8. Мост чемпионов
В мозгу Антонова словно был встроен некий будильник, заводящийся с помощью четкого определения времени, в которое необходимо проснуться. Не подвел будильник и на этот раз. Ровно в половине шестого утра Антонов открыл глаза, а три минуты спустя переместился в ванную комнату с охапкой одежды в руках.
Когда он проходил мимо, Павлина казалась спящей, но, как только Антонов повернулся к ней спиной, приоткрыла глаза. Она несколько раз отбрасывала и вновь натягивала одеяло, меняла позу и лохматила волосы, прежде чем добилась того эффекта, который, по ее мнению, должен был произвести на Антонова неизгладимое впечатление. Ей ужасно хотелось понравиться ему. Пусть не так сильно, как он нравился ей. Хотя бы чуть-чуть. А потом еще чуть-чуть. Может быть, постепенно это перерастет в любовь?
С этой мыслью Павлина застыла на кровати, почти раскрытая, в слегка задравшейся рубашке, с волосами, рассыпавшимися по подушке. Ее сердце отчаянно колотилось в груди, а Антонов все не шел и не шел…
Он ведь понятия не имел о том, как мучается Павлина в спальне, решая, как ей себя вести, если он склонится над ней… или присядет рядом… тронет ее за плечо… что-нибудь шепнет на ухо… поцелует…
Он долго и тщательно брился, пока череп под ладонью не сделался гладким, как колено. Затем натягивал спортивные штаны, футболку и кроссовки. Потом стоял перед зеркалом, отрабатывая непроницаемое выражение лица. Юным особам совершенно не обязательно знать, что они волнуют сорокалетних мужчин. А сорокалетним мужчинам не стоит пялиться на молоденьких женщин. Вот так. И никак иначе.
Вернувшись в комнату, Антонов потряс Павлину за плечо и воспользовался стационарным телефоном, чтобы дозвониться дежурному. Против ожидания, тот ответил не сонным, а вполне бодрым голосом, и уговаривать его открыть дверь не пришлось.
Щелкнул замок. Антонов указал глазами на дверь. Медленно, словно чего-то ожидая, Павлина встала и, сделав пару шагов, обернулась. Антонов крепко взял ее за предплечье и вывел в коридор.
— Пока, — сказал он. — Ночью заходи, не стесняйся, а сейчас мне пора.
Он уже удалялся в сторону холла, когда его остановил тихий голос Павлины.
— Костя…
Антонов обернулся.
— Ну чего тебе?
Порывисто подскочив к нему, девушка чмокнула его в щеку и, не сказав ни слова, побежала прочь. Ее розовая ночнушка мелькнула и пропала из виду.
Приложив пальцы к щеке, Антонов осознал, что глупо улыбается, и поспешил придать себе строгий вид. Затем преувеличенно энергичными шагами он покинул дом, на всякий случай заглянул в свой «Порше» и побежал по дорожке, усыпанной песком и мелким щебнем.
Рассвета как такового не было, потому что белая ночь попросту сменилась белым днем. Солнце стояло довольно высоко над неровной линией леса, постепенно делающейся зубчатой там, где начинался ельник. Воздух был так чист и прозрачен, что хотелось пить его, как ключевую воду.
Работая локтями и не слишком высоко поднимая ноги, Антонов побежал, свернул за угол и увидел там светло-серый вертолет Ми-34, стоящий на круглой площадке, выложенной большими бетонными плитами. Возле него курил часовой — белобрысый тип в черном спортивном костюме. Не зная, как реагировать на «физкульт-привет» Антонова, он зачем-то затоптал окурок и сунул руки в карманы.
Подполковник побежал дальше, стараясь двигаться так, чтобы размять каждую мышцу, каждый сустав, чтобы они не подвели его в ответственный момент. Обогнув еще один угол, он оказался за усадьбой, где его взору открылась большая спортивная площадка с брусьями, турниками, шведскими стенками и даже простенькой полосой препятствий. Прямо за площадкой из земли торчала трансформаторная будка с изображением черепа и молнии на двери.
Но наибольшее любопытство (если не сказать недоумение) Антонова вызвал самый необычный спортивный бум из всех, когда-либо виденных им в жизни. Квадратный тридцатисантиметровый брус, по которому следовало ходить, вырабатывая умение сохранять равновесие, был положен на столбы высотой не менее трех метров. Забраться наверх можно было по двум лестницам, установленным с противоположных сторон. Но главная особенность этого спортивного снаряда заключалась не в нем самом, а в том, что находилось внизу. Под брусом громоздились строительные отходы: битые кирпичи, балки, штыри арматуры, расколотые доски с торчащими гвоздями, ржавые железяки с острыми углами. Складывалось впечатление, что создатели этой конструкции сделали все возможное, чтобы упавший разбился насмерть или как минимум покалечился.
Гадая, не собирается ли Темногорская испытать его на этом брусе, Антонов пробежал мимо, а потом его мысли потекли в ином направлении.
Описывая круги вокруг усадьбы, Антонов снова и снова вспоминал подробности вчерашнего разговора Темногорской с Шамилем. Где скрываются группы, собирающиеся захватить атомные электростанции? Что это за станции? Какой способ изобрела Темногорская, чтобы ее не засекли, когда она выдвинет ультиматум? Достаточно ли этого будет, чтобы деморализовать президента и заставить его объявить об отставке?
Заходя на пятый круг, Антонов задался более конкретными вопросами, касающимися его самого. Не воспользоваться ли свободой передвижения для того, чтобы перемахнуть через забор и податься в бега? С очень большой долей вероятности можно было предположить, что это ему удастся. Но подобными действиями он спугнет Темногорскую и ее пособников, у которых будет достаточно времени, чтобы скрыться. И тогда отыскать их будет крайне сложно, а нависшая угроза так и останется. Не разумней ли улизнуть тайком, ночью, чтобы разом накрыть всю шайку? А еще лучше известить Второго по телефону, позаимствованному, например, у Павлины, а самому остаться здесь, чтобы не вызвать переполох.
Время еще есть. Операция начнется лишь послезавтра в двенадцать часов по московскому времени. Не стоит торопить события. И обязательно нужно дождаться предложения Темногорской, потому что это может прояснить ситуацию.
Приняв окончательное решение, Антонов завершил пятнадцатый круг и вошел в дом, уже наполнившийся звуками и запахами, свидетельствующими о том, что обитатели начали пробуждаться. Готовился завтрак, кто-то кому-то выговаривал, играло радио. Антонов прислушивался и принюхивался не потому, что это было ему интересно, а чтобы не открывать для себя главную причину, по которой он решил задержаться в усадьбе — из-за девушки со странноватым именем Павлина.
Нет, Антонов не собирался соблазнять ее, что было бы не сложно, учитывая ее затворничество и наивность. Но он не мог допустить, чтобы ей, оставшейся без защиты, попросту свернули шею, как цыпленку. Это было крайне непрофессионально, и подполковник старался не думать об этом.
Прежде чем войти в свои апартаменты, он тщательнейшим образом осмотрел дверной замок, сунул палец в ячейку для стального язычка и чему-то усмехнулся.
* * *
На завтрак пригласили к девяти часам. К столу подали всевозможные колбасные изделия, несколько сортов сыра, масло, пышные булки и множество всяческих сладостей. Когда Антонов высказал желание ограничиться какой-нибудь кашей, Темногорская строго отчитала его:
— Не перенимайте то худшее, что Запад пытается навязать нам, русским. Все эти овсяные кашки и яйца всмятку пусть оставят себе. Демократические принципы и либеральные ценности — вот, что мы должны брать у западных друзей. Но не рацион, Константин, не рацион.
К столу она вышла в черном платье, напоминающем покроем монашеский балахон. Ее очки были протерты до блеска, а взбитые волосы казались необыкновенно густыми, если не смотреть на макушку, предательски проглядывающую сквозь шевелюру.
Павлина оделась во все голубое, а волосы перехватила на лбу алой шелковой ленточкой, что делало ее похожей на девочку, нарядившуюся к приходу гостей. Пару раз она бросила на Антонова заговорщицкие взгляды, но он смотрел в тарелку, опасаясь, что обмен визуальными сигналами может быть перехвачен Темногорской.
Она неодобрительно следила за тем, как он тщательно пережевывает свой единственный бутерброд с ветчиной, запивая его крепким кофе.
— Не думаю, что настоящему мужчине хватит такой порции, — заметила она.
Не прекращая жевать, Антонов посмотрел ей в глаза:
— Если я не ошибаюсь, меня ожидает какое-то испытание? В таком случае предпочитаю не набивать живот.
— Что ж, надеюсь, вы знаете, что делаете, — сказала Темногорская с неприятной улыбочкой на жирных губах. — Хотя, на мой взгляд, лишний вес вам как раз не помешал бы.
В дрогнувших пальцах Павлины звякнула кофейная чашка, неосторожно поставленная на блюдце. Неодобрительно покосившись на нее, Темногорская продолжала:
— Сегодня для вас ответственный день, Константин. Как говорится, или пан или пропал. Вы ведь любите риск, верно? Игры со смертью будоражат вашу кровь?
— Нет, — ответил Антонов. — Я люблю деньги и… красивую жизнь.
Пощадив целомудренность Павлины, он пропустил красивых женщин, а из отвращения к Темногорской не упомянул, что получает удовольствие от вкусной еды. Быстроходные автомобили и скорострельное оружие тоже не вошли в перечень. Впрочем, они автоматически входили в определение «красивой» жизни, как ее понимал Антонов.
Темногорская вытерла рот льняной салфеткой, скомкала ее и швырнула в тарелку с объедками.
— Вы забыли о своей страсти к путешествиям, Костя Заслон, — сказала она. — Или вам неприятно, когда вас называют по кличке, капитан?
Антонов сделал вид, что чуть не поперхнулся и отставил в сторону чашку с недопитым кофе.
— Это не кличка, а мой псевдоним, — проворчал он. — Бывший. Откуда он вам известен?
Вопрос был чисто риторическим. На самом деле Антонов прекрасно знал, где почерпнула Темногорская свои «секретные сведения». Дезинформация, запущенная специалистами АТЦ, принесла свои плоды.
— Я много чего о вас знаю, Константин, — торжествующе улыбнулась Темногорская. — Но не будем ворошить ваше более чем темное прошлое. Таких мужчин, как вы, больше интересует настоящее, не так ли?
— Допустим, — буркнул Антонов, все еще притворяясь ошарашенным осведомленностью Темногорской.
— В таком случае, вынуждена вас оставить, — сказала она, тяжело поднимаясь из-за стола. — Нужно отдать кое-какие распоряжения и проверить, все ли готово для вашего боевого крещения.
— Мое боевое крещение состоялось много лет назад.
— У вас начинается новая жизнь. Значит, все будет заново. — Уже на выходе из столовой Темногорская обернулась, задействовав для этого не только свою шею, а все необъятное туловище. — Ровно через час жду вас за домом. Там находится спортивная площадка, которую вы наверняка видели во время утренней пробежки.
— Ну видел, — согласился Антонов, отметив про себя, что о его передвижениях докладывается хозяйке поместья.
— Так вот, — продолжала она, — пойдете прямо туда. Там и состоится ваше новое крещение.
Потемневшими от ужаса глазами Павлина посмотрела на Антонова. Его взгляд был направлен на Темногорскую и только на нее.
— Просьбу можно? — спросил он.
Она приподняла брови и иронично спросила:
— Хотите написать завещание?
— Мне завещать нечего да и некому, — признался Антонов. — Я хотел попросить вас позволить мне подключиться к Интернету.
— Это исключено, — отрезала Темногорская.
— Тогда разрешите хотя бы воспользоваться библиотекой. Скучно же взаперти сидеть.
— Вы читаете? Приятно слышать. Павлина проводит вас в библиотеку. Можете выбрать любую книгу, которая вам понравится. — Темногорская зашлась своим квакающим смехом. — Она может вам здорово пригодиться, если после сегодняшнего испытания вы окажетесь прикованным к больничной койке.
Расхохотавшись еще громче, она вышла, оставив Антонова и Павлину наедине. Правда, вскоре в столовую явился Антон, не слишком умело совмещающий должность дворецкого с обязанностями официанта, поэтому они удалились.
Поднимаясь по лестнице на второй этаж, Павлина несколько раз обернулась, и Антонов поразился бледности ее лица и темным теням, залегшим под глазами.
— Не выспалась? — спросил он.
— Откажись от испытания, Костя, — скороговоркой произнесла она, остановившись на середине лестничного пролета. — Теперь я поняла, что тебя ожидает.
— Что?
— Видел бревно над ямой со строительным мусором? — Говоря, Павлина не забывала посматривать по сторонам, чтобы ее не подслушали. — Раз в год Игнат… ну, этот здоровяк по кличке Лось устраивает тренировки для охранников. Забирается наверх, а остальные пытаются его оттуда столкнуть. Как правило, без увечий не обходится. А двое вообще погибли.
— Откуда ты знаешь? — поинтересовался Антонов.
— Видела в окно, как их уносили. Накрытых с головой.
— Ты преувеличиваешь.
На самом деле подполковник так не считал. Он видел брус и мог по достоинству оценить последствия падения оттуда на ржавое железо или бетонные плиты.
— Откажись, — повторила просьбу Павлина, беря его за руку.
— Не могу, — просто ответил он.
— У Лося не хватает зуба во рту. Твоя работа?
— Он сам напросился.
— Это злопамятное животное, — сказала Павлина. — Жестокий ублюдок, которому доставляет удовольствие измываться над другими. Он знает кучу всяких грязных приемов и вечно затевает драки. Видел, какие у него мышцы? Он тяжелее тебя килограммов на двадцать и почти на голову выше. Связываться с ним — безумие.
— Безумству храбрых поем мы песню, — откликнулся Антонов. — И все, хватит об этом. Тема закрыта.
Подавая пример, он стал подниматься по ступенькам дальше. Павлина попыталась обогнать и задержать его, но Антонов не позволил. Они вошли в комнату, загроможденную книжными шкафами.
— Мне необходим Интернет, — сказал он. — У тебя есть компьютер?
— Есть, — печально ответила Павлина, — но доступ в Интернет закрыт. Им пользуется только Белла.
— Тогда энциклопедии. Здесь есть энциклопедии?
Антонов обвел взглядом полки, на которых громоздилось бесчисленное количество книг. Он подумал, что одной человеческой жизни не хватило бы, чтобы прочитать их все.
Павлина подвела его к шкафу, который весил, наверное, не меньше бронированного сейфа такого же размера.
— Вот советская энциклопедия… детская… Большая российская.
Сказав, что это то, что нужно, подполковник вытащил темно-фиолетовый фолиант с золотым тиснением. Это был первый том со словами на букву «а». Найти в нем «атомные электростанции» было плевым делом даже для Антонова, редко бравшего в руки книгу.
— А что ты там ищешь? — полюбопытствовала Павлина, но вместо ответа была удостоена предостерегающего жеста: мол, не мешай дяде.
Пятнадцать минут спустя Антонов узнал все, что хотел. Три атомные электростанции, о которых рассказывала Шамилю Темногорская, действительно были похожи, как клоны. Все обладали одинаковой мощностью, четырьмя энергоблоками и одинаковыми реакторами ВВЭР-1000. В Тверской области находилась самая близкая к Москве Калининская АЭС. Она размещалась всего в 260 километрах от столицы. Ленинградскую атомную станцию возвели в Сосновом Бору на побережье Финского залива, сорока километрами западнее Санкт-Петербурга. Ростовская АЭС стояла на берегу Цимлянского водохранилища, оттуда было рукой подать до Краснодара и Приволжья.
— Что-то случилось? — робко подала голос Павлина. — У тебя такое лицо…
Пару секунд Антонов смотрел на нее невидящим взором, а потом улыбнулся:
— Все нормально… за исключением одной мелочи.
— Какой?
— Родственница тебе досталась поганая.
— Я не виновата! — На глазах Павлины выступили слезы.
Сунув энциклопедию на место, Антонов приобнял девушку и погладил по голове:
— Знаю, знаю, не переживай. Придешь сегодня ко мне?
— Если нужно, я постараюсь.
— Нужно. Вот так. — Антонов провел по горлу ребром ладони. — И мобильник захвати, ладно?
— Ладно, — с готовностью кивнула Павлина.
— Не забудешь?
— Ни за что на свете!
— Вот и договорились. — Антонов осторожно отстранил от себя девушку, которая уж слишком сильно к нему прижималась. — А сейчас марш спать. Ночь предстоит беспокойная. — Опасаясь, что его слова будут истолкованы превратно, он нахмурился и добавил: — Спать будет некогда.
— Побег? — спросила Павлина драматическим шепотом.
Вместо ответа Антонов прижал палец к губам.
* * *
После сумрака библиотеки солнечный свет показался особенно ярким. В такую погоду не хотелось умирать, но и в пасмурные дни Антонов не испытывал такого желания. Он не прикидывал, сколько шансов у него одолеть Лося, потому что подсчет получился бы не в его пользу. Но обычные математические правила здесь не годились. Антонов знал, что победит, потому что не имел права на поражение, как не имел права отказаться от состязания.
Обогнув здание, он увидел нескольких мужчин, разминавшихся на площадке. Среди них было легко узнать и бровастого егеря, у которого Антонов отобрал карабин, и его молодого напарника. Ну а Лося, того вообще не заметил бы разве что слепой. Его гигантская фигура, обтянутая черной майкой, была видна издалека. Рядом стояла Темногорская, что-то втолковывающая ему, уперев кулаки в складчатые бока.
При виде Антонова все дружно умолкли, меряя его оценивающими взглядами. Обутый в кроссовки, он быстро шел к поджидающей его компании. На нем была свободная футболка и тонкие спортивные штаны, шуршащие при ходьбе.
— Знакомьтесь, кто еще не знаком, — провозгласила Темногорская, выкидывая в его сторону пятерню. — Константин Заслонов, бывший капитан десантных войск. Уволен за… Впрочем, это частности.
— Ты случайно не в подземном десанте служил? — сострил Лось под гогот четверых дружков.
— Под землю я только других определял, — сказал Антонов. — Среди них и весельчаки попадались. Вроде тебя.
— Что-о? — взревел Лось. — Да ты… да я…
Он двинулся вперед. Бровастый поймал его за кисть руки. Лось отшвырнул его в сторону.
Антонов ждал, надеясь, что разборка произойдет здесь, на земле, а не на грубо отесанном бревне над травмоопасными предметами. Но Темногорской такой вариант показался чересчур простым.
— Стоять! — гаркнула она властно, почти по-военному, а когда Лось замер на месте, как вкопанный, с улыбкой обратилась к Антонову: — Видите, как не терпится Игнату посостязаться с вами в силе и ловкости? И остальным ребятам тоже. Мы здесь поддерживаем здоровый, спортивный дух. Как вам идея принять участие в небольшом соревновании?
— Там? — Прищурившись, Антонов задрал голову, разглядывая пресловутый брус.
— Мы называем его Мостом чемпионов, — пояснила Темногорская. — Нанимаясь ко мне на службу, каждый мужчина должен быть готов прогуляться по этому мосту. А чемпион, знаете, кто? — Она ткнула пальцем в приосанившегося Лося. — Игнат. Еще никому не удавалось сбросить его с пьедестала. Хотите попробовать?
Выбора у Антонова не было. Отказавшись, он лишался возможности оставаться в этом болотном логове, где зрел один из самых коварных заговоров против России. Победив, он мог как-то контролировать ситуацию.
— Почему бы и нет? — сказал он.
С правилами его ознакомили наперебой четверо егерей из команды набычившегося Лося.
— Двое поднимаются с разных сторон, — начал парень, сменивший пятнистый камуфляж на шорты и футболку. — Сходятся и начинают. Кто столкнул противника, тот и победил.
— В борьбе никаких правил, — подхватил бровастый. — Кроме одного…
— Запрещено пользоваться любыми предметами, — сказал егерь с перебитым носом. — Никаких тебе кастетов, свинчаток и прочих железок.
— Спрыгнувший добровольно или повернувший обратно, — подытожил крепыш в тельняшке, — признается проигравшим, и его избивают все присутствующие.
— Жестко, — оценил Антонов. — И кто мой противник?
— Я! — подал голос Лось. — И тебя отсюда унесут, будь уверен.
— Минутку, — вмешалась Темногорская. — Право сразиться с чемпионом нужно еще завоевать.
— Вы о чем? — насторожился «матрос».
— Пусть сначала на вас потренируется.
Егеря переглянулись и как-то сникли. Не утратил бодрости духа лишь кривоносый.
— А что, — сказал он. — Справедливо. Чур, я первый.
Никто не возразил. Две минуты спустя Антонов и «матрос» очутились друг напротив друга на высоте трех с половиной метров, подбадриваемые свистом и окриками немногочисленных зрителей. Сверху было видно, что груда мусора под брусом навалена длинная и широкая: дабы не сверзиться в нее, нужно было хорошенько оттолкнуться ногами при падении, что не гарантировало от переломов и тяжелых ушибов. Подобный аттракцион не показался бы неуместным на гладиаторской арене Древнего Рима.
Двигаясь боком, «матрос» пошел в атаку, надеясь ошеломить новичка напором. Он и первым-то вызвался для того, чтобы Антонов не успел освоиться на незнакомой конструкции. И поначалу всем показалось, что его расчет был верен.
Уклоняясь от взмаха руки, Антонов пошатнулся и потерял равновесие. Во всяком случае, так решил охранник в тельняшке, который не преминул воспользоваться своим преимуществом. Торопясь расправиться с противником, он толкнул его, и… его рука ушла в пустоту, а присевший Антонов пнул его кроссовкой в колено. Издав печальный крик подстреленной птицы, «матрос» начал падать вперед, вовремя сгруппировался и прыгнул.
При ударе о землю его отбросило назад, так что он все-таки приложился затылком о торчащую углом плиту, но не сильно. В следующее мгновение он уже присоединился к товарищам, что-то жарко им объясняя и втайне радуясь, что для него состязания закончились.
Следующим по лестнице стал взбираться самый молодой представитель команды соперников. Обладая завидной гибкостью, он не имел главного качества, без которого было нечего рассчитывать на победу. Парень был напрочь лишен мужества, а может, просто страдал боязнью высоты. Перед Антоновым он предстал бледный как смерть, с затравленным взглядом и на трясущихся ногах. Из милосердия подполковник смел его с бревна одним взмахом руки, постаравшись нанести удар как можно сильнее. Двигая ногами, как при езде на велосипеде, парень перелетел через опасное нагромождение и благополучно приземлился на четыре конечности. Внизу его наградили беззлобным подзатыльником, но этим дело и ограничилось.
Потеряв всякий интерес к парню, Антонов ожидал следующего противника. Он уже полностью освоился на тридцатисантиметровом брусе и знал, что легко выстоит и против кривоносого, и против чернобрового егеря. А вот исход поединка с Лосем не казался столь однозначным. В переносном смысле здоровяк заимел на Антонова зуб, в прямом — лишился зуба, но то и другое в равной мере превращало его в опаснейшего врага — могучего, неутомимого, беспощадного.
Словно читая его мысли, Лось положил руку на плечо кривоносому, который, поплевав на ладони, поставил ногу на первую перекладину лестницы.
— Хватит тренировок, — заявил он. — Теперь я.
Его взгляд был устремлен вверх, на Антонова. Так мог бы смотреть кот, приметивший воробья на ветке. Пришло время расплаты, и Лось точно знал, кто поплатится, за что и чем. Это и было его единственным уязвимым местом: излишняя самоуверенность.
Чтобы еще более укрепить Лося в сознании собственного превосходства, Антонов притворился испуганным.
— Эй, Белла Борисовна, может быть, хватит на сегодня? — крикнул он. — Вы увидели, на что я способен, а я, честно говоря, устал.
Темногорская задрала голову. В своем черном балахоне сверху она походила на громадный бочонок с дегтем, из которого выглядывала круглая белая физиономия.
— Ерунда, — отозвалась она. — Разве мужчине не положено быть выносливым?
— Да он просто обделался от страха, — громогласно провозгласил Лось и, дождавшись дружного гогота своих дружков, обратился к Антонову. — Ладно, я сегодня добрый. Прыгай сам. Получишь свое и вали отсюда на все четыре стороны.
Бледная физиономия Темногорской сменилась такой же бледной плешью на ее голове, когда она повернулась к Лосю.
— Кто это дал тебе право распоряжаться, Игнат? — возмутилась она. — Здесь я решаю, кто и что должен делать. Полезай наверх, живо.
Не позволив себе даже ворчания, Лось начал взбираться по лестнице. Бревно под ногами Антонова отозвалось на это неравномерной вибрацией. Он развернулся к Лосю левым плечом и расставил ноги на ширину плеч. Выдержать полноценную схватку и устоять на Мосту чемпионов шансов было немного. Точнее, так мало, что не стоило принимать их во внимание. Надежда была только на стремительный натиск. Но Лось не должен был догадываться об этом. Антонов всячески стремился внушить ему мысль, что будет лишь обороняться, а не атаковать.
— Белла Борисовна, — опять позвал он. — А как же дело, которое вы хотели мне поручить? На что я буду годен со сломанной ногой или рукой?
— А на что ты будешь годен, если струсишь? — откликнулась Темногорская, и ее очки, поймавшие отблеск солнца, вспыхнули, как две маленькие автомобильные фары. — Неужели ты готов сдаться без боя?
Слушая их разговор, Лось несколько раз подпрыгнул и даже развернулся вокруг оси, давая понять, что чувствует себя на брусе очень даже уверенно.
— Да он меня одной массой задавит! — пожаловался Антонов, указывая на него.
Внизу, насмехаясь над ним, заржали. Лось презрительно сплюнул. Темногорская повысила голос до визга.
— Дело не в килограммах, Константин! Дело в характере. Я хочу увидеть, как ты умеешь смотреть опасности в лицо. Хватит рассуждать. Сражайся!
— Ладно, — пробормотал Антонов, глядя на Лося, который все еще держался на расстоянии двух метров, давая хозяйке возможность высказаться.
Как только она умолкла, Лось сделал два стремительных шага вперед и расхохотался при виде попятившегося Антонова:
— Ну что, козлик? Коленки трясутся, а?
Боковым зрением Антонов увидел девичий силуэт в окне второго этажа, но все его внимание было сосредоточено на противнике. Тесную майку Лось напялил с целью устрашения, выставляя напоказ все свои бицепсы-трицепсы. Если бы не дыра в зубах, он мог бы сниматься в каком-нибудь отечественном ремейке «Конана-варвара». Его шумное дыхание напоминало пыхтение локомотива.
Снизу, как будто откуда-то издалека, донесся возбужденный голос Темногорской:
— Внимание, внимание! Сейчас на ваших глазах произойдет схватка за звание чемпиона моста! Слабонервных просим не смотреть!
Подзадоренный объявлением, Лось еще разок подпрыгнул, совершив разворот в воздухе, по-кошачьи приземлился на бревно и, не колеблясь, перешел в наступление. Он был уверен, что смахнет врага одной левой, как муху, потому что вкус прежних побед кружил ему голову и туманил рассудок. Это было на руку Антонову. Слишком самоуверенный враг — обманутый враг.
Антонов был сложен неплохо, но тяжелой атлетикой или культуризмом сроду не занимался, а потому выглядел в глазах гиганта хилым пигмеем. Атакуя, Лось не терзался сомнениями.
Решив, что больше противнику отступать некуда, он устремился вперед с устрашающим ревом и протянул руку, чтобы схватить или столкнуть Антонова вниз. Но тут случилось непредвиденное. Вместо того чтобы отшатнуться, присесть или отбить руку, Антонов поднырнул под нее, обхватил Лося за горячий торс и налег на него всем своим весом.
— Толкайся, — выкрикнул он, когда оба, потеряв равновесие, начали крениться вправо.
А что еще оставалось Лосю? Отказаться и свалиться с Моста чемпиона вместе с вошедшим в клинч противником?
Он оттолкнулся, Антонов тоже и, слившись в единое целое, оба оторвались от бруса и полетели вниз по плавной дуге. Зрители ахнули.
За доли секунды до приземления Антонов разжал руки и придал телу наклон вниз головой. Широкая спина Лося с глухим стуком впечаталась в землю рядом со спутанной ржавой арматурой, его селезенка отчетливо екнула, зубы издали щелчок, похожий на клацанье кастаньет. Подивиться такому неожиданному и быстрому финалу поединка или порадоваться удачному падению он не успел.
Бритый череп Антонова врезался ему в лицо, как чугунный шар. Получив сокрушительный удар, Лось приподнялся на локтях… упал… опять приподнялся… упал… затих.
Откатившийся в сторону Антонов сел на земле, отряхивая колени запылившихся штанов. В голове гудело, на зубах ощущался вкус крови, пальцы подрагивали от не успевшего спасть нервного напряжения. Подобного полета «ласточкой» он не совершал еще никогда в жизни и совершенно не хотел повторить первый, довольно удачный опыт.
Для Лося падение завершилось плачевно. Когда он все-таки сумел сесть, его зрачки оставались расфокусированными, из расквашенного носа хлестала кровь, а в ряду передних зубов зияла новая брешь.
Потрясенная Темногорская долго всматривалась в него, потом перевела взгляд на Антонова. Охранники проделали то же самое. Похоже, они еще не до конца поверили в случившееся.
— Кто чемпион? — хрипло спросил Антонов, выпрямляясь во весь рост.
— Что? — не поняла Темногорская.
— Чемпион кто? Новый…
— А!.. Вы.
— Так поздравьте меня, — предложил Антонов и сплюнул.
Слюна была розовой. Увидев это, Темногорская шумно сглотнула.
— Поздравляю, Константин, — сипло произнесла она. — Потрясающее зрелище. Никогда не видела ничего подобного.
Антонова подмывало предложить возобновить забаву, но он не хотел перегибать палку. Просто сплюнул еще раз и пошел прочь, стараясь не слишком шаркать внезапно отяжелевшими ногами.
Минуту назад он стоял не на спортивном буме, а на краю пропасти, падение в которую могло завершиться мучительной смертью или еще более мучительной инвалидностью. Все обошлось, но вместо радости он испытывал усталость. Неимоверную усталость.
