Глава 10

На Востоке всякое семейное событие собирает множество ближних и дальних родственников. Празднества длятся по несколько дней, столы обычно накрывают на открытом воздухе, благо климат позволяет. В Таджикистане никто не поймет, если сказать, что на свадьбе было пятьдесят гостей, а на похороны собралось двадцать человек. Тут измеряют сотнями.

Появление на свадьбе мальчика, прибежавшего с известием о том, что бандиты убили его деда, а самому ему чудом удалось спастись, не то чтобы забылось, но гости старались о нем не заговаривать — зачем портить праздник? Ведь есть такая примета: если во время свадьбы случилось что-то плохое, то и будущая жизнь у молодых не заладится.

Это у славян и других европейцев принято, что мужчины и женщины наравне сидят за одним столом. А вот в Таджикистане по-другому, особенно в провинции. Мужчины праздновали отдельно, а женщины готовили, накрывали на стол, уносили грязную посуду и выкраивали себе немного времени, чтобы отметить свадьбу в своей компании.

Лида Гришанова среди гостей была на особом положении — русская, жена офицера. Ей было позволено то, что не могли себе разрешить местные женщины. Кроме жены капитана на свадьбу была приглашена и еще одна русская — молодая школьная учительница, оставшаяся работать в поселке по распределению. Землячки поневоле сошлись на свадьбе поближе. Хозяйка даже выделила им отдельный пластиковый столик и два кресла, которые поставили в беседке, увитой виноградом. В готовке на кухне они участвовали только по своему желанию. Никто их к этому не принуждал.

Ряды гостей понемногу редели, но забот все еще хватало. Пылали все конфорки на газовой плите. Дымила дровами тандырная печь, где пекли лепешки. Между столами, накрытыми на школьном стадионе, и домом сновали женщины с блюдами.

Лида и ее новая знакомая Маша уже порядком устали. Сколько было сил, они помогли местным женщинам, а потому теперь считали себя вправе посидеть в беседке и немного расслабиться. Посередине столика разместилось блюдо с бараньим шашлыком и горкой плова. Рядом с ним глубокая миска, заполненная салатом из свежих овощей. Бутылку с тягучим и сладким, словно ликер, местным вином женщины на стол все же не ставили в знак уважения к местным традициям. Наливали украдкой. Мало ли что они там пьют из высоких стаканов?

Спиртное и жара развязали языки женщин, и без того болтливых. У Лиды слегка кружилась голова.

— Как думаешь, Маша, прилично мне будет здесь закурить?

— А что здесь такого? Никто на нас специально не смотрит, а если и увидит, то рассказывать не станет.

Лида вытащила из сумочки длинную тонкую сигарету, щелкнула зажигалкой. Дым медленно поплыл сквозь причудливые сплетения виноградной лозы. В воздухе ароматно запахло ментолом.

— Ну так как ты думаешь? Стоит мне выходить за него замуж? — спросила Маша.

— Он же тебе еще предложения не сделал. Только в любви объяснился, — засмеялась Лида.

Маша поджала губы:

— Мужчины — существа примитивные. У них все на лице написано. Если бы я захотела, то еще вчера вытянула бы из него это самое предложение.

— А вот тут, дорогая ты моя, спешить не надо, чтоб потом не говорил, будто ты его за язык тянула. Пусть сам до этого дозреет. Это же не сложно. Где-то бедрами покрутила. Где-то глазами выстрелила. Блузку с глубоким вырезом надень да наклонись вперед как бы случайно. Способов море.

— Дело в том, что я еще сама для себя не решила — соглашаться или нет. Вот ты, Лида, женщина с определенным опытом. Подскажи, — попросила Маша и пригубила вино.

Терпкое, сладкое, оно приятно растеклось во рту.

Вот уже битый час женщины обсуждали кандидатуру лейтенанта Свиридова, который, как утверждала Маша, по уши в нее втюхался и каждую свободную минутку приезжал к ней в поселок с охапкой цветов. Лида слегка знала этого молодого офицера, приехавшего сюда после окончания училища. Как жена капитана Гришанова, уже достаточно прослужившего в армии, она имела право давать дельные советы.

— Главное, Маша, определись, чего ты хочешь в жизни. Вот тогда и поймешь — стоит ли тебе соглашаться.

— Я хочу хорошей семьи, — ответила молодая учительница.

— Что значит хорошая семья? Это очень расплывчато, — уточнила несколько стервозная Лида.

— Ну как же? Это полная конкретика. Чтобы муж сильно не пил. Чтобы были дети, квартира, достаток, — Маша перечисляла, загибая пальцы. — Вот у тебя все это есть?

— Не сказала бы.

— Ты удовлетворена своей жизнью?

— В одних аспектах удовлетворена. А в других — нет. Но я знаю, к чему стремлюсь. Понимаешь, Маша, я сама была на твоем месте. Андрей сделал мне предложение. Я его любила и согласилась. Точно так же, как и ты, мечтала о хорошей семье. Но реальность оказалась немного иной. Замуж я выходила за молодого перспективного лейтенанта, отличника учебы. А потом оказалось, что я жена капитана, у которого практически нет шансов построить карьеру. Я вынуждена жить на краю света, в этой гребаной части. Как ты думаешь — я счастлива?

— По твоему виду не скажешь, что ты страдаешь, — честно призналась Маша.

— Это потому, что есть обратная сторона медали. Все в этом мире имеет две стороны. Теперь будем считать плюсы. Андрей меня безумно любит. Это плюс. Я твердо знаю, что он мне не изменяет. Ему здесь просто не с кем мне изменить. Славянских женщин можно по пальцам пересчитать. Да и те все замужем. Единственная свободная — дочка полковника. Она гуляет со всеми напропалую, даже с рядовыми. Но так он не дурак, чтобы с ней связываться. Это гарантированные служебные неприятности. А вот я зато почти свободная женщина, многое могу себе позволить. Иногда хочется поразвлечься. Так, ничего серьезного. Я же не дура, не буду семью разрушать. А Андрей мне все прощает. Я себе цель поставила — у военных пенсия рано наступает. Андрей здесь много зарабатывает, всяких надбавок хватает. Когда из армии уйдет, пенсия у него будет, как у какого-нибудь профессора, даже академика. Квартиру в крупном городе построим. Бывшего спецназовца в любую банковскую структуру в службу безопасности с руками оторвут. Голодать не придется. Я себе цель поставила, чтобы после сорока, когда красота уже увянет, иметь рядом любящего мужа и достаток. Вот и выбирай сама. Ведь твой лейтенант Свиридов — не генеральский сынок. Его через пять лет в штаб не заберут.

— Ой, даже не знаю. Я как-то о жизни после сорока еще и не думала.

— Ты подумай. Это полезно. — Лида глубоко затянулась, с наслаждением выпустила дым, опустила руку, подхватила бутылку, припрятанную под столом, и разлила вино по стаканам. — Давай выпьем с тобой за то, что мужчины очень слабо нас понимают. А мы делаем с ними все, что хотим.

Маша засомневалась — стоит ли пить за такое, но все же чокнулась и пригубила вино.

Она отставила стакан, оперлась локтями на стол и призналась:

— Я уже совсем запьянела.

Неизвестно, до чего договорились бы Лида с Машей, но в конце аллейки у калитки остановилась белая «Нива». Из нее выбрался улыбающийся старлей Семин. Сегодня он был в штатском. Белая майка, светлые брюки. Покручивая на пальце ключи от машины, он направился к женщинам. Если бы приехал муж, то Лида спрятала бы сигарету. А так она лишь томно затянулась и покосилась на пилота.

Тот, продолжая улыбаться, подошел к столу, поприветствовал дам и спросил:

— Разрешите присоединиться?

— А у нас стаканов только два, — хитро сузив глаза, произнесла Лида.

Она никогда не упускала случая пофлиртовать с мужчинами. Не обязательно для чего-то более серьезного, чем обмен взглядами. Так она самоутверждалась, проверяла, не увяла ли ее сногсшибательная красота.

— Я за рулем не пью, — проговорил старлей.

— И чего это ты, Семин, в здешних краях объявился? — Лида отодвинулась вместе со стулом, повернулась лицом к пилоту и неторопливо забросила ногу на ногу. — Тебя тоже на свадьбу пригласили? Так еще день-два, и все кончится. Самое интересное и вкусное уже миновало.

— Я за тобой, Лида, приехал. Андрей меня прислал. Говорит, неспокойно сейчас, пусть лучше в части поживет.

— Перестраховщик, — с легким отвращением проговорила женщина, но затем в ее голосе все же прорезалась озабоченность: — Неужели все так серьезно? Как он там?

— Жив-здоров. Но дела и вправду обстоят серьезно. Всего рассказывать я тебе не могу. Собирайся, поехали. Я ему обещал тебя привезти.

— Вот так всегда. Только почувствуешь себя свободной женщиной, а муж-ревнивец уже хочет тебя снова под замок посадить. — Лида притворно вздохнула.

— Не ерничай, — сказал Семин. — Он за твою жизнь беспокоится.

— Вы в расположение части едете? — оживилась Маша. — Может, и мне с вами? — Ей хотелось увидеть своего воздыхателя.

Семин пожал плечами:

— Подбросить — дело нехитрое. Но если ты надеешься своего Свиридова повидать, так зря. Он сейчас занят. У нас все по двадцать четыре часа на ногах.

Маша приуныла.

— Что ж, придется собираться. — Лида одним глотком допила вино и поднялась. — Не скучай, — пожелала она Маше. — Не последний день живем на этом белом свете. — Затем Лида повернулась к старлею: — Ты меня у машины подожди, а я с хозяевами распрощаюсь. Тебе им на глаза попадаться не стоит, не отвяжутся, пока за стол не усадят.

— Я это понимаю, — ответил пилот, кивнул Маше и неторопливо двинулся к своей «Ниве».

Вскоре Лида впорхнула в машину, приподняла юбку, чтобы не помять, и опустилась на сиденье.

— Ох, как здесь жарко! Ты что, не догадался машину в тень поставить?

— Не думал, что тебя так долго ждать придется. Поедем — ветерком продует. Извини, кондиционера у меня нет.

— А сейчас что мне делать? — Лида подхватила руками подол своей широкой юбки и несколько раз взмахнула им.

— Ну, ты и даешь, — только и сказал старлей, заводя двигатель.

Семин крутил руль. Стекла с обеих сторон были открыты. Ветер врывался в салон. Поселок быстро остался позади. В зеркальце заднего вида, укрепленном над лобовым стеклом, мелькнули последние дома и пропали.

— Миллион, миллион алых роз… — стала напевать Лида.

— Чего это тебе розы вспомнились?

— Да так, их музыканты на свадьбе играли. Мелодия словно гвоздем в голову засела. Не выбить, не вытащить. Единственный способ избавиться — это заразить ею кого-нибудь другого. К тебе не прицепилась?

— У меня слуха нет и голоса. Так что музыкой меня не проймешь, — произнес Семин, сворачивая в горы.

— Хочешь короткой дорогой? — удивилась Лида. — По мне, лучше асфальтом. Хоть дольше, зато не такая тряска. — Затем в ее глазах мелькнула догадка: — Ой, Семин, что эта весна со мной делает?

— Какая весна? — удивился старлей. — Лето на дворе. Самое пекло.

— Да это же цитата. Не помню уже из кого. Кажется, в календаре прочитала.

Пилот уверенно вел машину по серпантину, особо не спешил, то и дело бросал взгляд на приборную панель. Лида поколебалась и все же решилась — положила ладонь Семину на колено.

Тот скосил глаза и спросил:

— Ты чего?

— Ой, я совсем задумалась и не заметила. — Но руки она не убрала, лишь слегка сжала пальцы.

Семин переключил скорость и тоже положил ей руку на колено. Мужчина и женщина обменялись выразительными взглядами.

— Ты позабавиться не желаешь? Мы же с тобой взрослые люди, можем говорить открыто. Ничего такого, просто развлечемся, и все, без последствий, — напрямую спросила Лида. Вино до сих пор кружило ей голову.

— Да ты же пьяная!

— А это что-нибудь меняет?

— В принципе ничего не меняет. Но я же могу из мужской солидарности и Андрею рассказать.

— Если ничего не произойдет, то, конечно, можешь. Но если мы с тобой… то рассказывать не станешь. Верно я говорю?

— Вернее некуда, — согласился Семин, и взгляд его стал бегающим.

— Тогда тормози. Не будем же мы этим на ходу заниматься. — Лида уже откровенно обмахивалась подолом широкой юбки, бесстыдно оголяя ноги.

— Но и не на дороге же развлекаться. Тут машины, между прочим, изредка ездят. Вдруг кто знакомый застукает? Погорим тогда по полной программе. А мне это не надо. У меня жена есть. Будет трудно объяснить супруге, почему это мне вдруг стало домашнего секса не хватать. Там, чуть дальше, есть одно укромное местечко, — старлей указал рукой в лобовое стекло. — В лес можно заехать. Туда и свернем.

— Ты, наверное, часто по этой дороге ездишь. — Губы у Лиды уже чувственно набухали.

— Если ты насчет позабавиться, то я не совсем по этой части. Иногда случается — тяжело отказаться. Вы, бабы, завести умеете. А мужское сердце не камень.

— Сердце не камень, а кое-что другое? — Лида хитро прищурилась и посильнее сжала пальцы на колене Семина.

— Да погоди ты, не гони, а то заводиться начинаю.

Пилот проехал еще около километра и свернул в лес. Машина замерла между деревьев.

— Жарко в салоне. — Лида тяжело дышала. — У тебя подстилка какая-нибудь есть?

— У меня машина полностью укомплектована. — Семин расстелил на земле покрывало.

Стоя на коленях, женщина и мужчина стали раздевать друг друга.

— Ты только не смотри на меня сейчас. Я стесняюсь при свете, — шептала Лида, покусывая Семину мочку уха. — Но потом, когда заведусь, мне уже все равно.

Секс оказался недолгим. Опустошенная Лида надевала шмотки. Если бы ее сейчас кто-нибудь спросил, какого черта она все это сделала, то женщина не смогла бы ответить. Сколько раз она давала себе зарок не связываться с другими мужчинами. Ведь, как справедливо заметил Семин, ей вполне хватало и домашнего секса. Но частенько, затевая флирт, она теряла контроль над собой. Единственное оправдание, которое Лида себе находила, было следующим: после сорока вот так легко не развлечешься. Когда появятся достаток и собственная квартира в большом городе, придется жить тихо. Ей казалось, будто бы после сорока она станет уже другим человеком. Все грехи молодости останутся в прошлом.

Женщина поправила одежду, подошла к машине и стала разглядывать себя в зеркальце.

— А ты опытный и осторожный, — не оборачиваясь, сказала она. — Ни одного засоса на мне не оставил.

— Я сейчас вернусь, — сказал Семин, направляясь в лес.

— Ты куда?

— Надо мне. — Старлей пожал плечами: — Сама понимаешь.

— Смешной ты, — улыбнулась Лида. — Только что мне все показал, а теперь стесняешься.

— Знаешь ли, одно дело трахаться, а другое — отлить.

— Никакой разницы. И то и другое — физиология, — Лида беспечно махнула рукой.

Семин скрылся в лесу. Гришанова чуть согнула колени, приблизила лицо к зеркальцу и принялась поправлять макияж, а то помада на губах смазалась, тушь потекла. Она даже не обернулась, когда услышала за спиной шаги, думая, что это вернулся старлей. Но тут в зеркальце мелькнуло чужое бородатое лицо.

Карим Наджиб одной рукой плотно зажал рот женщине, второй обхватил чуть ниже груди, прижал к себе и зашептал ей на ухо:

— Только дернись, только пискни — зарежу.

Лида испугалась настолько, что даже не пыталась сопротивляться. Она покорно дала утащить себя в заросли. Затем Наджиб усадил ее на землю, достал острый нож и приставил лезвие к шее.

— Я еще раз напоминаю — ни звука! — Для наглядности он слегка надавил острием на нежную кожу.

Лида хотела кивнуть в знак согласия, но как ты это сделаешь, если у тебя ниже подбородка приставлен нож?! Поэтому она часто-часто заморгала, давая понять, что согласна на все, лишь бы только ей сохранили жизнь.

Женщина слышала, как Семин звал ее, хрустел ветками, бродил неподалеку. Но она и ее похититель находились внутри густого куста. Наверное, поэтому старлей их и не заметил — так посчитала Гришанова.

— Лида, отзовись! — разлетался по лесу крик Семина.

Но вместо ответа звучало лишь эхо, отраженное от скал.

Наконец послышалось, как заводится и отъезжает машина.

Наджиб отвел нож от шеи женщины и сказал:

— Теперь поднимайся, пошли.

— Кто вы? Зачем?.. — попыталась разобраться в ситуации Лида.

— От тебя теперь уже ничего не зависит, — заверил ее Карим. — Будешь делать все, что я тебе скажу.

Мириам ходила по опустевшему особняку, построенному в стиле сталинского ампира, прижимая плечом к уху трубку домашнего радиотелефона:

— Мама, могу тебя порадовать. Делегация уехала раньше, и я освободилась. Все, сегодня уже ночую дома, надоели эти гостиницы. Как вы там?.. Костик слушается? Это ты меня просто утешаешь, я же знаю, какой он сорванец. Дай-ка ему трубочку. Костик, привет, я тебя целую. Бабушка меня обманывает, говорит, что ты себя хорошо вел. Нет, не обманывает?.. Значит, ты меня обманываешь. Я тебе из командировки везу подарок. Не скажу! Это сюрприз, сам увидишь. Но я отдам тебе его только при условии, если ты прочитал книжку, которую я тебе оставила. Так что у тебя есть еще немного времени. Я буду вечером.

Тут завибрировал, закрутился волчком мобильник, лежащий на журнальном столике.

— Извини, дорогой. Меня по служебному вызывают. Пока, целую, обнимаю.

Мириам отключила радиотелефон, взяла сотовый и взглянула на экранчик. Номер был российский, федеральный, но незнакомый ей.

Мириам откашлялась и ответила абсолютно нейтральным тоном:

— Я вас слушаю.

— Здравствуйте, я бы хотел поговорить с Мириам, — прозвучал спокойный, немного хрипловатый мужской голос.

Когда слышишь подобный тон, за ним сразу же встает и визуальный портрет. Сильный, уверенный мужчина, знающий себе цену.

— Это я, — сказала Мириам.

— Мне дал ваш номер один наш общий знакомый. Сказал, что уезжает надолго и — как бы это лучше выразиться? — хотел бы передать вас в хорошие руки. Вы меня понимаете?

— Не совсем, — с сомнением произнесла Мириам. — Но, кажется, я догадываюсь, о каком человеке идет речь.

Естественно, она быстро просчитала, что имеется в виду Евгений Пономарев. Ведь прозвучала фраза, мол, он уезжает надолго. Из всех ее клиентов только Пономарев мог позаботиться о том, чтобы она попала в хорошие руки. Конечно, кое-какие деньги у Мириам были. Но за последний визит Евгений пока с ней не рассчитался. Он не появился дома, лишь позвонил под утро и назначил встречу. Сказал, что отдаст деньги.

— Я хотел бы договориться с вами о встрече, обсудить условия, цену. Возможно, я вам не подойду. Или вы мне, — звучало в трубке.

Мириам колебалась недолго. Основным источником ее доходов был Евгений. Но она понимала, что тот не скоро появится в Большевике, если это вообще когда-нибудь произойдет. Еще не факт, что назначенная встреча состоится. Обратной связи с Пономаревым у нее не было. А тут подворачивался клиент, которого сам Евгений ей подослал. Грех было упускать шанс заработать.

— Я согласна. Где встретимся?

— Через час у кинотеатра «Мир» вас устроит? Я буду сидеть в машине. — Мужчина назвал марку и номер.

— Договорились. Только должна предупредить заранее, что смогу начать работу только через день-два, — сказала Мириам.

— Это мелочи. Главное — увидеть друг друга и прийти к взаимопониманию. Я даже готов предложить вам небольшой аванс.

— Хорошо. При встрече обо всем договоримся.

Мириам подошла к гардеробу и стала перебирать одежду. На первую встречу следовало надеть что-нибудь неброское, но и не выглядеть Золушкой.

Женщина, работающая по вызову, чувствовала себя в особняке довольно спокойно. Она, конечно же, подозревала, что Пономарев занимается чем-то незаконным, но не была в курсе его дел. В случае чего компетентные органы ничего не смогли бы ей предъявить.

Наконец выбор одежды был сделан: светлый брючный костюм и марлевая блузка, под которой слегка просматривалось строгое белье. Сумочку с собой она взяла не слишком маленькую. С такой можно ходить на работу, а по дороге домой зайти в магазин. Выглядела она дорого, но не роскошно. Мириам посмотрела на часы и вызвала такси.

Большевик — город небольшой, машина приехала быстро.

— К кинотеатру «Мир», — сказала женщина.

Таксисты обычно хорошо разбираются в людях, но случаются и осечки. На этот раз водитель подумал, что везет любящую жену и заботливую мать.

— Спасибо, сдачи не надо, — Мириам положила купюру на приборную панель и выпорхнула из машины.

Площадь перед кинотеатром «Мир» являлась излюбленным местом тусовки местной молодежи. Тут же располагалась пара более-менее приличных кафе и ресторанов. Женщина осмотрелась и быстро отыскала взглядом машину, о которой ей говорил новый клиент. Она расправила плечи и пошла, цокая каблучками.

Внезапно мужчина, идущий впереди, обернулся, кого-то заметил за ее спиной и рванулся к нему. Мириам и незнакомец столкнулись.

— Извините, — принялся рассыпаться он в любезностях. — Я такой неловкий, простите. Просто знакомого увидел. Спешу, побегу догонять.

— Ничего страшного. Всякое случается, — примирительно проговорила Мириам и двинулась дальше, на ходу забыв об инциденте.

Если бы ей пришлось раньше сталкиваться с этим человеком, то она непременно узнала бы в нем милицейского майора, с которым Лаврухин беседовал возле сгоревших джипов. Женщина подошла к машине, нагнулась и постучала ногтем в боковое стекло. Дверца открылась.

— Садитесь, Мириам. Вы пунктуальны, и это хорошо, — сказал Лаврухин.

Подполковник приехал на солидном джипе, который ему одолжил милицейский майор. Выглядел Лаврухин внушительно: большой, сильный. Одет в простые джинсы и майку. Хлопнула дверца, мгновенно исчез шум города. Почти бесшумно работал кондиционер, разливая по салону живительную прохладу.

— Ну что ж, давайте знакомиться, — произнесла женщина.

— Я не знакомиться приехал. — Лаврухин сменил тон и нажал на брелок, блокируя дверцы. — Вы отсюда не выйдете, пока мы не договоримся.

— Да что вы себе позволяете? — Мириам безрезультатно рвала ручку дверцы. — Выпустите меня отсюда. Я кричать начну.

— Звукоизоляция здесь хорошая, — спокойно произнес Владимир.

— Я милицию позову.

— О милиции вы вовремя вспомнили. Не паникуйте. Просто примите информацию к сведению, а тогда и решать будете, звать вам правоохранителей или нет. Вы женщина разумная, это я по глазам вижу, должны все понять и согласиться.

Подполковник включил видеорегистратор и повернул жидкокристаллический экран, укрепленный на потолке салона, так, чтобы Мириам могла хорошо видеть изображение. На мониторе воспроизводился недавний инцидент. Мириам идет по улице, на нее натыкается мужчина, рассыпается в извинениях и спешит дальше.

— Я ничего не понимаю, — пробормотала она.

— А теперь немножко открутим время, — предложил Лаврухин.

На экране пошла запись, сделанная из салона этого же джипа. Перед капотом стояли сам Лаврухин и милицейский майор — оба в форме.

— Я ничего не понимаю. Я ничего не сделала.

— Так уж и ничего.

— Если вы намекаете на мою работу, то в ней нет ничего противозаконного. Мне нечего предъявить, — зло произнесла Мириам. — Вам не удастся запугать меня милицией.

— А теперь объясняю, почему я напомнил вам о милиции. Вам в самом деле до последних секунд нечего было предъявить, но когда майор сделал вид, что столкнулся с вами, он аккуратно подбросил в вашу сумочку пакетик с наркотиками. Этого хватит, чтобы надолго отправить вас на зону. Вы же не хотите, чтобы так случилось?

— Что вам от меня надо? Почему вы ко мне привязались? — Мириам нервно покосилась на милицейского майора в штатском, прохаживавшегося возле машины.

Лаврухин достал фотографию Евгения и заявил:

— Вы довольно давно встречаетесь с этим человеком.

— Ну и что? — с легким вызовом произнесла Мириам, но руки ее уже дрожали.

— Я не спрашиваю, чем он занимается. Вряд ли вы это знаете, а мне и без вас все известно очень хорошо. Я хочу услышать от вас, где его сейчас можно найти. Не торопитесь сказать мне «нет». Я не собираюсь сдавать вас его подельникам. Никто ни о чем не узнает. Просто скажите мне и можете выбросить этот злосчастный пакетик. Все останется как прежде.

Мириам закусила губу. Она и близко не была дурой, понимала, что просто так милицейский майор не стал бы подбрасывать ей пакетик с наркотиками. Да и дела Евгений, скорее всего, проворачивал серьезные, и она оказалась в это впутанной. Ей давали шанс откупиться малой кровью.

— Хорошо, я скажу. Но у меня должны быть гарантии.

— Слово офицера, — сказал Лаврухин, и Мириам почувствовала, что это не пустой звук и с ней не случится ничего плохого, если она выдаст Евгения.

Женщина назвала время и место встречи.

— Теперь я могу выбросить этот пакетик? — спросила она.

— Разумеется. — Лаврухин пожал плечами.

— Лучше сделаем по-другому. Я не хочу рисковать. Я расстегиваю сумочку, а достаете его вы. Не хватало мне еще отпечатки пальцев на нем оставлять.

Мириам расстегнула сумку, широко раскрыла ее. Никакого пакетика в ней не оказалось.

— Вы обманули меня, — ужаснулась она. — Там ничего нет. Мерзавцы!

— Конечно, никто вам ничего не подбрасывал. Не станут же два честных офицера заниматься подобной ерундой. Неужели вам стало бы легче, если бы пакетик оказался в вашей сумке?

— Однако!.. — только и сказала Мириам. — Дверцы-то разблокируйте. Мне идти надо.

— Ближайшие два дня вам придется побыть под присмотром людей майора. А дальше живите как хотите. — Лаврухин нажал кнопку на пульте, щелкнули блокираторы дверок.