Глава 6
Меер, не останавливаясь ни на секунду, хаотично перемещался из одной точки кабинета в другую. При этом все его движения были нервными и угловатыми. Он был похож на детскую игрушку с бесконечным механическим заводом. Его и без того красное лицо местами покрылось багровыми пятнами, что свидетельствовало о повысившемся артериальном давлении. И это несмотря на то, что за последние тридцать минут он уже принял две таблетки адельфана. Мобильный телефон в его правой руке с вспотевшей от напряжения ладонью практически не умолкал. То он сам звонил кому-то, то звонили ему. И каждый раз Меер разговаривал резко, отрывисто, словно любой из невидимых собеседников вызывал в нем новую, еще большую волну раздражения.
Вентайл спокойно раскачивался взад-вперед, сидя в своем кожаном кресле с высокой спинкой, и наблюдал за бессмысленной суетой подчиненного из-под прищуренных век. Его руки были скрещены на груди, и за все время эта поза Вентайла ни разу не сменилась.
Завершив свой очередной телефонный разговор, Меер выключил связь и несколько раз подбросил телефон на ладони. Прошел к зашторенному окну, отдернул драпировку и зачем-то выглянул на улицу. Развернувшись на носках, он тут же устремился в противоположный угол кабинета.
– Ей не уйти, – процедил он сквозь зубы, неизвестно к кому обращаясь. К себе самому или к Вентайлу. – Я отрядил на ее поиски самых лучших наших агентов. Они прочесывают сейчас квартал за кварталом и не остановятся, пока не выследят ее… Ей не уйти…
– Она уже ушла, Рифе, – спокойно прервал его тираду Вентайл.
– Что? – Меер резко обернулся, будто только сейчас заметив, что он в помещении не один. – Как?.. Как ты сказал, Гордон?
– Я сказал, что она уже ушла. Причем прямо из твоего кабинета. Ты сам вывел ее на улицу потайным ходом и посадил в машину…
– Перестань! Что я мог сделать, Гордон? – Меер взвился, как ужаленный. – Я ведь уже рассказал, как все было. Она была как сонная муха. Потом вдруг, бах! Мгновенная перемена. Кто мог это предвидеть?.. И она прикончила бы этого русского профессора. Как я должен был поступить? Отдать приказ стрелять? Пришить их обоих? Ты же сам говорил…
– Я помню, что я говорил, Рифе. Сядь и успокойся. Признаю, мы оба допустили ошибку. Но сейчас уже нет никакого смысла посыпать голову пеплом. Надо исправить положение.
– Мы его исправим. – Меер не внял предложению. Напротив, он продолжил метаться по кабинету с удвоенной силой. – Каких-то два-три часа, и она снова будет у нас в руках. Куда ей бежать? Да еще с заложником?
Вентайл, казалось, не слышал его последних слов, размышляя о чем-то своем. Он даже совсем закрыл глаза, коснувшись подбородком груди.
– Время работает против нас, Рифе. Во многих отношениях. Во-первых, весть о ее бегстве может распространиться настолько быстро, что в ближайшее время достигнет ушей Анбааса. Его люди предпримут все возможное, чтобы обставить нас. Она нужна им. Она для них сейчас как ключик. Во-вторых, ее память… Как скоро она вспомнит все, что с ней произошло?
– Этот вопрос надо бы задать профессору Гринбергу.
– Заданный вопрос еще не подразумевает под собой правильный и объективный ответ, – философски заметил Вентайл. Меера поражало его олимпийское спокойствие. Вся операция находилась под угрозой провала, а Гордон вел себя так, будто речь шла о потере дешевых часов, которые были ему по-своему дороги. – Тебе удалось что-нибудь выяснить о профессоре Мещерекове?
Меер пожал плечами.
– Обычный книжный червь. Наука для него как грудь матери для младенца. Вряд ли он может иметь какое-то отношение к российским спецслужбам, а если за ним и приглядывают, то пока соглядатаев мои люди не заметили. Как я уже говорил раньше, он остановился в отеле «Шалац». Я уже отправил туда парочку ребят. На всякий случай… Чем черт не шутит…
– А на плато Голаны?
– Тоже. Но очень сомнительно, что эта сучка его отпустит. – Сжав в кулаке мобильный телефон, Меер с силой впечатал его в раскрытую левую ладонь. – Подумать только, Гордон! Она так искусно притворялась…
– Я не думаю, что она притворялась.
– Тогда как?
– На уровне инстинктов.
– Чего?
Вентайл снял руки с груди и положил их на стол. Состояние дремоты слетело с него, и Меер мог бы поспорить, что в эту самую секунду в голове шефа созрело какое-то решение. Или еще только зрело, но было готово к вступлению в завершающую фазу.
– Мы допустили ошибку, мой друг, – все так же бесстрастно произнес Гордон. – Просчет. И этот просчет нам теперь может дорого обойтись. Айсану надо найти. И на этот раз уничтожить. Ей уже нет места на шахматной доске. Понимаешь, о чем я?
– Да, разумеется.
– Отлично. Так и передай всем своим людям.
Мобильник Меера вновь разразился настойчивой трелью. И в тот момент, когда он нажимал кнопку соединения с абонентом, в дверь кабинета Вентайла осторожно и тактично постучали.
– Войдите, – лениво бросил Гордон, поднимаясь из кресла.
Меер опять засеменил к окну, на ходу выдавая в трубку нечто, напоминающее шипение гремучей змеи. Лишь краем глаза он успел машинально отметить, что визитером Вентайла был профессор Гринберг.
Вентайл шагнул старцу навстречу, но руки для приветствия не подал.
– Садитесь, профессор, садитесь, – он указал Гринбергу рукой на сиротливо стоящий почти у самого входа стул. – Очень рад, что вы не заставили долго ждать себя. У нас тут, знаете ли, возникла одна нестандартная ситуация…
Подслеповато щурясь от непривычно яркого для него света, старец опустился на стул, пытаясь сфокусировать взор на маячившей возле окна фигуре Меера.
– Да, я в курсе, – сказал профессор.
– В курсе? Прекрасно. Значит, мне не придется тратить драгоценное время на то, чтобы описывать вам ситуацию. Однако факт налицо, профессор. Наша подопечная… Или, правильнее будет сказать, ваша подопечная… сбежала. Как такое могло произойти, профессор?
Тяжелая рука Вентайла опустилась на плечо сидящего Гринберга. Профессор повернул голову и совершенно спокойно встретил направленный на него сверху вниз взгляд.
– Нам не следовало выпускать ее за пределы лаборатории. Находясь под постоянным наблюдением…
– Минуточку, – перебил его Вентайл. – О своих ошибках я знаю, профессор. Но, как мне кажется, вы утверждали, что полностью контролируете ее. Или я чего-то не понял?
– Нет, все верно…
– Контроль дал сбой?
Гринберг сухо откашлялся – напор со стороны Вентайла вызывал в нем чувство внутреннего дискомфорта. Он даже нервно поерзал на стуле.
– Не совсем так, – предпринял попытку оправдаться Гринберг. – Я пытался установить контроль над всеми ее эмоциями… Вы ведь знаете, что существует такое понятие, как природа инстинктов. Чисто человеческих инстинктов…
– Ближе к делу, профессор, – поторопил его Вентайл, не снимая руки с плеча старца.
– Вы ставили передо мной определенные задачи, Гордон. И я преимущественно занимался сознанием девушки. Выкладками ее памяти…
– Хорошо, это я понял. Давайте разговаривать проще и по существу. Как скоро она может вернуться в нормальное для нее русло? Когда к ней вернется память со всеми вытекающими последствиями?
– Трудно сказать, – замялся Гринберг. – Но, думаю, не так уж и скоро. Это не быстрый и совсем не легкий процесс. Я поставил в ее сознании блок. Мощный блок… А, ко всему прочему, наша подопечная до сих пор еще находится под действием психотропных препаратов. В ее крови…
– Оставим химию, – Вентайл рубил на корню все попытки Гринберга соскочить со скользкой для него темы. – Я не очень силен в ней, но даже мне известно, профессор, что действие любых психотропных препаратов нейтрализуется действием других психотропных препаратов. Разве не так?
– Теоретически, да. Но положение, в котором находится сейчас Айсана…
– Что там с блоком, о котором вы говорили?
– Ну… – Гринберг был уже почти полностью деморализован. – Блок был поставлен мощный, как я уже сказал, однако… Я бы все же большую ставку сделал на препараты…
– Мы не в букмекерской конторе, профессор! – Желваки напряглись на лице Вентайла, и это было пока первым и единственным проявлением его эмоций. – Так что давайте обойдемся без ставок. Вернемся к блоку. Как его можно снять?
Минуты две или три профессор хранил молчание. Меер уже завершил свой последний разговор по телефону и вновь принялся нервно расхаживать по кабинету. Лишь на пару секунд он останавливался напротив сидящего Гринберга, пристально вглядывался в его морщинистое лицо и тут же продолжал свой «променад».
– Поставленный мной блок может дать сбой при любой эмоциональной встряске… Направленной в нужное русло…
– Что значит «направленной в нужное русло»? – гнул свою линию Вентайл.
– Ну если бы с Айсаной общались квалифицированные специалисты, психологи или…
– Или?
Гринберг вынужден был сдаться. Он тяжело вздохнул и опустил обе руки между колен.
– Если с ней будут общаться люди, знающие, в каком направлении скорректировать ее мысли и воспоминания, блок может дать существенную трещину… И здесь уже по принципу ледника… Она может быстро если и не стать прежней, то, во всяком случае, вспомнить очень много. Много чего… нежелательного.
Вентайл снял руку с плеча Гринберга, но он почему-то не почувствовал от этого значительного облегчения. Внутреннее давление, исходившее от Вентайла, было куда тяжелее.
– Вы умеете успокоить, профессор, – саркастически заявил Гордон, возвращаясь к своему столу. – Из всего сказанного вами я смело могу сделать вывод, что мы в полном дерьме.
Гринберг облизал губы.
– Вы напрасно игнорируете препараты, о которых я…
– Идите вы к черту со своими препаратами, профессор. – Вентайл плюхнулся в кресло. – У меня к вам последний вопрос. И будьте так добры, ответьте на него честно. Без всякого словоблудства.
– Что за вопрос?
– Когда мы отыщем ее, практичнее будет ликвидировать ее?
Гринберг недолго колебался с ответом.
– Да.
Вентайл коротко переглянулся с Меером.
– Вы свободны, профессор, – равнодушно бросил он.
* * *
С самого начала это задание не казалось ему таким уж сложным. Юдаев не верил в то, что ситуация с какими-то там библейскими сказаниями о древних великанах может представлять столь острый оперативный интерес для Службы внешней разведки. Гибель французского ученого, на которой акцентировал свое внимание Чепуров, казалась ему случайным стечением обстоятельств. Нет, это совершенно не значило, что Валерий думал отнестись к своему новому заданию спустя рукава. Как человек ответственный, он не мог позволить себе подобной вольности. Но в то же время он и не предполагал, что ему придется столкнуться с особыми трудностями, ведя наблюдение за русским ученым.
Сегодняшний визит Мещерекова в «Моссад» и его последующее таинственное исчезновение заставили Юдаева взглянуть на всю эту ситуацию иначе. Те самые непредвиденные обстоятельства, о которых говорил Чепуров, требовали полной мобилизации сил. «Моссад» – противник более чем серьезный. Юдаев прекрасно знал, что история этой могущественной организации – неотъемлемая и весьма значительная часть истории национального становления Израиля. Более пятидесяти лет Израиль находится в состоянии войны с Египтом, Сирией, Иорданией, Ливаном, Ираком и другими государствами. В мире еще не было шпионской организации, которая настолько сильно повлияла бы на развитие самого ремесла разведки. Эти достижения весьма значительны, если учитывать возможности израильских спецслужб. «Моссад» – это разведывательно-антитеррористический монстр, мускулы которого сравнимы лишь с ФСБ, ЦРУ и МИ-6. Про самые известные операции «Моссада» – перехват знаменитого письма Хрущева с разоблачением Сталина в пятьдесят шестом году и дерзкое похищение в шестидесятом нацистского военного преступника Адольфа Эйхмана из Буэнос-Айреса – до сих пор ходили легенды, и, как сотрудник СВР, Юдаев не мог не знать о них.
Однако даже и у такого монстра, как «Моссад», должны быть слабые места. Взять хотя бы тот факт, что служба эта создавалась в весьма стесненных обстоятельствах.
Юдаев вышел из автомобиля, поставил его на сигнализацию и, внимательно оглядевшись по сторонам, направился к зданию. Обогнув массивное строение, Валерий зашел с его тыльной стороны, где был полупустынный частный сектор. Очень удобное расположение для создания потайного выхода, не обозначенного ни на одном из планов эвакуаций или на каких-либо иных документах. Прогулочным шагом Юдаев двинулся вдоль торца здания. В то же время он пристально ощупывал взглядом каждую щелочку кирпичной кладки. Одно из мест привлекло его внимание. Часть стены всего на пару сантиметров выступала вперед, выбиваясь из общего монолита.
Юдаев остановился и не спеша раскурил сигарету. Послеобеденная пасмурная погода позволяла облюбовать отдельные теневые места с этой стороны здания. Юдаев подошел ближе к стене и коснулся руками кладки. Подушечки пальцев, не уступавшие по своей чувствительности пальцам медвежатника, принялись методично обследовать квадрат за квадратом.
Осторожные, мягкие шаги слева заставили Юдаева мгновенно насторожиться и поспешно скользнуть в тень. Случайный прохожий? Или нет? В пределах его видимости появился мужчина, облаченный в джинсы, бежевую рубашку навыпуск и накинутую поверх нее кожаную жилетку без рукавов. Мужчина двигался неровно, что выдавало в нем подвыпившего человека.
Юдаев уже собирался было обнаружить свое присутствие, как в тот же самый момент поведение незнакомца изменилось. Он остановился, коротко оглянулся через плечо и уже уверенным шагом направился к тому месту, где притаился Валерий. От прежней вальяжности и походки вразвалочку не осталось и следа.
Юдаев осторожно просунул руку в задний карман брюк и извлек оттуда свернутую кругом металлическую удавку. Размотал ее и зафиксировал концы на кистях собственных рук. Иного оружия при Валерии просто не было.
Высокий мужчина в кожаном жилете остановился всего в шаге от той самой кладки с выступом в пару сантиметров, которая чуть ранее привлекла внимание Валерия. Незнакомец быстро ощупал выступ и остановил руку на одном из кирпичей. Похоже, что в отличие от Юдаева, он наверняка знал, что именно ищет. Небольшой нажим, и кирпич наполовину отъехал в сторону. Со своего места Юдаев не мог видеть, что именно обнажилось взору незнакомца, но по дальнейшим действиям последнего понял, что это была скрытая панель. Не снимая с руки перчатки, на которую Юдаев не сразу обратил внимание, мужчина выставил вперед указательный палец и быстро вдавил несколько кнопок на панели. Не было никакого звукового сигнала, никакого излишнего шума… Стена просто медленно и плавно стала отходить в сторону. Незнакомец заложил руки в боковые карманы жилета, выставив наружу только оттопыренные большие пальцы.
Юдаев не мог больше ждать. Так же, как он и не мог упустить столь уникально представившегося ему шанса. Определенно фортуна благоволила к Валерию, и искушать ее было бы по меньшей мере грешно. Юдаев стремительно вышел из тени, стрелой метнулся за спину незнакомцу и одним движением ловко набросил ему на шею удавку.
* * *
– Ладно-ладно, Венсан! – дико взвыл хозяин малогабаритной квартиры, маленький рыжеволосый человечек с веснушчатым лицом, корчась от невыносимой боли. – Ты сломаешь мне руку, черт возьми! Я уже прекрасно усвоил урок. Чего ты хочешь?
Перетье заметно ослабил хватку, но полностью из захвата кисть своей жертвы не выпустил. Лемпер так и остался сидеть перед ним в полускрюченном состоянии, опасливо взирая на незваного визитера снизу вверх. Свободной рукой Перетье достал изо рта дымящуюся сигарету и положил ее на краешек блюдца.
– Ты – мой должник, Лемпер, – спокойно произнес он. – Если ты еще не забыл об этом, конечно.
– Нет, я не забыл. Отпусти же руку! Черт!
– Чуть позже, приятель. Давай сначала о деле. Так сказать, по существу.
Вид у Лемпера был ужасно жалкий. Он и так-то чувствовал себя сегодня с утра больным и разбитым, а неожиданный визит Перетье, с которым Лемпер, на свое счастье, не виделся уже более трех с половиной лет, только усугубил положение. Бывший сотрудник «Моссада», уволенный из доблестных рядов израильской разведки по служебному несоответствию почти четыре года назад, не нуждался ни в каких дополнительных разъяснениях о цели прихода француза в его квартиру. Газеты Лемпер читал. Впрочем, и сам Перетье сразу был предельно откровенен со своим старым информатором.
– Послушай, Венсан, – Лемпер попытался заискивающе улыбнуться. – Я понимаю твои проблемы. Честное слово, понимаю. Но ты же знаешь, что я давно уже не в строю. У меня нет никакого доступа к информации. Никакого. Про меня все забыли. Просто взяли и выкинули на помойку, старик, как какое-то барахло…
Перетье отпустил наконец его руку, и на лице его отобразилось скучающее выражение. Он слегка наклонился в сторону и взял со стола тонкий, остро отточенный ножик для колки льда. Наблюдая за его действиями почти со священным ужасом, Лемпер подумал, что последнее вряд ли означает для него нечто позитивное.
– Венсан, я ничего не знаю об этой девушке, – торопливо заговорил он. – Могу сказать только то, что она – арабская экстремистка. Работала с Нафезом Анбаасом. Слыхал про такого?
– Краем уха.
– Ну, вот. А что там у нее за дела с «Моссадом» и при чем тут французский ученый… – Лемпер пожал плечами. – Ничем тебе помочь не могу. Впрочем, одно очевидно, Венсан. «Моссад» каким-то образом использует ее в своих грязных играх.
– Ладно. – Перетье вновь подхватил сигарету и глубоко затянулся. Другой рукой он все еще поигрывал ножом. – Но ты же можешь предположить, где они ее держат, Лемпер. Разве нет?
– Теоретически могу, конечно. – Не замечая агрессивности со стороны гостя, Лемпер заметно успокоился. Следуя примеру Перетье, он тоже потянулся за сигаретами. – И даже думаю, я буду не далек от истины, старик. Резонно предположить, что они прячут ее в подпольных лабораториях Гринберга. О профессоре Гринберге ты ведь тоже слышал?
Перетье только кивнул в ответ.
– Думаю, представляешь, и где расположены его лаборатории…
– Представляю. И как туда можно просочиться, Лемпер?
– Ты шутишь? – глаза бывшего сотрудника «Моссада» округлились от изумления. – Просочиться? Там полно охраны, Венсан. Сканирующие устройства, коды… Даже мало быть невидимкой, чтобы…
Он не успел закончить фразы. Перетье лихо закрутил ему правую руку и припечатал ее к столу. Угрожающе приподнял в воздухе нож для колки льда. Губы Лемпера испуганно дрогнули, еще не прикуренная сигарета вывалилась изо рта и, скатившись по его волосатым коленям, упала на пол.
– Что ты делаешь, Венсан?!
– Нет, это лучше ты скажи, что ты делаешь, приятель? – Перетье прищурил один глаз, предохраняя его от дыма собственной сигареты. – Я пришел к тебе за конкретной информацией, а не для того, чтобы ты сидел тут и полоскал мне мозги. У тебя есть ровно четыре секунды, чтобы еще раз хорошенько подумать, Лемпер. Иначе ты рискуешь создать себе очень серьезные проблемы во время хождения в туалет.
– Венсан…
– Три секунды!
– Хорошо-хорошо! Перестань! – У Лемпера застучали зубы, и он быстро заговорил: – С торца здания действительно есть потайной вход. В стене. От него идут две лестницы. Одна наверх, к кабинету Рифе Меера, вторая вниз, к лабораториям. Но это только позволит тебе попасть в подвал, миновав основное сканирующее устройство, а дальше… Я уверен, что у Гринберга есть свои защиты… И там охрана. Я только так думаю, Венсан. На самом деле я там никогда не был…
– Тогда откуда такая информация, Лемпер?
– Я поддерживаю отношения кое с кем из людей Меера…
– А как открыть потайную дверь?
– Я не знаю.
Дикий, нечеловеческий вопль сорвался с уст Лемпера, когда нож для колки льда, как в масло, вошел в тыльную сторону его ладони и намертво пригвоздил руку к деревянной поверхности стола. Перетье зажал ему рот. Казалось, глаза Лемпера готовы были выскочить из орбит. Почти минуту Перетье молча наблюдал за его мучениями. Под ладонью Лемпера стремительно растекалась кровавая лужа. Он промычал что-то, и Венсан убрал руку с его рта.
– У тебя есть еще одна рука, Лемпер. Пока есть. – Француз уверенно взялся за рукоятку ножа.
– Тринадцатый кирпич снизу убирается влево. Под ним панель. Код – 683291. Черт! Ты искалечил меня, Венсан! Ты изуродовал мою руку… Черт возьми!
Перетье открыто улыбнулся, погасил сигарету в блюдце и поднялся. На этот раз он получил от собеседника все, что хотел. Лемпер тихо стонал от боли, с ужасом разглядывая торчащую из его ладони тонкую рукоятку ножа. Француз тем временем прошел к раковине, опустился на корточки и раскрыл нижний шкафчик.
– Что?.. Что ты еще там ищешь, Венсан?
– Я пустой, Лемпер, – честно признался тот. – Мне нужно что-нибудь для страховки. Не пособишь с этим вопросом, друг?
– За батареей, – ответил Лемпер.
Он попытался вытащить нож из руки, но даже самое малейшее шевеление клинка доставило ему новый приступ невыносимой боли. Лемпер стиснул зубы и содрогнулся всем телом. Не обращая на него внимания, Перетье переместился к окну и запустил руку за батарею. Достал промасленный бумажный пакет. Раскрыл его: «ТТ». Не так уж и плохо, хотя сам Венсан предпочитал оружие посолиднее и понадежнее. Он усмехнулся и положил пистолет в боковой карман своей кожаной жилетки. Обернулся на корчившегося в муках Лемпера.
– А ты не очень-то гостеприимен, приятель, как я погляжу, – саркастически заметил Перетье.
– В каком смысле?
– Я пришел к тебе в гости, а ты даже не предложил мне пропустить стаканчик чего-нибудь горячительного. Хотя прости, Лемпер. Я сразу как-то и не заметил. У тебя какая-то херня торчит из ладони. Ладно. Не стоит беспокойства. Я угощусь в другом месте. И спасибо за помощь. Будь здоров!
Лемпер пытался окликнуть его, но Перетье уже потерял интерес к хозяину квартиры. Игнорируя возгласы последнего, он вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.
На попутке Венсан доехал до здания «Моссада», попросив высадить его в двух кварталах от намеченного пункта следования. Погода заметно ухудшилась, Перетье почувствовал себя зябко и мысленно решил, что не случится ничего страшного, если он заглянет в ближайший паб и пропустит полстаканчика виски. Так он и сделал. Почувствовав себя значительно лучше и энергичнее, Венсан решительно зашагал к нужному ему зданию.
Переулок оказался пустынным, что не могло не обнадежить француза. Он достал из кармана жилетки перчатки и неторопливо натянул их на руки. Достигнув торца здания, Перетье в последний раз коротко оглянулся через плечо и уже без лишних колебаний двинулся к месту расположения потайной двери.
Все оказалось именно так, как и сказал ему Лемпер. Отсчитав тринадцатый кирпич снизу, Перетье сдвинул его в сторону, и перед глазами тут же оказалась заветная панель, состоящая из десяти мягких податливых кнопок. Утянутым перчаткой указательным пальцем он быстро набрал шестизначный код. Панель стронулась с места и поползла в сторону. В ту же секунду Венсан уловил шум у себя за спиной, но среагировать должным образом не успел. На шею ему плотно легла металлическая удавка и молниеносно сдавила горло. Дыхательные пути оказались перекрыты. Венсан не мог видеть напавшего на него сзади человека, но чувствовал на затылке его размеренное дыхание. Судя по всему, они с противником были приблизительно одного роста. В расчете на это обстоятельство Перетье слегка наклонил голову вперед, а затем резко отбросил ее назад. Прием получился на славу. Характерный чавкающий звук известил француза о том, что он угодил неприятелю точно в переносицу. Хватка на шее тут же ослабла. Венсан скользнул вниз, развернулся и тут же направил кулак в живот нападавшему. Однако на этот раз либо удача оказалась к Венсану не столь благосклонна, либо незнакомец тоже был искушен в рукопашных схватках, но он ловко ушел в сторону, избежав ответного нападения.
Рука Перетье быстро скользнула в карман жилетки и выхватила «ТТ». Крепко сбитый скуластый мужчина с разбитым носом, из которого по подбородку уже катилась тоненькая струйка крови, не растерялся. Он быстро рванул вперед, навстречу французу, и захватил его вооруженную руку. Проворный свинг слева, и голова Перетье качнулась назад. Другой рукой противник толкнул его в грудь. «ТТ» выскользнул из пальцев и с глухим стуком упал на асфальт. Перетье не стал терять времени на излишние размышления и тут же встретил неприятеля прямым ударом в челюсть. Кулак, правда, прошел по касательной, потому как противник слегка ушел вправо, но и этого оказалось достаточно, чтобы последний потерял равновесие. Он упал на колени. Венсан замахнулся ногой, снова целясь ему в лицо, но незнакомец выставил блок. Коленная чашечка больно столкнулась с отставленным вперед локтем. Рука противника тут же легла на оружие, и пальцы сомкнулись на рукоятке. Венсан шагнул вперед и другой ногой наступил на кисть стоящего на одном колене мужчины. Надавил на нее каблуком.
– Черт! Ах ты, сука! – не удержался от восклицания неприятель.
Ребром ладони он попытался достать Перетье по почкам, но не дотянулся. Венсан ударил его коленом в плечо, заставив выпустить пистолет и отвалиться в сторону. Однако он и сам не стал поднимать оружие. Язык, на котором было произнесено ругательство, Перетье был знаком.
– Ты русский? – с любопытством спросил он.
Мужчина, собиравшийся было подняться и предпринять новую решительную атаку, замер на месте. Перетье рассмеялся.
– Меня предупреждали о таком повороте событий, – сказал он по-русски с едва заметным французским прононсом, потирая ушибленную челюсть и часть шеи, пострадавшую от удавки. – Но не думал, что встреча произойдет так скоро.
– Кто ты такой?
Юдаев встал и пристально глядел в лицо своему недавнему партнеру по спаррингу. Пистолет по-прежнему лежал на асфальте между ними, но ни один из мужчин не торопился его поднимать.
– Венсан Перетье, – француз протянул руку для рукопожатия. – Сдается мне, приятель, что мы играем за одну команду.
«Во всяком случае, на данном этапе», – мысленно добавил он про себя.
Юдаев неохотно подал руку.
* * *
– У вас есть при себе какие-нибудь документы? – спросила Айсана.
– Разумеется…
– Отлично. Пойдемте.
Она распахнула дверцу автомобиля и ступила босыми ногами на холодный асфальт. Мещереков не мог не отметить того факта, что к девушке вновь вернулось ее прежнее самообладание. То самое, которое он мог чувствовать в кабинете Меера, когда оказался в ее руках в качестве заложника. Все ее действия – собранные и решительные. Еще до конца не осознавая, зачем он это делает и почему идет на поводу у террористки, пусть даже временно лишенной памяти, профессор следом за ней покинул автомобиль.
– Куда вы направляетесь? – окликнул он девушку.
Не оглядываясь на него, Айсана двинулась в глубину дворика. Она только взмахнула рукой, призывая его не отставать. Мещереков снова подчинился и уже через пару секунд догнал ее и зашагал рядом.
– Нам надо сменить транспорт, – проинформировала своего спутника Айсана, будто говорила о чем-то само собой разумеющемся. – Это необходимо. «Моссаду» понадобится немного времени, чтобы отыскать машину, на которой мы укатили. А нам сейчас нужно выиграть у них как можно больше времени.
– Времени для чего?
– Я должна вспомнить.
Она на мгновение остановилась, пристально глядя вперед, и Олег только сейчас понял, что девушка рассматривает припаркованные во дворе автомобили, пытаясь выбрать транспортное средство. Машин было только три. Старенький седан, «Фольксваген» темно-зеленого цвета и поблескивающий хромом новенький внедорожник «Ниссан».
– Хорошая машинка, – Айсана с улыбкой кивнула в сторону джипа. – Но это сейчас не по нам. Слишком приметный. Да и возни с ним будет немало.
– Я надеюсь, вы не собираетесь угонять машину? – с сомнением в голосе поинтересовался Мещереков.
Но Айсана уже решительно шагала в направлении «Фольксвагена».
– Напрасно надеетесь, Олег, – весело откликнулась она. – Я, например, считаю, что человеку, совершившему как минимум два убийства, терять уже нечего. Во всяком случае, беспокоиться о таком пустяке, как угон автотранспорта, точно не стоит. Я не права?
– Ну…
Профессор не нашелся с ответом. Да никто, собственно говоря, его от него и не ждал. Айсана остановилась возле «Фольксвагена», пару минут внимательно выискивала что-то у себя под ногами, затем нагнулась и подняла с земли сломанную ветку. Дальнейшие ее манипуляции были настолько быстрыми и точными, что Мещереков сомневался, успел ли он заметить каждое из движений. Айсана надавила локтем на боковое стекло со стороны водителя, сноровисто просунула ветку между корпусом и стеклопакетом, а затем приложилась бедром и к самой дверце. Ветка сломалась, но в ту же секунду щелкнул и автомобильный замок. Девушка дернула дверцу на себя, пискнула сигнализация, но угонщица уже юркнула в салон, ее голова скрылась где-то на уровне сиденья, и машина не издала больше ни звука.
– Ловко! – искренне восхитился Мещереков.
Она уже сняла панель под рулевым колесом и выдернула наружу целую связку разноцветных проводов.
– То немногое, что еще сохранилось в моей памяти, – засмеялась Айсана.
– Видимо, страшно будет узнать, что еще там.
– Я и сама боюсь этого. Ладно. Садитесь за руль, Олег, – распорядилась девушка, немного отходя в сторону. – Надеюсь, разберетесь, какие проводки нужно соединить?
– Думаю, да. Я не механик, но автомобиль у меня есть.
– Отлично. Я займу место на заднем сиденье. Так будет безопаснее для нас обоих.
Мещереков не понял, что она имела в виду, но, как и в предыдущих случаях, спорить с ней не стал и занял место водителя. Айсана, забравшись на заднее сиденье, устроилась полулежа, и теперь со стороны могло казаться, что в салоне один только профессор.
– Куда мы направляемся? – поинтересовался он.
– Сначала по магазинам… Если вы, конечно, согласитесь одолжить мне некоторую сумму, а потом… Потом видно будет. В любом случае, стоять тут долго не стоит. Трогайтесь быстрее, Олег.
Мещереков запустил двигатель, развернул «Фольксваген» и вывел его со двора через ту арку, через которую они сюда въезжали. Над городом начинало смеркаться, и Олег включил малые габариты.
– Включите еще свет в салоне, – попросила Айсана. – И дайте мне ту газету, что вы уже показывали.
– Вы же не знаете русского языка, – напомнил профессор, не поворачивая головы.
– Меня интересует фотография.
Он пожал плечами и, держа руль одной рукой, достал из внутреннего кармана пиджака сложенную газету. Передал ее назад. Чем там занималась Айсана и какие чувства она при этом испытывала, Олег не мог видеть даже в зеркало заднего вида. Девушка хранила молчание довольно долго. Минут десять как минимум. Наконец она подала голос.
– Вы сказали, что здесь говорится о Гилгал Рефаиме?
Мещереков не ожидал такого вопроса. Он вздрогнул, как от пощечины, «Фольксваген» вильнул на дороге, и профессор с трудом вернул его в прежнее положение.
– Осторожно, – предостерегла его Айсана. – У меня нет ни малейшего желания разбиться. Следите за управлением, Олег. И не пропустите магазин. Хорошо?
– Да, хорошо, – рассеянно откликнулся Мещереков. – Почему вы спросили о Гилгал Рефаиме? Что вам о нем известно? Вы что-то вспомнили?
– Так называют его неверные, – после недолгой, но напряженной паузы отозвалась Айсана. – Мы называем это место Руджум Аль-Хири… И оно… Оно священно.
Мещерекову уже доводилось и слышать, и читать об этом. Но услышать подобное из уст Айсаны почему-то показалось ему особенно интересным.
– Почему оно священно?
Олег старался выбирать как можно менее приметные дороги, не выезжать на проспекты с интенсивным движением, а потому в пределах его видимости очень долго не появлялось ни одного магазина. Наконец он заметил в конце одной из улиц двухэтажный универсам.
Айсана молчала так долго, что Мещереков уже и не рассчитывал услышать от нее ответ. Он остановил «Фольксваген» у обочины.
– Магазин, – коротко известил он свою спутницу.
Она не стала выходить из машины.
– Мне лучше остаться здесь, – не меняя позы на заднем сиденье «Фольксвагена», сказала Айсана. – Хорошо? На вас можно положится в плане покупок, Олег?
– Я постараюсь не подвести вас. А что необходимо?
– Обувь. Это в первую очередь. Очень ноги замерзли. Одежду тоже можно было бы сменить. Ну и, если вам не сложно, чего-нибудь пожевать. Я ужасно проголодалась.
Мещереков почувствовал, что и он сам был бы не против перекусить. Треволнения сегодняшнего дня выбили его из колеи, и только сейчас он вспомнил о том, что с самого утра в его многострадальном желудке не было ничего, кроме одной-единственной чашечки кофе.
– Это все? – Он уже потянул на себя дверную ручку.
– Да, все. Хотя нет, постойте, – остановила его Айсана. – Возьмите мне еще заколку для волос. Любую. Память подсказывает мне, что прежде я никогда не носила длинных волос… Мне так кажется… И не запирайте машину, Олег. На всякий случай.
– Не буду.
Профессор выбрался из автомобиля и тут же поймал себя на мысли, что ведет себя как преступник. Мещереков шел осторожно, то и дело оглядываясь по сторонам и иногда замедляя шаг, будто ожидая возможной засады. Прежде с ним никогда не случалось ничего подобного, и в этой новой для себя ипостаси профессор чувствовал себя крайне неуютно. Но его поход за покупками обошелся без приключений.
Вернувшись в машину, он застал Айсану спящей. Свернувшись клубочком и подобрав под себя босые грязные ноги, она сладко дремала, обхватив туловище двумя руками. Однако сон ее оказался чутким. Едва Олег открыл дверцу машины, как девушка мгновенно открыла глаза и выпрямилась.
– Удачно?
Мещеряков передал Айсане пакет.
– Не знаю, угадал ли я с размерами… – смущенно произнес он. – Мне давно уже не приходилось покупать женской одежды. Но интуитивно, думаю, я не промахнулся.
Она улыбнулась ему в ответ и без лишних проволочек извлекла из пакета покупки. Улыбка Айсаны стала еще шире. Мещереков приобрел ей спортивный костюм, носки и кроссовки. С тем же успехом он мог облачиться в такой прикид и сам. В качестве заколки девушке досталась черная резинка. Но выбирать Айсане не приходилось. Она быстро обулась, стянула с себя грязные штаны, натянув вместо них трико, поверх блузки накинула олимпийку. Застегивать ее не стала. Небрежно стянула волосы на затылке резинкой.
– Мне уже значительно лучше. Спасибо. – Она положила конфискованный у одного из сотрудников «Моссада» пистолет рядом с собой на сиденье. – Как насчет еды?
Мещереков указал рукой на второй пакет, который поставил рядом с собой.
– Я взял кое-что. Хотите перекусить прямо сейчас?
– Конечно. Давайте.
Она схватила пакет, и первое, что выудила из него, была палка колбасы. Айсана ловко переломила ее пополам и одну из частей почти торжественно вручила Олегу. Далее, не дожидаясь сотрапезника, она с удовольствием вонзила зубы в колбасу.
– Там есть хлеб, – посоветовал девушке Мещереков.
Она отрицательно покачала головой. Повернув голову назад, он с улыбкой наблюдал за действиями Айсаны. Вновь она вела себя как девочка-подросток. Голодная и обездоленная сиротка, каких Олег не раз видел по телевизору в передачах про детские дома, и всегда испытывал к этим детям самое неподдельное сочувствие.
– Мне снился Руджум Аль-Хири, – призналась Айсана с набитым ртом, и Олег, решивший последовать ее примеру и уже откусивший кусок колбасы, не сразу понял, что она сказала. – Мне кажется, я очень ясно видела его, хотя… Я не помню, чтобы бывала на этом месте.
Мещереков мигом перестал жевать.
– А еще что вы там видели? – спросил он.
– Больше ничего, – разочарованно поморщилась Айсана. – Но с этим местом связана какая-то тайна… Это точно. И оно священно.
– Какая тайна.
– Не знаю. Мне говорили.
– Кто?
Она откусила еще колбасы и полезла в пакет за предложенным хлебом.
– У вас есть вопросы попроще, Олег? Те, на которые у меня есть ответы.
На некоторое время в автомобиле установилось молчание. Мещерекову хотелось расспрашивать девушку еще, но он не знал, с какой стороны подступиться. И боялся спугнуть ее. Боялся, что она совсем замкнется в себе. Профессор стряхнул с колен крошки.
– Знаете что, Айсана. У меня появилась идея. Мы должны поехать туда, и, возможно, на месте ваша память даст значительный проблеск…
– Поехать куда?
– На Гилгал Реф… Простите, – стушевался он. – Я хотел сказать, на Руджум Аль-Хири. Там вы можете вспомнить…
Мещереков осекся, заметив, что Айсана как-то странно на него смотрит. Словно он сумасшедший.
– Вы в своем уме? – тут же подтвердила она его догадку. – Если «Моссад» каким-то образом связывает меня с Руджум Аль-Хири, то там они будут искать в первую очередь. Ну, в одну из первых, это уж точно. Я понимаю… – Девушка мягко положила руку на плечо Олега. – Пониманию ваше желание как можно скорее разобраться с загадкой, ради которой вы, видимо, и приехали в Иерусалим, но… Мы должны выждать время. Хотя бы немного. Я обещаю вам непременно вспомнить что-нибудь существенное.
Мещереков даже не попытался скрыть своего расстройства.
– Тогда куда же мы?..
– Нам нужен мотель. Причем чем неприметнее, тем лучше, – сказала Айсана.
