Часть вторая

Гамбургер, которым он рассчитывал утолить голод, выглядел очень даже аппетитно – румяная корочка, поджаристое мясо, щедро политое кетчупом. Однако, как только Рябой поднес ко рту это «произведение кулинарного искусства», в нос ударил весьма специфический запах.

«Из кошек они их делают, что ли?» – раздраженно подумал он и, на всякий случай, еще раз понюхал. Так и есть – мясо, старательно запрятанное между слоями булки, оказалось тухлым. Брезгливо поморщившись, Рябой решительно двинулся к киоску, где несколько минут назад купил этот злополучный гамбургер.

– Девушка, я не мог бы получить назад свои деньги? – вежливо, но твердо спросил он, просовывая в окошко свой несостоявшийся завтрак.

– А в чем дело? – на лице худенькой продавщицы вместо дежурной улыбки, которой она встречала каждого потенциального покупателя, появилось агрессивное недовольство.

– Гамбургер – несвежий, – терпеливо пояснил Рябой. – Есть его невозможно. Так что, будьте добры, верните мои деньги.

– Несвежий?! Да что ты такое говоришь?

– Не верите – понюхайте. А если не боитесь отравиться, можете отведать. Тогда поймете, что я нисколько не преувеличиваю.

– Так ты его все-таки пробовал? – торжествующе уточнила продавщица и, не дождавшись ответа, заявила: – О каких деньгах ты говоришь? Гамбургер надкусан!

«Черт знает что! – Рябой почувствовал, как в нем закипает злость. – Эта идиотка вместо того, чтобы извиниться, пытается свалить вину на меня… Господи, ну и страна, ну и нравы! Нет, с таким подходом к делу мы никогда не выкарабкаемся из дерьма!»

– Девушка, я его даже не пробовал. Не хотите возвращать деньги, не возвращайте. Только не надо на меня орать, – он сделал шаг к урне, намереваясь выбросить туда гамбургер, но его остановил истошный вопль продавщицы:

– Ну вы посмотрите на этого делового! Каков, а? Гамбургер ему, видите ли, не нравится! Да ты на себя посмотри, козел прыщавый! Небось в жизни ничего лучше и не пробовал!

Рука замерла на полпути, и Рябой, резко развернувшись, одним прыжком обогнул злополучный киоск. Рванул на себя дверцу, заскочил вовнутрь и, не совсем понимая, что делает, обхватил опешившую продавщицу сзади. Та пыталась вырваться, то тут же получила парочку чувствительных тычков под ребра. Но это было не все: молниеносным движением Рябой вытащил нож и приставил лезвие к шее девушки.

– Слушай меня внимательно, сука, – негромко сказал он. – Сейчас ты сожрешь эту вонючую дрянь, которую мне всучила. Или у тебя нет аппетита? Тогда придется затолкать его тебе в глотку, – и, чтобы продавщица поняла, что он не шутит, слегка надавил на лезвие.

Девчонка, вмиг потеряв всю свою наглость и уверенность, судорожно закивала. От страха и боли она даже перестала что-либо соображать, хотя от спасения ее отделяла самая малость – стоило только крикнуть: «Помогите!» Люди, которые в этот момент проходили рядом с киоском, так или иначе отреагировали бы.

– Ешь! – Рябой ослабил хватку, повернул девушку к себе лицом и сунул ей под нос гамбургер, обернутый в салфетку.

Та, давясь и всхлипывая, подчинилась приказу. По ее щекам текли слезы, в глазах стоял неподдельный страх.

– Ну, вот и умница, – похвалил Рябой, когда продавщица через силу затолкала в себя последний кусок. – Мой тебе совет – прими что-нибудь для профилактики. Иначе попадешь в больницу с отравлением… А теперь слушай дальше. Сейчас я уйду. Не бойся, не трону. Но если ты продашь еще кому-нибудь эту дрянь, тебе мало не покажется. Поняла?

Он был уверен, что девчонка и пикнуть не посмеет, даст ему уйти. Конечно, не стоило заводиться из-за такой мелочи, но Рябой терпеть не мог, когда какие-то там соплюшки, ничего из себя не представляющие, начинали качать права.

Перед тем как покинуть киоск, он еще раз обернулся и посмотрел на девчонку долгим, немигающим взглядом:

– Пикнешь – убью. Поняла?

Он видел, что продавщица поверила в реальность угрозы. Ему всегда верили, потому что Рябой был сама искренность. Слово «убийство» значило для него не больше, чем «метро», «футбол», «зоопарк». Рябой привык убивать и искренне считал, что это и есть его призвание. Судьба благоволила ему: в конце концов, нашелся и тот человек, который сумел по достоинству оценить его таланты. Если бы не он, Рябой бы точно пропал. Сгнил бы на зоне, куда несколько лет назад его упрятали проклятые менты. Этот человек (Рябой называл его Хозяином) помог ему выйти на свободу, обеспечил новыми документами и, что самое главное, работой. Причем такой, о которой Рябой и не мечтал.

Примерно раз в месяц в абонентский ящик, который он снял на свое имя, приходило письмо. В тщательно заклеенном конверте лежала фотография будущей жертвы, листок с ее адресом, а также инструкции, к какому сроку следует выполнить заказ. Чаще всего сроки эти были вполне приемлемыми – один или два месяца. Когда заказ был выполнен, Рябой звонил Хозяину и договаривался о встрече. Обычно они встречались в каком-нибудь людном месте – в парке, в кинотеатре, на стадионе. Там Хозяин передавал ему новый конверт, на этот раз с деньгами. Обменявшись рукопожатием, они расходились в разные стороны. Говорить им было абсолютно не о чем. Разве что обсудить детали нового задания?..

Войдя во вкус, Рябой стал убивать не только тех, на кого указывал Хозяин. Такое случалось нечасто – примерно раз в полгода. Естественно, за «сверхурочку» ему ни хрена не платили, но зато он получал моральное удовлетворение. Особенно нравился Рябому подготовительный этап: на протяжении недели неотступно следовать за будущей жертвой, мысленно примерять, какая смерть будет ей к лицу. В такие минуты он чувствовал себя богом: захочу – помилую, захочу – убью, а при желании превращу убийство в самый настоящий ритуал. Все это давало ощущение полной свободы и походило на занимательную игру.

Его никогда не мучили воспоминания о людях, которых он лишил жизни – по приказу или по собственной прихоти. Ну разве стоило забивать голову мыслями о тех никчемных существах, которые получали то, что заслуживали? Все эти «ночные бабочки», алкоголики, сварливые продавщицы и прочие отбросы общества… Да у него язык не поворачивался назвать их людьми! Иногда среди его жертв попадали и вполне респектабельные дамы. Таких он убивал с особым наслаждением. Ведь если рассудить, положения в обществе они достигли тем же традиционным методом, каким обыкновенная шлюха зарабатывает себе на пропитание. Только вместо жалких пятидесяти баксов получили богатого мужа, загородный дом и крутую тачку…

Пройдя десяток метров, Рябой обернулся и еще раз взглянул на киоск, на котором красовалась весьма претенциозная реклама: «Дешево и вкусно». Удовлетворенно усмехнулся – а девчонка-то оказалась понятливой: не побежала за милицией и забегаловку свою прикрыла.

«Ладно, пусть живет», – задним числом решил Рябой и шагнул к своей машине.

Возбуждение, которое он обычно испытывал при виде чужого страха, не прошло. Даже усилилось. Сейчас ему хотелось одного – снять этот, как теперь говорят, «стресс». Чертова продавщица его здорово завела, но она, к сожалению, не годилась на роль жертвы – слишком труслива и безответна. Такую даже убивать неинтересно. К тому же не было гарантии, что никто из соседних киосков его не запомнил. А Рябой не любил оставлять свидетелей…

«Если я немедленно кого-нибудь не найду, опять сорвусь, – подумал он, привычным движением поворачивая ключ зажигания. – Ладно, надо взять себя в руки и прикинуть, на какой вокзал лучше поехать. Курский ближе всего. Но там в последнее время крутится много ментов… Остается Белорусский. Чего-чего, а дешевых шлюх там – пруд пруди…» – Рябой почувствовал, как по телу разливается приятное тепло.

И вдруг острая, как бритва, мысль пронзила его разум – Маргарита Волошина! Впервые он увидел ее два месяца назад, когда следил за очередной жертвой – на этот раз респектабельной потаскухой. Она зачем-то обращалась в детективное агентство, которое возглавляла Волошина. Наверное, хотела нанять сыщиков, чтобы вывести на чистую воду своего толстяка-мужа, гулявшего направо и налево.

Разобравшись с дамой из высшего света своим традиционным способом, Рябой переключился на Волошину. Ему было чертовски любопытно узнать – как живет и чем дышит владелица самого модного в столице детективного агентства. Как оказалось, и Волошина, и ее напарник Андронов были не теми, за кого себя выдавали. Рябой осознал это, увидев, что устроили эти двое у американского посольства. Этот эпизод натолкнул его на мысль, что за спиной у «сладкой парочки» стоит серьезная организация. Но это только позабавило Рябого… Сам того не желая, он увлекся Волошиной. С той самой минуты, когда увидел ее впервые, он потерял душевное равновесие. Эта чертова баба мерещилась ему повсюду – в метро, в полупустых залах кинотеатров, среди завсегдатаев прокуренных баров. Он следил за нею денно и нощно, пытаясь понять – почему эта дамочка вызывает в его душе целую бурю неведомых доселе чувств? Неужели только потому, что она так хороша собою? Он делал все, чтобы заставить ее трястись от страха, искренне надеясь, что это как-то утолит его жажду. Он неистово желал взглянуть на нее другими глазами – не как на причину своих страданий, а как на жертву. Но Волошина оказалась крепким орешком. Если и испугалась, то ничем не выдала себя, не ударилась в панику. И тогда Рябой наконец-то понял, почему его влечет к ней. Все оказалось просто, как дважды два: они слеплены из одного теста. Они – две половинки одного пирога. Она – его судьба, а против судьбы, как известно, не попрешь. Эта мысль принесла ему долгожданное успокоение. Но в один прекрасный момент все переменилось. Это произошло, когда он вдруг обнаружил, что у него появился конкурент – невысокий, лысоватый парнишка в темных «Жигулях». От этого внешне неказистого паренька исходила реальная угроза. Рябой, чувствительный к подобным вещам, просек это сразу. И внутренне взбунтовался – кто дал недомерку право следить за женщиной, которая целиком и полностью принадлежала ему, Рябому? Которая была, в известном смысле, его собственностью и его судьбой…

Воспоминания обволакивали мягко, неназойливо, как лондонский туман: темная лестничная площадка, выходящий из квартиры Волошиной недомерок, взмах ножа и лужица крови на бетонном полу. И – на удивление – тяжелое тело, которое Рябой тащил на чердак, обливаясь потом и вздрагивая от каждого шороха… Ему повезло – по дороге он никого не встретил. А если бы и встретил, то ничего страшного не произошло бы. Столь житейскую картину – один из алкашей волочит на себе второго, пьяного в стельку, – можно наблюдать чуть ли не каждый день. Самым сложным оказалось поднять недомерка по чердачной лестнице. Но и с этим Рябой справился. Свалив тело в угол, он вернулся к своей машине, чтобы взять топор и спортивную сумку…

И хотя с момента убийства прошло почти двое суток, Рябому вдруг показалось, что это случилось не более получаса назад. Он даже покосился на свои руки – не остались ли на них следы крови? Тогда он перепачкался с головы до ног. Хорошо, что захватил из машины смену одежды…

Пескарь не выходил на связь уже сорок восемь часов, и Зиновьев забеспокоился. Утром, придя на работу, он первым делом попытался дозвониться агенту, но его попытки не увенчались успехом. Конечно, Пескарь мог отключить сотовый, дабы не привлекать к себе лишнего внимания. К примеру, если бы он решил сыграть роль забулдыги-сантехника, то телефон был бы ему точно ни к чему.

Но прошел час, другой, а Пескарь не звонил – его сотовый отзывался длинными гудками, и Зиновьев начал тихо звереть. В его практике случалось всякое. Бывало, что агенты исчезали на неделю-другую, а потом объявлялись и объясняли свое длительное отсутствие как-нибудь вполне прозаично: объект наблюдения неожиданно сорвался с места и умчался к черту на кулички. Так неожиданно, что агент не успевал поставить куратора в известность о своей отлучке.

«Может, и Волошина куда-нибудь сорвалась?» – подумал Зиновьев и, чтобы проверить это предположение, решил немедленно позвонить в агентство «ВОЛАНД».

Набрав номер телефона, который уже успел выучить наизусть, почти сразу услышал в трубке бесстрастный голос секретарши:

– Детективное агентство «ВОЛАНД» слушает.

– Я могу поговорить с Павлом Андроновым? – поинтересовался вежливо и тут же представился: – Это Зиновьев беспокоит. Вы меня еще не забыли, Аллочка? Я приятель Павла Андреевича, звонил вам на прошлой неделе.

– Нет, не забыла, – голос секретарши стал чуть-чуть теплее. – К сожалению, Павла Андреевича сейчас нет. Он в командировке. Будет через неделю. Может, что-нибудь передать?

– Нет. Простите, а Маргарита Сергеевна у себя?

– Вы хотите с нею поговорить?

– Даже не знаю… Наверное, дождусь-ка я лучше Павла Андреевича. До свидания, Аллочка, всего вам хорошего.

Несколько минут Зиновьев молча созерцал планировку своего кабинета, затем включил компьютер. Войдя на сервер криминальной милиции, ввел код поиска: неопознанные трупы за истекшие двое суток. Минуты тянулись мучительно долго. Наконец пришел ответ. Зиновьев пробежался глазами по строчкам и вздохнул с облегчением – в числе жертв никого, по приметам похожего на агента Пескаря, не было…

Но успокоение было кратковременным. Предчувствие того, что Пескарь попал в беду, сменилось почти стопроцентной уверенностью.

«Попробуем пойти другим путем», – решил Зиновьев и сделал еще один звонок, на этот раз начальнику ГИБДД. После пятнадцатиминутных переговоров тот согласился помочь подполковнику: «Жигули» шестой модели с номерным знаком «024 МГ» были объявлены в розыск…

Обычно он менее эмоционально реагировал на пропажу своих агентов. Работа в департаменте Кудрявцева сделала его до жестокости хладнокровным. Но на этот раз все было по-другому. И хотя Зиновьев старался держаться невозмутимо, он был уязвлен до глубины души.

«Бедный самоуверенный Пескарь… – вздохнул он, вспоминая их последнюю встречу. – Не успел ничего толком выведать, как его уже вывели из игры… – и тут же с досадой подумал: – Выходит, кадры в особом отделе подготовлены лучше. Из этого следует, что Волошину все-таки надо перевербовывать на нашу сторону».

Зиновьев не сомневался, что Пескаря убрала эта девица-красавица. Смазливая куколка с душой прирожденного убийцы. Только она – больше некому. И только в том случае, если Пескарь стал свидетелем какой-либо секретной операции.

Мысль о секретной операции показалась ему весьма продуктивной. Придвинув к себе сводку происшествий за последние двое суток и вооружившись зеленым маркером, Зиновьев принялся «пропахивать» сообщения, надеясь найти какую-нибудь зацепку.

«Взрыв гаража в Нижних Мневиках, погибших нет… Типичное не то. Автокатастрофа на Успенском шоссе. Пострадавших трое – две девицы легкого поведения и мелкий рэкетир… Н-да, мало похоже на секретную операцию особого отдела. Убийство на Артамонова – огнестрельное ранение в голову. Оружие – полуавтоматический пистолет 40-го калибра „Таурус“, оставленный на месте преступления… Это уже кое-что… Убийство в магазине на Кузнецком мосту…»

В этот момент телефон у него на столе зашелся звонкой трелью.

– Товарищ подполковник?.. Инспектор ГИБДД Давыдов беспокоит, – послышался в трубке преувеличенно бодрый мужской голос. – Нашелся ваш «жигуль».

– Нашелся? – не сразу поверил Зиновьев. – Где?

– Стоит во дворе Староконюшенного переулка, возле дома пятнадцать. Цел и невредим, сигнализация включена. Какие будут указания?

Мгновение поразмыслив, Зиновьев сказал:

– Охранять машину. Я немедленно выезжаю.

Он был так обрадован неожиданной новостью, что сорвался с рабочего места, никого ни о чем не предупредив. Впопыхах даже забыл захватить сотовый телефон, но возвращаться не захотел – плохая примета.

В Староконюшенный переулок он попал через двадцать три минуты после звонка инспектора. Как ни странно, но, увидев машину пропавшего Пескаря, не испытал никакого облегчения. Скорее, легкую досаду, что его версия не подтвердилась. Если бы над его агентом поработали «чистильщики» особого отдела, то ни машины, ни Пескаря ему было бы не видеть до конца своих дней.

Притормозил неподалеку, вышел и, завидев одинокого паренька в форме гаишника, поспешил к нему:

– Инспектор Давыдов?

– Так точно, – вытянулся паренек.

– Расслабьтесь, старший лейтенант. Лучше расскажите, как вам удалось так быстро найти эту тачку.

– Я тут ни при чем, – застенчиво улыбнулся тот. – Это все местный участковый. Он еще вчера глаз положил на эту машину. Позвонил мне – я тут неподалеку живу – попросил посмотреть, не числится ли в угоне. А сегодня, буквально полчаса назад, на нее пришла ориентировка. Я сразу и вспомнил.

– Интересно, а почему вашего участкового заинтересовала эта машина? – Зиновьев вытащил из кармана пачку «ЛМ». Взял сигарету себе и, конечно же, предложил лейтенанту.

– Спасибо, не курю, – отказался тот. – А почему заинтересовала, не знаю. Не спрашивал.

– Понятно… Ну что ж, спасибо вам большое. Вы свободны.

Однако Давыдов, вместо того чтобы идти по своим делам, вдруг попросил:

– Товарищ подполковник, вы не могли бы показать свои документы?

Опешивший Зиновьев хотел было послать паренька подальше, но вдруг понял, что тот совершенно прав. Ну мало ли кто подойдет к нему среди бела дня и представится подполковником ФСБ? Достав из внутреннего кармана удостоверение, показал его Давыдову в развернутом виде. Когда формальности были соблюдены, лейтенант спросил:

– Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Нет. Сам справлюсь.

Проводив лейтенанта взглядом, Зиновьев со всех сторон осмотрел автомобиль. Заглянул под днище – нет ли там чего постороннего? Все оказалось чисто. Разглядеть, что делается внутри салона, мешали тонированные стекла. Уверенный, что машина заперта, он на всякий случай подергал ручки дверок. Одна, как ни странно, поддалась, но сигнализация почему-то не сработала. Красная лампочка замигала, но ни рева, ни писка.

«Без паники, – одернул он себя. – Надо же, вообразил, что тачка нашпигована тротилом. Особый отдел не станет так глупо рисковать – мало ли какой пацан захочет подержаться за руль? Лишние жертвы им уж точно ни к чему… Так что давай, Игорек, действуй».

Все еще сомневаясь – правильно ли он поступает? – Зиновьев натянул тонкие резиновые перчатки. Пыхтя и потея (сказывался лишний вес), влез в салон и, стараясь ни к чему не прикасаться, внимательно осмотрелся. Мгновение поразмыслив, сунул руку под сиденье. Пальцы нащупали небольшой полукруглый предмет, на ощупь похожий на катушку от фотопленки. Это в самом деле оказалась катушка. Только вот самого фотоаппарата нигде не было видно. Аккуратно упаковав находку в пластиковый пакет, Зиновьев открыл бардачок и удивленно присвистнул: там лежали сотовый телефон и связка ключей. И то и другое, судя по всему, принадлежало Пескарю.

«Ничего не понимаю… Кто положил их сюда? И зачем?..» Его взгляд вновь обежал совершенно чистый салон – нет ничего, что внушало бы опасение. И все же Зиновьев уже жалел, что приехал один, без экспертов и взрывотехников. Осмотр машины профессионалами был бы не лишним.

«Ну чего ты стоишь, как истукан? – мысленно подогнал он себя. – Бери сотовый Пескаря, вызывай бригаду. Пусть обшаривают машину сверху донизу!»

Казалось бы, чего проще – протянуть руку и взять телефон, однако инстинкт самосохранения сработал раньше, чем Зиновьев успел это сделать.

«А вдруг в сотовом – детонатор?.. Такие случаи в последнее время не редкость, так что надо быть поосторожнее с подозрительными предметами», – он выбрался из салона весь мокрый от пота. Колени дрожали. Чтобы немного отдышаться, медленно прошелся вдоль машины. На несколько секунд задержался возле багажника и вдруг почувствовал запах, который не мог спутать ни с чем другим – так пахнут начинающие разлагаться трупы.

Забыв об осторожности, Зиновьев ринулся в машину, выхватил из бардачка связку ключей, вернулся к багажнику. Непослушными пальцами вставив ключ в замочную скважину, повернул. Крышка багажника поползла вверх, и Зиновьев увидел то, что могло пригрезиться ему только в ночном кошмаре – расчлененный труп своего пропавшего агента…