Глава 10
Утро началось с чрезвычайного происшествия. Проснувшись еще тогда, когда на небе догорали последние звезды, Лавров вышел из палатки и увидел сидящих у костра Антона и Костю, которые что-то оживленно обсуждали. Подойдя к ним, он поинтересовался обстановкой.
– Да ничего, товарищ майор! – Бегунец с хрустом потянулся. – Все спокойно. Мы ж не только тут сидели, но и по всей территории ходили, проверяли.
– Это радует… – Андрей огляделся. – А это что за ерунда? – он указал в сторону лежащего на траве табуна.
Переглянувшись, парни встревоженно вскочили на ноги.
– А что? Что там такое?! – зачастили они, силясь понять, где и что именно ухитрились прошляпить.
– Вы видите, две лошади на отшибе лежат на боку, вытянув ноги и запрокинув голову? Вам не кажется, что с ними что-то не в порядке? – Лавров нахмурился.
Они подошли к табуну, и парни досадливо воскликнули:
– Ё-о-о-п-р!!! Это что за подлянка такая?!!
И действительно, повод для крайней досады был более чем понятный. Две лошади – гнедая и пятнистая – лежали без признаков жизни, оскалив зубы. Скорее всего, их смерть была непростой и нелегкой. По внешним признакам было похоже на то, что они пали или от столбняка, или от стрихнина. Но за одну ночь заболеть и скончаться от столбняка едва ли кто смог бы. Да и клиническая картина отравления стрихнином, припомнил Лавров, имеет фазу клонических судорог, когда животное или человек, подвергшееся действию этого токсина, бьется в сильнейших конвульсиях, что наверняка было бы замечено караульными.
«Скорее всего, это какой-то очень сильный синтетический яд…» – сделал вывод Андрей и направился к шалашам проводников. Подойдя к месту их ночлега, он постучал рукой по верхушке шалаша, в котором спал Мукулаш.
– Мужики, подъем! – негромко, но внятно сказал он, еще раз стукнув по шалашу. – У нас, похоже, серьезные неприятности.
– Ка… Какие неприятности? – С готовностью, словно он ждал этих слов, из своего шалаша высунулся Бануш. – Что случилось?
Следом за ним из шалашей показались и Мукулаш с Темекеем. Протирая заспанные глаза, оба проводника никак не могли уразуметь, в чем дело.
– Идемте к лошадям, – Лавров коротко махнул рукой. – Две головы почему-то пали. Надо разобраться, что к чему.
Переполошившиеся проводники поспешили следом за ним, о чем-то вполголоса переговариваясь на родном языке. Увидев трупы лошадей, все трое замерли, ошарашенно глядя на мертвых животных. Первым опомнился Мукулаш. Всплеснув руками, он со стоном бросился к лошадям, горестно мотая головой и причитая на родном языке.
– Что, это обе его лошади? – Андрей взглянул в сторону Темекея.
Тот с выражением горечи на лице в знак согласия лишь кивнул. Это начинало выглядеть более чем странно. Если бы лошадей отравили чужаки, которые нападали ночью, то они наверняка отравили бы всех. А тут – всего две, и к тому же принадлежащие одному и тому же человеку.
Вне себя от досады и ярости, Мукулаш яростно сорвал с головы кепку и швырнул ее оземь, затопав ногами, то ли бранясь, то ли причитая на родном языке. Неожиданно он повернулся к Банушу и, тыча в него пальцем, что-то яростно выкрикнул, судя по всему, какое-то обвинение. Вытаращив глаза и испуганно суча руками, Бануш растерянно что-то заговорил в свое оправдание. Но Мукулаша его оправдания не удовлетворили, и он, скорее всего, набросился бы на него с кулаками, если бы не Лавров, вовремя преградивший ему дорогу.
– Отставить! – строго и деловито отчеканил он. – Прекратить истерику! И давайте говорить по-русски. Итак, в чем ты его конкретно обвиняешь?
– Командир, когда мы вчера отправились в дорогу, этот скот уговаривал меня продать ему обеих лошадей, – все еще крайне возбужденно заговорил Мукулаш. – Я ему сказал, что своих лошадей не продам ни за что! Он тогда начал доказывать, что, мол, все равно они подохнут у тебя от ядовитой травы… Вот и дал он им отравы, мерзавец!
Разбуженные шумом, к ним начали подходить участники экспедиции. Послышались возгласы сожаления со стороны женской части. Мужчины стояли молча, лишь время от времени коротко переговариваясь. В памяти у всех были свежи шокирующие моменты вчерашнего боя, после которого им пришлось отправляться на покой, зная о том, что совсем рядом, в темном ночном лесу, лежат трупы только что убитых людей. А тут еще и эта история с лошадьми…
– Начальник! Начальник! – словно тонущий, который хватается за спасательный круг, Бануш вцепился в рукав Андрея. – Ты справедливый человек! Ты все поймешь! Он врет!
– Ты ему не предлагал продать тебе лошадей? – Лавров внимательно оглядел насмерть перепуганного проводника.
– Предлагал… – услышав этот вопрос, тот сразу же смешался и сник. – Но все было совсем не так, как он рассказывает. Он сам мне сказал, что кто-то хотел купить у него лошадей. Но цену назначил плохую. Тогда я сказал, что, если будет продавать, пусть скажет мне – я заплачу хорошую цену. Он посмеялся надо мной и сказал, что не мне, такому недомерку, скакать на конях, достойных настоящего батыра. А тут около тропы я увидел опасное растение, оно у русских называется черным корнем…
– Знаю такое, это аконит, – кивнул Андрей. – Дальше что?
– Одна из его лошадей потянулась к нему. Собираясь съесть. Я ему сказал, что это растение очень ядовитое, и если его лошадь съест, то обязательно умрет. Только и всего лишь! А он это понял по-своему, сказал, что если я отравлю его лошадей, то он меня убьет. Но я этого не делал, клянусь милостью Пророка! Клянусь вершинами Уч-Сумера – пусть я издохну на месте, если виноват в том, что случилось с лошадьми.
– Так… – Лавров окинул пристальным взглядом всех троих проводников. – Кто и где сегодня был ночью?
– Я спал… – Мукулаш изобразил недовольную мину. – Вот как второй раз стрельба в лесу была, после этого лег спать и до утра из шалаша не выходил.
– Я то же самое… – Темекей сделал неопределенный жест рукой. – Как после второй стрельбы лег, так до утра и не просыпался.
– Ну… – Бануш, немного помявшись, признался. – Я ночью вставал, ходил смотреть лошадей. Меня видели ваши дежурные. Они сидели около костра, я подошел, посмотрел лошадей, все были живы и здоровы…
– Понятное дело! – вновь взорвался Мукулаш. – Пока ты к ним не подошел, они были живы и здоровы!..
– Спокойно! – строго оборвал его Андрей, внутренне отчего-то все больше и больше начиная верить Банушу и теряя остатки доверия к его оппоненту.
– Вот, я потом подошел к костру и сказал дежурным, чтобы они получше глядели за лошадьми. Они пообещали, что обязательно будут приглядывать. Ну и все, я вернулся в свой шалаш и проспал до утра… – Бануш замолчал, растерянно разводя руками.
– Ну и что ты думаешь по этому поводу? – хмуро спросил подошедший к ним Пётр Михайлович.
– История крайне мутная… – вполголоса ответил Лавров. – Что-то тут нечисто. Кто-то кого-то намеревается серьезно подставить. Ну-ка, где там мои ребята?
Стоявшие невдалеке Красилин и Борисенко, видимо, поняв, что речь идет о них, подошли поближе.
– Товарищ майор, Бануш при нас ходил к лошадям, – указав взглядом на проводника, подтвердил Максим. – Но – это я точно видел! – он к ним вплотную не приближался. Просто подошел, глянул и направился к нам. Лошади лежали, все были живые – я лично перед сменой караула подходил, проверял.
Мукулаш, очевидно, сообразив, что Бануша, кроме него самого, никто больше не спешит записывать в виновники происшествия, подобрав кепку и, что-то ворча на родном языке, нервно зашагал к своему шалашу. Следом за ним с досадливым выражением на лице последовал Петр Михайлович.
– С этими лошадьми-то что теперь делать? – спросил Андрей, повернувшись к Темекею.
– Надо найти яму и завалить их там камнями, – тягостно вздохнул тот. – Сейчас мы с Банушем их туда оттащим на постромках, а потом все должны кинуть в яму по камню.
– Занимайтесь! – кивнул Лавров, направляясь навстречу Дёмину, который возвращался от шалаша Мукулаша.
На ходу он оглянулся и посмотрел вслед проводникам, которые, о чем-то переговариваясь, побрели искать место захоронения павших лошадей. И снова он почувствовал, что во всей фигуре Темекея сквозит какая-то виноватость, что-то невысказанное, какой-то тяжкий груз, давящий на плечи.
– Я пообещал Мукулашу, что при экспедиции он останется. Ну, как подсобный рабочий, что ли, с сохранением заработка проводника в полном объеме, как если бы его лошади были живы. Ну а когда вернемся в Нижний Уймон, из экспедиционных средств выкрою ему компенсацию за утраченное имущество… – негромко сообщил Петр Михайлович.
– С силовиками уже связались? – выслушав его, поинтересовался Андрей.
– Да, еще вчера вечером. Сказали, что ближе к обеду сюда из Барнаула прибудет вертолет МЧС со следственной группой СК и ФСБ. Они осмотрят место происшествия, запротоколируют показания, заберут покойников на экспертизу. – Дёмин, выражая недовольство, поморщился. – До их прибытия дано распоряжение лагерь не покидать. Черт побери! Теперь уж точно сегодня за день не дойдем до Белого Оленя. Ну, это небольшой утес в окрестностях Белухи. А ты чем сейчас думаешь заняться?
– Пойду с ребятами, осмотрю место происшествия при свете дня. Солнце уже вон показалось из-за гор, – Лавров кивнул в сторону восточного края небосклона, из-за вершин которого вышел, заливая лес и лагерь жизнерадостным светом, край ослепительного солнечного диска.
Подойдя к разгорающемуся костру, подле которого хлопотали Женька и Юрка, он распорядился:
– Вы двое – занимайтесь кострами, помогайте девчатам готовить завтрак. Ну и обеспечивайте охрану – оружие держать при себе. Все остальные – за мной!
Спецназовцы снова углубились в чащобу, держа автоматы на изготовку. И на первом участке боестолкновения, и на втором все было без изменений. Всего в лесу оказалось девять трупов в камуфляже и в масках. Бойцы обошли кругами прилегающие участки леса, но следов отхода кого-то из нападавших не обнаружили. Все замеченные следы были оставлены людьми, которые шли в сторону лагеря. Это означало только одно: банда численностью в девять человек в ходе ночного боя была уничтожена без остатка. Причем без малейших потерь со стороны спецназовцев.
Закончив осмотр, Андрей лаконично констатировал:
– Ну, вот и все. Возвращаемся назад. Будем ждать прибытия следователей.
Вернувшись в лагерь, спецназовцы увидели, что Темекей и Бануш волокут павших животных куда-то вбок по склону, зацепив их за задние ноги веревочными постромками, закрепленными за вьючные подпруги своих лошадей. Вскоре они скрылись за деревьями.
– Ну, что, пойдемте, поможем завалить их камнями? – предложил Лавров, и спецназовцы зашагали вслед этому погребальному «каравану».
Следом за ними потянулись и археологи, озабоченно обсуждая происходящее. Место для захоронения лошадей проводники подыскали метрах в ста от лагеря. Им оказалась продолговатая яма в каменистом склоне, глубиной в человеческий рост. Свалив павших лошадей в яму, проводники и все, кто подошел им помочь, начали собирать обломки камней и бросать поверх трупов животных.
Примерно через час над лошадьми выросла груда камня. Покончив со своими делами, пришли и женщины. Жалостливая Светуська даже всхлипнула, бросив камень поверх каменного холмика. Впрочем, остальные тоже выглядели расстроенными. Под самый конец погребения животных пришел и Мукулаш. Некоторое время он понуро стоял перед местом захоронения лошадей, после чего, бросив два камня, оторвал от рубашки ленточку ткани и привязал ее на соседнее дерево, затем так же молча ушел обратно.
Его появление и уход сопровождались полным молчанием всех присутствующих. Кто-то молчал из сочувствия, не зная, что сказать в подобном случае, кто-то просто с любопытством следил за его манипуляциями. Андрей наблюдал за ним, по-прежнему чувствуя в каждом его жесте, взгляде, движении непонятную, необъяснимую нарочитость. Конечно, это можно было расценить как намерение Мукулаша «повысить ставки», чтобы, эксплуатируя понятное сочувствие, извлечь из случившегося наибольшую выгоду. Но возможны были и какие-то иные, пока совершенно непонятные причины такого его поведения.
Когда Мукулаш скрылся за деревьями, к Лаврову несмело приблизился Бануш.
– Командир, ты справедливый человек, – опасливо косясь в сторону Темекея, направляющегося вместе со всеми в сторону лагеря, негромко заговорил он, – у тебя чистая душа, и поэтому тебе помогают добрые духи гор. Вчера ты это увидел сам – злые люди, приходившие всех нас убивать, погибли сами. А ты и твои солдаты остались целы. Но помни, что есть в горах и черные, злые духи. Ты им пока не подвластен. А я скоро умру.
– Почему? – Андрей был ошеломлен сказанным.
Бануш о собственной скорой смерти говорил спокойно, как бы мимоходом, словно о чем-то не слишком значимом.
– Когда-то мне это предсказал шаман Нязаро. Это был старый, очень сильный шаман. Он сказал мне о том, что настанет день, когда меня позовут в горы проводником к Белому Оленю. И по пути туда я расстанусь с жизнью. Когда вчера в лесу началась стрельба, я подумал: вот оно и сбылось это предсказание. Сейчас в лагерь ворвутся злые люди и всех нас убьют. Но ты оказался сильным, смелым воином, и злые сами остались в лесу. Однако я знаю точно – я умру, не дойдя до Белого Оленя.
– Ну а зачем же ты тогда согласился идти? – Лавров недоуменно смотрел на проводника.
Увидев, что все уже ушли, они направились следом.
– Во-первых, от судьбы не уйдешь… – неспешно шагая, Бануш безнадежно махнул рукой. – А во-вторых… Жена вынудила. Работы сейчас, считай, не осталось никакой. Дети разъехались, помогать некому. А жить на что-то надо. Она около магазина узнала про то, что из Москвы приехали люди, которые хотят идти в горы, и что им нужен проводник с лошадьми. Я тогда еще не знал, что мы пойдем к Белому Оленю. А когда узнал, отступать было поздно – я уже дал согласие и отдал жене задаток. У меня к тебе просьба… Когда меня не станет, похороните меня здесь, в горах. Рядом с Уч-Сумер. А лошадей жене отведите. Обещаешь?
– Ну, обещаю… – Андрей пожал плечами. – Только ты сам себя-то заранее на смерть не настраивай. Мало ли чего? Вдруг шаман ошибся?
– Нет, Нязаро не ошибался никогда… – Бануш категорично мотнул головой. – И вот еще что… Остерегайся Мукулаша. Не знаю почему, но я не чувствую в нем своего. Какой-то он чужой и недобрый. Какие-то черные мысли он прячет в своей голове. Он что-то замышляет…
Сходив к ручью, стекающему в Араскан из родника, который бил в склоне горы, и приведя себя в порядок, свежий и побритый Лавров вернулся к костру. Завтрак был в полном разгаре. Но ни разговоров, ни смеха слышно не было. Царила всеобщая отрешенность и даже некоторая подавленность. Взяв пластиковую миску с кулешом из говяжьей тушенки, Андрей окинул окружающих внимательным взглядом.
– Минуточку внимания! – произнес он бодрым, уверенным голосом. – Это что за поминальные настроения начались? Прекратили киснуть! Всем после завтрака привести себя в надлежащий вид. Мужчинам побриться, подтянуться, выглядеть орлами, а не мокрыми курицами. Дамам – навести красоту и очаровывать, очаровывать, очаровывать! Всем все ясно?
Этот неожиданный демарш Лаврова вызвал неоднозначную реакцию. Кто-то лишь покосился в его сторону и продолжил угрюмо есть. Кто-то и в самом деле расправил плечи и приосанился. А Анна Леонидовна, критическим взглядом окинув «женский батальон», строго резюмировала:
– Да, девочки, майор Лавров прав. Нельзя себя запускать и выглядеть ведьмами на фоне этой прекрасной природы. После завтрака в нашей палатке организуем походный салон красоты.
– Полностью «за»! – Пётр Михайлович, тоже уже успевший перед завтраком, как он это называл, «приджентльмениться», вскинул руку с ложкой. – Война войной, а жизнь продолжается. Главное, мы все живы и здоровы, а остальное приложится.
После завтрака «археобанда» и в самом деле несколько встряхнулась, мужчины потянулись к ручью с бритвами и зубными щетками. Кто-то поспешил к Араскану с пропотевшей одеждой, чтобы постирать. А женщины, появившись после полуторачасового пребывания в своей палатке, и в самом деле вызвали настоящий фурор. Мужская часть экспедиции с восхищением воззрилась на своих невероятно похорошевших спутниц. Костя и Юрка на правах штатных ухажеров тут же «пришвартовались» к Кате и Светуське. Вернувшийся с Араскана Эдя, увидев сияющую «боевой раскраской» Ритуську, только и смог сказать, прижав руку к сердцу:
– Ритусик, я – сражен!
Прочие, втихомолку воздыхая о грядущих встречах со своими дамами сердца, занялись какими-то текущими делами. Все ждали прибытия эмчеэсовского вертолета. К чрезвычайному удовлетворению Петра Михайловича, он прибыл часа на полтора раньше обещанного. «Вертушка» камовского производства с закрепленным в балках раздвоенного хвоста большим металлическим контейнером появилась из-за горных вершин в начале одиннадцатого. Когда вертолет приземлился в центре лагеря, из его пассажирской кабины вышло около десятка человек, как в гражданских костюмах, так и в камуфляже с погонами.
Почти сразу же, с ходу, следственная группа приступила к осмотру мест боестолкновений. В сопровождении Лаврова прибывшие прошли в чащобу, где засняли на фото и видео убитых бандитов. Как и следовало ожидать, все без исключения убитые оказались ханьского этнотипа, с одинаковой татуировкой на шее – лапой дракона, сжимающей меч. Собрав оружие нападавших, уйму гильз и прочих вещдоков, сотрудники следственной группы попросили помочь им сложить убитых в пластиковые мешки и отнести их к вертолету.
Пока спецназовцы переносили увесистые продолговатые упаковки с убитыми в грузовой контейнер «вертушки», Лавров рассказывал подполковнику ФСБ о перипетиях вчерашнего нападения на лагерь археологической экспедиции.
– …Считаете, майор, что у нападавших был явный умысел убить всех без исключения? – задумчиво уточнил подполковник. – Да-а-а, такого случая я за всю свою службу не могу припомнить.
– Все в этой жизни бывает впервые… – усмехнувшись, философски констатировал Андрей, наблюдая за погрузкой «груза двести». – Я вот никак не могу понять, почему московские чинуши поспешили открыть явным мафиозникам «зеленый коридор» на российскую территорию? Или совсем мозгов нету, или настолько обуяла жажда денег, что уже вообще ничего святого не осталось?
– Тут и то, и другое, и третье… – подполковник сокрушенно вздохнул. – Как сказал один бывший спикер, политика – дело грязное. А у нас в России она с девяностых грязнее грязной. Идет большая «игра в поддавки», поскольку сегодня Россия в разы слабее бывшего Союза, и смять нас могут запросто. Поэтому и приходится якшаться с теми, кто вроде хотя бы формально проявляет к нам союзнические настроения. Вот и это, что здесь произошло, опять станет головной болью для дипломатов – как разрулить такой замысловатый казус?
– Возможны «жертвоприношения»? – Лавров выжидающе посмотрел на своего собеседника.
Ему вспомнился случай столкновения с браконьерами-лесозаготовителями в сибирской тайге, после чего ему излишне рьяные службисты-«общечеловеки» немало попортили нервов, норовя приписать криминал и упрятать за решетку.
– Ну уж такой глупости постараемся не допустить, – понимающе улыбнулся подполковник. – Никаких документов при убитых нет, значит, будем считать, что это наша отечественная банда, не имеющая никакого отношения к иностранным государствам. Так что, думаю, обойдется без наездов и наскоков.
Часа через два, покончив с бумажными формальностями, вертолет убыл. А еще через полчаса экспедиция снова отправилась в путь. Отсутствие двух лошадей сразу увеличило нагрузку на оставшихся животных, тем более что Светуська все еще ходила прихрамывая, и ей снова пришлось ехать верхом.
