Глава 5
Идешь по тайге — перед глазами тянется однообразный пейзаж. Иногда кажется, что просто блуждаешь на небольшом пятачке. Сегодня — лес, завтра — лес, послезавтра — опять лес. Ручьи, берега, заросшие кустами, камни, покрытые мхом, сухостой, папоротники. Все места удивительно похожи друг на друга. Бесконечная вереница деревьев, проплывающая перед глазами. Взгляду не на чем отдохнуть, и человек подсознательно ищет простора. От постоянного напряжения появляется резь в глазах, и хочется идти с закрытыми веками. Но иногда среди темного леса нежданно появляется просвет. Неопытный путник рискует ошибиться и пойти на него, но в большинстве случаев просвет оказывается болотом или ветроломом.
Прорвавшись сквозь тучи, солнечные лучи упали на облака тумана, передали им свой нежный розово-золотистый оттенок. Проснувшаяся после долгой ночи природа возвращалась к жизни: высоко в кронах деревьев послышалось пение птиц, в сдавленном духотой воздухе опять появилась мошкара. Несмотря на пробудившееся солнце и прояснившееся над хвойным лесом небо, рассчитывать на хорошую погоду не приходилось — со стороны сопок тянуло ветром темные тучи. Тучи увеличивались, накатывались друг на друга, будто гребни волн. Сильный ветер гнал их к лесу. Вскоре утреннее солнце скрылось в них, на деревья посыпался частый дождь.
Ноги гудели от усталости, ныл старый перелом. Прислонившись к дереву, Бутусов запрокинул голову — в его вспотевший лоб врезалась пара крупных капель, сорвавшихся с успевшей намокнуть хвои, потом еще несколько — нужно было искать укрытие, передохнуть. Устроив под вывороченным ураганом корнем старой ели настил из лапника, он хрипло вздохнул и посмотрел на робота.
Только теперь Бутусов по-настоящему оценил труд инженеров-разработчиков, сконструировавших «Т-191». Специальная программа «Следовать за лидером» намного облегчала передвижения майора по тайге — робот послушно двигался за тем, у кого находился пульт-ноутбук.
Но, несмотря на положительные характеристики, имелся и существенный недостаток. Робот был рассчитан на непродолжительный автономный бой. Без подзарядки аккумуляторов хватало максимум на полуторасуточный марш. А если небо затягивали тучи, солнечные батареи робота становились практически бесполезными. Даже при солнечной погоде пришлось бы искать поляну, ведь свет ослабляла листва. Да и время на подзарядку терялось. Конечно, был предусмотрен и альтернативный источник энергии — электросеть. Но Бутусов не мог воспользоваться этой возможностью.
Майор выглянул из-за корня и посмотрел на серое небо — скорого просвета ожидать не приходилось. Выругавшись, десантник открыл крышку ноутбука, чтобы узнать степень разрядки аккумулятора. Приговор был не столь утешительным, как он предполагал: «До полной разрядки осталось пятьдесят процентов», — высветилось на жидкокристаллическом экране. Продолжать путь, не подзарядив робота, было бы опрометчиво — «Т-191» мог отключиться в самом неподходящем месте.
Десантник решил переждать непогоду и дождаться просвета. К тому же утомительный ночной марш-бросок по тайге вконец измотал его. Да и главную свою задачу — уйти подальше от траектории полета транспортника — он выполнил. Глаза сами собой слипались, а живот урчал, как поломанный водопроводный кран. Бутусов не мог себе позволить заснуть, не подстраховавшись. И хоть дополнительная разрядка аккумулятора угрожала затянуть путешествие, майор активизировал программу «Режим наблюдения». При такой функции «Т-191» расходовал в двадцать раз меньше энергии, нежели при боевой. Теперь при появлении человека робот мгновенно предупредил бы его. Бутусов завалился на импровизированную постель и с нескрываемой завистью посмотрел на стоявшего под дождем робота: «Мне бы его железные нервы».
Небо потемнело, сильно заморосило, на земле уже начинали появляться небольшие лужицы. Зашуршала под дождем трава, с деревьев посыпались редкие крупные капли. Все живое вокруг вмиг притихло — в лесу воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумом проливающейся с небес воды. Майор не понаслышке знал капризы здешней погоды. Еще в детстве он частенько уходил с отцом в тайгу поохотиться на соболя или оленя. Бывало, что ненастье застигало их в пути. Они так же укрывались под корнем дерева, разговаривали, пили чай, вскипяченный на тонких веточках. Отец всегда делился с сыном хитростями охоты, показывал, где и когда проходил зверь, учил определять размер животного по поломанным стеблям и оставленным в сырой земле следам. Сын схватывал на лету… Но сейчас все было иначе — Игорь Бутусов сам превратился в зверя, по следам которого шли натасканные охотники из ФСБ, МВД и военного спецназа.
Достав из рюкзака сухпаек, десантник с жадностью отломил ржаного хлеба, нарезал на коленях сушеной колбасы. Завтрак был готов. Утолив жажду несколькими глотками воды, майор завел на наручных часах будильник.
«Два часа вполне хватит, чтобы восстановить силы», — закрыв глаза, Игорь провалился в темноту.
Проснулся майор от слабого шороха в соседних кустах, вздрогнул, выглянул из-под корня.
«Неужели система оповещения у робота не сработала?»
Но страх его оказался напрасным — это были крапивники, миловидные рыжие птички, порхающие с ветки на ветку. Робот был способен отличить человека от зверя. Бутусов уже было расслабился, но из чащи донесся хруст сухостоя — четкий и пугающий.
«Это уж точно не птички, а что-то покрупнее», — подумал майор.
Робот еле слышно зажужжал — объективы камер на выдвижном штативе пришли в действие, корпус ноутбука отозвался короткой беззвучной вибрацией, предупреждая оператора, что засечена цель, предположительно, человек. Но Бутусов не спешил открывать огонь по невидимой для него цели — он просто выжидал. Поднимать шум значило выдать свое присутствие. А хруст тем временем приближался. Затаив дыхание, десантник пытался рассмотреть на экране компьютера нежданного гостя.
Одна из камер вывела довольно четкое изображение в инфракрасном диапазоне — метрах в трехстах от «Т-191» качались ветки ольшаника, сквозь сплетение прутьев мелькнули фигуры двух низкорослых людей, еще недоступные обычному зрению. Но робот уже вовсю сканировал окружающее его пространство во всем доступном ему диапазоне. Интерфейс программы управления был удобным. Оператору почти не приходилось «задавать вопросы», в таблице сами собой появлялись сообщения: «режим — наблюдение», «техника — 0», «человек — 2», «вооружение — 2, легкое стрелковое». Чуть в стороне еле заметно мерцали и другие — уже уменьшенные сообщения, которые при желании можно было тут же развернуть. В них сообщалось, что радиационный фон не превышает природный, что в радиусе ближайших десяти километров не зафиксировано ни одной воздушной цели. В случае изменения обстановки программа сама «вскрывала» эту информацию.
Бутусов перевел взгляд с монитора на кусты. Уже через несколько секунд он увидел двух мужчин. Они шли медленно, пытаясь создавать меньше шума, но сухие ветки прогибались и ломались под их весом. В руках одного из них Игорь рассмотрел винтовку, второй же волок на плече подстреленную косулю. Охотничье ружье висело на шее.
«Охотники-промысловики».
На руке Бутусова в самый неподходящий момент сработал заведенный будильник — писк электронных часов пролетел по лесу. Майор в спешке нажал на кнопку, писк прекратился. Глянул на экран ноутбука — охотники-промысловики уже смотрели в сторону его укрытия. Отключив робота с помощью джойстика, десантник дождался, когда штатив с камерами заедет обратно в корпус, и припорошил листьями ноутбук. Выбрался из-под корня. Взял автомат, но не поднимал ствол, держа оружие в опущенной руке.
— Кто здесь? — крикнул он.
— А ты кто? — Выбравшиеся из кустарника охотники-промысловики держали оружие наготове.
— Слава богу, люди, — Игорь изобразил на лице радость, — а то я думал, что зверь рядом ходит.
Мужчины расслабились — они и сами были не меньше удивлены, встретив здесь незнакомого человека. Опустили стволы.
— Ты из деревни пришел? — придирчиво рассматривая камуфляж, спросил один из них.
— Да, из Межгорной, — не спуская пальца со спускового крючка, назвал один из ближайших по карте населенных пунктов десантник, — а вы?
— Из фанзы, здесь недалеко. А ты далековато забрался.
— Вот уже четыре дня, как с приятелем вышли. Разделились. След взял, а вчера потерял, — соврал Бутусов.
— За кем идешь?
— За тигром.
— С автоматом? — прищурился второй.
Естественно, тигров, находившихся под строжайшей охраной, местные охотники иногда отстреливали. Но никто бы не стал признаваться в этом.
— Я же сам не охотник, а так, любитель животного мира. Посмотреть интересно на него в дикой природе. Но защищаться при случае надо.
Майор напрягся — охотники-промысловики оказались чересчур любознательными. Конечно, он мог прямо сейчас открыть огонь и уложить их здесь в лесу, но автоматную очередь могли услышать и его преследователи. К тому же промысловики могли стать и невольными информаторами. Бутусов справедливо полагал, что о нем под каким-нибудь благовидным предлогом уже сообщили по местному радио. А потому, как бы между прочим, он и спросил:
— Третий день по лесу шастаю, людей не видел. Что в мире делается?
Промысловики переглянулись.
— А может, у вас и радио нет?
— Новостями не интересуемся. А по радио только музыку и крутят. Зато телевизор смотрим, — похвалился один из охотников.
— Телевизор? — насторожился беглый майор. — Разве в фанзе электричество есть?
Так и выяснил для себя Бутусов, что в зимовье у промысловиков стоит небольшой, килограммов на сорок, дизель-генератор, от которого работают и свет, и цветной телевизор. «Тянул» он, правда, только ОРТ, а этот канал, как точно знал Бутусов, не включал в себя местные программы. Значит, промысловики ничего о нем знать не могли — во всяком случае, до сих пор не знали.
Решение пришло мгновенно — аккумуляторы робота долго не выдержали бы, еще километров пятьдесят, а потом потребуется подзарядка. С развернутыми солнечными батареями по тайге не проберешься, да и деревья не дают свету толком пробиться к земле. И вместо того, чтобы потом по нескольку часов заряжать боевого робота на полянке, стоило потерять даже полдня, чтобы завладеть портативным дизель-генератором. Наверняка у запасливых промысловиков найдется и топливо. И тогда подзаряжаться можно будет прямо на ходу. Проблема оставалась в одном — он не знал, где находится фанза. Но было несомненно, что с убитой косулей охотники возвращаются к себе домой, а значит…
— Раньше я в ВДВ служил, — заметив, что охотники пристально смотрят на камуфляж, проговорил Бутусов и выдавил улыбку. — Вот и решил тряхнуть стариной.
Лицо одного из охотников словно растаяло:
— У меня тоже брат в десантниках. Сейчас в Рязани, экзамены сдает… Ладно, мужик, давай! Удачной охоты на тигра, — подмигнул.
Когда незваные гости растворились среди деревьев, майор повесил ремень «АКМа» на правое плечо. Отпускать охотников далеко он не собирался. Чтобы не потерять в густом лесу тропинку к забросанному ветками роботу, Бутусов делал ножом-стропорезом засечки на деревьях, заламывал ветки деревьев, осторожно двигаясь по следу охотников-промысловиков.
* * *
Замминистра обороны и майор Лавров, уже выйдя из штаба полка, столкнулись на дорожке с капитаном Бойко. Тот резко изменился в лице — теперь он понял, почему его вот уже полчаса не пускали в здание. Встречать такого гостя лицом к лицу военному из провинции выпадает не часто. Учения и проверки не в счет. Подобные встречи всегда парализуют военного, будь он полковником, майором или подполковником. Подобное произошло и с капитаном — он банально растерялся, его язык стал непослушным, а голос дрогнул:
— Товарищ генерал-лейтенант, разрешите обратиться к майору Лаврову?
И тут в голове у капитана всплыло положение Устава, которое предписывало, наоборот, спрашивать разрешения у нижестоящего, чтобы обратиться к вышестоящему. Иначе — он сперва должен был сказать: «Товарищ майор, разрешите обратиться к товарищу генерал-лейтенанту». Но это бы было двойной глупостью в его положении. Бойко прикусил язык.
— Обращайтесь, но очень коротко, — бросил замминистра.
— Компьютер, как вы и говорили… — от волнения он назвал Лаврова на «вы».
Майор вспомнил о споре в палатке, хлопнул себя ладонью по лбу.
— Извини, капитан, не предупредил перед отъездом, думал, быстро вернусь, — спохватился Батяня. — Я в пару разъемов жеваную бумагу засунул. Через час слюна высохла, и электрическая цепь прервалась. Пусть твои ребята гнезда иголкой прочистят.
— И это все… — ощущая на себе взгляд заместителя министра, капитан даже толком не смог раскрыть рта.
— Конечно, все, зато действенно. Успехов, капитан.
Замминистра и майор Лавров спустились по лестнице, забрались в припаркованный напротив здания штаба черный «Мерседес». На головной машине сопровождения нервно вспыхнула мигалка, и кортеж запылил по бетонке.
Капитан Бойко долго стоял на крыльце, нервно потягивая сигарету. Он даже не сомневался, что сегодня вечером напьется — то ли от переполняющих его эмоций, то ли с горя, за бездарно проигранный майору спор. Ведь он сам еще в школе практиковал подобные штучки, когда на перемене в патроны лампочек ставили капсюли из жеваной промокашки, а затем посреди урока светильники гасли один за одним.
* * *
По мере того как майор удалялся от того места, где оставил робота, лес становился все реже: ели сменялись кедром и черной березой. Между спичечными стволами березок уже проступала лесная калина с белыми цветами и желтая жимолость с узловатыми ветвями и морщинистой корой. Напоенный резкими ароматами влажный воздух казался обжигающим. Тучи уже пролились дождем, солнце не путалось в густых кронах деревьев, а проливало свет на каждый кустик, деревце и камешек. В ясном небе парили сойки, проносились над землей, во влажной траве и во мху копошились насекомые.
Майор черканул лезвием стропореза по изогнутому стволу кедра, отогнал надоедливого комара и, бесшумно ступая по травяному ковру, неторопливо побрел между березок. Он не знал, насколько далеко ушли охотники-промысловики, не знал, где находится их фанза, но согнутая трава и капли крови, оставленные подстреленной ими косулей, с легкостью решали все эти вопросы по ходу преследования.
Ровная травяная дорога неожиданно оборвалась, уступая место острым осколкам скальных пород. Сквозь узкие расщелины камней сочился ручей. Он был настолько маленьким и незаметным, что, если бы под ногами майора не хлюпнула вода, он прошел бы дальше. Повеяло прохладой и свежестью. Бутусов присел на корточки и, сняв с камня отслоившуюся от подошвы одного из охотников помятую травинку, зачерпнул ладонью, попил, прислушался — за деревьями ровно шумело. Это был верный признак того, что где-то поблизости порожистая река, ручей же чуть слышно плескался, огибая камни.
Пройдя по камням и обогнув небольшую горку, майор вышел к скалистому склону, поросшему лишайником и мхом. По дну расстилавшегося у ног ущелья текла небольшая река. Сверху, за кустами, ни ущелья, ни самого русла было не рассмотреть. Чуть ниже по течению река расширялась, упираясь в четырехкаскадный порог. Отыскав взглядом тропинку, ленточкой уходящую вдоль берега, Игорь начал спуск.
С другой стороны русла, метрах в двухстах, прямо над порогом, сбегающим пенистыми каскадами, виднелась фанза и крохотный сарайчик. Игорь подобрался поближе и спрятался за один из камней.
Фанза была старой, небольшой, но четыре высокие сваи, возносившие ее над землей на добрых два метра, придавали ей величественный, даже немного сказочный вид. Фасад украшали решетчатые окна, в переплетах поблескивало стекло, белели фанерные квадратики, желтела плотная бумага.
По одному виду запущенного строения чувствовалось, что здесь обитают мужчины-охотники, а его порог давно не переступала нога женщины. Одна из оконных рам была приподнята кверху — из проема стелился белый дым. Дверь не заперта — палка, которая ее придерживала в отсутствие хозяина, лежала на помосте. Значит, охотники-промысловики были внутри и, видимо, обедали.
«А вот и то, за чем я сюда пришел», — Бутусов заметил провода, соединяющие сарайчик и дом.
Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять — дизель-генератор находится в сарайчике. Но майор не спешил подбираться к дому поближе — просто пока не было подходящего момента. Минимум, внутри сейчас находилось двое. Даже если сейчас он попытается выкрасть генератор, то неизвестно, чем это для него обернется. Пускай у него с собой автомат, но лишний раз нажимать на спуск не хотелось — выстрелы могли его выдать перед поисковиками. Нужно было запастись терпением. Оценить обстановку.
Дверь фанзы приоткрылась — двое охотников-промысловиков, вооружившись топором и пилой, скрылись в чаще леса, оставив двери неподпертыми. По всему выходило, что дома были только они и больше никого.
«Если и обнаружат пропажу, то ближе к вечеру, когда понадобится свет, — прикинул Бутусов, — а я к этому времени уже буду далеко».
Ловко перебираясь с камня на камень, десантник вышел к речному перекату. Поднявшиеся над водой брызги искрились, туманили взгляд. Майор перешел реку вброд и поднялся по склону горы, прислушался. Из чащи леса уже доносились удары топора.
* * *
Замысел Батяни был прост — выйти на курс погибшего самолета, на котором находился робот, снизиться над тем районом тайги, где опустилась аппарель военного транспортника, а уж там поставить себя на место похитителя и попытаться сориентироваться на местности. Примерную точку десантирования он уже определил по карте. Скорее всего, так поступил и его противник — ведь у того не было времени на подготовку. Это, конечно, не гарантировало быстрого нахождения робота «Т-191», но увеличивало шансы на успех операции.
Бескрайние просторы Уссурийского края, проплывающие под крылом военно-транспортного самолета, показались Лаврову даже немного родными. Он не раз пролетал в здешних краях: те же деревья-спички, нитки рек, сопки, низкие хребты… Ничего не изменилось.
Майор отвернулся от иллюминатора — на противоположной от него скамье сидели десять бойцов спецназа ВДВ, отобранных им для участия в операции. Волевые лица, твердые, уверенные взгляды, тренированные тела. Под их ногами теснились внушительных размеров рюкзаки жизнеобеспечения, забитые боеприпасами и провиантом. Десантники оживленно разговаривали, беспечно травили анекдоты, рассказывали истории. Казалось, что они собрались на отдых, а не на поимку предателя, похитившего боевую машину. Лавров знал цену этим разговорам «ни о чем», ребята просто снимали ими напряжение.
— …ты это серьезно? — во все горло засмеялся старлей Барханов.
Голова на мускулистой шее неспешно повернулась — на старшего лейтенанта грозно посмотрел один из десантников. Это был капитан Волков по кличке Вульф. Его внешность полностью оправдывала данное ему еще в Рязанском училище прозвище Вульф — Волк: зеленые глаза, выступающие скулы, вытянутый, как у волка, череп и жесткая пепельно-серая щетина короткостриженых волос наводили страх на младших курсантов и даже на сокурсников. Многие пугали легковерных девушек, приходивших на танцы, будто по ночам он обращается в настоящего волка и терроризирует окрестные деревни, находились и такие, кто верил в эту легенду. Но те, кто близко знал Волкова, не сомневались в том, что он добродушный — не злой, а свирепое выражение лица лишь «ошибка природы».
— Это было на самом деле, — пробасил Вульф, — я же сам из этих мест, сын охотника-промысловика.
— Так что ты там про тигра-людоеда еще соврать хотел? — спросил лейтенант Еременко.
— Можешь не верить, но когда я был мальчишкой, — продолжал свою историю капитан, — в окрестностях завелся тигр-людоед. Такими становятся те дикие кошки, которые были ранены и не могут полноценно охотиться. Тогда самой простой добычей для нее становится человек!
— Да ну, — донеслось с другого конца скамьи, — я только акул-людоедов видел, и то в кино, но чтобы тигр!
— А уж попробовав человечину хоть раз, — спокойно продолжил Вульф и широко, по-доброму улыбнулся, — тигры ни за что не станут охотиться на другую дичь, даже когда выздоравливают. Тигры, вообще, очень хитры и коварны, так что бесчинствовать и людоедствовать они могут по нескольку лет. Войдя во вкус, убивают уже не для прокорма, а для развлечения. Единственный выход — отстрел. Это даже браконьерством здесь не считается.
— А что с твоим тигром случилось? — нетерпеливо спросил Барханов. — Или он до сих пор бегает?
Капитан Волков гордо задрал подбородок, почесал громадной ладонью успевшую отрасти за несколько часов щетину.
— Отец его убил. Ему даже премию тогда дали! Сто рублей, между прочим. И шкуру разрешили себе оставить.
Отсек самолета наполнился ехидным молчанием, на лицах появились легкие ухмылки — история, рассказанная капитаном, показалась десантникам выдуманной, неправдоподобной. Все слышали много баек, но тигр-людоед и премия в сто рублей…
— Нашел кого пугать — десант! Ты, наверное, колониальных произведений Киплинга начитался, — бросил майор Лавров.
— Кого?
— Редьярд Киплинг, это который «Маугли» написал, — просветил Вульфа Лавров. — Тоже мне Шерхан нашелся! — И как бы оправдываясь, добавил: — Моя тетка в поселковой библиотеке работала, Киплингом зачитывалась.
— Тигры, наверное, во всем мире одинаковы. Вот человек и писал, что знал. Я тоже не вру, рассказываю, что слышал и видел своими глазами.
— В следующий раз что-нибудь пострашнее придумай, — произнес лейтенант Еременко.
— Ну Вульф, ну сказочник, — продолжал смеяться Барханов, — ты еще про оборотней расскажи.
— Да ну вас всех, — капитан без прежнего миролюбия посмотрел на товарищей, тема превращения человека в волка была для него запретной.
Голос пилота, вырвавшийся из динамика, сообщил, что до намеченного Лавровым квадрата предполагаемого десантирования осталось пять минут полета. Бойцы спецназа ВДВ переглянулись.
* * *
Небольшой поселок, раскинувшийся на правом берегу реки Лефу, имел вполне русское название — Веткино. Но многие населявшие его теперь жители вовсе не были похожи на славян: раскосые глаза, смуглые лица, предельно низкий рост. Китайцы уже давно облюбовали приграничные территории России, подступающие к КНР. Здесь на одного русского уже приходилось по два китайца и одному корейцу, и если бы не официальная граница, отделявшая страны друг от друга, то эта территория давно бы подчинялась Пекину. Правда, если бы провели поселковый референдум, еще неизвестно, как бы проголосовали азиаты. В России им легче было зарабатывать на жизнь, чем на родине. Половина из них, конечно же, даже не имела вида на жительство.
Местные власти закрывали глаза на прибывающих и прибывающих китайцев. За пару лет Веткино выросло — на месте старых развалюх появились двухэтажные дома, асфальт покрыл главную улицу поселка. На площади по выходным даже организовывали небольшой рынок.
Ни для кого не секрет, что каждый китаец, прибывший и сумевший закрепиться на территории чужой страны, тут же зовет своих родственников, а родных у одного китайца больше, чем у русского тараканов в квартире.
«Где китаец, там и Китай», — любят говорить в Поднебесной.
Поэтому было бы странным, если бы новые жители поселка не соорудили собственную неофициальную вертикаль власти, независимую от российской.
Пожилой китаец в пестром халате задернул занавеску. Его недавно возведенный дом стоял на отшибе, вплотную к подступавшей тайге. Просторный рабочий кабинет помрачнел. Настенные часы в виде скворечника щелкнули, в резном корпусе хлопнула дверца. Вылетевшая на выдвижной подножке кукушка пару раз пискнула и вновь скрылась в своем жилище. Китаец хмыкнул и допил апельсиновый сок.
Между указательным и большим пальцем его правой руки блеснула изысканная бензиновая зажигалка ручной работы. Он по привычке щелкнул колесиком и поднес небольшой огонек к чуть приоткрытым губам, но прикуривать не стал. Это был своего рода ритуал, испытание силы воли. Вот уже полгода, как заядлый курильщик уменьшал дневную норму сигарет на одну в месяц. И теперь вместо двадцати ему полагалось только четырнадцать. Аккуратно опустив зажигалку в оттопыренный карман халата, хозяин дома сел за письменный стол.
Как и все китайцы, Хан Вен был невысокого роста, с желтоватым, худощавым лицом. Только у него была одна маленькая особенность во внешности, которая отличала его от других соплеменников, — пухлые губы. В детстве над ним даже подшучивали, называя негром. Но по этому поводу он не комплексовал, даже наоборот — гордился, считая эту часть своего лица самой мужественной и привлекательной.
Несмотря на свои шестьдесят пять, он каждый день занимался зарядкой, постоянно поддерживая тело в отличной физической форме. Ни сутулости, ни усталости во взгляде, ни обвисших мышц на животе и руках у него и в помине не было. Но седые волосы, появившиеся несколько лет назад, выдавали его возраст.
Обычно в таком возрасте, как у Вена, у мужчин жизнь уже сложилась окончательно, и они «сбавляют обороты», пользуясь достигнутым или уходя на покой. Вен же продолжал вести энергичную жизнь, словно бы впереди у него было еще много сил и лет. Выстроенный им за последние годы бизнес не прощал отдыха и расслабления. Всюду нужно было быть первым. Другого места в жизни Вен не принимал.
Именно неустанный труд и сила воли сделали его тем, кем он стал. Теперь четыре десятка китайских огородников-нелегалов работали на него. Ни один охотник-китаец или кореец из поселка не мог сдать пушнину никому другому, кроме как Вену. Сбор и сбыт лекарственных трав, грибов и ягод тоже проходил через его руки. Два магазина из трех в Веткино принадлежали ему. Он был негласным главой поселка, его бессменным мэром.
Но все это далось ему нелегко. Еще десять лет назад он жил в Китае. В таком возрасте не каждому дано изменить свою жизнь. Но словно кто-то шепнул Вену, что надо продать все свое жалкое имущество, вытрясти из жестяной коробки все сбережения и, подкупив чиновников, перебраться в Россию. Чем он только не занимался! Работал в лесхозе, в сезон уходил с охотниками в тайгу, торговал на рынке, где потом открыл небольшое кафе. Он обнаружил в себе талант делать деньги и располагать к себе людей. Но город не был его стихией. Вен продал кафе и купил дом в поселке. Денег хватило еще и на то, чтобы сунуть взятку, — под огороды он сумел получить заброшенное колхозное поле, на котором работали менее удачливые соотечественники. Они буквально молились на работодателя Вена, хотя тот и платил им копейки, а жили они в дощатом бараке, но зато он не сдавал нелегалов властям. Бизнес расширялся, и Вен привлекал в свое дело все больше людей. Вскоре на него уже работало почти полпоселка. Люди тянулись к нему, некоторые даже переезжали в Веткино из окрестных деревень, понимая, что только под крылом у Вена, умеющего договориться с властями, будут чувствовать себя защищенными.
Из кухни в приоткрытую дверь кабинета потянуло запахами народной китайской кухни: жареной соленой рыбы и острыми, щиплющими ноздри специями. Во дворе на веревках и лесках сохли разноцветное тряпье и пойманная в соседней реке рыба. Гараж был открыт — два черных японских внедорожника, раздолбанная «Нива» и старенький армейский вездеход. Китаец-садовник длинными ножницами с точностью и педантичностью хирурга подрезал розовые кусты, аккуратно складывая обрезанные стебли и листья в целлофановый пакет.
Расшитые золотыми геральдическими драконами занавески колыхал легкий ветер. Под потолком звенели китайские металлические палочки, отбивая друг о друга причудливую мелодию. Вен прищурил и без того узкие глаза. На экране погасшего монитора, как в зеркале, отразилось его лицо и локон поседевших волос. Вен размял пальцы рук и включил компьютер, чтобы подсчитать вчерашнюю выручку.
К мелодичному перезвону металлических палочек примешивался звук радио, настроенного на местную волну. Музыка внезапно оборвалась, хотя до выпуска новостей еще оставалось десять минут. Зашипело, затрещало в динамиках. Хан Вен отвел взгляд от экрана монитора, встал с рабочего места и уже хотел было настроиться на другую радиоволну, как приемник отозвался позывными местной станции. Только после них, вместо музыки, прозвучал напряженный голос ведущего:
«Передаем экстренное сообщение: жители Ново-Бурейского района, будьте бдительны и осторожны. Без необходимости не посещайте тайгу. Из военной части дезертировал вооруженный майор, расстрелявший трех своих сослуживцев. Военные и силы МВД ведут его поиски. Информацию, касающуюся его местонахождения, сообщайте по телефону…»
Вен завел колесико громкости на максимум.
«…за поимку особо опасного преступника или сообщение о его точном местонахождении объявляется вознаграждение в российских рублях, эквивалентное пятидесяти тысячам долларов… А теперь вы можете услышать продолжение концерта камерного симфонического оркестра. Всего доброго».
Лицо Хан Вена приобрело озабоченный вид — брови сошлись на переносице, лоб сморщился сложенной в гармошку салфеткой. Казалось, что он постарел лет на десять или пятнадцать. Отхлебнув из стакана апельсинового сока, Вен вернулся на рабочее место, посмотрел в запыленный экран монитора — его лицо вновь приняло умиротворенный, расслабленный облик. Но ему было уже не до работы.
Он поспешными, даже резкими движениями включил калькулятор, перевел пятьдесят тысяч долларов в российские рубли, а затем по привычке — в юани по курсу пекинской валютной биржи. Высчитанная компьютером сумма привела Хана в некоторое смятение. На кону стояли большие деньги. Если ему удастся ими завладеть, он сможет расширить свой бизнес.
В руках бизнесмена зачернела миниатюрная рация — через некоторое время перед ним уже стояло пятеро низкорослых китайцев. Они уважительно поклонились хозяину и замерли в ожидании указаний.
Вен говорил не спеша, чтобы смысл слов должным образом доходил до его людей. Когда он закончил, китайцы вновь поклонились и скрылись за дверью. За окном рабочего кабинета Вена загудел списанный армейский вездеход на гусеничном ходу. Бизнесмен еще раз открыл на мониторе окно с калькулятором и с вожделением посмотрел на внушительную цифру — уголки его рта чуть-чуть приподнялись и вновь опустились.