Глава 7

Офис «Африкаэротранс» размещался в неприметном двухэтажном особняке на окраине города. Здание, окруженное высоким кирпичным забором, утопало в тропической зелени. Машина остановилась у кованых двустворчатых ворот. Охранник, предупрежденный о приезде посетителей, лишь мельком глянул на номер машины и распахнул тяжелые ворота.

Брук с Бондаревым располагались на заднем сиденье.

– Не забывайте, что Ружана осталась с Николаем. Поэтому не делайте глупостей, – предупредил торговец оружием.

– Думаете, я согласился из-за нее? – усмехнулся Бондарев.

– Вы сентиментальны. Непростительная черта характера для серьезных дел. Вы не простите себе, если женщина погибнет из-за вас. Делайте все спокойно, и ничего не случится. Ни с ней, ни с вами.

Машина замерла у широкого каменного крыльца. Все стекла в здании были зеркальными. Казалось, что приезд посетителей никого не заинтересовал. Но наметанным взглядом Бондарев сразу же отметил камеру наблюдения, нацеленную на машину. Охранник Брука остался в автомобиле. Камера повернулась, провожая Брука и Клима, поднявшихся по ступенькам к массивной двери. Не успел Бондарев взяться за ручку, как охранник отворил дверь и на приличном немецком пригласил внутрь:

– Проходите. Вас ждут.

Сама планировка дома указывала, куда идти. Широкая лестница вела на второй этаж. Там, на галерее, находился низкий прозрачный стол с раскрытой коробкой сигар, стая стильных металлических пепельниц и похожие на заснувших бегемотов огромные кожаные кресла. Единственная достойная владельца дверь располагалась прямо перед ними. Двойное полотно было изготовлено из темного дерева и богато украшено резьбой.

Гости даже не успели присесть, как дверь открылась и грузный мужчина в дорогом костюме с приветливой улыбкой на ухоженном лице вышел им навстречу. Но, несмотря на улыбку, взгляд его оставался настороженным.

– Чем могу быть полезен? – спросил он по-немецки.

– Дитрих не мог приехать, но мы работаем вместе, – сказал Бондарев и представил Брука.

– Много слышал о вас, – после упоминания имени Калау взгляд владельца стал более спокойным, – но не знаю, смогу ли быть полезным.

– У меня плохая репутация? – Брук держался слегка вызывающе.

– Пройдем в кабинет и обсудим.

В просторном кабинете было светло и прохладно, на широких открытых полках на одной из стен разместились модели самолетов. Другую занимали рамки с дипломами, лицензиями. Пара абстрактных картин на стене дополняла интерьер, но внимания к себе не привлекала. Их спокойные тона были рассчитаны на то, чтобы успокаивать взгляд. Мужчины присели за невысокий стол для переговоров. Бондарев раскрыл портсигар. Хозяин взглядом указал на бензиновую зажигалку рядом с пепельницей.

– Дитрих Калау поручил мне вести переговоры. – Клим вытащил из портсигара половинку советского рубля и положил перед владельцем.

Тот без эмоций взял ее и направился к своему письменному столу. Защелкал цифровой набор портативного сейфа. Бондарев отметил, что Брук напряжен до предела – сжимает подлокотник кресла так, что побелели суставы. Владелец компании извлек из сейфа папку, в которую был вставлен всего один прозрачный файл. Там покоилась вторая половинка рубля. Разорванный край сошелся идеально. Вновь защелкал кодовый замок сейфа. Владелец вернулся к столу для переговоров уже в другом настроении, он не повеселел, но его доверие к Бондареву стало полным. Брука он как бы и не замечал, лишь обозначал его присутствие.

– Значит, вам нужен транспортный самолет для перевозки груза в Кувейт?

– Желательно с русскоговорящим экипажем, – уточнил Брук.

– У нас в Африке в основном и работают бывшие советские летчики. Украинский экипаж и арендованный украинский самолет вас устроят?

– Вполне.

Владелец компании даже не стал задавать вопрос, а почему, собственно, Брук не желает воспользоваться своим самолетом. В торговле оружием даже партнеры не могут рассчитывать на откровенность. В дальнейшую часть переговоров Бондарев уже не вникал. Схемы оплаты, банковские счета не имели для него решающего значения. Договоренность с «Африкаэротранс» катилась намеченным путем. Половинка рубля сыграла свою роль, остальное было делом техники.

Прощались любезно, но без лишних слов. По глазам владельца было несложно догадаться, что он бы дорого дал за то, чтобы сегодняшней сделки не произошло.

– Вот и все. – Брук дождался, пока в машину сядет Бондарев, и только после устроился сам. – Вы вели себя достойно. Людей, которые умеют достойно проигрывать, куда меньше, чем тех, кто умеет выигрывать. Это редкое качество.

– У меня не оставалось выбора, – спокойно признался Бондарев.

Брук развел руками:

– Я же предупреждал, что меня интересуют только деньги. Если бы большую прибыль приносила опека над детьми-сиротами, я бы мгновенно переключился на нее. Вы даже не спрашиваете у меня, что будет с вами дальше.

– Свой единственный козырь я уже сдал и выставить свои условия не могу.

– Я бы с радостью отпустил вас и Ружану на все четыре стороны прямо сейчас, но… сделаю это позже. Дело – прежде всего, а окажись вы на свободе, можете помешать.

Машина шла мягко, неторопливо катясь в общем потоке машин. Брук вертел в руке мобильный телефон, ожидая звонка и боясь его пропустить. Но аппарат так и не отозвался до самого дома в пригороде. Когда Бондарев выходил из автомобиля, двое охранников ненавязчиво заняли позицию. Сейчас появилась возможность осмотреться. Клим увидел увитую плющом ограду, поверх ее шла замысловатая конструкция из заостренных и загнутых металлических прутьев. Деревья и толстые сучья рядом с оградой были спилены. У ворот сверкала зеркальными стеклами кабинка охранника.

– Не старайтесь, – перехватил взгляд Клима Брук, – убежать отсюда сложно. Да и незачем. Поднимайтесь в дом.

Когда дверь в комнату открылась, Ружана затравленно посмотрела на Брука. Николай сидел у самой двери в кресле.

– Поблагодари своего знакомого, – произнес Брук. – Называть его Дитрихом у меня язык не поворачивается. – Он приподнял в руке мобильник. – Если бы он повел себя неправильно, я бы отправил Николаю короткое сообщение.

Николай снял с подлокотника свой телефон и забросил его в карман.

– Счастливо оставаться. – Брук закрыл за собой дверь.

Женщина стояла посреди комнаты.

– Ну как? – спросила она.

– Все будет нормально, – не слишком убедительно произнес Бондарев.

– Я же говорила. Мы ему нужны, – торопливо заговорила Ружана, – а потом он нас отпустит. – Она подхватила со столика широкий бокал с мартини.

Только сейчас Клим понял, что Ружана немного пьяна.

– И много ты выпила?

– Черт, лед совсем растаял, – женщина вылила содержимое в вазу с цветами.

Теперь между стеблей цветов плавала и долька лимона.

– Наливать тебе не буду, но и мешать напиться окончательно – тоже.

Ружана сама налила себе выпить, бросила кубик льда, пригубила. Она стояла босиком, внимательно смотрела на Клима. В прорези халата виднелась почти не загорелая ложбинка груди.

– Пьют для храбрости, – пояснила Ружана, – я хочу быть смелой.

– Хочешь быть – будь.

– Нет, – покачала пальцем женщина, – ты неправильно говоришь. У Козьмы Пруткова написано: «Хочешь быть счастливым, будь им». Ты не хочешь стать счастливым? – Ее рука скользнула в вырез халата, слегка развела его.

Бондарев придержал ее руку.

– Что-то не так? Я тебе не нравлюсь?

– Ты красивая.

– Знаю. – Ружана приподнялась на цыпочки и поцеловала Клима. – Тогда в чем же дело, или в ком?

– Не в тебе. В обстоятельствах.

Ружана запрокинула голову и засмеялась в ответ:

– Обстоятельства всегда против меня.

Клим подхватил ее на руки, донес до кровати, уложил, прикрыл простыней. Женщина сделала неуверенную попытку еще раз поцеловать его, но для этого надо было хотя бы приподняться на локте.

– Я так устала, пока вас ждала. Поэтому и запьянела от двух бокалов. – Она подсунула ладонь под щеку.

– Тогда спи, – проговорил Бондарев.

– А ты? Я хотела немного развлечь тебя. Если что, извини. – Ружана ненадолго приоткрыла глаза, улыбнулась Бондареву: – Ты прав, обстоятельства…

Клим положил ей ладонь на закрытые веки.

– Засыпай.

Ружана подобрала под себя ноги, завернулась в простыню.

– Кондиционер, здесь так холодно…

Вскоре она уже спала.

Бондарев прошелся по комнате, на звук шагов Ружана не реагировала, она лишь пошевелилась, когда звякнул бокал. Клим подхватил ее сумочку с кресла, опустился на пол и вытряхнул содержимое на ковер.

Для женской сумочки в ней оказалось не так уж и много вещей. Можно было даже сказать, что в ней царил порядок. Перед Бондаревым лежали связка ключей, небольшая косметичка, расческа, пара носовых платков, записная книжка, калькулятор, кошелек, конверт с документами, пачка сигарет и зажигалка. Клим одну за другой поднимал вещи, внимательно их осматривал, поворачивая к свету. Наконец в руках у него осталась только пустая сумочка. Он вывернул ее наизнанку. В самом неподходящем для карманчика месте – у самого дна – оказался именно он, небольшой карманчик с клапаном на липучке – максимум, что можно было положить в него, это крупную монету. Мизинцем Бондарев подцепил и вытащил из него диск радиомаячка.

«Теперь понятно, почему нас нашли ночью на шоссе. Ну и дурак же я. – Клим вернул маячок на место, забросил в сумочку вещи Ружаны. – Она красивая, – еще раз оценивающе посмотрел на спящую женщину, – даже во сне. Не похоже, что ей это подбросили».

Дмитрий Королев и Андрей Мальцев сидели в кабинете замначальника президентской охраны Ивана Антоновича Борейши. Сюда они приехали прямо из аэропорта. Борейша рассматривал фотоснимки, сделанные в Карелии отдыхающими из домика, соседнего с домиком, который занимал Дитрих Калау. На переднем плане за раскладным столиком сидела веселая компания рыбаков. Горел костер, над ним исходил паром котелок. А в самом углу снимка объектив захватил крыльцо домика немца. На нем стоял человек в форме ОМОНа.

– Соседи утверждают, что омоновцы появились буквально накануне приезда Дитриха. – Дмитрий Королев выложил на стол фотографии, сделанные фотографом местного управления ФСБ. – Трупы особо не прятали. Просто хотели выиграть время. Думаю, речь шла о коротком отрезке времени – неделя, чуть больше.

Борейша морщил лоб: с одной стороны, следовало тут же доложить Президенту о том, что Бондарев исчез после убийства немца. Но сообщить плохую новость – это самое простое. К тому же у Ивана Антоновича не было ответов на вопросы, которые могли возникнуть у главы государства. Повисло тягостное молчание, нарушаемое лишь шелестом перекладываемых фотографий.

– Значит, есть предположение, что этот человек, – карандаш в пальцах Борейши указал на «капитана ОМОНа», – из окружения Владимира Брука? А один из самолетов его компании вылетел из Выборга на следующий день?

Андрей Мальцев кивнул.

– С грузом и пассажирами на борту. Брук объявлен к розыску по линии Интерпола, но его случай особый…

– Знаю. Одной рукой в розыск объявляем, другой даем полное прощение, есть такие неприкасаемые люди, – торопливо махнул рукой Борейша, с ненавистью отодвинув от себя все снимки сразу. – Ищите тот самый самолет. Не мог же он сквозь землю провалиться. Брук меня сейчас не интересует, пусть им и дальше ФСБ с Интерполом занимаются. Мне нужен Бондарев.

– Если мы обнаружим самолет за границей? – поинтересовался Дмитрий Королев. – А скорее всего так оно и случится… Наши действия?

– Зарубежные службы не подключать. Поедете туда под легендированием агентов Интерпола, разыскивающих Брука.

Возражений не возникло.

К вечеру Андрей с Дмитрием уже успели узнать многое, помогло то, что Борейша лично сделал запросы. «Капитан ОМОНа» служил в охране торговца оружием, как и его подчиненный, погибший в Карелии. Нашелся и самолет. Настораживала лишь непредусмотренная посадка ночью в Беларуси.

– Придется лететь. – Андрей взялся за телефонную трубку и на секунду задумался, вспоминая номер справочной аэропорта.

На американской военной базе под Неджефом все буквально плавилось от яркого солнца. Над землей, как над угольями костра, плыло марево. Даже ветер почти не проникал на территорию из-за высоких земляных валов. Полковник думал о выскочке, капитане Уэллере, с ненавистью. Мало того, что он ломал планы подавления восстания в городе, заставив отвести войска с удобного направления, так теперь ему еще понадобились два десятка «свежих» трупов иракских повстанцев.

«Явно затевается какая-то провокация. Спецслужбы не могут без этого», – рассуждал полковник, но все требования Уэллера он должен был выполнять, обеспечивая их имеющимися у него средствами и силами.

В каком-то смысле полковнику были даже ближе и роднее сражающиеся с оружием в руках повстанцы, чем Уэллер. С теми ему все было ясно, он знал, чего от них можно ожидать: похищения заложников; машины, начиненной взрывчаткой; фугаса, закопанного ночью на обочине дороги. А вот капитан преподносил сюрприз за сюрпризом, чувствовалось, что он не ограничится последним странным требованием. Есть вещи, которые не всякому военному и предложишь, чтобы не уронить свое достоинство. Собирать трупы врагов не для того, чтобы похоронить, – одно из таких требований.

Полковник решил, что такое дело недостойно американцев. Для черной работы вполне можно было задействовать иракских военных из наспех созданных воинских частей, подчиненных переходному правительству.

Уже через час из ворот военной базы выехал армейский грузовик. Трое иракцев с комфортом устроились в кабине. Они и раньше, при Саддаме Хусейне, служили в армии, но тогда приходилось ездить на старых, еще советского производства, «КрАЗах». Поэтому кабина подержанного американского грузовика казалась им верхом комфорта. Если бы ехали американцы, то непременно с машиной следовало бы сопровождение – как минимум одно отделение мотопехоты. Местных же военных посылали так, словно они были людьми другого сорта. Сержант лет под тридцать, восточный красавец с густыми черными усами, держал на коленях развернутую карту и смотрел, как лучше проехать к указанному полковником кварталу в Неджефе. Он поинтересовался у рядового из здешних мест, что именно расположено в квадрате за городом, куда потом придется доставить тела убитых.

Рядовой ответил, что и сам толком не знает, мол, что-то секретное строили при прежней власти, да так и не успели толком возвести.

Омар уже переслал изображение, снятое по просьбе капитана Уэллера. Тележурналист не привык сидеть без дела. Конечно, западные каналы пресытились картинками из Ирака, но все же без них не обходилась ни одна уважающая себя компания. Искать что-то новое, договариваться с американцами, чтобы пропустили с камерой, не было ни сил, ни желания. Зачем, если есть уже «прикормленное» место. Под полощущимся на антенне флагом «Аль Джазиры» Омар подкатил к тому самому особняку, откуда его выдернул телефонным звонком капитан Уэллер. Бой уже был окончен. Зияли развороченные взрывами оконные проемы.

– Что я пропустил? – спросил Омар.

Чернокожий сержант покосился – выключена ли камера. И поняв, что его слова не попадут на пленку, ответил:

– Когда ты уехал, подтянули гранатомет и разнесли все вдребезги. Они не хотели сдаваться, – все же привел он аргумент в свое оправдание.

Американские пехотинцы не спешили входить в дом, из которого тянуло дымом. Вполне могло оказаться, что защитники, прежде чем умереть, успели поставить несколько мин-сюрпризов.

– Никто так и не вышел?

– Никто. – Сержант закурил. – Приедут пожарные, саперы, пусть они и заходят.

– Можно поснимать внутри?

Омар тут же понял, что продолжение сюжета само идет к нему в руки. Чутье его привело туда, куда надо. Его мозг профессионального журналиста-телевизионщика был заточен на такие вещи. В начале сюжета зритель увидит живых, сражающихся повстанцев, а потом их же, но уже мертвых.

«Получится даже трогательно», – рассудил он.

– Если жить надоело, можешь снимать, – предложил сержант, – там могут быть мины.

По дорожке, густо усыпанной битым стеклом и стреляными гильзами, обломками кирпича и штукатурки, Омар добрался до крыльца. Двери уже не было, ее просто смело взрывом. Прохладный полумрак особняка пропах пороховым дымом. На несколько секунд Омар включил подсветку камеры, осмотрелся. Предупреждение сержанта насчет мин он воспринял вполне серьезно, несколько его коллег уже погибли, снимая в оставленных боевиками домах. Но когда постоянно находишься рядом со смертью, чувство опасности притупляется.

Еще дымился развороченный шкаф, валялась на полу дверца с чудом уцелевшим зеркалом, в котором отражался лепной потолок. Найти кого-то на первом этаже Омар не рассчитывал – когда он покидал дом, защитники располагались на втором, откуда проще было обстреливать двор и улицу. По лестнице он поднялся наверх. Первый труп он обнаружил в коридоре. Взрыв скорее всего застал молодого парня, когда он хотел спуститься в холл. Он лежал на спине в обожженной одежде, продолжая сжимать в руках автомат. Омар снял его и двинулся дальше. Двое повстанцев, с кем он говорил перед своим уходом, оказались на прежних местах. Взрывом гранаты обрушило перегородку в ванную комнату, расколотый пополам фаянсовый умывальник был засыпан кирпичом, из оборванной водопроводной трубы скупо капала вода.

Омар уже обошел почти весь дом, но не мог понять одного. Когда он уходил, в доме оставалось около двадцати защитников, теперь же он обнаружил только пятерых погибших.

«Может, все же они перебрались с началом обстрела на первый этаж?»

Додумать ему не пришлось. У самого дома послышался звук работающего двигателя. Омар выглянул в оконный проем, придержав рукой длинный и острый, как нож, осколок стекла, торчащий из искореженной рамы. Через распахнутые ворота во двор въезжал армейский грузовик. Трое военных в иракской форме выбрались из него и лениво направились в дом. Омар встретил их уже внизу.

– Где трупы? – огляделся иракский сержант. – Мы приехали их забрать.

– Наверху.

– Сколько их там?

– Я насчитал пять.

– Должно быть больше.

– Я тоже так думал.

Сержант не дослушал, вместе с двумя солдатами он уже громыхал по лестнице. Журналист двинулся по первому этажу. Кухня, еще одна спальня, столовая. Нигде никого. Он добрался до самого отдаленного участка дома. Коридор упирался в глухую стену. И тут Омар услышал какой-то шорох, обернулся. Из кухни на него смотрел ствол автомата.

– Я журналист, – с испугом проговорил Омар.

В коридор вышел бородач, руководивший обороной дома, Омар не сразу и припомнил, как его зовут.

«Иса, – внезапно всплыло в памяти имя, – его зовут Иса».

– Где американцы? – спросил Иса.

– Они вокруг дома, отсюда не выбраться.

– Тихо, – приказал боевик и затащил Омара на кухню.

Теперь ему стало ясно, как удалось уцелеть Исе. За плитой и мойкой он увидел узкую лестницу, ведущую в подвал. На ступеньках стояли еще два повстанца.

– Я слышал, здесь говорили по-нашему, – сказал Иса.

– Приехали три иракца, забрать трупы. – Омар осторожно отвел в сторону направленный на него ствол автомата.

Иса ухмыльнулся.

– Ты не предатель. – Он осторожно приблизился к окну, выглянул. – А они с машиной.

– Я бы хотел уйти. – Омар уже мысленно сосчитал гранаты, висевшие на поясе Исы.

– Ты выйдешь отсюда только с нами. Зови солдат сюда.

Омар колебался, но нож с длинным лезвием заставил его решиться.

– Эй! – крикнул он. – Они здесь! – И тут же шепотом пояснил: – Они мертвых ищут…

– Стань в коридоре и встречай их, – тихо посоветовал Иса, когда уже звучали шаги.

Тридцатилетний сержант-красавец шел к Омару и широко улыбался из-под шикарных усов, двое его солдат шли чуть сзади. Журналист пытался сказать взглядом, что впереди ждет опасность, но делал это не очень убедительно. Его широкая улыбка вводила в заблуждение.

– Много их там?

– Много… – успел проговорить Омар и отступил в сторону.

Сделал он это вовремя – бесшумно и быстро трое повстанцев выскользнули из дверного проема. Мелькнули ножи. Один солдат упал с перерезанным горлом. Его товарищ и сержант лежали на полу и обреченно смотрели на бородача Ису. Тот ухмылялся. Произошло это почти мгновенно.

– Много… – в тон Омару сказал он, – нас много.

Журналист спохватился, что стоит с выключенной камерой, но не решился попросить разрешения включить ее.

– Думали, что нас уже нет в живых, – прохрипел Иса, вращая глазами, – предатели.

С десяток бойцов стояли в коридоре. Иса присел возле сержанта, которого держали за руки и за ноги двое повстанцев.

– Куда едете?

Сержант говорил тихо, боясь, что главарь посчитает, будто он пытается привлечь внимание американцев.

– Карта, – сержант скосил глаза, указывая на карман, из которого торчал край карты.

Повстанцы разглядывали карту, совещались прямо в коридоре. Иса оглядел своих подручных.

– Переодевайся, – бросил он одному из них.

Тот тут же стал стягивать с убитого форму, напялил ее, присыпал пылью от штукатурки кровавое пятно на груди. Иса собственноручно разрядил автоматы сержанта и оставшегося в живых рядового.

– Пойдете с ним. Позже я подумаю, стоит ли сохранить вам жизнь. Если скажут хоть одно лишнее слово американцам, стреляй, – обратился он к своему, переодетому в военную форму боевику.

Омара поставили у окна, и он пересказывал Исе то, что происходит во дворе. Грузовик задом сдал к самому крыльцу. Сержант с рядовым загружали трупы боевиков в крытый брезентом кузов. Иса махнул рукой, и цепочка повстанцев пошла коридором к выходу.

– Что американцы? – прошептал Иса, когда Омар выбрался на крыльцо.

– Даже не смотрят в нашу сторону.

– Смотри, начнется перестрелка, я в тебя первого всажу пулю.

– У меня здесь машина.

– Поедешь с нами.

– Хорошо, можно идти.

Задний борт грузовика был откинут. Шесть трупов лежали на полу. Машину от стены отделяло каких-то четыре метра.

– Пошел. – Иса ткнул Омара стволом в спину.

Боевики один за другим запрыгнули в машину. Омар откинул короткое жесткое сиденье у борта, сел, поставил камеру на колени. Повстанец с заряженным автоматом ни на секунду не выпускал иракских военных из поля зрения, указательный палец лежал на спусковом крючке.

– Борт закрыть, – скомандовал он.

Вскоре послышалось, как хлопнули дверки кабины, машина тронулась, стала набирать скорость. Иса и его подручные сидели на полу.

– Что там такое? Почему останавливаемся?

Американский сержант стоял перед воротами, широко расставив ноги, и показывал, чтобы водитель остановил машину. Зашипели тормоза. Вооруженный боевик мягко снял оружие с предохранителя и приподнял его. Темнокожий сержант даже не стал подходить к кабине. Он неторопливо зашел со стороны заднего борта, поставил ногу на лесенку и заглянул в кузов.

Бледный, перепуганный Омар сидел на откидном сиденье с камерой на коленях, на полу в два ряда лежали «мертвые» боевики.

Сержант кивнул журналисту:

– Мертвецов боишься? Пора бы привыкнуть. Мертвые не стреляют. Машину твою никто охранять не станет. Мы скоро уходим.

– Пусть постоит на улице. Я вернусь… – не своим тихим голосом ответил Омар. Краем глаза он видел, как Иса смотрит на него из-под прикрытых век, а в руке около бедра сжимает нож.

– Счастливо, – бросил темнокожий сержант, спрыгивая на землю.

Машина плавно тронулась с места. Омар глубоко вздохнул и перевел дыхание. Он не знал, куда едет, не знал – вернется ли. Иса сел, на корточках подобрался к заднему борту и, приподняв брезентовый полог, стал смотреть на дорогу.

Ружана проснулась и тут же села, Бондарева она нигде не увидела. Прислушалась – полная тишина не только в комнате, но и во всем доме.

– Где ты? – негромко позвала она.

Клим вышел из ванной комнаты:

– Да?

– Я испугалась, что ты пропал.

– Куда?

– Не знаю. Прежде пугаешься, потом думаешь. – Она протерла глаза, задумалась, словно вспоминала вчерашний день и не была уверена, все ли помнит.

– Что тебя беспокоит? Последнее время ты всегда пыталась меня уверить, что все будет хорошо.

– Иначе не стоит и жить. – Женщина спустила ноги на пол, потянулась.

Ружана вела себя так естественно, словно не первый раз ночевала с Бондаревым в одной комнате.

– Ты ничего не хочешь мне сказать?

– А было за что? – рассмеялась Ружана. – Ванная тебе больше не нужна? – и выбежала из комнаты.

Зашумела вода. Клим нажал кнопку кофеварки, и, когда Ружана появилась с мокрыми волосами, еще пахнувшими шампунем, на столике уже стояли две чашки с кофе.

– Ты неплохо приживаешься в новых местах. Спасибо.

– Все равно, готовить на одного или на двух.

Женщина пила мелкими глотками и поглядывала на Клима.

– Мы должны с тобой договориться играть в одну руку, – сказал Бондарев.

– Не понимаю.

– Ты умеешь играть в карты?

– Очень средне.

– Два человека, если объединятся, то всегда переиграют третьего.

– По-моему, так играют шулеры.

– Но они выигрывают.

– Что я должна делать?

– Не мешать.

Ружана пожала плечами:

– Ты что-то путаешь.

– Может быть. Но если хочешь остаться живой, не мешай.

Брук появился после обеда в легком светлом льняном костюме. Воротник рубашки был расстегнут. В воздухе тут же распространился запах хорошего одеколона.

– Собирайтесь, через пять минут выезжаем. – Торговец оружием выглядел уверенным и бодрым. – Кажется, вы уже нашли общий язык.

На аэродром ехали в одной машине. Казалось, Брука совсем не интересует, замышляет Бондарев новый побег или нет. Но это только казалось, водитель на первом же светофоре заблокировал дверцу с его стороны.

– Не хотите и в будущем работать со мной?

– Не думал об этом.

– Подумайте, обязательно подумайте, – сказал Брук, когда уже выехали на летное поле.

Небольшой «Ан-24», арендованный «Африкаэротранс» в Украине, был уже готов к вылету. Летчики коротко поздоровались с приехавшими. Внутри оказалось не так комфортно. Обычный грузовой отсек, отгороженный от кабины переборкой и хлипкой дверью. Весь груз уже был перенесен, а ящики с химическим оружием обтягивала мешковина. Хвостовая рампа пошла вверх. Вместе с Бруком в полет отправились Николай с одним охранником, а также оба пилота его личного самолета.

Ружана, лишь только поднялись в воздух и набрали высоту, тут же задремала, преспокойно положив голову Бондареву на плечо.

– Завидую я вам. – Бруку было неудобно сидеть на обыкновенном старом аэрофлотовском сиденье, привинченном к полу. – Вы сразу ее приручили. В полете будет холодно, возьмите одеяло.

– Разве что для нее.

– Я слышу, о чем вы говорите, – не открывая глаз, проговорила Ружана. – Одеяла мне не надо. – Она пошевелилась. – Если не сложно, то обними меня, – попросила она.

– Однако, – восхитился Брук.

Бондарев поднял подлокотник кресла, обнял женщину, она тут же прижалась к нему, уткнулась носом в грудь.

– Вот теперь мне удобно, – сонно проворковала она, – попытайтесь заснуть и вы, полет долгий.

Брук и Клим обменялись взглядами. Вскоре дверь кабины отворилась, вошли двое членов экипажа: командир и штурман. Второй пилот сидел за штурвалом.

– Ну все, за нас работает автопилот. – Командир бросил на столик колоду карт. – Присоединяйтесь, если играете.

Охранник и один из пилотов Брука подсели к столику. На выдранном из еженедельника листе бумаги расписали табличку. Карты падали на стол, сдвигались взятки, звучали обычные для игры фразы. Бондарев немного следил за игроками. Внезапно охранник Брука в тот момент, когда командир раздумывал, с какой карты зайти, на пару секунд опустил руку под стол, а потом молниеносно ударил командира экипажа в висок. Тот как подкошенный рухнул на пол. Бондарев не успел еще и среагировать, как почувствовал ствол пистолета у своего затылка.

Тихий голос Николая прозвучал из-за спины:

– Не двигайся.

Бондарев мог бы повернуться, перехватить оружие за доли секунды, прежде чем Николай нажал бы на спусковой крючок, но мешала Ружана, мирно спавшая у него на груди.

Штурман бросил карты, рванулся из-за стола, но его настигли сразу двое: охранник и пилот Брука. Несколько раз ударили головой в пол. Второй пилот не слышал из-за гула двигателей, что происходит в салоне. Он дернулся, только когда на него навалились сзади. Николай дождался, когда украинских пилотов свяжут, и только после этого проговорил:

– Руки за голову, – и тут же для убедительности вдавил ствол пистолета в затылок.

Бондарев осторожно высвободил руку, Ружана заворочалась во сне, но так и не проснулась. Наручники защелкнулись у Клима на запястьях.

– А теперь займитесь новым курсом. – Брук глянул на своих пилотов.

Те закрылись в кабине. Вскоре солнечные лучи, лившиеся в иллюминатор, сместились.

– Вы даже не спрашиваете, что произошло, – сказал Брук.

– Зачем? – пожал плечами Бондарев. – И так вижу, что мы отклонились на север градусов на тридцать.

– На тридцать пять, – уточнил Брук.

Пистолет перестал давить в затылок. Клим опустил поднятые руки, скованные наручниками.

– И не поворачивайте голову, – сказал из-за спины Николай, – я продолжаю держать вас на прицеле.

Ружана попыталась устроиться поудобнее, но, не найдя руки Бондарева, открыла глаза, улыбнулась.

– Сколько я спала?

– Достаточно, чтобы кое-что пропустить, – спокойно ответил Клим.

И только тут она заметила наручники на его запястьях.

– Что такое? – Она обернулась, встретилась взглядом с Николаем.

Тот повел стволом, показывая, чтобы женщина села, как положено, и не создавала ему проблем.

– Направо лучше не смотреть. – Бондарев взял ее за руку.

Ружана тут же глянула и вскрикнула, увидев штурмана с окровавленным лицом.

– Они живы? – неуверенно спросила она.

– Надеюсь, – сказал за Клима Брук. – Если бы я хотел, их убили бы сразу.

Владелец «Африкаэротранса» поднял голову, когда в его кабинет зашел секретарь.

– К вам трое посетителей. Они из Интерпола.

Владелец компании глянул в окно, подумал:

«Вот и начинается».

Встреча с Бруком и человеком, прилетевшим вместо Дитриха Калау, оставила нехороший осадок, но после секундного раздумья он произнес:

– Пусть зайдут.

Секретарь с бесстрастным лицом покинул кабинет.

– Присаживайтесь.

Визитеры заняли место за столом для переговоров. Дмитрий Королев и Андрей Мальцев прибыли в сопровождении местного представителя Интерпола.

– Извините, но у меня мало времени, – предупредил владелец авиакомпании, – не более десяти минут. Если, конечно, ваш визит – не официальный допрос.

– На вашей стоянке в аэропорту находится самолет, принадлежащий Владимиру Бруку. – Королев положил на стол тонкую папку для бумаг.

– Да. – Пожилой мужчина смотрел спокойно, ни один мускул на его лице не дрогнул, но в глубине глаз затаился страх.

– Он встречался с вами? – продолжил Дмитрий.

– Да. Моя компания предоставила ему место на нашей стоянке. Кажется, сроком на неделю, можно уточнить.

– Владимир Брук находится в розыске.

– Возможно, но меня про это никто официально не информировал. Кстати, лицом к лицу мы встречались с ним первый раз в жизни. Он назвал свое имя, но документов я не видел.

Тонкая папка раскрылась.

– Это он? – Королев положил перед владельцем «Африкаэротранса» фотографию Брука.

– Да, конечно. – Пожилой мужчина отодвинул от себя фотографию, будто не хотел иметь с человеком, изображенным на ней, ничего общего. – Я вам помог?

– Еще один вопрос. – Королев ладонью выдвинул из папки фотографию Клима Бондарева. – С этим человеком вы встречались?

Владелец авиакомпании для приличия всмотрелся в снимок и покачал головой:

– Нет. Брук приезжал не один, но с ним был другой человек. Насколько я понял по акценту, он немец. Если вы покажете мне его фотографию, узнаю непременно. Но имени не запомнил, на имена у меня плохая память.

– Вы подумайте, – начал Андрей Мальцев.

– Извините, но я уже говорил, что у меня мало времени. Все, что я знал, уже сказал. Скажу и то, что должно вас интересовать. Насколько я понимаю, Брук где-то в нашей стране. О грузе, доставленном на его самолете, я ничего не знаю.

Последние слова владелец уже произнес стоя, давая понять, что разговор окончен. А когда посетители ушли, стал у окна, раздвинул пальцем планки жалюзи. Смотрел на то, как местный представитель Интерпола прощается с русскими прямо у ворот его компании. Как всякий человек, занимающийся незаконным делом, он сразу почуял неладное.

Андрей и Дмитрий сели в машину, взятую напрокат прямо в аэропорту.

– Врет, – уверенно сказал Королев.

– Врет, – подтвердил Мальцев, – я по глазам это понял.

– Но не станешь же бить его головой о стену, да еще в присутствии полицейского.

Мальцев задумчиво вертел в руке ключи зажигания.

– Не станешь.

– Странно все получается. Даже не могу понять: мы помогаем Бондареву или охотимся за ним?

– Мы его ищем. Вот и все, что нам надо знать.

Ключ вошел в отверстие, провернулся, заурчал двигатель.

– Ты хоть решил, куда мы сейчас едем?

– Кажется, да.

Уже смеркалось, когда владелец «Африкаэротранса» вышел из офиса. Шофер распахнул дверцу. Он вопросительно посмотрел на хозяина только после того, как уселся за руль.

– Домой. Разве я не сказал? – устало произнес пожилой мужчина.

– Сказали, но, наверное, я не расслышал.

Обычно уверенный в себе, сегодня он выглядел потерянным и расстроенным. Но шофер, как и положено, делал вид, что ничего не происходит. Машина пересекла город. Водитель лишь слегка притормозил перед воротами загородного дома, щелкнул пультом дистанционного управления. Створки сами собой разошлись. Автомобиль остановился у самого крыльца. Хозяин авиакомпании у дома вышел, достал сигарету и закурил. Глаза шофера немного округлились – он помнил, что его работодатель вот уже год как бросил курить.

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответил шофер и медленно покатил к открытым воротам.

Прежде чем свернуть, он обернулся. Крыльцо было пустым.

«Наверное, уже в дом зашел. Странный он сегодня», – подумал водитель.

Владелец толком и не понял, как очутился в кустах. Его словно внесло в них, а теперь кто-то держал его сзади, ладонью зажимая рот. Он не сопротивлялся, лишь тоскливо проводил взглядом удаляющиеся габаритные огни собственной машины.

Его обыскали – короткоствольный револьвер полетел на траву, – а потом отпустили. Он медленно повернулся и встретился взглядом с Андреем Мальцевым. Дмитрий Королев поднял револьвер, выщелкнул барабан, проверил, заряжен ли, навел ствол на пожилого мужчину. Подумав, спрятал оружие в карман пиджака.

– Господа, что вам надо?

– Я уже спрашивал, но вы солгали.

Владелец скосил глаза.

«Если рвануть сейчас в кусты, добежать до ворот… нет, догонят».

– Пройдемте в дом, – упавшим голосом предложил он, – там и поговорим.

Он шел по ступеням впереди, Дмитрий с Андреем следом за ним. Яркий свет лился из вмонтированных в потолок светильников. Перед дверью кабинета хозяин остановился, пропуская вперед сопровождавших его мужчин.

– Заходи первым, – распорядился Андрей.

В кабинете хозяин сел в кресло за письменным столом. Андрей и Дмитрий стояли перед ним.

– Итак, вы видели того человека?

– Нас это интересует в частном порядке. Никаких последствий для вас… – Королев чуть подался вперед.

– Мне кажется, вы хотите услышать «да»? Он приходил ко мне вместе с Бруком. Но я даже имени его не помню. – Хозяин выглядел уставшим, обреченно смотрел на «гостей». – Он подписал кое-какие документы. Из тех, которые лучше держать дома, чем в офисе. – Хозяин приподнял руки. – Они в сейфе.

– Я сам открою. – Дмитрий шагнул к небольшому сейфу.

– Ключ, – попытался улыбнуться хозяин дома и опустил руку под крышку стола.

– Выдвижной ящик я открою сам. – Андрей стал обходить стол. – Руки поднимите.

Владелец «Африкаэротранса» медленно стал выводить руку из-под стола. Именно эта неспешность и спутала Андрея, да еще и то, что ящик остался не выдвинутым – на него смотрел ствол пистолета. Дмитрий не стал дожидаться, пока щелкнет предохранитель – в том, что затвор переведен заранее, он не сомневался. Королев в падении ударил ногой кресло на колесиках, оно покатилось, ударилось в стеллаж. Посыпались книги. Андрей Мальцев вырвал пистолет.

– Вот и все, – сказал он, заглянул под стол, там к нижней крышке была прикреплена ячейка для пистолета, обитая изнутри войлоком.

Пожилой мужчина сел на пол, сбросил упавшие на него книги.

– Вы не из Интерпола, – без тени сомнения произнес он.

– Можно сказать и так.

– Я бы не стал стрелять. – Он, придержавшись за край стола, поднялся. – Хотя мог бы, закон был бы на моей стороне. Вы русские… – Он не договорил, вздохнул. – Я не знаю, что перегружал Брук на мой самолет, – с надеждой смотрел на Андрея Мальцева, – не знаю… они вылетели в Кувейт, но связь с моим самолетом оборвалась через час после вылета. Над Саудовской Аравией его могли видеть только местные и американские военные диспетчеры. Я делал запросы. Они отвечают, что самолет в зоне действия их радаров не появлялся, он исчез. А человек, которого вы разыскиваете, был на борту. – Пожилой мужчина устало опустил голову. – Вот и все, что я…

Зазвонил стоявший на столе телефон. Хозяин глянул на Королева и Мальцева:

– Отвечать?

– Только не говорите лишнего. Все, что вы сказали, вам не повредит, останется между нами.

Хозяин поднял трубку.

– Алло? – произнес он. – Я слушаю. – В трубке молчали. – Говорите. – Он пожал плечами и вернул трубку на место.

Королев не успел ничего сказать, лишь в его глазах мелькнула догадка. Взрыв потряс дом. В одно мгновение обрушились перекрытия. В темное тропическое небо ударил сноп огня.

Человек, сидевший в машине за квартал от взрыва, отключил мобильник, неторопливо отщелкнул крышку трубки, достал SIM-карту. Он держал ее двумя спичками, снизу маленький прямоугольник карты лизал огонек зажигалки. То, что осталось от «симки», он выбросил за окно. Немного полюбовался на зарево пожара, пропустил несущуюся с сиреной полицейскую машину и запустил двигатель, его самолет вылетал в Штаты через два часа. Он даже не знал, в чьем именно доме установил бомбу, соединенную с телефоном, не знал, кто погиб. В любой спецслужбе есть люди, выполняющие такую работу. Их интересует только адрес, время и гонорар за выполненную работу. Всем остальным лучше не интересоваться. О том, кто именно погиб, при желании можно узнать из выпуска теленовостей или газет, находясь уже в другой стране.