13

За столько лет работы в разных горячих точках планеты у Батяни развилась необыкновенное интуитивное чутье – он чуть ли не спиной чувствовал слежку. Кроме того, для него, как для профессионала, главное было не просто почувствовать «хвост», а еще определить, кто за ним следит, чтобы быстро придумать средства противоборства. Или неожиданно «в разворот» напасть, отключить, а в крайнем случае и ликвидировать, или, резко прибавив ходу, уйти, или раствориться в толпе. Но для этого сперва надо не спугнуть «хвост».

Батяня трусцой бежал по дорожке, ведущей к пляжу. Приостанавливался, разминал поясницу, спину, шею, делал наклоны, касаясь ладонями земли, при этом боковым зрением фиксировал, что происходило сзади. И он заметил две пары ног, что «торчали» в кустах на обочине дорожки, всегда на определенном расстоянии от него.

«Кто-то меня пасет», – подумал Батяня.

Плавать с утра в его планы не входило, просто он хотел, чтобы морской ветер освежил его тело. Однако теперь майор резко свернул к морю. На пляже по утрам людей немного, и, купаясь в море, плавая под водой и невзначай выныривая, можно понаблюдать, что же меняется на берегу. Легко вычислялось, кто напряженно вглядывается, ищет его глазами, а когда он резко выныривает, напускает на себя безразличный вид. Батяня называл этот прием «перископ подводной лодки». В таком случае «хвост» был в очень неудобном положении: ему надо было выходить на открытый пляж – показывать себя и «шифроваться» под любителя поплавать. Для этого следящий должен быть готов к непредвиденным водным процедурам, а это всегда заметно, готовился человек заранее поплавать или нет. И не только отсутствие плавок и полотенца говорили об этом, а вся психологическая картина его состояния. Ведь человек – наземное существо, и внезапная смена среды – воздушной на водную – всегда отражается на поведении: на походке, мимике, взгляде. Это выдает даже самого натренированного человека. Поэтому «хвост» редко когда идет в воду. Предпочитает оставаться на суше, наблюдая в отдалении. И при этом он наблюдает нервно, потому что не знает, когда его «клиент» снова выйдет на берег. А вдруг, что вполне вероятно, поплывет далеко к буйкам, а там куда-нибудь нырнет и вынырнет за торчащим вдалеке утесом, который скроет его из виду? Или, что еще хуже, «клиента» подберет какое-нибудь плавсредство.

Батяня проделал несколько кульбитов в воде, сквозь брызги, которые сам и поднял, осмотрел пляж и места, откуда можно было вести наблюдение. На дальней скамейке за кустами он заметил две бейсболки, которые «приседали», когда он, фыркая, как морской котик, выныривал из-под океанической волны.

«Вот они, голубчики, – в мыслях проговорил он и стал прикидывать, как же уйти от «хвоста», вернее, двух «хвостов».

Он глубоко нырнул. А когда вынырнул, «бейсболок» уже не было. «Неужто показалось?» – подумал Андрей. Еще пару раз нырнул и вынырнул – на пляже их не было. Все остальные отдыхающие подозрений не вызывали.

«Одно из трех. Или что-то их спугнуло, или получили задание отстать от меня, или я слишком уж перестраховываюсь», – заключил Батяня. Он быстро вышел на берег, не стал дожидаться, пока прибрежный ветер высушит его кожу, напялил шорты и майку и прогулочным, хотя и довольно спешным шагом направился в город. Батяня на автостоянке открыл дверцу такси и отчетливо, по слогам произнес название местности, которое он вчера прочитал в послании.

Таксист с кривой ухмылкой окинул взглядом майора Лаврова. Тот стоял перед ним в шортах и майке, и пухлого портмоне в карманах явно не наблюдалось.

«Не бойся, я платежеспособен», – мысленно проговорил Андрей, а вслух сказал:

– Плачу карточкой.

Движением фокусника Батяня достал из-за спины, а вернее, из заднего кармана шорт, золотую кредитку.

– О’кей, – заулыбался филиппинец и показал на терминал, что лежал возле коробки передач. – Когда на человеке нет одежды, то у нас это означает, что у него нет и денег. А у белых все наоборот: чем меньше одежды, тем больше денег, – громко засмеялся он, оттопырив верхнюю губу.

Другие таксисты, сидевшие в своих автомобилях с открытыми из-за жары дверцами, тоже загоготали и что-то на родном языке прокомментировали.

– А чего они смеются? – спросил Батяня.

– Да так, услышали, куда вам надо ехать. Советуют лучше прикрываться от солнца. А то вы не очень-то загорелый, особенно в некоторых, так сказать, интимных местах.

Батяня осмотрелся, увидел, что на пояснице, где его шорты чуть сползли с поясницы, виднеется белая полоса. Он быстро подтянул шорты.

Тем временем таксист запустил мотор. Салатовая «Тойота» с оранжевыми шашечками на боках двинулась среди разноцветных скутеров, мотоциклов, мотороллеров, велорикшей. Разноцветными плавучими островами в ней выглядели чудеса местного автопрома – автомобили, которые местные жители с гордостью называли «джипни». Это переделки списанных с военной службы американских «Виллисов», «Хаммеров», британских «Лендроверов». Выкрашенные серебрянной, золотой краской с прилепленными фигурками драконов, тигров, русалок или мифологических чудовищ такие машины, сильно дребезжавшие при переключении скоростей, коптившие воздух черными выхлопами, создавали за собой плотные заторы. И чем ярче был разукрашен автомобиль «джипни», чем больше он создавал проблем на улице, тем больше им гордился его хозяин.

За городком такси свернуло в джунгли. Ветки влажных деревьев, словно зеленые ручища, опускались к самому лобовому стеклу, шуршали по дверям автомобиля. В кронах можно было заметить райских птиц, прыгающих маленьких обезьянок, порхающих насекомых. Из-за тени деревьев вокруг заметно потемнело.

– Вы ж меня не хотите ограбить? – забеспокоился Батяня. – У меня только карточка. А пин-код я вам не скажу. Поверьте по-хорошему – не скажу! – Майор Лавров храбро, но довольно смешно надул щеки.

Честно говоря, второй раз попадать в историю с ограблением и «поддавками» ему очень не хотелось – таксиста, если тот сунется, он вырубил бы с полсекунды. Однако Батяня продолжал играть роль эдакого простачка-туриста.

– Да не беспокойтесь вы. Куда вы сказали, туда я и еду, – снова оттопырил свою верхнюю губу филиппинец.

Через минут пять прямо среди джунглей показалась оборудованная автостоянка. Человек с собакой охранял машины и брал плату. Батяня окинул взглядом стоящие авто, но черного «Лексуса», из которого вчера передали мальчугану послание, не наблюдалось. Хотя в глаза бросились несколько большущих внедорожников американского производства. Батяня заметил «Ниву» и еще несколько машин среднего класса. И что странно, не было ни одного «джипни».

Таксист нажал тормоз. «Тойота» остановилась на площадке перед автостоянкой.

– Дальше ехать нельзя. Не пустят, – улыбнулся таксист и подмигнул Батяне.

Майор Лавров щедро, в большую сторону округлил сумму, прикрыл ладонью кнопки терминала, набрал пин-код.

Когда терминал пикнул, сказал:

– Спасибо… Но куда мне идти?

– А вон туда по тропинке, там турникет, напротив гардероба, – снова оскалился таксист.

– Турникет напротив гардероба? – Батяня посмотрел туда, куда указывал филиппинец.

За неким «увеличенным скворечником» сверкал металлическими дугами турникет, похожий на метрополитеновский. Вдали синело ласковое море.

– Очень удобно, не надо о своей одежде беспокоиться, – вежливо сказал на прощание таксист.

– Да-да, – протянул Батяня и вышел из машины.

Собака охранника автостоянки показала клыки, но не зарычала.

– Все в порядке, все в полном порядке, – весело сказал Батяня ей и ее хозяину.

Российский десантник прошел к гардеробу, который представлял собой длинный, сколоченный из досок киоск, только за спиной киоскера находились не витрины с товаром, а шкафчики с нарисованными номерами.

– Сколько стоит?

– Сто песо – час, – заученно ответил гардеробщик, – сто девяносто песо – два часа, двести восемьдесят песо – три часа, семьсот тридцать песо – смена.

– Ого! Дороговато… А сколько часов смена?

– Восемь. Ночью уже ночной тариф.

Ночь в этих широтах наступала сразу же после захода солнца – сумерек не бывало, в мгновение ока наступала темнота.

– Что, здесь люди и ночью загорают? – пошутил Андрей.

– Ночью купаются, – невозмутимо ответил гардеробщик.

– И какой ночной тариф? – ради любопытства спросил Батяня.

– Не знаю. Я ночью не работаю, – объяснил филиппинец. – А вообще-то договорной. Сколько вы у нас пробудете?

– Не знаю. Часа два… Три… А может, шесть.

– Покупайте смену. В случае чего дадим сдачу. Сдачу даем наличными. – Гардеробщик увидел, как майор Лавров достал карточку.

Филиппинец выложил на прилавок банковский терминал.

Батяня стянул майку, снял шорты. Остался в кроссовках и плавках.

Гардеробщик остался стоять, не шелохнувшись, как бы чего-то ожидал.

– Я пойду в кроссовках, – вежливо сказал Батяня, – думаю, не украдут.

– Нет, – настойчиво сказал филиппинец и протянул полиэтиленовый пакет.

– Ладно уж. – Лавров разулся, положил кроссовки с засунутыми в них носками в мешок, положил его на стойку.

Однако гардеробщик не притронулся к вещам. Он все равно чего-то ждал.

Русский десантник осмотрел себя – он остался в одних плавках и часах. «По утрам надев трусы, не забудьте про часы», – вспомнились слова старой песенки.

– А… часы… Так они у меня водонепроницаемые. До четырехсот метров!

– Часы не надо… Трусы, – спокойно сказал гардеробщик.

– Трусы? – Батяня в удивлении поднял брови.

– Ну да, конечно. А для чего вы сюда приехали? Это же нудистский пляж, – с раздражением сказал филиппинец.

– Нудистский… Ах да… Это я… Что-то у меня в голове закружилось, – улыбнулся русский десантник и мужественно стянул плавки.

Гардеробщик даже не взглянул на обнаженного Батяню, пересчитал вещи, записал в планшете их количество.

Майор Лавров заплатил карточкой, филиппинец привычным движением оторвал и отдал Батяне чек, затем положил одежду российского десантника в ящичек с номером «28», замкнул его, выдал махровое полотенце, запечатанное в целлофане, и ключ с номерком на пластиковом браслете.

– И куда же я его дену? – буркнул Андрей, от влажного ветерка его тело покрылось гусиной кожей.

– Наденьте на руку или ногу… Он воды не боится. Если потеряете – пятьсот песо.

– Ладно уж, – согласился Батяня.

– Головной убор будете брать? – Гардеробщик посмотрел на ничем не защищенную голову Батяни.

– А какой у вас есть?

Филиппинец показал рукой на всевозможные шапки, которые лежали на шкафчиках или висели на крючках.

– Есть и шапочки для купания.

– Мне, пожалуйста, вот эту, – показал Батяня на сомбреро.

– Покупаете или берете напрокат?

– Напрокат.

– Тогда заплатите на обратном пути.

– Хорошо-хорошо. – Андрей хотел как можно быстрее уйти от этого киоска. Он представлял, как нелепо со стороны выглядела сценка: голый белый торгуется с филиппинцем.

– А сейчас подставьте номерок к турникету, – невозмутимо проговорил гардеробщик.

– Понятно. – Батяня направился ко входу на пляж и внезапно развернулся. – Эй, подождите! – бросился он назад к киоску. – Курить у вас на пляже не запрещено?

– Курить можно. Но только в определенном месте. Сигарет не продаем, – отчеканил филиппинец.

– Да не нужны мне ваши сигареты. У меня свои есть. Там, в шортах.

Гардеробщику пришлось открыть шкафчик под номером «28». Батяня нащупал в кармане пачку тонких сигарет «Гламур» и зажигалку.

– О’кей, – кивнул он филиппинцу.

Гардеробщик закрыл шкафчик, передал майору Лаврову номерок с ключом.

– Приятного отдыха, – вежливо сказал он.

– Большое спасибо!

Пройдя турникет, Батяня все-таки обмотал бедра полотенцем. Так ему было легче и привычнее – «как будто после хорошей русской баньки». Но как только его босые ноги ступили на песок, он понял, что полотенце нужно сбрасывать. Голые мужики и обнаженные женщины косились на него. Хорошо, что все его «вэдэвэшные» наколки уже давно убрали лазером, иначе нудисты догадались бы, что перед ними человек явно не их круга, а военный. И так широкий торс майора Лаврова разительно отличался от округленных фигур пузатых мужиков, рядом с которыми возлегали расплывшиеся дамы. Батяня ссутулился, опустил одно плечо ниже другого, чтобы скрыть выправку, которая сразу же выдала бы его. Майор забросил полотенце на шею, и любопытных глаз поубавилось, ведь теперь он, так же, как они, совершенно ничего не стеснялся.

Батяня расположился ближе к морю, где карапузы – вперемешку мальчики и девочки – строили песочный замок. Как и было условленно, российский десантник расстелил полотенце, положил рядом с собой на видное место пачку «Гламура», а на нее перпендикулярно названию зажигалку. Затем лег на живот и стал ждать.

Долго лежать он так не мог, потому что солнце припекало, и его белые ягодицы могли быстро сгореть, нужно было вертеться – подставлять солнцу то один бок, то другой. Прикрывать с помощью сомбреро то один участок тела, то другой. В общем, Батяне было не то что неуютно, он чувствовал себя полным идиотом.

«Черт… Даже искупаться нельзя…» – ворчал Батяня. Он не хотел оставлять сигареты и боялся пропустить встречу со связным.

Андрей, конечно же, разглядывал публику, потому что понимал: – «нужный человек» где-то рядом и сам следит за ним, присматривается, проверяет. Однако вокруг находились одни только «рыхлые» личности, страдающие ожирением и явно инфантильного поведения.

Батяня в очередной раз надвинул на глаза сомбреро. Через него тоже было неплохо наблюдать. Постепенно усиливающаяся жара начала клонить его в сон. Перед глазами все поплыло, и где-то вдалеке, в мареве миража, появилась, словно поднялась из моря, башня из слоновой кости. От ее стен прямо по волнам к Андрею протянулась белая мраморная дорога. По ней легким шагами приближалась обнаженная молодая женщина в белой широкополой шляпе с вуалью. Солнечные лучи скользили по великолепной фигуре: по округлым плечам, по красивой формы груди с чуть вздернутыми сосками, тонкой талии, гибким рукам, длинным стройным ногам, на которых очерчивались сильные мышцы, словно на греческой статуе. Как будто из океанской пены восстала сама Венера.

Батяня сильно зажмурился, потом открыл глаза – видение не растворилось на фоне синего неба. Майор откинул сомбреро.

– У меня кремний в зажигалке выскочил. Разрешите воспользоваться вашей? – сказала молодая женщина, совершенно не стесняясь своей вызывающей наготы.

Она говорила на чистейшим английском языке.

Батяня почувствовал не то шок, не то внутренний трепет. Он ожидал увидеть крепко сложенного мужчину типа себя.

– Так… так… вот… здесь, – пролепетал он.

У него – железного вояки – в груди билось сердце, чрезвычайно отзывчивое на чары прекрасной половины человечества. Батяня почувствовал, как его сердце встрепенулось.

– Вам нравятся тонкие сигареты? – задала второй вопрос обворожительная собеседница, приподняв вуаль своей белоснежной шляпы.

– Да нет, в такой жаре курить крепкие не хочу, а из слабых в магазине были только такие, тонкие, – совладал с собой Лавров.

– Тогда угостите.

Батяня достал третью слева сигарету из нижнего ряда и сам предложил Венере.

– Может, хотите покурить со мной? – кокетливо продолжала эта бестия.

– Конечно же.

Все вопросы и ответы точно совпадали с кодовыми словами. Батяня поднялся, и они вдвоем прошли к скамейкам под брезентовым навесом, пропитанным, судя по надписи, антипожарным средством. Там было устроено место для курения.

– Мне кажется, я уже где-то вас видел, – сказал Батяня.

Он поднес зажигалку к сигарете, которую грациозно держала незнакомка.

– Нет. Вряд ли, – ответила она после долгой затяжки.

– Вот не знаю, видел, и все. – Батяня, чтобы не разрушать легенду, сам закурил. – Может быть, познакомимся?

– Хорошо. С удовольствием. – Молодая женщина сделала паузу, чтобы Лавров назвался первым.

– Хольгер Тойванен. Из Эстонии.

– Очень интересно звучит, – одними глазами, зрачки которых были зеленого цвета, улыбнулась незнакомка. – А я Анджелина.

«Ага, как же, Анджелина, – подумал про себя майор Лавров, – ладно, будешь для меня Анжелкой».

– Анджелина Маккалистер. Я родом из Шотландии, – продолжала она.

– А гражданка какой страны? – как будто из любопытства спросил майор.

– Скажем так, я гражданка мира. У меня был муж. Канадец. При разводе мне отошла яхта. И чтобы пережить психологическую травму, я ушла в нейтральные воды, – шутя, рассказывала Анжелина. – Но эта история давно ушедших лет.

– О’кей, – выдохнул дым Батяня и уже почти деловым тоном спросил: – Почему все же вы выбрали нудистский пляж?

– Честно говоря, так намного спокойнее, – объяснила Анджелина. – Я вижу, что на вас нет никакой звукозаписывающей аппаратуры, у вас нет оружия. И вы тоже видите, что я пришла, так сказать, «налегке».

Батяня еще раз кинул на нее взгляд, потом отвел его, явно смутившись, – и это от нее не ускользнуло. Андрей на секунду задумался и с возникшей тревогой в груди, которая всегда возникает перед предыдущим тяжелым боем, припомнил, что его новая знакомая чрезвычайно походит на пулеметчицу из его недавнего вещего сна.