Ей опять приснился кошмар. Будто тот самый сумасшедший парень, о существовании которого Маргарита почти забыла, каким-то невероятным образом оказался в ее квартире. Вот он приближается, демонстративно поигрывая ножичком, и, цинично улыбаясь, протягивает к ней руки. От страха она напрочь потеряла способность соображать и, вместо того чтобы выхватить из-под подушки пистолет, забилась с головой под одеяло, не в силах унять нервную дрожь…

«Он вернулся», – с ужасом подумала Маргарита и открыла глаза. За окном светило солнце, но на душе было пакостно и тяжело, словно в хмурый осенний день. А в следующий момент она вдруг почувствовала, что и впрямь в квартире, кроме нее, кто-то есть. Из кухни доносился слабый аромат кофе, а кошка Дуся, обычно с нетерпением ждавшая ее пробуждения, на этот раз куда-то запропала.

До боли закусив губу, Маргарита сунула руку под подушку. Слава богу, пистолет был на месте. Все еще под впечатлением кошмара, она осторожно вытащила оружие и, стараясь производить как можно меньше шума, встала. На цыпочках подошла к двери и… едва не рассмеялась, услышав тихий голос Павла. В своей, весьма своеобразной, манере тот уговаривал Дусю попить молочка, а своенравная кошка отвечала ему на своем кошачьем языке – «мур, мур».

Маргарита ворвалась в кухню, совершенно позабыв о том, что, кроме прозрачного пеньюара, на ней ничего нет. Повиснув у Павла на шее, жарко зашептала на ему ухо:

– Господи, как хорошо, что ты пришел! А я думала – обиделся. Думала, даже разговаривать со мной не захочешь.

По всему было видно, что Павел растерян. Помня о вчерашней стычке, он не ожидал столь бурного приема. Осторожно отстранился и смущенно пробормотал:

– А почему ты не спрашиваешь, как я сюда попал?

– Не спрашиваю, потому что знаю: ты украл у меня ключ и сделал дубликат. Украл давно, потому что всегда мечтал забраться ко мне в постель, пока я сплю! И вот теперь воспользовался беспомощностью невинной девушки!

– Ты слишком высокого мнения о себе, – покачал головой Павел, грустно улыбаясь. – Все гораздо прозаичнее: я нашел ключ от твоей квартиры в кармане у человека, который должен был меня убить.

Только сейчас Маргарита заметила, как Павел неважно выглядит: темные круги под глазами, посеревшее лицо, на скуле – свежий синяк, во взгляде – безмерная усталость. Судя по всему, разговор с Саранским велся на повышенных тонах.

– Похоже, мои прогнозы оправдались, – со вздохом констатировала Маргарита. – Или ты в темноте наскочил на грабли?

Прежде чем ответить, Павел закурил:

– Ты была права – встреча получилась в высшей степени дружеской. Настолько, что я никак не могу прийти в себя… На известной тебе квартире меня встретил Даник. Помнишь?

– Припоминаю. Здоровый такой, с лицом добросовестно пьющего работяги.

– Вообще-то он не пил. Впрочем, с выпивки все и началось. Даник сообщил мне, что Саранский ушел, но просил его подождать. Затем предложил выпить. Меня смутила бутылка – настоящий «Смирнофф», со всеми регалиями. С чего бы, думаю, Саранский так расщедрился? – было видно, что воспоминания о прошедшей ночи даются Павлу с трудом. – Потом Даник взял телефон – якобы хотел позвонить шефу. Он слишком суетился, и это еще больше меня насторожило. Обычно он вел себя гораздо сдержаннее… Не помню, как началась драка. Кажется, я ударил первым. И это меня спасло. Он попытался выхватить пистолет и… – Павел махнул рукой и сглотнул слюну. – Короче, мне повезло больше, чем ему… Но где гарантия, что везение будет продолжаться бесконечно?

Маргарита присела на табуретку и пододвинула к себе чашечку уже остывшего кофе. Да, она знала, что рано или поздно Саранский покажет свое истинное лицо, но в глубине души надеялась, что это произойдет несколько позже.

Одним глотком выпив кофе, вытащила из пачки сигарету, щелкнула зажигалкой. И лишь после этого заговорила:

– Тебе не кажется странным, что Саранский поручил убить тебя своему личному телохранителю? Другое дело, если бы на явочной квартире тебя поджидали четверо «чистильщиков»…

– Такой вариант тебя бы больше устроил? – съязвил Павел и с нажимом продолжил: – Они решили пустить нас в расход, ты это понимаешь? И они не успокоятся, пока мы живы. – Всегда уравновешенный и хладнокровный, сегодня он пребывал в полной растерянности и был не похож на самого себя.

Впрочем, оно и понятно – ведь, в отличие от Маргариты, ему было за что волноваться. Труп Даника не сегодня-завтра обнаружат, и тогда Саранский поведет на Павла самую настоящую охоту. Слава богу, что его Светланка пока что вне досягаемости «особистов». Хотя при желании ее можно достать и в Болгарии.

– И что ты предлагаешь? – спросила, наконец, Маргарита.

– Уехать.

– Без денег, без паспортов, бросив агентство на произвол судьбы?..

– А у тебя есть другие варианты?

– Есть. Если Саранский собирается нас ликвидировать, то у нас есть только один выход – опередить его.

Наверное, Павел удивился бы меньше, если бы Маргарита предложила ему застрелиться. Когда же заговорил, то в его голосе читалась откровенная насмешка:

– Ты задумала его прикончить? Интересно, как? Отравить или застрелить? А может, сымитировать сердечный приступ? Или сунуть ему в машину взрывное устройство?.. Да после того, как Саранский обнаружит труп Даника, он утроит охрану, которая нас к нему и близко не подпустит.

– А кто сказал, что его будем ликвидировать именно мы? Заплатим профессиональному киллеру, и дело с концом. А сами уедем на время и увезем своих родных. Единственная проблема – где достать деньги?.. Впрочем, и этот вопрос, кажется, решаем. Только мне понадобится твоя помощь.

– Ты собираешься ограбить банк?

Маргарита громко расхохоталась.

– Дорогой, ты насмотрелся американских боевиков. Я собираюсь достать деньги более цивилизованным способом – при помощи шантажа.

– У тебя есть на примете подходящая кандидатура?

– Есть. Рекламный магнат Вениамин Гольцев.

В палате, несмотря на двадцативосьмиградусную уличную жару, было прохладно – кондиционер работал безотказно. Впрочем, в частной клинике профессора Караганова, где за сутки пребывания надо было отдать чуть ли не половину месячной зарплаты среднего служащего, по-другому и быть не могло. Постельное белье здесь менялось каждый день, сестры – сплошь молоденькие и хорошенькие, еда – на любой вкус, медицинское оборудование – новейшее. Плюс ко всему телевизор в палате и, что самое главное, никаких тебе шумных соседей. О таком можно было только мечтать…

Увы, среди этой стерильной чистоты и благостной тишины Вениамин Гольцев не чувствовал себя комфортно. Ему катастрофически не хватало общения, и, будь на то его воля, он с удовольствием променял бы эту палату на койку в самой обыкновенной больнице. Пусть будет душно, пусть свет горит сутками напролет, пусть туалет находится в конце коридора – Гольцев был готов терпеть еще столько же неудобств, лишь бы рядом были нормальные, живые люди. Чужие беды отвлекали бы его от навалившихся проблем, и, может быть, это как-то помогло бы ему справиться с отчаянием.

В клинику Караганова Вениамин Гольцев попал сразу после визита той сумасшедшей красотки. В отличие от бедолаги Алика, все еще лежащего в реанимации института Склифосовского, он отделался сравнительно легко: руки-ноги и остальные части тела, слава богу, были целы. Только голова побаливала, но это, как пояснил профессор Караганов, было следствием введения Гольцеву наркотического вещества с каким-то мудреным названием.

Пролежав всего один день, Вениамин взвыл от тоски и потребовал немедленной выписки. Но Караганов, которому Гольцев доверял почти так же, как самому себе, настоял, чтобы тот полежал в стационаре хотя бы недельку.

– За вами надо понаблюдать. Никто не знает, как в перспективе отреагирует ваш организм на наркотик, который вам вкололи, – таков был главный аргумент профессора, и Гольцев, для видимости посопротивлявшись, решил последовать его совету. Пожалуй, ему в самом деле не мешало бы отдохнуть, а заодно хорошенько обдумать свое положение.

А положение, в которое он попал, было аховым. И все из-за этой шлюхи, его покойной жены. Мало того, что последние полгода он жил, как на вулкане – все ждал, когда дура Катька обнародует эту видеопленку – так и после ее смерти у него не было ни минуты покоя. Вначале он оказался главным подозреваемым в убийстве жены, затем – странная гибель Анжелики, а на закуску – визит ненормальной девицы, обученной обращению с оружием не хуже иного спецназовца. Не жизнь, а сплошные приключения. Хоть садись и пиши мемуары.

Но мемуары Гольцев писать не собирался. Какие, к черту, мемуары, когда его деловая репутация висит на волоске? Да если в прессу просочится информация, что «король рекламы» Вениамин Гольцев имеет общий бизнес с чеченскими террористами, все пойдет прахом. Конкуренты обваляют в дерьме так, что вовек не отмоешься. А в прокуратуре могут и уголовное дело завести…

Самым неприятным было то, что из этой дерьмовой истории с кассетой Гольцев должен был выпутываться сам. Он не мог обратиться за помощью ни к начальнику своей службы безопасности, ни к штатным юристам фирмы. Пожалуй, только к Джабраилу Загаеву, но тот ведь мог и послать. Сказать: «Разбирайся, дорогой, со своими бабами сам». И был бы, в общем-то, прав. Ведь под венец с Катей он пошел добровольно, хотя еще до брака прекрасно видел все недостатки будущей мадам Гольцевой. Но, дурак, искренне надеялся, что сумеет ее переделать, и в результате поплатился за свою наивность.

«Надо же, чтобы я оказался в столь дурацком положении, – думал Гольцев, возлежа на широкой кровати и разглядывая белоснежный потолок. – И что самое обидное, от меня ведь ничего не зависит. Да я с превеликим удовольствием выкупил бы оригинал. Только вот где искать эту чертову девку? А объявится ли она сама – вопрос», – он с тоской посмотрел на сотовый, лежащий на столике, и тяжело вздохнул. И вдруг телефон зазвонил. Ну, прямо как по заказу!

К сожалению, мужской голос, прозвучавший в трубке, не оправдал ожиданий Гольцева: он принадлежал Антону Вербину – охраннику, который круглосуточно дежурил в клинике.

– Извините за беспокойство, – неуверенно начал Антон, – но к вам пришли…

– Если журналисты, гони их к чертовой матери! – недовольно перебил Гольцев. – Я же просил не дергать меня по пустякам.

– Это не журналисты.

Только сейчас Гольцев заметил, что голос у охранника подрагивает.

– Ну и кто же там пожаловал? – уже спокойнее поинтересовался он.

– Из департамента по борьбе с терроризмом.

– Из ФСБ? – переспросил растерянно.

– Так точно.

Тут уж Гольцев пожалел, что вообще родился на свет. Если эфэсбэшники лично приходят к нему в клинику, это уже не шуточки. Выходит, пока он отлеживал бока в этой комфортабельной палате и как не в себя поглощал витамины, они даром времени не теряли!

– Так вы его примете? – после непродолжительной паузы уточнил Антон.

– Я неважно себя чувствую, – пролепетал Гольцев, прекрасно сознавая, что это не аргумент. – Скажи, пусть зайдет завтра… А еще лучше – через два дня… Да, так и передай!

Прервав связь, в изнеможении откинулся на подушки. Ему хотелось, как в детстве, с головой укрыться под одеялом – создать иллюзию того, что здесь его никто не найдет.

«Но какой смысл оттягивать эту встречу? – подумалось вдруг. – Зачем показывать им, что я чего-то боюсь? Если бы у ФСБ были серьезные доказательства моей вины, они вели бы себя по-другому: ворвались бы в палату, и дело с концом!»

Поразмыслив еще немного, он решительно взялся за телефон:

– Эфэсбэшник еще не ушел?

– Нет. Он здесь.

– Передай ему трубку.

После непродолжительной паузы он услышал незнакомый мужской голос, достаточно вежливый и достаточно солидный:

– Господин Гольцев? Здравствуйте. Это подполковник Зиновьев из ФСБ вас беспокоит.

– Вы хотели меня видеть?

– Да, мне надо с вами поговорить. Желательно – не по телефону. Понимаю, что вы себя неважно чувствуете, поэтому постараюсь вас не задерживать. Всего пару вопросов.

– А что, собственно говоря, произошло? – осторожно спросил Гольцев. – Откуда такая срочность?

– Я все объясню, – ответил Зиновьев.

– Ладно, скажите охраннику, чтобы пропустил.

Не прошло и десяти секунд, как в дверь палаты постучали. Придав лицу скорбное выражение, которое, по его мнению, как нельзя лучше подходило к данной ситуации, Гольцев тихо сказал:

– Открыто!

За порог ступил рыхлый, пухлощекий мужчина, внешне отнюдь не похожий на подполковника ФСБ. Костюм сидел на нем мешковато, галстук был подобран не в тон, туфли не чищены. Однако его улыбчивое лицо располагало. В целом же подполковник Зиновьев очень напомнил Гольцеву Бенни Хилла – известного английского комика. Такой же милый и смешной. И совсем безобидный.

«Неужели этот клоун в самом деле работает вместе с моим тестем? – усмехнулся Гольцев, пристально рассматривая незваного гостя. – А я, дурак, по своей наивности полагал, что все офицеры безопасности должны быть такими же статными и немногословными, как Петр Кузьмич…»

– Еще раз извините за беспокойство, – Зиновьев подошел и протянул Гольцеву пухлую ладонь. Рукопожатие у этого тюфяка оказалось на удивление крепким.

– Бросьте извиняться! Вы же пришли по делу.

– Да, вы правы. По делу. – Зиновьев сел в кресло и какое-то время с интересом разглядывал интерьер палаты. – Здесь у вас шикарно, – наконец высказался он. – Телевизор, кондиционер, кнопка вызова… И медсестры хорошенькие.

– Больница есть больница, – поморщился Гольцев. Его ужасно нервировало то, что подполковник никак не может перейти к причине своего визита.

– Совершенно с вами согласен – болеть всегда утомительно. Но я с удовольствием поменялся бы с вами местами хотя бы на один день. – Интимно понизив голос, Зиновьев продолжил: – С одним условием: если бы мне делала уколы та рыженькая краля, которую я встретил в холле. Девушка – высший класс. Я хотя и женат, но на красивых женщин обращаю внимание, – и безо всякой подготовки тем же доверительным тоном вдруг сказал: – Вчера в аэропорту Внуково погиб финансовый директор вашей фирмы – Олег Валерьевич Суворов.

«Слава богу, он пришел не по мою душу!» – с облегчением вздохнул Гольцев и тут же спохватился, что ведет себя неприлично: ему сообщают о смерти ближайшего сотрудника, а он светится от счастья, словно новогодняя елка.

Бросив вороватый взгляд в сторону Зиновьева (может, тот не заметил?), Гольцев спросил:

– Как это произошло? – и с удивлением поймал себя на том, что голос у него дрогнул.

– Суворов прилетел из Красноярска двенадцатичасовым рейсом. В аэропорту его ждали охранники из «Опуса». Встретили, проводили на автостоянку, где находился его «Мерседес». И в этот момент, откуда ни возьмись, подскочил мужчина в маске и, угрожая пистолетом, заставил Суворова сесть в его же машину. «Мерседес» тут же набрал скорость и скрылся. Буквально через полчаса Суворов был найден мертвым…

– Но куда смотрели охранники? – не сдержал возмущения Гольцев.

– По-видимому, «работали» профессионалы – охранников застрелили прямо на автостоянке. Те не успели даже пустить в ход оружие. Шофер тоже погиб. Пока с определенностью могу сказать одно – убийство заказное.

– В аэропорту, среди бела дня… Беспредел какой-то!

– Вы правы, иначе как беспределом это не назовешь… Так вот, в связи с этим малоприятным событием я хочу задать вам несколько вопросов. Если меня правильно информировали, ваш финансовый директор летал в Красноярск, чтобы уладить денежные проблемы в одном из филиалов вашей фирмы?

– Вполне возможно, – пожал плечами Гольцев. – Признаться честно, я не в курсе дела – недели две не появлялся на работе. Взял так называемый «краткосрочный отпуск». Так что, увы, ничем не могу вам помочь.

– Отпуск?.. Что так? Проблемы со здоровьем?

«И все-то ему надо знать!» – разозлился Гольцев, однако сухо пояснил:

– У меня погибла жена.

– Ах да, ваши сотрудники говорили. Примите мои соболезнования, – Зиновьев горестно наклонил голову. – Выходит, у вас нет никаких предположений, кто мог быть заинтересован в смерти Суворова?

– Абсолютно никаких.

– Может, за вашей спиной он вел двойную игру? – продолжал настаивать Зиновьев. – Работал на ваших конкурентов, например…

– Олег? Да бросьте вы! Он дорожил своим местом, к тому же мы вместе начинали… Нет, это исключено.

– Тем не менее Суворов мертв. А в мире бизнеса просто так не убивают. Причина может быть только одна – деньги. – На мгновение задумавшись, Зиновьев неожиданно спросил: – А вам лично в последнее время никто не угрожал? Никто не пытался вас шантажировать?

– Меня? – переспросил Гольцев и, как можно непринужденней, ответил: – Разумеется, нет.

Не мог же он рассказать этому пухлощекому подполковнику про видеокассету и про сумасшедшую, которая ранила Алика.

– Вполне возможно, что кто-то пытается… как это помягче выразиться?.. запугать вас. Вы смотрите, что происходит. Месяц назад погибла ваша жена. Две недели назад – ведущий дизайнер «Нью-Старс» Анжелика Кирилина, вчера – Олег Суворов. Ваш личный телохранитель до сих пор находится в больнице… Кстати, что с ним произошло?

«А он неплохо подготовился к встрече. Вон как все завернул! Послушаешь его и поневоле задумаешься – а может, он все-таки прав?»

– С моим телохранителем произошел несчастный случай, – нехотя буркнул Гольцев и тут же спросил: – Вы хотите сказать, что все эти кровавые события связаны между собой?

Зиновьев загадочно улыбнулся.

– Я этого не говорил. Но мой вам совет – если у вас есть что рассказать, лучше сделать это прямо сейчас. Возможно, завтра, когда вы одумаетесь, будет поздно.

– Что значит «поздно»? Меня, в конце концов, охраняют!

– Если ваш противник настроен по-деловому, это не поможет. Охранники ведь тоже люди. Их можно купить, перехитрить, в конце концов… Скажите, вы подозреваете кого-нибудь конкретно?

– Конкретно?.. Да в одной Москве найдется с десяток людей, которые с превеликим удовольствием заказали бы венок на мои похороны. Я же занимаюсь серьезным бизнесом – рекламой! А учитывая то, что в России грядут президентские выборы… – В этот момент Гольцев подумал, что он слишком уж разоткровенничался с подполковником. «Пора завязывать!» – решил он и довольно грубо заявил: – У меня все в полном порядке. А если возникнут какие-то проблемы, я справлюсь с ними сам.

Как ни странно, Зиновьев ничуть не обиделся.

– В таком случае, я зря отнимаю у вас время, – он широко улыбнулся. – Кстати, а как продвигается расследование убийства вашей жены?

Вопрос прозвучал столь не к месту, что Гольцев растерялся. Но затем, приложив немалые усилия, взял себя в руки.

«Он сует нос куда не следует! Надо поставить его на место», – подумал со злостью и, повысив голос, сказал:

– Это, извините, не ваше дело! И вообще я устал отвечать на ваши дурацкие вопросы.

Однако подполковник почему-то не спешил покидать палату. Более того, он раскрыл свой дипломат и достал из него пачку фотографий.

– А теперь, с вашего позволения, я покажу вам снимки нескольких человек. Вполне вероятно, что вы кого-нибудь опознаете.

– Вы что, не поняли? – от переполнявшего его бешенства Гольцев почти кричал: – Я устал и хочу спать! Будьте добры, оставьте меня в покое!

Ничего не ответив, Зиновьев принялся раскладывать на кровати снимки – прямо у него под носом. Гольцев был вынужден смотреть на эти фотографии, хотя желание смахнуть их на пол нарастало с каждой секундой. Но он сдержался и даже взял в руки один из снимков, на котором был запечатлен симпатичный худощавый брюнет, совершенно ему незнакомый.

– Это кто? – поинтересовался грубо и тут же заявил: – Его я вижу в первый раз!

– Вы уверены? Посмотрите внимательнее.

– Уверен!

– Тогда еще вот это фото.

Пожав плечами, Гольцев взял второй снимок и чуть не вскрикнул от изумления: на него нахально пялилась та самая девица, которая шантажировала его видеокассетой.

– Что, знакомое лицо? – улыбнулся Зиновьев.

«Еще какое знакомое… Только вот об этом тебе, козел, знать совсем не обязательно». Чуть помедлив, Гольцев покачал головой:

– Нет. Эту красотку я тоже вижу впервые.

– Да, вы правы – ее смело можно назвать красоткой… К тому же она – редкостная умница. Даже ваш Суворов, встретив ее в аэропорту, растаял и предложил свои услуги – взялся подвезти до Москвы.

– На что вы намекаете?

– На то, что эта женщина – одна из главных подозреваемых в убийстве вашего финансового директора. На вид – сущий ангел, а на деле – опытный и хладнокровный киллер. Вы уверены, что никогда не встречали ее раньше?

В глазах у Гольцева потемнело. Он сделал неловкое движение, отчего все снимки посыпались на пол. Однако Зиновьев не спешил их подбирать. Он смотрел на Гольцева пытливым взглядом, в котором читалось откровенное превосходство: «Кого ты хочешь обмануть? Меня? Так ни хрена у тебя не получится!»

«Этот толстячок-добрячок, любитель женщин и пустых разговоров, не так примитивен, как показалось мне с самого начала…» – с ужасом подумал Гольцев и закрыл глаза. За последние полгода стараниями своей жены он сделался настоящим неврастеником и теперь с трудом сдерживал свои эмоции.

– Перестаньте меня мучить, – едва слышно пробормотал он, не открывая глаз. – Да, я встречал эту женщину раньше. И что? Я не верю, что она убила Олега Суворова. Он здесь совершенно ни при чем.

– Эта женщина – владелица частного детективного агентства «ВОЛАНД». Ее зовут Маргарита Волошина. И вдобавок она работает на особый отдел ФСБ… Думаю, вам не надо объяснять, чем занимаются агенты этого отдела. И столь пристальное внимание к вам с их стороны может означать только одно – вы, господин Гольцев, занесены в список смертников. Не знаю, что вы там натворили, но поверьте – эти ребята шутить не любят. Ваша жена, вероятно, была убита одним из «особистов». Любовница, скорее всего, тоже. А что касается Суворова, то я лично видел, как Волошина увивалась возле него в аэропорту. После встречи с нею Суворова похитили и убили. Так что в ваших интересах рассказать мне все. На данном этапе мы с вами – союзники.