Стоя на веранде собственной дачи, Большаков с каменным лицом наблюдал за стайкой воробьев, резвившихся в неглубокой лужице. Только что прошел короткий летний ливень, и природа, стосковавшаяся по дождю, будто ожила: зелень на деревьях стала еще ярче, от влажной земли поднимался легкий парок, а мокрый гравий на причудливо извилистой дорожке заискрился всеми цветами радуги. Глядя на эту первозданную красоту, Большаков вдруг почувствовал себя опустошенным. Ему нестерпимо захотелось вернуться в сад, упасть в мокрую траву и уткнуться разгоряченным лицом в тонкие стебли ромашек. Однако вместо этого он резко повернулся и, тяжело ступая, поднялся на второй этаж. Там, в огромной гостиной, на стенах которой висели охотничьи трофеи Большакова, его дожидался генерал Юмашев.

Неслышно войдя, Большаков застал генерала рассматривающим огромную зубастую пасть секача.

– Ну и зверюга, – с завистью бубнил тот себе под нос. – Ну, зверюга…

– Здравия желаю, – бодро, по-военному, поздоровался Большаков, обнаружив свое присутствие.

– Тяжело небось пришлось с этим боровом? – вместо приветствия полюбопытствовал генерал и, развернувшись, неторопливо зашагал навстречу.

– Несладко, – смущенно признался Большаков, пожимая протянутую ладонь. – Но, как видите, победа осталась за мной. – Он приглашающе кивнул на кресло. – Прошу. – Сам расположился напротив и, еще раз окинув генерала изучающим взглядом, спросил: – Надеюсь, вы уже в курсе?

– Да, – помрачнел Юмашев. – Вся Москва только и говорит об этом убийстве… Не понимаю, кому понадобилась его смерть? Нормальный мужик был. Да и противник достойный. – Он умышленно встретился с Большаковым взглядом. – Убийцу, надо полагать, не нашли?

Большаков не отвел глаз, вдобавок хитро улыбнулся.

– Нашли.

– Неужели? – искренне удивился Юмашев. – Значит, на подходе и имя заказчика?

Многозначительно кивнув, Большаков вдруг заговорил чуть тише, словно боясь, что их могут подслушать:

– Об этом я и хотел поговорить с вами.

– Почему именно со мной? – недоуменно пожал плечами Юмашев. – Ах, да. Вчера вы говорили о каком-то нелепом звонке. Но разве можно весь этот бред принимать всерьез? Чушь!

– Отчасти, – Большаков взял лежавшую на журнальном столике папку и неторопливо вскрыл ее. – Вот взгляните. – Он изъял из папки один из документов и протянул его Юмашеву, предупредив: – Оригиналы в сейфе на Лубянке.

Юмашев, все еще не понимая, к чему клонит Большаков, послушно взял листок и принялся старательно изучать его.

Заметив, как мрачнеет лицо генерала, Большаков не удержался от комментария:

– Перед вами признание человека, совершившего это убийство. Надеюсь, теперь вы понимаете, что все случившееся касается вас самым непосредственным образом.

– Чушь собачья! – с возмущением выдохнул Юмашев и швырнул листок на стол. – Не отдавал я никакого приказа. Да и Эдика этого в глаза не видел.

– Охотно верю. – В голосе Большакова прозвучали нотки сочувствия. – Но в данном случае эмоции не в счет. К сожалению, писулька эта – не что иное, как документ. То есть факт. Скажу больше. Киллер был найден в своей машине в нескольких километрах от вашей дачи. По мнению следственной бригады, он возвращался в Москву. Надеюсь, вы понимаете, что это тоже факт? Причем неоспоримый.

– Но вчера ко мне никто не приезжал! – не сдавался Юмашев.

Большаков терпеливо выложил на стол еще один листок.

– Вот показания ваших соседей. Около восьми вечера они слышали гул мотора, доносившийся со стороны вашего особняка.

Юмашев нервно схватил листок.

– Иными словами, – подвел итог Большаков, – вы можете оказаться в центре большого скандала. А журналисты, сами знаете, народ кусачий. Наверняка вспомнят и о вашем прошлом. А прошлое военного – это всегда клубок противоречий. Распутывая его, в героизме увидят жестокость, в доброте – малодушие… – Он на мгновение замолчал, но лишь для того, чтобы нанести решающий удар: – Кстати, не далее как вчера в наших коридорах я перехватил еще один любопытный документик. В нем речь идет о вашем сыне.

Услышав о сыне, Юмашев окончательно потерял самообладание.

– Да-да, – повторил Большаков, торжествуя. – Я имею в виду дело об угоне той самой злополучной «Тойоты», на которой он сбил пешехода. Кажется, тогда ваш сын отделался штрафом? Но, похоже, кое-кого такой результат совершенно не устраивает. И дело подумывают отправить на пересмотр.

– Хорошо, – выдавил из себя Юмашев и пристально посмотрел в глаза Большакову. – Чего вы хотите? Я должен снять свою кандидатуру?

Большаков улыбнулся.

– Напротив. Я хотел бы видеть в кресле губернатора именно вас.

– А как же все это? – Юмашев покосился на папку.

Однако Большаков сделал вид, что не расслышал вопроса.

– Да-да, именно вас, – воодушевленно продолжил он. – Ведь вы, как никто другой, должны понимать, что время разброда и шатаний закончилось. Отныне у всех нас одна задача – вытащить Россию из дерьма. Сегодня это по плечу только силовым структурам. И, поверьте, мы с этим справимся. Но только в том случае, если нам будет оказана всемерная поддержка со стороны власти. В свою очередь, власть тоже нуждается в защите, – Большаков сложил разбросанные по столу листки в папку и захлопнул ее. – Вы понимаете, о чем я?

Юмашев опустил глаза. Но думал недолго.

– Я все понял, – глухо проговорил он. – Вы получите поддержку.

– Может быть, не стоит так торопиться, – смягчил интонацию Большаков. – День-два вы можете подумать.

Однако подобная «отеческая» забота лишь оскорбила Юмашева.

– Я – генерал! – с вызовом ответил он. – И не меняю решений.

– Тогда будем считать нашу первую рабочую встречу успешно завершенной, – Большаков неторопливо поднялся с кресла. – Все ваши проблемы я попытаюсь решить самостоятельно. Но сына своего все-таки попридержите. Хотя бы до выборов. Он, насколько я знаю, парень горячий. Не натворил бы чего…

– Да я этого засранца в подвал посажу! – проскрипел Юмашев, вставая. – Будет у меня до самых выборов картошку чистить.

– Ну, не так уж строго, – смущенно улыбнулся Большаков, провожая гостя. – Все-таки наша смена…

Усадив генерала в машину и на прощание помахав ему рукой, Большаков опять нырнул в дом и прошел в свой кабинет. Сварив кофе и отпив из чашки несколько глотков, опустился в мягкое кресло и закурил сигару.

«Похоже, день удался, – он усмехнулся. – В принципе какая разница, кто станет губернатором? Юмашев, Заславский или еще кто-нибудь? Главное, чтобы он был моим человеком и действовал в моих интересах. Юмашев будет мне подчиняться. И в этом соль!»

Со стороны улицы донесся шум машины и пронзительный гудок клаксона. Большаков подошел к окну и выглянул во двор – за забором стояла незнакомая ему машина, светло-серый «Рено». Лицо водителя за тонированными стеклами было трудно разглядеть, и Большаков, который терпеть не мог незваных гостей, недовольно нахмурился.

«Кто бы это мог быть?» – с неудовольствием подумал он, наблюдая за охранником, который как раз подошел к незнакомой машине. Сердце заныло от неприятного предчувствия, и Большаков потянулся за пистолетом, который в последнее время стал носить не в кобуре, а в кармане пиджака.

Разговор между охранником и водителем «Рено» ограничился несколькими фразами. Что-то передав охраннику в окно, водитель тут же отъехал от ворот, но не с подозрительной поспешностью, а очень неторопливо. Большаков тут же успокоился – скорее всего это приезжал курьер из его отдела, чтобы передать ему срочную информацию. И, как бы в подтверждение его мыслям, зазвонил телефон. Ответив на звонок, Большаков услышал в трубке голос Глеба Серенького, возглавляющего отдел сбора информации:

– Станислав Петрович? Добрый вечер. К вам с минуты на минуту должны подвезти досье Морозова… Темно-серый «Рено» с номерным знаком…

– Он только что был здесь, – недовольно буркнул Большаков. – Какого черта ты не предупредил меня заранее?

– Не мог с вами связаться. Обрыв на загородной линии.

«А сотовый на что?» – хотел было спросить Большаков, но передумал – ребята и так из кожи вон лезли, чтобы найти какие-нибудь материалы на этого долбаного психиатра. На это ушло гораздо больше времени и сил, чем он планировал. Но, слава богу, в конце концов ребята что-то раскопали…

Попрощавшись с Глебом, он двинулся к выходу, услышав тяжелые шаги охранника, поднимающегося по лестнице. Приоткрыл дверь и, не говоря ни слова, принял из рук охранника темно-синюю папку. Предвкушая, с каким наслаждением будет читать биографию Морозова, этого недоделанного шантажиста, Большаков присел к столу, неторопливо открыл папку и пробежался глазами по строчкам лежащего сверху листка:

«Морозов Олег Михайлович, родился 16 марта 1964 года в Москве. По национальности русский. Родители: Морозова Анна Федоровна и Морозов Михаил Поликарпович, по образованию художники-реставраторы. Погибли в 1995 году в результате несчастного случая при реставрации церкви в Калужской области. С 1981 по 1983-й служил в рядах Вооруженных Сил СССР. В 1984 году поступил в медицинскую академию имени Сеченова…» Едва сдерживая зевок, Большаков перевернул страницу – биография Морозова, вопреки ожиданиям, оказалась самой заурядной. Неожиданно его внимание привлекла знакомая фамилия – Малахова. Согласно досье, в 1991 году О. М. Морозов и Л. М. Малахова подавали заявление в ЗАГС Бабушкинского района, но по неизвестным причинам их свадьба не состоялась.

«Если мне не изменяет память, Малахова – девичья фамилия Димкиной жены… И инициалы сходятся! Черт, неужели Морозов и Людмила когда-то подавали заявление в ЗАГС?.. – Большаков удовлетворенно улыбнулся. – Что ж, это многое объясняет. По крайней мере теперь мне ясно, зачем он „копал“ под Заславского… Патриотизмом, по-видимому, тут и не пахнет. И все-таки, на что этот идиот рассчитывал, когда собирал компромат?..»

Так и не ответив на этот вопрос, Большаков вновь углубился в изучение досье:

«В 1991 году Морозов, оставив учебу в аспирантуре (специализация – психиатрия), завербовался по контракту в Чечню. Работал в военном госпитале под Грозным. По отзывам сослуживцев, во время боевых действий показал себя с самой лучшей стороны – смел, решителен, способен мгновенно реагировать на ситуацию. Однако вместе с тем склонен к глубокому аналитическому мышлению, умеет вживаться в любую среду и легко налаживать контакты. В 1995 году, по-видимому, в связи с трагической гибелью родителей, прерывает контракт и уезжает в Новосибирск, где до прошлого года проживала его троюродная тетка, Сергеева Фаина Федоровна, адвокат по образованию (умерла в 1999 году от инфаркта). В том же 1995 году в Новосибирске вместе с Яблоковым К. П. – бывшим начальником уголовного розыска – создает детективное агентство „Барс“. По оценкам специалистов, это одно из лучших региональных агентств, специализирующееся на добывании компромата. К его услугам прибегают многие российские политики, бизнесмены, чиновники и представители силовых структур. Благодаря умению Морозова вживаться в любую среду самые сложные дела он ведет лично. По непроверенной информации, принимал активное участие в расследовании дела Аэрофлота, был задействован в мероприятиях, повлекших за собой снятие с должности генерального прокурора Скуратова…» Большаков несколько раз перечитал последние строчки, пытаясь вникнуть в их смысл. «Он что, работал на администрацию президента?.. Но это же невероятно!»

От вспыхнувшей в мозгу догадки потемнело в глазах – если Морозов «копал» под Заславского, выполняя чей-то заказ, значит, все гораздо серьезнее, чем Большаков мог себе представить. Если все, что написано в этом досье, – правда, то крутой профессионал (каким являлся Морозов) не мог держать у себя в доме материалы расследования. Наверняка он имел не одну, а несколько копий, и скорее всего эти копии давно лежат на столе у заказчика.

«А это значит, что кому-то известно обо мне все!.. Пожалуй, в таком дерьме я не сидел уже лет десять. Если этот заказчик из нашего ведомства, моя карьера висит на волоске… И выборы не помогут!» Впервые в жизни Большаков позавидовал Димке Заславскому – тот был мертв, и, значит, на нем не лежало никакой ответственности за происходящее.

Усилием воли он заставил себя вернуться к досье:

«За время работы в детективном агентстве у Морозова выработался своеобразный стиль: втираясь в доверие к обслуживающему персоналу интересующего его лица (прислуга, охранники, секретари), добывает информацию через них. Благодаря знанию психологии и владению приемами гипноза у него никогда не бывает проколов. Не боится работать без прикрытия. Среди своих сотрудников имеет прозвище Волкодав. Никогда не носит с собой оружия и не терпит насилия.

В Москве Морозов прописан по адресу: Волочаевская, 19—165. Месяц назад устроился работать по специальности в психиатрическую больницу имени Кащенко, что косвенно указывает на то, что в данное время Морозов работает над новым заданием. Попытки выяснить суть этого задания и имя заказчика через сотрудников агентства „Барс“ не увенчались успехом…»

– Твою мать! – сквозь зубы процедил Большаков и резко захлопнул папку.

«С какими же идиотами я работаю!.. – подумал он. – Моих аналитиков надо гнать к чертовой матери!.. Захотели узнать информацию через сотрудников „Барса“, агентства, которое создавал сам Морозов! Да они костьми лягут, но не выдадут своего босса… Если у кого и можно вырвать имя заказчика, то только у самого Морозова!»

Пододвинув к себе телефон, Большаков рывком снял трубку и набрал номер оперативного отдела.

– Подполковник Большаков, – представился он. – Примите ориентировку по всей Москве на Олега Михайловича Морозова, 1964 года рождения. Подозревается в убийстве сотрудника ФСБ. Фотографию и адреса возможного местонахождения подозреваемого найдете в отделе информации… Да, брать только живым… При задержании доставить на явочную квартиру в Кузьминках и немедленно связаться со мной.

Об убийстве Дмитрия Заславского Олег узнал из выпуска утренних новостей. Признаться, это стало для него не такой уж большой сенсацией – он давно ожидал подобной развязки. Единственное, что настораживало, – какого черта Большаков все еще находится на свободе? Ведь дураку понятно, что к убийству своего бывшего партнера он имеет самое непосредственное отношение.

Впрочем, Олег никогда не вмешивался в дела своих заказчиков. Работу он выполнил на пятерку с плюсом, достал все, о чем его просили, и теперь ему не оставалось ничего другого, как с чистой совестью возвращаться в Новосибирск. Однако на душе было неспокойно. Ему казалось, что в процессе расследования он упустил что-то важное, что дело Заславского—Большакова не такое простое, как думалось с самого начала, что в нем существуют подводные течения. Однако у него уже не было возможности что-то подкорректировать. Вчера он в последний раз увиделся с заказчиком, получил остаток гонорара и по-военному четкие инструкции – навсегда забыть об этом расследовании…

Впервые о «деле Большакова—Заславского» Олег узнал месяц назад, когда в его с Кириллом агентство обратился один из сотрудников столичного ФСБ, некий генерал Поляков. Этот невысокий кряжистый мужичок понравился Олегу с первого взгляда. Впрочем, это было неудивительно: они были единодушны во мнении, что будущий губернатор Дмитрий Заславский – подонок, каких свет не видывал. Генерал Поляков поставил перед сотрудниками «Барса» непростую задачу – раскопать на Заславского «крутейший» компромат, чтобы заставить его снять свою кандидатуру с предстоящих губернаторских выборов. А заодно и вывести на чистую воду некоего Стаса Большакова, подполковника ФСБ, который, по словам Полякова, имел свои интересы в Московской области. Именно поэтому Большаков и поддерживал Заславского на выборах и, благодаря своей изворотливости и умению надавить на нужные рычаги, не безуспешно. К тому времени как Поляков обратился в агентство, шансы Заславского на победу были очень велики.

Конечно, Олег прекрасно понимал, что Поляковым движет отнюдь не чувство патриотизма и его страстное желание уничтожить Большакова связано с личными интересами. Однако не смог отказаться, потому что всей душой ненавидел Заславского и ни на минуту не сомневался, что все обвинения в его адрес справедливы. Интуиция не подвела и на этот раз – Заславский и Большаков оказались еще теми ребятами. В особенности Большаков. Хитрый, как лис, и изворотливый, как змея, он манипулировал Заславским, словно заправский кукловод – заставлял того все глубже погружаться в бездну насилия, преступлений, финансовых махинаций. Так что, если поначалу Олега и обуревали сомнения – а правильно ли он поступил, взявшись за это расследование, то вскоре все сомнения исчезли.

Вначале он собирался выйти на Заславского через Людмилу, с которой когда-то его связывали близкие отношения. Устроился на работу в больницу, чтобы иметь надежное оправдание своего пребывания в столице. Но вскоре понял, что не может использовать некогда любимую им женщину в своих интересах. Пришлось срочно перекраивать планы и искать новые возможности выхода на Заславского. Узнав, что после неудачного покушения один из его телохранителей находится в Боткинской больнице, Олег поспешил туда. Встретиться с пострадавшим он так и не успел, зато там, в больнице, судьба свела его с Тоней. Девушкой, которая, сама того не осознавая, помогла ему найти ответы на все интересующие вопросы…

Да, это расследование далось ему нелегко. Но, слава богу, все наконец-то закончилось. Судя по всему, Поляков остался доволен результатом. Ведь у него в руках были документы, подтверждающие преступную деятельность Большакова и Заславского. К тому же главная цель, ради которой и затевался весь этот сыр-бор, была достигнута – Заславский не баллотировался на пост губернатора. И все же на душе у Олега было неспокойно…

Взяв билет на ночной поезд до Новосибирска, он позвонил Кириллу Яблокову и предупредил о своем приезде. Кирилл обрадовался и пообещал устроить «банкет» по этому случаю. Попрощавшись, Олег повесил трубку, вышел в зал ожидания и, опустившись в одно из кресел, задумался – стоит ли предупреждать Петьку Пахомова о своем отъезде?

Конечно, он мог уехать из Москвы, как говорится, «по-английски» – не попрощавшись. Но представив себе, какой переполох вызовет его исчезновение в больнице, решил все же не рисковать. В конце концов, Петька оказал ему неоценимую услугу – помог устроиться на работу, и было бы свинством уехать, не попрощавшись. К тому же Петька, по доброте душевной, мог написать заявление в милицию о пропаже одного из своих коллег. А этого Олегу хотелось меньше всего.

Отыскав работающий таксофон, он набрал Петькин номер. Услышав знакомый голос, весело поздоровался.

– Морозов, как хорошо, что ты позвонил!.. – взахлеб заорал Пахомов. – Немедленно приезжай, слышишь? У меня тут такое приключилось…

Олег озадаченно нахмурился – голос у Петьки был в самом деле странным. В нем отчетливо звучали нотки безысходности.

– Аллочка бросила? – предположил первое, что пришло ему в голову.

– Да при чем здесь Аллочка? Кое-что похуже. Ты должен поддержать меня морально.

– Вообще-то, я не могу, – вздохнул Олег. – Мне надо срочно уехать из Москвы.

– Надолго?

– Навсегда. Будь другом, напиши от моего имени заявление об уходе по собственному желанию.

От переполнявшего его возмущения Петька едва не задохнулся.

– Ну, Морозов, ты и наглец! То на больничном сидишь, то еще какая-то херня… А теперь вот увольняешься! Да меня Лычагин со свету сживет. Я же за тебя поручился!

– Не кипятись! У меня в Новосибирске тетка троюродная слегла… Говорят, что-то серьезное, – соврал Олег, мысленно прося прощения у тети Фаины, которая уже год, как покоилась на местном кладбище.

– Извини, не знал. – Помолчав, Петька спросил: – Что, прямо сегодня и уезжаешь?

На этот раз Олегу не пришлось врать.

– Сегодня. Точнее, уже завтра. В два тридцать семь по московскому.

– Так приезжай ко мне!

– Не могу.

– А ты через «не могу»! – принялся настаивать Петька. – До поезда у тебя черт знает сколько времени, а мы хоть проводим тебя по-людски. Посидим, выпьем коньячку, побазарим. Заодно и посмотришь, что у меня тут делается… Обещаю – впечатлений будет хоть отбавляй! До самого Новосибирска хватит.

Почувствовав угрызения совести, Олег решил хотя бы напоследок сделать другу приятное.

– Так и быть, уговорил. Жди. – Он повесил трубку и направился к камере хранения.

Сдав свою сумку, чтобы не обременять себя лишним грузом, вышел из здания вокзала. Тормознув частника, назвал Петькин адрес и, откинувшись на спинку сиденья, попытался собрать воедино скачущие мысли. Впереди – неделька отдыха, а затем новое задание. Жаль, конечно, покидать Москву, не попрощавшись с Тоней, но вряд ли она захочет его видеть. Да и где ее сейчас искать, эту девчонку без царя в голове? Разве что у Марата Алексеевича Бушкова – уголовного авторитета по кличке Шах?

«То, что Тоня связалась с бандитами, – мой личный промах, – с горечью подумал Олег. – Не уберег я девчонку, ох, не уберег… Мало того, что использовал в интересах заказчика, так еще и толкнул в объятия Шаха. А он скорее всего сделает из нее первоклассного киллера и будет использовать в своих интересах. Или затащит к себе в постель, а наигравшись, выбросит на улицу, как ненужную вещь… Но как я могу этому помешать? Да никак. Я не имею никакого права вмешиваться в ее личную жизнь…»

Закрыв глаза, он попытался представить себе Тонино лицо, нежное и милое, как первый весенний подснежник. Эх, если бы она знала, как часто Олег хотел поцеловать ее и сколько усилий ему приходилось прикладывать, чтобы удержаться от этого соблазна. Тогда он мысленно уговаривал себя, что у них с Тоней все впереди и, как только закончится весь этот кошмар, он обязательно сделает то, о чем так долго мечтал. Все закончилось, а он так и не признался ей в своих чувствах…

– Шеф, приехали! – Глуховатый голос таксиста заставил Олега опуститься с неба на землю.

Расплатившись, он выбрался из салона и по привычке огляделся. Не заметив ничего подозрительного, быстрым шагом направился к девятиэтажке, где в однокомнатной квартире на третьем этаже вот уже много лет проживал Пахомов. Дом был построен в начале семидесятых, в самый разгар «процветающего» застоя. После тесных «хрущевок» с совмещенным санузлом такие квартиры, как Петькина, – с огромной лоджией, широкой прихожей со встроенными шкафами и восьмиметровой кухней, – казались роскошью. Но с тех пор прошло больше двадцати лет, и дом здорово обветшал: облицовочная плитка обвалилась, краска на стенах облупилась. Да и сами квартиры требовали капитального ремонта…

Возле подъезда не было ни единой живой души, и это успокоило Олега. Впрочем, в половине двенадцатого вечера в таком глухом микрорайоне, как этот, обычно тихо. Народ предпочитал коротать время у телевизора, а немногочисленные собачники старались выгулять своих питомцев засветло.

Но, поднимаясь по грязной и темной лестнице, Олег вдруг засомневался – может, он пришел сюда зря? Пока Большаков жив и здоров, не следовало ли повременить с дружескими визитами. Тихо уехать из Москвы и хотя бы недельку отсидеться в безопасном месте…

«Глупости все это, – попытался он убедить себя. – Вряд ли Большаков станет меня искать. Ему сейчас не до этого. К тому же никому и в голову не придет использовать Петьку в своих комбинациях… Поболтаю с ним минут десять, выпью чашку кофе и отвалю».

Он нажал кнопку звонка и прислушался. Из-за двери донеслось характерное шарканье. Олег непроизвольно улыбнулся – Петька носил тапочки на несколько размеров больше. В следующее мгновение дверь распахнулась, и на пороге возник хозяин квартиры, как всегда до неприличия непричесанный.

– Что у тебя случилось на этот раз? – спросил Олег, переступая порог.

Петька распахнул дверь, ведущую в комнату:

– Вот, полюбуйся!

В комнате царил самый настоящий бедлам: ящики серванта выдвинуты, а их содержимое вывалено на пол; диванные подушки вспороты; книги выпотрошены. При виде этого беспорядка Олег почувствовал непреодолимое желание немедленно сделать ноги – похоже, люди Большакова совсем недавно были здесь.

– Меня ограбили, – убийственным голосом заявил Петька. – Вынесли все кассеты, дискеты и компьютер… И что мне, скажи на милость, делать, если я даже музыку послушать не могу!

– Компьютер, конечно же, жалко… – согласно кивнул Олег и, чуть помедлив, добавил: – Но могло быть и хуже.

От переполнявшего его возмущения Петька едва не задохнулся.

– И это все, что ты можешь мне сказать?.. Знаешь, каких он бабок стоил?!

– Хватит ныть! – жестко перебил Олег и нетерпеливо посмотрел на часы. – Давай начистоту, Петька. Я подозреваю, что это не простое ограбление. Здесь был обыск.

– Обыск?.. Что ты несешь!

– У тебя искали компромат.

– Компромат? На кого? На меня, что ли?

Олег тяжело вздохнул – если начнет рассказывать Петьке все с самого начала, то разговор затянется часа на три. Но уйти без объяснений он не имел права.

– Присядь, пожалуйста, – Олег кивком указал на кресло и, когда Петька последовал его совету, продолжил: – Только не пугайся, но у меня серьезные проблемы с одним подполковником ФСБ. Так получилось, что ко мне в руки попал компромат на Дмитрия Заславского… Да-да, того самого, который баллотировался в губернаторы и который был застрелен несколько дней назад…

Петька нервно вцепился в край безрукавки. Его глаза испуганно заморгали.

– А я-то здесь при чем? – спросил он сдавленным голосом.

– Ни при чем. Но ты – мой друг, и кое-кто считает, что я могу хранить у тебя копии этих документов… Извини, что так получилось. И не волнуйся – больше к тебе не придут. А мне, пожалуй, пора…

– Уже уходишь? – вяло поинтересовался Петька. От его гостеприимства не осталось и следа. Но Олег ничуть не обиделся. Скорее наоборот – почувствовал себя виноватым.

– У меня есть двести баксов… За такие бабки, конечно, крутой компьютер не купишь, но… – Звонок в дверь заставил его прервать фразу на полуслове. Олег быстро спросил: – Ты кого-нибудь ждешь?

– Вообще-то, Аллочка обещала заглянуть.

В дверь позвонили еще раз.

– Ладно, иди посмотри, кто там. Но никому, кроме Аллочки, не открывай.

Шаркая ногами, Петька побрел в прихожую, плотно прикрыв за собой дверь. Олег отошел к окну и, отодвинув штору, посмотрел вниз. Во дворе было темно и тихо, и он немного успокоился.

«Откуда Большакову знать, что на ночь глядя я заехал к Петьке?.. Ведь это решение я принял спонтанно. Скорее всего это пришла Аллочка, и у меня нет никаких причин для паники…» В этот момент его чуткое ухо уловило звук незнакомых шагов – по-военному четких и уверенных. Дверь в гостиную распахнулась, и Олег резко повернулся. На пороге, держа пистолет на изготовку, стоял здоровенный блондин с удивительно приятным лицом.

– Добрый вечер, господин Морозов! – Блондин растянул губы в улыбке и представился: – Капитан Викторов, первый отдел ФСБ. Попрошу следовать за мной.

– Я могу посмотреть ваши документы? – спокойно спросил Олег, глядя капитану прямо в глаза.

Выдержав его взгляд и не опуская пистолета, тот полез во внутренний карман пиджака. Вытащил удостоверение и, держа его на вытянутой руке, показал Олегу.

– Все в порядке… – кивнул тот. – Но позвольте узнать, на основании чего вы меня арестовываете?

– Не арестовываем – задерживаем. По подозрению в убийстве работника Федеральной службы безопасности.

«По подозрению в убийстве?.. Ну и дела! – Олег озадаченно нахмурился. – Черт, кажется, я недооценил Большакова… Впрочем, он совершил огромную ошибку, не прислав за мной группу захвата. А с этим парнем я как-нибудь справлюсь… Может, еще и на поезд успею…»

В тот момент, когда капитан прятал удостоверение, Олег сделал маленький шаг назад, нащупал рукой вазочку, стоявшую на подоконнике, и, размахнувшись, метнул ее в противника. Вопреки ожиданиям, не промахнулся. Более того, попал прямо в голову. От удара вазочка разлетелась на мелкие кусочки, а капитан, схватившись за лицо, стал медленно оседать на пол. По его пальцам потекла кровь, и Олег не на шутку растерялся. Теперь ему было не до побега – в голове вертелась одна-единственная мысль: «Вот так и становятся убийцами».

Он подскочил к лежащему на полу капитану, пощупал пульс и вздохнул с облегчением – слава богу, жив. Быстро осмотрел рану – рассеченная бровь здорово кровоточила, но, похоже, накладывать швы было не обязательно.

– Петька, ты где! – позвал вполголоса.

Пахомов появился в дверном проеме, бледный, как привидение. Увидев лежащего на полу капитана, схватился за голову:

– Боже, Морозов, что ты наделал?

– Тащи бинты, перекись водорода, лед! – приказал Олег, которому было не до объяснений.

Пока Петька бегал за аптечкой, он осторожно вытащил из рук капитана пистолет и забросил его под диван. Услышав за своей спиной шаркающие шаги, обернулся и не удержался от улыбки – с перепугу Петька притащил огромный докторский чемоданчик, в котором оказалось все, начиная от всевозможных скальпелей и кончая гипсовыми бинтами.

– Надевай стерильные перчатки и начинай обрабатывать рану! – распорядился Олег, вставая. – На всякий случай положи на голову лед… Вдруг сотрясение.

– Ты что, уходишь? – растерялся Петька.

Только сейчас Олег заметил, что с Пахомовым творится что-то неладное: тот упорно избегал его взгляда и держался слишком натянуто. Его тонкие холеные пальцы нервно подрагивали, теребя край безрукавки. Впрочем, это было неудивительно – Петька боялся за свою шкуру.

– Если что, все вали на меня, – шепотом посоветовал Олег. – Скажи, что я огрел тебя по лбу, ты потерял сознание. Когда очнулся, меня уже не было… – Заметив, что капитан начинает приходить в себя, заторопился к выходу. – Все, я пошел.

Петькин отчаянный крик настиг его уже в прихожей.

– Морозов, постой! У него пульс не прослушивается!

Чертыхнувшись, Олег резко развернулся и бросился в гостиную. Склонившись над капитаном, Петька пытался сделать ему искусственное дыхание – рот в рот. Причем от страха делал это так неумело, словно был не дипломированным доктором, а каким-нибудь грузчиком.

– Отвали! – Олег оттолкнул Петьку в сторону и присел на корточки. И в этот момент случилось невероятное – капитан Викторов открыл глаза и, обхватив Олега поперек туловища, умелым броском уложил на пол.

Ударившись головой, Олег на какую-то долю секунды потерял сознание, а когда очнулся, на его запястьях уже красовались наручники. Он попытался встать, но болезненный удар по почкам вновь опрокинул его на пол.

– Лежать, сука! – сквозь зубы процедил капитан Викторов. – Двинешься – башку проломлю!

После такого заявления Олег решил взять тайм-аут. Ему надо было собраться с мыслями. Придав лицу испуганное выражение, вжал голову в плечи, всем своим видом стараясь показать, что не способен на сопротивление.

Он отдавал себе отчет, что, возможно, слегка переигрывает. Но, слава богу, капитан этого не заметил.

– Ну что, козел, допрыгался? – скорее устало, чем со злостью, спросил он и тут же повернулся к стоящему в глубине комнаты Петьке. – А ты, медик, молоток… Сделал все, как я просил… Родина тебя не забудет.

В ответ Петька проблеял что-то нечленораздельное и смущенно потупился.

«Эти двое заодно… – догадался Олег. – А я, как последний идиот, попался на этот дешевый трюк с остановкой сердца… Но я и подумать не мог, что Петька способен на такую подлость!.. – Он подавил тяжелый вздох. – Впрочем, что его, дурака, винить? Наверняка ему влили в уши, что я – особо опасный рецидивист… А потом провели „соответствующую обработку“… – Досада придала Олегу силы. Он закрыл глаза и принялся просчитывать возможные варианты бегства: – Сейчас дергаться не стоит. Пусть думает, что сломал меня. А вот как только мы окажемся на улице, попробую рискнуть… Хуже, если он станет стрелять. Но в такой темноте особо не прицелишься. Главное, чтобы он не вызвал подкрепление. Тогда мне крышка…»

Но, судя по всему, капитан Викторов не собирался никуда звонить. Вначале он вытащил из-под дивана свой пистолет, проверил обойму. Затем вышел в коридор и жестом подозвал к себе Петьку. Когда тот очутился рядом, что-то негромко приказал ему. Петька закусил губу и, глядя на капитана, как кролик на удава, мотнул головой. Неуверенно покосился на Олега и бочком двинулся к своему докторскому чемоданчику. Присел на корточки и с озабоченным видом принялся просматривать его содержимое.

Капитан же вернулся в гостиную и, нагнувшись к Олегу, приставил к его голове пистолет.

– Лежи спокойно! – приказал он и, обращаясь к Петьке, чуть повысил голос: – Чего копаешься, медик? Быстрее!

«Что происходит?» – растерянно подумал Олег и, услышав Петькины шаги, попытался повернуться в ту сторону. Но капитан, предупредив его движение, изо всех сил вдавил дуло пистолета ему в голову.

– Не двигаться!

В следующее мгновение Олег почувствовал резкую боль в правом предплечье, а еще через секунду перед его глазами промелькнула Петькина рука, в которой был зажат шприц. Олег успел заметить даже капельку светло-желтой жидкости, застывшей на кончике иглы.

«Что за дрянь он мне вколол?» – пронеслось в голове. Он попытался задать этот вопрос вслух, но губы совсем не слушались. За каких-то пару секунд Олег превратился в совершенно другого человека: ноги стали ватными, тело окутала приятная истома, веки налились тяжестью. Некоторое время он пытался бороться со сном, но затем понял – все его усилия и яйца выеденного не стоят. И провалился в бездонную пропасть…

– Что ему вкололи?.. Он часом не загнется?

– Загнется?.. Не смеши меня! Кайф получит! Еще потом просить будет!

– Когда он придет в себя?

– Медик сказал, часа через два…

Среагировав на знакомый голос, Олег открыл глаза. Несколько секунд он не мог понять, где находится – то ли в своей постели, то ли в каюте теплохода. Постепенно в голове стало проясняться, и он понял, что лежит на заднем сиденье машины, которая мчится на полной скорости.

«Как я сюда попал?» – подумал он и хотел было подать голос, но в последний момент передумал. Неясная тревога не давала ему покоя.

Стараясь не шуметь, он повернул голову и увидел, что впереди сидят двое. Два неясных мужских силуэта – водитель и пассажир. Мужчины вели неспешную беседу, смысл которой Олег никак не мог уловить.

– Если бы не его дружок, хрена с два мы бы его взяли! – негромко проговорил водитель. – Хитрый он, падла. Ягненочком прикидывается, а сам еще тот волкодав…

– Волкодав?

– А то нет?.. Знаешь, сколько я за ним бегаю?.. Вторые сутки пошли! Всех ментов на уши поставили, наши ребята в психушке с утра торчат. Медперсонал предупредили – если объявится, тут же звонить нам… Хорошо, что он на своего дружка вышел.

– Как башка? – В голосе пассажира послышалось откровенное сочувствие. – Не кружится?.. Да-а-а, вломил он тебе от души!

– Да в норме я, в норме. Главное, что мы его взяли. Есть повод порадовать шефа.

Упоминание о проломленной башке вызвало в памяти Олега какие-то смутные воспоминания. Он закусил губу до боли, надеясь, что это поможет сосредоточиться. Боль вызвала странные ассоциации – перед глазами появился здоровенный шприц, на кончике иглы застыла капелька светло-желтой жидкости…

«Мне надо вспомнить все с самого начала… – приказал он себе. – Сегодня ночью я собирался ехать в Новосибирск. С вокзала позвонил Петьке Пахомову. Зачем?.. Ах да, предупредить об увольнении. Петька пригласил меня к себе. Я не смог отказаться и приехал… В Петькиной квартире творилось что-то невообразимое… Кажется, у него увели компьютер… Затем раздался звонок в дверь, и появился какой-то блондин с пистолетом. Сказал, что из ФСБ и что собирается меня арестовать… Черт, да это же тот парень, который ведет машину! Теперь понятно, почему он так зол на меня – я запустил в него вазой и рассек ему бровь… Он потерял сознание… Мы стали обрабатывать рану, затем я ушел, но вернулся с полдороги… – В голове промелькнуло воспоминание, яркое, как вспышка молнии: – Боль, острая боль в правом предплечье! Петька, сукин сын, это же он вколол мне наркотик!»

Постепенно, эпизод за эпизодом, Олегу удалось восстановить все события этого кошмарного вечера. Он вспомнил даже фамилию и звание эфэсбэшника – капитан Викторов. Единственное, что напрочь выветрилось из его памяти, – как он оказался в этой машине и откуда здесь взялся еще один пассажир. Но сейчас это было не столь важно. Главное, что он все еще жив. И, слава богу, с него сняли эти дурацкие наручники.

«Видимо, капитан решил, что это лишняя предосторожность… – подумал он. – И он, похоже, прав: башка гудит, руки-ноги ватные, перед глазами – сплошные белокрылые мотыльки… Петька, гад этакий, мог бы и поменьше дозу вкачать!.. Впрочем, он, наверное, и вкачал не слишком большую дозу – я ведь пришел в себя не через два часа, а гораздо раньше. Значит, мне надо воспользоваться моментом и уходить… Интересно, куда меня везут?» Олег посмотрел в окно: от светящейся рекламы и горящих фонарей зарябило в глазах. Да, по таким ориентирам не определишь, по какому шоссе они едут. Ясно одно – они все еще в городе.

«Может, приподняться и врезать капитану по затылку?.. Нет, это не вариант. Я слишком слаб, чтобы вырубить его ударом кулака…» В этот момент его взгляд остановился на блокираторе окна, который (о, несомненная удача!) был поднят вверх. Значит, дверь, в которую он упирается ногами, не заперта!

Это было так нереально, что казалось зрительной галлюцинацией. И все же Олег решил рискнуть. Резко приподнявшись, он рванул вверх ручку дверцы и, когда та открылась, вывалился из салона…

Визг тормозов резанул по ушам, и Олег, обхватив голову руками, прокатился по асфальту. Он был уверен, что переживает последние мгновения жизни, но, к счастью, все обошлось. Хозяин «девятки», под колеса которой он едва не угодил, оказался профессиональным водителем – вовремя нажал на педаль тормоза. Вскочив на ноги, Олег бросился к бордюру. С трудом перебрался через металлические ограждения и, не оборачиваясь, двинулся вперед. Каждый шаг давался ему с огромным трудом. Кроссовки так и норовили уцепиться друг за друга. Перед глазами прыгали разноцветные точечки. Руки болтались вдоль тела, словно плети. Немногочисленные прохожие, попадавшиеся навстречу, шарахались от него, как от чумного. Похоже, наркотик, который вколол ему Петька, оказался атомной штукой. Однако сознание, как ни странно, оставалось ясным.

«Они не могли не заметить моего маневра… Значит, они где-то рядом…» Олег оглянулся и тут же увидел черную «БМВ», которая остановилась у края дороги. Через мгновение из салона выскочил Викторов и, перемахнув через ограду, принялся внимательно осматриваться. В руках у него не было никакого оружия, и это не могло не порадовать Олега.

«Похоже, стрельба по движущейся мишени не входит в его планы…» – подумал он, и вот тут их глаза встретились. На лице Викторова появилось удовлетворение: «Ну вот ты и попался, падла!»

Собравшись с силами, Олег рванул вперед. Теперь он понимал, что чувствует заяц, за которым гонится свора грозных псов – страх, безысходность и желание немедленно провалиться сквозь землю. Но Москва, как оказалось, город маленький. Скрыться ему было совершенно негде.

«Разве что в самом деле провалиться сквозь землю?» Его взгляд уперся в светящуюся букву М. Пошатываясь от усталости, он добрался до подземного перехода и спустился по ступенькам. Слава богу, что с недавних пор у него появилась привычка заранее покупать карточки метро. Поэтому в метро он попал без лишних проволочек.

Очутившись в прохладном туннеле, Олег перевел дыхание и, спрятавшись за колонну, попытался трезво оценить ситуацию:

«Капитан видел, как я нырнул в подземный переход. Значит, он появится здесь с минуты на минуту. Народу в метро немного, и он вычислит меня в два счета. Убежать я не смогу. Что же мне делать?.. Что?! – Идея пришла в голову так внезапно, что несколько секунд Олег не мог прийти в себя. – План, конечно, авантюрный, но разве у меня есть выход?» – наконец решил он и принялся озираться, отыскивая взглядом человека, хотя бы смутно напоминающего его самого.

Вскоре поиски увенчались успехом – на дальней лавочке он заметил пожилого мужчину с откровенно спитой физиономией. По росту и комплекции он мало чем отличался от Олега – такой же невысокий и худощавый. Боясь не успеть – к платформе вот-вот должен был подойти поезд – Олег со всех ног помчался в дальний угол перрона. Поравнявшись с пьянчужкой, с ходу выпалил:

– Хочешь выпить?

Тот мгновенно встрепенулся и поднял на Олега воспаленные глаза:

– Угощаешь?

– Не, но могу купить у тебя твою куртку… За пятьсот.

– Ты че, с дуба упал? – удивился пьянчужка. – А в чем я пойду?

– В моей. – Олег быстро стянул джинсовку и, очистив карманы, протянул ее новому знакомому. – Примерь… Она почти новая.

Выглянув из-за колонны, он увидел, что на эскалаторе появился капитан Викторов.

– Быстрее, мужик, быстрее, – поторопил он пьянчужку, помогая ему переодеться. – На вот, держи.

Он сунул опешившему от радости мужику пять соток, впихнул его в открывшиеся двери вагона и, на ходу застегивая чужую куртку, метнулся к противоположной стороне перрона. Встал за колонну и принялся наблюдать за своим преследователем. Тот, судорожно озираясь, бежал вдоль платформы, заглядывая в окна вагонов. Наконец, видно, заметил знакомую джинсовку, потому как, не раздумывая, прыгнул в вагон. Двери с шумом захлопнулись, и поезд тронулся. Олег вздохнул с облегчением. Пошатываясь, побрел к эскалатору и, вцепившись в поручни обеими руками, встал на ступеньку. Поднявшись наверх, сделал несколько шагов по направлению к выходу и понял, что недооценил противника. Сквозь стеклянную дверь он увидел, что в переходе прохаживаются несколько парней в штатском. Не надо быть умником, чтобы догадаться, что они оказались здесь не случайно…

Как говорил Штирлиц: «Это провал!» Олег не мог удержаться от саркастической улыбки. Ведь по сравнению с разведчиком Исаевым он оказался в худшем положении. У того по крайней мере была надежда на то, что вдруг пронесет. Увы, у Олега не было даже призрачной надежды.

Его друзья-товарищи были далеко – в Новосибирске. Петька, единственный человек, на которого Олег мог бы рассчитывать, оказался предателем. Тоня?.. Но ее не было рядом, да и после того, что произошло между ними, она и пальцем не пошевелила бы, чтобы ему помочь. И тут Олег подумал о генерале Полякове – своем заказчике. Меньше всего ему хотелось просить помощи у этого человека, но, похоже, у него не было выбора.

Стараясь не привлекать к себе внимания, Олег подошел к телефону-автомату и сунул в щель жетон. Пока набирал нужный номер, у него дрожали руки. В трубке раздались короткие гудки – занято. Уговаривая себя не паниковать, Олег повторил попытку дозвониться и, о чудо, на этот раз почти сразу услышал хорошо поставленный голос:

– Поляков слушает…

– Это Морозов, – тихо представился Олег, краем глаза наблюдая за федералами, стоявшими буквально в десяти шагах от него. – Мне нужна ваша помощь…

В этот момент он заметил, что один из парней в штатском направляется в его сторону. Поняв, что его засекли, Олег торопливо проговорил:

– У меня на хвосте – люди Большакова. Я на станции метро «Волгоградский проспект»…

Больше он не успел ничего добавить – парень нажал на рычаг. И в следующее мгновение Олег почувствовал сильный удар под колени. От резкой боли, которую не могло притупить даже действие наркотиков, он рухнул на бетонный пол. Все остальное воспринималось уже как в тумане. Несколько пинков, холодные браслеты наручников на запястьях, негромкие команды, отдаваемые старшим группы… Олег закрыл глаза – сопротивляться было бессмысленно. Его подхватили под руки и потащили к выходу. Попавшаяся им на пути женщина испуганно ойкнула и отпрянула в сторону. Ее громкий цокот каблучков еще долго стоял у него в ушах. Постепенно он перерос в непрерывный гул, в котором Олегу чудился звон колоколов, завывание ветра, вой волка и перезвон хрустальных бокалов.