Глава 10
На первый взгляд лиственный лес казался редким и легко проходимым. В принципе, оно так и было, но как только вездеход углубился с проторенной дороги в чащу, деревьев и кустарника стало больше. Хан Вен выругался и, взяв в руки снайперскую винтовку, выбрался из машины.
— Ну, чего расселись? — громко произнес бизнесмен. — Дальше идем пешком.
Китайские охотники нехотя вышли из вездехода и смотрели на бесчисленное множество стволов, переплетенных веток. Кусты подступали друг к другу почти вплотную, видимость — минимальная. Пробраться сквозь плотные заросли можно было, но с трудом, с шумом. Идеальное место для внезапного нападения опасного хищника.
— Может, лучше вернуться в поселок и взять с собой загонщиков? — неуверенно проговорил кто-то из охотников.
— Тигр очень коварен.
— Если он так легко расправился с русскими промысловиками и нашими людьми, что ему стоит загрызть одного из нас?
— Верно! — заключил четвертый охотник.
Вен смерил всех неодобрительным взглядом:
— Тигра боитесь? Я никого не принуждаю идти со мной.
Охотники неловко пожали плечами и опустили глаза в землю — каждый боялся признаться в собственной трусости.
— Значит, так. Я никого не держу, — сказал бизнесмен, — те, кто со мной, пошли. Те, кто передумал, можете возвращаться домой. Вездеход будет дожидаться нашего возвращения в этом самом месте.
Передняя дверца вездехода приоткрылась, на землю спрыгнул водитель Чоу. У него в руках чернело помповое ружье. Сделав несколько шагов вперед, он остановился за спиной у бизнесмена.
— Чоу, ты остаешься, — произнес пожилой китаец.
— Я своими глазами видел этого тигра и еле унес ноги, — водитель поднял ружье над головой, — но, несмотря на это, я взял в руки оружие и пойду охотиться. Знаете, почему?
Охотники молчали. Вен с удивлением смотрел на водителя вездехода — тихий и неприметный Чоу, державший в руках ружье от случая к случаю, говорил теперь так, словно уже много лет охотился на тигров.
— Я вам отвечу, — громко произнес он, — это чудовище убило наших с вами товарищей. А вы, как последние трусы, боитесь его и хотите закрыться в своих домах. Кто знает, может, он уже затаился на окраине поселка и дожидается, когда выйдет ваша жена или ребенок…
Бизнесмен благодарно взглянул на Чоу, но каблуком наступил на носок его ботинка, давая понять, что не стоит говорить дальше. Водитель притих и опустил ружье.
— Видите! — громогласно заявил Вен. — Человек, не имеющий за плечами опыта охоты, идет со мной, не думая о собственной жизни. И все ради того, чтобы отомстить за наших товарищей, — бизнесмен повернулся к Чоу и по-дружески потрепал его по плечу.
Китайские охотники стояли в раздумьях, наблюдая, как двое мужчин постепенно исчезают в зарослях. Позади них стоял вездеход, и стоило кому-нибудь запрыгнуть в кабину, завести мотор…
— Я так не могу, — сказал здоровенный китаец в темно-серой майке, — Чоу прав.
Сначала Вен и Чоу шли рядом, с трудом протискиваясь между близко растущими кустами и деревьями. Никто из них не оборачивался. Плотные заросли тянулись недолго, вскоре деревья расступились, китайцы вышли на поросшую мхом поляну. В глаза бизнесмена и водителя ударил слепящий солнечный свет.
— Ты с чего это так разговорился? — в упор посмотрев на Чоу, спросил Вен. — Я же тебя не просил.
— Не знаю… Так получилось. Как будто кто-то внутри меня тумблер, отвечающий за страх и трусость, вырубил.
— А этот тумблер у тебя обратно не включится? Скажем, когда ты тигра увидишь, — прищурился Вен.
Водитель вездехода развел руками и слегка смутился.
— Не знаю. Надеюсь, что — нет.
— Ладно, это я так, к слову, — сказал Вен. — Вообще, ты молодец. Даже у меня таких убедительных слов не нашлось бы. Жили б в Китае, тебя б непременно назначили на должность работника по идеологическому воспитанию. Как тебе такая перспектива, а?
— Вроде ничего, — лицо Чоу залилось румянцем. — Так что, никто за нами не пошел? — спохватился механик-водитель.
— Плохой из тебя охотник, если ты лес не слышишь. Вон и наши трусы.
На поляну вышло еще четверо китайцев. Самый здоровенный из них прошел чуть вперед и протянул руку Вену.
— Извини…
— Извиняться тебе пришлось бы, если бы мы потом в поселке встретились. А в тайге чего только не случается. — Бизнесмен коротко пожал руку и повернулся к здоровяку спиной. — А теперь — вперед! Вслушиваться в каждый звук.
* * *
Складки волн с пенящимися гребнями разбегались от носа черного катера, катились к берегам. Сутулый китаец в оранжевом комбинезоне рыбака, со спиннингом в руках, лишь успевал провожать взглядом камни. За полчаса он насчитал порядка трех сотен камней, похожих на человека.
Вместе с Донг Сином на борту катера находилось еще трое: тоже китайцы, тоже в оранжевых комбинезонах и со спиннингами. Единственное, что отличало их от сутулого, — крепкие накачанные фигуры. Даже под плотными комбинезонами проступали их рельефные, словно сглаженные вершины гор, мускулы.
Сутулый китаец чуть отмотал катушку, приподнял спиннинг и швырнул леску с грузилом за борт катера. Бело-красная блесна пролетела по воздуху около шести-семи метров и булькнула в воду. Судно шло на такой скорости, что и самой быстрой рыбе было бы за ним не успеть. Рыбак даже не смотрел на то, как блесна кувыркается в пене за катером.
Но ничего глупого, а тем более бессмысленного в отсутствии у Донг Сина интереса к улову не было. Облачившись в оранжевые наряды, вооружившись спиннингами, китайские разведчики отправились по реке подобрать похитителя сверхсекретного робота. Рыбаки не должны были привлечь особого внимания поисковиков, брошенных на поимку майора Бутусова.
Как и опасался Донг Син, вскоре впереди появились смазанные легким туманом очертания какого-то судна. Сутулый секретарь консульства достал бинокль, приник к окулярам. Развевающийся за кормой бело-сине-красный флаг подсказал китайцу, что это российские пограничники.
Донг Син тут же приказал заглушить мотор и лечь в дрейф. Один из амбалов повернул ключ в замке зажигания и выровнял рулевое колесо, похожее на штурвал самолета. Мотор захлебнулся, легкий дымок поднялся над машинным отделением. Катер немного осел, его закрутило течением.
Российское судно с гербом на левом борту тоже сбавило ход и подошло к китайскому катеру. Четверо мужчин в оранжевых комбинезонах неспешно подняли глаза, делая вид, что лишь недавно заметили приближение пограничников.
Двое мужчин в камуфляжах зацепились баграми за борт китайского катера и перебросили узкий металлический трап, дорожка которого сплошь была покрыта бугорками, словно его изрешетили пулями. Донг Син смерил российское судно недовольным взглядом и смотал спиннинг. Двое пограничников в камуфляже, с «калашами» в руках, перебрались на китайский катер.
— Лейтенант Ванеев! — представился тот, что был выше ростом. — Ваши документы.
Сутулый закрепил спиннинг между леером и бортом, протянул лейтенанту четыре паспорта, аккуратно упакованных в целлофановый пакет.
— Что ловится? — спросил сержант, пока его командир листал документы.
— Плохая рыбалка, нет ничего, — на хорошем русском ответил сутулый, — река словно вымерла. Вот думаем на правый приток податься. Может, там чего словим.
— Там тоже мертво. Только что сами оттуда, — сказал лейтенант. — Держите. Удачной рыбалки, — и он возвратил паспорта. — Мужчину в военной форме не видели?
— Нет. Но мы по берегам особо и не смотрим. Могли и пропустить. Рыбалка — дело такое. Только за блесной и следишь.
— Понятно. Отдыхайте.
Один из китайских амбалов помог пограничникам вернуть трап на борт их судна и с дружеской улыбкой на губах помахал им вслед рукой.
— Они не идиоты, чтобы так просто оставить нас в покое, — произнес сутулый, провожая настороженным взглядом белый катер с триколором.
* * *
Повсюду гудели осы и пчелы, с шумом носились мохнатые шмели, задевая цветы черно-оранжевыми брюшками. В траве сновали проворные жуки, подпрыгивали на уровень человеческого роста кузнечики. Правда, взлетев над землей, передвигались они порывисто, и разобрать, прыгают они или летают, было практически невозможно. Там, где была тень, резвились, потрескивали прозрачными крыльями стрекозы с огромными голубыми глазами.
Лишь только китайские охотники пересекли поляну и вошли во влажный лиственный лес, в воздухе появились маленькие черные мушки. На вид они были безобидны, но те, кому доводилось часто ходить на охоту и забредать в глухие места, знали, чего можно ожидать от этих крохотных созданий. Мушки были очень назойливыми и докучливыми. Кто-то называл их гнусом, кто-то «бичом тайги». Но как бы ее ни называли, после укуса такой мушки открывается кровоточащая ранка, она зудит, и чем больше расчесывать, тем сильнее становится зуд. К тому же гнус лезет в глаза, забивается в уши, волосы, в рукава и нестерпимо кусает шею. В итоге лицо распухает. Единственное спасение от этой мошки — металлическая или волосяная сетка, закрывающая все лицо.
Вен остановился и, расстегнув рюкзак, вынул пластмассовую маску с металлической сеткой. Надел на голову. Чоу и другие охотники проделали то же самое. Теперь китайцы стали похожи на сборную по фехтованию, вот только вместо рапир с набалдашниками они держали в руках огнестрельное оружие.
— Как я ненавижу эту мошкару, — рассматривая облепивших плотную металлическую сетку мошек, произнес здоровенный китаец.
— Прорвемся, — махнул рукой второй.
Но как только китайские охотники углубились в чащу, гнуса стало в несколько раз больше. Теперь мошки уже сбились в стаи, они покачивались полупрозрачными черными столбами. Иногда казалось, что это вовсе не мошки, а подвижный прозрачный занавес, невероятным образом появившийся посреди леса.
Чем дальше шли китайские охотники, тем гуще и темнее становился лес. Сходившиеся высоко над их головами пышные ветви деревьев загораживали солнечные лучи, от чего в лесу было сыро и темно. Застоявшийся воздух пах гнилью и настоем прелой листвы, под ногами хлюпали лужи. Вскоре к гнусу присоединились и комары, они проникали в самые узкие щелки и нещадно жалили охотников.
Бизнесмен остановился, вскинул руку, его взгляд скользнул по земле. Вен сделал несколько шагов и нагнулся — на грязи темнел четкий отпечаток большой кошачьей лапы. Вен опустил руку и вложил свою ладонь с растопыренными пальцами в углубление на земле. Лапа тигра оказалась почти такой же по размеру.
— Настоящий великан. Издалека пришел, в здешних местах таких давно не было.
Китайские охотники с опаской посматривали по сторонам, словно уже слышали прерывистое дыхание тигра-людоеда, спрятавшегося поблизости. О повадках этих хитрых хищников китайцы были наслышаны. Нередко тигр, ощутив, что идут по его следу, делал петлю и спокойно дожидался преследователя в засаде, возле своего же следа.
— Тигр ушел на север, — ступая по следам зверя, говорил бизнесмен, — при этом что-то тащил с собой в зубах.
Дорожка кошачьих следов и редкие подсохшие кровавые пятна на листьях, траве вывели охотников на редколесье с примесью черной березы и липы. Рои гнуса и комарья остались позади, и китайцы смело сняли маски. Здесь следы обрывались, словно тигр растворился в воздухе.
— Черт, земля сухая, — выругался Вен, — вот теперь думай, куда он направился.
Здоровенный китаец нахмурил брови и задумчиво посмотрел себе под ноги:
— Если бы я был тигром, то пошел бы на юг.
— Это почему же? — удивился бизнесмен.
— Он многое натворил здесь. И теперь должен уйти туда, где меньше людей. Переждать. Ближе к границе мало кто живет. Надо идти в южном направлении, ближе к правому притоку Амура.
— Ты раньше здесь часто бывал?
— Доводилось. Еще позапрошлым летом на оленя ходил.
— Тогда чего мы стали? — нахмурил брови и задумчиво посмотрел себе под ноги Вен. — Тигр рано или поздно оставит еще один след.
Китайские охотники долго петляли по лесу, след то появлялся, то вновь исчезал. Через некоторое время ветки над головами расступились, и солнечные лучи хлынули ярким дождем на поваленные деревья. Это был бурелом. Сотни стволов лежали на земле, как поверженные солдаты на поле битвы. Пройти сквозь такой лесной затор было непросто, и китайским охотникам пришлось потратить немало времени, чтобы оказаться на противоположной стороне бурелома. Правда, продвигались они азартно, тигр оставил на поваленном дереве следы когтей и клочок шерсти. Так что направление было выбрано верно.
За буреломом зеленел поросший мхом и лишайником холм. За ним поднимались в небо клубы густого, ватного дыма. Перевалив через холм, охотники остановились — перед ними простиралось болото. Оазисы твердой земли, выпиравшие из зловонной мутной топи, были покрыты невысокой ершистой травой. С болота веяло перегнившим деревом и сыростью.
— Что ж ты о нем раньше не сказал? — спросил Вен, настороженно всматриваясь в испарения.
— Болото небольшое, — отозвался здоровенный китаец, — через него есть переход. За мной.
Охотник прошел у кромки топи, прищурился. В одном месте желтела относительно сухая полоска земли. Она состояла из множества кочек, расположенных друг от друга так близко, что они сливались в небольшой мостик, теряющийся в тумане.
Ощупывая почву сломанной веткой, здоровенный китаец осторожно зашагал по мостику. Его силуэт еле угадывался в тумане. Вен с сомнением посмотрел на подрагивающие в болотной жиже кочки, сделал шаг, за ним — второй. Травяной покров оказался довольно твердым и с легкостью выдерживал его вес. Пройдя метров двадцать, он уже ступал без опаски, след в след с идущим впереди. Кочки сменились набросанным в трясину сухостоем. Не минуло и двадцати минут, как Вен очутился на другом берегу болота, густо заросшем травой.
— Давайте сюда, — помахал он рукой остальным, — только осторожно. Не забывайте смотреть под ноги!
Трое других охотников и Чоу еще брели сквозь туман. Бизнесмен злился в душе на их нерешительность. Наконец на болоте остался один только Чоу, он неуверенно ступал по тонкой полоске покачивающегося дерна, как акробат по натянутому над манежем канату.
— Чего ты там застрял? — крикнул ему здоровенный китаец.
— Быстрее! — подхватил второй.
— Не надо, пускай идет, как может, — осек их Вен, — трупов с меня хватит.
Но крики товарищей уже задели самолюбие Чоу. Водитель вездехода поднял глаза и посмотрел в прозрачную дымку тумана. Лица охотников, смотревших на него с берега, показались ему ухмыляющимися и надменными. Но на самом деле такими их видело его воображение.
«Чем я хуже остальных?» — подумал механик.
Чоу ускорил шаг и тут же пожалел об этом. Его правая нога скользнула по влажной траве. Он потерял равновесие, взмахнул в падении руками и свалился в трясину. Попытался выбраться, но грязь, покрытая мутной водой, сразу же засосала его по пояс.
— Не двигайся, — закричал во все горло бизнесмен.
Но механик уже запаниковал, нарушив главное правило для попавшего в болотную ловушку, — чем больше двигаешься, тем быстрее тебя засасывает.
Неподалеку от места, где стояли китайские охотники, росло невысокое сухое дерево. Вен что есть силы врезал по нему ногой. Тонкий ствол поддался удару и треснул у основания. Подхватив длинную палку, напоминавшую шест, с которым спортсмены преодолевают высотные препятствия, бизнесмен со всех ног бросился к утопавшему в болоте Чоу.
— Помогите… Помогите, — звала на помощь торчащая над трясиной голова.
Хан Вен в два прыжка преодолел расстояние в шесть-семь метров и приземлился на той же самой кочке, с которой минуту назад соскользнул Чоу. Утопив в болото половину шеста, бизнесмен произнес:
— Спокойно. Главное, нащупай под водой палку, а там все будет в порядке.
Но водитель вездехода не мог ничего сказать — нижняя часть его лица уже находилась в мутной воде, поэтому в ответ он смог только моргнуть. Воцарилось тревожное ожидание. К удивлению охотников, наблюдавших за происходящим с берега, Чоу довольно скоро отыскал конец шеста, утопленного Веном в трясине. Ухватившись за палку, механик рванулся, на мгновение его рот оказался на воздухе. Прозвучал отчаянный крик:
— Тащите!
Вен тянул шест, затаив дыхание, сухое дерево могло в любой момент переломиться. Наконец обессиленный Чоу упал грудью на подрагивающий дерн. От волнения он не мог произнести ни слова, лишь хрипел и отплевывался. Вен взял его за шиворот и поставил на ноги.
— Извините, хозяин, — прошептал Чоу.
От потрескивающего костра к верхушкам деревьев уходила тонкая струйка дыма. Раскрасневшиеся от жара огня лица китайских охотников усыпали бисеринки пота. Вверху над огнем, наброшенная на длинную жердь, сушилась мокрая одежда Чоу.
— Ничего, с любым из нас такое могло случиться, — здоровенный китаец похлопал водителя вездехода по плечу, — в следующий раз не обращай внимания на шутки.
— Я сам виноват.
Вен поднялся с бревна и, запрокинув голову, посмотрел в сумеречное небо. Сумерки в лесу всегда наступают рано. На юге сквозь верхушки деревьев еще виднелись кое-где клочки бледного неба, а внизу, на земле, уже ложились ночные тени. Бизнесмен тяжело вздохнул и вновь опустился на бревно.
— Переночуем, а рано утром выдвинемся в путь. Подбросьте дров.
Сушняк занялся быстро. Пламя рванулось к небу, унося с собой тысячи ярких искр. Теперь можно было укладываться спать. Дикие звери обычно боятся огня.
— Дежурим по очереди, каждый по одному часу, — распорядился Вен.
По мере того как потухал костер, все темнее становились выступавшие из темноты кусты и стволы деревьев. Пять мерцающих в тусклых всплесках огня фигур медленно ворочались у потрескивающих углей. И лишь темный силуэт, в котором угадывался здоровенный китаец, неспешно проплывал с ружьем между деревьев.
* * *
День склонялся к вечеру. По бледному небу медленно ползли легкие розовые облака. Дальние горы, освещенные последними лучами уходящего за горизонт солнца, казались багровыми.
Майор Лавров перешагнул через поваленное на тропинку дерево и остановился. Идущие за ним десантники замедлили шаг, замерли в ожидании. Пока еще никакой команды не прозвучало. Сообщения о том, что в тайге обнаружены следы траков, о том, что засечены блики солнечных батарей, о том, что видели мужчин в военном камуфляже, поступали одно за другим. Замминистра настаивал на проверке каждого из них, правда, теперь он сам не выходил на связь, а только передавал приказания текстом. Комбат не обращал на них внимания, в тайге наверняка действовало несколько групп, отвлекающих внимание преследователей Бутусова. Десантники двигались на юг.
— Так мы можем проколоться! — еле слышно произнес Лавров.
— Что ты сказал? — переспросил Барханов, ему показалось, что он ослышался.
— Мы неправильно высчитали алгоритм действий предателя.
Старлей нахмурился:
— Ты случаем на солнце не перегрелся?
— Наверное, лучше бы перегрелся, — скользя взглядом по экрану компьютера, ответил Батяня, — но мы определенно промахнемся, если и дальше будем двигаться в прежнем направлении.
Барханов переступил через дерево и опустился рядом с комбатом. Его указательный палец заскользил по гладкой поверхности экрана.
— Вот Амур, вот граница с Китаем, — показывая на жирную синюю линию, разделявшую два государства, сказал старлей. — Если продолжим идти тем же путем, что и шли, вскоре подойдем к границе.
Лавров кивнул:
— Правильно. Но ты хотя бы на несколько минут поставь себя на место Бутусова.
— Только тем и занимаюсь. Ну… Поставил.
Старший лейтенант произнес эти слова так серьезно и вдумчиво, что ему показалось, будто он на самом деле на некоторое время влез в шкуру майора, укравшего секретного робота. От этого непривычного чувства ему сделалось немного не по себе.
— Отлично. — Комбат ткнул пальцем в жирную синюю линию на экране: — Сейчас тайга вдоль Амура кишит погранцами, военными и ментами, как городская канализация дерьмом. Так?
Барханов согласился.
— А теперь подумай. Какой смысл майору самому идти к ним в лапы? Через них не прорваться.
— Если у меня есть робот, то… — Барханов вдруг замолчал, понимая, что чуть не сказал глупость.
— Именно, — улыбнулся Батяня, — какой резон майору осуществлять прорыв, подставлять под пули робота, если робот — его единственная надежда покинуть Россию. Если повредится какой-нибудь микрочип или, не дай бог, материнская плата, обещанных денег ему не видать. Китайцев интересует в роботе все до последнего винтика. Иначе бы Бутусов его давно выпотрошил и ушел с электронной начинкой в рюкзаке. Теперь понимаешь, почему майор не рискнет пойти к границе?
Брови старлея дернулись и гармошкой сошлись над переносицей:
— Хорошо, убедил. Но тогда где…
— Смотри, — Лавров ткнул пальцем в карту, — правый приток Амура, тридцать километров до границы. Вокруг горы да болота. Здесь, кроме катеров рыбохраны и рыбацких лодок, на многие километры ни души. Место для Бутусова просто идеальное. Есть два варианта: или его подберут сообщники, или же он закопает робота, замаскирует его до лучших времен.
— И ты предлагаешь прочесать весь берег?
Батяня покачал головой:
— Было бы неплохо. Но местность непроходимая, людей у нас немного. Майор будет прятаться неподалеку в тайге, чтобы не светиться у самой реки. Поэтому целесообразней разделиться на две группы. Ты и еще несколько человек пойдете по тайге параллельно берегу. А я с остальными пойду вдоль самой реки. Держаться друг от друга будем на расстоянии двух-трех километров, чтобы в случае чего успеть соединиться.
* * *
Ночь выдалась тихой, даже осины замерли и не трепетали листьями. В прохладном воздухе носились неясные таинственные звуки, словно кто-то шептался и вздыхал. Где-то капала с листьев вода, чуть слышно трещали кузнечики. По темному небу, усеянному тысячами звезд, вспыхивали едва уловимые зарницы. Лучи от ручных фонарей неровно ложились на землю, скрещивались и тут же разбегались в стороны. Пользоваться ими приходилось, чтобы не пропустить следы траков робота. В приборы ночного видения их было не засечь.
Майор Лавров, лейтенант Еременко, сержант Порохня и двое младших лейтенантов шли высохшим руслом ручья, петляющим среди кедров и лип. Еще месяц назад на этом месте журчала неглубокая речушка, но засуха сделала свое дело. Теперь под ногами вместо воды хрустели ветки и шуршали камушки.
Лавров время от времени останавливался, снимал с пояса рацию, перекидывался парой фраз с Бархановым, узнавал местонахождение его группы и продолжал путь. Идти ночью по лесу было небезопасно, поэтому десантники постоянно держали свои «АКМы» наготове. Вскоре русло сузилось, сделало несколько крутых поворотов, и вдалеке заискрилась лунным светом вода. Десантники ускорили шаг.
Берег реки оказался крутым и волнистым, как американские горки. Каменные глыбы высотой в человеческий рост громоздились, их навалы уходили на несколько метров вниз, пропадая основаниями под водой. Над берегом толпились холмы и увалы, покрытые кустарниковой порослью.
Лавров взобрался на одну из глыб, уперся ногами в каменистые выступы и посмотрел в бинокль, даже не пришлось пользоваться прибором ночного видения. Свет луны, отражающийся в реке, освещал все вокруг нее, словно по берегам стояли столбы фонарей, как вдоль автомагистрали. Красивая панорама развернулась перед глазами комбата. Там, где был юг, — чернели горы, где север — расстилалось бесконечное низменное пространство, заросшее лесом. Но все эти красоты мало интересовали Батяню. Он устремил взгляд, усиленный мощной оптикой бинокля, на реку.
До самого горизонта на реке было пусто и спокойно, как посреди океана в ясную безветренную погоду: ни одной волны, ни лодки. Все это казалось немного странным, даже неестественным. Словно это была вовсе и не река, а что-то искусственное, как нарисованный театральный задник.
— Ну что там? — нетерпеливо спросил Еременко.
— Ни хрена. Словно все вокруг вымерло.
Выудив из кармана помятую пачку сигарет, лейтенант укрылся за камнем и закурил. Его обветренное и усыпанное веснушками лицо озарило тусклое пламя зажженной спички.
— Может, передохнем пять минут, раз впереди по курсу никого не наблюдается? — присев на камень, спросил сержант Порохня.
— Нету времени, — покачал головой комбат, — выдвигаемся прямо сейчас.
Младший лейтенант вдавил на корпусе своего ручного фонаря резиновую кнопку-пуговку. Слепящий луч света врезался в каменную глыбу, на которой стоял, как памятник на постаменте, майор Лавров.
— Фонари не включать, — комбат спрыгнул с камня, — с этого времени будем идти в темноте.
Бесконечные каменные глыбы, обойти которые можно было разве что по воде, заметно замедляли передвижение всей группы. Но Батяня старался не останавливаться и не сбавлять темп, чтобы идущие за ним десантники ни на секунду не расслаблялись и выкладывались на полную катушку. Конечно, и сам комбат был не прочь сделать остановку, но идущая по тайге параллельно его группе группа старшего лейтенанта Барханова ни в коем случае не должна была вырываться вперед. Иначе избранная Лавровым тактика оказалась бы совершенно бесполезной. В случае, если его группа спугнет Бутусова с роботом, беглец должен наткнуться на Барханова и его людей. Или же — наоборот.
Пройдя с километр, десантники заметили, что каменные глыбы под их ногами начинают приобретать зеленоватый оттенок, — это было видно даже в неверном лунном свете. Камень становился скользким. Виной был лишайник. Группе Лаврова пришлось сбавить темп, а вскоре и вовсе остановиться.
— Дальше прежним темпом не пройдем, — покачал головой Батяня, разглядывая поросшие лишайником каменные глыбы.
— Эх, была бы лодка… — мечтательно протянул Еременко.
— Привал на пять минут, — приказал майор Лавров, — решим, каким путем пойдем дальше.
Лейтенант и трое других десантников облегченно вздохнули, сбросили с плеч тяжелые рюкзаки и, словно сговорившись, приникли губами к узким горлышкам своих фляжек.
Еременко сел на камень и принялся разминать словно налитые свинцом от усталости ноги.
— Товарищ майор, а что, если мы не выполним задание? — как бы между прочим спросил он.
Батяня поднял голову и обрушил свой тяжелый взгляд на Еременко. По спине лейтенанта пробежался холодок, и он опустил глаза.
— Этого не случится, — в голосе комбата не было угрозы, лишь убежденность. — Движемся по лесу на минимальном удалении от берега. При первой возможности спускаемся к воде. Вперед. Хватит задницы просиживать.
Правда, продвижение по лесу не сулило успеха, из поля зрения то и дело ускользала бы вода, но прямо по курсу зеленели каменные глыбы, облепленные скользким лишайником. Вряд ли Бутусову удалось бы забраться туда вместе с роботом.
— Товарищ майор! — быстро проговорил один из младших лейтенантов. — Там какие-то огни на реке… — и он показал рукой за спину комбата.
Батяня повернулся. Вдалеке, у самого горизонта, словно восходящая в небе звезда, искрился крохотный огонек. Свет был настолько далеким и размытым, что было непонятно — светит он с воды или это просто разожженный кем-то костер на противоположном берегу. Пять минут ожидания, и стало понятно, что источник света все же движется. Строить догадки Лавров пока не стал, тут же приказал всем рассредоточиться по берегу.
Еременко и двое младших лейтенантов скользнули спинами по покатой глыбе, словно это был не камень, а водяная горка в аквапарке, и укрылись в просторной расщелине. Сержант вскарабкался на склон, подтянулся на толстой ветке кедра, взмахнул ногами и исчез в кроне. А майор тем временем залег на самой высокой каменной глыбе, высматривая в бинокль огонек света.
С каждой минутой свет становился все ярче и ярче. Теперь комбат мог видеть расплывчатые очертания небольшого судна. Однако рассмотреть людей на его борту пока не мог — слепили прожектора. Но чутье, которое не раз выручало Лаврова, подсказывало, что это не случайная встреча.
Вскоре послышалось и гудение двигателя. Катер медленно, но уверенно приближался к десантникам. Выждав несколько секунд, Батяня выпустил в небо две сигнальные ракеты. Красные шлейфы пламени взмыли ввысь и заискрились на фоне звездного неба. Этот знак знают все без исключения — сигнал бедствия.
На катере наверняка заметили сигналы бедствия, во всяком случае, на крыше кабины рулевого управления вспыхнул дополнительный прожектор. Выстреливший из него луч света сначала заскользил по воде, а потом по каменным глыбам на берегу. Пятно света замерло на фигуре майора Лаврова, сжимающего в руках две использованные сигнальные ракеты. Комбат прищурился и замахал руками, призывая катер пристать к берегу. Любой рыбак или охотник в здешних местах наверняка бы поспешил на помощь.
Еще натужней загудел двигатель, и катер прибавил скорости, пытаясь подальше отойти от берега. Прожектор на крыше кабины рулевого управления погас, и Батяня остался стоять в темноте, видя перед глазами лишь два ярких круга.
Комбат, подняв руку с автоматом над головой, выпустил в небо предупредительную короткую очередь. Снова вспыхнул прожектор, круг света заскользил по береговой линии, и с катера открыли ответный огонь. Но Лавров предвидел такой поворот событий и уже лежал за камнем, прижимаясь щекой к прикладу «АКМа». Выпускаемые с борта судна пули лишь врезались в камни, высекая об их поверхность фонтанчики искр.
Круги перед глазами майора уже рассеялись, и теперь он отчетливо видел людей на борту катера. Трое китайцев на палубе нещадно выстреливали обоймы карабинов. Четвертый же китаец находился в рулевой рубке, наблюдая за всем происходящим через толстое и, как показалось Батяне, бронированное стекло. На коротком флагштоке порывисто колыхалось красное знамя КНР с желтыми звездочками в левом верхнем углу.
Обстреливать судно, принадлежащее другому государству, было рискованно, впоследствии от командования могли последовать «меры». Но Лавров не собирался исполнять сомнительные пункты дипломатического протокола. Он уже не сомневался, что у людей на борту катера совесть нечиста, а потому главной задачей считал задержать его. А потом, если он будет прав… победителей не судят…
Комбат три раза свистнул. Берег реки озарился четырьмя автоматными вспышками. Через долю секунды к ним присоединилась пятая, это был сам Лавров. Люди майора и он сам стреляли поверх катера и впереди его, стараясь не задеть даже флаг. Китайцы на борту засуетились и укрылись за рулевой кабиной, отвечая одиночными выстрелами.
— Подойти к берегу! — закричал во все горло Батяня. — Впереди река перегорожена сетью!
Автоматные очереди уже ложились на воду перед самым носом катера.
Голос майора пролетел над рекой, эхом отозвался в нагромождении камней. Лаврову показалось, что он даже на некоторое время заглушил треск автоматных очередей. Дело довершила граната, выпущенная из подствольника. Она разорвалась практически под днищем катера, подняв убедительный фонтан брызг. Китаец в кабине рулевого управления что-то крикнул в ответ и на несколько секунд поднял руки вверх. Другие демонстративно положили на палубу оружие и вышли к борту. Двигатель загудел слабее, и катер свернул к берегу.
Майор выбрался из укрытия. Группа прекратила огонь.
— Всем, кроме рулевого, руки держать за головой! — кричал Лавров подплывающим к берегу китайцам.
