Книга: Убить бессмертие
Назад: Глава 9
Дальше: Глава 11

Глава 10

Леня в этих местах не бывал и не знал ни названия этой речушки, ни того, куда она течет. Слишком их в этих краях много: рек, речушек, притоков, приточков. Река приняла и закружила плот, но четверо сильных опытных мужчин справились со своим плавсредством. Из опасения пропороть камеры о камни держаться приходилось стремнины. Пару раз они удачно проскочили каменные пороги, а потом река немного успокоилась и понесла плот ровно.
Дважды слышали рокот вертолетов, и оба раза успевали пристать к берегу под прикрытие крон прибрежных деревьев. Что это были за вертолеты и по какой надобности они тут летали, не обсуждалось. Рисковать не стоило, и команда активно уводила плот к берегу. Потом долго прислушивались — не вернется ли звук мотора.
— Все, хорош! — наконец объявил Борщевский, сверяя изображение на коммуникаторе с разложенной на коленях картой. — Давайте к правому берегу. Здесь дорога ближе всего подходит к реке.
Плот причалил, мягко ткнувшись в камни автомобильными камерами. Чтобы его не унесло и наличие на реке пустого плота никого из недругов не навело на правильные выводы, решили протащить его подальше, а для большей уверенности из камер выпустили воздух.
Идти было легко, потому что растительность здесь оказалась не такая густая. Ноги немного дрожали, а руки болели в суставах от плавания на плоту в течение нескольких часов. Леня шел вторым, следом за Борщевским. Он сверялся с приметами на местности и был доволен, что обходится без компаса и навигатора. Он бы и так выдержал заданное направление.
Повышало настроение и то, что, видимо, на этом приключения заканчиваются. Даже эти видавшие виды бойцы, и те, кажется, успокоились. Оружие попрятали в рюкзаки, завернув в спальные мешки. Еще пяток километров до дороги, а там наверняка можно дождаться автобуса местных маршрутов. Между деревнями и поселками автобусы курсируют минимум два раза в сутки. И то, если это маленький населенный пункт и находится он в стороне от других. А если лежит между большими поселками, то автобусы могут ходить по расписанию и четыре раза в день, и шесть, и даже чаще. Причем на этой дороге могут пересекаться несколько маршрутов.
Небольшой поселок, какая-нибудь почта с телефоном, звонок этому, как они его там называют, Черномору или Князю. При их оперативности и оснащении через час или прилетит вертолет, или приедет машина. И все! Наверное, придется садиться за бумагу и писать различные объяснения. Обязательно будет много допросов у следователя, потому что слишком много смертей.
Эх, Миша, Миша! Леня вспомнил страшную смерть предпринимателя, вспомнил пилотов, которые так ничего и не успели понять. Их даже родственникам не покажешь, так изуродованы во время падения самолета тела. А этот паренек Леша, который так мужественно переживал смерть любимой девушки, на которого пришлось оставлять оставшихся в живых пассажиров.
— Вот здесь мы и подождем автобус, — неожиданно раздался голос Борщевского.
Леня посмотрел по сторонам и увидел, что они выходят через сосновый бор к широкой дороге. Это был укатанный грейдер. Кое-где виднелся щебень, местами он так сильно перемешался с землей, что превратился в сплошной монолит. Судя по ширине этой дороги, он соединял как минимум районные центры и крупные поселки. По крайней мере какие-то большие хозяйства.
— Командир, может, разделиться от греха подальше? — предложил Ливанов. — Четыре мужика вышли из леса. А если у кого-то на руках ориентировка?
— И что? — не понял Леня.
— Артист дело говорит, — пробасил Мовчун. — Когда такие ставки, то блефуют все. Как в покере. — Он пнул ногой небольшую дырявую плетеную корзину, потом поднял ее и с сомнением покрутил в руках. — Может, мы с Артистом подальше отойдем? Грибков вон по дороге соберем.
— Годится! — кивнул Борщевский. — Расходимся, но на расстояние прямой видимости. Нельзя нам в разный транспорт садиться. На всякий случай встречаемся на конечной ближайшего поселка. И кстати, раньше мы не были знакомы.
Мовчун и Ливанов, о чем-то вполголоса посмеиваясь, двинулись вдоль дороги, застилая проломленное дно корзинки травой. Грибы, которых в этих местах было чуть ли не больше, чем деревьев, они начали собирать сразу. Борщевский потянул Леню за рукав на обочину дороги и тихо сказал:
— Ты раньше времени не расслабляйся, парень. Нам расслабляться можно когда? Когда скажут, что операция окончена. В данном случае, когда сдадим твой препарат полномочным представителям и умоем руки. А сейчас ответственность на нас.
— Это понятно, — кивнул Леня, — но мне показалось, что ситуация стабилизировалась. Мы оторвались, да и у этих… кто бы они ни были, возможности не безграничны.
Он не успел договорить, как Борщевский предупреждающе поднял палец и приложил к уху свой коммуникатор.
— Стусло, это Артист. Тут туристический автобус торчит. Мовчун грозится починить, говорит, что электричество пропало. Думаю, они нас в благодарность за услугу возьмут. Это наш старенький «Икарус», номер 573.
Леня выжидающе смотрел на командира, стараясь скрывать свое любопытство. Оно не украшает, а в этой среде, если есть необходимость, то тебя поставят в известность, а если такой необходимости нет, то… нет.
— Есть транспорт, — сказал Борщевский. — Значит, так, я хромаю, ты меня тащишь. Не остановиться они не смогут. Да и парни наши подстрахуют. Но учти, что мы с тобой не знакомы.
— Почему? Смысл?
— Не знакомы! — с напором повторил Борщевский. — Запомни это. И вообще больше молчи, а плести буду я. И в автобусе нам обязательно надо устроиться подальше друг от друга. Усвой как данное!
Леня пожал плечами и уселся на пенек на опушке леса. Борщевский прислонился к сосне и, прикрыв рукой коммуникатор, слушал, не раздастся ли новое сообщение.
— Едут, — наконец сказал он и оторвался от дерева, пряча в карман коммуникатор.
Леня послушно вскочил, принял на себя руку Борщевского и согнулся под его весом. Командир очень натурально изображал, что у него вывих стопы и что он толком наступить на нее не может. Светя фарами, из-за поворота выехал грязно-серый междугородный «Икарус». Леня замахал свободной рукой и сделал подобающее лицо. Автобус чуть сбавил скорость, а потом уже более решительно остановился, проехав метров пять вперед. Леня поволок Борщевского, который старательно хромал и постанывал. Дверь автобуса с шипением пневматики открылась.
— Ребята… — Борщевский сунул голову в дверной проем, продолжая опираться на Леню, — брат, подвези, а? Видишь, ногу подвернул. Хорошо, добрый человек встретился, помог до дороги добраться. Не оставь, а?
Водитель, невысокий мужик лет сорока в джинсовой безрукавке со множеством карманов и двухдневной небритостью на загорелом лице, развел руками:
— Да залазьте, чего там. Тайга ведь, тут иначе нельзя. Да и я не рейсовый, чтобы проверок транспортной инспекции бояться. Поднимайтесь, места там сами найдите.
Леня помог подняться Борщевскому, вошел следом в салон автобуса и увидел скучающие лица двух десятков пассажиров. По виду сразу понятно, что это приезжие из других регионов. И возили их, судя по всему, в этническую деревню. Где-то тут недалеко, кажется, на Шилке, вспомнил Леня, пару лет назад устроили этнографический музей под открытым небом — эвенкийскую деревню с чумами, предметами быта, рыболовства и охоты. А по выходным там в национальных костюмах устраивали представления с участием артистов национального ансамбля.
Борщевский тут же плюхнулся на второе сиденье от входа, подтолкнув Леню дальше по салону, и принялся рассказывать о своих злоключениях окружающим. Как у него машина сломалась, как он не доехал до поселка, как пошел за водой и подвернул ногу. Леня встретился взглядами с Мовчуном и Ливановым, сидевшими в разных концах салона, но тут его аккуратно потрогали за рукав.
Женщина лет пятидесяти с добрым лицом пригласила сесть рядом с ней. Леня с радостью согласился, потому что ему не хотелось отходить далеко от Борщевского. Раз уж разбились на пары, значит, надо своей пары и держаться. Ему только не хотелось, чтобы женщина начала приставать с расспросами. Он уселся, улыбнулся и попытался откинуться на спинку и закрыть глаза. Хорошо бы так вот ехать и ехать, предаваясь блаженной дреме. Еще лучше помыться бы и повалиться в чистую постель, но это пока недостижимо.
Женщина в самом деле попыталась разговорить Леню. Он не хотел врать и немного рассказал о себе. Что он научный сотрудник, что в армии служил, что не женат. Потом женщина поняла, что парень устал, и замолчала, а Леня закрыл глаза. Впереди бубнил, развлекая пассажиров, Борщевский, да на соседних сиденьях ворковала молодая парочка, судя по всему, молодожены.
Леня незаметно для себя задремал.
Мысли, сначала стройно шествовавшие в голове, стали расползаться, как кисель по скатерти. Нелепые образы, какие-то странные люди, почему-то вспомнилась девушка Зара из лаборатории, которая просила привести из Читы фруктов. Настырная такая… потом мысли качнулись и остановились. Зашипела пневматика двери автобуса, и пришлось открывать глаза.
Автобус действительно стоял, а в салон поднимались двое в форменных полицейских мягких кепках и с погонами старших лейтенантов. Один сразу занял позицию у входа, нарочито передвинув на плече ремень автомата, второй прошел к передним сиденьям и стал всматриваться в лица пассажиров. По лицу Лени он только скользнул цепким взглядом, затем достал из нагрудного кармана куртки фотографию, посмотрел на нее и снова убрал.
А потом случилось неожиданное! Он подошел к Лене и приказал предъявить документы. Именно приказал, а не предложил или попросил. Уже по этой агрессивности Леня понял многое. Рука сама машинально полезла во внутренний карман и достала паспорт, который был у него при себе, ведь он летел на самолете. Он вообще не должен представлять интереса для полиции, и ему нечего скрывать, тем более свои документы. Но что-то в этой ситуации было нелогичным. Что, Леня додумать не успел.
— Выходите, — сунув паспорт в карман, неожиданно приказал полицейский.
Леня насупился и приготовился возражать, но второй старший лейтенант у входа шевельнул автоматом. Вряд ли он станет стрелять, ведь сзади и рядом масса людей. Полицейский… Да, если это полицейский! И тут Леня увидел лицо Борщевского в зеркале над лобовым стеклом. Такие зеркала есть почти у всех водителей, для того чтобы видеть то, что происходит в салоне. И в этом зеркале Леня сейчас видел, как командир делает ему еле заметные, но характерные знаки. Они могли означать только одно: не возражать, слушаться и молчать.
— В чем дело? — вставая с сиденья, не удержался он от вопроса. — Я в чем-то провинился, я закон нарушил?
— Разберемся, — ответил дежурной фразой полицейский. — Проверим и отпустим.
Леня прошел между сиденьями, поглядывая в лица полицейских. Видимо, остальные пассажиры не вызывали у них подозрений. И повезло, что эти полицейские не стали выяснять у водителя и пассажиров насчет тех, кто мог подсесть в автобус по дороге. Интересно, но пассажиры ни звуком, ни словом не выдали посторонних. Может, именно на это и рассчитывал Борщевский, когда разыгрывал свой спектакль.
Усаживаясь на заднее сиденье патрульного «Форда» ДПС, Леня посмотрел вслед удаляющемуся автобусу. И какое решение примет Борщевский со своими бойцами? Наверное, он не видел опасности в этой ситуации. А есть ли она? Рюкзаки остались у других, при Лене не было даже контейнера с препаратом. Он остался у Борщевского в его рюкзаке.
— Так за что меня задержали? — поинтересовался Леня.
— Тебе все скажут, — ответил один из полицейских и наклонился к Лене, похлопывая его по куртке, ощупывая рукава и штанины. Второй в это время стоял с другой стороны и целился из автомата в Леню через открытую дверь.
— Ну, вы должны сообщить о причинах задержания! — не унимался Леня. — Закон есть закон. Либо я что-то нарушил, либо вы меня подозреваете в чем-то, либо… Мне показалось, что вы фотографию смотрели, прежде чем подойти ко мне в автобусе. Может, на ней не я?
Полицейский хотел ответить недовольством, но сдержался. Он сунул руку в карман и показал Лене его собственное фото. Так и есть! Он фотографировался при поступлении на работу, для личного дела. Этот снимок взят и увеличен с фотографии в его личном деле в отделе кадров. Между прочим, полицейские пошли ему навстречу и показали фотографию. О чем это говорит? О том, что они настоящие. Но это не говорит о том, что они не выполняют задание бандитов, могут даже не знать об этом.
— Парни! — Леня попытался завести разговор, когда машина тронулась в ту же сторону, куда ушел и автобус. — А вам сказали, за что меня разыскивают? И приказ вы от кого получили?
— Все узнаешь в свое время, — лениво ответил один из полицейских.
«Ну что же, — подумал Леня, — пока с меня никто не требует контейнера, все идет хорошо. У ребят есть время. А когда бандиты сообразят, что препарат не у меня, Борщевский со своими проблему решат. А может, я слишком на них надеюсь, — снова подумал Леня. — В любом случае придется ждать, как будут развиваться события». По крайней мере полиции ему бояться нечего.
К его большому удивлению, машина остановилась, не доезжая до поселка Новомихайловка, у кирпичного здания с большой вывеской «КП ГИБДД». Полицейские вышли, открыли дверь и предложили Лене выйти и следовать за ними. Пока ничего опасного не было. По лестнице они поднялись к двери, вошли в просторное помещение, где сидел за рацией молоденький лейтенант. Кстати, он не обратил на вошедших ни малейшего внимания.
— Сядь пока здесь, — показал один из полицейских на деревянную лавку у стены.
— Ребята, а вы знаете, что меня разыскивают как одного из уцелевших пассажиров разбившегося «Ан-2»? — решил «забросить удочку» Леня.
— Ага, значит, все-таки тебя разыскивают? — беззлобно ответил один из полицейских.
— Это какой? — поинтересовался второй. — Который из Большой Каменки вылетал? Так там вроде всех вывезли на вертолете МЧС?
— Не всех, а только троих, — покачал головой Леня. — Остальные пытались выбраться из тайги самостоятельно. Не хотите сказать, кто вам приказал меня задержать и фото мое дал?
— А тебе от этого легче станет? Ты, может, и летел на том самолете, но это не мешает тебе быть преступником. Согласись?
Леня не успел ответить, как услышал, что на улице с визгом резины остановилась легковая машина. И почти сразу по ступеням затопали чьи-то ноги. Леня мысленно просчитал возможность спасения, если ему не понравятся приехавшие люди. Выход был только один — прорываться к двери. На его пути будут пятеро, маловато шансов, что удастся прорваться, если никого не убивать и не калечить. Эти трое могут быть вообще ни при чем. Ребята не злые, их могли ввести в заблуждение, обмануть. Их руками его повязали.
Дверь распахнулась, и в помещение вошли двое плечистых молодых мужчин. Один был с короткой стрижкой, второй с бритым наголо черепом. Внешне они могли быть представителями силовых структур. И лица вполне приличные. Хотя, те, кто угробил самолет и убил предпринимателя Мишу, тоже выглядели поначалу прилично. Бывшие военные.
— Этот? — кивнул один из мужчин, подходя к Лене вплотную и протягивая руку в сторону полицейских. Ему подали все ту же фотографию. — Похож.
Бритоголовый тоже подошел, ловко выдернул откуда-то из-за спины наручники, распахнул их и поднес к Лене:
— Лапки давай!
— На каком основании? — сделал Леня последнюю попытку. — Вы кто такие? Разве закон не велит представиться, хоть что-то мне объяснить?
Каким-то десятым чутьем он почувствовал, что двое старших лейтенантов, которые привезли его сюда, и даже молодой лейтенантик у рации сочувствуют ему и хотя бы внутренне на его стороне и не одобряют действий этих двоих. Сыграть на этом? Вряд ли получится. Не одобрять — это одно, а воспрепятствовать — другое. И кто знает, какой приказ и от кого получили офицеры ГИБДД?
— Гляди-ка, какой грамотный! — хохотнул первый. — Уголовный розыск, убойный отдел! Устраивает такой ответ?
— Нет, не устраивает, — проворчал Леня, вставая и складывая руки за спиной.
Наручники обняли кисти холодным металлом, щелкнули зубцы. Леня шагнул к двери, но у самого стола с рацией вдруг резко остановился и обернулся.
— Если вы работники полиции, то для вас соблюдение закона должно быть вообще первое, что важно в жизни. Вся ваша работа направлена на соблюдение закона, а не на нарушение его. Вы ему служите или он вам? Вы хотите, чтобы люди вам верили, чувствовали к вам уважение? Или это не важно, вам на это плевать? Тогда для чего вы пришли работать в полицию? Вот что непонятно!
Леня говорил с таким неожиданным для окружающих жаром, с такой убежденностью, что оперативники замерли в недоумении, а оба старших лейтенанта с большим интересом уставились на него. Даже молоденький лейтенант у рации, и тот повернулся к задержанному всем телом. Смотрел он теперь широко раскрытыми глазами. Спектакль удался. У Лени получилось выглядеть убедительным, он овладел вниманием всех пятерых. А его рука за спиной нашарила толстую большую канцелярскую скрепку и зажала ее в кулаке. Все, спектакль окончен! Спасибо за внимание!
— Ладно! Ты, правдолюб! — Бритоголовый толкнул его к двери и обернулся к полицейским, покрутив красноречиво у виска пальцем.
Теперь Леня не сопротивлялся. Он позволил вывести себя на улицу, осмотревшись по сторонам и убедившись, что на дороге машин нет, что поблизости нет других полицейских, а кроме «Форда», на дороге стоит лишь черный «Опель» с частными номерами. «Без паники, десантник, сказал сам себе Леня. — Твоя команда в курсе, они примут меры. И вообще препарат в безопасности!»
Это не особенно утешало. Когда он садился в машину со скованными за спиной руками, то ощутил, словно дверь машины за ним захлопнулась с весомостью крышки гроба. Что важнее Борщевскому и его товарищам? Препарат! Они для этого сюда и прибыли, ради него во все это и ввязались. Препарат у них, они его должны спасать. И что в этом ракурсе сам Леня? Посторонний человек. На определенной стадии помог, и спасибо ему, а теперь уж мы сами.
Леня понимал, что это в нем говорит не здравый смысл, а элементарный страх, который непослушно и самовольно начинает выползать откуда-то изнутри и заполнять все тело вместе с головой. Давать ему свободу ни в коем случае нельзя. От страха избавиться еще сложнее, чем от дизентерии, хотя на первых порах проявления очень похожи: послабление кишечника. Леня посмотрел через стекло на стену леса вдоль дороги и улыбнулся тайге. Я среди тебя вырос, я твоим духом питался, твоей силой наполнялся. Погодите, ребята, не все так просто со мной!
Машина тронулась, а Ленины пальцы уже разогнули скрепку и нащупывали щелочку, куда и следовало ее просунуть. Там пластинчатая пружина, которая издает щелчки, когда по ней пробегают зубья во время закрывания наручников. Она же не дает зубьям проскользнуть назад. Вот на нее и надо надавить тонкой проволочкой, чтобы она освободила половинку браслета и дала ей возможность беспрепятственно скользнуть назад.
— Куда вы меня везете? — спросил Леня, почувствовав, как половинка браслета скользнула на сиденье, освобождая кисть руки.
— В тюрьму! — снова хохотнул бритоголовый, который сидел на пассажирском сиденье.
Вот и на второй руке половинка браслета открылась. Теперь не звякнуть и, прижимая спиной и тазом металлические наручники к сиденью, зажать их в кулак. Ну вот, это какое-никакое, а оружие. И… кстати. Машина вдруг свернула с дороги и проехала пару десятков метров к лесу, остановившись возле пышного орешника. Машин на дороге за спиной так и не было.
— Ладно, парень, — выключая двигатель и поворачиваясь к Лене, сказал второй, — давай поговорим с тобой честно и без дураков.
— Это уже тюрьма? — улыбнулся Леня. — Я полагал, что меня допрашивать будут как минимум в кабинете.
— Все будет: и кабинет, и тюрьма, — без улыбки ответил оперативник. — Если договоримся, то все будет. А вот если не договоримся…
— Ясно, в дело пошли угрозы, — кивнул Леня.
— Это не угрозы, — быстро ответил оперативник фразой, услышать которую Леня почему-то ожидал. Так всегда отвечают злодеи в детективах. — Это не угрозы, это предупреждение.
— Что вам от меня нужно?
— Где препарат?
— Препарат? Какой, к лешему, препарат? Я куда попал? В параллельную реальность? Я летел в Читу на самолете, самолет упал в тайге, я еле выбрался к людям, меня подобрал автобус. Вы чего от меня хотите? Чтобы я с собой тащил чемодан с образцами, которые вез в Читинский университет? Так он остался в самолете!
— Слышь, ты! Клоун! — вдруг разъярился бритоголовый и сразу стал похож на пирата. В лице появилось все необходимое для образа: и злоба в глазах, и стиснутые зловеще челюсти. — Ты по ушам нам не езди! Препарат, который ты с какими-то упырями отбил у других людей. Вы догнали в тайге группу с заложниками, перебили всех. Где препарат, который вы забрали у них, кто эти люди, которые тебе помогали?
Рука бритоголового метнулась к Лениному лицу чтобы… неизвестно, что он хотел сделать. То ли ударить, но не сильно, а так, чтобы просто унизить, надавить на психику, то ли схватить за горло или за воротник куртки и потрясти как следует. Леня не стал ждать, решив, что чем раньше он начнет оказывать сопротивление, тем оно будет неожиданнее для этих людей, кто бы они там ни были.
Он резко выбросил левую руку из-за спины и перехватил руку бритоголового. Правая рука вынырнула с такой же скоростью и ударила бритоголового в висок зажатыми в кулаке наручниками. Сидевший за рулем не ожидал такого развития событий и не успел помешать. Леня, продолжая удерживать дергающегося бритоголового за кисть руки, тычком ударил стальной скобой наручников второго в переносицу, потом еще раз. Тот вскрикнул от боли и закрыл лицо руками. Леня перегнулся через спинку сиденья, схватил бритоголового за голову и дважды ударил его затылком о стекло. Второй развернулся на сиденье и успел открыть дверь. Но Леня не дал ему выскочить из машины. Схватил за шею и, что было сил, ударил два раза пониже затылка и ближе к уху. Человек обмяк и сполз из двери на землю.
Все! Леня быстро выскочил из машины и рванул пассажирскую дверь. Бритоголовый вывалился ему прямо на руки и застонал. Этому досталось меньше, этот скоро придет в себя, но в планы Лени не входила затяжная борьба. И так все ясно, кроме того, кто эти двое: настоящие полицейские, которые продались бандитам, или настоящие бандиты, маскирующиеся под полицейских?
Леня потащил раненого к молодой березке, уложил его на живот и застегнул наручники так, чтобы ствол дерева оказался у пленника между руками. Теперь второй. Он вернулся к машине, схватил за шиворот второго «оперативника» и потащил к той же березе. Быстрый обыск показал, что других наручников у этих ребят не было. Леня почти бегом вернулся к машине и открыл багажник. Ага! Буксировочный фал есть. Прочная синтетическая лента вполне подойдет.
Через пять минут и второй пленник был крепко связан в сидячем положении, прижатый спиной к дереву. Итак! Одно удостоверение капитана из управления уголовного розыска краевого ГУВД, два пистолета «ПММ». Не исключено, что табельные, но почему удостоверение одно? Разбираться некогда и, если исходить из того, что парни работают на бандитов, будучи даже сто раз офицерами полиции, то оружие и удостоверение им оставлять нельзя.
Сунув оба пистолета себе под куртку за спину, Леня сел в машину и завел мотор. Теперь надо не ошибиться, выбрать правильный план. Ехать в Большую Каменку? Логично явиться там к властям и своему руководству. Это избавит Леню от многих проверок. Но явится он без препарата! Правда, он за него и не отвечал, а ввязался в преследование только потому, что… Собственно, не столько из-за препарата, сколько еще и из-за заложников, которых увели с собой в тайгу бандиты.
Тогда в Читу, сразу к главному полицейскому начальнику. А доедет он туда? Если учесть оперативность бандитов и их приспешников, которыми тут все наводнено, ему явно не дадут далеко уехать. Поверить Борщевскому, решить, что ему важен не только препарат, но и сам Леня, который в этой истории принимал самое активное участие? Пойдет он на это или ему важнее выполнить приказ своего начальства?
— Какой я дурак и когда я перестану верить людям! — в сердцах бросил Леня и повернул руль в сторону Новомихайловки.
Там они должны были встретиться на автостанции в случае, если потеряются. Таков был приказ Борщевского.
Борщевский поднялся с сиденья и, даже не стараясь делать вид, что хромает, подошел к водителю автобуса.
— Слышь, земляк, останови вон у поста ГИБДД.
— Я тебе не такси, — проворчал водитель, поглядывая на ногу пассажира, которая совсем не выглядела травмированной. — Я и так из-за вас из графика выбился, а это, между прочим…
Борщевский вытащил из кармана красную книжечку и сунул водителю под нос. Из содержимого следовало, что владелец удостоверения — подполковник полиции и старший оперуполномоченный по особо важным делам краевого ГУВД. Содержимое впечатляло, как и суровое лицо этого человека с крючкообразным носом и пронзительным взглядом.
— Это полицейская операция, — весомо добавил Борщевский. — Скажи спасибо, что я не реквизировал весь автобус и не высадил пассажиров в тайге. Вместе с тобой!
Водитель промолчал и с готовностью остановил автобус прямо перед постом. Борщевский оглянулся и кивнул головой. Двое «грибников», вежливо извиняясь перед пассажирами, которых они толкали локтями и задевали своей дырявой корзиной, пробрались к выходу и выскочили на асфальт. Водитель автобуса торопливо закрыл дверь и поспешил в сторону поселка.
Стусло снова кивнул своим помощникам и быстрым шагом взбежал по ступеням поста. Он толкнул дверь и нос к носу оказался с одним из старших лейтенантов, который смотрел вопрошающе и с некоторым укором. Как это так смело? Обычно ведь…
Борщевский ткнул офицеру в нос все то же удостоверение, убедился, что до того дошел его смысл, а потом почти за воротник поднял со стула молоденького лейтенантика и с видом хозяина уселся на нем сам. Ливанов и Мовчун расположились около двери, плотно перекрыв ее. Рюкзаки они сняли и положили на пол.
— А что, собственно, происходит? — потребовал один из офицеров.
— По чьему приказу вы снимаете пассажиров с автобусов и отдаете их в руки… другие руки?
Борщевский не знал, куда делся Леня, но полагал, что, раз его нет на посту, а возле поста нет других машин, его увезли. Увезли те, по чьей просьбе или по чьему приказу и задержали.
— Особого приказа не было, — насупился второй старший лейтенант. — Позвонил дежурный… помощник дежурного из ГУВД и попросил помочь ребятам из уголовного розыска. Они подъехали и… вот.
Борщевский сунулся было за аппаратом спутниковой связи, но тут же спохватился. Если бы аппарат работал, то Князь через пять минут выяснил бы насчет звонка дежурного. Скорее всего звонил не дежурный. Не стал бы он звонить, такие вещи решают через непосредственного начальника. В данном случае через командира роты или батальона ДПС.
— Ладно, с этим разберемся потом, — кивнул он. — На то есть управление собственной безопасности, чтобы разбираться в таких делах. Следующий вопрос: а кто из оперативников приезжал?
— Майор Лысев из убойного и… с ним еще один, но удостоверение показывал Лысев.
— Молодцы, хоть удостоверение посмотрели, и то хорошо! — проворчал Борщевский. — На какой машине они увезли задержанного?
— А он что?.. Кто этот человек?
— Этого вам знать не положено! — отрезал Иннокентий. — Так на какой машине они его увезли?
— «Опель Астра», черная. Номер «180».
— Эх, работнички! — сокрушенно покачал головой Борщевский. — Натворили вы дел. Значит, так: сейчас один из вас пойдет и тормознет нам любую машину до Новомихайловки. Любую, хоть самосвал с гудроном. И запомните, — он обвел всех суровым взглядом, — никому не заикаться, что вы тут кого-то задерживали. На эти вопросы отвечать будете только своему непосредственному начальнику и дознавателям. Не болтать, поняли?
Лейтенантик выскочил с жезлом на улицу и встал как вкопанный посреди пустой дороги. Один из старших лейтенантов попытался предложить отвезти Борщевского и его товарищей на служебном «Форде», но Борщевский категорично отказался. Он тоже вышел на улицу и отвел своих помощников в сторону, чтобы полицейские не слушали их разговоров.
— Ну, какие есть идеи? Лично мне кажется, что в этой ситуации Леон поступит, как и любой гражданский — кинется в полицию за помощью. Это при условии, что он вырвется из лап этих псевдооперативников.
— А если они настоящие, — вставил Мовчун.
— Если они настоящие оперативники, — парировал Борщевский, — то Леньке ничего не грозит. Он уже под защитой, и нам не о чем беспокоиться, кроме как о его препарате, век бы его не видеть!
— А если не настоящие? — улыбнулся Ливанов. — Вообще-то мы рассуждаем так, как будто Леню совсем не изучили за это время. Почему мы идем от предположения, что он предсказуемо запаникует и кинется в полицию, или к себе в Большую Каменку, или прямо в Читу? По-моему, он нам успел продемонстрировать свои способности и до сих пор поступал вполне оригинально и непредсказуемо.
— Хорошо, допустим, это настоящие оперативники, — согласился Борщевский. — Каковы его действия? Он им все рассказывает, в том числе и про нас, и ведет всех на автостанцию, потому что я указывал ее как место общего сбора на случай, если мы потеряемся. Так?
— Он парень осторожный, — пробасил Мовчун, — болтать не будет. Просто попросит защиты. А когда все утрясется, тогда все и вскроется само собой. Ты лучше подумай, как он поступит, если эти опера не настоящие.
— Прорвется, он десантник, — задумчиво глядя на лес, ответил Борщевский. — До сих пор его такие мелочи не останавливали. Прорвется и придет на место рандеву.
— Почему? — спросил Ливанов.
— Потому что у него хорошая закалка. В него дисциплина вбита, а он уже почувствовал себя членом нашей команды. Был приказ, выполнять его нужно любой ценой. Он будет ждать нас на площади автостанции в Новомихайловке. Несогласные есть?
Ливанов, а потом и Мовчун отрицательно покачали головами. В этот момент по дороге запылил неопределенного цвета «Москвич-412». Лейтенант вышел и поднял свой жезл, приказывая остановиться. Водитель свернул к обочине, высунулся в окно почти по пояс и замахал рукой, кажется он был хорошо знаком с дежурившими полицейскими и часто тут ездил.
— Ты че? — почти закричал дедок лет семидесяти в кепке и распахнутой клетчатой рубашке. — Не узнал, что ли? Че палкой машешь?
Лейтенант подошел вплотную, пожал дедку руку и стал что-то быстро говорить, кивая в сторону троих незнакомцев. Кажется, убеждал, что это важные люди из краевого управления. Дедок разводил руками и улыбался. Он был не против помочь своим. Надо — значит надо!
Борщевский махнул рукой и пошел к «Москвичу». Лейтенант посторонился, чуть помедлил и все-таки вскинул руку к козырьку, отдавая честь старшему по званию. Кеша солидно кивнул ему и открыл дверцу машины.
— Сидайте, начальники! — весело забалагурил дедок. — Служебных машин не хватает или по служебной надобности по лесу шастаете? Я помню, тут году эдак в семидесятом… нет, позже, это когда уже Брежнев умер…
— Ты, дед, в Новомихайловское нас подкинешь? — перебил его словоизлияния Борщевский.
— А как же! Я ж туда и еду, — закивал дед, выруливая на дорогу и прибавляя газу. Обязательно подкину! Я для милиции, виноват, таперича для полиции, чай, не чужой. Тридцать лет в ДНД ходил от завода. Вы теперь уж и не знаете, что такое ДНД, а это большая была помощь милиции. «Добровольная народная дружина» расшифровывается!
— Не тоскуй, дед! — пробасил сзади Ливанов. — Дружину снова возрождают. Можешь записываться опять.
— Да ты что? Вот это да! — восхитился дедок. — Значит, варят еще головы у нас в правительстве! А я уж думал, что все… совсем…
Что «совсем», дедок договорить не успел. С нарастающим гулом сзади на минимальной высоте их догонял вертолет. Машину качнуло напором ветра, ударило по барабанным перепонкам гулом двигателя и свистом винтов, вертолет прошел над самой крышей автомашины, развернулся метрах в ста впереди и ринулся, как в атаку, вдоль дороги навстречу.
— Мать честна… — прошептал дедок, притормаживая, — это что ж творится-то такое на белом свете!
— Самим бы знать, — пискнул сзади Ливанов, которого Мовчун больным боком прижал к сиденью.
Вертолет завис и, раскачиваясь, стал опускаться, пока не ткнулся колесами прямо посередине дороги. Дедок с перепугу не справился с управлением, и его «Москвич» понесло юзом на мокром участке грунта. Борщевский ругнулся, поймал руль и вывернул его в другую сторону, выводя машину из заноса. Удар днищем о мягкий грунт, и мотор заглох. А из вертолета, низко пригнувшись, бежали люди с автоматами…
Назад: Глава 9
Дальше: Глава 11