Глава 8

Любой корабль, любое судно рано или поздно изнашивается: ржавеет корпус, эрозия разъедает металл, барахлит двигатель. Конечно, все это можно починить – залатать, зашпаклевать, отладить. Но когда ремонт обходится дороже стоимости нового корабля, а разделка на лом превышает стоимость продажи металла, проще выбросить старый на свалку. Но куда деть, скажем, большой сухогруз или танкер? Не оставишь же такие громадины в порту, не вывезешь на свалку? Проще всего оставить их в море.

В нескольких морских милях от берега, вдалеке от судоходных маршрутов, находился рифовый архипелаг. Когда-то он считался одним из красивейших мест на южном побережье – здесь росли кораллы, обитали редкие виды морской живности. Но тогда еще в здешних местах не ходили прогулочные катера, не приплывали на своих яхтах богатые туристы. Чудесные пляжи были пусты. В семидесятые годы от былой красоты не осталось и следа. Архипелаг превратился в груду металлолома и ржавеющей рухляди. Чего сюда только не успели отбуксировать: и старые джонки, и советский крейсер, и ржавые баржи, и несколько грузопассажирских паромов, и даже старую французскую подлодку. И с каждым годом морская свалка только обрастала новыми кораблями и судами. Местные рыбаки прозвали это место «островом погибших кораблей».

На «острове погибших кораблей» имелся и свой сторож – шестидесятилетний старичок. Его работа была скорее символической, ведь красть на «острове» было абсолютно нечего. Какому вору взбредет в голову угонять – отбуксировать – старый корабль или катер, которые к тому же не на ходу? Поэтому из оружия у старика имелось лишь древнее ружье, доставшееся ему в наследство от отца-партизана. Когда-то его предок убивал из этого ружья французских солдат-колонизаторов. Теперь же сторож стрелял из него по пустым бутылкам и банкам из-под консервов, коротая время в одиночестве.

Раздавшийся выстрел спугнул сидевших на танкере чаек. Птицы взмыли в небо и, немного покружив над кораблями, опустились на полузатопленный сухогруз. Сторож опустил ружье и поднес к глазам бинокль. На крыше рулевой кабины одного из катеров лежала разбитая вдребезги бутылка из-под пива. Губы старика расплылись в улыбке.

– В яблочко, – довольно причмокнул он, – следующий раз надо будет подальше поставить.

Сторож сел в старое, продавленное кресло и забросил ноги на леер. Одна его рука поглаживала ружье, а вторая уже подымала с палубы бутылку с рисовым пивом. Сделав два приличных глотка, старик устало зевнул – от выпитого за сегодняшний день спиртного его начинало клонить в сон.

– Пятая за день, – промычал он себе под нос и закрыл глаза, – пятая… нет… надо бросать… – И сторож громко захрапел.

Тем временем солнце зашло за тучи. Стало темно и прохладно, как вечером. На море поднялись волны. Засидевшиеся на сухогрузе чайки вспорхнули и полетели к далекому берегу, убегая от надвигающейся на остров тучи.

На лицо заснувшего старика упали первые капли. Сторож заворочался и приоткрыл глаза. В этот момент начался настоящий ливень. И прежде чем старик успел добежать до каюты, он промок с головы до ног. Как назло, через минуту ливень прекратился. Выглянуло солнце, и на горизонте выросла огромная радуга. Но продавленное кресло оказалось уже насквозь мокрым.

– А вот и дайвингисты, – обрадовался сторож, увидев вдалеке белую моторную яхту.

Вот уже на протяжении целого месяца каждый божий день к «острову погибших кораблей» подплывала дорогая моторная яхта. Ее хозяин, южный вьетнамец по происхождению и американец по паспорту, платил сторожу деньги, и тот разрешал заниматься здесь дайвингом. Правда, в последнее время старик стал сомневаться, что прибывавшие на остров гости действительно те, за кого себя выдают. Но он не хотел лезть в чужие дела. Главным для него было то, что ему платили неплохие по местным меркам деньги, которых хватало и на выпивку, и на патроны для старого ружья. А остальное его не касалось.

Моторная яхта «Парадиз» бросила якорь у полузатопленного сухогруза. Два крепких парня опустили узкий деревянный трап и отошли в сторону. Из дверей каюты показался Ким Дон Джин. Поблескивая круглыми очками-велосипедами, он сбежал по трапу и протянул руку сторожу.

– Отличная погодка! Для подводной прогулки лучше не придумаешь. – Ким буквально светился от счастья.

– Это точно, – закивал старик, пожимая худую руку, – правда, недавно здесь прошел короткий ливень, воду только взбаламутил, но тучу уже унесло в другое место.

– Замечательно, – лицо Кима вдруг сделалось серьезным, – кроме нас, сюда кто-нибудь приплывал? Что-нибудь расспрашивали?

– Нет. Не было никого.

Дон Джин достал из кармана толстый кошелек, отсчитал мелкими купюрами пятьдесят долларов.

– Небольшой аванс, – пояснил Ким и тут же предупредил: – Если в наше отсутствие здесь объявится кто-то посторонний, ты его не подпускай и сразу докладывай мне. Новую рацию тебе даст мой друг, позже. С ней ты сможешь связываться со мной, даже если я буду находиться на побережье. Мы тут собираемся обосноваться надолго, – и он кивнул в сторону одного из охранников.

– Вы так щедры, – старик сверлил взглядом зеленые банкноты с портретами американских президентов.

– А теперь, если ты не против, мы здесь немного поплаваем.

– Конечно… Конечно… – уже пересчитывал деньги сторож.

Неподалеку от «острова погибших кораблей» нашел свое последнее пристанище списанный плавучий маяк. Когда-то он указывал кораблям и судам дорогу к берегу, спасал чьи-то жизни. Но теперь, в век электроники, он стал никому не нужен. С него сняли прожектора, разобрали фонарное отделение, демонтировали антенны сигнальных мачт. Все, что осталось от маяка, – длинная башня с винтовой лестницей, смотровая площадка и купол с зияющей дырой, в котором поселились чайки.

В самом верху башни был маленький и неприметный люк, за которым находилась комната смотрителя маяка. Ее-то и облюбовал старик, превратив одновременно и в сторожку, и в жилье. Сюда он таскал все, что находил на старых кораблях, – от пассажирских кресел до капитанских рулей. Но самой его драгоценной находкой был массивный металлический сейф, снятый с французской подводной лодки. Видимо, они поленились или просто не захотели вытаскивать его из субмарины, к тому же ничего ценного в нем не нашлось – старые бумаги да пустые папки. Однако старик умудрился не только достать сейф из подводной лодки, но и притарабанить его в свою каморку. Правда, помогли ему в этом местные рыбаки, естественно, не за просто так, а за разрешение половить возле «острова» рыбу. Теперь в этом сейфе старик хранил самое драгоценное – полученные от туристов деньги.

От «острова погибших кораблей» до маяка было всего полминуты ходу по затопленным камням, по пояс в воде. Но старик не желал замочить одежду и пошел на лодке, на веслах. Сторож беззаботно улыбался солнцу и насвистывал себе под нос веселенькую песню. Сегодняшний день стал для него по-настоящему урожайным. Ведь пятьдесят долларов, по местным меркам, были большими деньгами. На эту сумму можно было прожить целых два месяца. А если шиковать, то две недели. Однако тратить их сторож не собирался. Вот уже год, как он копил на новое ружье. Ведь у старого уже треснул приклад, и его пришлось стянуть изолентой. А заядлый стрелок уже не представлял себе жизни без оружия.

Сторож настолько замечтался, что не заметил, как лодка ткнулась носом о платформу маяка. Старик положил весла, привязал лодку к свае и начал восхождение по длинной винтовой лестнице. Через некоторое время он уже закрывал за собой люк.

Первым делом сторож открыл сейф и достал полиэтиленовый пакет, набитый мелкими купюрами. Помимо американских долларов, там были и евро, и вьетнамская валюта. Старик бережно положил к «зеленым» деньги, отданные ему Кимом. Щелкнул замок, ключ на цепочке исчез под мокрой от пота рубашкой.

«Еще пятьдесят долларов не хватает. – Сторож задумчиво почесал подбородок. – Если эти дайвингисты пробудут здесь еще неделю, потребую доплаты. К тому же они мне новую рацию обещали дать, значит, доверяют и не собираются покидать это место». Он покрутил в руках небольшую черную трубку.

Сев в кресло у обзорного окна, старик взял в руки бинокль и приник к окулярам. Перед глазами нарисовалась все та же однообразная картина, которую он видел изо дня в день: роящиеся вдалеке джонки, круизный лайнер, оставляющий за собой белую ниточку пены, парящий над морской гладью гидроплан.

Сторож повернулся в кресле. На этот раз оптика выхватила «остров погибших кораблей». Старичок приблизил изображение, чуть опустил бинокль и настроил резкость. Размазанное белое пятно преобразилось в белую моторную яхту. Видимость была настолько хорошей, что сторож увидел ободранную краску на первой букве слова «Парадиз».

На палубе стоял Ким. Он эмоционально разговаривал по мобильному телефону, сопровождая каждое слово взмахом левой руки. Поодаль от него сидели на леерах два охранника в солнцезащитных очках. Майка на спине одного из них была чуть задрана вверх. Наружу выглядывала расстегнутая кобура, из которой торчала черная рукоять пистолета.

«Я так и думал… ну и что с того, что у них оружие… мне без разницы – бандиты это, дайвингисты, торговцы наркотиками или еще кто-нибудь… они платят мне деньги… и заплатят еще… этот мистер в очках – человек деловой… сразу видно, что кидать не станет… да и что для него такое пятьдесят долларов…» – рассуждал, посматривая в бинокль, сторож.

Тем временем Ким договорил по телефону. Он подошел к своим охранникам, что-то нервно им крикнул. Те тут же подскочили, словно ошпаренные, и бросились в надстройку. Через минуту они вышли, но вместо рубашек и шорт на них уже были надеты гидрокостюмы.

«Может, и дайвингисты», – засомневался сторож.

Охранники взвалили на плечи желтые баллоны со сжатым воздухом, опустили на лица маски и стали продувать загубники. Когда они уже были готовы к погружению, за правым бортом яхты неожиданно всплыли четыре аквалангиста.

«А это кто? Откуда они здесь взялись? Почему у них гарпуны? Надо срочно доложить хозяину яхты», – старик бросил бинокль и, вскочив с кресла, бросился к лежавшей на столе старой рации.

Большой палец перемкнул боковой переключатель. Из динамика вырвалось неприятное шипение. Рация уже была настроена на нужную волну. Оставалось только отправить в эфир сообщение.

– Это сторож… У вашей яхты четверо неизвестных… вооружены гарпунами… – сбивчиво сообщил он и подбежал к обзорному окну. – Повторяю…

Продолжая говорить в микрофон, старик схватил бинокль. И вдруг замолчал, так и оставшись стоять с открытым ртом. Предупреждать об опасности было уже некого.

Моторная яхта уплывала от острова. На поверхности плавали два охранника. Один со стрелой в горле. Другой – со стрелой в спине. Оба не подавали никаких признаков жизни. Идти им на помощь было уже бессмысленно. Рядом с одним из охранников чернела рация. Ким стоял на палубе уходящей от острова яхты, подняв руки, под прицелом подводных ружей. Рядом с ним, тоже с поднятыми руками, сутулился тучный белый в светлом костюме. Этот американец уже один раз приплывал на остров вместе с Кимом. Теперь сторож смог рассмотреть лица захватчиков – это несомненно были китайцы. А за яхтой на одном и том же расстоянии двигался акулий плавник. Почему хищницу не заинтересовали кровоточащие трупы, сторож не мог сообразить. В эти минуты другое занимало его мысли. Он бросился вниз по винтовой лестнице. Но внизу его ждал новый «сюрприз». Его надувная лодка оказалась изрезанной ножом. Связь с берегом прервалась. Старик покрепче сжал старое ружье.

Приближался вечер. Над морем сгущались сумерки. Багровая полоса заката медленно угасала, а небеса наливались синью. Вдалеке восходил желтый серп месяца. Он словно таял, плавился в жарком воздухе, расплываясь по морской глади тягучим серебристым светом. Но вскоре налетели тяжелые лохматые тучи. Поднялся сильный ветер.

Посмотрев на небо, Бам Вам Донг выключил мотор – теперь в нем не было необходимости. Зачем расходовать дорогую солярку, если джонка может плыть за счет природных сил? Поднятый парус тут же набух, затрепетал и затрещал под сильными порывами стихии. Подгоняемая попутным ветром джонка весело побежала по волнам, а следом за ней и две буксируемые надувные лодки, в которых находились российские подводники.

– Смотри, с каким недовольным видом смотрит на нас жена этого вьетнамца, – тихо прошептал Даргель, – судя по всему мы ей не нравимся.

– Конечно, а что ты хотел? – усмехнулся Илья Георгиевич, – ты нас в зеркало видел? Круги под глазами, волосы взъерошенные, небритые, как черти. Как тут женщине понравиться? С таким видом, как у нас, прямая дорога в фильм ужасов. Тут и заплаченные деньги не помогут. Женщины лучше мужчин чувствуют подвох.

– Я не шучу, товарищ кавторанг, – серьезно произнес Даргель, – кажется мне, что эти вьетнамцы при первом же удобном случае сдадут нас в полицию. А про кемпинг они специально придумали, чтобы усыпить нашу бдительность.

Кавторанг тяжело вздохнул:

– Повсюду тебе враги мерещатся, старпом. Пойми же, что это простые деревенские жители. Какой смысл им сдавать нас властям? Мы что – бандиты? Террористы какие-то?

– Предчувствие у меня плохое, – ответил Даргель.

– А по-моему, ты просто устал.

Пустынный берег, вдоль которого вот уже около часа плыла джонка, стал понемногу оживать – приближалась цивилизация. На глаза подводникам все чаще стали попадаться люди, хижины, рыбацкие лодки. На пляжах появились горящие костры. На них местные рыбаки жарили рыбу. Ветер разносил ароматный дымок по всему побережью.

Вскоре засветилась множеством разноцветных огней широкая набережная. Сотни туристов прогуливались по променаду, сидели в кафе и ресторанах, отдыхали на пляже, любуясь морским прибоем. Отовсюду доносились музыка и смех.

– Уже почти приплыли, – сообщил Бам Вам Донг.

Через некоторое время джонка пристала к пляжу. Подводники отвязали лодки и вытащили их на песок.

– Вот дорожка, – ловец жемчуга указал на узкую тропинку, вымощенную галькой, – в самом ее конце находится трейлер моего двоюродного брата. Там же и кемпинг. Скажете, что вы от меня. Он вас отлично устроит.

– Спасибо за помощь, – поблагодарил Макаров.

– Если что-то понадобится, обращайтесь, – Бам Вам Донг отдал кавторангу свою визитку, на которой был только адрес, – до встречи.

Джонка отплыла от берега и исчезла в темноте. Подняв лодки на плечи, подводники побрели по узкой тропинке. Только теперь Илья Георгиевич почувствовал усталость и недомогание. Ноги стали словно ватными, каждый шаг давался с большим трудом. Но вскоре показался небольшой автомобильный трейлер. В окнах горел свет. Из-за приоткрытой двери доносились голоса. Дальше простиралась ограда из проволочной сетки, за ней виднелись палатки, машины, трейлеры.

– Пришли, – опустив рюкзак на землю, выдохнул кавторанг.

Вдруг послышался собачий лай. Из темноты выбежал пес: зубастая морда, горящие глаза, злой взгляд. Наверняка собака набросилась бы на подводников, если бы не короткая цепь, которой она была привязана к стволу дерева.

– Дружелюбный песик, – попятился Даргель.

– Старпом, он только отрабатывает свой хлеб, – бросил Илья Георгиевич.

Пожилой вьетнамец, вышедший на крыльцо, с удивлением увидел во дворе своего дома десять незнакомых мужчин, один из которых кормил его верного пса. Собака с аппетитом уминала консервированное мясо, при этом давала себя гладить.

– Кроме меня, вы первый человек, кому она разрешила это делать, – признался вьетнамец.

– Добрый вечер, – Илья Георгиевич подошел к хозяину дома и протянул руку, – мы туристы, прибыли сюда только что. Нам посчастливилось встретить вашего двоюродного брата. Он-то и порекомендовал вас нам. Сказал, что у вас самые низкие цены на всем побережье.

Вьетнамец расплылся в гостеприимной улыбке и крепко пожал руку кавторангу:

– Это действительно так. Он вас не обманул. На сколько дней хотите остановиться?

– Нам бы ночь переночевать, может, останемся подольше, если понравится. К тому же нам надо заправить баллоны и раздобыть подвесные моторы для наших лодок. Старые теперь на дне, так уж случилось, долго рассказывать. А на веслах, сами понимаете, много не наплаваешь, – ответил кавторанг.

– Нет проблем. Компрессор у меня есть, а двигатели к моторкам могу дать напрокат.

– Нет, нам надо иметь свои.

– Тогда их можно будет раздобыть на местном рынке. Правда, сейчас он уже закрыт. А вот завтра на рассвете откроется. Я вас отведу.

Времени на то, чтобы ходить на рынок, у подводников не было. Поэтому Макаров посчитал, что будет проще заплатить вьетнамцу деньги, чтобы тот сделал все необходимые покупки за них.

– Этого хватит? – Илья Георгиевич выгреб из кармана деньги.

– Вполне. Даже сдача останется.

– Берите, берите… – торопил Макаров, – если завтра к утру раздобудете моторы, сможете взять оставшиеся деньги себе.

– Можете не беспокоиться. Все будет сделано, – вьетнамец зашелестел долларами, – а теперь я вам покажу кемпинг.

Неподалеку от дома находилась небольшая площадка, огороженная со стороны зарослей сетчатой оградой, а с моря – невысоким бамбуковым забором. Хозяин кемпинга подвел новых постояльцев к площадке, на которой возвышались четыре просторные палатки. Между ними на тоненьких ножках стоял самодельный мангал. Тут же имелись и стол, и кресла. Даже присутствовал символический душ – намотанный на ветку дерева шланг.

– Располагайтесь, – вьетнамец обвел взглядом кемпинг. – Да, кстати, чуть не забыл. У нас во Вьетнаме всем туристам надо регистрироваться и платить экологический сбор, – он похлопал по карману, где лежали деньги, – но будем считать, что вы уже зарегистрировались. Счастливо отдохнуть!

Не остепенившийся за вечер ветер подул ночью с еще большей силой. Росшие на побережье бамбуковые деревья тут же прогнулись под его мощными порывами. На берег, одна за одной, начали накатывать большие волны. Они выбрасывали на песок гальку и клочья водорослей. Становилось холодно.

Подводники сидели у небольшого костра. Ветер раздувал огромное пламя. Трещали в огне сырые ветки. Всполохи пламени выхватывали из темноты то округлые силуэты палаток, то развешанное на веревках белье, то уставшие лица членов экипажа «Адмирала Макарова». Некоторые из них уже боролись со сном, изредка вскидывая падавшую на грудь голову. Некоторые, сдавшись, шли спать в палатки. Вскоре у костра остались сидеть только командир со старпомом.

– Я же говорил, что твои опасения насчет этого рыбака и его жены были напрасными, – прервал долгое молчание Илья Георгиевич.

Даргель откинулся на спинку стула и вытянул к костру замерзшие ноги.

– Я всегда отношусь ко всему с подозрением. Это меня не раз спасало в жизни. Иначе я не могу, – признался старший помощник.

Командир вычерпнул ложкой остатки тушенки и бросил пустую жестянку в огонь.

– Может, еще раз попытаться выйти на связь с заводом-рефрижератором? – предложил кавторанг.

– Глухой номер. Пробовали полчаса назад. Никто не отвечает. Они отзовутся только во время очередного сеанса связи, – махнул рукой Даргель.

– Значит, у них какие-то проблемы, раз они не могут ответить вне выделенного времени. Тут что-то одно из двух: либо их кто-то прослушивает и они не рискуют выходить с нами на связь, либо они…

Оглашать Макарову второй вариант не пришлось – и так все было понятно без слов.

– В противном случае придется выходить на связь с резидентом и дожидаться подмоги, – невесело отозвался старпом, – так что можем застрять здесь на довольно-таки продолжительный срок.

– Утро вечера мудренее. Там будет видно, – Илья Георгиевич уже хотел идти в палатку, как неожиданно к нему выбежал один из подводников.

– Связь установлена, товарищ командир. Наше сообщение они уже получили. Вот ответ.

Связь с рефрижератором осуществлялась посредством шифрованных сообщений. К удивлению командира субмарины, на связь вышел вице-адмирал Столетов. Настроение у подводников резко улучшилось, появилась надежда на скорую помощь. Макаров тут же скрылся в палатке, чтобы продиктовать ответ радисту. Предосторожность была оправданна. Разговор мог подслушать хозяин кемпинга, трейлер которого находился совсем неподалеку.

Через несколько минут кавторанг уже выходил из палатки. Вид у командира был озадаченный и напряженный. Старпом понял: что-то произошло.

– Неизвестные похитили с завода-рефрижератора одного из моряков. Позже его тело обнаружили неподалеку от военно-морской базы «Камрань», где был взорван катер с представителями Министерства обороны Вьетнама, – сообщил Макаров.

– Вот дела, – озадаченно почесал затылок Даргель.

– Получается, что кто-то подставил наших моряков. Им еле удалось уйти от погони. В данный момент плавучий завод-рефрижератор находится в нейтральных водах.

– Теперь понятно, почему никто не отвечал. А что вице-адмирал? Он на борту рефрижератора? – с надеждой в голосе спросил старпом.

– Мы общались через спутниковый телефон капитана. Но он обещал вскоре прибыть на рефрижератор лично.

– Ну, слава богу, – вздохнул Даргель.

– Не спеши радоваться, старпом. Нам поставлена новая задача, – развеял иллюзии своего старшего помощника Илья Георгиевич, – мы должны отыскать и уничтожить акулу-робота.

– Но ведь сделать это без подводной лодки невозможно. У нас нет необходимого оборудования. Не будем же мы ловить ее на крючок?

– Можно обойтись и без сонара, без эхолота. Ведь мы знаем, где находится ее гнездо, – Макаров устало зевнул, – завтра отправимся на «остров погибших кораблей», разведаем обстановку. Посмотрим, что к чему. А теперь давай немного поспим.

Костер тлел всю ночь, принося в палатки смолистый дым и отгоняя назойливых насекомых. Только к утру дрова полностью прогорели. От костра осталась лишь небольшая горочка пепла, которую уже начинал развеивать по воздуху свежий ветер.

Ким Дон Джин пришел в себя на полу каюты. Кто-то настойчиво тормошил его за плечи и хлестал по щекам. Он приоткрыл глаза и, как в тумане, увидел перед собой склонившегося над ним Джеймса Бьорка. Хозяин яхты приподнялся на локтях и тут же почувствовал, как его затылок пронзила острая боль. Кончики пальцев осторожно нащупали здоровенную шишку и шершавую запекшуюся кровь.

– Вам стоит полежать, – раздался голос мистера Бьорка.

Джеймс с легкостью поднял на руки вьетнамца и отнес на диван. Голова Кима коснулась мягкой подушки, боль притупилась.

– Так будет лучше, – произнес Бьорк.

– Что произошло? – вырвалось слабое и еле слышное.

– Вы ничего не помните?

– Полный провал в памяти.

– Когда я был здесь, то услышал на палубе какую-то возню. Хотел выйти посмотреть, что происходит, но в каюту ворвались люди в черных масках. Угрожали оружием. Меня вывели на палубу, там уже стояли вы.

– Кажется, припоминаю.

– Ну а потом вас ударили по голове чем-то тяжелым. Вроде носка, набитого песком. Меня не трогали, просто загнали в каюту. Позже принесли вас. Потом они ушли, заперев за собой дверь, – рассказал Джеймс.

Рассказ мистера Бьорка немного освежил память Кима. Он вспомнил несколько водолазов с гарпунами, появившихся неизвестно откуда, потом падающих на палубу охранников, затем чью-то руку с тяжелым предметом, опустившуюся ему на голову. А потом провал и сплошная темнота перед глазами…

– Они и теперь здесь? – прохрипел хозяин яхты.

– Ходят. Видно, что-то ищут. – Джеймс прислушивался к шагам, доносившимся с верхней палубы.

За прозрачной дверью мелькнули чьи-то тени. Послышались шаги. Ручка повернулась. В каюту вошли двое узкоглазых с пистолетами. Раскосые глаза забегали по комнате.

– Что вам нужно? Деньги? Яхта? Мои акции? Можете все это забирать. Только отпустите нас, – начал умолять Ким.

Но узкоглазые молчали, словно не слышали хозяина яхты. Один из них, тот, что был выше ростом, подошел к столику и, налив себе пива в стакан, сел в кресло. Положив на колени пистолет, он посмотрел на Кима.

– Деньги в сейфе. Ключ от него на дне чайника, – Ким поднял руку, показывая на фарфоровый сервиз, – только умоляю – не убивайте. Мы простые туристы.

Незнакомец пригубил пива и громко засмеялся.

– Думаешь, мне нужны твои деньги? Глупец. Если бы это было так, я тебя давно бы прикончил, – узкоглазый взял пистолет в руку и начал им вертеть, направляя дуло то на Кима, то на мистера Бьорка, – но я оставил всех вас в живых. Хотя мог пустить и пулю в лоб.

– Тогда что? Что вам надо? – срывал голос хозяин яхты.

– А ты не догадываешься? – дуло пистолета смотрело прямо на Кима. – Я знаю, чем вы здесь занимаетесь. И если ты думаешь, что я поверю в твои сказки, ты глубоко ошибаешься.

– Кто вы, черт побери, такие? – разнервничался Бьорк.

– Китайцы, – спокойно ответил узкоглазый, – я знаю, что вы здесь для того, чтобы дискредитировать русских и нас в глазах вьетнамцев, – он смотрел прямо в глаза Киму, – для чего все это оборудование, которое мы обнаружили в трюмном отсеке?

Под ложечкой у хозяина яхты засосало. Он понял, что имеет дело не с обыкновенными грабителями, а скорее всего с китайской разведкой.

– Мне повторить вопрос? – нахмурился китаец.

– Мы простые ученые. Исследуем приливы и отливы, – соврал Ким.

– Понятно. Значит, не хотите говорить правду, – узкоглазый щелкнул пальцами.

Его спутник скрылся за дверью, а через несколько минут привел в каюту личного повара Кима. Вьетнамец в белом фартуке трясся, словно осиновый лист на ветру. Он не понимал, чего от него хотят. Ведь хозяин никогда не посвящал его в свои дела. В обязанности повара входило лишь приготовление пищи – остальное оставалось для него тайной.

– Скажешь? – китаец взвел курок и приставил «пушку» к виску кока.

– Я же говорю, что мы ученые…

Раздался выстрел. Брызги крови осыпали мелкими каплями лицо китайца. Повар покачнулся и осел на пол, откинувшись простреленной головой на стенку. Узкоглазый достал носовой платок и протер выпачканное кровью лицо.

– Следующим будешь ты, – китаец навел ствол пистолета на Бьорка, – считаю до трех.

У Кима было всего несколько секунд, чтобы принять решение. Он понимал, что имеет дело с парнями, которые не бросают слов на ветер. Если сказали, что пристрелят, значит, так и случится. Сначала убьют Бьорка, а следующим станет и он.

– Хорошо, я скажу, – скрепя сердце согласился Ким, понимая, что отпираться не имеет смысла.

Уже приготовившийся к смерти мистер Бьорк благодарным взглядом посмотрел на хозяина яхты.

– Я слушаю, – поторопил китаец.

Хозяин яхты выложил все, что знал: и про акулу-робота, и про инфразвуковую пушку, способную убивать на расстоянии. Единственное, что он утаил, – свою роль в этом деле, сделав из себя эдакого простачка-исполнителя, которому поручили выполнить это задание. Так он рассчитывал переложить с себя всю ответственность на кого-нибудь другого.

– Значит, ею можно уничтожать людей? – прищурился узкоглазый. – Мы имели по ней информацию, но звучит как фантастика.

– Если не верите, можем проверить, – лишь бы задобрить китайцев, предложил Ким.

– Хорошая идея. Вот только на ком? – китаец обвел взглядом присутствующих в каюте, – пока я вижу только две кандидатуры.

– Зачем здесь? Есть одно местечко, предназначенное специально для этих целей. Там много народу. Заодно увидите, на что способна эта пушка, – в голову Кима неожиданно пришла мысль, – тут недалеко. Чуть позже полуночи окажемся на месте.

После взрыва катера, на котором находились представители Министерства обороны, на военно-морской базе были приняты повышенные меры безопасности. Ведь те, кто совершил диверсию, могли вернуться сюда, чтобы вновь попытаться сорвать работы по очистке фарватера. На базу прибыло два тентованных грузовика с военными. Разделившись на небольшие группы, солдаты патрулировали территорию базы. В случае появления посторонних и подозрительных личностей им было приказано открывать огонь на поражение. Солдаты были повсюду – на смотровых вышках, на летном поле, на причалах. Подойти к базе незамеченным, а тем более пробраться за ограждение, было невозможно.

Работы по очистке фарватера все же начались. В кабельтове от берега загремел земснаряд, засвистела помпа, вбиравшая в себя ил и донные осадки. В унисон загудели десятки дизелей. Вспыхнувшие прожектора осветили большое болото, в которое сбрасывали экскаваторами грязь с подходящих к берегу барж. Рабочие тонули резиновыми сапогами в грязи. Вяз в иле гусеничный трактор.

В одной из бытовок, разместившись на узких скамейках, сидели четверо рабочих. Их смена еще не подошла, и они коротали время за игрой в кости. То и дело над картонным ящиком взлетали черные, граненные по углам кубики. Выпадавшие цифры вызывали шквал эмоций. Кто-то ругался и стучал кулаками по стене. Кто-то, наоборот, радовался, сгребая себе в карман выигранные деньги.

– Не везет сегодня, – раздосадованно махнул рукой один из рабочих, – пойду подышу свежим воздухом.

– Иди… Иди… Остынь, – дружно закричали ему вслед товарищи.

Выбравшись на улицу, вьетнамец закурил сигарету. Сегодня был не его день – проиграл месячную зарплату. А тут еще, как некстати, заболела дочь. Требовались дорогие лекарства. Но на что их покупать, если карманы пусты? Немного поразмыслив, рабочий решил занять денег у кого-нибудь из ребят. Дымя сигаретой, он двинулся в сторону освещенной прожекторами площадки, на которой трудились десятки рабочих.

– Одолжишь? Я же из твоей бригады. С получки отдам, – спросил он у первого встречного.

– Нет. У самого пару сотен донгов в кармане осталось, – пожал плечами молодой парень, – можешь вон у тех спросить. Они побогаче, – рука указала на рабочих с лопатами, – парни хорошие. Как я знаю, при деньгах. Главное хорошо попросить.

Но и там проигравшегося в кости ждала неудача. Все отвечали ему отказом. Ответы были разные, но по сути одинаковые: «сам на мели», «еще не заплатили». Отчаявшись, рабочий побрел к бытовке, но его вдруг окликнул грузный сварщик, ремонтировавший грейдер:

– Эй! Я тут слышал, тебе деньги нужны. У оператора земснаряда есть немного. Он человек предприимчивый. Пообещай ему, что с небольшими процентами отдашь, он и согласится. Сам у него много раз одалживал. Скоро туда катер отправится.

Поблагодарив сварщика, рабочий поспешил к причалу. Катер как раз собирал смену ремонтников, отправлявшуюся к земснаряду, чьи огни четко читались в море. Ребята не отказали взять его с собой – причина-то уважительная. Через четверть часа он уже забрался по металлической лестнице на верхотуру, стучал в застекленную кабину.

– Чего тебе? – приоткрыв дверь, спросил оператор.

Рабочий объяснил все, как есть. Мол, выручай, позарез нужны деньги, верну на следующей же неделе, но уже на тысячу больше. Немного помявшись, оператор отсчитал необходимую сумму. Рабочий уже хотел было спускаться вниз, как его вдруг за плечо одернул оператор.

– Ты… это… видишь… там внизу? – оператор с трудом подбирал каждое слово, не зная, как объяснить то, что начало происходить на понтонной площадке, где работали ремонтники и бригада, обслуживавшая земснаряд.

Рабочий прижался к кабине и посмотрел вниз. А там происходило что-то необъяснимое и одновременно ужасное. Десятки рабочих и солдат катались по настилу в грязи, корчась в предсмертных судорогах. Их глаза были выпученными, даже на таком расстоянии слышались хрипы и крики. Они пытались подняться, но неведомая сила тянула их обратно к настилу. Один за одним рабочие и солдаты умирали, застывая в неестественных позах. Вскоре на площадке не осталось ни одного живого. Тела тонули в грязи, хлынувшей из неплотно состыкованных секций пульпопровода.

– О, Будда, – воскликнул оператор, взывая к всевышним силам, – помоги нам! Отгони зло…

– Посмотри, может, кто-нибудь выжил? – рабочий в надежде рыскал глазами по площадке с трупами.

Оператор трясущейся рукой нащупал на панели приборов кнопку, вдавил ее. На крыше кабины вспыхнул прожектор. Круг света медленно поплыл по понтонам земснаряда, выхватывая из темноты разбросанные по настилу тела. Никто не подавал признаков жизни.

Прожектор перескочил на воду. Луч света выхватил из темноты белую моторную яхту с погашенными огнями. У правого борта яхты виднелась выступавшая над водой акулья спина и острый плавник. Это было последнее, что увидели в своей жизни рабочий и оператор земснаряда.

В головы рабочего и оператора проник странный писклявый звук. По их черепам будто кто-то стал водить невидимой тонкой пилкой. Мышцы начали сокращаться. Их движения становились неподконтрольными. Странный звук делал с ними все, что хотел. Ноги рабочего затряслись, он попытался дотянуться рукой до края кабины, но не устоял и полетел вниз. Его тело мгновенно поглотило зыбучее болото пульпы.

Не долго мучился и оператор. Странный звук выгнул его тело в страшную, ужасную позу – грудь выпятилась, руки выгнуло в суставах, пальцы скрутило, ноги буквально выломало назад. Он так и застыл, уставившись выпученными глазами на моторную яхту и исчезающий под водой плавник. Акула направлялась к берегу, где уже собирались рабочие, чтобы понять, что же произошло на земснаряде.

Когда рабочие на берегу уже были мертвы, на верхнюю палубу моторной яхты поднялись Ким и китайский разведчик. Следом за ними вышли Джеймс Бьорк и два автоматчика в гидрокостюмах. Разведчик опустил руку на леер и посмотрел на берег в прибор ночного видения. Его лицо расплылось в улыбке.

– Впечатляет, – проговорил он, – практически мгновенная смерть. Они даже не успели понять, что произошло.

Ким и сам был удовлетворен увиденным. Ведь наконец инфразвуковую пушку удалось испытать, как это и планировалось, на большом количестве людей, и результаты были просто ошеломляющие – ни одного выжившего. Омрачали лишь два обстоятельства – пушка теперь находилась в руках китайцев. Потому план по дискредитации русских в глазах вьетнамских властей давал сбой. И было неизвестно, какую участь ему и мистеру Бьорку уготовят террористы.

– На какие человеческие органы она воздействует? – поинтересовался разведчик.

– Издаваемый инфразвуковой пушкой звук нарушает пищеварение и мыслительную деятельность, вызывает слабость, слепоту и не контролируемые человеком действия. В итоге – остановка сердца.

– Неплохо. Но, как я понимаю, радиус действия этой пушки не так уж и велик.

– Все зависит от ее размеров. Та, что установлена на акуле, бьет относительно недалеко. Но если оборудовать под пушку целый корабль или хотя бы катер, дальнобойность возрастет в несколько раз.

– Интересно… – китаец остановил свой взгляд на кабине земснаряда, – вот только почему эти двое умерли не сразу?

– Единственной слабостью этого оружия является то, что оно способно действовать только в определенном секторе, на определенной высоте. На этом отрезке она убивает все живое. Но если кто-то находится или выше, или ниже этого уровня, то остается в живых. Именно поэтому мне пришлось из операторской немного подкорректировать высоту, чтобы убить тех двоих в кабине земснаряда.

– А эту недоработку возможно как-нибудь исправить?

– Конечно. Это лишь пробный и недоработанный экземпляр. Дело в мощности пушки. В ближайшей перспективе эта проблема будет устранена, – объяснил Ким.

– Этим займутся уже не ваши, а наши ученые, – усмехнулся разведчик. – «Акула», как я понимаю, должна иметь функцию «автопилот» и следовать за яхтой в автономном режиме.

– Такая функция предусмотрена. Но силовая установка потребляет много энергии. Сопротивление воды велико. Да и инфразвуковая пушка жрет электричество, как свинья помои. Своим ходом акула до базы не дойдет. Максимум пройдет около двух миль. Ее аккумуляторы на исходе, и с этим в открытом море ничего нельзя поделать.

– Как же вы поступаете в таких случаях?

– Только база.

Ким лукавил. При желании он мог подзарядить робота и в открытом море. Но зачем китайцу знать лишнее? Он улыбнулся.

– В таких случаях мы используем буксировку. На корме есть прочный капроновый трос.

– Мои люди разберутся с этим?

– Там все элементарно. Трос пропускается в отверстие. Защелкивается карабин. Не сложнее, чем буксировать автомобиль, у которого закончилось топливо.

– Если понадобится, я еще обращусь к вам за помощью, – сказал китаец, а затем резко приказал своим людям: – Запереть их в трюме.

Автоматчики увели пленных. Двое охранников-китайцев спустили надувную моторку. Ким оказался прав. Закрепить на акуле трос не составляло никакого труда. Вскоре яхта с погашенными бортовыми огнями легла на обратный курс и пошла к выходу из бухты. Китайский разведчик еще долго смотрел на берег военно-морской базы «Камрань», пока тот не исчез за скалистым выступом.

Акула то показывалась из волн, то пряталась в них. Прочный синтетический канат натянутой струной соединял ее с яхтой.

Уйти от погони – это было еще полдела, ведь теперь рыбзавод-рефрижератор двойного назначения оказывался абсолютно бесполезным для «Адмирала Макарова». Он был необходим именно в месте затопления мини-субмарины. Только с помощью его оборудования можно было попытаться поднять с грунта сверхсекретную российскую подлодку. Теперь он был, как футляр от очков, когда сами очки потеряны. Вещь эффектная, но, в общем-то, абсолютно бесполезная.

Сразу после того, как завод-рефрижератор оказался в нейтральных водах, уйдя от погони вьетнамских полицейских катеров и береговой охраны, капитан тут же связался со штабом Балтфлота. Естественно, радиопереговоры велись шифрограммами, но все равно текст их был двусмысленным. В случае расшифровки непосвященному трудно было понять суть. Осторожность, по мнению капитана и куратора проекта «Адмирал Макаров», не была излишней. Раз кому-то удалось раскрыть двойное назначение рефрижератора, то, возможно, удалось и подобрать ключ к шифрам.

Капитан ощущал себя абсолютно беспомощным. Имелось оборудование, способное помочь российским подводникам, на борту находились специально обученные люди, но появиться в территориальных водах Вьетнама рефрижератор не мог.

Кэп мало надеялся на то, что вице-адмиралу Столетову удастся в короткий срок организовать помощь. Но проинформировать штаб Балтфлота было необходимо. Там есть аналитики, специалисты по кризисным ситуациям. В конце концов, должны существовать какие-то запасные варианты, о которых ему знать не положено.

Шифрограмма, извещающая о сложившейся ситуации, ушла. Реакция была вполне предсказуемой: «Ожидайте инструкций».

Сколько ждать? Кого? Все ответы находились уже за пределами компетенции капитана. Все, что мог, он уже сделал. Оставалось только чем-то занять команду на время ожидания. Ведь ничто так не разлагает даже самый дисциплинированный коллектив, как безделье. Возможно, именно поэтому на флоте такое пристрастие к чистоте.

Команда смазывала, перебирала редукторы лебедок, меняла масло, счищала ржавчину, драила палубу, шла замена тросов. При желании работу всегда можно найти. Лишь бы она не казалась тем, кто ее исполняет, бессмысленной. Ведь можно просто заставить людей до обеда переносить тяжести с кормы на нос судна, а после обеда таскать их с носа на корму. Вроде бы все при деле, но это еще хуже, чем полное ничегонеделание. Находясь подолгу в открытом море, даже самые выдержанные люди становятся раздражительными.

Наконец после полудня, во время очередного сеанса связи со штабом Балтфлота, была получена очень короткая инструкция: оставаться вблизи территориальных вод Вьетнама и дожидаться помощи. Правда, когда подойдет эта самая помощь и какой она будет, не уточнялось. Было сказано лишь расплывчатое и обтекаемое – «в скором времени». А сколько это: сутки или неделя, не уточнялось.

Кэп и боцман стояли на капитанском мостике. Оба молчали, наблюдая за темно-красной полосой горизонта. С момента связи со штабом прошло уже полдня, но ничего еще так и не прояснилось. Каждый час капитан в надежде принимал доклад радиста. Но тот мог сообщить лишь «текучку» – докладывал о переговорах других рыболовецких судов, все они шли своими курсами, обходя стоявший на якоре завод-рефрижератор стороной.

Вся ночь прошла в напряженном ожидании. И ближе к рассвету пришла долгожданная весть: «Быть готовыми выйти в заданный квадрат и быть готовыми к встрече…»

Ярко светило еще низкое солнце. Небольшие волны лениво бежали в сторону побережья, скрытого горизонтом. Капитан, стоя на мостике, до боли в глазах смотрел в бинокль. По понятным причинам рация рефрижератора безмолвствовала. Наконец на горизонте нарисовалась плавучая ремонтная мастерская: надпалубные надстройки, две стрелы подъемных кранов. Ремонтное судно однозначно направлялось в сторону ставшего на якорь рефрижератора.

– Кажется, наши! – вырвалось у кэпа.

– Хочется надеяться, товарищ капитан. Но флаг вроде либерийский. Однако и мы не под русским ходим. Выглядит как-то сомнительно, – боцман принял бинокль из рук капитана и всмотрелся в флаг на корме ремонтного судна.

– Сразу видно, что ты в мореходке занятия по политической географии прогуливал, – усмехнулся кэп, – только наши люди в спешке могут сделать такую ошибку – флаг вверх ногами повесили. К тому же надпись на борту свежая. Видишь, как на солнце краска блестит? Скорее всего, старое название было другим, вот и закрасили его, написав английское «Норд стар». Во-первых, название для ремонтного судна слишком громкое, да и по правилам, кажется, правильнее написать «Нордс стар». Все-таки не «Звезда Севера», а «Северная звезда». Но в английском и либерийцы не слишком сильны. Посмотрим, «вскрытие» покажет.

Через некоторое время плавучая ремонтная мастерская изменила курс и бросила якорь. С нее спустили моторку. Носовой прожектор развернулся в сторону завода-рефрижератора, коротко вспыхнул условным сигналом, мол, свои.

Капитан отдал приказ готовиться к приему гостей и сам спустился на палубу. Когда моторка уже подходила к заводу-рефрижератору, он услышал русскую речь.

Вот кого уж не ожидал увидеть капитан здесь, неподалеку от побережья Вьетнама, так это вице-адмирала Столетова, а потому даже не сразу узнал его в штатском.

Вице-адмирал Столетов вместе с другими матросами поднялся по спущенному трапу на борт рефрижератора. Вместо военно-морской формы на нем была серая неприметная ветровка с наброшенным на голову капюшоном, вытертые джинсы. Вот поэтому, когда он оказался рядом с капитаном, тот не сразу признал в нем вице-адмирала.

– Не ждал так рано? – стянув капюшон, улыбнулся Столетов.

– Здравия желаю, товарищ вице-адмирал, – тут же вытянулся в струнку кэп.

– Я и сам себя не узнал, когда в это оделся. Но ничего не поделаешь – конспирация. – Столетов снял с себя шелестящую куртку. – Ну, как там Макаров? Выходил с тобой на связь?

– С прошлого раза еще нет.

– Это хорошо. Выдерживает режим радиомолчания. Будем надеяться, худшего не случилось, – напряженно вздохнул вице-адмирал. – Место, где находится затонувшая субмарина, ты своими глазами видел?

– Не пришлось. Но район знаю.

– И это неплохо.

– Надеюсь, скоро сможем приступить к ее подъему или подводному ремонту. Если повреждения незначительны, за пять часов твои люди должны управиться.

В голосе Столетова чувствовалась уверенность, что так оно и будет. Капитан рефрижератора не был настроен так оптимистически. Ему хотелось возразить, что это невозможно. Как только рефрижератор войдет в территориальные воды Вьетнама, судно тут же арестуют.

– Я не совсем понимаю, товарищ вице-адмирал, как мы сможем поднять и отремонтировать «Адмирал Макаров», – капитан посмотрел на плавучую ремонтную мастерскую, – или специалисты на вашем судне способны провести такие работы?

– Специалистов бы нашли, придумали бы способ, как их сюда перебросить. Но, к сожалению, это судно не оснащено необходимым оборудованием. Однако оно есть на вашем рефрижераторе. Поднимать и ремонтировать субмарину предстоит вам… Наша плавучая мастерская прибыла с другой миссией. Пойдем поговорим, капитан. Тебе предстоит решить, можно ли претворить в жизнь мой план. Честно тебе скажу, я в нем немного сомневаюсь. Но это единственная возможность попытаться спасти подлодку.

– Все, что зависит от моей команды, сделаем, товарищ вице-адмирал.

– Да, и предупреди своего радиста, чтобы не удивлялся. Вскоре в эфире появится ваш двойник. И если другие будут запрашивать ваше судно – не отвечать!

Вице-адмирал и кэп расположились в гостевой каюте. Столетов дождался, когда они останутся вдвоем, отхлебнул обжигающе-горячий кофе и раскрыл папку с файлами, в которой были заправлены фотографии и уменьшенные копии чертежей.

– Мы перебрали около сотни подходящих судов. Наиболее близким по судовой архитектуре, тоннажу оказался панамский «Сан-Мигель». – Вице-адмирал отщелкнул два верхних файла и подал их капитану.

– Банановоз, – несколько скептично произнес капитан, разглядывая фотографию, – любят же эти латиноамериканцы называть суда именами святых. По-моему, у них даже тунец консервированный идет в жестянках с таким названием.

– Это их проблемы. У русских тоже языковых странностей хватает. Какой продукт ни возьми, обязательно про славянство вспомнят, или державность, или империю с царством. Банановоз – это тот же рефрижератор. На нем тоже стоят холодильные установки. Так что переделки будут минимальными.

– Переделки? – прищурился капитан.

– Другого выхода я не вижу. Ты в детстве в прятки играл?

– Приходилось.

– И я играл. Не так важно хорошо спрятаться, как обмануть того, кто ищет. Самый опасный момент в прятках – это пробежать по открытому пространству до условленного места и успеть крикнуть: «Тук-тук, сам за себя».

– Кажется, понимаю. Мы с ребятами тогда свитерами менялись, куртками. Шапку на уши натянешь и бежишь. Главное, чтобы тебя не сразу узнали, – теперь капитан уже другими глазами всматривался в фотографию панамского банановоза.

Вице-адмирал ногтем прочертил на снимке линию.

– Срежем верхнюю часть вашей палубной надстройки, немного удлиним сзади, поставив фальшивое сооружение из фанеры. В кормовой части нарастим фальшборт. Кстати, рация с позывными «Сан-Мигеля» уже посылает в эфир сообщения, согласно которым судно следует в Камрань.

– Работы много, – прикидывал капитан, – и провести ее незамеченной не так уж и легко. Мы то и дело оказываемся в пределах видимости других судов. Да и наблюдение с воздуха исключать нельзя.

– В нашем распоряжении только темное время суток. Одна-единственная ночь. Потребуется полное напряжение сил обеих команд. Все необходимое на борту плавучей судоремонтной мастерской есть. К рассвету твой рефрижератор должен целиком преобразиться.

– Заманчиво, товарищ вице-адмирал. Думаю, управимся.

– Естественно, заменим и судовые документы. Так что на время тебе придется переквалифицироваться в капитаны панамского банановоза.

– По мне, хоть в черта лысого, лишь бы нашим ребятам помочь.

– Итак, на всякий случай информация: настоящий «Сан-Мигель» уже второй год стоит на ремонте в верфях Панамы. Думаю, в этой части света мало кто об этом осведомлен.

Капитан понимал, что это еще не все – всего лишь первая часть плана. Преобразить судно за одну ночь возможно, но подобный обман действенен лишь на большом расстоянии. Стоит кому-нибудь из чужаков подойти поближе или подняться на палубу, как маскарад будет раскрыт.

– После сообщения о террористах вьетнамцы будут проверять каждого на иностранном судне, – в голосе капитана чувствовалась озабоченность.

– И это мы предусмотрели. Никому не захочется подниматься на борт судна, охваченного смертельной заразной болезнью. Скажем, холерой. «Легенда» следующая: у вас на борту подозрительный случай заболевания одного из членов команды. По всем признакам холера. Но судовой врач не в состоянии поставить точный диагноз. Поэтому вы запрашиваете разрешения переправить больного на берег, в специализированную инфекционную больницу. Симптомы холеры практически совпадают с банальной дизентерией. Так что местные специалисты-медики будут вынуждены десять раз все перепроверить. Несколько дней у них на это уйдет. Таким образом, убиваем двух зайцев. Выигрываем во времени и убедительно объясняем причину, почему наш банановоз изберет непопулярное место стоянки вдали от других судов.

– Должно получиться, товарищ вице-адмирал…

До наступления темноты на палубах рефрижератора и ремонтного судна практически не наблюдалось движения. Готовилось оборудование, сортировались материалы. В эфире тем временем то и дело появлялись позывные и рефрижератора, и еще не существующего банановоза. И если бы кто-то решил отследить их перемещения, то пришел бы к выводу, что рефрижератор движется в открытое море, а «Сан-Мигель» направляется в район Камрани.

Основной рывок по изменению судовой архитектуры предстояло сделать ночью. Капитан рефрижератора и вице-адмирал Столетов стояли на мостике.

– …А идея с болезнью одного из членов команды, – продолжал вице-адмирал, – пришла мне в голову, когда вспомнил рассказ своего отца, как он в немецком плену выжил, еще в самом начале войны. Было их – советских военнопленных – в одном бараке пять тысяч человек. Еды немцы давали совсем мало, не выжить. А тут еще тиф начался. Вот немцы и стали бояться в барак заходить, чтобы не заразиться. Просто бросали еду через колючую проволоку, из расчета на пять тысяч. А пленные умирали один за одним. Но наши немцам этого не показывали. Так, для вида, хоронили у них на глазах по несколько человек в день. А остальных приходилось прикапывать прямо в бараке. Вот так. Через месяц из всех пленных пятьсот человек осталось – тех, кто не заболел и выжил. На пятьсот пленных еды хватало…

Солнце уже исчезло за горизонтом. Лишь небо оставалось окрашенным в нежно-розовый цвет. Одна за одной загорались звезды. На судоремонтном судне загрохотала цепь – поднимали якорь. Вскоре суда стали практически борт к борту, благо слабое волнение позволяло это сделать.

Небо гасло постепенно. Вспыхнули бортовые огни. Ярко зажглись прожектора, но не все. Они лишь точечно освещали места, где производились работы. Обе команды работали слаженно, словно им уже не раз приходилось заниматься подобным. Визжали «болгарки», срезая металлические стойки. Сыпали бенгальскими огнями сварочные электроды. Шипели синим пламенем газовые резаки. Верхняя часть палубной надстройки исчезала на глазах. Срезанные куски без промедления сбрасывали за борт. А на корме уже вовсю работали плотники. К металлическому каркасу электрическими отвертками прикручивали брусья. Пневматические пистолеты намертво прибивали к ним фанерные щиты. Тут же, следом за плотниками, шли маляры. На палубе пахло быстросохнущей нитрокраской. По трафаретам рисовались фальшивые иллюминаторы, люки.

Маляры работали и по бортам судна. Целый десяток их висел над волнами на коротких деревянных досках. Длинные веревки отпускались и подтягивались вручную. Корпус рефрижератора из сурикового становился черным. Для убедительности ближе к ватерлинии наносились фальшивые ржавые разводы. Ими же маскировали и носовые створки судна двойного назначения. Еще по не до конца просохшей корабельной краске нанесли новое название – «Сан-Мигель». И подняли над кормой панамский флаг. Капитан лично проследил, чтобы его повесили как положено, а не вверх ногами. Ведь это такая деталь, на которой легко «проколоться».

Мощные подъемные механизмы были надежно замаскированы фальшивыми фанерными бортами. Небо уже светлело. Одна за одной гасли звезды. Побледнел и лунный диск. Когда солнце брызнуло из-за горизонта первыми рассветными лучами, бывший рефрижератор было уже не узнать. Его силуэт полностью изменился.

– Удачи. – Столетов на прощание пожал руку капитану.

– К черту! Извините, конечно, товарищ вице-адмирал.

– Все правильно. – Столетов спустился в моторку.

Судоремонтная плавучая мастерская еще не успела скрыться за горизонтом, а на новоиспеченном банановозе «Сан-Мигель» уже выбирали цепь, поднимали якорь.