Липницкий почувствовал себя спокойнее лишь тогда, когда свет фар выхватил из темноты стальные ворота загородного особняка Савина. Узнав машину своего непосредственного начальника, охрана среагировала незамедлительно: после первого же сигнала створки ворот расползлись в стороны.

Вырулив на середину двора, Липницкий резко затормозил. Не став глушить мотор, выбрался из салона, жестом подозвал к себе охранника и небрежно бросил:

– Машина пусть остается здесь. Я ненадолго.

– Стекла и капот протереть?

– Не надо. – Липницкий окинул внимательным взглядом двор, а потом пристально посмотрел в сонные глаза охранника. – Как зовут? Что-то я тебя не припомню…

– Бакланов, – мгновенно проснувшись, отчитался охранник. – Сергей Бакланов. Вы меня на прошлой неделе приняли на работу.

– Понятно. Сколько человек сегодня на объекте?

– Четверо. Двое отдыхают в доме, а я на стреме с Лехой Сомовым.

– Хозяин один?

– С сыном.

– Кто еще в доме?

– Горничная и повар. Садовник уехал в город.

– Ясненько… – неопределенно протянул Липницкий и на мгновение задумался. – Четверых для охраны маловато. Даже по инструкции.

– Шеф так распорядился, – подхватил охранник. – Но, если прикажете, я вызову резерв из города. Через полчаса прикатят.

– Не стоит. Пусть отдыхают. А Вячеслав Львович где?

– Смотрит футбол на втором этаже.

– Это хорошо. – Липницкий удовлетворенно кивнул и, подумав о том, что пришло время действовать, приказал: – Позови своего напарника. Хочу дать ему пару ценных указаний.

Бакланов послушно достал из нагрудного кармана рацию.

– Прием… Слышь, Леха? – позвал он. – Тебя шеф требует. Давай по-быстрому.

Не прошло и минуты, как вихрастый Леха предстал перед Липницким.

– Как дежурство? – заботливо поинтересовался тот.

– Как обычно, – отчеканил Леха и вытянулся по струнке. – Все спокойно.

– Это хорошо. – Липницкий сунул руку под пиджак и, нащупав рукоятку пистолета, повторил: – Это хорошо…

Всего лишь несколько секунд понадобилось Липницкому на то, чтобы выхватить из кобуры оружие и всадить в оторопевших охранников по нескольку пуль. Так и не осознав, за какие провинности их так жестоко наказали, парни замертво рухнули на траву.

Убедившись, что никто из находившихся в доме не услышал выстрелы, Липницкий подошел к своей машине и заглушил мотор. Затем, спрятав пистолет, неторопливо направился к парадному входу. Взбежав на крыльцо, открыл дверь и, еще раз бросив взгляд на мертвых парней, нахмурился. Только что он собственноручно застрелил своих подчиненных. Но, видит бог, этого кровопролития нельзя было избежать. Оставлять в живых потенциальных свидетелей он не мог.

Переступив порог, плотно закрыл за собой дверь. Услышав звон колокольчика, навстречу ему вышла горничная – улыбающаяся женщина лет сорока. Звали ее Клавдией. Она работала у Савина много лет и была хорошо знакома с Липницким. А потому совершенно не удивилась тому, что полковник приехал на дачу в столь позднее время.

– Добрый вечер, Всеволод Иванович, – поздоровалась Клавдия и приветливо улыбнулась. – Вячеслав Львович наверху. Он слышал, как вы подъехали. Просил встретить и проводить к нему.

«Пожалуй, ее я убью в последнюю очередь», – пожалел горничную Липницкий и, изобразив на своем лице некое подобие улыбки, полюбопытствовал:

– Как у хозяина настроение?

– По-моему, не очень, – призналась Клавдия и жестом пригласила последовать за собой. – Только, прошу вас, тише, – попросила она, когда полковник по неосторожности оступился. – Мальчик давно спит.

– Я постараюсь, – успокоил ее Липницкий, вкладывая в эти слова только ему одному понятный смысл.

Они поднялись на второй этаж и по узкому коридору пошли к спальне. Постучав в дверь, а потом открыв ее, Клавдия пропустила вперед Липницкого и лишь потом вошла сама.

Савин лежал в кровати, до пояса прикрывшись одеялом, и читал газету. При виде Липницкого он недовольно поморщился:

– Ты все-таки приехал. Надеюсь, новость, ради которой ты отмахал столько километров, действительно стоит того.

– Более чем стоит, – в тон ему ответил Липницкий и покосился на Клавдию. Та, почувствовав себя лишней, смущенно предложила:

– Чай или кофе?

– Ну, кто же перед сном пьет кофе? – сказал Савин. – Приготовь чай. Мне – с медом. А ему, – он глазами указал на Липницкого, – покрепче. Как-никак, за рулем. Ему еще в Питер возвращаться.

Клавдия кивнула и попятилась к выходу.

– Принесешь, когда я позову, – раздраженно бросил ей вслед Савин и вопросительно посмотрел на Липницкого: – Слушай, что это у тебя с глазами?

Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что Липницкий даже растерялся, не зная, как на него отреагировать.

– А что такое? – уточнил с вызовом, при этом почему-то рассматривая свои руки.

– Да бешеные какие-то они у тебя, – усмехнулся Савин. – Вроде давно знакомы, а такое выражение на твоем лице впервые вижу.

«Еще и издевается, гад!» – подумал Липницкий и, едва не сорвавшись на крик, злобно бросил:

– Значит, решил выкрутиться за мой счет? Нашел козла отпущения!

– Сегодня у тебя явно что-то с головой… – ничуть не смутившись, парировал Савин. – Перегрелся, что ли?

– Расскажи-ка лучше о кассете и о том, как ты убрал Кайзера.

На лице Савина появилось недоумение.

– Что за чепуху ты несешь?

– Значит, ты не хочешь отдать ее мне?

– Что отдать? – Савин нахмурил брови. – Да и вообще, что за тон?

– Хорошо, буду разговаривать с тобой другим тоном. – Липницкий криво усмехнулся и достал пистолет. – Ну, я жду. Выкладывай, как давно ты решил сделать из меня сумасшедшего!

– По-моему, из тебя уже не надо ничего делать. – Савин опасливо покосился на оружие. – И не дури с этой штуковиной. Может и выстрелить. Давай лучше спокойно все обсудим. Я прекрасно понимаю твое состояние. Арест Шершнева мне тоже нервы попортил… Но ведь все улажено: Шершнев мертв, против нас у прокуратуры ничего нет… И, Сева, пора кончать этот цирк. Мне завтра рано вставать.

– Ты первый и затеял этот цирк, – нервно парировал Липницкий и решил брать быка за рога: – Может, достанешь из сейфа признание Кайзера и вместе послушаем его? Или по-прежнему будешь врать, что у тебя нет этой кассеты.

– Я тебя не понимаю.

– Отлично. – Липницкий едва сдержался, чтобы не спустить курок, но вовремя остановил себя. – Где сейф?

– В гостиной.

– Точнее.

– За пейзажем.

– Ключ?

– Послушай, Сева. – Савин изо всех сил старался произнести это как можно спокойнее и мягче. – Ты же знаешь, что в сейфе – конфиденциальная информация…

– Ключ!

Тяжело вздохнув, Савин глазами указал на стол.

– В моем «дипломате».

Боком переместившись к столу, Липницкий открыл «дипломат» и вытащил из него связку ключей.

– Который из них?

– Желтый, – пролепетал Савин. – Теперь все?

Липницкий покачал головой.

– Ты, конечно, и дальше можешь считать меня бараном… – Он взял со стола сотовый телефон и, бросив его на пол, разбил каблуком. – Но вызвать охрану или звякнуть в милицию у тебя не получится. – При этих словах, к неимоверному удовольствию Липницкого, Савин побелел как полотно. – Не нравится?.. Но это еще не все. Ты забыл сообщить код сейфа.

Сообразив, что отказ будет себе дороже, Савин назвал код.

– А сейчас я поступлю с тобой так, как ты собирался поступить со мной. – Липницкий без колебаний спустил курок.

Пуля вошла прямо в переносицу и, насквозь пробив череп, выплеснула все его содержимое на стену. От этого зрелища Липницкому стало не по себе. Сжимая в руке пистолет, он попятился к двери. Выглянув в коридор и убедившись, что там никого нет, вышел из комнаты.

Но вдруг услышал звук приближающихся шагов. Через пару секунд в конце коридора показался охранник – коренастый парень лет двадцати пяти. На плече у него висел приведенный в боевое положение пистолет-пулемет «ПП-90».

Увидев в руках у шефа пистолет, крепыш совершенно не удивился этому.

– Уже в курсе? – возбужденно выдохнул он. – Двоих наших уложили во дворе. Стреляли в упор… Я хотел предупредить…

– Где твой напарник? – перебил его Липницкий.

– У ворот. Осматривает территорию.

Их глаза встретились, и крепыш заволновался – что-то во взгляде шефа ему не понравилось. Интуиция подсказывала, что действовать надо незамедлительно, а здравый смысл нашептывал: «Мало ли что могло почудиться с перепугу?» Но не прошло и минуты, как крепыш пожалел, что не доверился своей интуиции, – дуло пистолета уперлось ему в подбородок.

– Брось пулемет на пол! – сквозь зубы процедил Липницкий.

Охранник молча выполнил приказ.

– А теперь давай вперед, по коридору. Живо вниз!

Развернувшись, парень шагнул к лестнице, но тут же рухнул, срезанный выстрелом.

«Остался еще один», – холодно констатировал Липницкий. Затем, перевернув охранника на спину, сорвал с ремня рацию и включил ее.

– Липницкий говорит. Что там у тебя?

– Ни души, и никаких следов, – послышалось в ответ.

– Отходи в дом и займи боевую позицию на входе. Никакой импровизации. Понял?

– Так точно. Отхожу.

Липницкий бросил рацию на пол и, переступив через труп, поспешил на первый этаж. Спускаясь по лестнице, почувствовал на себе чей-то взгляд. Обернувшись, встретился глазами с Клавдией. Горничная стояла в проеме кухни с подносом в руках. На ее лице была написана тревога.

– Что-то случилось, Всеволод Иванович? Мне показалось, я слышала выстрелы…

– Нападение, – коротко пояснил Липницкий и сурово приказал: – Живо назад, на кухню! Сиди там и не высовывайся, пока я не приду. И повара не выпускай. Ясно?

Робко кивнув, Клавдия захлопнула дверь.

Стараясь ступать неслышно, Липницкий проследовал в холл. Охранник сидел у входа, спиной к нему. Его напряженная поза лучше всяких слов говорила о том, что в любой момент парень готов отразить нападение. Не останавливаясь, Липницкий вскинул руку, взял на мушку затылок парня и вновь нажал на спусковой крючок. Особенно не интересуясь результатом, повернул в гостиную…

За одной из картин действительно оказалась дверца несгораемого сейфа. Дрогнувшей рукой Липницкий сунул ключ в замочную скважину и принялся торопливо набирать номер кода. Услышав характерный щелчок, осторожно открыл дверцу и заглянул внутрь.

На металлических полках оказалось несколько упаковок стодолларовых банкнот и с десяток папок.

«Скорее всего кассета в одной из них…» – решил Липницкий, вытащил папки и принялся суетливо вытряхивать на пол их содержимое.

Под ноги посыпались всевозможные счета, контракты, письма. Кассеты нигде не было.

– Что за черт? – вслух выругался он и принялся ногой разгребать ворох бумаг. Затем вновь заглянул в сейф и, убедившись, что и там пусто, взвыл от отчаяния.

«Может, Савин хранил кассету в другом месте?.. Хотя вряд ли. Похоже, меня надули. И кто? Какой-то паршивый московский мент!.. Какой же я идиот!» Схватившись за голову, Липницкий как подкошенный рухнул в кресло.

В эту минуту он отчетливо осознал, что по своей глупости вляпался в настоящее дерьмо: на его совести пять невинно загубленных жизней. Увы, повернуть время назад было уже невозможно. И уйти от ответственности, судя по всему, тоже. Оставался только один выход…

Сжав зубы, Липницкий вдавил дуло пистолета в висок, но спустить курок не хватило духу. Он повторил свою попытку еще раз, затем еще и еще. Но каждый раз словно кто-то невидимый опускал его руку.

«Пожалуй, это глупо, – попытался уговорить он себя. – Во всем, что произошло, виноват не ты, а этот паршивец Корнилов. Прежде чем уйти из жизни, ты должен прикончить его!»

Решение было принято, и Липницкий вздохнул с облегчением. Пока он не представлял, где будет искать Корнилова, но был уверен, что обязательно его найдет. А пока ему надо было уходить из особняка. Правда, перед тем как это сделать, следовало убрать еще двоих – горничную и повара.

Рассовав по карманам сбережения Савина, сунул оружие в кобуру и направился к кухне. Но не успел сделать и шагу, как услышал нарастающий вой сирен.

«Неужто по мою душу?» Он замер на месте, не зная, как поступать дальше: бежать к машине или занять хорошо укрепленную боевую позицию. Бросился к окну, приоткрыл жалюзи и увидел, как над забором взметнулось несколько трезубцев. Будучи профессионалом, Липницкий моментально сообразил, что в ход пошло боевое оснащение спецназа. Путь для отступления был отрезан.

«Спасибо идиотам, что хоть сиреной предупредили». Злорадно усмехнувшись, он вытащил из рук мертвого охранника пистолет-пулемет и, примостившись рядом с ним, занял удобную для стрельбы позицию.

Увидев над забором темный силуэт человека, не задумываясь, выпустил по нему очередь. Затем еще одну. После того, как на землю повалилось несколько спецназовцев, штурмовать забор больше никто не решился. Но через минуту ночную тишину потряс оглушительный взрыв, который в мгновение ока разворотил ворота и часть стены. Липницкий затаил дыхание, мысленно прикидывая, как дальше будет действовать его противник. Фантазия противника оказалась небогатой.

– Особняк окружен! – послышался усиленный репродуктором голос. – Сопротивление бесполезно! Липницкий, даю тебе пять… нет, десять минут! Если не сложишь оружие, пеняй на себя!

«Кто это у нас такой умный? – криво усмехнулся Липницкий. – Неужели не ясно, что терять мне уже нечего. А вот за десять минут спасибо!»

Отсрочка и вправду пришлась очень кстати – он мог спокойно обдумать, как действовать дальше. После нескольких абсолютно сумасбродных идей наконец-то появилась одна толковая: «А ведь это просто здорово, что я еще не всех успел убить!»

Липницкий вскочил и, пригибаясь, помчался к кухне. Распахнув дверь, увидел в дальнем углу испуганных до смерти Клавдию и повара – тучного, пожилого мужчину.

– Бегом на третий этаж! – заорал он.

Но заложники (а именно эту роль отвел им Липницкий) даже не пошевелились.

– Быстро! – Потеряв всякое терпение, Липницкий подбежал к повару, схватил его за воротник и потащил за собой к лестнице.

Клавдия, мелко перебирая ногами, поспешила за ними.

– Наверх! – Липницкий подтолкнул повара к лестнице.

То и дело спотыкаясь о ступеньки, повар, а за ним и Клавдия стали карабкаться наверх.

– А где папа? – послышался откуда-то сверху сонный детский голосок.

Подняв голову, Липницкий увидел шестилетнего сына Савина. Мальчик всхлипывал, размазывая по лицу слезы, и смотрел на него с откровенным страхом.

«Вот он, мой верный шанс выбраться отсюда!» – усмехнулся Липницкий и громко приказал горничной:

– Клавдия, возьми щенка! И сделай так, чтобы он заткнулся!

Женщина, обняв мальчика, потащила его к ведущей на мансарду лестнице. Мальчик упирался, цепляясь за поручни, но Клавдия продолжала его тянуть, тихо уговаривая:

– Все хорошо, Севочка! Не бойся, мы идем к папе…

– Быстрее, быстрее! – подгонял их Липницкий.

Не без труда заложникам удалось подняться на самый верх. Первой порог небольшой комнатки переступила Клавдия. Затем помогла взобраться ребенку. Тяжело дыша, за ними ввалился повар. Последним – Липницкий. Оставив дверь открытой, осторожно выглянул на террасу. Убедившись, что во дворе никого нет, сел в кресло и молча добил обойму патронами. Закончив с пистолетом, посмотрел на часы и недовольно покачал головой. Десять минут истекли.

Грубо схватив повара за воротник, потащил его на террасу. Когда до ограждения оставалось около метра, рукой перехватил горло жертвы и приставил к его голове дуло пистолета. Внезапно террасу осветил яркий свет прожекторов. Липницкий на мгновение растерялся – слишком уж неприятно резанул свет по глазам. Прикрывшись ладонью, во все горло заорал:

– В доме, кроме меня, еще трое! Слышите? Начнете штурм – все умрут. Не сомневайтесь, я сделаю это… – Не договорив, он приставил дуло пистолета к виску повара и нажал на спусковой крючок.

Раздался хлопок, и теплая кровь брызнула Липницкому в лицо. Повар повис у него на руках, словно мокрая тряпка. Липницкий толкнул обмякшее тело за ограждение, а сам упал на цементный пол.

– Следующей будет горничная! – предупредил он, отползая в комнату.

Минут десять за забором царила мертвая тишина.

– Хорошо, – наконец послышался усиленный репродуктором голос. – Говори свои условия! Что тебе надо? Мешок с зелеными, машина, самолет?

«Смотри, какие заботливые!» – усмехнулся Липницкий и что было сил прокричал:

– Мне нужен московский мент!