7. Взаперти
Включив планшет, заменяющий в походных условиях компьютер, Антонов запустил нужную программу, вставил в ушные раковины наушники и проверил, как поживает «жучок», подсунутый Темногорской. В кабинете шуршали какие-то бумаги, иногда раздавалось покашливание или сопение, но больше ничего слышно не было.
Не вынимая наушников, подполковник разделся до пояса и отправился чистить зубы. Когда он вернулся и собрался раздеваться, чтобы продолжить прослушивание в постели, до него донеслись звуки, в которых нетрудно было распознать стук в дверь.
— Входите, — произнес гнусавый голос Темногорской. — Открыто.
— Добрый вечер, Белладонна, — откликнулся мужчина, говоривший по-русски с едва уловимым акцентом.
Шамиль, понял Антонов. Но почему Белладонна? Ах, да, ее ведь зовут Беллой. Забавное она себе подобрала имечко.
Мысли не мешали слушать, как в кабинете звучат быстрые, легкие шаги, шуршит одежда, скрипит пододвигаемое кресло.
— Извините, что оставила вас сегодня без ужина, Шамиль, — сказала Темногорская. — Но вы сами понимаете, какая возникла ситуация.
— Ничего, я привык обходиться без еды.
— Этот Константин, конечно, вас в лицо не знает, но береженого бог бережет.
— Я его видел сверху. Крутой.
— Поэтому я его и пригласила. Он мне пригодится.
— Зачем?
В голосе Темногорской прозвучал металл:
— Позвольте мне самой решать, кто мне нужен и зачем.
Поскольку ответа на эту реплику не последовало, Антонов предположил, что Шамиль почувствовал себя задетым, и не ошибся. Темногорская поспешила смягчить тон:
— Видите ли, Шамиль, моим людям силы не занимать, а вот мозгов им не хватает. — Тут она решила подпустить немного лести. — Вот если бы они обладали вашим умом, то я обошлась бы без посторонних.
— Это рискованно, Белладонна, — упрекнул Шамиль. — Вы его совсем не знаете.
— Готова ручаться, что он будет послушен, как пес.
— Этот человек? Хм.
— Напрасно вы сомневаетесь, мой друг. Он наемник, оставшийся без работы и отчаянно нуждающийся в деньгах. Выполнит любой приказ.
— Справки о нем наводили? — спросил Шамиль.
— Уже наводят, — ответила Темногорская. — У меня есть фамилия и номер автомобиля. Завтра мы будем знать всю его подноготную.
Антонов усмехнулся, зная, как четко и споро готовятся легенды прикрытия специалистами ФСБ. На сегодняшний день он не кто иной, как капитан Константин Заслонов, бывший десантник, отправленный в отставку за строптивый нрав и привычку присваивать чужое. Последние пять лет его биографии окутаны мраком, но, покопавшись в служебных архивах, можно выяснить, что он побывал в нескольких горячих точках и подозревается в совершении заказных убийств.
— Неплохо бы узнать его уязвимое место, — раздался голос Шамиля. — Тогда и в узде будет держать проще.
— Деньги, друг мой, деньги. — Темногорская довольно засмеялась. — Я чувствую, что этот тип по уши в долгах. Наемники получают хорошие деньги, но быстро спускают все заработанное.
— И все равно, — упрямо гнул свое Шамиль, — будьте предельно осторожны. Не нравится мне ваш Константин Заслонов. Не нравится, и все.
— Завтра его ожидает одно трудное испытание. Шансов выдержать его у Константина не много. Так что не нужно волноваться раньше времени, Шамиль. Оставим эту тему и перейдем к другим, гораздо более важным. Мы выходим на финишную прямую. Доложите обстановку.
— Сколько можно докладывать одно и то же?
— Сколько нужно, — произнесла Темногорская, произнесла так, что чеченский боевик Шамиль, прошедший огонь, воду и медные трубы, сразу пошел на попятную.
— Все идет по плану, — заговорил он. — Я постоянно поддерживаю связь с группами. Они находятся в полной боевой готовности. В Тверской области, в Ленинградской и в Ростовской.
— По-прежнему никто не колеблется?
— Нет.
— И в Сосновом Бору? — спросила Темногорская. — Вы говорили, там возникла какая-то неувязка.
«Это ведь совсем рядом, — прикинул Антонов. — По всей видимости, в уже упомянутой Ленинградской области».
Шамиль хмыкнул:
— Все улажено, Белладонна. Там закончилась дурь, пришлось забросить по пути. Эта публика не может без наркотиков. Единственный способ снять напряжение.
— Не переборщили бы они с наркотиками в самый ответственный момент, — озабоченно произнесла Темногорская.
— Они как зомби, — сказал Шамиль. — Выполнят все на автомате. Для того чтобы нажимать на кнопки, большого ума не надо.
Антонов насторожился. О каких кнопках идет речь? Что намечается в Сосновом Бору и двух других пока неизвестных пунктах?
— Надеюсь, вы отвечаете за свои слова, Шамиль, — раздался в наушниках голос.
— Я мужчина, — ответил Шамиль, — а мужчина обязан отвечать за свои слова.
— Ладно, у меня пока вопросов нет. Может быть, они есть у вас?
— Давно хотел спросить, Белладонна…
— Пожалуйста, — милостиво разрешила Темногорская.
— Почему такой разброс объектов? Разве не удобнее было бы выбрать те, что находятся рядом? И эффект получился бы мощнее.
— Не обижайтесь, Шамиль, но вы рассуждаете как дилетант. Я ведь не случайно выбрала эти станции. Все они сооружены по одному типовому проекту и практически идентичны, что упрощает захват. Это было знамение свыше. Мой покойный отец хранил документацию по этим трем реакторам дома, потому что использовал данные в докторской диссертации. И когда документы попали ко мне в руки, меня осенило. — Темногорская издала звук, похожий на кваканье. — Если пульты управления и оборудование одинаковы, то можно применить единую схему пять… десять… сто раз! И знаете, почему я ограничилась тремя атомными электростанциями? Потому что в зоне охвата окажется вся европейская часть России.
Антонов почувствовал, как лоб покрывает испарина. Он прижал ладони к ушам, хотя и без того голоса звучали так отчетливо, будто беседа велась в его комнате.
— Вот оно что, — протянул Шамиль. — Вы умная женщина.
— Гениальная, — поправила Темногорская собеседника. — В доказательство этого я расскажу вам еще об одном своем ноу-хау. Как правило, теракты срываются, когда начинаются переговоры с властями. Пока идет торговля, первоначальная решимость испаряется, людей начинают одолевать сомнения, страхи, корыстные интересы. Но в моем случае этого не будет.
— В нашем, — поправил Шамиль. С таким же успехом он мог бы подсказывать что-нибудь токующему глухарю.
— А почему не будет? — спросила Темногорская и сама же ответила на свой вопрос: — Потому что смертники окажутся лишенными связи с внешним миром. У президента и его своры будет всего лишь двадцать четыре часа на выполнение моих условий и никаких шансов переубедить или уничтожить исполнителей. Иначе: бум-м! — В наушниках прозвучал зловещий смех, напоминающий звук, который могла бы издавать кастрюля, катящаяся по булыжной мостовой. — Но до этого не дойдет. Потому что в этом случае его президентству все равно конец. Уж лучше уйти тихо и мирно, не так ли?
— А вдруг он вам не поверит? — пробормотал Шамиль.
Антонов сглотнул и почувствовал, что в горле пересохло так, словно он несколько суток провел в безводной пустыне. Ловя каждое слово, он взял бутылку с водой и сделал несколько жадных глотков.
— Еще бы он не поверил! — Темногорская издала самодовольный смешок. — В его распоряжении будут факты. Факты, которые прижмут его к стенке. В понедельник в полдень он получит удар, после которого уже не поднимется. Это будут последние сутки его правления, а потом у истории России начнется новый отсчет. У истории всего мира!
— Если только…
Шамиль не договорил. Возникла пауза, которую прервала Темногорская:
— Что только?
— Если только вас не засекут, когда вы будете отправлять сообщение или отдавать распоряжение группам. Все великие борцы за свободу погорели на этом. Из-за обычных маленьких мобильников, местонахождение которых всегда можно определить с помощью спутников.
— Не всегда, Шамиль. Я все продумала до мелочей. Проект под кодовым названием «Белладонна» не имеет изъянов. Успешный финал предопределен. Президент уходит, мои вашингтонские друзья выплачивают мне оставшиеся девяносто миллионов, ты и твои партнеры получаете пятьдесят.
— Что ж, тогда тревожиться не о чем.
— Не совсем так, мой друг, не совсем так, — произнесла Темногорская нараспев. — Один момент меня тревожит. Ты знаешь, о чем я говорю. И ты обещал устранить причину этой тревоги.
Шамиль рассмеялся и, как подумалось Антонову, пренебрежительно махнул рукой.
— А, вы об этом, Белладонна? Пустяки! В воскресенье я все улажу, как мы и договаривались.
— И никаких снайперских винтовок! — предупредила Темногорская. — Я не хочу, чтобы полиция стала искать заказчика. Это должно походить на обычное нападение грабителей.
— Достаточно будет пистолета, — заверил собеседницу Шамиль.
— Нет, — последовал предельно лаконичный и безапелляционный ответ.
— Хорошо. Пусть это будет нож. И для вас я сделаю это бесплатно. В знак моего уважения.
— Шамиль, — заговорила Темногорская после недолгой паузы, — ты как будто забыл, что в моем доме гостям не позволено иметь при себе оружие. Ни огнестрельного, ни холодного.
— Вы никому не доверяете, — усмехнулся Шамиль.
— Так же, как и ты.
— Ладно, уговорили. Я попросту сверну девчонке шею или проломлю ей голову камнем. Устраивает?
— Лучше не придумаешь. Ведь это будет ограбление.
— Считайте, что она уже не жилец, — небрежно сказал Шамиль.
— Прекрасно, я очень на тебя рассчитываю, — произнесла Темногорская голосом, который, по-видимому, казался ей медовым. — Я вовсе не жестокая женщина. Но я рациональная. И не собираюсь оставлять свидетелей.
Речь шла о Павлине, вне всякого сомнения. Ее собирались убить. Наверное, предположил Антонов, состояние, числившееся за Павлиной, переписано на Темногорскую, и теперь девушка обречена. Наивная девственница, проведшая лучшие годы в заточении, без возлюбленных и друзей.
Надежда выяснить, когда и где произойдет покушение, не оправдалась. Надо полагать, кто-то из заговорщиков задел коленом микрофон, потому что в наушниках раздался ужасный хрип, сквозь который прорывались лишь отдельные слова: «прогулка… лес… без охраны…»
Потом звук совсем пропал. Скорее всего, микрофон упал на пол, где его раздавила чья-то подошва. Но Антонов успел услышать достаточно, чтобы понять, что Шамиль будет подстерегать жертву где-то в лесу. Правда, операция под кодовым названием «Белладонна» занимала мысли подполковнка гораздо сильнее.
Это был чудовищный план, так что Второй не напрасно заинтересовался Темногорской. Используя ее в качестве марионетки, американцы решили убрать с поста нынешнего президента России и посадить на его место кого-нибудь более сговорчивого и менее амбициозного. Доказать причастность ЦРУ к этой истории было бы чересчур сложно, но Антонов и не собирался никому ничего доказывать. Насколько он понял, специально обученные группы террористов-смертников готовились к захвату трех атомных станций, и об этом нужно было как можно скорее известить руководство. Но как? Не имея мобильника и доступа к Интернету, подполковник не имел возможности связаться с Антитеррористическим центром.
Ломая голову над выходом из своего затруднительного положения, Антонов убрал наушники, сунул в рот мятный леденец на палочке и собирался принять горизонтальное положение, когда услышал щелчок дверного замка. Бесшумно подскочив к двери, Антонов рванул ее на себя. Если Темногорская что-то заподозрила и прислала Шамиля или Лося расправиться с ним, то сдаваться без боя он не собирался!
* * *
Издав сдавленный крик, Павлина, держащаяся за ручку двери, влетела в комнату и оказалась нос к носу с Антоновым, который был готов схватить ее за горло. Испугавшись, она отпрянула назад и толкнула спиной дверь, которая тут же захлопнулась.
— Бл-л… — вырвалось у Антонова. — Он опустил руки. — Простите.
— Это вы меня простите, — пролепетала Павлина. — Кажется, я вас перепугала.
На ней была хлопчатобумажная розовая ночнушка с белым медвежонком, спящим на белом облачке. Через ее грудь протянулась надпись, имитирующая храп: «ZZZZZZZZ».
Перехватив взгляд Антонова, она подняла руки, ставя преграду между его глазами и своим телом.
— Не нужно меня бояться, — сказал он и прибавил самое банальное, что только можно было придумать: — Я не кусаюсь.
Павлина опустила руки, но взгляд не подняла. Виновато улыбнулась.
— Я такая неловкая. Нет чтобы придержать дверь. А теперь я заперта вместе с вами.
— В клетке с тигром, — пошутил Антонов. — Разве у вас нет карточки-открывашки?
— Нет. — Павлина мотнула головой, отчего ее волосы взметнулись.
— Как же вы вошли?
— Снаружи дверь открывается. А вот изнутри…
— Что ж, заходите, гостьей будете.
Повинуясь взмаху руки Антонова, девушка прошла в комнату. В кабинет он ее не повел, сам сел на кровать, ей кивнул на кресло в углу. Она осторожно села, плотно сдвинув колени. Посмотрела на Антонова украдкой раз, другой. Разулыбалась.
— Вы любите леденцы на палочке?
— У меня был выбор, — пояснил Антонов, вытаскивая изо рта сладкий зеленый шарик, уменьшившийся до размера горошины. — Сигареты или конфеты. Я решил стать сладкоежкой.
— Давно бросили?
— Ты явилась среди ночи, чтобы выяснить это?
Павлина смутилась.
— Нет, конечно.
— Тогда выкладывай, девочка, — предложил Антонов. — И зови меня Костей. Глупо жеманничать, очутившись в одной темнице, не находишь?
Павлина осторожно пожала плечами. Она все еще чувствовала себя не в своей тарелке, но Антонов не собирался жалеть ее или гладить по головке.
— Давай, выкладывай, — повторил он.
— Не знаю, почему я решила вам…
— Тебе!
— Тебе, — послушно повторила Павлина. — …тебе довериться, но мне кажется, что вы… ты человек честный.
— Нет, — возразил Антонов, — Честным быть мне моя профессия не позволяет. Но тебя я не подведу и не предам, так что продолжай.
Она вздохнула.
— Что-то странное происходит, я чувствую. Не могу сказать, что прежде жизнь в нашей глуши протекала нормально, но в последнее время все не так. Моя сводная сестра… Вы что-нибудь о ней знаете?
— Что-нибудь знаю.
— Наверное, очень мало, раз согласились работать на нее, — сказала Павлина. — Белла нанимает людей для разных грязных дел, а потом они исчезают.
— Дела? — спросил Антонов.
— Люди. Исчезают по-настоящему. Насовсем.
— Ты уверена?
— Да. Поэтому и пришла. Чтобы предостеречь вас… тебя, Костя.
— Предостерегай, — согласился он, а сам спросил себя: не Темногорская ли подослала девушку?
А что если эта та самая обещанная проверка? Тот факт, что Павлину собирались убить, не мешал использовать ее в качестве сладкой приманки, предназначенной для того, чтобы заманить Антонова в ловушку. Он следил за мимикой, движениями и глазами Павлины, стараясь обнаружить в ее поведении фальшь.
— Не верь ей, — говорила девушка, почти перейдя на драматический шепот. — Белла опасна и вынашивает безумные планы.
— Какие? — спросил Антонов. — Конкретно.
— Она со мной не делится, — сказала Павлина. — Но это как-то связано с электростанциями.
— С атомными?
— Возможно. Я плохо в этом разбираюсь. Но одно знаю наверняка: завтра тебя ждет испытание. Очень рискованное.
— Тебе об этом сестрица сказала?
— Нет, — ответила Павлина, краснея. — Я подслушала ее разговор с еще одним гостем, который живет у нас в доме. По секрету от тебя.
— Шамиль, — глухо произнес Антонов. — Так его зовут?
— Да. Мне с ним запрещено общаться. Он гостит у нас не в первый раз, и они с Беллой много общаются за закрытыми дверями.
— Как он сюда добирается?
— Его привозят и увозят на вертолете. — Павлина посмотрела Антонову в глаза. — У моей сестры собственный вертолет. Она очень богата, как вы, наверное, догадались.
— Догадался, — кивнул Антонов.
— Хотя до вчерашнего дня богатой была я. Официально. — Девушка инстинктивно понизила голос. — Все состояние было оформлено на меня.
Антонов, худшие предположения которого оправдались, помрачнел.
— А теперь? — спросил он.
— Вчера перед театром мы заехали за нотариусом и отправились по разным банкам и фирмам, — ответила Павлина. — Оперу я смотрела уже в новом качестве. Совершенно нищей.
— Жалеешь об этом?
— Нет. Но на сердце у меня неспокойно. Почему-то мне страшно.
Антонов понимал, что ведет себя чересчур эмоционально, но решил, что Павлина была с ним предельно честна и откровенна. Девушка с глазами испуганной лани и щеками, краснеющими при малейшем поводе, не могла бы врать столь изощренно. Сумеет ли Антонов уберечь ее? Он не знал. Он был не вправе беспокоиться об участи малознакомой девушки, когда на карту было поставлено будущее России. Но и бросать ее на произвол судьбы нельзя. Вот если бы избавиться от Шамиля… Это позволило бы убить сразу двух зайцев: спасти Павлину от нависшей угрозы и сорвать операцию «Белладонна». Не имея представления, как осуществить свой замысел, Антонов подумал, что стоит хотя бы попытаться.
— Не бойся, Павлина, — сказал он. — Я тебя в обиду не дам.
Она с тревогой посмотрела на него:
— Нет?
— Нет, — подтвердил он.
— Ты не должен со мной связываться, — тихо проговорила девушка. — Потому что уже у многих были неприятности из-за меня. Я приношу одни несчастья.
— Неправда, — сказал Антонов, улыбаясь.
— Правда. Парням быстро отбивают охоту даже смотреть на меня. Один из моих ухажеров попал в аварию и остался калекой на всю жизнь. Другой пропал без вести. А третьего столкнули с платформы прямо под электричку. Он… он погиб. С тех пор я ни с кем не знакомлюсь и не встречаюсь. — Павлина украдкой взглянула на Антонова и опустила ресницы. — Тебе лучше уехать отсюда, пока не поздно, Костя.
— Я заберу тебя с собой, — неожиданно решил он.
— И куда я денусь? Без денег, без родственников, без крыши над головой?
— Там видно будет.
— Хорошо, — согласилась Павлина. — Лучше побираться на улице, чем оставаться здесь. Знал бы ты, сколько мне пришлось вытерпеть.
— Потом расскажешь, — сказал Антонов, не имевший желания выслушивать душещипательные истории.
— Когда мы убежим?
Антонов задумался. Собранная им информация, которая представляется сегодня такой важной, окажется детским лепетом, когда прозвучит в кабинете Второго в виде доклада. А если Второй сунется к начальству со всеми этими догадками и туманными предположениями, то не сносить ему головы. Чересчур много пробелов, чересчур мало фактов, чтобы составить общую картину. Лучше задержаться в поместье на денек, собрать побольше улик, а потом уже бить тревогу.
Антонов улыбнулся Павлине:
— Скоро, — сказал он. — А теперь пора спать.
Вспыхнув, Павлина вскочила и подошла к двери, чтобы подергать ее, прежде чем обернуться.
— Закрыто, — сообщила она с таким видом, будто обнаружила это только сейчас.
— Когда открывают двери? — поинтересовался Антонов, не двигаясь с места.
— В восемь часов утра. Это делает дежурный охранник. Просто переключает кнопки на пульте.
— А если мне понадобится выйти раньше? Например, захочется побегать.
— Тогда, — ответила Павлина, — нужно будет позвонить дежурному по 04. Думаю, он откроет. Выходить запрещено только по ночам.
Антонов развел руками:
— Значит, придется тебе остаться до утра.
Павлина с обреченным видом кивнула, продолжая стоять у двери. Усмехнувшись, Антонов встал с кровати.
— Ты ляжешь здесь, — распорядился он. — Я устроюсь на диване в соседней комнате. Двери лучше не закрывать, чтобы я слышал, что происходит. Но если ты мне не доверяешь…
— Что ты, Костя! — испугалась девушка.
Глядя ему в глаза, она подошла и остановилась рядом. Можно было беспрепятственно обнять ее, поцеловать и даже уложить на кровать. Антонов знал, что девушка ему не откажет. Именно поэтому он сухо пожелал ей приятных снов и вышел.
Прежде чем уснуть, он и Павлина долго лежали с открытыми глазами, глядя в темноту. Расстояние в несколько шагов оказалось непреодолимым для обоих.
