Глава 15
Этот день для Фавваза начался крайне неудачно. Мало того что минувшей ночью эти идиоты провалили операцию в селении, расположенном в зоне правительственных войск, и едва успели унести ноги. В довершение всех неприятностей сегодня утром он едва не подавился острой косточкой, неведомо как попавшей в плов. Возможно, причиной тому было крайнее внутреннее напряжение. Он с огромным трудом откашлялся, вытащил-таки из горла остроконечный костяной шип, едва не погубивший его, и вызвал к себе повара с намерением пристрелить его на месте. Но тот поклялся памятью своего отца, что мясо было использовано только самое лучшее.
– Так откуда же взялась эта проклятая кость? – проорал Фавваз, мотая под носом повара стволом пистолета.
– Клянусь милостью пророка, сам понять не могу! – Повар уже покидал кабинет, но задержался на пороге и негромко сообщил: – Господин, есть нехорошая примета. Раз вам попалась острая кость, то день будет недобрый.
Теперь Фавваз жалел лишь о том, что не пристрелил повара до того, как тот произнес эту ужасную фразу, потому что ближе к обеду его пророчество начало сбываться. Фаввазу позвонил мистер Невогли и поинтересовался судьбой представителей гуманитарной организации, отправившихся в Банар еще сегодняшней ночью. По его словам, в назначенное время от мистера Хэнкса никаких известий не поступило. Последний раз тот выходил на связь еще утром, когда подъехал к Банару. И все. После этого лишь гробовая тишина.
Фавваз уже не на шутку разнервничался и позвонил Кариму на блокпост. Тот сообщил, что мистер Хэнкс молчит. Его до сих пор нет, хотя он уже полчаса как должен бы был появиться. Звонок на блокпост у моста через Евфрат тоже ничего не дал. Аль-Вара, который командовал этой группировкой, сказал только, что ничего не видел, не слышал и не знает.
Медленно тянулись минуты. Неожиданно запикал зуммер рации. Докладывал Карим. Почти неузнаваемым хриплым голосом он сообщил, что менее минуты назад на дороге произошло нечто невероятное. Весь заранее оговоренный сценарий рассыпался в прах. Его подразделение должно было захватить два автомобиля, легковой и грузовой, расстрелять мнимых гуманитариев холостыми патронами, побезобразничать с монахинями и забрать маленькую принцессу. Вместо этого им пришлось вести настоящий бой с какими-то буйными дьяволами.
– Я ничего не понимаю! – недоуменно хрипел Карим. – Мы дали отмашку остановиться. Вместо этого они смели наши машины, из-за чего на ходу осталась только одна, перепахали каждый квадратный метр из автоматов и смылись. Мы, конечно, были вынуждены открыть ответный огонь, но остановить их так и не смогли. У нас пятеро убитых, семь раненых, из них двое при смерти. Я тоже получил очередью по ногам. Какая-то бешеная монашка из окна джипа палила из автомата, как настоящий Джеймс Бонд, и едва не отправила меня на тот свет. Господин, что вообще происходит?!
Слушая Карима, Фавваз был готов скрежетать зубами. Что за невезуха такая?! Если следовать логике, то в машинах были вовсе не гуманитарии под командой мистера Хэнкса, а… шайтан! Опять эти чертовы русские! Да, скорее всего, это были именно они. Но тогда получается… что мистер Хэнкс и его команда, скорее всего, уже давно пребывают в мире ином. А где же еще могут быть те, кто столкнулся с этими русскими дьяволами?!
– Карим, ты погоню за ними посылал?
– Да, господин, но моих людей закидали гранатами, и они сочли за лучшее вернуться назад. Осколок гранаты продырявил радиатор. Сейчас мы из двух джипов комплектуем один, чтобы вернуться назад. Аллах! Что за день сегодня?
Фавваз, мучимый сомнениями, немедленно набрал номер мистера Невогли:
– Сэр, простите за вопрос, но миссия мистера Хэнкса планировалась вами как боевая акция или своего рода маскарад, операция под прикрытием? – поинтересовался он, стараясь придать своему голосу нотки деликатности.
Выслушав его, мистер Невогли отчего-то сразу же закашлялся, потом начал мямлить:
– Видите ли, господин Фавваз… да, у нас планировалась операция под хорошим прикрытием. Но ввиду острого дефицита времени нам не удалось заручиться рекомендательными письмами настоятельницы монастыря Святой Феклы, а также дамасского департамента опеки и попечительства. Поэтому мистер Хэнкс, обладающий богатым опытом проведения операций особого рода, решил устранить эту проблему, как он выражается, хирургическим путем. А почему вы об этом спрашиваете? Он вам звонил?
– Не хочу говорить о грустном, сэр. – Фавваз не смог удержаться и съязвил: – Но я больше чем уверен, что мистер Хэнкс в данный момент находится там, откуда позвонить уже невозможно. Единственное для него утешение состоит в том, что он там не один, а вместе со своей командой.
– Что вы несете?! Этого не может быть! – В голосе мистера Невогли зазвучали панические нотки. – Господин Фавваз, немедленно пошлите в Банар своих людей, и пусть они там все досконально проверят!
– Сейчас созвонюсь с Аль-Вара, узнаю, что у него там. Но у меня, сэр, неважные предчувствия, – заканчивая разговор, заключил Фавваз, даже не догадываясь, сколь скоро его слова станут реальностью.
Он тут же созвонился со своим помощником и узнал, что его команда уже заскучала от безделья и не знает, дождутся ли они прибытия этих двух машин или нет. В какой-то мере эта информация Фавваза даже успокоила. Он порекомендовал Аль-Вара сразу взять автомобили на мушку и не давать чужакам никакого спуску.
– Действовать предельно жестко! – приказал он и в нескольких словах рассказал о том, что случилось с группами мистера Хэнкса и Карима. – Не останавливаться ни перед чем! Этих зарвавшихся чужеземцев нужно остановить.
Вновь потянулись мучительные минуты ожидания. Разумеется, было бы лучше ему самому руководить операцией. Но Фавваз старался проявлять предусмотрительность, не появляться там, где имелся риск замараться кровью. Чем грязнее предполагалось дело, тем реже он контактировал с конкретными исполнителями. Очень часто Фавваз отдавал распоряжения не лично, а через Таляля, убитого на днях. Мало ли что? Вдруг ветер политических событий переменится? Тогда герой, боровшийся за освобождение сирийского народа от асадовской тирании, вмиг превратится в военного преступника со всеми вытекающими последствиями. Тот же мистер Невогли будет тыкать в него пальцем, обвинять во всех смертных грехах. А так, в случае чего, доказать его прямую причастность к тому или иному злодеянию будет очень трудно. Это дает хороший шанс выйти сухим из воды.
Прошло еще около часа, однако Аль-Вара по-прежнему молчал. Не выдержав, Фавваз снова связался со своим помощником. К счастью, тот был жив и здоров, все так же скучал без дела.
– Может, они тут уже и не появятся? – позевывая, предположил Аль-Вара.
Фавваз хотел ему ответить, но в этот момент услышал в аппарате оглушительный грохот взрыва, потом еще и еще. Сразу же яростно затарахтели автоматы. Аль-Вара отчего-то вскрикнул, даже взвыл, после чего Фавваз услышал громкий стук. Видимо, рация грохнулась на камни.
– Аль-Вара! Аль-Вара! Почему ты молчишь?! Что там происходит? – надрывно кричал Фавваз, но ответа так и не получил.
Из динамика доносилась лишь автоматная стрельба, какие-то вскрики, топот ног и вопли ужаса. Фавваз больше не мог все это слышать, отключил рацию и бросил ее на стол. Он понял со всей определенностью, что не видать ему как своих ушей ни гонорара, ни юных итальянских массажисток.
Сашка открыл глаза и некоторое время не мог понять, что с ним происходит и где он находится. Он лежал в постели, перед глазами вились какие-то прозрачные шланги и провода, тянувшиеся к его телу. Рядом с постелью стояла подставка трансфузионной системы с капельницей, из которой жидкость по шлангу вливалась в вену.
Стены, потолок, постельное белье и все прочее было окрашено в белые, бирюзовые и синеватые тона. Журбин чувствовал себя отвратительно. Кружилась голова, саднило в груди, тело словно наполняла ртуть, невозможно было шевельнуть ни рукой, ни ногой. Но Сашка понимал, что нужно двигаться. Невзирая ни на что. Сконцентрировав всю свою волю, он попытался пошевелить пальцами рук, и это ему удалось! Точно так же, диким усилием воли, Сашка заставил себя хотя бы немного улыбнуться этой крохотной победе. Внутри сразу же появилась какая-то теплая точка, греющая все его существо. Он жив и скоро будет полностью здоров!..
Кто-то подошел к его постели. Он всмотрелся в размытые, но удивительно знакомые, безгранично милые черты женского лица. Кто это? Аня? Невероятно!.. Как же он ее сразу-то не узнал? Возможно, потому, что в ней что-то сильно изменилось. Может быть, взгляд? Из смиренно-печального он непонятным образом трансформировался в жизнерадостный, переполненный ярким солнечным светом, даже чуточку дерзкий и ироничный.
– Где я?.. – беззвучно, одними губами спросил Журбин.
– В Дамаске, в больнице. – Аня улыбнулась и провела своей легкой, как пушинка, ладошкой, по его волосам.
От этого прикосновения Сашку словно пронзило током. Он вдруг ощутил, что в него наконец-то вернулась долгожданная радость жизни.
– Ребята все живые? – спросил он, боясь услышать ответ.
Аня, опять улыбаясь, кивнула и добавила:
– Самым везучим оказался Сережа Приберегин. Он отделался царапинами да синяками. Федю Антохина пуля чиркнула по бедру. Петру Михайловичу досталось больше. Ему еще в Банаре прострелили плечо, а потом, в бою у моста всадили нож в спину. Мы уж боялись, что не выкарабкается. Слава Господу нашему, обошлось. Он здесь же, в соседней палате. Остальные тоже рядом, с ранами или контузиями, но не такими тяжелыми.
– Дети как? – испытав внутреннее облегчение, снова спросил Журбин.
– С детьми все в порядке. Рвутся в больницу, хотят повидаться с тобой, с остальными ребятами. В Дамаске сейчас ждут прибытия шейха Аль-Реваза. Ему уже сообщили о его дочери, и он собирается забрать ее к себе.
– Хорошо!.. – На лице Журбина появилась слабая, но уже живая, вполне оптимистичная улыбка.
Послышались шаги. К кровати подошли пожилой мужчина восточной наружности и две девушки, все в белых халатах.
– Здравствуй, Александр! – с акцентом, но на вполне понятном русском языке проговорил незнакомец. – Я доктор Рашид, твой лечащий врач. Как себя чувствуешь?
– Отлично! – с трудом ответил Сашка.
– О-о-о! Значит, скоро и в самом деле пойдешь на поправку. Если учесть характер ранения, при котором выживает один из ста, то ты, как у вас говорят, в рубашке родился. Ну а при таком ангеле-хранителе скоро будешь на ногах!.. – Он посмотрел в сторону зардевшейся Ани.
Лишь через несколько дней, когда Журбин уже достаточно окреп и был переведен в обычную палату, он узнал про два боевых столкновения, которые пришлось выдержать его товарищам.
Спецназовцы пробирались в сторону блокпоста мятежников, бесшумно двигаясь среди густых кустарников. Идти пришлось минут пятнадцать. Когда они подобрались вплотную, то обнаружили, что метрах в тридцати от зарослей рядом с мостом в ряд выстроились три машины – армейский вездеход американского производства и два легковых «Опеля». Трое мужчин с автоматами и в форме так называемой Сирийской освободительной армии околачивались у самого моста, отслеживая транспорт, движущийся по дороге. Прочие сидели у своих машин, играя в нарды или просто дымя сигаретой.
– Пока немного понаблюдаем. Вдруг у них где-нибудь рядом есть еще резерв? – шепотом уведомил Горяев. – Так-то их тут не более двух десятков. Всего-то по пять бандюг на брата. Если все нормально, минуты через три атакуем.
В этот момент от бивака, на ходу расстегивая штаны, к зарослям неспешно зашагали двое рослых детин с небритыми физиономиями. Покряхтывая и сопя, они справляли нужду и обсуждали сегодняшнюю операцию.
– Я сразу подумал, что сегодня будет скучный день, – разглагольствовал один из них. – Лучше бы, как и планировали, провели рейд по асадовским селениям. Кстати, люди говорят, что в Меленеле много богатых торговцев и нетронутых девушек. – Он самодовольно хохотнул.
– А я скоро выйду из игры, надоело уже рисковать головой, – заговорил второй бандит. – Дом в Иордании я себе уже купил. Вот еще немного денег накоплю, да и хватит с меня.
Они направились назад, разговаривая о том, что, несмотря на помощь больших друзей, ситуация пока остается неопределенной. Еще неизвестно, удастся ли свергнуть Асада.
В этот момент на дороге показалась старенькая, но еще вполне приличная «Шкода». Трое бандитов, стоявших у перил моста, загородили ей дорогу. Из кабины вышел молодой мужчина с черной, как смоль, бородкой, рамкой обрамляющей его лицо. До спецназовцев доносились только отзвуки голосов, но было понятно, что они о чем-то его расспрашивали.
Мужчина отрицательно помотал головой и хотел уже сесть в кабину, как один из бандитов неожиданно ударил его по лицу и завопил:
– Ты – асадовский пес, и тебя сейчас ждет смерть!
– Не надо, господа, не надо! – умоляюще вскрикнул тот. – Моя жена здесь ни при чем! Мы простые, обычные люди, шпионажем не занимаемся. Клянусь милостью пророка! Оставьте нас, прошу!
Выбравшись из крайней машины, на мост вышел приземистый мордастый тип лет под пятьдесят, с бульдожьей мордой и длинными руками. Он что-то сказал, ткнул пальцем в кабину, и двое бандитов выволокли из нее молодую женщину. Та плакала и вырывалась из их рук.
– Господа, я вам отдам все, что у меня есть. Только отпустите нас! Именем Аллаха умоляю!
Он обшарил карманы, вынув оттуда бумажник и портмоне, снял часы и все это вручил бульдогу, как спецназовцы окрестили длиннорукого бандита. Тот сунул добычу в карман, и в этот момент у него на поясе запиликала рация. Он поднес ее к уху, изобразил пренебрежительный жест, и бандиты с явной неохотой отпустили женщину. Супружеская пара поспешно села в машину и, не теряя ни минуты, помчалась дальше.
– Так что? С ними все ясно, – не отрывая взгляда от ничего не подозревающих бандитов, отметил Горяев. – Внимание! Минутная готовность!
Чуть слышно щелкнули предохранители. Серега Приберегин достал пару гранат и одну за другой швырнул их в сторону бандитского бивака. Следом полетели еще две. Спецназовцы залегли. Пару секунд спустя один за другим грянули четыре взрыва, вызвавших среди бандитов хаос и панику. Но создавшаяся суматоха усилилась еще больше, когда из зарослей раздались автоматные очереди. Оттуда вынырнули четверо крепких парней в камуфляже. Кто-то из бандитов был сражен осколками гранат, кто-то срезан автоматной очередью. Одним из первых упал этот самый бульдог, так и не успевший закончить разговор со своим собеседником. Некоторые от страха потеряли голову и кинулись куда глаза глядят. Но были и те, кто схватился за оружие.
Однако в создавшейся толчее и мешанине стрелять из автомата оказалось рискованно. Запросто можно было задеть своих же, поэтому у моста закипела яростная рукопашная. Четверым спецназовцам, двое из которых имели серьезные ранения, противостояли шестеро отнюдь не хилых наемников.
Серега Приберегин вырвался вперед и бросился на двухметрового дядю с мощными бицепсами. С яростным воплем они столкнулись, сжимая в руках рукояти ножей.
Сергей сразу же понял, что этот ломовик – не чета хвастунам из банды Хоттаба Иннымта. Судя по рисунку траекторий, выписываемых его кинжалом, подготовку он проходил в лагерях, курируемых ЦРУ. Да и боевая стойка говорила о многом. Впрочем, вихрастый парень с европейским лицом для наемника оказался неразрешимой загадкой. То, что ему достался очень сильный и опасный противник, бандит понял сразу. Но кто он такой и где обучался? Что за непонятный стиль боя?
– Ну и откуда ты притащился сюда, белоухий ишак!? – свирепо рассекая воздух ножом, проорал верзила. – Кто ты такой? Уж скажи напоследок, а то и знать не буду, кого отправил в ад!
Судя по тому, что произошло через мгновение, последние слова он сказал совершенно напрасно. Еще древние предупреждали: горе тому, кто недооценивает противника, раньше времени хвастается своей силой и ловкостью. Верзила даже не понял, какую допустил ошибку. Именно тогда, когда он собирался своим коронным махом перерубить хрящи гортани чужака, по его торсу наискосок, разваливая ребра и мышцы брюшного пресса, прошелся нож соперника.
– Я из России! – глянув в выпученные от боли глаза наемника, коротко уведомил Приберегин и кинулся страховать Володьку Плужникова.
Наемник, нарвавшийся на нож Сергея, промучился еще с полминуты. Он отчаянно надеялся выжить и запоздало сожалел о том, что зря покинул небольшое ливийское селение у моря, где скалы увиты диким виноградом, а по утрам так красиво и нежно поют разноцветные птицы.
Володька даже при своей здоровой правой руке с первых же мгновений понял, что дела его плохи. Его противник оказался проворен, изворотлив, как вьюн, и агрессивен, как разъяренная гюрза. Этот сухощавый жилистый тип, очень похожий на уроженца Северного Кавказа, начал теснить Плужникова. Он стремился сбросить Володьку с каменистого обрыва или загнать в тупик, чтобы там прикончить ударом десантного ножа, скорее всего, американского производства. Плужников едва успевал блокировать раненой левой рукой и отбивать ударами ног выпады бандита, которого он мысленно назвал шустряком. А тот, зловеще оскалившись, в явном упоении наблюдал за тем, как постепенно слабел и выдыхался его противник. Он изогнулся и полоснул по предплечью десантника, рука которого и без того была прострелена.
– Русня проклятая! Как я вас ненавижу! Сколько я вас убивал и сколько еще убью!.. – зло прошипел он по-русски, стремительно перемещаясь и без конца атакуя.
Через несколько мгновений его оружие полоснуло по левому бедру соперника. Казалось, еще замах, и…
Но этот финальный удар шустряк нанести не успел. Кто-то мощным ударом ноги отбросил его в сторону. Бандит в момент сгруппировался, снова принял боевую стойку и увидел перед собой крупного угловатого парня с мощными руками, который, не теряя ни мгновения, сам бросился в атаку. И вот тут-то шустряк понял, что теперь плохи дела его самого. Спецназовец без проблем остановил блоком его выпад и стремительно нанес удар в основание шеи. Шустряк без единого звука опрокинулся на спину.
– Больше ты никого не убьешь! – вновь кидаясь в бой, бросил Приберегин.
За мгновение до этого Володька Плужников увидел, что Горяев измотан до предела. Командир десантников отбивался от плечистого лысого бородача. Тут сзади подскочил еще один бандит и с ходу всадил нож в спину Петра. Тот как подкошенный рухнул ничком, но и тот, кто нанес ему удар, не смог уйти от расплаты. Зажимая левой рукой развороченное, кровоточащее бедро, правой Володька точным броском отправил свой нож в негодяя. Сверкнув серебряной рыбкой, лезвие вошло тому под ухо у заднего края нижней челюсти. Издав сдавленный хрип, он свалился рядом с тем, кому нанес предательский удар. Пророкотала автоматная очередь. Федька Антохин, успевший оперативно угомонить десантным ножом сразу двух своих противников, подхватил с земли чей-то автомат и срезал из него бородача.
– Командир! Командир!
Парни подбежали к Горяеву. Тот лежал, не двигаясь, но пульс на его шее прощупывался. Достав из кармана Петра ракетницу облегченного типа, Приберегин поднял ее над головой и дернул за бусину спускового штока. Раздался хлопок, и в небо с громким шипением стремительно поднялась ярко-красная светящаяся точка, оставляя за собой белесый след.
– Всем по местам! – увидев красную ракету, проорал Борька Еремин и на одной ноге запрыгал к грузовику.
Перед этим он пережил не самые приятные минуты в своей жизни. До него доносились звуки боя. Он страшно переживал из-за того, что не может принять в нем участие и поддержать своих товарищей.
Аня перекрестилась, села за руль джипа и запустила двигатель. Девушка перевела рычаг управления коробкой передач из положения «Р» в «D», после чего разблокировала ручник, чуть прибавила газу и двинулась следом за грузовиком. Она лихорадочно крутила руль то влево, то вправо, едва ловила колесами дорогу, ежесекундно рисковала врезаться в дерево или свалиться под откос. Через сотню метров служительница Господа почувствовала себя спокойнее и к мосту подъехала достаточно уверенно.
То, что она там увидела, ее потрясло. Если прежнее место схватки, где ей и самой довелось пострелять из автомата, Аня толком и не видела, то у моста весь ужас беспощадной по своей ярости стычки предстал перед ней без прикрас. Окровавленные трупы, разбросанные то здесь, то там, вызывали внутреннее содрогание. Люди погибали от осколков гранат, автоматных очередей, ударов холодного оружия. У нее похолодело в груди при одной лишь мысли о том, что могли испытывать дети Господа нашего, на этом самом месте с ненавистью кидавшиеся друг на друга, ощущая единственное желание – убивать, убивать, убивать!.. Но она быстро справилась с шоком и поспешила к раненым.
Из всех десантников двигаться могли только Приберегин и Антохин. При активной помощи Ани спешно занялись перевязкой и введением медпрепаратов. Двое крестников Антохина тоже охали и взывали о помощи. Они получили серьезные, но не смертельные ранения. Одному Федька разворотил правое бедро, другому – левое.
Сестры Амалия и Феодора спустились с кузова грузовика и растерянно развели руками.
– Мы можем вам в чем-то помочь? – спросила Амалия, глядя на Серегу и Федьку, сноровисто орудующих перевязочными пакетами и шприцами.
– Вот этих двоих перевяжите и введите им промедол, чтобы копыта не откинули. – Приберегин кивнул в сторону раненых бандитов, потом протянул монахиням перевязочные пакеты и пару шприц-тюбиков.
Несколько мальчишек, тоже спустившихся с кузова, с расширенными от ужаса зрачками смотрели на окровавленных людей.
Ощутив на себе их взгляды, Федька оглянулся, вздохнул и резюмировал:
– Вот такая штука, ребятки, эта самая война. Эти люди пришли за чужими жизнями и поэтому потеряли право на свою собственную. Ну-ка, мальчики, быстренько наломали веток, и побольше!
Мимо изредка проезжали легковушки и грузовые машины. Они чуть притормаживали и мчались прочь от места страшного побоища.
Покончив с медицинскими процедурами, парни осторожно положили смертельно бледного Горяева в кузов, на ворох мягкой пружинистой зелени, накрытой камуфляжными куртками. Володьку Плужникова посадили в просторную кабину между Борькой и Приберегиным. Теперь все четверо были в одних лишь краповых беретах и десантных тельняшках.
Перед тем как сесть за руль джипа, Федька принес раненым бандитам забрызганную кровью рацию, которую он поднял у трупа бульдога.
– Можете вызвать подмогу, – коротко пояснил он.
Через три часа езды по уже вполне приличному шоссе, оставив справа от себя воюющий город Алеппо-Халеб, автоконвой наконец-то прибыл в относительно мирный Идлиб. Городские власти были ошарашены нежданным прибытием воспитанников детдома, но все же нашли, куда их временно разместить. Изрядно изголодавшиеся дети впервые за этот день смогли поесть. Только отсюда Федьке удалось связаться с российским посольством и сирийскими властями. Еще через пару часов за спецназовцами из Дамаска прибыл вертолет. Вместе с десантниками улетели Дана и Аня.
