29

Тяжкороб подошел к пульту управления погружением и всплытием и принялся изучать световое табло. Ночной сон пошел старпому на пользу: если не считать иссеченной ледышками кожи на лбу и скулах, он полностью стал самим собой – жизнерадостным, раскрепощенным, бодрым и чуть циничным. Тяжкороб показал рукой на панель.

– Сигнальные лампочки торпедного отделения. Если горит зеленая, значит, крышка торпедного аппарата закрыта. Шесть люков открываются в море – носовыми крышками, – а шесть служат для загрузки торпед в аппараты. Всего двенадцать лампочек. Горят только зеленые? – обратившись к Микояну, спросил он.

– Только зеленые, – эхом отозвался Микоян.

Они двинулись дальше, миновали кают-компанию, по широкому трапу спустились вниз, в матросскую столовую, а уже оттуда направились в носовой отсек запасных торпед. Там их уже ожидали пять человек: четверо матросов и старшина Быковский.

– Сейчас вы поймете, – повернувшись к Дроздову, заметил Тяжкороб, – почему офицеры получают больше, чем матросы и старшины.

Засмеявшись, Быковский открыл первую дверь в первой защитной переборке. Они перешагнули через высокий порожек-комингс, подождали, пока за ними повернут задрайки, потом отдраили люк в следующей переборке и, переступив еще через один порожек, очутились в тесном торпедном отсеке. На сей раз дверь была оставлена открытой и закреплена стопором.

Тяжкороб открутил несколько металлических рукояток на задней крышке аппарата, протянул руку, достал микрофон на стальной пружине и нажал кнопку.

– Действуем по инструкции. Готовы к проверке торпедных аппаратов. Все ручные рычаги закрыты. Все зеленые?

– Все лампочки зеленые… – Голос из динамика над головой прозвучал металлически-гулко и безлико.

– Какие трубы у нас должны быть, Артур?

– Третья и четвертая.

На круглых задних крышках торпедных аппаратов виднелись бронзовые таблички с четными цифрами по правому борту и нечетными по левому. Сняв висящий на переборке фонарь в резиновом чехле, Микоян направился к номеру 3 и, открыв контрольный вентиль на крышке, уточнил, нет ли в аппарате воды. Открыл крышку и, посветив внутрь фонариком, посмотрел, нет ли внутри аппарата посторонних предметов.

– Ну, как там, Артур?

– Номер три порядок. – Микоян трижды поднял рукоятку вентиля, но вода не появилась. – Открываю крышку.

Он нажал на большой рычаг, освободил его и потянул на себя тяжелую круглую крышку. Посветил фонариком по всей длине аппарата, выпрямился.

– Сухой как лист.

– Ладно, Артур, теперь номер четыре.

Микоян улыбнулся, закрыл крышку третьего аппарата и перешел к четвертому. Повернул ручку краника и сказал:

– Ого!

– Что там? – спросил Тяжкороб.

– Вода, – лаконично бросил Микоян.

– И много?

– Да так, чуть капает.

Тяжкороб дернул ручку вверх и вниз, вытекло еще немного воды.

– Осторожность и еще раз осторожность… – Он снова потянулся к микрофону. – У нас тут появилась вода. Крышка четыре зеленая?

– Зеленая.

Тяжкороб взглянул на Микояна.

– Сильно идет?

– Как при менструации. Чуть капает…

– Центральный, – произнес Тяжкороб в микрофон. – На всякий случай посмотрите карту дифферентировки.

После небольшой паузы динамик включился вновь.

– Говорит командир. Все аппараты свободны от воды. Подпись старпома Тяжкороба и старшего инженера.

– Спасибо, товарищ командир. – Тяжкороб повесил микрофон и улыбнулся. – Подписи старпома Тяжкороба я доверяю… Ну, что там?

– Течь прекратилась.

– Тогда открывайте…

Микоян потянул тяжелую рукоятку на себя. Та сдвинулась на пару сантиметров и застряла.

– Что-то туго идет, – заметил Микоян.

– Рычаги надо смазать, – поторопил его Тяжкороб. – Навались посильнее.

Микоян навалился. Рычаг сдвинулся еще на пару сантиметров. Каптри нахмурился, приподнялся на цыпочки и рванул изо всех сил. Одновременно раздался крик Тяжкороба:

– Нет! Отставить! Стой!..