18

Антонио, известный в бандитской среде кличкой Рыбий Глаз, уверенно двигался сквозь джунгли. Он знал местоположение лагеря потерпевших авиакатастрофу и направлялся именно туда. Причем дороги, как таковой, он не выбирал. Просто шел в заданном направлении, лишь иногда отклоняясь от него на несколько метров в одну или другую сторону. Это было вызвано особенностями местности, рельефа и растительности. Так пришлось преодолеть парочку неглубоких оврагов. В другом месте довелось пересечь ручей. Он впадал в узкий морской залив, вклинивавшийся в остров чуть ли не на целый километр. Ручей хоть и был довольно узким, но имел высокие крутые берега и протекал несколькими метрами ниже береговой линии. Оба берега были покрыты зарослями. Перепрыгивать было опасно. Долететь в прыжке до противоположного берега еще можно было. Но гарантии того, что берег не обвалится, не имелось. Поэтому Рыбий Глаз двинулся в сторону моря. Это оказалось самым большим отклонением от намеченного маршрута. И именно при данных обстоятельствах он и обнаружил необычный морской залив. Определить на глаз, где заканчивался ручей, а где начиналось море, представлялось невозможным. Лишь резкая смена рельефа намекала на это. Крутые берега исчезли, а водную артерию (тот самый залив!) можно было спокойно перейти пешком и даже не набрать воды в армейские ботинки. Антонио так и сделал.

Оказавшись на противоположном берегу, он сориентировался и снова двинулся в нужном направлении. Очередным препятствием на его пути стали густые, почти непроходимые заросли. Вначале Антонио пытался найти хоть какую-то лазейку, чтобы просочиться сквозь невероятное сплетение разнообразных растений. Однако вскоре стало ясно, что лазейки нигде нет. Тогда бандит вытащил из ножен огромный нож наподобие мачете и принялся изо всех сил орудовать им, расчищая себе путь. Занятие было не из легких, тем более что растительность была невероятно густой. Но тем не менее, несмотря на трудности, Рыбий Глаз продолжал сечь, рубить, кромсать. Он продвигался все глубже и глубже в джунгли.

По всем расчетам лагерь потерпевших катастрофу находился уже совсем близко. Бандиту оставалось сделать лишь последний рывок, чтобы достичь цели. Оставив за спиной немалый отрезок пути, он был уверен, что остаток дороги преодолеет без сколь-нибудь серьезных проблем. А даже если бы таковые и возникли, ему бы они все равно оказались по плечу. По крайней мере Рыбий Глаз так считал, и разуверить его в этом могло лишь столкновение с какой-нибудь сверхмощной силой. А поскольку подобной силы он на острове не видел, то и поводов для беспокойства не находил. Неизвестных, с которыми накануне вечером пришлось схлестнуться в перестрелке, он в расчет не брал. Полагал, что те были наголову разбиты.

Выбравшись из зарослей, Антонио пошел под сенью высоких тропических деревьев. Прислушивался к пению птиц и другим звукам, раздававшимся в джунглях. Надеялся, что, в случае чего, сумеет услышать голоса вероятных противников. Либо же они сами выдадут неким образом свое присутствие. И тут совершенно неожиданно что-то обвило его ногу, словно змея. Бандит не успел опомниться, как оказался висящим вниз головой. Уж чего-чего, а оказаться в петле-ловушке он никак не ожидал. Сразу же попытался подтянуться, чтобы ослабить давление веревки на ногу. Однако сделать ему это не позволили двое мужчин – пожилой креол и средних лет европеец. Рыбий Глаз не мог знать, что перед ним староста деревни Габриэль Корсега и русский десантник майор Андрей Лавров, выдающий себя за украинского бизнесмена. Для него это были просто безымянные враги, от которых можно было ожидать всего, чего угодно.

Батяня в первую очередь обезоружил бандита, а также отнял у него рацию. Старик тем временем связал пленнику руки и взял его под прицел пистолета. Все делалось молча. У Антонио складывалось впечатление, что с ним вообще не собираются разговаривать, а готовят какую-то изощренную пытку. На самом деле Корсега и Лавров заранее договорились о том, как будут себя вести. Их молчание было частью приема по оказанию психологического давления на плененного громилу. И чем дольше они молчали, тем более невыносимым становилось их молчание. В конце концов, бандит не выдержал и заговорил первым.

– Что вы будете делать?! – писклявым голосом, который абсолютно не сочетался с внешностью, спросил Рыбий Глаз.

– Да вот мой знакомый островитянин, – русский кивнул на алькальда, – завел себе гиену. Нравятся ему домашние гиены. Вот только жрут они много. Вот и приходится отлавливать всяких негодяев, чтобы накормить голодное животное. Сейчас несколько надрезов сделаем, кровь пустим. Гиена, как почует запах крови, так сразу и прибежит. Хвостом завиляет.

Батяня нес полный бред, чтобы еще больше запугать бандита. Антонио, выслушивая историю о гиене, принимал ее за чистую монету. Он начал дрожать, как осиновый лист, но набрался сил, чтобы уточнить:

– Вы скормите меня гиене?

– Какой умный мальчик оказался, – стал подыгрывать староста. – Гиены очень любят умных. За их мозг.

Майор в знак согласия лишь, кивая, ухмылялся. От этой ухмылки пленнику становилось не по себе.

– А может, не надо гиены? – спросил он. – Может, я вам в чем-то другом пригожусь?

– В другом? – со скептицизмом переспросил Батяня. – Да для чего ты можешь пригодиться? Ты себя переоцениваешь.

Батяня достал нож и стал нарочно его подтачивать, будто бы готовился сделать обещанные надрезы на теле пленника. Тот еще больше затрепыхался, веря в серьезность намерений европейца и креола.

– Неужто вы не хотите знать, зачем меня сюда отправили?! – вскрикнул он с долей возмущения в голосе: мол, я с такой важной миссией, а вы меня в расход сразу.

– Да ты обыкновенный мародер, – продолжал игру русский. – Пришел, чтобы лифчики из разбившегося самолета украсть. У тебя это на лбу написано.

– Нет! Нет! Нет! – стал отрицать Рыбий Глаз. – Я из группы Хуана Эскабальдо. Он ходит в порученцах у дона Хулио Гарсии. Дон Гарсия – крупный наркоторговец. Это он отправил нас всех сюда, на остров.

– И зачем он это сделал? – не удержался от вопросов Габриэль. – Вспомнил старые обиды? Или по своим наркотическим делам? У нас здесь кока не растет. И твой хозяин об этом очень хорошо знает.

– Про старые обиды я не знаю, – ответил Антонио. – Кто мы такие, чтобы нам рассказывать о древних похождениях босса! Но знаю, что трогать вашу деревню нам до последнего момента было запрещено. А когда узнали, что у вас тот русский, то напасть все-таки пришлось. Чтобы забрать его.

– Ну забрали вы его и даже более того… Но что тебе сейчас здесь нужно, кроме как копаться в вещах потерпевших катастрофу? – перехватил инициативу разговора Андрей.

– Хуан с ведома дона Гарсии отправил меня в лагерь русских для переговоров, – признался бандит. – Мне поручили запугать их и потребовать полного повиновения нашей группе. Русские должны согласиться на все требования, которые мы им предъявим. Иначе тому парню, которого мы прихватили в деревне, явно не поздоровится.

– И что же этот ваш дон хочет от русских? – продолжал допрос Лавров.

– А кто же его знает! Он ведь босс. Ему виднее. Нас с самого начала именно к самолету и отправляли. Только вчера все как-то мимо плана пошло. И налет на деревню, и бой в бухте. Воюем-воюем, а для чего это делаем, даже и не знаем. Прямо пушечное мясо какое-то, – ответил пленник, пытаясь давить на жалость.

– Ты не старайся из нас слезу вышибить, ничего не получится, – предупредил алькальд.

– То есть, по сути, ты тупое орудие убийства, – не выбирая выражений, произнес майор. – Тебя отправили на остров, ничего не объясняя, а ты готов здесь всем горло перерезать. Просто так. Из-за босса.

– Из-за денег… – признался Антонио.

– Пфф. Кто бы сомневался, – с презрением промолвил Батяня.

Русский жестом подозвал к себе креола. Оставив пленника болтаться привязанным одной ногой к веревке, они отошли чуть в сторону. Комбат хотел высказать старосте свои соображения по поводу реально возможной причины интереса наркобарона к потерпевшему крушение самолету.

– Зачем ему самолет, работники посольства, другие пассажиры? – стал рассуждать Лавров. – Что у них может быть такого, чтобы ими заинтересовался крупный мафиозо? Деньги и драгоценности? Если наличность и дорогие украшения были у пассажиров, то вряд ли в целом их набалось бы на приличную сумму. Пусть эта сумма составляет несколько десятков тысяч долларов. Есть ли смысл у мафиозного босса отправлять ради этого целую группу?

– Русские говорили, что у них имеются банковские карточки, – заметил Корсега, вспоминая переговоры с Селивановым. – Может, бандиты за карточками охотятся.

– Версия хорошая. Однако, скорее всего, карточки потерпевших авиакатастрофу временно заблокированы, – проговорил комбат. – Поэтому забирать их большого смысла нет. Грош им цена.

– И что же тогда остается? – с долей растерянности в голосе задал вопрос старик.

– Остается то, что лежит на поверхности. Однако не кажется при этом очевидным, – задумчиво ответил Батяня, косясь на болтающегося на веревке бандита. – А на поверхности находятся сами люди. Пассажиры этого несчастливого рейса. Ведь большинство из них являются видными государственными деятелями. Их можно взять в заложники и потребовать за их возвращение на родину баснословный выкуп. Речь может идти о миллионах американских долларов. Вот ради этого дон Гарсия и стал бы действительно рисковать.

– И как я об этом сразу не подумал, – изумленно пробормотал староста, пытаясь представить масштабы мафиозных аппетитов. – И что нам сейчас делать? Одного посланника остановили. Пришлют ведь другого, третьего. Или целую группу отправят…

– Главное, не паниковать, – уверенно заявил Андрей. – Кажется, у меня возникла кое-какая идея.

Русский направился к пленнику.

– Вы меня снимите когда-нибудь? Я уже подыхаю здесь. Петля перетерла ногу чуть ли не до кости, – пожаловался Антонио.

– Не выдумывай, – сказал Батяня и протянул пленнику его же рацию. – Если ты на самом деле хочешь жить, тебе придется нам помочь. Тебе нужно взять передатчик, выйти на связь со своими подельниками и сказать то, что продиктую тебе я. Ты согласен?

Бандит молчал и громко сопел, не желая говорить.

– Не слышу ответа, – твердо промолвил комбат.

– Хорошо, – сдался пленник.

Лавров включил рацию и поднес ее ко рту Антонио.