Глава 18
Отвернулся и некоторое время сидел спокойно, стараясь не слушать идиотских вопросов. А потом в нем вдруг что-то щелкнуло, и он медленно, словно боялся спугнуть птицу в кустах, повернул голову.
«Ленинское знамя». «В райкоме КПСС и исполкоме райсовета депутатов трудящихся. Об итогах социалистического соревнования колхозов и совхозов по надою молока за второй квартал 1959 года… Рассмотрев итоги социалистического соревнования колхозов и совхозов по надою молока за второй квартал 1959 года, бюро РК КПСС и исполком райсовета постановляют…»
– Говори!.. – услышал над головой.
– Что? – ошеломленно, не понимая, о чем речь, уточнил полковник.
– Говори, где остальные!
Ждан наклонил голову, чтобы прочитать дату на газете.
«№ 46 (1833) от 08.08.1959».
Он сглотнул и поднял голову.
– Какой сейчас год?
– Что он спросил? – почти одновременно произнесли двое мужчин и подошли.
Ждан поднял голову:
– Я спросил, какой сейчас год.
– Какой год? – в третий раз прозвучало на поляне. – Что это значит? Это какое-то кодовое слово? Или шутка? Сохрани ее и остальные для дураков! – и крепкий, атлетически сложенный мужчина, ударивший его в бок, присел рядом со Жданом. На лице его хорошо были видны шрамы, нос приплюснут, уши сломаны. Типичный портрет боксера, находящегося в туристическом походе с друзьями.
– Для других дураков у меня припасены другие шутки, – пробормотал Ждан, вспомнив разговор в камере НИИ. – Вы одеты как олимпийская сборная СССР пятьдесят шестого года. Перед костром консервы, которых не найти в российских магазинах. Вы не знаете, что такое телефон спутниковой связи, вам неизвестно, что американские сигареты продаются во всех магазинах страны. Поэтому я и спрашиваю – какой сейчас год?
Ждан посмотрел на застывшие лица окруживших его людей и добавил:
– Я российский полковник, начальник Научно-исследовательского института в Ведено.
– Не верьте ему, товарищи! – потребовал один из мужчин. – Не верьте ни единому слову! Дождемся утра, и пусть с ним разговаривают соответствующие органы!
Но один из «спортсменов» все-таки подошел к рюкзаку и, взяв трубку, протянул ее полковнику.
– Это телефон?
Все, кроме Ждана, рассмеялись.
– Если вам развязать руки, вы позвоните по нему в НИИ и предоставите нам возможность поговорить с кем-то из партийных работников?
Ждан тяжко вздохнул.
– Нет никаких партийных работников! Какой сейчас год?!
– Пятьдесят девятый! – ответила девушка со значком.
– Одна тысяча девятьсот пятьдесят девятый? Хрущев уже съездил в США? Автомат Калашникова уже принят на вооружение? На Урале уже погибла группа туристов? – он спрашивал обо всем случившемся за пятьдесят девятый год, о чем имел представление.
Дружный хохот заглушил его последние слова.
– Я где-то читала, – быстро заговорила другая девушка, – кажется, в журнале «Наука и жизнь», что империалистические разведки привлекают на службу специалистов-психологов для подготовки диверсантов нового уровня. Прошедшие специальные школы под обучением этих людей, заброшенные нам в тыл враги могут влиять на сознание советских людей.
– Боже мой!.. – простонал Ждан. – Вы это серьезно?! Вы о чем говорите?! Где я, мать вашу, нахожусь?!
– В Советском Союзе!
– Это я уже понял! Где именно?!
– Товарищи, не отвечайте ему, он знает, что делает!
– Да, конечно, знаю!.. Какой год?
– Сейчас одна тысяча девятьсот пятьдесят девятый год, – посерьезнев, сказала девушка со значком. – Не провоцируйте нас, пожалуйста. Генеральный секретарь ЦК КПСС никогда не поедет в США. Что такое автомат Калашникова, мы, советские люди, не имеем представления. И никогда не слышали, чтобы на Урале погибала группа туристов. Мы ответили на все ваши вопросы. Теперь ответьте и вы нам. С какой целью вы сброшены на территорию Советского Союза?
– Бред, бред, бред… – шептал, водя широко раскрытыми глазами перед собой, Ждан. – Это все последствие загаженного миазмами источника…
– Что вы там бормочете, шпион? – строго спросил мужчина-боксер.
– Дима, оставь его, – попросила девушка. – Ты же видишь, что человек не в себе. Он не выполнил задание, попал в плен. Будет отвечать по закону. Разговор со шпионами у нас короткий. Он знает, поэтому боится. Утром доставим в милицию, там разберутся.
– Дима? – Ждан издевательски прищурился. – Так вот как зовут любителя бить связанных мужчин. Надеюсь, ты испытал неземное наслаждение, ударив беззащитного человека?
– Помолчи, – велел Дима, обдумывая что-то.
– А, быть может, ты меня отвяжешь, чтобы мы поговорили на равных?
– Я сказал – помолчи!..
– А то что? Ты снова врежешь мне по голове?
– Перестаньте…
Левша посмотрел на произнесшую это девушку со стрижкой, как у Варлей в «Кавказской пленнице». Кажется, она единственная, кто способен мыслить здесь рационально.
– Перестаньте… Коварство западных разведок нам известно. Прекратите морочить нам головы. – Она бросила взгляд на Ждана. – Скажите, где остальные диверсанты, и мы не причиним вам зла.
– Похоже, я поторопился с выводами, – ошеломленно произнес Ждан. – Здесь все поражены вирусом. – И вдруг вскричал: – Посмотрите на меня! Снимите свои коммунистические шоры и разглядите меня в упор! Коварные западные разведки будут забрасывать в советский тыл диверсанта в форме американского полковника, с американскими сигаретами, с американской зажигалкой?! Включите мозг!
Эта речь произвела на слушателей впечатление. Но закончилось тем, на что Ждан не рассчитывал. После долгой паузы девушка со значком заметила:
– Вот именно на это и рассчитывают империалисты. Именно в этом и заключается их коварство.
Ждан обмяк. Его мозг отказывался воспринимать происходящее. После открытия для себя Другой Чечни он считал, что самое невероятное в его жизни уже произошло. Осталось найти Источник. Но судьба распорядилась иначе. Ему осталось только начать говорить с тем, к кому его доставят – с сотрудником КГБ. «В лучшем случае – психушка», – с тоской подумал Ждан.
– По крайней мере, вы можете назвать район, где мы находимся? Это Ведено? Шатой?
– Вообще-то мы рядом с Цой-Педе.
– Цой-Педе?! Это рядом с Аргунским ущельем?!
– Что, вас не там сбросили? – последовал насмешливый вопрос.
Ждан закрыл глаза. А потом открыл и спросил:
– Ребята, скажите честно – вы психи?
Бросив взгляд на полковника, сжимающего и разжимающего пальцы, чтобы те окончательно не затекли, Дима подошел к девушке со значком и проговорил убедительно, почти спокойно:
– Кто он – мы знаем. Но впереди ночь. И если его люди выйдут на нас, он может сыграть как щит.
– Щит? – хохотнул Ждан. В глазах его кипела ярость. – События, которые я перечислил, еще не случились, потому как, видимо, не подошло еще время. Пятьдесят девятый год – длинный. Но это не основание держать меня связанным, не позволяя пить, есть и ходить в туалет. Если я ваш пленник, то извольте соответствовать гуманистическим принципам, которые так любит партия.
– Вы с такой ненавистью сказали про нашу партию! – девушка прищурилась в лицо врагу.
– Я с любовью сказал! Я очень люблю КПСС! Мой папа коммунист! – он хотел добавить «бывший», но вовремя остановился, подумав, что вслед за этим последует. В пятьдесят девятом еще переполнены были лагеря.
– В конце концов, развяжите его, – попросила вторая девушка. – Мальчики, вас пятеро. Вы что, с одним шпионом не справитесь?
Поднявшись во весь рост, Ждан оказался одного роста с Димой.
– И на что ты рассчитываешь? – спросил полковник. – Что я сейчас побегу или начну кусать зубами ампулу с ядом в воротнике? – прошел мимо и сел у костра. Оторвал от булки кусок и зачерпнул ложкой икру из банки.
– Только нож ему не давайте, – предупредила всех девушка строго.
– Ага, – поддержал ее Ждан. – И вилку. И чая. А то он сделает из него кайенский перец и всех ослепит.
Никто не улыбнулся.
– Может, познакомимся? – предложил полковник, жуя и обводя всех взглядом. – Я Александр Ждан. Родом из Москвы. Мой отец – генерал-полковник. Служу в Ведено.
– А здесь что делаете?
– Где – здесь?
– Под Цой-Педе.
«Мать вашу, – спохватился Ждан, – я забыл!»
– Приехал к тестю отдохнуть, рыбу половить.
– С американской винтовкой и американским пистолетом?
– В отпуске я должен был изучить это оружие. Задание партии.
– Бред, – и Дима покачал головой.
«Еще какой, – мысленно согласился Ждан. – А ты бы попробовал в моей ситуации придумать что-нибудь получше».
– Ну а вас как зовут?
– Меня зовут Игорем Дятловым, – ответил мужчина, до сих пор не проронивший ни слова.
– Понятно, – качнул головой Ждан, донес ложку до рта, и вдруг закашлялся. Икра с ложки полетела во все стороны. – Как вы сказали, вас зовут?!
– Игорь Дятлов. Почему вы переспросили?
Ждан собирал кусочком хлеба икру с брюк.
– Скажите, вы были на горе Холат-Сяхл в феврале пятьдесят девя… этого года?
– Откуда вы знаете? – спросил Дима.
«Перешли на «вы», это положительно», – отметил Ждан.
– С вами там не приключалось ничего необычного?
– Ничего. Разве что палатку снегом засыпало. Но откуда вы знаете?
«Об этом знает вся страна, – подумал полковник. – Странно только, что я вас сейчас вижу перед собой. Спустя полгода после смерти».
– Ну а кто из вас, девушки, Зина Колмогорова?
– Я, – изумленная девушка распахнула глаза.
– А вы, стало быть, Людмила Дубинина? – и Ждан посмотрел на девушку со значком.
– Откуда вы знаете нас? – парни подсели к костру.
Ждан мог сообщить, что его дед, офицер Севлага, участвовал в поиске на Северном Урале всех, кто сейчас сидел перед ним. И потом рассказывал внуку о событиях первого февраля пятьдесят девятого, добавляя к рассказам страшные истории.
– А где Юрий Юдин?
– Он приболел.
– Опять? – вырвалось у Ждана.
– Что значит – опять?
– Он ведь и тогда приболел, первого февраля? И потому не пошел с вами на Холат-Сяхл?
– Да, у него диарея началась… Но откуда вы…
– Воистину, – внимательно глядя на туристов, проговорил Ждан, – кому суждено утонуть, тот от внутренней декомпрессии никогда не умрет. Вот, значит, в чем было дело… – он посмотрел поверх костра. – Значит, я должен был выйти под Холат-Сяхлом первого февраля пятьдесят девятого года… А вышел полгода спустя под Цой-Педе. Что же должно было произойти в Другой Чечне, да не произошло?..
– Вы странные речи ведете. А где еще двое?
– Какие двое? – спросил Дима.
– Вы же вдевятером на Холат-Сяхл поднялись?
– Двое не пошли нынче с нами. Отвечайте немедленно – откуда вам все известно? Это невероятно!
– Согласен, – Ждан вздохнул, поднялся и направился к рюкзаку.
Молодые люди тотчас вскочили, перегораживая ему дорогу.
– Я просто хочу взять карту. Я могу посмотреть свою карту? Мое оружие у вас, я один и не представляю опасности. Разве не так?
– Пусть возьмет, – разрешил Дима.
«Зря», – подумал полковник.
Наклонившись, Ждан поднял карту, развернул и вернулся к костру.
– Вот здесь стоит институт, который я возглавляю.
– Странная карта, – заметил кто-то из туристов. – Ни дорог, ни топографических объектов для привязки. Южный Стан… Это где находится?
– Неподалеку от Ведено.
Дима не мог успокоиться. Он не доверял Ждану и испытывал беспокойство.
– Когда придут твои, ты умрешь первым, клянусь, – Дима скинул спортивный свитер, закинул его себе на плечо и ребром ладони провел по горлу. – Если ты не тот, за кого себя выдаешь, тебе конец.
– Нельзя на себе показывать. Я думал, вы меня доставите в КГБ?
– Доставим. Утром. Но я говорю про ночь.
– А, понятно, – кивнул Ждан. – Это хорошо. Потому что, кажется, немного заблудился. Из обкома к отделению пришлют машину, и я уеду. Если хотите, попрошу добросить и вас.
– Спасибо, нам еще три дня пути, – ответил другой мужчина.
«Это вряд ли», – подумал полковник, поднимаясь.
Он знал, что первое его приближение к рюкзаку вызовет массу вопросов и подозрений. А вот когда он подойдет к рюкзаку во второй раз, внимание будет уже ослаблено. Он свернул карту, опустился и уложил ее в рюкзак. Пока укладывал, внимательно изучал складки местности вокруг бивака. Не вынимая рук из рюкзака, вынул кольцо из термобарической гранаты и вернулся к костру.
Хорошо, что это была не обычная граната. Обычную эти ребята тотчас бы изъяли. А эта напоминает консервную банку тушенки без этикетки, и выемка кольца происходит без характерного отстрела.
Присел, глядя на наручные часы.
– Что вы там искали сейчас, в рюкзаке? – придвинулся к нему Дима.
Аэрозоль расползался по поляне невидимой пеленой.
– Самое ужасное, – тихо проговорил Ждан, – что вы все отличные ребята…
Костер, получив топливо, затрещал и поднялся. Еще секунда – и он вырос в два раза.
– Что происходит?.. – встревожилась девушка со значком, и все вскочили с насиженных мест.
– Что вы там сделали?! – прокричал Дима, глядя на рюкзак.
– Вы появились, ребята, не в то время и не в том месте. Так бывает всегда. К сожалению.
Вскочив на ноги, он бросился в темноту. Вспыхнувший костер заставил туристов замереть на месте. Они лишь закрыли лица руками.
Аэрозоль, уничтожающий все вокруг, хорошо горит. Но чтобы его превратить в объемный взрыв, нужен подрыв детонатора. До запуска механизма оставалась одна секунда.
– За ним, товарищи!.. – вскричал Дима.
В рюкзаке раздался щелчок, напоминающий взрыв петарды.
…И на поляне вздыбилась земля.
Страшный грохот разорвал барабанные перепонки всем, кто стоял у костра. В радиусе тридцати метров земля обозначила себя горбом, а потом горб мгновенно поднялся на высоту трехэтажного дома. Все живое и мертвое на поляне взлетело в воздух и было разбросано в стороны.
Ждан лежал в ложбине, которую приметил, когда сидел у рюкзака, еще около минуты. Теперь торопиться было некуда. Пусть осядет пыль и с веток упадут последние куски дерна. Пусть рухнет последнее дерево и природа замрет.
Он поднялся и, не отряхиваясь, направился к биваку. Теперь на его месте дымилась огромная воронка. Нечего было надеяться, что кто-то из группы помешает ему. Лишь двое – мужчина и девушка стонали, глухо и протяжно. Около десяти минут Ждан искал винтовку, а найдя, выбросил. В том состоянии, в котором она торчала из-под земли, она была не пригодна для стрельбы. С «кольтом» неприятностей не произошло. Пистолет и два из десяти находящихся в жилете магазинов он разыскал и положил в карман. Браунинг искать было бесполезно. Черт знает, куда он улетел. А телефон, аккумуляторы, карта Другой Чечни – все было уничтожено двойным взрывом. Возможно, кто-то из группы Дятлова имел шанс выжить, взорвись только одна из двух гранат. Но случилось то, что случилось.
Слушая стоны и переодеваясь в одежду, снятую с Димы, полковник посматривал на часы. И только когда принял вид туриста, нашел под прибитой взрывом палаткой паспорт на имя Дмитрия Андронова и карту северного района Чечни, датированную 1948 годом.
«Свежая по нынешним временам», – усмехнувшись, подумал полковник.
Чтобы убедиться в своей последней догадке, обошел трупы. Все случилось так, как рассказывалось в материалах покойного деда, скончавшегося в середине 80-х. Часть архива поисков группы Дятлова в феврале 1959 года он оставил себе, и курсантом, приезжая в дом деда, Санька Ждан частенько листал пожелтевшие бумаги. Взрыв не оставил на телах внешних повреждений, за исключением царапин. Ждан помнил из документов – все погибшие имели внутренние кровоизлияния и черепно-мозговые травмы, но ни у одного эксперты не обнаружили повреждений мягких тканей. Аэрозоль в ничтожном количестве проник в их тела еще при жизни, и микровзрывы ударили людей изнутри. Именно поэтому эксперты и прокуратура в пятьдесят девятом так и не смогли установить истинную причину смерти. Не установили и теперь, когда дело было рассекречено. «Самой официальной до сих пор остается – смерть от обморожения, а самой правдоподобной стычка с НЛО… Черт возьми… Вот, значит, как все произошло в феврале пятьдесят девятого», – Ждан сидел и размышлял до тех пор, пока не прекратились стоны раненых.
«Интересно, что я мог делать на Северном Урале?» – размышлял полковник, разводя новый костер. Следовало дождаться рассвета. Вряд ли взрывы кто-то мог слышать. Район малолюдный, селение и бивак разделяет высота. Так что остаться здесь Ждан не боялся. Он боялся, что кто-то может последовать за ним по лазу в подземелье. Вынув карту, он аккуратным символом пометил место его расположения.
«Или уже проникли? – подумал он с тревогой. – Если нет, тогда кто преследовал меня в лесу?»
Полковника преследовал его собственный страх. Но признаться в этом себе он не хотел. Особенно после случившегося получасом ранее.
«Их так и обнаружили тогда, на Северном Урале. И никто до сих пор не может дать ответ, что ж случилось на той горе. Теперь я знаю. Это я их убил. Но у меня не было другого выхода. Не было сейчас, значит, не было и тогда. Чего не случилось на уральской горе, должно было случиться на горе чеченской».
Он позволил себе поспать до рассвета. И только лучи солнца, выбравшись из-за горы, осветили поляну, он поднялся и еще раз осмотрелся.
– А ведь все так и было, черт возьми… И трупы разбросаны были на десятки метров от палатки, и повреждение внутренних органов без повреждений внешних… А дело чекисты засекретили, похерили и объявили группу погибшей от обморожения. Интересно, как все объяснят сейчас?..
Через полтора часа он выходил на дорогу, ведущую к Цой-Педе – одному из крупнейших средневековых некрополей на Кавказе, расположенных в Галанчожском районе.
Ждан знал только одно его название – Поселение Божества. Именно так и переводится Цой-Педе на русский. До Итум-Кале, Ждан помнил – сорок километров. Пустяк.
Он не знал еще одного названия Цой-Педе – Мертвый город.