Любовница Кайзера, Лидочка Сухорукова, и была тем самым агентом Скворцова, внедренным год назад в окружение хозяина Невского. Вообще-то к отечественной Службе безопасности Лидочка не имела прямого отношения. Еще совсем недавно она и думать не думала, что станет профессиональным сексотом. Если бы не случай, танцевала бы она до сей поры в стриптиз-шоу и зарабатывала бы себе на шмотки всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Но Лидочке не повезло – ее взяли с поличным на распространении наркотиков. Майор Скворцов, лично руководивший операцией, решил не доводить дело до уголовной статьи, а использовать эту разбитную девчонку по своему усмотрению. В награду за то, что красивый майор избавил ее от тюрьмы, Лидочка была вынуждена подписать бумагу о сотрудничестве. А весьма конкретное задание – сделаться любовницей Кайзера и докладывать о каждом его шаге – восприняла как подарок судьбы. Ее не смутило даже то, что неопределенное время ей придется жить с человеком, за плечами которого десятки тщательно спланированных преступлений. За время своей бурной молодости Лидочка Сухорукова общалась и не с такими кончеными типами, а Кайзер, по ее меркам, был очень даже ничего – обходителен, богат и нежаден.

К сожалению, год жизни бок о бок со знаменитым мафиози был потрачен впустую – Лидочка так и не сумела стать для Кайзера тем самым близким человеком, которому можно доверить сердечные тайны. Та информация, которую ей удавалось собрать, не представляла для ФСБ никакой важности. Кайзер был очень осторожен в высказываниях, свои многочисленные контакты тщательно скрывал, о полученных заказах на убийство даже не упоминал, а Лидочке вешал на уши лапшу, что его огромные деньги нажиты честным бизнесом. Лидочка делала вид, что верит всему безоговорочно, но не теряла надежды узнать что-нибудь существенное. Тем более что об этом ее очень просил обаятельный Павел Скворцов, к которому она была, мягко говоря, неравнодушна. Лидочка из кожи вон лезла, чтобы вывести Кайзера на чистую воду. Но то ли слишком переигрывала, то ли, наоборот, в чем-то не дотягивала, но результаты ее разведывательной деятельности оказались нулевыми…

То, что Кайзер собирается от нее избавиться, Лидочка почувствовала несколько дней назад. Она знала, что ее ждет вполне удачное по нынешним меркам положение – богатый муж, устроенный быт… Кайзер никогда не обижал своих бывших любовниц, поэтому волноваться по поводу того, что он выбросит ее на улицу без гроша в кармане, не стоило.

Кого другого подобная перспектива только обрадовала бы. Ведь стать женой удачливого бизнесмена и иметь в двадцать восемь лет все то, чего другие добиваются десятилетиями, мечтает чуть ли не каждая девушка. Однако Лидочка, вдоволь нахлебавшись «сладкой жизни», на многие вещи смотрела по-философски. Она знала, что жены «новых русских» почти всегда бесправны и имеют статус красивой вещи. Именно «вещи», потому что вещь не умеет говорить. Даже если муж изменяет тебе направо и налево, ты должна воспринимать это как должное, потому как иначе можешь остаться ни с чем. Таковы были правила игры в семейную жизнь у нуворишей. Правила, придуманные не Лидочкой и не теми несчастными женщинами, которые стали женами «новых русских».

А Лидочка Сухорукова мечтала совсем о другом. Ей не нужны были крутые бизнесмены с дачами, тачками и счетами в зарубежных банках. Ей хотелось большой и чистой любви. Такой, как в кино, – с первого взгляда и до гробовой тоски. И Лидочка верила, что такая любовь существует, и если уж ей придется выходить замуж, то только не по расчету. Даже жизнь с Кайзером не изменила ее убеждений. Да, ей было приятно чувствовать себя платежеспособной, было приятно делать все, что заблагорассудится, приятно каждый день пить по утрам шампанское, но…

Вообще-то у нее на примете уже имелся мужчина, с которым Лидочка была не прочь связать свою судьбу. К сожалению, он был женат, но это ее ничуть не смущало. Гораздо сильнее ее беспокоило, что «избранника» совсем не волнуют ни ее чувства, ни она сама. Вот уже год Лидочка при любом удобном случае всячески демонстрировала ему свою любовь, а он словно и не замечал этого. Говорил сугубо о деле, хотя при этом, конечно же, подмигивал, шутил и трогал за коленки. Лидочка, будучи девушкой далеко не глупой, прекрасно понимала, что все эти шуточки-прибауточки с нежными прикосновениями и многозначительными взглядами – неотъемлемые правила еще одной игры. На этот раз игры в шпионов. И вновь право придумывать эти правила принадлежало не Лидочке, и даже не ее «избраннику» – майору Скворцову.

Да, Лидочка Сухорукова страстно желала окрутить своего куратора. Ведь майор Скворцов являлся для нее неким подобием божества. Именно он вытащил ее, глупую никчемную стриптизершу, из наркобизнеса, он спас от ужасного унижения и позора, он сделал так, чтобы она хотя бы год пожила как королева. И за это Лидочка готова была расплачиваться с ним всю свою жизнь.

Она знала: для того, чтобы понравиться майору по-настоящему, нужно оправдать возложенное на нее доверие. И тогда Скворцов наконец-то поймет, что ее чувство к нему – искреннее и прочное, а сама Лидочка – не пустышка-мокрощелка, а порядочная, умная женщина, умеющая не только крутить задницей на подмостках, но и выполнять серьезные поручения.

Когда зазвонил сотовый телефон Кайзера, добросовестная Лидочка тут же выбралась из бассейна. Тихо, как мышка, уселась поблизости от любовника и с интересом прислушалась к разговору. Она не слышала, что говорил Кайзеру невидимый собеседник, но по репликам его самого поняла – произошло что-то очень серьезное. Никогда раньше Лидочка не видела своего любовника таким злым и раздраженным. Она постаралась слово в слово запомнить все, что говорил Кайзер, чтобы потом передать Скворцову.

Обычно Лидочка встречалась с куратором на явочной квартире раз в неделю, в понедельник. Сегодня была только пятница, но Лидочка решила не ждать три дня. Скворцов всегда подчеркивал, что в случае крайней необходимости она может связаться с ним по рабочему телефону. И теперь, как ей казалось, настал тот самый случай, когда малейшее промедление может обернуться большой бедой.

Номер, который назвал ей Скворцов, Лидочка помнила наизусть. Однако позвонить прямо из особняка Кайзера у нее не было никакой возможности – любой мог подслушать их разговор. И все же, поразмыслив, она решила рискнуть. Спровоцировала ссору и с видом обиженной дурехи ушла в дом. Поднялась на второй этаж, в свою спальню, плотно прикрыла за собой дверь и, немного подумав, заперлась на ключ. Воровато оглянувшись, прилегла на кровать и пододвинула к себе телефонный аппарат. Сняла трубку, медленно набрала код Питера, а затем и рабочий номер Скворцова. Когда в наушнике раздался бодрый голос куратора, Лидочка едва не разомлела от нахлынувших на нее нежных чувств. Однако взяла себя в руки.

– Это Лида, – представилась тихо. – У меня новости… К сожалению, не могу долго говорить. Я на даче.

– Понял.

– Полчаса назад Казимиру звонили из Питера. Скорее всего Зяблик. Они собирались убить какого-то москвича, но ему удалось уйти через подвал. Кажется, этот подвал находится в особняке Казимира. Из него ведет какой-то подземный туннель. Казимир не знал о нем. И еще, он был очень рассержен, что его приказ не выполнен… Да, и еще он говорил о каком-то кладе… Это все, что я запомнила.

– Ты уверена, что речь шла об убийстве?

– Конечно. Казимир приказал найти этого москвича к понедельнику. Найти и убить. Похоже, его заказали…

– Все понял. Ты – молодец, – с теплотой поблагодарил Скворцов.

– Ты и вправду считаешь, что все, что я сообщила, имеет какую-то ценность? – обрадовалась Лидочка.

– Да. Но поговорим об этом при встрече!

Скворцов нажал на рычажок «отбоя», но Лидочка все еще продолжала держать трубку около уха. Ее переполняло чувство глубокого удовлетворения и собственной дерзости – как-никак, впервые в жизни она решилась на отчаянный поступок. Нет, поступок был не отчаянный, а сумасшедший! Ведь она рисковала всем не ради собственного благополучия, а ради любимого человека! А этот человек даже не подозревал, что она любит его всем сердцем!

Неожиданно в наушнике раздался какой-то странный щелчок, словно кто-то положил на рычаг трубку параллельного аппарата, стоящего в гостиной. Восторженное настроение мгновенно улетучилось, уступив место дикому, почти животному страху. Лидочка поняла – ее разговор со Скворцовым кто-то подслушивал, а возможно, и записывал – техника в доме Кайзера была на высшем уровне.

От ужаса Лидочка совсем потеряла голову. Вскочив с кровати, она судорожно заметалась по комнате, не зная, что предпринять. Она не сомневалась, что через несколько минут Казимиру доложат о ее звонке. Это гибель…

«Господи, что же я наделала, дура? – думала она, бегая по комнате. – Почему было не подождать до завтра? Завтра съездила бы в город и оттуда бы позвонила… Боже, что мне делать? Опять звонить Павлу и просить о помощи?..»

Эта идея показалась Лидочке вполне разумной, и она тут же ринулась к телефону. Дрожащим пальцем отстучала знакомый номер и принялась считать длинные гудки – один, второй, третий… Вместо четвертого гудка совершенно неожиданно наступила полная тишина. Эта гнетущая тишина оглушила Лидочку сильнее всякого грохота. На всякий случай она подула в трубку, постучала по ней, но сделала это, скорее, машинально, совсем не надеясь на то, что телефон все-таки заработает. Положив трубку, резко встала с кресла, зябко поежилась и, обхватив себя за плечи, отошла к окну. Она знала, что жить ей осталось совсем немного, но, как ни странно, эта мысль ее ничуть не пугала.

«В конце концов, – рассудила Лидочка, – я сама виновата. Виновата, потому что нарушила правила игры, которые, к сожалению, придумала не я. А за это надо платить…»

В этот момент она услышала шаги – тяжелые, уверенные. Кто-то шел по коридору, направляясь к ее спальне. Тревожно скрипнули половицы, дверная ручка заходила ходуном. Лидочка затаила дыхание.

– Дорогая, ты у себя?

Как ни странно, но в голосе Казимира не чувствовалось злости и раздражения. Это немного успокоило.

«А вдруг пронесет?» – подумала Лидочка и дрожащей рукой повернула ключ. Отскочив к кровати, села напротив зеркала – спиной к двери. Выхватила из косметички первую попавшуюся помаду и принялась красить губы.

– Какого черта ты запираешься? – спросил Казимир, переступая порог.

Лидочка пожала плечами, всем своим видом демонстрируя обиду.

– Ты все еще дуешься?.. Брось. – Казимир подошел к ней вплотную и присел на корточки. Она почувствовала на своей голове его тяжелую и чуть влажную руку, но не обернулась – решила до конца выдержать роль.

– Извини, я погорячился. Утро выдалось тяжелым… Этот тупой Зяблик может кого угодно довести до нервного срыва. А срываемся мы чаще всего на близких…

Было ясно, что Казимир ищет примирения. Иначе какого черта он разговаривает с нею так нежно и ласково?

«А вдруг он ничего не знает?.. – промелькнула спасительная мысль. – Недаром говорят: у страха глаза велики. Телефон ведь могли отключить и на линии. Такое здесь случалось, и не раз…» Почти убедив себя в том, что опасность миновала, Лидочка повернулась к Казимиру и подставила губы для поцелуя.

Он целовал ее долго и страстно. Затем увлек на кровать и принялся расстегивать пуговки халата. Обнажив ее грудь, не смог удержаться от возгласа восхищения, а затем пылко прошептал:

– Ты у меня самая красивая… – И тут же, не меняя интонации, спросил: – Мне сказали, что ты звонила в город… Это правда?

– Звонила. – Ей удалось произнести это почти беспечно.

– Кому?

– Своему парикмахеру… Договаривалась о встрече. Ты не против, если после обеда я смотаюсь в Питер?

Казимир молча погладил ее по волосам, затем поцеловал в шею. Вел он себя вполне естественно, но Лидочка, нервы которой были взвинчены до предела, не ответила на его ласки. Хотя понимала, что обязана сделать это хотя бы для того, чтобы усыпить возникшие подозрения.

Казимир перевернул ее на живот и принялся стягивать с нее трусики. Снимать свою одежду он почему-то не торопился, хотя обычно раздевался первым.

– Ты хочешь уехать в Питер? – насмешливо спросил он, поглаживая ее по обнаженной спине. – К своему парикмахеру?

– Ревнуешь?

– До сегодняшнего дня у меня не было повода ревновать. Но вдруг появляется этот парикмахер, который интересуется подземными туннелями…

В груди у Лидочки что-то оборвалось. Словно лопнула натянутая струна. Лопнула с громким, дребезжащим звуком. Она попыталась встать, но не смогла – Казимир крепко держал ее за шею.

– Пусти, мне больно! – крикнула Лидочка.

– Лапочка моя, сейчас тебе будет еще больнее…

В следующее мгновение она почувствовала, что ей не хватает воздуха. Перед глазами поплыли темные круги, в голове застучали молоточки. Казалось, еще немного, и ее голова расколется на мелкие кусочки. Этот кошмар длился целую вечность и закончился так же неожиданно, как и начался. Жадно хватая ртом воздух, Лидочка в изнеможении упала на подушки. Над самым ухом раздался гневный голос Казимира:

– Кому ты звонила, сука?.. Байку про парикмахера можешь оставить при себе. Я хочу знать правду!

– Это правда…

Он схватил ее за локоть и с силой рванул назад. Послышался хруст, руку пронзила острая боль. Лидочка закричала, но тут же получила увесистую затрещину.

– Я сломаю тебе шею, если будешь темнить. Говори, кому звонила!.. Быстро!

Лидочка не сомневалась, что он выполнит свое обещание.

«Почему я должна терпеть эту адскую боль? – подумалось вдруг. – Ничего страшно не произойдет, если я расскажу ему о Скворцове…»

Каким-то невероятным образом Казимир догадался, что она почти дозрела. Его поведение разительно переменилось: он вновь стал нежным и ласковым.

– Лидуша, я не хочу делать тебе больно, – почти умоляюще произнес он. – Даю слово: если выложишь все, я тебя больше не трону. – Он помог ей сесть, подложил под спину подушки. Погладил по голове и заглянул в глаза. – Ну?

– Человек, которому я звонила, – майор ФСБ, – призналась Лидочка, кусая губы. Малейшее движение давалось ей с трудом – страшно болела рука. – Год назад меня взяли на ширеве. Этот майор помог мне отвертеться от срока…

– И в благодарность за это ты стала за мной шпионить?

– У меня не было другого выхода.

Хлесткая пощечина опрокинула Лидочку на кровать. Расширенными от ужаса глазами она смотрела на Казимира, который занес руку для нового удара. Его лицо перекосила злоба, ноздри побелели, зрачки расширились.

– Не надо… Ты же обещал! – Она закричала это пронзительно, шмыгая носом и захлебываясь в слезах. Точь-в-точь как торговка на рынке. Но сейчас Лидочке было не до приличий. Она готова была орать, плакать, валяться в ногах у Казимира, лишь бы тот оставил ее в покое. Она не могла больше терпеть эту адскую боль…

От очередного сильного удара у нее заплыл глаз. Следующий – рассек верхнюю губу и выбил несколько зубов. Затем Лидочка перестала считать удары – они посыпались на нее градом. Она уже не молила о пощаде, потому что больше не чувствовала боли. И когда в руках у Казимира появился пистолет, даже обрадовалась: «Наконец-то все это кончится…»

– Эй, мужики, вы что, оглохли? – громко повторил Андрей, пытаясь рассмотреть двух мужчин, стоявших в дальнем конце коридора. – Да свой я, свой…

И вдруг почувствовал опасность. На размышление не оставалось ни секунды, и он просто рухнул на пол. Как оказалось, весьма своевременно – в ту же секунду над его головой прогрохотала автоматная очередь. Несколько пуль опалили волосы и сорвали кожу с макушки, но он не почувствовал боли. Только когда тонкая струйка крови дотекла до бровей, спокойно констатировал: «Кажется, слегка задело…»

Быстро отполз за угол и, пока противники поливали шквальным огнем узкий коридор, вытащил из-под себя трофейный «калашников». Передернул затвор, высунулся из-за выступа, аккуратно прицелился и несколько раз нажал на спусковой курок. Он был уверен, что его выстрелы достигли цели и хотя бы один из нападавших ранен. Однако спустя несколько минут понял, что ошибся. По слуху определил, что стреляют по-прежнему из двух автоматов.

«Бронежилеты надели, гады, – подумал со злостью. – Что ж, следующий раз буду целиться в голову».

Но пока ни о какой прицельной стрельбе не могло быть и речи – из-за непрекращающегося огня Андрей не мог даже носа высунуть из своего укрытия. Тем не менее положение его было не таким отчаянным, как показалось вначале. Укрытие оказалось достаточно надежным – подступ к нему прекрасно просматривался. Да и патронов он израсходовал немного. Однако перспектива час или два проваляться на грязном полу, отгоняя противника одиночными выстрелами, была очень незавидной. А что делать, когда патроны закончатся?.. Сдаваться? Или убегать? И то и другое – гиблое дело.

В какой-то момент Андрею почудилось, что бандиты решили подойти поближе. Передернув затвор, не целясь, выстрелил. При этом чуть-чуть высунулся из своего укрытия и тут же был наказан – острая боль пронзила правое плечо. Закружилась голова, а во рту стало невыносимо сухо. Скрипя зубами, Андрей ощупал рану – слава богу, пуля прошла навылет. Да и кость, похоже, не задета.

Как ни странно, но ранение придало ему силы. Тут же в голове выстроился четкий план, как действовать дальше. Андрей решил схитрить, подпустить противников к себе, а затем разобраться с ними в ближнем бою. Он был уверен, что справится.

– Я сдаюсь! – громко крикнул он.

Автоматы тут же замолчали, и в туннеле воцарилась зловещая тишина.

– Оружие на пол, руки за голову и на выход! – послышался грубый голос.

– Не могу. Я ранен… – Андрей, размахнувшись, выбросил вперед автомат.

Судя по звукам, один из бандитов подошел поближе и поднял с пола брошенное оружие. Затем осторожно двинулся к его убежищу. Луч фонарика, которым он освещал себе путь, медленно приближался.

В то мгновение, когда шаги раздались совсем рядом, Андрей молниеносно выдернул из-под себя «глок» и выстрелил. Он целился в голову, но, судя по всему, промахнулся: бандит, схватившись за левое плечо, со стоном повалился на пол и, вытащив из-за пояса гранату, сорвал чеку. Андрей моментально отреагировал: прыгнув на бандита, точным ударом ладони сломал ему шею. Затем набросил безвольное тело на «лимонку» и тут же откатился в сторону. Обхватив голову обеими руками, уткнулся лицом в холодный бетон, ожидая взрыва…

К счастью, осколки не задели его. Не медля ни секунды, Андрей вскочил на ноги и помчался туда, где, по его предположениям, должен был находиться второй бандит. Он спешил, понимая, что сейчас у него появился шанс застать противника врасплох.

Расчет оказался верным – парнишка и вправду растерялся, а потому практически не сопротивлялся. Андрей налетел на него, как танк. Сбил с ног, повалил на землю, одной рукой обхватил за шею, а второй заломил его руку за спину. Хрустнул локтевой сустав, и парень взвыл от боли.

– Молчи, козел! – приказал Андрей. – Молчи, а то хуже будет…

Дважды повторять не пришлось. Парень замолк. Чтобы избежать неприятных неожиданностей, Андрей несильно надавил на сонную артерию на его шее и «отключил» его минут на пятнадцать. Затем, подсвечивая фонариком, обыскал с ног до головы. Обнаружив на поясе фляжку с водой, здорово обрадовался – пить хотелось до жути. Утолив жажду, переключил внимание на «конфискат». При пареньке оказалась пара наручников, несколько гранат, одна из них газовая, штурмовой нож «катран», «АК-74» с запасными магазинами, рация, противогаз, аптечка и шоколадка «Цветочек аленький».

Шоколадку, флягу с водой и противогаз Андрей вернул на прежние места, а все остальное забрал себе. Достав из аптечки йод, вату и бинты, обработал рану, а затем туго перевязал плечо. И лишь после этого вновь занялся бандитом. Перевернул на спину и, направив луч фонарика ему в лицо, похлопал по щекам.

– Хорош прикидываться. Давай просыпайся.

Открыв глаза и увидев перед собой Андрея, парень попытался вскочить на ноги. Но тут же, получив несильный, но болезненный удар в челюсть, рухнул обратно на пол, при этом ударившись головой о бетонный пол. Если бы не шлем, не избежать ему сотрясения…

– Лежи! – приказал Андрей и защелкнул на запястьях парня наручники. – А теперь снимем твою кепочку… Как тебя зовут?

– Л-лева…

Без защитного шлема Лева выглядел совсем юным и сильно испуганным.

– Так вот, Лева, предупреждаю: со мной шутки плохи. Дернешься – застрелю. Понял?

Тот, нервно помаргивая глазами, кивнул.

– Я задам тебе несколько вопросов. Будешь отвечать откровенно – останешься жив. Ты работаешь на Кайзера?

– Да…

– Вас послали за мной?

– Да.

– Почему Кайзер решил меня прикончить?

– Я не знаю…

– Врешь! – Андрей сунул ствол «глока» Леве под нос и щелкнул предохранителем.

– Тебя заказали, – прохрипел тот, обливаясь потом.

– Заказали? Кто?

– Не знаю.

– А кто знает?

– Зяблик…

– А это еще кто?

– Зяблик – правая рука босса. Ты его видел. Здоровый как буйвол. Распределяет заказы между группами и следит за их выполнением.

Андрей не сдержал возгласа изумления:

– Кайзер берет заказы на убийства?

– А то! – Впервые за время разговора Лева улыбнулся. – У нас несколько групп, каждая на чем-то специализируется.

– А что умеешь делать ты?

– Автомобильные катастрофы.

Несколько секунд назад в голове у Андрея промелькнуло какое-то предположение, но боль в плече мешала сосредоточиться. Он попытался вспомнить, что именно натолкнуло его на эту догадку, но не сумел. Чтобы немного отвлечься, спросил:

– А что вы там взрывали?

Совершенно неожиданно лицо Левы напряглось.

– Да говори ты, чего уж там, – усмехнулся Андрей. – Не бойся, я не кусаюсь.

– В стенке была замурованная ниша, – нехотя начал тот. – Мы тротильчиком по ней звезданули, а там – комната. В ней сейфов, как селедок в бочке. Замки, правда, хитрые. С кодами. Мы с Зубом хотели какой-нибудь вскрыть, посмотреть, может, там бабки спрятаны, да Платон не дал…

– Так вас было трое?

– Ну да. Я, Зуб и Платон. Зуба Платон угрохал из-за этих сейфов. Сволочь, полбашки разворотил…

Поразмыслив несколько мгновений, Андрей снял наручники и решительно приказал:

– Ну-ка, поднимайся, Лева. Пойдем, покажешь, что там за комната…