган.

– Поедете в ближайший отряд, – будил он часом позже подремывающих в седлах Имандру и Керна. – В курьерском темпе день и полночи пути.

Имандра отвернулась и ударила его по руке, когда он протянул ей карту. Сердце виновато заныло: перегнул. Совсем не хочется расставаться на такой ноте.

– К завтрашнему вечеру отыщете, если в лагере никого не окажется, – продолжил Морган, обращаясь к Керну. – Скажете, что мы нашли невидимку: он скрывается в Димене, за рясой священника и именем Кристиан Вольф. По ночам ошивается на кладбище в Арианде. У него там временные врата в склепе. Поедете вот так. – Он прочертил карандашом извилистую линию и отметил ее конец крестиком. – Отряд, который вам нужен, – здесь. Пускай они пробьют вам врата в базовый лагерь отряда Эргана Тимшера. – Поставил еще один крестик. – Димена – их территория. Отряд большой, около ста человек. – «По крайней мере, раньше было так». – Если среди них есть кто-нибудь, кто лично знал Императора, этот человек должен отправиться с вами. Бросить все и отправиться! Запомнил или повторить?

– Угу.

– «Угу» запомнил или «угу» повторить?

– Запомнил, – промямлил Керн, усиленно моргая и потирая лоб. – А кто такой Император?

– Да этот свихнутый из Циона, – прервал зевок Токо, – который бредил…

– Не важно, – перебил его Морган, – чем он бредил. – Те, кто постарше, помнят. Мы будем ждать вас и отряд Эргана на третьи сутки, начиная с сегодняшних, в двух милях от Димены, с севера. Там непроходимые болота. Если Иштван ждет нападения, то оттуда – меньше всего. Деревня небольшая, окружим плотным кольцом, возьмем его и всю его кодлу.

Керн в задумчивости барабанил пальцами по губе.

– Вы – гонцы! – рявкнул Морган, чтобы пробудить парня окончательно. – Везете важную информацию, которая может спасти или погубить два мира, в зависимости от того, насколько оперативно и добросовестно вы справитесь со своей задачей! Никаких постоялых дворов! Никаких потасовок! Ни слова с дикарями! Никаких Асуров и претов! Боя не принимать!

– Потасовки – это твоя стихия, сэр! – ядовито огрызнулась Имандра, изобразив на последнем слове блевотный звук. – Дядя Арр уехал, и сразу все разрушилось.

Морган смиренно принял удар по больному месту.

– Будь осторожна. – Он в последний раз осмотрел снаряжение, запихнул в седельную сумку забытый сестрой сверток с едой. – Береги себя, малыш. Хаурангъя.

Имандра, не глядя на него, покрутила пальцем у виска и сердито ударила каблуками коня.

– Почему ее? Безопаснее ехать всем вместе, – вполголоса сказал Равен, наклонившись к Токо, который яростно тер глаза.

Тот пожал плечами.

Морган не стал притворяться, что не слышал.

– Я думал об этом. – Он обвел неуверенным взглядом помятые встревоженные лица ребят. Решение послать сестру было принято рано утром, когда Милена предупредила, что Имандру ожидают разборки с владельцами гостиницы: вчера она опрокинула стол, на спор пытаясь сделать среди пивных кружек стойку на голове, сломала перила на лестнице и разбила в коридоре окно. И комнату, разумеется, не прибрала: символически вытерла пол простыней и закинула ее под кровать вместе с осколками зеркала. Лучше, если физиономия дебоширки не будет мозолить глаза разъяренным хозяевам. Отправить с сестрой ее же напарника Морган посчитал наиболее безопасным: несмотря на явный недостаток интеллекта, у Керна сильный Дар. – Попробуем дождаться Арра. Если к завтрашнему утру не объявится… – Морган сделал приглашающий жест в сторону покидающих двор всадников. – Если кто-то хочет ехать с ними – пожалуйста. Я один справлюсь. – «Это еще и лучше, если Арр привезет Марго».

Рав и Токо обменялись сдержанными взглядами и сконфуженно застыли в одинаковых позах, скрестив руки.

«Чего уставились, олухи? Так и будете всю жизнь хавать решения сбрендившего начальства? Скажите хоть слово против! Прав я или нет?»

Было в этом рискованном поступке еще нечто, что Морган с остервенением запихивал внутрь, а оно перло и перло обратно. Страх представить свою возлюбленную-дикарку сестре.

Слова против никто не сказал. Никто не горел желанием с похмелья трястись в седле. А возможно, Арр перед отъездом попросил ребят присматривать за ним. Токо подавил очередной зевок.

– Мор, это все-таки его сын?

– Чей?

– Императора.

– Не совсем. Идите, не мучайте себя. Переговорю с хозяйкой, – она уже стерегла добычу, с издевательским спокойствием прохаживаясь перед крыльцом, украшенным переливающимися в лучах солнца сосульками, – и присоединюсь к вам. – Морган, с подчеркнуто добродушным оскалом, двинулся навстречу фурии. Широко раскинул руки, изображая капитуляцию: – Я весь твой, мэм!

– В гробу тебя видела! – заорала фурия. – Тебя, твою сумасшедшую девку и вас всех! Чтоб я когда-нибудь еще пустила колдунов! Пятьдесят данов серебром!

– Ты чего, мать, накурилась? – выпалил Рав и получил сердитый тычок в спину от Токо мгновением раньше, чем хозяйка заверещала на весь двор:

– Пятьдесят данов, и чтоб через десять минут духу вашего здесь не было!

За час уговоров, которые заключались в терпеливом выслушивании случаев непорядков, учиненных своими сородичами за девять лет существования гостиницы, демонстрации глубочайшего раскаяния и сочувствия, Морган смягчил сердце дородной ухоженной вдовы, со строгим бледнокаменным лицом, увенчанным гигантским куполом пепельных волос, до разрешения остаться еще на сутки. В душе он даже был благодарен ей за каникулы от мыслей об Арре. Однако в отношении пятидесяти данов хозяйка осталась непреклонна. Проклиная прокурора внутри себя, не допустившего злоупотребления Даром – Арр ради спасения денег прибег бы к внушению не раздумывая, – Морган побрел в столовую за опохмелом для парней. Пиво сгладит шок, который они испытают, узнав об истинном происхождении Иштвана. В карманах царила невероятная и неуютная – до чего же быстро привыкаешь к достатку! – легкость. Они остались с двумя серебряными монетами. Не предвестие ли это, что сегодня-завтра вернется Арр? С той же вероятностью это может быть и знамением обратного: следует не дожидаться его, а догонять отпущенных на волю судьбы детей.

Сутки ожидания не вернули исчезнувшего путника. Все время, свободное от сна и еды, Морган месил сапогами бурую грязь по обочине тракта – пара миль в одну сторону, пара миль в другую – с полной головой жутких предположений, которые гонялись друг за другом по кругу. Когда воображение подло подсунуло Марго в объятиях Арра и венчающего их, по уши околдованного Лишинна, мир вокруг начал мутнеть и пританцовывать, а Токо – в течение дня они с Равеном менялись, отшагивая рядом с Морганом каждый по дозорной смене – взял его под локоть, как больного, которому тяжело передвигаться самостоятельно.

«Внушенная Даром мысль держится в голове три – пять дней. Чтобы священник не заподозрил колдовства, Арру пришлось бы постоянно подновлять внушение», – успокаивал себя Морган. И тут же в черепную коробку постучалось предательское «или»: «строить канал». Уговорить какого-нибудь мастера, заплатить. Заплатить много. Если только… он не умеет строить каналы сам и помалкивает об этом. Вполне посильная задача для человека, исцелившего больного с внутренним кровотечением. В тот день, после драки с гвардейцами, Моргану было так плохо, что он совсем забыл озадачиться вопросом, как Арру удался трюк, достойный лучших мастеров медицины.

«Что я о нем знаю?»

В Манну Арра легко проникнуть, как в облако: он всегда открыт. И как в облаке, кроме сияющего белого крошева – подсвеченных солнцем мельчайших капелек воды – ничего не видно. Это облако висело над Морганом всю ночь, и наутро, когда он запрыгнул на лошадь, мысли об Арре были готовы к новым кругам. Он переключился на Имандру, – добрались ли ребятишки до отряда? – и его захватил бешеный вихрь, в такт галопу. Не иначе как внутри головы существует некое пространство, специально выделенное Природой для помутня-ющего рассудок страха за близких людей. Морган намеревался повторить путь, который прочертил вчера на карте для Имандры и Керна. Если все прошло как надо, временные врата пробиты и его уже ждут.

Дышать стало легче лишь к вечеру, когда свернули с тракта к реке, и Рав, в который раз за день отсматривающий следы, сообщил, что самый рискованный отрезок пути – источник всяческих соблазнов и опасности получить от дикарей стрелу – Имандра с Керном преодолели. Пересечь мост, а дальше – заснеженный бездорожный лес, родная стихия, где осторожность и развитое дальнее видение Керна должны были обеспечить ребятам безопасность. Эта успокаивающая мысль пробудила зверский аппетит, какого Морган не испытывал, наверное, лет двадцать. Он достал гостиничные припасы – бутерброды с ветчиной и сыром, чечевичные лепешки и мясной рулет. Парни последовали его примеру. В течение дня он ни разу не предложил сделать привал, и ребята покорно молчали. Теперь, глядя, с какой скоростью они работают челюстями, Морган чувствовал стыд. Неужели он действительно так зациклился на своих переживаниях, если начал морить голодом тех, о ком должен заботиться?

– Хм… – промычал Равен, за обе щеки уминая рулет. Морган проследил взглядом за его рукой, которая указывала на две цепочки конских следов, тянущиеся по белому, с прорехами проталин, покрывалу. – Странно. К мосту идут только их следы. Других нет.

Токо рассеянно пожал плечами. Полулежа на оттаявшем, устланном подсохшей прошлогодней травой пятачке земли, он смотрел в беловато-серое небо и думал о чем-то своем. Рот у него был занят – парень умудрялся жевать и зевать одновременно.

– Снег, грязь. В поле повозка забуксует. Накатали дорожку в обход, – предположил Морган. – Это мы в спешке дуем напрямик.

«Тем лучше, что чужих следов нет. Арру будет легче нас догонять».

Его спутники отозвались согласным молчанием.

Морган уселся на траву рядом с Токо. Было так тихо, что он слышал биение собственного сердца. Прохладный предзакатный воздух дышал запахом влажной земли. Внимание поплыло назад по тракту, ощупывая каждый ярд. Пусто. Он вызвал фантом Арра. Яркий, почти осязаемый. И как будто бы ощущается сильнее, чем утром. Если это не самовнушение, расстояние между ними сократилось. Хочется верить, что хозяйка гостиницы не прохлопает Арра и не станет вредничать – передаст ему, в какую сторону они направились.

– Все будет хорошо, – негромко сказал Рав, ни к кому в частности не обращаясь. – Эй! – Он шутливо пнул расслабленное сытным ужином, распростертое на земле тело напарника. – В седле выспишься.

Токо, вставая, закряхтел и заворчал, выхватил у него в отместку кусок сыра. Через минуту копыта захрустели по подмерзшей целине. Навстречу, с реки полз туман.

Побережный лес тянулся через холмы. Дорожка, протоптанная лошадьми Имандры и Керна в глубоком снегу, то спадала в низины, то поднималась на пригорки. Похмелье нисколько не помешало безошибочно выбирать крайтчайший путь, хотя лежал он порой через колючие кусты и бурелом. Подтаявшее местами ледяное поле реки слева хорошо просматривалось сквозь голые ветви. Противоположный берег выглядел в тумане широкой размытой полосой. По-прежнему ни одной живой души вокруг, кроме растревоженных появлением всадников белок и негромко перекликающихся ворон; ни одной дорожки или колеи, которые бы намекали на близость моста.

Через несколько миль лес оборвался. Холм, словно срезанный гигантским ножом, спускался довольно крутым обрывом. Коварная ловушка для ночного или нетрезвого путника, не обладающего Даром. Внизу простиралась огромная равнина; широкая река, растянувшаяся на добрые пятьсот ярдов, огибала ее полукругом. Следы шли по склону наискосок, в сторону, куда заворачивала река. Морган напрягся, разглядывая засиненные сумерками группки кустов у подножия холма.

– Дурные головы, – выдохнул он, убедившись в отсутствии мертвых тел. Поймал за рукав Равена. – А тебя куда несет? По горам соскучился?

– Местечка покруче они не нашли, – рассмеялся Токо и вдруг резко вытянул руку вперед. – Смотрите!

Морган выпрямился. Прямо под ними изо льда торчали подгнившие деревянные сваи – все, что осталось от моста. Взгляд и Дар заскользили по реке. Лед возле берега подтаял, кое-где обнажив воду. Крепкие места, которые выдержат лошадей, остались лишь на середине. О переправе нечего и думать.

– Гребаные карты, – пробормотал он. – Иллас утверждал, что они свежие.

Рав хмуро усмехнулся.

– Кто в этой глухомани проверяет их свежесть. У меня ощущение, что за последние сто лет мы тут первые. – Он спешился, спрыгнул в обрыв. Присев на корточки, положил ладони на следы. – Они не вернулись. По крайней мере, полмили, которые я ощущаю, ехали вдоль реки.

Старый мост разрушился, значит, где-то должен быть новый: впереди, потому что предыдущий мост они оставили за собой утром. Возвращаться означает потерять время. Так рассудили Имандра с Керном. Морган почесал затылок, припоминая карту. На другом берегу несколько маленьких деревень, за ними – глухие леса, тянущиеся на десятки миль. Кому здесь нужен мост? Переправляются на лодках, зимой – по льду. Молодежь всегда надеется на везение. Он бы принял другое решение – отмотать по тракту назад. Следующий мост, с учетом бездорожья, в неделе пути, а до него – бесполезная, пока река не очистилась ото льда, паромная переправа. Но теперь придется двигаться по следам ребят и повторить все их эксперименты, удачные и не очень. Морган обнаружил, что делает то, от чего минуту назад предостерегал Равена: спускается по следам сестры и парни следуют за ним. Все-таки Иллас, как бы Арр ни брызгал ядом в его адрес, думал нужным местом, и за эту парочку его стоит поблагодарить. Преданность, надежность, немногословность, умение быть незаметными, невмешательство в личную жизнь. Давал ли он что-нибудь взамен? Когда земля под копытами выровнялась, Морган обернулся и с улыбкой сообщил своим спутникам:

– Ночью будем отдыхать.

Следующие четыре с половиной дня стали плавным возвращением от сытого расслабленного отпуска к привычной отрядной жизни. Желудок настойчиво требовал чего-нибудь повкуснее печеных окуней и елового отвара, а тело чесалось даже там, где по идее чесаться нечему. Учитывая скорое окончание рейда, Морган нашел отвыкание от удобств весьма полезным. Превращение зажиточных сыщиков-торговцев в лесных бродяг происходило гораздо более стремительно и менее болезненно. К моменту, когда они, потные, небритые, с ног до головы забрызганные грязью, спустились с лесистого холма на ровный участок берега, куда подъезжают с большака и грузятся на паром возы, воспоминания о накрахмаленных скатерках и белоснежных салфеточках в питейном заведении Грита вызывали у Моргана смешливое недоумение, будто это произошло с кем-то другим и не в этой жизни.

Лед вокруг широкой деревянной пристани растаял, и начавшее уже пригревать солнце плескалось в свинцовой воде. Просохшая площадка перед пристанью ждала первой травы. Паром был вытащен на берег и крепко привязан к старым могучим дубам, чтобы его не унес весенний разлив. Ярдах в ста от воды стоял дом владельцев переправы – большой, добротный, из крепких бревен, почерневших от времени, с высоким крыльцом, выходящим на реку. Внутри Дар Моргана обнаружил двоих: мужчину и женщину. Манну мужчины венчала вращающаяся белесая воронка. Морган ощутил укол подозрения. Жителей малонаселенных территорий не делают осведомителями. Он окинул беглым взглядом противоположный берег. Точно такая же пристань, низкие длинные деревянные строения. Склады. Значит, здесь швартуются баржи. А за складами по склону холма поднимаются бесчисленные треугольники крыш. Деревня простирается на несколько миль вверх по течению. Возможно, это снова нервы, и, когда река свободна ото льда, на переправе многолюдно. Морган перебрал содержимое внутреннего кармана: сначала внутри, потом извлек измятую пачку карт и стал просматривать каждую в отдельности.

– Сезонный шпион? Не слишком-то разумно, – подтвердил Токо его подозрения. – Хочешь пообщаться?

– Нет. Не будем показываться ему на глаза. Еду купим в деревне. Не могу найти список Повешенных. Наверное, отдал Керну вместе с картами.

– Думаете, он не наш? – с сомнением спросил Рав. – У них же канат нашего изготовления. – Он кивком указал на паром: толстый пеньковый канат был прикреплен к вороту, который на воде приводит посудину в движение, и свернут в бухту. – И они знают, что он не гниет, иначе бы не оставили на зиму.

– Это ни о чем не говорит. – Морган кое-как свернул карты, запихнул обратно в недра куртки. Развернул лошадь к дорожке, ведущей мимо дома и огороженного пастбища через поле, отделяющее хозяйство паромщика от остальных домов. Мельком он успел заметить следы копыт, тянущиеся дальше по берегу: Имандра и Керн в деревню не заезжали. – Надо быть законченным дебилом, Рав, чтобы, работая на реке, не знать, что наши канаты долговечнее дикарских. И не факт, что он пролежал здесь зиму. Готовятся к сезону. Река вот-вот вскроется.

– Ну, не вот-вот, допустим, – пробурчал Равен.

Морган повернул голову на звук распахнувшейся двери, рука машинально натянула поводья. Высокая молодая женщина практически слетела по лестнице с крыльца. Черные волнистые волосы обрамляли раскрасневшееся точеное личико и, заплетенные в две длинных толстых косы, свисали спереди до талии. Фиолетовое шерстяное платье подчеркивало стройное тело и соблазнительно обтягивало круглые, размером с небольшие дыньки груди. Следом за ней вышел лысеющий сухопарый мужчина преклонных лет, вежливо наклонил голову в приветствии. Равен и Токо одновременно накинули защитную сеть. Морган сделал то же самое. Рано расслабляться: Император все еще жив.

– О, благодарение небу! Как хорошо, что вы приехали! – Красотка подскочила к Моргану и вцепилась в его рукав. Ее огромные карие глаза были наполнены страхом и отчаянием. – Мы так давно ждали спасения от этого ужасного чудовища, которое ворует наших детей! Можете вы спуститься в пещеру, где он их держит? – Она начала трясти его руку. – Вы же можете помочь! Пожалуйста! Вы же можете его убить! В деревне каждый месяц пропадает ребенок! А недавно пропала мать с двумя детьми. Наши мужчины пробовали проникнуть в логово, но никто из них не вернулся. Все исчезли бесследно. Вчера здесь проезжали ваши – парень и девушка. Мы умоляли их помочь, но они отказали! Кто защитит нас, если не вы? Пожалуйста, убейте его! Мы заплатим! Заплатим, чем скажете! Все что угодно для вас, сэр!

– Хорошо. Хорошо. – Морган поправил съехавшую с плеча куртку. – Где пещера?

– Я покажу. – Длинные цепкие пальцы снова сжали его рукав.

– Нет. Просто объясни, как добраться.

– Она недалеко. Обогнете деревню справа. Там будут поля. Потом лесопилка. За ней ручей. Поедете против течения до двух сросшихся берез. Они заметные, вы не пропустите. Возле них перейдете его и возьмете левее, наискосок. Ярдах в трехстах будет поляна. Там большая круглая дыра в земле. Неглубокая. Это вход в пещеру. – Девушка перевела сбивающееся от волнения дыхание и наконец выпустила его руку. Попятилась, не отрывая от него обезумевших глаз. Совсем юная, немногим старше Марго, пожалуй. И такая же беззащитная. – Пожалуйста, не убивайте нас! Мы заплатим, чем пожелаете!

Морган улыбнулся, как он надеялся, дружелюбно.

– Никто не собирается вас убивать. И не надо ничем платить. Иди в дом и успокойся.

Девушка, все еще дрожа, присела в книксене с шепотом «благодарю вас, сэр» и с грацией лани побежала к дому.

– Только Асура нам и не хватало, – проворчал Токо.

Рав дернул Моргана за куртку, заставив его развернуться в седле.

– Что значит, не надо платить? Ты что, помешался на всех этих девках?

Морган окаменел, но решил притвориться, что не понял, почему девки во множественном числе.

– Я разведаю, – сказал он ровным, бесстрастным тоном. – А вы присмотрите за этими. Рав, одолжи дордже.

Равен с изумлением вытаращился на его пояс, где вместо двух ножен висели одни, но вопрос «а где твой?» так и не слетел с его губ.

– Любопытно, чья это территория, – проворчал он. Его руки, отстегивающие кинжал, дергались от раздражения.

– Чья бы ни была, они давно ее не прочесывали.

– Людей не хватает. Как и везде, – едко протянул Равен, с неохотой отдавая Моргану личное оружие. – Наступит день, когда нас станет слишком мало и мы больше не сможем контролировать дикарей.

Морган широко улыбнулся, пытаясь приободрить парня. Хотя следовало бы вкатить ему подзатыльник.

– Оставим наедине с Асурами и претами. Будут жрать друг друга, пока кто-нибудь кого-нибудь не сожрет.

Глаза Равена сузились.

– Очень смешно. А мы будем жрать друг друга у себя, пока вулканы не погребут нас под пеплом. Ты же знаешь… Мы все знаем, зачем сдерживаем их развитие. Когда-нибудь они изобретут технологии, которые позволят им перебить претов и защититься от Асуров. Мы боимся. Боимся потерять этот мир, зеленое плодородное местечко, где так просто заполучить все, что ты хочешь. Мы мечтаем после смерти попасть в мир Дэвов. Не надо смерти. Вот он, – Рав взмахнул рукой, указывая на небо и землю, – и мы в нем хозяева. Мы ничем не отличаемся от Асуров. Плетем такие же сети и внушаем себе, что это во благо.

Морган из последних сил старался быть спокойным и внешне, и внутренне.

– Да что на тебя накатило, Рав? Апокалипсические настроения отставить! Ты сам себе противоречишь. Если хочешь, давай обсудим это позже. Реальность порой нарушает наши планы, но это не повод лезть в пузырь.

Взгляд Равена хлестнул его как пощечина: «На себя посмотри!»

– Мор, – вмешался Токо, – может, тебе не стоит идти туда одному? Давай запрем этих двоих в амбар и поедем все вместе.

– Нет. Девчонка и так насмерть перепугана.

– Зато ее папаша спокоен как мертвец! – вспылил Равен. – С каких пор ты стал жалеть дикарей? Совесть замучила? Это не наше дело. Когда разделаемся с Императором, пришлем сюда отряд. У нас нет времени. – Еще немного, и у парня повалит дым из ноздрей.

– С каких пор Асуры стали не нашим делом? – сурово рыкнул Морган, защищаясь. Как хорошо, что все трое закрыты и парни не догадываются, в каком он смятении. Позор для командира. «И с каких пор для тебя стали руководством сладкие, освобождающие от ответственности напевы бывшего казначея, от которого ты в первые дни похода брезгливо воротил нос? Он почувствовал, как внутри заполыхала злость на Арра. Совсем не вовремя. – Прежде чем посылать отряд, нужно удостовериться, что мы не в состоянии справиться своими силами, – сказал он, понизив голос. – Проверьте на старике наш якорь и якорь Императора, раз уж нас увидели. Только не открывайтесь. Если я не вернусь через час…

– Герой-одиночка, ты в своем уме? – Токо с язвительной усмешкой ткнул его кулаком в грудь. – Пятнадцать минут!