От скрипа двери Маргарита вздрогнула и машинально схватилась за пистолет, лежащий в открытом ящике стола.

«Нервы – ни к черту!» – подумала, увидев на пороге Вадика Агеева, вызванного ею «на ковер» пять минут назад.

При всех его недостатках Вадик обладал отменной реакцией – незамедлительно потянулся к кобуре и тут же весело расхохотался, констатировав:

– Похоже, Маргарита Сергеевна, вы ждали кого-то другого!

– Ты слишком высокого мнения о себе, – отшутилась та и, сунув пистолет на прежнее место, улыбнулась в ответ: – Присаживайся.

Вадик, бесцеремонно развалившись в кресле, уставился на нее, как на иллюзиониста в цирке – с таким же жадным любопытством. Будь на то ее воля, Маргарита ни за что на свете не обратилась бы за помощью к этому самовлюбленному самцу. К сожалению, у нее не было другого выхода…

– Во время работы в милиции тебе приходилось сталкиваться со следователем прокуратуры Музруковым? – напрямую спросила она.

– Приходилось, – кивнул Вадик.

– Что он за человек?

– Нормальный мужик. Если в какое-нибудь дело вцепится, обязательно доведет до конца.

– Взятки берет?

– Странный вопрос. Если и берет, то по мелочи. Не наглеет. По крайней мере, за руку не схвачен.

– Ты должен заставить его взять тысячу долларов.

Вадик Агеев одарил Маргариту таким взглядом, словно та предложила ему, по меньшей мере, участвовать в покушении на президента.

– Простите, Маргарита Сергеевна, – замотал он головой, – но я не могу на это пойти. Это же нарушение закона!

– Ой, Вадик, не надо, а? Раньше тебя никогда не шокировали предложения такого рода. Я бы сама дала на лапу этому Музрукову, но меня он может и послать. А с тобой он когда-то работал. Тем более что тысячу баксов он получит почти что задаром. От него требуется всего ничего – копия уголовного дела по факту убийства гражданки Нечаевой.

– Это та дамочка, что так неудачно сходила в бутик а-ля Версаче? – глаза Вадика хитро блеснули.

Проигнорировав вопрос, Маргарита продолжала с нажимом:

– Мне нужны все материалы следствия: заключения экспертов, показания очевидцев, фоторобот предполагаемого преступника. Ну как, сделаешь?

– А если он меня отошьет? Или вообще решит засадить по 291-й статье? Я ведь здорово рискую, предлагая ему эту сделку.

– Чего ты хочешь? – напрямую спросила Маргарита. – Надбавку за риск?

– Умная вы женщина, Маргарита Сергеевна. Работать с вами – одно удовольствие. Схватываете с полуслова.

– Сколько?

– Ну, хотя бы не меньше, чем вы предлагаете Музрукову.

Возмущению Маргариты не было предела, но высказывать вслух свое отношение к происходящему она не посчитала нужным. Лишь спокойно спросила, глядя Агееву прямо в глаза:

– А не подавишься?

– В самый раз, – ничуть не смутился тот.

– Тогда считай, что с этой минуты ты больше не работаешь в «ВОЛАНДе». Ты уволен!

На губах Вадика тут же появилась улыбка заблудшего ангела. Проигнорировав недвусмысленное заявление Маргариты, он вытащил из кармана пачку сигарет и демонстративно закурил.

– Мне что, вызывать охрану? – спросила Маргарита. – Или уйдешь по-хорошему?

– Уйду, Маргарита Сергеевна, только сначала ответьте мне на один вопрос: как объяснить, что человек, подозреваемый в убийстве Нечаевой, очень похож на нашего уважаемого Павла Андреевича? Я бы спросил об этом у него самого, но босса, к сожалению, второй день нет на работе.

Маргариту бросило в жар. Затем в холод. Пальцы стали ледяными, а по спине поползла горячая струйка пота. Только колоссальным усилием воли ей удалось не выдать своего волнения.

«Откуда он знает, что Павла подозревают в убийстве? – подумала она, глядя в небесно-голубые глаза Вадика. – Не иначе, видел материалы следствия. Но каким образом он все разнюхал?.. Хотя чему я удивляюсь? Он же – бывший опер. Прослышав об убийстве на Кузнецком, вспомнил об информации, что пришла на пейджер Дриневского, сопоставил факты и тут же бросился к Музрукову за информацией, которую явно можно продать… Наверное, они по сей день в приятельских отношениях».

– Тебе что, зарплаты не хватает? – не удержалась она, хотя прекрасно понимала, что шутить с шантажистом – себе дороже.

Вадик поморщился – мол, разве это зарплата? Не вставая с места, Маргарита открыла сейф и достала из него пачку стодолларовых купюр. Отсчитав две тысячи, молча подтолкнула деньги к краю стола. Вадик наблюдал за ее действиями с нескрываемым торжеством. Он откровенно радовался, что добился своего, и в эти минуты был похож на ребенка, получившего на день рождения долгожданную игрушку.

– Мне нужна копия дела к завтрашнему утру, – сухо уточнила Маргарита, мысленно злорадствуя, потому что знала: даже самый ловкий пройдоха не в состоянии выполнить такое сложное задание за двадцать четыре часа.

Но она явно недооценила Вадика. С улыбкой победителя тот вытащил из кармана куртки пластиковый футляр и повертел им перед собой.

– Зачем ждать завтрашнего утра? На этой дискете все, что удалось собрать сыщикам за два дня… Качество гарантирую!

Небрежно сунув деньги в бумажник, он нарочито медленно встал и так же медленно направился к выходу. Маргарита едва сдержалась, чтобы не выхватить из стола пистолет и не разрядить в этого подонка всю обойму. Но вместе с тем она прекрасно понимала, что в данный момент не может позволить эмоциям взять над нею верх. Другое дело, если бы она столкнулась с этим негодяем в темном месте часиков этак в одиннадцать. А так – за стенкой куча народу, свидетелей хоть отбавляй. Для полного счастья ей не хватало только обвинений в умышленном убийстве собственного сотрудника!

«Ну, если ты, гад ползучий, подсунул мне какую-нибудь туфту, я тебя задушу собственными руками!» – подумала Маргарита, вставляя дискету в дисковод.

Вадик таки не обманул – на дискете в самом деле оказались материалы уголовного дела, возбужденного по 105-й статье УК. Маргарита углубилась в изучение информации. Учитывая, что с момента совершения преступления прошло всего два дня, оперативники поработали очень даже неплохо. Показания свидетелей (продавцов и покупателей) помогли Маргарите восстановить цепь событий, произошедших в магазине в тот роковой для Павла день.

Теперь она не сомневалась: Павел, да и она сама, пали жертвой собственной самоуверенности. Их обвели вокруг пальца, как школьников. Сообщение, посланное на пейджер Дриневского, было липовым. Такой же липовой была жертва похищения. Преступники задумали всю эту аферу только для того, чтобы вычислить – кто именно сел им на «хвост».

«Какое счастье, что в последнюю минуту Павел отговорил меня ехать в бутик, – подумала Маргарита. – Словно предчувствовал… И где бы я сейчас была? В могиле! – И тут же мысленно остановила себя: – Боже, какие мрачные прогнозы! И, между прочим, ни на чем не основанные. Павел жив, я в этом уверена. Иначе зачем было его похищать?»

Она просидела в своем кабинете без малого час и за это время выкурила почти пачку сигарет и выпила дюжину маленьких чашечек кофе. В голове у нее было пусто, на душе тревожно, а на сердце тяжело, как никогда. Маргарита не знала, что предпринять, и от этого нервничала еще больше. Единственное, в чем она была уверена на все сто, так это в том, что одной ей с этим делом никак не справиться. Нужны толковые союзники, кровно заинтересованные в том, чтобы вывести этих «неуловимых похитителей» на чистую воду. С родной милицией связываться она не хотела. Саранский «зарубил» ее благие намерения на самом корню. Собственные подчиненные (если вспомнить Вадика Агеева) могли преподнести самые невероятные сюрпризы…

«Главное – не опускать руки. Из любой, даже самой препаршивейшей ситуации всегда есть выход! Не ошибается тот, кто ничего не делает… – настраивала она себя. – Начать с того, что эти мерзавцы и впрямь неуловимы. Они не оставляют после себя никаких следов – свидетелей убирают, не щадят даже своих… Взять того же Дриневского. Стоило Павлу выйти на его след, как парень получил пулю в башку. Засветился – выбывай из игры. И никаких компромиссов! Да-а, законы в этой банде – волчьи. Чудо, что в тот момент, когда Петька тронул детонатор, я вышла в прихожую. А то отскребали бы и мои мозги от стенки… – Ее напряженно работающий ум вдруг уловил откровенную нестыковку в действиях преступников: – А почему я решила, что это они сунули в холодильник взрывчатку? Это же глупо и непрофессионально! Ведь туда мог заглянуть кто угодно. Та же следственная бригада, выехавшая на место происшествия. Или родственники, обнаружившие труп Дриневского… Нет, такие штучки не в их стиле. Выходит, тротильчик в морозильную камеру положил сам хозяин квартиры!»

Выключив компьютер и спрятав дискету в сейф, Маргарита несколько минут молча обкатывала пришедшую на ум догадку. И в конце концов решила, что в холодильнике, кроме денег, вполне мог храниться какой-нибудь компромат.

И вдруг в ее мозгу что-то щелкнуло. Перед глазами яркой фотографической вспышкой высветилась картинка двухдневной давности – Петька протягивает ей видеокассету со словами: «Нашел в холодильнике, в одном из контейнеров для фруктов», а она, не в силах оторвать взгляда от новеньких, упакованных в полиэтиленовые пакеты пачек долларов, берет эту кассету и кладет…

«В сумочку! – У Маргариты вырвался стон отчаяния: – Вот идиотка! Два дня эта кассета лежит у меня дома, а я даже не удосужилась посмотреть, что на ней!»

Вскочив, она бросилась к выходу, чувствуя, что близка к решению всех своих проблем, как никогда. Промчалась мимо ошарашенной секретарши, вылетела из офиса и, на ходу доставая ключи, побежала к машине. А минут через пятнадцать уже парковалась у своего дома, моля бога, чтобы ее догадки оказались верны.

«Если на кассете – компромат (иначе зачем бы Дриневскому ее прятать да еще и минировать?), то Павла я обязательно вытащу. Как? Очень просто – позвоню по его сотовому и предложу этим подонкам сделку. Натуральный обмен, так сказать. Они, надо полагать, не полные идиоты, примут мои условия…»

На одном дыхании взбежав на второй этаж, открыла замки и, игнорируя вышедшую ей навстречу Дусю, метнулась в спальню. Где-то здесь, под кроватью, должна была валяться сумочка, которую Маргарита брала с собой в тот злополучный день. К счастью, сумочка отыскалась сразу – пылилась себе на том самом месте, куда она ее в сердцах забросила. Дрожащими пальцами Маргарита расстегнула замок и вздохнула с облегчением – кассета с надписью по диагонали «Амстердам» была на месте. Теперь скорее – в гостиную, кассету – в видеомагнитофон, щелкнуть тумблером телевизора…

Изображение на экране было не очень четким – двое мужчин сидели в открытом кафе где-то в центре, видимо, этого самого Амстердама. Звук и того хуже – из-за городского шума было невозможно разобрать, о чем они говорили. Однако обоих собеседников Маргарита узнала сразу. Одного, Джабраила Загаева, чеченца, по телевизору показывали почти так же часто, как российского президента. Правда, героем телеэкрана он был года три назад. Когда он погиб, многие вздохнули с облегчением – уж слишком непримиримым воителем был Джабраил. Но, просмотрев пленку до конца, Маргарита поняла, что слухи о его смерти сильно преувеличены.

Второго мужчину она видела живьем всего один раз, но зато так близко, что могла дотронуться до него рукой. Даже говорила с ним, кокетничала и, что греха таить, пыталась затащить его в постель… Слава богу, не удалось, потому что тогда вести переговоры было бы труднее.

Вглядываясь в лицо собеседника Джабраила Загаева, Маргарита усмехнулась:

«Значит, вот ты каков, король рекламы Вениамин Гольцев! Внешне – рохля, интеллигент, а что делается у тебя в душе, одному богу известно. Хотя, скорее, не богу, а дьяволу. Не о погоде же вы беседуете, в конце концов, с чеченским террористом. Разговор деловой, сразу видно…»

Маргарита была уверена, что с применением специальной техники можно расшифровать каждое предложение из тех, которыми обменивались эти двое. Так что не зря она спешила домой, не зря. Единственное, чего она никак не могла объяснить: каким образом кассета с таким крутым компроматом попала к одному из похитителей – Дриневскому?

«А может, генерал Кудрявцев был прав?.. Может, Гольцев имеет к этой банде самое непосредственное отношение – к примеру, руководит ею? А похищение и убийство собственной жены – не что иное как инсценировка… Если это так, тогда понятно, почему убрали Лику Кирилину и капитана Бондаренко. Лика о многом знала, а Бондаренко с его опытом вполне мог раскрутить ее на признание…» Маргарита нажала на «стоп» и судорожно бросилась искать чистые кассеты, чтобы сделать парочку копий.

Теперь она знала, как спасти Павла. Если только он еще жив…

Волна сырого терпкого воздуха, накатившая неизвестно откуда и мягко прошедшаяся по щеке, ненароком разбудила его.

«Как долго я пролежал здесь? Час? Два? Сутки? Или неделю?.. – тяжело, словно ржавые шестерни часов, заработала мысль. – Странно, но это, скорее всего, не подвал бутика… Не слышно шума автомобилей, пахнет плесенью, да и пол не бетонный, а дощатый».

Собравшись с силами, Павел разлепил веки. В лицо ударил луч света – глаза защипало так, словно в них вонзились сотни тончайших иголок. Застонал от боли, хотел было закрыть лицо ладонями и вдруг понял – руки и ноги связаны. До боли закусив губу, постарался сосредоточить внимание на чем-нибудь другом. Прислушался. Сверху доходили едва различимые звуки шагов, голоса… Определенно, говорили мужчины, но ни слова нельзя было понять.

«Почему они не убили меня?»

Вопрос остался без ответа. Гадать Павел не стал, решив, что вскоре все разрешится само собой. Объяснят. Иначе зачем был этот спектакль?

Он сделал еще одну попытку открыть глаза, но на этот раз был более осторожен – отвернулся от света. Мгновения оказалось достаточно, чтобы понять: он находится в оборудованном под кладовку подвале. Чтобы не насиловать зрение, откатился в дальний угол. В полумраке глазам легче было бы привыкнуть к сочившемуся сквозь зарешеченное окно свету.

Но окончательно прийти в себя ему не дали. Дверца в потолке, закрывающая выход из подвала, распахнулась, на ступеньках крутой лестницы показались «адидасовские» кроссовки, а потом и спортивная фигура обритого наголо «бойца». Спрыгнув на пол и не увидев Павла, он нервно опустил руку на торчащую из кобуры рукоятку пистолета.

– Макс! – позвал растерянно и окинул подвал напряженным взглядом. Обнаружив наконец пленника в темном углу, расслабленно усмехнулся и, оглянувшись, небрежно бросил куда-то вверх: – Все в порядке, Макс. Отбой, – затем вразвалочку подошел к Павлу и, нагнувшись, окинул его изучающим взглядом.

Павел тоже присмотрелся, пытаясь зафиксировать в памяти черты незнакомца, но, кроме огромного силуэта, поблескивающего черепа и мясистого носа, ничего толком не увидел: мешал слепящий свет из окна, приходящегося как раз за спиной у верзилы.

– Смотри-ка, ожил, – удивленно протянул тот. – А мы-то думали, дня через два оклемаешься. Ну ничего, живчик. Сейчас мы это исправим.

Павел хотел было достойно ответить, но в следующую секунду почувствовал, как в живот ему с силой ткнулся тупой носок кроссовки. Затем последовал удар в пах, по почкам, еще один под дых, вновь по почкам… Верзила делал свою работу с каким-то садистским упоением, молча, время от времени посапывая и причмокивая языком.

Павлу же оставалось одно – сжать зубы, терпеть и думать, с каким удовольствием он вскочил бы на ноги и раздробил бы своему палачу челюсть. Но сейчас, когда руки и ноги были связаны, ни о каком сопротивлении не могло быть и речи. Слава богу, экзекуция закончилась прежде, чем он потерял сознание. Видимо, решив, что клиент вырубился, верзила разочарованно сплюнул и, поскрипывая деревянными ступеньками, удалился восвояси. Но звука захлопнувшейся дверцы Павел не услышал. Наверху прозвучало несколько коротких фраз, и что-то увесистое, прогрохотав по ступенькам, рухнуло на пол. Похоже, сбросили мешок с картошкой. Лишь после этого дверца закрылась. В подвале вновь стало темно.

Подумав о том, что теперь его потревожат не скоро, Павел вздохнул с облегчением. Наконец-то у него появилось время все спокойно осмыслить и попытаться найти выход из непростого положения. Пребывать и дальше в роли боксерской груши ему совсем не улыбалось. Еще пару минут назад он надеялся, что получит хоть какие-то объяснения, но теперь понял – цацкаться с ним не будут. Следовательно, и он должен действовать соответствующим образом. Действовать при первом благоприятном случае. Вот только выпал бы этот случай…

Предаваясь невеселым размышлениями о своей участи, Павел даже не подозревал, что в подвале он уже не один. Не подозревал до тех пор, пока не услышал протяжный стон.

«Неужели по лестнице прокатили человека?!» – превозмогая боль, он слегка повернул голову и увидел метрах в пяти от себя скорчившуюся фигуру.

Это был средних габаритов и лет мужчина. Как и у Павла, у него были связаны руки и ноги, рот заклеен широкой полосой скотча. Первое, что пришло в голову – подкинули «шестерку». Но у незнакомца был настолько жалкий вид, что Павел не стал развивать эту мысль.

«Подвальчик все больше и больше начинает смахивать на камеру сизо, – не без сарказма подумал он. – Становится тесно, душно, а через час-другой, глядишь, еще и мочой запахнет…»

– Эй! – попытался Павел привлечь к себе внимание.

Но в ответ незнакомец лишь вздрогнул всем телом, а потом застыл. Павлу даже показалось, что бедолага перестал дышать.

«Или избили до полусмерти, или здорово напугали, – заключил он и решил оставить незнакомца в покое. – Если парень считает, что может справиться со своими проблемами без меня, то черт с ним! Как-нибудь обойдусь…»

Не прошло и получаса, как дверца в подвал вновь открылась. Павел приготовился было к очередной экзекуции, но верзила, спустившийся на этот раз не один, а с напарником, лишь по-хозяйски осмотрел кладовую. Потом они подняли лежащего у лестницы мужчину и потащили его наверх. Минут через пять вернулись. Подойдя к Павлу, верзила пару раз пнул его ногой в живот, затем завязал глаза и подхватил под мышки. Напарник поднял за ноги. Так же, как и другого пленника, его выволокли из подвала.

Несли небрежно, а когда швырнули на что-то жесткое, в нос ударил запах бензина.

«Судя по всему, бандиты решили сменить место дислокации, – предположил Павел. – Наверное, наши ребята сели им на „хвост“… Марго – девочка не глупая, небось давно обо всем догадалась. Доложила Саранскому, а он и подсуетился».

Заработал двигатель, и машина рывком взяла с места. Ехали минут двадцать – вроде бы по разбитой проселочной дороге. За это время никто из бандитов не проронил ни слова.

– Кажется, то, что надо, – наконец проговорил верзила. – Тормози.

Автомобиль остановился. Павла вытащили из машины и, бросив на землю, сняли с глаз повязку. Увиденное шокировало. Вокруг был лес. Неподалеку за деревьями маячил джип. А рядом, метрах в двух, лежал его товарищ по несчастью. На вид – интеллигент, одет по моде. Впрочем, это разве что угадывалось: брюки были в грязи, рукав пиджака оторван, а галстук небрежно засунут в нагрудный карман. Интеллигент как затравленный зверь смотрел то на верзилу, то на его напарника Макса. Казалось, он вот-вот заплачет.

Такой поворот событий не сулил ничего хорошего. Сходив к машине, верзила возвратился с лопатой и, кивнув на интеллигента, скомандовал своему напарнику:

– Развяжи его. Сними со рта скотч. Пусть глотнет напоследок кислорода.

Макс без промедления выполнил приказ.

– Эй, ребята, да вы что?.. – жалобно заскулил интеллигент. – Я понимаю, морду набить, на пару часов вниз головой подвесить, но убивать?.. У меня же дети!

– Раньше нужно было думать о своих короедах, – холодно проговорил верзила и швырнул интеллигенту лопату. – Копай.

– Что копать?

– Могилу. Себе и вот этому, – верзила указал на Павла. Судя по интонации, с которой были произнесены эти слова, он не шутил.

«И кто бы мог подумать, что развязка наступит так скоро? – с досадой подумал Павел. – Неужели все так плохо? Может, попытаться сговориться с этими шакалами?»

– Ребята, давайте не будем спешить, – словно подслушал его мысль интеллигент. – Еще есть масса вариантов… Хотя бы один из них вас устроит.

Широко улыбнувшись, верзила переглянулся с напарником:

– Как думаешь, Макс, у него есть шанс?

Макс отрицательно покачал головой.

– Вот видишь, – вновь обратился к интеллигенту верзила. – Мы получили приказ. А у нас, как в армии, приказы не обсуждают. Так что давай, рой. И лучше не заставляй делать это меня. Если я возьмусь за лопату – закопаем живьем.

Интеллигент не шелохнулся. Крепко сжимая черенок, тупо уставился на носки своих ботинок с таким видом, будто происходящее его не касается.

«Предложат копать мне, не откажусь, – ухватился за соломинку Павел. – Развяжут руки, тогда посмотрим, кому понадобится могила. Только бы интеллигент выстоял».

Но бандиты откровенно игнорировали Павла. Стали дожимать интеллигента. Предложили на выбор еще парочку вариантов мучительной смерти, а потом верзила неожиданно сменил тактику:

– Сколько дашь за свою шкуру?

Интеллигент встрепенулся. В его глазах наконец-то появилось осмысленное выражение.

– Двадцать штук…

– Да ты чего, сдурел? – искренне возмутился верзила. – Хочешь, чтобы я против своего шефа попер за каких-то двадцать штук?

– Пятьдесят.

– Сто, – подвел черту верзила. – На рыло.

Неизвестно, где взял бы интеллигент такие деньги, но он просиял и радостно воскликнул:

– Идет! Я же говорил, что можно все уладить.

Верзила удовлетворенно кивнул:

– Заметано. Теперь – копай.

– Но мы же договорились… – растерялся интеллигент.

– Ему, – оборвал верзила и перевел взгляд на Павла. – Или за него тоже заплатишь?

Ответа не последовало.

– Давай живее, – поторопил верзила. – А то могу и передумать.

– Хорошо, хорошо, – интеллигент схватился за лопату и принялся судорожно рыть яму.

«Ну и сволочь же ты! – про себя выругался Павел. – А я еще собирался вытащить тебя из этого дерьма!.. Эх, никогда не думал, что придется умирать вот так – в лесу, со связанными руками, со ртом, заклеенным скотчем. Может, хотя бы покурить перед смертью позволят?»

Павел уже смирился с мыслью, что его вот-вот убьют. Оставалось лежать и ждать, когда интеллигент выроет яму, после чего один из бандитов спустит курок своего пистолета. А пока они, как и прежде, не обращали на Павла никакого внимания. Словно его и не было. Спокойно покуривали в сторонке и, ухмыляясь, наблюдали за стараниями интеллигента. Наконец верзила снисходительно скомандовал:

– Ладно, хватит. Теперь тащи туда этого урода.

Интеллигент, отшвырнув в сторону лопату, с трудом выбрался из могилы. Осторожно подошел к Павлу и, наклонившись над ним, прошептал:

– Извини, брат… сам понимаешь…

Взяв Павла под руки, поволок его по мокрой траве. Если бы не был заклеен рот, Павел послал бы интеллигента подальше. А так всего лишь отвернулся, чтобы не касаться щекой его лица. Когда до вырытой ямы оставалась какая-то пара метров, интеллигент неожиданно закашлялся. Кашлял долго, надсадно и никак не мог остановиться.

«Вот недотепа, – беззлобно подумал Павел. – Господи, скорее бы все это кончилось!»

– Давай, придурок, шевелись! – заорал верзила. – Время не ждет!

– Не могу, – прохрипел интеллигент. – У меня приступ. Астма…

– Да ладно, оставь его, – сделав вдруг шаг вперед, сказал сердобольный Макс. Но на этом его сердоболие иссякло. Бесцеремонно схватив Павла за ноги, подтащил его к яме и толкнул вниз.

«Ну вот и все, – подумал тот и закрыл глаза. – Сейчас он щелкнет предохранителем и…»

Выстрел прозвучал, но Павел, как ни странно, не почувствовал боли. Лишь сверху на него обвалилось что-то тяжелое. Вздрогнув, он машинально открыл глаза и увидел интеллигента, у которого выстрелом была снесена половина черепа.

– Ну ты и отморозок! – донесся до него голос верзилы. – Не мог секунду подождать?

– Извини, – Макс с любопытством заглянул в могилу. – Так получилось. Зато мертвее не бывает…

– Море кровищи и… никакого кайфа. Ладно, отдыхай. Второй – мой, – верзила брезгливо сплюнул, вытащил из-за пояса пистолет и, заученным движением сняв его с предохранителя, нацелил на Павла…