Глава 6
Полуденное солнце жарило нещадно. Уфологи, попавшие в западню, сидели на плоской площадке скалы.
— Хоть бы клочок тени, — вздохнула Наташа.
— И глоток воды, — пожаловалась Катя.
— Ни того ни другого в ближайшее время не предвидится, — констатировал очевидное Кирилл.
Роман достал пачку сигарет и заявил:
— Осталось две штуки. Так что предлагаю выкурить одну, пуская ее по кругу. И, пожалуйста, старайтесь не произносить слова: «тень», «прохлада». Лучше подумайте, как нам отсюда выбраться. — Парень прикурил, коротко затянулся и передал сигарету своей соседке.
Катя задумчиво смотрела на дымок, подымающийся с тлеющего кончика сигареты.
— Не переводи продукт зря, не тяни время, — посоветовала Наташа.
Сигарета пошла по кругу.
— Когда находишься там, внизу, — Роман показал на землю, — не ценишь элементарных вещей. Там ты свободен, можешь пойти куда хочешь. А здесь у нас какая-то тюрьма наоборот получилась. Вокруг нас нет ни стен, ни решеток, небо над головой. Но не улетишь же отсюда как птица.
— В детстве я хотела уметь летать, даже крылья себе мастерила. Представляете? — мечтательно проговорила Наташа. — Взяла как-то отцовские удочки и стала обтягивать их материей.
— Далеко на них полетела? — спросил Кирилл.
— Не успела доделать. Отец вернулся с работы и задал мне трепку.
Уфологи ненадолго замолчали. Сигарета быстро кончилась. Ее скурили до самого фильтра.
— Вот и все. Осталась еще одна штука. Предлагаю выкурить ее вечером. Хоть какое-то развлечение. — Роман бережно засунул пачку в карман рубашки и застегнул пуговицу.
— Тут еще листьев немного сухих есть. Можем скрутить из них сигару, — пошутила Наташа. — Тоже развлечение.
— Тюрьма… — задумчиво произнесла Катя. — Из всякой тюрьмы можно убежать. Кто помнит истории о побегах? Возможно, одна из них нам пригодится, даст подсказку.
Наташа помассировала виски и сказала:
— Скоро со мной солнечный удар случится. А самым знаменитым литературным сидельцем был, по-моему, граф Монте-Кристо. Он забрался в мешок, где лежал труп аббата Фариа, соседа по камере. Вот его и бросили в море как мертвеца. Он выплыл.
— Для нас этот ценный опыт не подходит, — вздохнула Катя. — Боже, как мне хочется окунуться в море! Если выберемся отсюда, то я уже не смогу спокойно загорать на пляже, буду прятаться в тень. Дон Жуан тоже был сидельцем. Если мне не изменяет память, он выбрался через крышу.
— Где ты тут крышу видела? — Роман поднял руки к небу. — Еще один знаменитый заключенный — Фантомас. Но только не тот, не из фильма. Книга такая была. Так он сделал себе тайный лаз, выбрался из тюрьмы, сходил куда надо, убил свидетелей его преступления и до утренней проверки вернулся в камеру. В результате чего получил алиби. Во время убийства сидел в камере под тремя замками. — Парень повернулся к Кириллу и сказал: — А теперь твоя очередь. Может, тебе повезет что-нибудь дельное вспомнить?
Кирилл покрутил головой, разминая шею.
— Вряд ли моя история поможет. В ней, по большому счету, побега и не случилось. Но в результате люди оказались на воле, целые и невредимые. — Парень замолчал.
Все ожидали продолжения.
— Девчонки, одна из вас может немного полежать в моей тени. Все не так жарко будет. Да и Роман зря тень отбрасывает. Потом мы в ваших полежим. Так и будем меняться.
— Предложение принято, — согласилась Наташа и легла так, чтобы ее голова оказалась в тени, отбрасываемой Кириллом.
Катя тоже воспользовалась случаем немного охладиться.
— Так что там у тебя за история? — напомнила она прежнюю тему разговора.
— Я прочитал ее в старой английской хронике, — глядя поверх деревьев в небо, неторопливо стал рассказывать Кирилл. — По-моему, пятнадцатый век стоял на дворе. Один из благородных сэров как-то застукал свою жену с другим рыцарем, любовником. По законам того времени им грозила смертная казнь, но сэр-то был благородным и не мог себе позволить отправить неверную жену на смерть. Кроме прочего он был хорошим психологом, как сказали бы сегодня. Он приказал раздеть их догола, связать спина к спине и посадить в подвале своего замка. По большому счету, с ними обращались хорошо, исправно поили и кормили. Вот только ходить им приходилось под себя.
— В смысле, испражняться? — с отвращением уточнила Наташа.
— Это слово поточнее, но смысл остается прежним. Через неделю такого сидения бывшие любовники возненавидели друг друга до блевотины. Вот тогда благородный сэр, хорошо разбирающийся в психологии, и приказал их освободить. Знал, что они уже никогда не сойдутся вместе.
— Какая гадость! — Катя даже забыла о том, что стоит держать голову в тени, и села.
— Гадость не гадость, а в хронике записано.
— Я знаю, что тебе навеяло эту поучительную притчу. Мне до сих пор противно вспоминать, как нам довелось сегодня совершить утренний туалет. Мол, ребята, не смотрите. Катька, подержи меня за шиворот, чтобы я со скалы не свалилась. Еще день-два, и мы друг друга возненавидим точно так же, как те двое любовников.
— Это нам не грозит. — Роман мрачно ухмыльнулся: — Потому как пить у нас нечего и есть тоже. Нам предстоит тупо высохнуть на солнце и мумифицироваться.
— Но пока-то мы живы и относительно полны сил, — с ненатуральным воодушевлением произнес Кирилл, поднялся, стянул с себя джинсы, сбросил рубашку и остался в одних трусах. — А вы что, девчонки, ждете? Тоже раздевайтесь. И ты, Роман.
Катя с сомнением глянула на Кирилла:
— По-моему, он спятил. Солнце голову напекло.
В глазах Наташи мелькнуло понимание:
— Ты что, развлечься напоследок предлагаешь? Групповуху здесь устроить? Так я не по этой части. Нет настроения. Понимаешь? — Девушка уже срывалась на крик.
— Только истерик нам не хватало, — абсолютно вменяемым тоном произнес Кирилл. — Я совсем другое вам предлагаю. Попытаемся связать из нашей одежды веревку и спустить кого-нибудь одного со скалы. Самого легкого.
— А ведь это идея, — воодушевилась Наташа.
Больше ее не нужно было упрашивать. Она стянула с себя джинсы, сбросила майку.
— Знаете, ребята, у меня и бюстик очень крепкий. Но я его в последний момент сниму, если других шмоток не хватит.
Уфологи, раздевшиеся до белья, сели кружком и пытались смастерить из брючных ремней, джинсов и рубашек некое подобие веревки. Главное — определить для себя цель. Тогда и невзгоды воспринимаются легче.
Теперь уфологи уже не замечали палящего солнца, забыли о жажде, голоде и о других чувствах, свойственных молодым людям. Никого не смущало и не возбуждало то, что приходится сидеть в одной компании практически голыми.
Вертолет таджикских ВВС элегантной стрекозой застыл на площадке. Возле него топтались подполковник Лаврухин, капитан Гришанов и пилот, старлей Семин. Все ожидали прибытия полковника Емельянова. Тот задерживался, даже не удосужившись сообщить причину.
По условиям учений у каждой из сторон имелась возможность провести разведку с воздуха, но только один раз. Лаврухин уже знал, как поступил бы сам на месте капитана. Но по своей привычке заранее подсказок он не делал, стремился к тому, чтобы капитан сам проявил инициативу. Гришанов же не спешил делиться соображениями. Не воспринимал подполковника всерьез, хотя уважения к нему у капитана прибавилось. Однако признавать чье-то превосходство тяжело.
— Не хочешь уточнить по карте маршрут? — предложил Лаврухин.
— Я его уже проложил, товарищ подполковник, — отозвался капитан.
— Так я и предлагаю уточнить.
— Если приказываете, то пожалуйста.
— Нет, я именно предлагаю.
Капитан неохотно раскрыл планшетку, достал карту, зашелестел ею. Ветер рвал бумагу из рук.
Гришанов принялся объяснять. В общем-то, маршрут был составлен грамотно, за исключением одной детали. Сам Лаврухин считал необходимым пройтись над квадратом, где был застрелен старик-пастух, и над соседними. Но при этом он понимал и ход мыслей Гришанова. Убийство напрямую с учениями не связано. А потому зачем делать лишние движения?
Вдалеке запылил «уазик».
— Вот и полковник появился. — Лаврухин повернулся к скучавшему старлею Семину и приказал: — Готовь машину к взлету.
— Успеем, товарищ подполковник, — пообещал пилот и зевнул.
— Не выспался? Жена ночью покоя не давала? — машинально, несколько грубо пошутил Лаврухин.
— Это я жене покоя ночью не давал, — в свою очередь отшутился старлей.
Капитану эти шутки явно пришлись не по вкусу. Он заложил руки за спину и стал прохаживаться возле вертолета.
Грузный полковник выбрался из «УАЗа», вытер вспотевшие ладони о камуфляж. Он лениво козырнул в ответ на «Здравия желаю, товарищ полковник», после чего поздоровался за руку.
— Во время полета особо не поговоришь, — сказал Емельянов. — Поэтому я хотел бы узнать твои планы, капитан.
Гришанов с готовностью развернул карту и начал:
— Вероятнее всего, условный противник будет продвигаться вдоль ущелья. — Он провел по карте обратной стороной ручки.
— Здравое рассуждение, капитан, — похвалил полковник.
— Но это самый простой вариант, — тут же добавил Гришанов. — Вряд ли условный противник им воспользуется. Он попытается обмануть нас.
Лаврухин с уважением посмотрел на своего подопечного. Он понял, что предыдущие разговоры возымели действие. Капитан уже относится к проведению учений не как к рутине, а старается мыслить изобретательно.
— Я попытался поставить себя на их место. Путь по этому ущелью короче. Но они пойдут в обход, по пересохшему руслу реки.
— Что ж, вскрытие покажет, — усмехнулся Емельянов.
Он был настроен вполне жизнерадостно и к предстоящему полету, несмотря на прошлое ЧП, относился как к увеселительной прогулке. Полковник поверил в Семина как в пилота и был уверен в том, что тот вытащит машину и пассажиров из любой передряги.
Разгонялись винты. Гудела турбина. Винтокрылая машина оторвалась от земли и пошла вперед с легким наклоном. Первым делом она облетела соседнюю высотку. Как и предполагал капитан, никто не спешил занять на ней позиции. Условия учений предполагали их выбор и время атаки на усмотрение командира. Ни Лаврухин, ни Гришанов не считали, что нападение может произойти днем.
Капитан обменялся с Лаврухиным выразительным взглядом. Мол, ваши мысли о том, что противник овладеет соседней высоткой, — это лишь фантазия, изощренная игра ума. Таджики, не очень опытные в военном деле, не станут предпринимать рискованный ход.
— Теперь к ущелью? — перекрывая гул турбин, прокричал полковник. — Выбор за тобой, капитан.
Гришанов вполне справедливо полагал, что условный противник будет передвигаться только ночью, днем же станет искусно маскироваться. Поэтому он и не надеялся обнаружить его с воздуха. Искал следы, брошенные стоянки.
— Я предлагаю в первую очередь обследовать русло пересохшей реки, — предложил капитан.
Никто не стал возражать. Семин провел вертолет над склоном, перемахнул через гряду. Вскоре внизу серебрилась сухая галька обезвоженного русла. Тут существовало много мест, подходящих для укрытия. Как всегда, возле реки густо росли кустарник и деревья.
— Если можно, пониже, — обратился к пилоту капитан Гришанов.
— Это запросто.
Машина пошла на снижение, послушно повторяя изгибы русла. Никаких следов костров или вырубленных деревьев не наблюдалось.
— Похоже, ты ошибся, капитан. Никто здесь не проходил, — отозвался полковник.
Лаврухин не был так категоричен. Он тоже считал, что пересохшее русло — отличный подход к позициям десантников.
— Это еще что такое? — Полковник всмотрелся в блистер.
По гальке один за другим катили два микроавтобуса и «УАЗ». На ручках, антеннах развевались разноцветные ленты, трепыхались воздушные шарики.
— Жизнь продолжается, — засмеялся Емельянов. — Ты уж, старлей, повыше возьми. Нечего их пугать. Праздник у людей.
— Слава богу, что хоть на радостях в воздух не стреляют. Дикие люди, дети гор, — заулыбался капитан.
— Ну что? Над речкой прошли? Теперь к ущелью? А то эта вертушка топливо жрет, как свинья помои. Верно я говорю, товарищ полковник?
— За топливо, старлей, не переживай. Учения все спишут.
Вертолет так резко пошел вверх, что у пассажиров даже дух захватило. Он пронесся над пологим склоном и нырнул в ущелье. Семин был асом, летел почти над самым дном и, казалось, даже не смотрел вперед себя, лишь слегка водил ручкой управления.
Редкую растительность под вертикальными склонами буквально прижимали к земле потоки воздуха.
— Ты так не гони! — крикнул полковник.
— Да я его как свои пять пальцев знаю, — отозвался старлей. — Мог бы с закрытыми глазами пройти.
— Ты не лихачь! Люди у тебя на борту.
Старлей таджикских ВВС внял просьбе — все-таки она исходила от старшего по званию. Полет стал не таким стремительным. Вертолет прошел поворот, и тут впереди показался внушительный завал из камней.
— Тебя, капитан, эта груда не настораживает? Она совсем свежая. — Лаврухин тронул Гришанова за плечо.
— Такое здесь часто случается. Один камень покатился — вот вам и лавина, товарищ подполковник, — отозвался капитан.
— Но ведь ни сейсмической активности в последние дни не наблюдалось, ни урагана, — подводил к правильному решению Владимир Николаевич.
Капитан наморщил лоб, задумался, а потом вскинул голову.
— Посадить здесь сможешь? — спросил он Семина.
— Запросто. Я сяду на любую площадку, на которой уместится шасси вертолета.
— Полный экстрим! — отозвался Емельянов.
Вертолет завис над дном ущелья и пошел на снижение. Потоки воздуха подняли пыль, и видимость стала практически нулевой. Но ас на то и ас, чтобы запомнить картинку и действовать после этого на ощупь.
Шасси коснулось земли. Винты замедлили вращение. Пыль понемногу улеглась. Сквозь нее проступили контуры скал и низкорослых деревьев.
— С приземлением. — Семин зевнул уже второй раз за этот день.
Первым из вертолета выбрался полковник. Он был не в восторге от идеи капитана сделать промежуточную остановку. Ну, в самом деле, чего такого он здесь ожидает найти?
Емельянов смахнул ладонью пыль с камня, сел на него и с наслаждением закурил.
— Тенек здесь, — произнес он добродушно. — И тихо-то как стало.
Гришанов ходил возле высокого каменного завала.
— Причина осыпи может быть и такой, — сказал он, обращаясь к подполковнику. — Дерево упадет, корнями камень вывернет. Вот и пошла цепная реакция.
— Может, и так было. А может… — Владимир Николаевич не договорил, остановился, ударил носком берца в пыль, и оттуда со звоном выкатилась стреляная гильза. — Автоматная! — Он нагнулся, поднял находку, понюхал и передал Гришанову: — Что скажешь, капитан?
Тот тоже поднес гильзу к носу, втянул воздух:
— Совсем свежая. Стреляли вчера или позавчера.
— Вот, кстати, еще одна, — сделал очередную находку Лаврухин. — Но это уже от холостого выстрела. А кто у нас с холостыми ходит? — как школьный учитель, допытывался подполковник у капитана.
— Условный противник, — ответил тот.
— И твои бойцы, кстати, тоже. Какие будут соображения? — допытывался Владимир Николаевич.
Емельянов самодовольно улыбнулся, загасил окурок и спрятал его в пустой спичечный коробок.
— Даю подсказку, капитан. К таджикским военным обратились местные жители и сообщили им, что позапрошлой ночью слышали стрельбу и взрывы в ущелье.
— Я минутку подумаю. Разрешите, товарищ полковник?
— Разрешаю, капитан.
Гришанов мерил пыльную землю шагами. За это время ему на глаза попались еще две гильзы — обе холостые. Общая картина в голове капитана уже сложилась. Но ее портила гильза от боевого патрона. Она в его версию не укладывалась. Но, в конце концов, три гильзы от холостых выстрелов перевесили одну от боевого патрона.
— Докладываю. Условный противник применил уловку — разделил силы на две группы. Одна, небольшая, двинулась этим ущельем. Но это был отвлекающий маневр. Ночью они здесь постреляли, бросили несколько взрывпакетов, чтобы привлечь внимание местных жителей. Возможно, эти взрывы и спровоцировали сход каменной лавины. Или же она была спущена специально. После этого группа ушла. Основные же силы перемещались по руслу пересохшей реки. Цель — дезориентировать нас, заставить поверить в то, что весь отряд прошел именно ущельем. — Капитан вскинул голову и глянул на Лаврухина.
— Возможно и такое, — согласился подполковник. — Ну а боевая-то гильза откуда взялась?
— Случайность. Или же кто-то из бойцов, вопреки приказу, прихватил с собой рожок, снаряженный боевыми, — предположил Гришанов. — Иначе все теряет смысл. Если основные силы шли здесь, то зачем им было привлекать к себе внимание? Думаю, и нападение будет проведено по этой же схеме. Сперва отвлекающий удар малыми силами, а затем основной с другого направления.
— Логично, капитан. Хотя логика иногда и подводит. Следует прислушиваться и к интуиции, — произнес подполковник.
Емельянов поднялся с камня, всем своим видом показывая, что считает свое нахождение здесь, в ущелье, пустой тратой времени.
— Вот все и выяснилось. Благодарю за сообразительность, капитан. Как видишь, и таджики воевать умеют, раз ложные ходы делают. Так что возвращаемся на базу. Программу-минимум мы выполнили.
— Раз есть программа-минимум, то должна быть и программа-максимум. Предлагаю осмотреть квадрат, где был убит старик-пастух, — воспользовался оговоркой полковника Лаврухин.
— Пустая трата времени. Это никак не связано с учениями. Ну да, группа бандитов проникла из Афганистана на территорию Таджикистана. Пусть этим таджики и занимаются.
— Все же разрешите осмотреть, — упорствовал Владимир Николаевич. — Ведь вы сами говорили, что учения все спишут.
— Упрямый ты, подполковник. Черт с тобой! Полетели. Прямо-таки тебе очередная серия «Чип и Дейл спешат на помощь».
Солнечные лучи крошились в блистере. Вертолет шел над горами. Лаврухин внимательно всматривался в открытый люк. А вот капитан не проявлял такого рвения к проблеме, не относящейся к нему. Он созерцал пейзаж в правый иллюминатор. Емельянов откровенно скучал, поглядывая вперед.
Справа зеленела долина. Шашкой, вытащенной из ножен, поблескивало русло реки. Овечки на пастбище казались одинаковыми серыми камнями.
Вертолет немного повисел над тем местом, где был убит старик. Подполковник прикидывал, куда могли направиться убийцы. Конечно, следовало предусмотреть вариант, что они просто вернулись назад, ушли за границу. Но в такую возможность Владимир Николаевич слабо верил. По его расчетам получалось, что люди, убившие пастуха, продолжали движение в глубь Таджикистана. Вот только с какой целью?
Самым вероятным вариантом являлся наркотрафик. Конечно, не его это дело. Пусть торговлю наркотиками пресекают соответствующие службы страны. Но таким уж человеком был Лаврухин. Если он понимал, что находится к правде ближе всех, может справиться с задачей лучше других, то тут и думать нечего — действуй.
— Лети вдоль тропинки! — крикнул подполковник Семину.
Тот пожал плечами. Мол, как скажете. Правда, на этот раз старлей уже особо не усердствовал, набрал высоту метров в сто и шел вдоль склона, где между деревьев то проявлялась, то исчезала тропа. Впереди показалось плоскогорье. Тропинка разветвлялась. Пилот обернулся и взглядом спросил, мол, правей или левей?
Впереди Лаврухин заприметил палатки и погасшее кострище, указал пальцем и буркнул:
— Туда.
Вертолет завис над стоянкой уфологов. Полы палатки трепетали на ветру, потоки воздуха выдували пепел из кострища. Если бы кто-то находился в лагере, то обязательно вышел бы, чтобы узнать, какого черта военный вертолет завис над стоянкой.
— Ниже давай. — Для наглядности подполковник даже отставил большой палец и указывал им вниз.
— Спрыгнуть хотите? — поинтересовался Семин.
— Пока еще не знаю.
Вертолет завис метрах в четырех над землей.
— Ниже идти опасно, — пояснил Семин. — Ветер сильный.
Владимир Николаевич считал, что можно было опустить машину и пониже. Возможно, пилота просто достали лишние, на его взгляд, распоряжения. Он не хотел лезть из кожи вон, чтобы только угодить старшим по званию. В конце концов, служил Семин не в российской армии, а в таджикской. Придерживаясь руками за край люка, Лаврухин посмотрел вниз. Винты все еще раздували пепел в кострище, разбрасывали потухшие уголья.
Взгляду открылась странная картинка. Под слоем углей постепенно проступали контуры оплавленного, сгоревшего ноутбука.
— Сюда смотри! — крикнул подполковник.
Гришанов стал рядом.
— Херня какая-то, товарищ подполковник. Ноутбуки обычно в костер не бросают. Дороговатые дровишки.
— И пусто здесь, никто не выходит, — добавил Лаврухин.
— Может, наркоманы какие? Обкурились? Ноутбук в костер забросили, а сами сейчас в палатке в отрубоне валяются? Не наш профиль, товарищ подполковник.
— Не нравится мне все это. Ох как не нравится!.. — проговорил Владимир Николаевич.
— Спускаемся? — спросил Гришанов.
— Не сейчас.
Лаврухин уже почувствовал что-то очень нехорошее. Оплавленный ноутбук являлся как бы знаком свыше. До этого ему никогда не приходилось думать о том, что компьютер можно бросить в костер. А теперь картинка стала реальностью.
— К развилке давай и левее. Только не спеши! — скомандовал он Семину.
Вертолет продвигался неторопливо, буквально полз над местностью. Внизу серебрился, переливался, бурлил горный ручей. Местами попадались небольшие затоки с галечными пляжами.
— Пейзажи-то какие! — произнес Емельянов, которого ситуация особо не напрягала. — В них бы отпуск провести. Тут, между прочим, форель водится. Правда, купаться стремно — вода холодная. Но в ней водочку или пивко охлаждать самое то. Только смотри, чтобы течением не унесло.
Полковник мечтательно закатил глаза — ему явно надоело трястись в старом вертолете. Он мечтал о глотке холодного пива.
— Это еще что? — вырвалось у Семина, когда среди деревьев показалась квадратная площадка скалы, торчащей из земли, как чертов палец.
Зрелище и в самом деле было неординарным. Перед ним поблекло даже видение кострища с оплавленным ноутбуком. На вершине скалы подпрыгивали, махали над головой руками двое молодых парней и девушки — блондинка и шатенка. Причем из всей одежды на них были только трусики. Они что-то кричали, но, конечно же, расслышать их из-за рева турбин было невозможно.
— Точно, наркоманы обдолбанные! — поставил диагноз старлей. — Обкурились, компьютер сожгли, а потом под кайфом на скалу забрались. Теперь не знают, как спуститься.
— По-моему, они нас о помощи просят, — сделал правильное предположение подполковник.
— Да ну их на хрен! Не хочется таких вот к себе на борт забирать, — всполошился полковник Емельянов. — Еще душить нас бросятся эти наркоманы. Свяжись с таджикскими горными спасателями. Пусть они с ними разбираются и счет потом им выставят.
В принципе, площадка была такой широкой, что вертолет мог на нее сесть. Но не в том случае, когда на ней находились люди. Пришлось зависнуть метрах в десяти выше.
— Ниже не могу. Их ветром сдует. — Семин вглядывался в уфологов.
Девушки и парни спасали свою одежду, связанную в импровизированный канат. Рубашки, джинсы, майки, лифчики трепал ветер.
— Я за ними спущусь, — предложил капитан.
Лаврухин посмотрел на него так выразительно, что сразу отбил охоту делать подобные предложения. Неужто он, Владимир Николаевич, выглядел старовато для десантных трюков?
— Ну, я пошел. — Подполковник надел на себя подвеску и прицепил к ней трос от бортовой лебедки. — Потихоньку стравливай.
Семин был на все руки мастер. Это Лаврухин почувствовал сразу. Лебедка раскручивалась плавно, трос шел без рывков, внатяжку. Когда до скалы оставалось с полметра, спуск еще замедлился, и подошвы берцев Лаврухина коснулись скалы так нежно, словно его поставила туда невидимая гигантская рука.
Ребята жались друг к другу, боясь, что их снесет ветром. Лаврухин махнул рукой и показал сперва один палец, потом четыре. Мол, все четверо по очереди, по одному заберем всех.
Уфологи не спорили о том, кому идти первым. Ребята подтолкнули Катю, она была самой легкой. Несмотря на драматизм положения, девушка все же прикрывала обнаженную грудь руками.
— Да не стесняйся! — крикнул ей Лаврухин. — Ты мне в дочери годишься.
Он помог Кате надеть подвеску, повернул ее к себе спиной и плотно прижал руками.
— Не бойся, ничего страшного. Я такое уже сотню раз проделывал. — Он махнул рукой Семину, давая знак на подъем.
Катины ноги оторвались от скалы, и она инстинктивно завизжала. Трос раскачивался. Девушка смолкла, затихла в руках Лаврухина. Капитан вместе с грузным полковником помог. Лаврухин передал им в руки Катю. Испуганная девица сразу же забилась на скамейку, губы ее дрожали. Одного за другим Владимир Николаевич поднял и остальных уфологов. Последним оказался Роман. Он предусмотрительно прихватил с собой импровизированный канат, связанный из одежды.
Лаврухин ввалился в салон, по лицам спасенных людей понял, что их сильно смущает открытый люк, и задраил его. Разговаривать без ларингофона внутри вертолета было невозможно. Слова тонули в гуле турбин. Уфологи наперебой хотели что-то сообщить, но подполковник махнул на них рукой: мол, все потом, когда приземлимся, тогда и расскажете, а сейчас все равно ничего не понять. Он нагнулся, открыл крышку одного из сидений и подал ребятам большую двухлитровую бутылку с минералкой. Роман трясущимися руками стал откручивать пробку. Газировка, проболтавшаяся в вертолете около часа, брызнула во все стороны фонтаном. Наконец-то на лицах парней и девчонок появились измученные улыбки.
— Блин, так я же почти голая, — спохватилась Наташа, когда пенящаяся вода потекла по ее шее и груди.
Она принялась отвязывать лифчик, прицепленный в самом конце импровизированного каната.
— Ну, ты, Роман, и узлы затянул!
— На совесть старался.
Семин обернулся, и Лаврухин заметил неудовольствие на лице пилота.
— Теперь-то уж на базу возвращаемся? — спросил старлей.
— Пока вперед, вдоль тропинки.
— Есть вдоль тропинки. — В голосе Семина не слышалось воодушевления.
На этот раз Лаврухин смотрел вперед. Он следил за изгибами тропинки и буквально видел людей, идущих по ней. Подполковник уже не сомневался в том, что история, случившаяся с молодыми людьми, как-то связана с этим отрядом, продвигающимся в глубь Таджикистана.
Впереди показался поселок, на отшибе которого громоздилось казенного вида здание из силикатного кирпича, обнесенное высоким забором. Единственным жизнерадостным пятном был остов горбатого «Запорожца», выкрашенный в веселенький желтый цвет.
— «У дяди Вани», — прочитал вывеску подполковник. — Откуда здесь взялся дядя Ваня, а не Саид с Ахмедом? — Он махнул рукой Семину: — Все, возвращаемся на базу.
Вертолет заложил круг. Внизу мелькнул ручей, за ним показались мрачные развалины мавзолея. Потом под брюхом у «Ми-8» вновь поплыли горы.
