Глава 11
ИГРА БЕЗ ПРАВИЛ
До клиники Андрей домчался быстро, однако попасть на третий этаж оказалось не так-то просто. Не помогло даже удостоверение работника УГРО. Дежурная наотрез отказалась его пропускать, ссылаясь на строгие правила. Внезапное осложнение немного охладило пыл Андрея. Не тратя больше времени на бессмысленную перепалку со зловредной сестрой, он позвонил заведующему отделением. К счастью, тот оказался на месте. Наведя справки о состоянии больного, врач пытался уговорить Андрея заглянуть денька через два-три, когда больному станет получше. Но майор потребовал немедленной встречи с Таскановым. В конце концов завотделением сдался и, оторвав свою задницу от кресла, спустился в вестибюль.
Чтобы проникнуть в святая святых, Андрей, облачившийся в белый халат, пообещал не злоупотреблять оказанным ему доверием. Прежде чем впустить его в пятую палату, врач в очередной раз предупредил:
– Ваш Тасканов все еще в критическом состоянии, под капельницей, часто теряет сознание, бредит. С ним нужно помягче. Любые перегрузки опасны и могут закончиться для него летальным исходом. Постарайтесь уложиться в десять минут, еще лучше в пять. Не подставляйте меня. Я и так позволяю вам слишком много, хотя с точки зрения профессиональной этики не должен бы этого делать.
– Я не задержусь, – успокоил его Андрей, проходя в дверь. Врач хотел было последовать за ним, но майор остановил его:
– Это конфиденциальный разговор.
– Только недолго, – повторил заведующий. – И очень вас прошу – обращайтесь с ним как можно мягче.
Закрыв дверь, Андрей решительно направился к лежавшему на единственной койке мужчине. Вид у того был плачевный: впалые щеки, круги под глазами, неподвижные зрачки, взгляд, направленный в потолок…
Нет, Андрею совершенно не жаль было Тасканова. Мерзавец получил по заслугам. Главное, чтобы Тасканов оказался в сознании и не отключился прежде, чем расколется. В том, что он выложит все, Андрей был уверен.
Подойдя к изголовью, он слегка нагнулся, чтобы попасть в поле зрения Тасканова. Несколько секунд взгляд больного был неподвижен, потом глаза его ожили, зрачки расширились, и в них отразился неподдельный ужас. Бандит дернулся, словно собирался броситься на Андрея, затем бессильно упал на подушку и громко застонал.
«Узнал, – констатировал Андрей. – Это упрощает мою задачу».
– Урод долбаный… – выдавил из себя Тасканов, сверкнув глазами. – Поднимусь, урою. Эта тирада ничуть не смутила Андрея.
– Боюсь, не поднимешься, – возразил он, кивнув на трубку, что шла от аппарата, поддерживающего уровень кислорода в крови. – Видишь эту штуковину?
Отлично. Она работает. А говорят, иногда даже она не помогает… – Андрей двумя пальцами пережал трубку. – Согласен со мной?
Глаза Тасканова наполнились страхом. Он попытался приподняться на локтях и вновь уронил голову на подушку. Андрей отпустил трубку.
– Видишь, как все просто? Сейчас ты есть, а через минуту тебя уже нет… И самое обидное, никто не сможет тебе помочь… – Андрей присел на край постели. – Короче, надеюсь, ты понял, что я не шучу. Выкладывай, на кого работаешь.
– Ни на кого…
Корнилов неодобрительно покачал головой:
– Мне повторить?
– Они убьют меня, – едва слышно прошептал Тасканов.
– А ты хочешь, чтобы это сделал я?
– Нет.
– Тогда начнем сначала. Твое имя?
– Виктор.
– Фамилия?
– Тасканов.
– Кто послал тебя в «Сандору»?
– Марк.
– Полное имя.
– Иван Марков.
– Кто он?
– Он держит район.
«Иван Марков…Марков…» – мысленно повторил Андрей и вдруг понял, что слышит это имя не в первый раз.
– У него были отсидки? – уточнил он.
– Да, не то две, не то три.
– Он приказал убить Наташу?
– Пугнуть…
– Но вы ее чуть не убили, сволочи!
– Марк приказал.
– Зачем?
– Не знаю.
– Кто был с тобой?
– Серый… Серега Скриган.
– Вы изнасиловали Виноградову?
Вместо ответа Тасканов застонал.
Андрей повторил вопрос, зло сверкнув глазами.
– Да. В офисе.
– Вы убили генерального директора «Сандоры»?
Тасканов, выпучив глаза, судорожно замотал головой.
– Вы? – В пальцах Андрея вновь оказалась трубка.
Угроза на этот раз не подействовала.
– Нет… – пробормотал Тасканов. – Не знаю кто…
– Врешь!
– Не мы.
– А нотариуса кто из вас вздернул?
– Не знаю…
– Кто? – Не сдержавшись, Андрей пережал трубку.
– Не знаю… не знаю… не знаю… – задыхаясь, залепетал Тасканов. Через минуту его слова стали неразборчивыми и походили на мычание.
Андрей, отпустив трубку, слегка встряхнул Тасканова, надеясь привести того в чувство. Не помогло, Тасканов был без сознания.
– Ну и черт с тобой! – махнул рукой Андрей и встал. – Главное ты сказал.
Остальное расскажет Марк.
Открыв дверь, он столкнулся с заведующим. Взглянув на Тасканова, тот перевел взгляд на Андрея. В его глазах был упрек.
– Ну я же просил вас! – с досадой проговорил он и поспешил к больному, на ходу бросив:
– Позовите медсестру! Срочно! Кажется, ему совсем плохо.
Состояние Тасканова интересовало Андрея меньше всего, однако просьбу врача он выполнил.
* * *
Собираться второй раз в кабинете Корнилова было не с руки, у каждого свои дела, и все же открыто возражать никто не стал. Слишком уж категоричным был приказ. По какому поводу объявлен внеочередной сбор, никто не знал. Ко всеобщему облегчению, майор не стал затягивать паузу.
– Слушаем, – объявил он, достав из кармана диктофон.
Все замерли как завороженные: что за сюрприз на этот раз приготовил им Фараон. Признание Тасканова и впрямь прозвучало сюрпризом. Когда Андрей выключил диктофон, в кабинете воцарилась гробовая тишина. Первым ее нарушил Бабкин.
– Ну, это же совсем другое дело! – вставая, проговорил он. – По-моему, тут все ясно. Надо брать этого Марка, и дело с концом. Кликуха знакомая. Где-то должен быть и адресок.
– Кажется, у меня в компьютере есть на него досье, – вызвался Гурвич. – Марк проходил по многим делам. Правда, только два из них были доведены до суда.
Скользкий, как уж, и при этом не дурак.
Осведомленность Гурвича повергла Бабкина в изумление.
– У тебя есть его досье! А почему я об этом не знал?
– По просьбе Сомова завел, – почему-то стал оправдываться Миша. – Когда его убили, хотел выбросить, а потом подумал-подумал и решил оставить. Так, на всякий случай.
– Отлично! – подхватил Андрей. – Всем десять минут на сборы. А мы с Мишей посмотрим досье. Вопросы?
– А как же Бухало? – растерянно спросил Калина. – Его будем вводить в курс дела?
– А его нет, – возразил Дорофеев. – Вот придет, тогда и введем. Тут все черным по белому писано. Преступление, как говорится, налицо.
– Но мы обязаны! – запротестовал Калина.
– Короче, через десять минут внизу, – оборвал спор Андрей. – Всю ответственность беру на себя. А теперь быстренько разбежались.
Он спрятал диктофон в ящик стола и, набрав дежурку, приказал подогнать машину, а потом кивнул Мише на дверь.
– Пошли, посмотрим твое досье.
Эта процедура заняла немного времени. Миша, словно пианист, пару раз пробежался по клавишам и после небольшой паузы объявил:
– Вот оно, родное.
Из левого верхнего угла экрана на Андрея смотрел полный мужчина с широкой челюстью и такой же широкой шеей. Короткая прическа, светлые волосы, узкие губы и маленькие глазки. На вид ему было лет сорок. Впрочем, гадать не пришлось, рядом со снимком стояла дата его рождения: 30 августа 1960 года.
– Две отсидки, и так хорошо сохранился, – не удержался от комментария Андрей. – Даже не верится.
– Давно на зоне не был, – усмехнулся Миша. – Успел разжиреть за это время.
– Наверное, хорошо идут дела.
Андрей перевел взгляд на сопровождавший фотографию текст.
"Марков Иван Михайлович, родился 30 августа 1960 года. Коренной москвич.
Образование незаконченное высшее, 3 курса экономического факультета МГУ. Разведен.
В 1986 г. привод в милицию. За нанесение побоев ректору наказан штрафом.
Исключен из МГУ.
В январе 1988 года осужден на 7 лет с конфискацией имущества за участие в вооруженной группе, вымогательство и незаконное хранение оружия. Ст. 163, 167, 209, 222".
– Банальный рэкет на Мытищинском рынке, – пояснил Гурвич. – Вкатали, как лоху, – за всех.
«В сентябре 1992 г. амнистирован. В 1994 г. арестован за лжепредпринимательство, изготовление и сбыт поддельных документов. Ст. 171, 173, 179. Осужден на 3 года условно».
– Условно? – удивился Андрей.
– Обложил налогом подпольные водочные заводики.
– Кажется, в те времена за такие дела отправляли на зону лет этак на пять-десять.
– Значит, жизнь чему-то научила, – усмехнулся Гурвич. – Скорее всего откупился. Читай дальше. Будет еще интереснее.
"В мае 1995 г. задержан за принуждение к совершению сделки на основании заявления директора российско-германского предприятия «Крофт». 3 месяца в СИЗО.
Отпущен ввиду отсутствия состава преступления.
В сентябре 1996 г. регистрирует на свое имя спортивный клуб «Шанхай».
В декабре 1996 г. задержан по подозрению в организации вооруженного нападения на директора частного банка «Дукат». Отпущен ввиду отсутствия состава преступления.
В 1997 г. привлекается за организацию незаконного вооруженного формирования и совершение ряда разбойных нападений на сеть ювелирных магазинов фирмы «Лео».
Отпущен за недоказанностью состава преступления".
– Смотри, какой крутой, – усмехнулся Андрей. – А начинал с обыкновенного разбоя…
– Карьерист, – согласился Гурвич.
– Ну ничего. Теперь он точно не отвертится.
– Хотелось бы верить… – Миша изъял из ящика стола пистолет и передернул затвор. – Ну что, по коням, командир?
Однако Андрей не поддержал его энтузиазма.
– Извини. Тебе придется остаться.
– Почему? – обиделся Гурвич.
– Должен же кто-то все объяснить Бухвостову.
– Почему я?
– Это приказ.
Миша с досадой швырнул пистолет назад в ящик и, с грохотом задвинув его, взял под козырек.
– Есть, господин Фараон.
* * *
Обычно полковник Бухвостов обедал в небольшом кафе недалеко от вверенного ему отделения. Это кафе чем-то напоминало полковнику старую добрую совдеповскую столовку и потому пробуждало в нем ностальгические чувства. Никаких официантов, давно забытая всеми табличка «убери посуду сам» над окошком, запашок подгоревших котлет, и, главное, более чем скромные цены – короче, все, как много лет назад.
Да и папарацци сюда ни ногой. Рай земной, да и только. О победной поступи прогресса напоминал разве что от звонка до звонка работающий телевизор, чего в прежние времена в подобных заведениях и в помине не было. Именно он, телевизор, и стал причиной всех бед. Едва полковник допил свою колу, как диктор ОРТ объявил: вся кола отравлена, западные страны приступили к изъятию напитка со складов и немедленному уничтожению. Внимательно отслеживая мировые события, Бухвостов уже три недели не ел курятины. И вот на тебе, все-таки прокололся.
"Хоть бы эту дурацкую улыбочку спрятал! – разозлился на диктора Бухвостов.
– Своих-то небось еще вчера предупредил! А теперь лыбу давишь, мол, кто не спрятался, я не виноват".
Покосившись на пустую бутылку, полковник с замиранием прислушался к своему организму.
Внутри что-то заурчало. Побелев, Бухвостов вдруг ощутил дурноту.
«Все, началось!» – с ужасом подумал он. Вскочив со стула, Бухвостов поймал себя на том, что не знает, куда бежать: за минералкой, на очко или сразу в клинику МВД. Думал-думал и решил, если уж умирать, то на боевом посту. Взял двухлитровую бутылку минеральной воды и поплелся в отделение.
Добравшись до родных пенатов, он с удивлением отметил, что все еще жив. Ну, а коль жив, надо работать. Заглянул к дежурному. За время его отсутствия в районе ничего серьезного не произошло. Успокоившись, Бухвостов, по-отечески похлопав лейтенанта по плечу, предупредил:
– Не пей, сынок, колы.
Лейтенант недоуменно пожал плечами, но, чтобы не обидеть начальника, отрапортовал:
– Так точно. Ни грамма.
– Молодец. – Удовлетворенный полковник вышел из дежурки и едва не был сбит с ног выскочившими Бабкиным и Дорофеевым.
На плече у майора висел автомат, а Бабкин на ходу пытался перезарядить магазин.
– Извините, – пробормотал старший лейтенант, зацепив плечом начальника, и понесся к выходу.
– Извиняю, – растерянно ответил Бухвостов, но вдруг спохватился и заорал:
– Всем стоять!
– Вот черт! – выругался Бабкин, притормаживая.
Бухвостов пальцем поманил офицеров к себе и, покосившись на автомат Дорофеева, поинтересовался:
– Куда собрались?
– Как куда? – отозвался Бабкин. – На задержание.
– Какое еще задержание? В вестибюле появился Корнилов, и полковник переключил внимание на него.
– Что за дела, майор? Опять?! А ну-ка давай поворачивай назад.
– Я вам потом все объясню, – торопливо проговорил Андрей. – Поверьте, на этот раз законность будет соблюдена.
– И это говоришь мне ты? – возмутился Бухвостов и повернулся к парням. – Отменяю все приказы Корнилова до прояснения ситуации.
Опера застыли в нерешительности, бросая короткие взгляды то на Корнилова, то на полковника. Андрею не оставалось ничего другого, как вступить в объяснения.
– Тасканов во всем признался, назвал заказчика, мы едем его брать, – выпалил он. – Теперь все? – Он сделал шаг к выходу.
– Я сказал – все поворачивают назад! – заорал полковник.
– Хорошо, пусть будет по-вашему, – уступил Андрей. – Только вот время не ждет…
– Если надо, подождет. – Бухвостов решительно двинулся к лестничной клетке, жестом приказывая всем следовать за ним. – Сначала заглянем к тебе, во всем разберемся, а потом посмотрим, что надо делать.
Оказавшись в своем кабинете, Андрей подошел к столу и выдвинул верхний ящик.
– Черт! – с досадой пробормотал он и вдруг начал выбрасывать на стол лежавшие в ящике тетради и папки.
Парни, встревоженно наблюдали за ним.
– Сейчас, сейчас, – успокаивающе проговорил Андрей, вытащил ящик и поставил его на стол, потом принялся выдвигать остальные ящики.
– В чем дело, Андрюха? – всполошился Дорофеев. Он никогда еще не видел начальника таким расстроенным. – Что случилось?
– Ну, – поторопил Бухвостов, – я жду. Где твои обоснования?
Перестав ворошить папки, Андрей побледнел, опустился на стул, обхватил голову руками и прошептал:
– Ничего не понимаю…
– Объясни, – не выдержал Дорофеев.
– Диктофона нет…
– Как нет? – не поверил Дорофеев. – Может, ты его в другое место положил?
Андрей покачал головой.
– Я оставил его в верхнем ящике.
– Ты хочешь сказать, что его кто-то стибрил? – подал голос Бабкин.
Андрей не ответил. Опера поняли, о чем он думает: диктофон с кассетой пропал по милости кого-то из своих.
– Без этой записи все летит к черту… – мрачно проговорил Калина, выразив то, что вертелось у всех на языке.
– Значит, доказательств нет, – раздраженно проговорил Бухвостов. – Слава богу, что я вас вовремя остановил.
– Андрей говорит правду, – вступился за Корнилова Дорофеев. – Мы все слышали, как Тасканов заложил своего дружка и назвал заказчика.
– Я этого не слышал, – возразил Бухвостов, – и, судя по вашим постным рожам, сегодня уже не услышу. А посему приказываю всем разоружиться, разойтись по рабочим местам и заняться делом. Вопросы есть?
Опустив головы, опера один за другим молча покинули кабинет.
«Видно, не зря меня бог в живых оставил, – подумал Бухвостов, мысленно перекрестившись. – А ведь загнись я от этой колы, такое бы началось!»
Он хотел было отчитать Корнилова, но, увидев, какой у того жалкий вид, не решился.
«Что толку от этих разговоров, – подумал Бухвостов. – Все равно до него ничего не доходит. Одним днем живет человек. А ведь парень-то неплохой…»
Укоризненно посмотрев на Корнилова, он неодобрительно покачал головой и, так и не сказав ни слова, вышел из кабинета.
* * *
Целых десять минут опера усиленно трудились на своих рабочих местах, а потом всем пришла в голову одна и та же мысль: а не пора ли перекурить? Не более чем через минуту в конце коридора по зову стоявшей на подоконнике пол-литровой банки, доверху набитой окурками, собрался весь оперсостав. Не было только Корнилова. Опера молча достали сигареты, а некурящий Гурвич развернул газетку и уткнулся в нее;
Щелкнули зажигалками. Напряженная тишина длилась около минуты.
– Ну что, мужики, – не выдержал Бабкин, – так и будем делать вид, что ничего не произошло?
Его никто не поддержал. Еще пара затяжек.
– Бабкин прав, – мрачно проговорил Дорофеев. – Мы в конце концов мужики. А если так, тот, кто взял кассету, пусть без дураков вернет ее. Очень уж хреновая шутка получилась.
– Между прочим уже вторая за сегодняшний день, – заметил Бабкин.
– А почему на подозрении кто-то из нас? – Калина обвел коллег взглядом, ища поддержки. – Зайти в кабинет мог кто угодно.
Дорофеев покачал головой.
– Не мог.
– Почему? – возразил Бабкин.
– Я звонил дежурному. Он сказал, что по лестнице никто из чужих не поднимался.
– А как насчет третьего этажа? – Бабкин поднял глаза к потолку.
Этот вопрос всерьез озадачил Дорофеева, однако ничуть не смутил Гурвича. У него на этот счет имелось свое мнение:
– Корнилов был у меня не больше пяти минут, вы вернулись через две. В итоге – семь минут. В его кабинете ничего не изменилось. На столе все было точно так, как оставил Андрей, уходя. А что это значит? Тот, кто стянул диктофон, знал, где он лежит. Только мы видели, куда положил его Корнилов. А ведь мог сунуть в карман или спрятать в сейф, что было бы логичнее.
– Ты хочешь сказать, что это сделал я, Дорофеев или Калина?! – Бабкин бросил на Гурвича взгляд, полный негодования. – А сам-то ты где был, когда мы на лестнице базар или с Бухвостовым?
У себя, – не моргнув глазом, ответил Гурвич.
– А кто это может доказать?
На щеках у Гурвича появился румянец.
– А кто может доказать, что не ты был в кабинете, когда Корнилов сидел у меня? – с вызовом спросил он у Бабкина.
Неизвестно, чем закончилась бы эта перепалка, если бы не вмешался Калина.
– Кончай базарить, – резко оборвал он. – Если и дальше так пойдет, мы друг другу глотки перегрызем.
– Сашка прав, – поддержал капитана Дорофеев. – Так нельзя.
– А как? – огрызнулся Бабкин. – После таких заявлений остается одно: вывернуть всем карманы и обыскать кабинеты. А еще лучше поставить всех к стенке и расстрелять.
– Интересная мысль, – с издевкой заметил Гурвич. – И главное, в этом есть рациональное зерно.
– Кто за обыск? – тут же подхватил идею Дорофеев и поднял руку.
Однако никто не последовал его примеру. Заметив, что лица парней стали еще мрачнее, Дорофеев вынужден был признать, что слегка поспешил с голосованием.
– Ладно, не будем позориться. – Незаметно опустив руку, он обвел коллег взглядом и тяжело вздохнул. – Я так понимаю, чистосердечного признания не будет?
Неожиданно дверь кабинета Корнилова распахнулась. Все замерли, ожидая, что произойдет дальше. Ничего необычного не произошло. Корнилов вышел из кабинета и, даже не посмотрев в их сторону, широким шагом двинулся к лестнице.
– Андрей! – окликнул его Дорофеев. Тот Даже не оглянулся.
– Куда это он? – растерянно пробормотал Бабкин. – Как бы чего не наворотил в таком состоянии…
На что Дорофеев отчаянно махнул рукой.
– Вот что я скажу вам, братцы: козлы вы все! – Он презрительно сплюнул и пошел к своему кабинету.
– Между прочим, – обиженно огрызнулся Бабкин, – если Корнилова уберут, на его место наверняка поставят тебя, Дорофеев. Еще неизвестно, кому из нас эта кассета нужнее…
Дорофеев, собиравшийся уже переступить порог, замер. Зная характер и мощь его кулаков, Калина и Гурвич посмотрели на старшего лейтенанта, как на покойника.
– Башку скручу за такие слова! – прошипел Дорофеев, шагнул в кабинет и с грохотом захлопнул дверь.
Смахнув выступившую на лбу испарину, Бабкин театрально поправил воротничок, выпятил грудь и деловито заметил:
– Видели, как я его? Шанхайская система. Один взгляд – и противнику кранты.
За этой репликой должен был бы последовать дружный смех, но на сей раз никто даже не улыбнулся.
* * *
"Калина прав, у нас в отделении завелся стукач. – Андрей обогнал раздражавший его «Опель» и чуть снизил скорость. – А я, дурак, тогда не придал значения его пьяным бредням. Время все расставило по местам, из-за своей дурацкой веры в мужскую дружбу я оказался в дураках… Да, кассету из ящика стола мог взять только свой… Бабкин? Дорофеев? Или Гурвич?.. Кто из них?
Кто?.." – Поглощенный своими мыслями, он не сразу среагировал на зеленый сигнал светофора. Лишь услышав позади себя нетерпеливые гудки, нажал на педаль газа.
Будь у Андрея на руках кассета, раскрутить Марка не составило бы труда.
Теперь же на повторный допрос Тасканова вряд ли можно рассчитывать, и визит к Маркову уже не имел смысла;
А Марк, судя по досье, был человеком хотя и молодым, но битым и наверняка обставил свои делишки так, что комар носа не подточит. Один только факт, что у него был осведомитель в отделении, уже говорил о многом. Вопреки логике Андрей чувствовал, что если не раскрутит Маркова сейчас, то уже никогда не сможет этого сделать. На что он ставил, пускаясь в эту авантюру? На внезапность, напор и немного на везение…
Металлическая дверь, на которой значился номер квартиры Марка, открылась не сразу. Однако традиционного «кто там?» Андрей не услышал. Хозяин был уверен в своей безопасности. Когда дверь отворилась, Андрей понял, что перед ним сам Марков. Выглядел он так, словно снимок для досье сделан вчера. Те же глаза с прищуром, выразительные скулы и слегка оттопыренные уши. Даже прическа та же.
– А вы, собственно… – начал было Марк. Андрей не дал ему договорить.
Толкнув хозяина внутрь," он переступил порог и захлопнул за собой дверь. Едва уловимый шум на кухне и приближающиеся шаги означали только одно:
Марк в квартире не один. Чтобы перестраховаться, Андрей выхватил «глок». И, как оказалось, своевременно. В следующее мгновение из коридора вынырнул молодой парень. Резко развернувшись, он застыл с пистолетом в руке.
– Брось пушку, – негромко, но твердо проговорил он. – Мозги высажу.
– Если успеешь, – усмехнулся Андрей, взяв на прицел голову парня.
– Э-э-э нет, ребята. Так не пойдет, – вмешался в мужской разговор Марк. – Я только-только квартиру купил, а вы собираетесь все тут изгадить. – Он окинул Андрея изучающим взглядом и с издевкой спросил:
– Ты че, в тир пришел или побазарить?
– Я из УГРО, – представился Андрей, не опуская пистолета.
– Неужели? – ухмыльнулся Марк. – А я-то подумал, киллер по мою душу пожаловал. Даже испугался. – Жестом он приказал телохранителю опустить пистолет.
– Все нормально. Я его знаю. Это, между прочим, самый принципиальный мент столицы. Он же Фараон. Кажется, такая у тебя кликуха? – Марков посмотрел на Андрея, потом покосился на «глок». – Если у тебя ордер на арест, покажи. А если нет, говори, зачем пришел. И не тычь мне в грудь своим стволом. Меня это раздражает.
– Пусть он выйдет. – Андрей указал на телохранителя.
Марк недоуменно пожал плечами.
– Не вижу в этом смысла, уж если ты так хочешь… – Он повернулся к парню.
– Дима, выйди на пару минут. Видишь, Фараон хочет говорить с глазу на глаз.
Телохранитель, спрятав пистолет под куртку, молча вышел.
– Ну, что дальше? – холодно спросил Марк. – Будем торчать тут или обсудим все в гостиной?
Не дожидаясь ответа, он повернулся и направился в комнату. Андрей, опустив пистолет, двинулся следом. Оказавшись в гостиной, Марк опустился в кресло и кивнул на соседнее.
– Садись. Я так понял, разговор намечается долгий.
Андрей был слегка разочарован. Вопреки ожиданиям его появление не было для хозяина особым сюрпризом. Сев в кресло, он положил пистолет перед собой на журнальный столик и предупредил:
– Если понадобится, дотянусь до него гораздо раньше, чем ты или твой охранник до своего.
– Верю, – с прежней иронией произнес Марк и вдруг стал серьезен. – В чем дело?
– Дело в том, что придется тебе мотать еще один срок.
– Любопытно… – На лице у Марка отразилось искреннее удивление. – Если не секрет, за что?
– За организацию убийства.
– А что, кого-то убили?
Андрей не успел ответить – зазвонил телефон.
– Минутку. – Марк потянулся к трубке. «А ведь это может звонить тот, кто стянул кассету… – пронеслось у Андрея в голове. – И если Марк еще не в курсе, на этом можно сыграть…»
– Не трогай! – приказал он.
Марк недоуменно посмотрел на Андрея. Его губы расплылись в ироничной усмешке.
– Ты прав. Телефонные звонки только отвлекают. – Он откинулся на спинку кресла и напомнил:
– Кажется, ты намекал на какое-то убийство. Честно говоря, я ничего не понял.
– А Тасканов утверждает, что это ты приказал ему убить секретаршу Кругловой Наташу Виноградову.
– Тасканов?.. Кто такой этот Тасканов?
– Не строй из себя идиота!
– А я и не строю. Мало ли что сказал какой-то Тасканов. Всякая шушера знает, кто такой Марк, и сваливает все на меня. Кого-то прирежут, Марк приказал.
Кого-то задушат, тоже моих рук дело. Репутация хуже, чем у Аль Капоне…
– На сей раз это не голословная болтовня и не слухи. Показания Тасканова записаны на пленку, и он готов к очной ставке.
Андрей блефовал, а что ему оставалось делать? Ход оказался точным. Марк задумчиво потер ладонью висок, а потом неожиданно спросил:
– Предлагаешь сделку?
– Нет. Предлагаю написать чистосердечное признание.
– Силен, – усмехнулся Марк. – Боюсь, ничем не смогу тебе помочь. Во-первых, я приказал припугнуть ее. Только припугнуть. А то, что произошло дальше, личная инициатива парней. Я обещаю, они ответят за самоуправство и, поверь, наказание будет суровым.
– Чем тебе так не угодила эта девушка?
– Да мне она вообще по фигу. У меня своих дел невпроворот.
– Халтурка, значит?
– В каком-то смысле. Отрабатываю «крышу».
– «Крышу»?
– Да. Мы все на подсосе у одного хозяина. Ты работаешь на округ, я тоже. Ты добровольно, а меня заставляют. Но делаем мы одно дело. И главное в нем – не задавать лишних вопросов. Я не задаю. Что и тебе советую делать.
– Кто приказал тебе убить Веронику Круглову и ее нотариуса? . Марк досадливо хмыкнул.
– Это тебе Тасканов наплел?.. Ну жук! Если он, не верь. Никакой Кругловой я в глаза не видел.
Марк говорил это весьма убедительно, однако Андрей понял: врет. Возможно, он и не имеет к смерти Ники прямого отношения, но наверняка знает имена заказчика и исполнителя.
Чтобы развязать Марку язык, Андрей взял со стола пистолет и взвел курок.
– Ты меня знаешь, – с угрозой в голосе предупредил он. – Я ведь могу и выстрелить. Хорошенько подумай, стоит ли рисковать.
– Хочешь запугать?.. Не выйдет… Если ты меня убьешь, никогда не узнаешь правды. – Марк с хрустом потянулся и как бы между прочим заметил:
– И что это все начальники УГРО такие нервные? Чуть что, хватаются за пушку. Вот и твой предшественник вел себя примерно так же. И что получил в результате? Пулю в башку!
– Убийство Сомова твоя работа?
– Боже упаси! – замахал руками Марк. – Я в такие дела стараюсь не лезть…
Устранение ментов не в моей компетенции. Хотя, если предлагают хорошие бабки, могу и подумать… Впрочем, что это мы все о грустном да о грустном? Не пора бы вернуться к делу? Если я правильно понял, у тебя есть показания Тасканова?
– Да.
– Махнемся не глядя: ты закрываешь дело о покушении на Виноградову, а я выкладываю имя того, кто кокнул твою Круглову.
Предложение было заманчивым, но Андрей медлил. Что-то в поведении Марка казалось ему странным. Его откровенность ничем не оправдывалась. Если только…
"А вдруг Марк решил использовать меня в своих интересах? – подумал Андрей.
– Вполне возможно, что он чего-то не поделил с заказчиками убийства Вероники и теперь решил расправиться с ними моими руками".
– А ты уверен, что я тебя не нагрею? – негромко спросил он, еще не решив, соглашаться ли на эту сделку.
– Не нагреешь. Всем в районе известно, что твое слово закон. Ты честный мент. В отличие от Сомова. Ушлый мужик был, но жадность фраера сгубила…
Андрею показалось, что Марк смотрит мимо него. Он машинально оглянулся и тут же почувствовал острую боль в затылке: В следующее мгновение все покрыл мрак…
