30
Но было уже поздно. Тяжкороб опоздал на целую жизнь.
Рычаг громко лязгнул, крышку торпедного аппарата буквально вышибло страшной силой, и в отсек с ревом хлынула вода. Сотрясая все вокруг, она била мощным столбом, словно из водяной пушки. Подхватив Микояна, и без того травмированного сорвавшейся крышкой, она протащила его через весь торпедный отсек и ударила о заднюю переборку. Какую-то долю секунды он еще держался на подгибающихся ногах, а потом рухнул на палубу.
– Продуть главный балласт! – закричал в микрофон Тяжкороб. Он уцепился за крышку торпедного аппарата, чтобы удержаться на ногах. Несмотря на адский рев воды, его голос был слышен вполне отчетливо. – Авария! Продуть цистерну главного балласта! Аппарат номер четыре открыт в море. Продуть главный балласт!..
Он отпустил крышку, и его чуть не сшибло с ног потоком воды, поднявшейся примерно до уровня щиколотки.
– Быстро отсюда! Быстро!..
Он мог бы поберечь силы и дыхание. Дроздов уже продвигался к выходу.
Подхватив Микояна под мышки, майор попытался перетащить его безвольное тело через высокий комингс в носовой аварийной переборке, но все его усилия были тщетны. Из-за того, что «Гепард» за несколько секунд принял на борт столько воды, дифферентовка нарушилась и нос лодки резко ушел вниз. Тащить Микояна, сохраняя равновесие в бурлящей, доходящей уже до колен воде, оказалось непосильной задачей. Потеряв равновесие, майор споткнулся о комингс и упал в тесное пространство между аварийными переборками.
Микоян рухнул туда же следом за ним.
Тяжкороб еще оставался в торпедном отсеке. Дроздов слышал, как он беспрерывно ругается, стараясь освободить тяжелую дверь люка от удерживающей ее защелки. Из-за дифферента на нос это требовало всех сил. Стоя в бушующей воде на скользкой палубе, он мог провозиться с этим долго. Дроздов, оставив Микояна, перепрыгнул через порожек и уперся плечом в неподдающуюся дверь. Громко щелкнув, стопор освободился, дверь резко развернулась и потащила их за собой, швырнув прямо в мощный поток, по-прежнему бьющий из четвертого аппарата. Кашляя и отплевываясь, они кое-как поднялись на ноги и, перешагнув через порожек, попробовали закрыть дверь, уцепившись каждый за свою задрайку.
Дважды они попытались сделать это – и дважды потерпели неудачу. Вода, пенясь, хлестала из аппарата, едва не достигая края комингса.
С каждой секундой нос «Гепарда» опускался все ниже, и с каждым градусом дифферента захлопнуть тяжелую дверь становилось все труднее. Вода начала переливаться через комингс прямо им под ноги. Тяжкороб оскалил зубы. Зубы у него были крепко стиснуты, а в глазах была злость. Перекрывая рев воды, он крикнул:
– Теперь или никогда! Навались!
Держась одной рукой за дверные ручки, а другой за переборку, они по знаку Тяжкороба одновременно навалились на задрайки и подняли дверь на три сантиметра. Но она осталась открытой. Еще одна попытка. Снова те же три сантиметра – и Дроздов понял, что их силы на исходе.
– Сможешь удержать ее на секунду? – прокричал он.
Тяжкороб кивнул. Ухватившись обеими руками за нижнюю задрайку, Дроздов лег спиной на палубу, уперся подошвами в комингс и затем рывком выпрямил ноги… Дверь с треском захлопнулась. Они были спасены. На какое-то время…
Тяжкороб повернул свою задрайку, Дроздов сделал то же самое со своей. Предоставив старпому задраивать оставшиеся запоры, Дроздов принялся отпирать дверь в кормовой защитной переборке. Не успел он повернуть одну, как остальные начали открываться как бы сами по себе. Находившимся по ту сторону старшине Быковскому и его матросам не нужно было объяснять, что делать. Дверь рывком распахнулась, в ушах у майора щелкнуло от перепада давления. Слышался ровный несмолкающий рев: это сжатый воздух врывался в балластные емкости. Майор приподнял Микояна за плечи. Сильные, ловкие руки подхватили его и перенесли через порожек. Через пару секунд они с Тяжкоробом очутились по ту сторону комингса.
– Что стряслось? – обращаясь к старпому, воскликнул Быковский. – Говорите!
– Четвертая труба… открыта…
– Черт!..
– Задрайте дверь, – приказал Тяжкороб. – Да как следует…
И сломя голову помчался прочь по вздыбившейся палубе. Мельком взглянув на Микояна, Дроздов последовал за ним.
