26

Головорезы Тумани вместе со своим главарем на моторках с выключенными двигателями бесшумно подошли к дому Эдварда Смита. Планировали подобраться незаметно и сразу же нанести удар. Цель выбрали не случайно, знали, у кого в здешних местах имеется аэроплатформа. Но не учли, что и русские не лыком шиты. Увидев фигуры беспечно расположившихся в шезлонгах миротворцев и дочери хозяина усадьбы, боевики окончательно утратили бдительность, в мгновение ока возобладали охотничий азарт и жажда мести за гибель подельников. Продолжая идти на веслах, они подплыли еще ближе. Когда расстояние оказалось минимальным, бандиты открыли огонь в направлении шезлонгов. Возникло секундное замешательство, ведь никто из расстреливаемых даже не охнул при этом. Да и упали они под градом пуль как-то странно, будто муляжи. «Ненастоящие!» – наконец дошло до боевиков. И действительно, они стреляли не в людей, а в фигуры, сложенные из одежды, набитой соломой. «Повстанцы» дико заметались, поняв, что угодили в ловушку.

Смирнов вместе со своими товарищами атаковал бандитов с тыла. Плотный автоматный огонь заставил последних спешно причалить и быстро подняться наверх, чтобы скрыться внутри дома. Тумани полагал, что там будет больше возможностей для обороны, но это оказалось очередной ошибкой, так как в доме бандитов уже поджидали неприятные сюрпризы.

Боевик, который первым вбежал в помещение, мгновенно подвернул себе ногу. Ступней он угодил в подпиленную дощечку полового покрытия, нога провалилась в образовавшийся проем и застряла. Громила не успел осознать, что произошло, и продолжал движение, в результате чего грохнулся на пол и взвыл от боли. Остальные посчитали инцидент случайностью. Мало ли когда в этом доме последний раз меняли полы! Может, их отродясь здесь не меняли! Подельники помогли громиле подняться. Он не мог встать на подвернутую ногу, поэтому просто поскакал в сторону ближайшего шезлонга, чтобы усесться на нем. Отбросив набитый соломой муляж, опустился на шезлонг и тут же заорал благим матом, вскакивая с места. В шезлонге было набито изрядное количество гвоздей. Бандит машинально попытался вскочить, но тут же упал под ноги своим опешившим подельникам.

– Ты больше сильно не дергайся, – приказал ему Тумани, думая, что все случившееся – это всего лишь результат личного невезения незадачливого подручного. – Отползи в сторону. В случае чего, начинай «гасить» русских. Надеюсь, ты не умудришься выстрелить так, чтобы пуля отрикошетила тебе в лоб.

– Постараюсь, – простонал громила и пополз в угол.

Бандиты двинулись в дверной проем жилой части апартаментов Смита и его дочери. Двинулись совершенно беспечно, не подозревая, что и далее их ждет кое-что необычное. Никто не заметил, как была сорвана растяжка под их ногами, и сверху на них полилась краска из перевернутого ведра. Троим досталось больше всего – краской залило голову, и она попала в глаза. Краска в глазах – это весьма сомнительное удовольствие. Получившие его начали метаться по комнате, своими хаотичными движениями приводя в действие новые секретные приспособления. Сработали дымовые шашки и фейерверк, вырвались наружу и атаковали своих невольных обидчиков припрятанные до поры до времени змеи. В общем, за весьма короткий промежуток времени нахождение бандитов в доме превратилось если не в ад, то в нечто близкое ему. Кто-то из боевиков был смертельно ужален, кого-то прибило насмерть ракетой фейерверка. Кто-то в дымной суматохе наткнулся на торчащие из стен длинные гвозди. Кто-то не мог вынести задымленности и выбежал из дому, чтобы стать отличной мишенью для русских. «Повстанцу», который попал в ловушку первым, от всего этого «снесло крышу». Вспышки, дым, крики не на шутку напуганных подельников вкупе с непроходящим болевым шоком породили галлюцинации. Ему казалось, что перед ним не вход в дом, а врата в преисподнюю, из которой норовят выскочить черти. Себя же он возомнил эдаким охотником исчадий ада, поэтому, лежа напротив дверей, вскинул свой автомат и встретил некоторых своих дружков свинцовыми очередями, приговаривая при этом: «Никуда вы не пройдете, дети дьявола!» Тумани, которому по случайности удалось избежать большинства ловушек, услышал его слова и принял их за свидетельство предательства со стороны подручного. Пришлось изловчиться, чтобы угомонить «предателя» точным попаданием пули в лоб. В это же время русские возобновили огонь. Выбраться из дома тем же путем было невозможно, приходилось отступать в глубь дома, однако бандитский главарь сумел сообразить, что огонь русские открыли для того, чтобы загнать оставшуюся в живых часть «повстанцев» в очередные ловушки, и решил схитрить. Он не мог знать, какие еще сюрпризы поджидали их в следующей комнате, но, судя по царившему в ней мраку, предположил, что речь могла идти о каких-нибудь «фокусах» с электричеством. То, что у Эдварда Смита имелась автономная мини-электростанция, в саванне знали многие. Не желая подставлять свою задницу, главарь отправил одного из оставшихся в живых подручных в следующую комнату. «Ты только выключателем щелкни и сразу назад», – предупредил он его. Как только тот включил свет в комнате, тут же зажглись несколько плафонов. А через пару секунд они начали взрываться. Тумани приказал своим головорезам орать, имитируя ранения. Для пущей убедительности он метнул в окно той комнаты табурет. Русские должны быть уверены, что боевики находятся именно там. Однако сами они – Тумани и двое громил – рванули к тем дверям, через которые проникли в дом, и, чтобы сэкономить время и не попасть под прицелы миротворцев, разом сиганули вниз, минуя лестницы. Сиганули прямо в воду. Это сразу же привлекло внимание миротворцев, и те начали палить по моторным лодкам. Главарь, рассчитывавший увести обе моторки, был вынужден отказаться от этой затеи. Не до жиру – быть бы живу! Он и пара его подручных под непрекращающимся огнем со стороны русских вскарабкались на лодку. Один из верзил принялся заводить ее, но двигатель, как назло, никак не заводился. Попытку пришлось повторить неоднократно. Но прежде чем мотор взревел и лодка тронулась с места, оба бандита получили по пуле – один в руку, второй в плечо. И только Тумани оставался целым и невредимым, будто был заговоренным от пуль и ранений. Он перенял управление лодкой и, не сбавляя скорости, помчался прочь.