6. Бишкек. Окрестности рынка Дордой
Такси пришлось бросить за несколько кварталов. Несмотря на сгущающуюся тьму, на подходах к базару было людно. Только народ бродил совсем не торговый. Улочки, ведущие к рядам, заполняли стаи бродивших горлопанов. Покупать что-либо у подпитой толпы намерения не было. А вот поживиться добром из тысяч контейнеров – желающих набралось хоть отбавляй. Безвластие породило произвол и вседозволенность. Нет милиции, некому наказывать – пользуйся моментом и присваивай все, что плохо лежит. Вернее, грабь и мародерствуй. Съехавшиеся в столицу из окрестных аулов молодчики и местные бездельники просто не могли оставить без внимания такой лакомый кусок. Еще бы – крупнейший рынок в Центральной Азии, основная питающая жила большей части рынков и магазинов России и стран СНГ…
Оставив машину в глухой подворотне, Руслан постоял несколько минут, давая глазам возможность привыкнуть к темноте. Двигаться на ощупь в тени неосвещенных зданий при отключенных уличных фонарях было небезопасно. Удаленные и совсем близкие перекрикивания людей и птиц, смех и звероподобные вопли, запах распускающейся листвы в парке и оттаявшей па́дали создавали иллюзию джунглей. Настоящих городских джунглей, опасных и жестоких.
Но Маметбаева они не пугали. Ничуть. Он к ним привык: здесь родился, рос и в школе учился, пока не развалился Союз. И пока не пришли в дом его отца хорошие-прехорошие соседи и не предупредили. По-доброму так, по-родственному. Мол, хороший ты парень, добрый, всем помогаешь. «Дохтур», в смысле – врач, что весьма почтенно. Кыргыз, опять же. Но вот сын у тебя – наполовину немец. И не твой он ребенок вовсе. Так что не обессудь и не обижайся: когда за «свободу» народ «бороться» начнет, исконные земли от нечисти освобождать, то и ублюдку твоему перепасть может. А заодно и всей семье. Отец попытался вяло отпираться, но ему быстро напомнили про его младшую сестру, про ее шашни с инженером и про то, вернее – про того, кто из этого получился. Как ни скрывали родители, шила в мешке утаить не смогли.
Руслана тогда, как молнией, прошибло: узнать в переходном возрасте, что родная тетя – и не тетя вовсе, а мать – очень нелегко. Тяжело было. Маметбаев до сих пор прекрасно помнил виноватые глаза родителей, которые пытались оправдываться перед ним, подростком, неся околесицу про невозможность иметь детей, про семейную драму и шанс на родительское счастье и еще много про что. Руслан тогда оценил честность и назло всем справился со скользкой ситуацией довольно быстро. Просто сказал, что родителями он считал и считать будет только их. А тетка, раз она решила отказаться от материнства, так и останется теткой. На этом все успокоились до тех пор, пока трижды за месяц школьник не пришел домой с расквашенным носом и «фонарем» под глазом. Потом был переезд: отец, наконец, осознал опасность жизни в Киргизии и перевез свое семейство в Россию, в Питер. Туда, где в годы молодые постигал азы врачебного искусства. И аттестат зрелости Руслан получал уже там. Только от перемены места жительства житье мальчишеское легче не стало. Смуглая кожа да азиатский разрез глаз привлекали внимание сверстниц, а вот со сверстниками найти общий язык оказалось сложнее. Но и в этом нашлось немало положительных моментов: подростковые распри только закалили характер, подвигли к занятиям карате, заставили учить иностранный. Потом был университет (наперекор отцу – не медицинский), затем (втайне от всех) специальная школа с закрытым названием, государственная служба, командировки в Египет, Сирию…
Долго предаваться воспоминаниям было некогда. Маметбаев привычно вжал голову в плечи и, держась ближе к стенам зданий, зашагал вперед. Несомненно, за те почти двадцать лет, что он отсутствовал, город сильно изменился. Не было уже никакого Фрунзе, названного в честь легендарного наркома – борца с басмачеством. Был Бишкек, происхождение названия которого затруднялись объяснить даже местные историки-краеведы: то ли от имени наспех выдуманного мифического богатыря, то ли от кухонной палки-мешалки. Но дух старого поселения был неистребим, Руслан чувствовал его, хоть сам себе в этом и не признавался.
Пропустив мимо десяток разномастных парней, тащивших на плечах какие-то ящики, он проверил свой «след». За ним не шли. Это Искателя порадовало. Значит, пока его персона никого в городе заинтересовать не успела. «Увы, скоро это изменится», – с легкой грустью подумал он, непринужденно перепрыгивая через замусоренный арык, несший талые воды куда-то к реке. До места условленной встречи оставалось не больше квартала.
Из-за большой прорехи в облаках выглянула луна. Ее бледный свет приглушил мерцающие впереди, за гаражами, огни Дордоя. Зачавкала под ногами грязь. Пронзительно затрещала сорока с одного из карагачей, чудом уцелевших при строительстве. В узком проходе между хозяйственными постройками было пустынно и тоскливо. В воздухе витал тошнотворный аммиачный дух отходов. Руслан поморщился.
Что-то внезапно засвербело в затылке. Противно так, до мелкой дрожи. И ощущение это Искателю было отлично знакомо. Это знак. Плохой знак. Предчувствие беды.
Все это он осознал уже позже, а пока его тело инстинктивно сжалось, дернулось вперед. Что-то тяжелое с тихим страшным шелестом пролетело в паре миллиметров от темени, чуть зацепив шерстяную кепку, и по касательной задело левое плечо, заставив руку отяжелеть. Действуя на автопилоте, Руслан прикрыл голову, коротко и мощно ударил ногой назад. В душе не было ни капли страха или злости. Они появятся. Позже. Когда уже все закончится. И он будет делать все, чтобы появились. Ведь ничего не боятся только покойники, а Руслан становиться им пока не собирался. Не было такого пункта в его планах.
Каблук встретился с чем-то мягким, породив сдавленный хрип. Еще разворачиваясь, Искатель поймал в поле зрения своего обидчика, который, сгибаясь от боли, отшатывался назад. Низкорослый и плечистый, с перекошенным яростью лицом, свое оружие – кусок арматуры, тщательно обмотанный изоляционной лентой, – из цепкой ладони не выпустил. Руслан подался к нему, сокращая дистанцию и лишая возможности замахнуться повторно, заблокировал и прихватил вооруженную конечность. Продолжая шаг, саданул ногой в голень и сразу же, не давая противнику атаковать кулаком слева, вложился всем корпусом в удар локтем. Попал. Хорошо попал. Враг не был новичком в уличной драке, но такой прыти от предполагаемой жертвы не ожидал, а потому среагировал не очень быстро и закрыться не успел, поплыл.
«Поодиночке такие не нападают, – мелькнуло в мозгу Маметбаева. – Возиться нельзя!»
Чутье бойца и опыт не подвели. За спиной раздалось нервное сопение. Всадив коленом под ребра первому супостату, Руслан «взял» его на себя и, скручиваясь корпусом, свалил ставшее податливым тело в сторону новой угрозы. Рассчитал все верно. Узкий отточенный нож замешкался на пути к его животу, отвлекся на мгновение. И тут же отлетел в сторону, жалобно дзынькнув о кирпичную кладку: раздробленные ударом дубинки пальцы не смогли удержать рукоять.
– Сеге… – вырвалось из уст обезоруженного противника киргизское ругательство. Но договорить он не успел – Искатель коротким взмахом хлопнул арматуриной в висок. Как выключателем щелкнул – детина рухнул на землю. «Порядок, – прокомментировал внутренний голос Руслана. – Здесь больше ловить нечего, надо валить отсюда!»
Маметбаев не стал даже спорить с собой. Неожиданное свидание пора было завершать триста тридцать третьим приемом самбо – короткой интенсивной пробежкой…
– Стоять! – рявкнули слева, метрах в трех. Если бы не подтверждение серьезности намерений в виде выстрела над головой, Руслан прикинулся бы глухим и ни за что не стал слушаться незнакомого человека. А так пришлось замереть.
Из полутени выдвинулся невысокого роста киргиз. Вышел ровно настолько, чтобы Искателю был хорошо виден ствол, направленный ему в живот. Не по-дилетантски – в голову, а в центр тела. Куда не промахнешься, будь перед тобой хоть сам Брюс Ли.
– Брось палку, – посоветовал незнакомец. Маметбаеву почему-то даже не пришло в голову сделать по-другому. Бросил. С тихим шлепком та приземлилась в размешанную обувью во время потасовки глину.
– Ты кто? Зачем людей убиваешь? – парень с пистолетом оказался на редкость любопытным. «Просто пристрелить человека ему уже неинтересно! Видите ли, надо сначала в душу залезть! – возмутился внутренний голос Руслана. – Извращенец!»
– Мне не нужны их жизни, – так же по-киргизски ответил он вслух, просчитывая и сразу отбрасывая как неисполнимые варианты ухода с линии огня. – Мне нужна моя. Я защищался.
– Ты их знаешь? – продолжал допытываться человек с пистолетом.
– Нет. И не собирался знакомиться. Я иду в Дордой-Форт, к Шамбету.
Проводивший допрос сделал паузу, размышляя. И так же невозмутимо продолжил:
– Кто такой Шамбет? Брат твой? Или он тебе должен?
Маметбаев прикинул, что на его месте испытывал бы неподготовленный человек. Испуг. Или раздражение от неизвестности. Ему больше понравился второй вариант, поэтому он ответил с вызовом, не трогаясь, однако, с места и не дергаясь. И пароль, по которому его должны узнать, ввернул на всякий случай:
– А сам-то ты кто, если не знаешь Шамбета? Он мне не брат никакой, у меня к нему дело. Я ищу персидское вино – у него оно есть.
– Не горячись, – незнакомец убрал «браунинг». – Значит, это тебя встречать надо было. Хм… Ладно. Шамбет ждет тебя. Поехали.
Не оглядываясь на поверженных врагов, Руслан последовал за незнакомцем. Догнал провожатого метров через тридцать, у старого черного «Мерседеса», который караулили еще двое вооруженных парней.
Ехали недолго. По пути встретили несколько подожженных авто и киосков – не попав на территорию базара и получив по зубам, отморозки вымещали злость на первом, что подвернулось под руку.
Потрепанный автомобиль, покружив по тесным проездам открытых площадок торговли, добрался до служебного дворика. Где-то в противоположной части громадного комплекса слышалось напряженное гудение людских масс, надрывный лай сторожевых овчарок, отголоски выстрелов – самые наглые и безбашенные мятежники собирались штурмовать торговые ряды. Мимо «Мерседеса» быстрым шагом пронеслись человек пять с белыми повязками на рукавах, кто с двустволкой, кто с дробовиком.
– Ополченцы, – пояснил человек Шамбета, привезший Руслана в Форт. – Менты свалили. Если не дежурить – к утру от товара ничего не останется, оппозиционеры-революционеры все растащат. А ополчение, плюс братва – сила серьезная. Пока никто не смог нас пощипать… Не считая, конечно, контейнеров, которые за пределами стояли. За них поручиться не могу.
– Братва? – переспросил Маметбаев, поддерживая разговор. Проводник попался общительный, а для Искателя любая информация шла на вес золота. – Братва барыг охраняет от честных воров? Это по понятиям?
Киргиз надменно поднял голову:
– Не от воров, а от беспредельщиков! Если сдать им всех, завтра кто будет за крышу платить?
Вошли в полутемный павильон. Хмурый помятый парень на входе кивнул сопровождающему Руслана и равнодушно уставился вдаль. По обеим сторонам неширокого прохода в несколько ярусов высились ныне запертые на кучу замков железные контейнеры, служившие одновременно и сейфами-хранилищами, и торговыми точками, когда их распахивали для зевак-покупателей.
Глухо шлепали кроссовки по пыльному бетону. Горланили во всю мочь голуби где-то под высокой крышей, разбуженные светом фонарей и непривычной людской активностью. Путь был неблизкий. То и дело навстречу попадались небритые осунувшиеся физиономии коммерсантов, на ходу подсчитывающих убытки.
Наконец длинные ряды закончились, и начались беспорядочно стоящие ларьки. Рынок постоянно видоизменялся: увеличивался и уменьшался, расцветал и чах. И активность эта воплощалась в немыслимое сочетание новеньких, в стиле хай-тек, супермаркетов – и обшарпанных и промасленных киосков-чебуречных.
– Сколько ж тут всего нагорожено, – искренне удивился Руслан, мимоходом читая объявления на опорах крыш, стенах и дверях переходов. – Заблудиться можно на раз!
– Угу, – горделиво кивнул спутник. – Чтобы обойти весь Дордой, надо дня три потратить. В десятку крупнейших рынков мира входит!
Внутренне усмехнувшись энциклопедическим знаниям местного «братка», Руслан лбом чуть не снес низкую балку перед выходом на лестницу. Дорога вела в подвал, и ее охраняли.
– Извини, – навстречу выдвинулся мужичок с пистолетом, щербато улыбнулся Руслану, мягко, но настойчиво останавливая его. – Обыск небольшой. Оружие есть?
Получив отрицательный ответ, охранник все равно ощупал Маметбаева с ног до головы. Потом отодвинулся в сторону, пропуская.
Спустились в подвал. Далеко позади остались шум и гомон своры, жаждущей чужого добра и сдерживаемой автоматными очередями поверх горячих голов. Сюда с улицы звуки не долетали. Мерное гудение люминесцентных ламп и шуршание воздуха по трубам вентиляции составляли шумовой фон подземного помещения. Минули еще один коридор, залитый подрагивающим искусственным светом. Руслан надвинул на глаза кепку и опустил подбородок – подслеповатые глазки камер попадались все чаще. Светиться Искателю было ни к чему.
– Пришли, – заявил провожатый, останавливаясь перед бронированной дверью цвета дерева, совершенно не вписывавшейся в фон серой бетонной стены. – Позвони. Если Шамбет не занят – пройдешь. Занят – подождешь. Удачи!
– Погоди. Так не пойдет. Звони сам, – неожиданно заупрямился Маметбаев. – Я не «шестерка» какая-нибудь, не на коленях приполз. Встреча нам обоим выгодна. Так что передай Шамбету, что я здесь.
Низкорослый склонил стриженую голову набок, тяжело соображая. Гость мог и правда оказаться важной птицей – зря, что ли, его встречать послали? С другой стороны, очень важные персоны поодиночке по ночам не шастают, да и одеваются побогаче…
После недолгих колебаний и консультаций Руслану, наконец, дозволено было войти. Еще одна дверь отделила его от внешнего мира. Еще одно препятствие на пути назад. Искатель шел ва-банк. Покатись все по худшему сценарию, выбраться из этой мышеловки будет непросто.
Увиденная обстановка не произвела на него особого впечатления – он много поколесил по Востоку, насмотрелся. Увешанная и обложенная разномастными коврами, паласами и ковриками комнатушка с намертво въевшимися запахами бараньего жира и гашиша. Тусклые кованые светильники. Обувь, оставленная при входе. Межкомнатные занавески.
Навстречу выкатился человек, маленький, круглый, с холеными руками. Поправляя концы разноцветного кушака, перепоясывающего пестрый восточный халат, он скалился в натянутой улыбке, отчего от природы узкие глаза смотрелись на одутловатом лице тонкими прорезями.
«Если это Шамбет, – проворчал внутренний голос, – то не советую становиться к нему спиной». Причина такой неприязни Руслану вскоре стала ясна. «Педик, – безапелляционно выдало подсознание. – Самый натуральный, то есть настоящий. «Голубизной» за километр несет». Но едва встречающий заговорил, Руслан не поверил своей новой догадке. Неужели евнух? Двадцать первый век на дворе…
– Здравствуйте, уважаемый! – тоненько пропел «колобок», поправляя и без того идеальную прическу. – Шамбет Алиевич очень скоро освободится и с превеликим удовольствием с вами встретится. А пока он просит его извинить и подождать у дастархана. Пойдемте, я провожу.
Руслан скинул ботинки. Ноги приятно потонули по щиколотку в ворсе настоящего персидского ковра.
– Сюда, сюда, – постоянно оборачиваясь, семенил впереди толстяк. – Проходите.
Искатель идти не торопился. Несмотря на внешнее спокойствие и кажущуюся расслабленность, внутренне он готов был ко всяким неожиданностям. Главное – вовремя их заметить, что Руслан и старался сделать.
– Здесь располагайтесь, – распорядитель широким жестом указал на низенький помост, занимавший почти всю просторную комнату. На нем, устеленном цветастым войлоком, лежал ворох подушек разных размеров и раскраски. В середине, на подносах возлежали горы фруктов, сушеных и свежих, расставлены пиалы, а в самом центре «дымил» горячим паром большой фарфоровый чайник. – Угощайтесь, все вкусное, свежее…
Маметбаев оценил обстановку. Одна комната – три входа. Через один из них он только что сюда попал, два других могли таить в себе все, что угодно. Чтобы не вызывать лишних вопросов и подозрений, Руслан присел на кошму, подбил себе под бочок подушку и, дотянувшись до блюда с орехами, закинул в рот пару ядрышек арахиса.
Громкий низкий голос послышался из-за стены. Мешая русский и киргизский, кто-то кого-то «крыл» матом. Долго и витиевато. Слышались возня, шум, с глухим стуком упало что-то тяжелое. Несколько секунд спустя занавеска на одном из дверных проемов отлетела в сторону, и в комнату, где хрустел орешками гость, ввалился крупный смуглолицый мужчина в расстегнутой светлой рубашке, кожаных штанах и с босыми ногами. Глаза с большущими мешками под ними были налиты кровью. Ноздри многократно переломанного носа раздувались. Дряблые щеки тряслись при каждом шаге. На лбу и голой груди блестели крупные капли пота. Как мешок соломы, намотав длинные светлые волосы на кулак, он тащил за собой почти не сопротивляющуюся девушку.
– Айпек! Чтоб тебя! – не замечая присутствия Руслана, заорал он. То, что это был Шамбет, Искатель не сомневался. Словесное описание совпадало с реальностью. – Айпек! Сюда иди! У-у, шайтан!
Евнух вырос в проходе, как из-под земли, подобострастно склонился перед хозяином.
– Ты порол ее, эту сучку? – свирепо зашипел босс, выталкивая вперед несчастное создание. Девушка упала на четвереньки, дрожащие руки подкосились, и она медленно, как восковая кукла у костра, завалилась на бок.
– Конечно, порол! – заявил «колобок», не глядя в глаза начальнику. – Как вы велели. Каждый день ее учу…
– Херово учишь, – сверкнул очами Шамбет. – Она мне снова чуть член не откусила! Я ее вообще трахну когда-нибудь нормально или нет? Или так и буду зря кормить и ее, и тебя? Убью обоих, ур-роды!
Хозяин от речей своих завелся вновь и пнул распростертое тело ногой. Только потом заметил присутствие в комнате постороннего. Настроение его мгновенно сменилось.
– Вай! У меня гости, а я ору, как сумасшедший! Прости, уважаемый! Ассалам алейкум!
– Алейкум ассалам! – приветствовал его Руслан, поражаясь, как быстро гнев уступил место вполне искреннему радушию.
Шамбет поспешно застегнул болтавшийся брючный ремень, вытер о рубашку ладонь и протянул ее гостю. Рукопожатие его было крепким, решительным. Плюхнувшись на пуфики напротив Искателя, он схватил небольшой серебряный кувшин и стал жадно пить прямо из носика. Утолив жажду, вытер пухлые губы тыльной стороной ладони. Вопросительно глянул на Маметбаева:
– Может, водки?
Руслан улыбнулся одними уголками рта:
– Нет, спасибо. У меня нет столько времени. Ак Чалпросил передать тебе это.
Из внутреннего кармана куртки Искатель извлек пухлый нестандартный конверт, положил рядом с подносом, где огромными полупрозрачными каплями возлежал виноград.
– Айпек, забирай ее! Уйдите оба! – замахал руками босс. Перегнувшись через дастархан, он сцапал посылку. Лицо его засветилось от радости.
Толстяк в национальном халате грубо и бесцеремонно ухватил за руку лежащую девушку и потащил к выходу. Тощая, с опухшим от побоев лицом и сплошным синяком «во все тело», девушка попыталась привстать, но не смогла. По бледной коже и спутанным клокам волос соломенного цвета Маметбаев без труда распознал ее славянские корни. «А она ничего, довольно милая», – некстати заметил его внутренний голос. Несмотря на распухший нос, заплывший кровоподтеком левый глаз, вздувшиеся и разбитые в кровь губы, ее привлекательность и правильные черты все еще были различимы. Внезапно девушка открыла глаза. Вернее, открылся один, правый. Не полностью – мешал фингал. Но и этого хватило, чтобы Искатель чуть не вздрогнул, как от удара током. Холодно и отрешенно, словно это не ее тащили на очередную расправу, девушка взглянула прямо в глаза Руслану. И так же равнодушно вновь сомкнула веки. Толстяк сопел и шепотом ругался, вытягивая из комнаты полураздетую невольницу, потерявшую сознание…
Подарок удовлетворил шефа. В уме прикинув сумму, что поместилась в конверт, Шамбет не стал пересчитывать купюры. Вместо этого он достал оттуда лист бумаги, свернутый пополам. Принялся читать. Густые брови, сдвинувшиеся к переносице вначале, постепенно стали разглаживаться. После ознакомления с весточкой достал зажигалку и, держа письмо за уголок, подпалил его снизу. Пламя стало извиваться, тянуться к пальцам человека, но обжечь не успело – остатки листа были брошены на серебряную тарелку.
Припрятав деньги в карман, хозяин улегся на бок, подперев ухо ладонью.
– Старику передай огромное спасибо! Он умеет радовать людей, – почти промурлыкал он. – Ручается за тебя… Ему я верю. Так что давай, выкладывай, в чем проблема?
Руслан все никак не мог отойти от ледяного взгляда синих глаз. А потому ответил не сразу:
– Ты – большой человек, Шамбет. Старик сказал, ты знаешь всех в Чуйской долине. И все знают тебя. И уважают. Ни одно крупное дело нельзя провернуть без твоего ведома.
Собеседник Руслана важно надул щеки и с благодушным видом закивал, соглашаясь. В пальцах его появились черные нефритовые четки, бусины мелодично и размеренно защелкали друг о друга в такт хвалебным речам.
– Какой бизнес ты здесь хочешь начать? – напыщенно спросил он, пузырясь от осознания собственной значимости. – Если это не секрет, конечно.
– Разве от тебя могут быть секреты? – продолжал льстить Маметбаев. Психологический портрет местного криминального бонзы уже созрел в его мозгу, теперь он подбирал к нему ключи и, похоже, был на правильном пути. – Мои дела слишком мелки, чтобы быть достойными твоего внимания. В основном я занимаюсь тем, что решаю чужие проблемы.
– Я понимаю, о чем ты, – Шамбет ухмыльнулся. – Я сам с этого начинал. Продолжай.
Искатель нарочито громко вздохнул, показывая, как неприятен ему сам факт обращения к эдакому значимому человеку по такой мелочи.
– У меня есть друзья, которых пытаются кинуть на очень большие деньги. Провести рейдерский захват, отобрать дело.
– Сейчас такое время, все хотят получить побольше, – многозначительно промолвил Алиев. – Назови своих друзей, и я подумаю, что можно сделать.
Руслан доверительно наклонился к хозяину дома:
– Фабрика «Кызыл Шоола». «Дочка» Кара-Балтинского горно-обогатительного комбината. Вчера была первая волна, рейдеры пытались захватить офис, но охрана устояла. Что ты знаешь об этом?
Щеки Шамбета как-то сразу сдулись, благостная улыбка сошла с лица. Четки стали цокать быстрее и жестче. Он довольно долгое время молчал. Искатель тоже притих, ожидая реакции.
– Мне жаль, – наконец отозвался рыночный бонза, скорбно поджав губы и сощурив глаза. – Передай своим друзьям, чтобы забыли о фабрике. Им надо уезжать. И чем быстрее, тем лучше.
– Что так?
– Фабрика приглянулась очень большому человеку. Очень серьезному. Ничего нельзя сделать.
Руслан понимающе закивал, старательно морща лоб и кусая губы.
– Спасибо за предупреждение, уважаемый. Я все понял. Мне неприятности не нужны…
Хмурые складки на переносице Шамбета разгладились, на душе отлегло. Но рановато: неугомонный гость, оказывается, и не пытался отказаться от своих планов.
– …Но мои друзья… они не откажутся, не бросят свое дело, – Маметбаев беспомощно развел руками. – Такие у них принципы, даром ничего никому не достанется.
– И зря! – злобно вскрикнул хозяин, резко сел прямо и перешел на громкий шепот, брызгая слюной: – Их раздавят. Размажут! Даже думать о войне с этим человеком опасно для жизни!
– Это не имеет значения. Где его найти? – глядя в глаза Шамбету, спокойно спросил Искатель. Страшные угрозы на него не подействовали. – Мне нужна информация. Старик сказал, ты все можешь.
– Ты самоубийца?
– Нет. Просто скажи, кто за этим стоит, – упрямо повторил Маметбаев.
Киргиз поиграл желваками, потом воздел руки к небу:
– Аллах всем судья. Говорю тебе: пожалеешь потом, но поздно будет. Есть вещи, важнее денег и заводов. Жизнь, например.
– Или честь.
Шамбет откинулся на подушки и оперся на локоть. Долго изучающе глядел на странного посетителя. Потом вздохнул:
– Раз так, тебе виднее. Фабрику заберет Мелис Таш-Боор. Заберет, и не сомневайся.
У него есть все – деньги, связи… куда ни сунься – везде его друзья или родственники. А если не те или другие, тогда должники. С ним спорят только мертвые, и то осторожно. Где его найти, говоришь? А хрен его знает! У него столько недвижимости по всей стране – и в Чолпон-Ате, и в Бишкеке, и в Оше. Да и за границей: на Балхаше, например, дача, в Москве – квартира. У него много еще чего есть – яхта, самолет…
Руслан придвинулся ближе, чтобы не пропустить ни слова из полившейся ручьем негромкой лекции. Превратился в само внимание и слух. Однако не забывал отслеживать обстановку вокруг.
Боковым зрением подметил слабое движение за занавеской. Наверняка евнух. Вместо того чтобы заниматься воспитанием непокорной наложницы, подслушивает, гад. Молодой человек неожиданно поймал себя на мысли, что его даже радует факт, что с той стороны не доносятся звуки ударов плетью и приглушенные женские стоны. Пусть лучше слушает, чем истязает бедную девочку.
Откуда-то потянуло жареным мясом и луком. Скорее всего, за третьим выходом – кухня или что-нибудь вроде нее. Автоматически внеся информацию об этом в память, он снова целиком вернулся к разговору.
– Может, у него есть предпочтения? Какой-либо из домов для него дороже, удобнее остальных? Должна же быть постоянная резиденция. В его окружении есть надежные люди?
– Да знаю я, где он в данный момент обитает, – снова вздохнул совладелец рынка, отложив четки и постукивая по пачке сигарет, чтобы выбить оттуда одну. – Только в толк никак не возьму, для чего тебе это надо. Позавчера я для него троих рабов доставлял. Одного вернули, правда. Сволочи. Сами испортили товар, а мне деньги назад пришлось отдавать. Куда я его теперь дену? Со сломанной рукой? Твари.
– Адрес?
– Пиши.
Раздосадованный упоминанием о не очень благополучной сделке, Шамбет указал место, куда возил невольников.
– Может, пригодится тебе это, а может, и нет, – добавил он, выпуская к потолку желтовато-серые, тягучие облачка дыма. – К нему прилетел сын из Штатов, на каникулы. Отпрыск – с шилом в заднице, постоянно мотается где-то. Папашка большую часть своей охраны к нему приставил. Хотя какая разница… Там и без них телохранителей – море.
Шамбет был доволен, что так легко и удачно отработал деньги Белого Старика. Благодарение случаю, что недавно имел дела с Мелисом. А то пришлось бы рисковать, проявляя интерес к его персоне. Маметбаеву такой поворот дел также пришелся по душе. Пресловутый Мелис успел насолить работорговцу, и у того появился дополнительный стимул слить о нем информацию, что увеличивало ее достоверность. Как нельзя кстати все сложилось. Даже слишком. Часть запланированного на вечер выполнена, и Руслан незаметно потянулся. Но расслабиться полностью себе не позволил. Следовало продолжать вызывать собеседника на откровенность, не зря же отвалил такие деньги.
– Спасибо, от всего сердца – спасибо! Да благословит Аллах тебя и потомков твоих за твою помощь! По этому вопросу у меня все.
На последние слова Искателя Алиев хитро оскалился:
– Стало быть, есть еще вопросы?
– От тебя разве что-нибудь утаишь, Шамбет-ака? Ну, да, есть. Если только ты не против меня выслушать… В общем, я ищу своего друга. Он пропал недели три-четыре назад…
Торговец людьми молча ждал, пока проситель не продолжит повествование. И Маметбаев не стал тянуть кота за хвост.
– Просто пропал, и все. Семья, сослуживцы, друзья – никто не знает, куда он делся. Сергей Охотник его зовут. Это настоящая фамилия, не кличка.
– Русский?
– Ну, можно сказать и так.
– Понятно, не объясняй, для меня они все на одно лицо – русские, евреи, украинцы, эти, как их, белорусы, – перебил его Шамбет, гася окурок в пепельнице. Тщательно раздавил его, дожидаясь, пока тот не закончит дымить, затем поинтересовался: – Кем он по жизни был? Чем занимался? С кем-то из наших, может, дела имел?
– А почему «был»? – насторожился Руслан. – Тебе что-то известно? Его уже нет в живых?
Алиев замахал на него руками:
– Что ты такое говоришь? Видит Аллах, я первый раз от тебя слышу это имя! Пока я не знаю ничего. Нужно время, чтобы поспрашивать, поискать. Говорю по опыту: за месяц с человеком, тем более русским, в стране, где царят хаос и беспредел, может случиться всякое. Лично я всегда предпочитаю готовиться к худшему. Так он твой друг, говоришь?
– Ага. С детства, – кивнул Искатель. – Он помощник консула при русском посольстве. Разные там визы-шмизы, гражданство, вид на жительство…
– Хм, – покачал башкой Алиев. – С такой должностью у него могли быть крепкие связи в криминальном мире. Всем пригодился бы человек, который может сделать разрешение на работу или наладить поток трудовых нелегалов в Москву. Но я о нем не слышал. Может, он отказал кому-то грубо? Не того послал?
Маметбаев уже размышлял и над этой версией пропажи разведчика. Ведь на самом деле имел Охотник такие возможности. Но фактов у него было недостаточно, чтобы делать хоть какие-то выводы.
– Именно это я и хотел бы узнать, – ответил он. – Куда мой дружище запропастился и кто в этом виноват. Я обещал его родителям, что найду Серегу. Живого или мертвого. И привезу к ним. Лучше живого, конечно.
По лицу принимающей стороны было заметно, что искать дипломата Алиеву не хотелось. Если человека уже нет в подлунном мире, то и пользы от поисков он не видел. По крайней мере – для себя. Даже в первую очередь для себя.
– Не знаю, не знаю, – покачал головой торговец людьми. – Сложное это дело. Столько времени прошло к тому же. Не знаю… Может, за ним грешок какой водился… э… извини, водится? Девочек, например, он любит? Или мальчиков? Тогда было бы проще. Я, разумеется, и так дам ребятам задание поспрашивать, пошмонать притоны. Если он, допустим, решил оттянуться по полной и завис в какой-нибудь дыре – я его найду. А если нет – извини. Мало шансов, очень мало. Даже при моих связях.
– Кстати, Шамбет-ака! – как бы «вдруг» вспомнил Руслан. И даже хлопнул себя по лбу для пущей убедительности. Пора было предъявлять новые аргументы, чтобы деляга не соскочил с крючка. – Чуть не забыл! У меня есть еще кое-что для тебя. Это от меня и моих друзей…
Порывшись в одном из многочисленных карманов, Искатель извлек на свет небольшой замшевый мешочек. Протянул его Алиеву. Тот осторожно взял предмет в руки.
– Что это?
– Старинная вещь. Сейчас такие уже не делают, – исподволь стал рекламировать Руслан. – Настоящие, из Швейцарии. Не китайская подделка.
Рыночный бонза с недоверием вытряхнул содержимое кисета в пухлую ухоженную ладонь. И часто-часто задышал, увидев часы и увесистую цепочку из желтого металла. Забыв обо всем, владелец внушительной части одного из самых крупных рынков в мире волновался, как ребенок. Насколько было известно Маметбаеву, он коллекционировал часы. Страстно, пылко, безудержно.
– «Омега», тысяча девятьсот двадцать третий год. Ограниченная серия, – бормотал он себе под нос, пока аккуратно крутил на ладони драгоценный механизм. – И состояние… м-м… вполне приличное.
– Золото, восемнадцать карат, – подсказал Руслан. – Это от всей души. Только, я прошу, не отказывайся! Эти часы приносят удачу, надо только всегда носить их с собой.
– Спасибо, дорогой! – Хозяин возвращать дар и не помышлял. Не в его это традициях было. Напротив, что к нему попало, то больше не уходило никуда, за редким исключением. Взяв пальцами за кончик цепочки, Шамбет нежно покачал часы перед своим носом, любуясь блеском корпуса.
– Спасибо, уважаемый, – повторил он еще раз. И хитро прищурился. – У тебя ведь еще какое-то дело осталось, да? Не просто так ведь часики достал?
Руслан пожал плечами:
– Нет. Для меня найти друга – самое важное на данный момент дело. Вопрос совести.
Шамбет удивленно вскинул брови:
– Да ты что? Слушай, это очень дорогой подарок! Даже с учетом мелких сколов на циферблате и следов времени, даже если вычесть расходы на обслуживание – все равно… я… я… просто в восторге!
– Я рад, что угадал.
– Ай-яй-яй, проказник! – в шутку погрозил пальцем Алиев. – Так я и поверил, что наугад выбирал! Небось Старик подсказал, что я часики обожаю?
Маметбаев ничего не ответил, только загадочно улыбнулся. Его уловка сработала. Теперь шанс на то, что «шестерки» действительно получат задание искать Охотника, вырос многократно. Но и в этом случае гарантировать никто ничего не мог.
– Шайтан! – внезапно нахмурился местный «царек». – Я не люблю оставаться в долгу!
Он закатил глаза, лихорадочно думая, как выпутаться из щекотливой ситуации. За шикарный подарок гостя следовало отблагодарить. А еще не хотелось ударить в грязь лицом перед Белым Стариком, который наверняка сразу же узнает обо всем, что здесь говорилось.
Прервал его размышления тихий вой за занавеской. Развернувшись всем корпусом, Шамбет грозно рыкнул:
– Айпек! Что там еще?
– Хозяин! – смешной толстячок сразу же ввалился в помещение, держась за левую щеку. Видок у него был потрепанный, а лицо и шея такого багрового цвета, что, казалось, вот-вот полопаются сосуды. – Хозяин! Она изуродовала меня! Изувечила-а-а!
Он снова глухо завыл сквозь стиснутые зубы.
– Перестань выть, дубина! Объясни, что произошло?
Вместо ответа евнух засеменил вперед и, подойдя чуть ближе, отнял руки от лица. На пунцовой щеке алыми полосами красовались глубокие следы женских ногтей.
– Вот сука! – удивленно проговорил воротила рыночного бизнеса, разглядывая отметины на физиономии своего слуги. – Это кошка драная с тобой сделала?
Айпек утвердительно замычал. По пухлым щекам катились громадные слезы – так ему было себя жалко.
– И вот еще тут, – всхлипывая, продемонстрировал он свое запястье с кровавыми следами укуса. – А я всего лишь попробовал ее к столу привязать!!! Надо избавиться от нее! Ее в доме держать опасно! Отдайте ее туркам, хозяин, пусть работяги-строители попользуются, а заодно научат эту стерву хорошим манерам!
– Туркам! – передразнил его Шамбет. – Какая-никакая – она денег стоит…
Маметбаев, до конца еще не осознав зачем, а просто доверившись своему внутреннему голосу, вмешался в разговор:
– Прошу прощения, господа. Если речь идет о девушке, которую я здесь видел, то продайте ее мне!
Видимо, синий свет ее глаз зацепил что-то глубоко упрятанное в закаленном и тренированном сознании мужчины.
Шамбет обернулся к гостю, соображая, что к чему, и прикидывая свою выгоду. В раскосых глазах засветился интерес.
– Ты, правда, ее хочешь забрать?
– Да. Со скидкой, разумеется.
Делец приподнял бровь и радостно потер ладонью о ладонь. Торговаться – это святой обычай восточных сделок.
– Как другу, скину двадцать процентов. По рукам?
Маметбаев прикрыл веки и покачал головой, давая понять, что на таких условиях договор они не заключат.
– В чем дело? – Шамбет недоверчиво смотрел на новоявленного покупателя. – Чем тебя не устраивает цена? Двадцать – это хорошая скидка!
– Извини, Шамбет-ака! Если я предлагаю что-то друзьям, то предлагаю не просто хорошее, а самое лучшее! Полцены по дружбе – вот это разговор. И еще процентов двадцать неплохо бы скинуть за износ.
– Э-э, подожди, какой износ?
– Да она же еле живая, на лечение сколько денег еще уйдет! Четверть цены – в самый раз!
Алиев довольно улыбался – даже если отдать за одну десятую стоимости, все равно он внакладе не останется. Нормальных покупателей на такую доходягу не найти, пришлось бы в бордель сдавать, как Айпек советовал, за копейки.
– Треть, и по рукам! – сделал он очередное предложение. Выжидающе поглядел на Руслана.
Молодому человеку торг явно не доставлял такого удовольствия, как рыночному бонзе. Более того, тошнотворный ком подступил к горлу от осознания того, чем ему сейчас приходилось заниматься в подвалах Дордоя. А еще муторнее на душе становилось, когда сам себе напоминал: неправильно это, не по инструкции. Не его обязанность – из плена рабов вызволять. Для дела лучше спокойно уйти одному и забыть о своих переживаниях. Так поступить логичнее, безопаснее и быстрее. Руслан мог так сделать и делал уже неоднократно. Но сейчас, по непонятной причине, не в силах был вести себя иначе.
– Хорошо, треть. Но с доставкой до машины. На себе я ее не потащу.
– Вай, зачем так? Конечно, доставим и ленточкой перевяжем!
Маметбаев с обреченным видом кивнул:
– Договорились.