Глава четвертая
Республика Островов Фиджи; остров Тотоя Настоящее время
Пока клетка опускается вниз, вспоминаю тактико-технические данные компактной водолазной дыхательной системы «Spare Air».
Все боевые пловцы «Фрегата» цепляли их или аналогичные им штуковины на подвесную систему под ребризер. Этот собранный в едином модуле мини-акваланг мы называли «парашютом дайвера». Длина вместе с редуктором и загубником — около сорока сантиметров; внутренний объем — чуть менее трети литра; давление — двести бар. Объема закаченного воздуха хватает на двадцать полноценных вдохов. Как раз чтобы без последствий для здоровья в виде кессонки за пару минут подняться с глубины двадцати пяти — тридцати метров.
Клетка касается воды и с той же скоростью погружается дальше.
Зрители с ближайших яхт начинают хором орать обратный отсчет:
— Десять, девять, восемь, семь…
Мои коллеги по несчастью и будущие соперники жмутся поближе к центру — под откидную крышку. Задумка понятна: чем ближе к выходу — тем больше шансов первым выскочить наружу и завладеть спасительным аппаратом.
Я на всякий случай бросаю взгляд на то место, куда упала сетка с аппаратами Spare Air. И прикидываю в уме: «Три минуты под водой до открытия клетки. Еще полминуты на давку при выходе. Секунд десять на путь до сетки и двадцать на борьбу за один из аппаратов. Итого четыре минуты. Многовато. Но если приспичит — можно попытаться всплыть и без спасительного «парашюта дайвера». Случалось в моей практике пробыть под водой без воздуха около пяти минут. Неприятно вспоминать, но такое случалось…»
Клетка продолжает опускаться с постоянной скоростью. Вода уже доходит до груди.
Стоящие рядом пловцы интенсивно вентилируют легкие. Приступаю к традиционной процедуре и я…
* * *
Глубина три метра, четыре, шесть, восемь…
Утеряв вес, пловцы липнут к верхней стенке; самые наглые заранее начинают отвоевывать место у выхода. Напрасно они так усердно работают мышцами, растрачивая драгоценный кислород, которого может не хватить для борьбы за простенький дыхательный аппарат.
Глубина шестнадцать, восемнадцать, двадцать…
Прилепившись к верхним прутьям, не двигаюсь. Жду. Рядом со мной болтается молодой светловолосый парень с красивым мускулистым телом, облаченным в бело-синий костюм. Накаченных мышц у него хватает, да пловец он, судя по всему, неопытный: нервничает и постоянно крутит головой, поглядывая то вниз — на приближающееся дно, то вбок — на толкотню нетерпеливых коллег.
Рассматривая реденькую рыжеватую бородку, скрывающую нижнюю часть его лица, внезапно ловлю себя на мысли, что где-то его видел. Интересно, где?..
Увы, сейчас некогда копаться в анналах памяти. Не тот момент.
Под клеткой простирается относительно ровное дно, состоящее из песка и отдельных коралловых островков. Течений и высоких волн в бухте нет, поэтому вода удивительно прозрачная. Горизонтальная видимость — около полусотни метров.
Глубина двадцать пять.
Наиболее опытные пловцы уже определили место положения лежащей на дне сетки с дыхательными аппаратами. Отыскал сетку и я, сразу прикинув дистанцию: «Метров семнадцать. Или чуть больше».
С момента полного погружения клетки в воду прошло около двух минут. Не так уж и много. Однако для двух пловцов, наиболее активно воевавших за право оказаться поближе к запертой дверце, этот срок оказался критическим. Выпуская из легких драгоценный воздух, парни дергали стальные прутья и пытались что-то кричать.
«Зря они включили панику, — подумал я. — Только приближают агонию и свою смерть…»
Посматриваю на светловолосого соседа. Он пока держится. Надолго ли его хватит?..
Через несколько секунд клетка коснулась дна. Вверх тотчас взметнулось облако потревоженного песка и мелких отложений. Судя по давлению, которое мой организм научился определять довольно точно, мы находились на глубине от тридцати до тридцати пяти метров.
Клетка устойчиво встала на дно, мутное облако почти рассеялось, а щелчка электрического замка не слышно. Вероятно, господа организаторы выжидают, когда стрелка секундомера отмотает положенные три круга…
* * *
Последние секунды перед открытием дверцы, внутри клетки начинается что-то невообразимое.
Два пловца, первыми включившие панику, уже не жильцы — их обездвиженные тела толпа оттеснила в дальний угол. Чтоб не мешали.
Еще несколько человек находятся на пределе: выпуская из легких воздух, они мечутся по клетке. Кто-то пробует вручную открыть замок, кто-то из последних сил пытается разжать соседние прутья решетки…
Все это бессмысленно. Если легкие человека не имеют соответствующей тренировки — на глубину без дыхательного аппарата лучше не соваться. Ходи в бассейн или плескайся в прибрежной зоне пляжа.
Белобрысый сосед держится из последних сил: лицо покраснело, глаза того и гляди вылезут из орбит, ладони зажимают рот…
Наконец раздается громкий щелчок.
Отталкивая друг друга, пловцы устремляются к спасительному выходу из западни. Как и ожидалось, у свободного от толстых прутьев проема образуется давка. Первые счастливчики, вырвавшиеся на свободу, уже спешат к сетке.
Идет четвертая минута пребывания под водой, и мне пока спешить некуда — аппаратов в сетке достаточно. Спокойно выжидаю удобного момента…
И вдруг взгляд снова натыкается на белобрысого парня в бело-синем неопреновом костюме. Его только что отшвырнули от выхода. Он вот-вот впустит в легкие воду.
«Господи, вечно мне больше всех надо!» — хватаю его правой рукой за шкирку, а левой пробиваю образовавшуюся «пробку».
Спустя несколько секунд большая часть «пробки» вылетает наружу и устремляется к сетке, вокруг которой уже вьется пяток пловцов. Лихорадочно выдергивая из нее аппараты Spare Air, они хватают ртами загубники и, сделав несколько долгожданных вдохов, первыми идут к поверхности.
Вылетаем наружу и мы. В момент выхода замечаю в стороне светлое продолговатое тело. Белая акула! Крупная взрослая особь плавает метрах в двадцати пяти и с интересом поглядывает в сторону клетки.
Этого нам только не хватало. Надо быстрее сматываться.
Помогаю светловолосому парню плыть. Его руки плотно прижаты ко рту, в глазах застыл ужас. А ноги вместо привычных движений дергаются, мешая двигаться в нужном направлении.
Вряд ли в таком состоянии он способен что-то понять и предпринять.
«Будь здесь!» — приказываю жестом. И направляюсь к сетке, возле которой завязывается нешуточная борьба за каждый аппарат ярко-желтого цвета…
* * *
На все подводные операции боевые пловцы «Фрегата» таскали в числе прочего подводного снаряжения ножи. Замечательные и незаменимые ножи, способные в считаные минуты перепилить арматуру. Этим волшебным холодным оружием офицеров моего отряда обеспечивал специальный цех одного из прославленных уральских заводов. Мастера старались на славу: лезвие из великолепного сплава, умопомрачительная заточка, не дающее бликов покрытие, продуманная балансировка и удобная анатомическая рукоять. Одно короткое движение, и противник получал ужасающие повреждения — данный факт был многократно проверен в подводной практике.
Увы, по правилам отборочного раунда никто из участников оружия не имел. А жаль. Хороший нож в такой ситуации не помешал бы. По дороге к баллонам я дважды оглядываюсь на акулу. Она барражирует на том же удалении и пока не проявляет агрессии.
То, что творилось у сетки с оставшимися аппаратами Spare Air, не поддавалось описанию. Это был постоянно движущийся пестрый клубок из сплетенных тел. Время от времени из клубка выпархивал вверх счастливчик с портативным дыхательным аппаратом. Или же опускалось на грунт обездвиженное тело неудачника, испускавшего из легких последний воздух.
Наметив жертву, только завладевшую ярко-желтым баллоном, иду в наступление. Схватив устремившегося к поверхности пловца за ногу, резко дергаю вниз.
Он лихорадочно хватает загубник и отбивается ногами. Я ухожу от суетливых движений свободной конечности и пытаюсь нанести удар по корпусу.
Вода — это и друг, и враг одновременно. То, что довольно легко переносится на суше, под водой оборачивается совсем иным. К примеру, хорошо отработанный удар в солнечное сплетение или чуть ниже наверняка вызовет баротравму легких с последующей газовой эмболией. А с такими повреждениями продолжать единоборство невозможно. Это аксиома.
Наше единоборство продолжается всего две-три секунды.
В результате я получаю неприятный удар коленом в челюсть, но при этом наношу два поставленных удара в грудную клетку.
Тут же, пользуясь секундным замешательством, выхватываю аппарат Spare Air и бросаю светловолосому парню. Схватив его, он тут же прилипает к загубнику.
«Ладно, подыши. Тебе не помешает», — вновь переключаю внимание на противника. Успев сделать несколько вдохов, он свежее меня и настроен продолжать борьбу.
Специально сокращаю с ним дистанцию. Он делает разящий выпад правой рукой, намереваясь попасть кулаком в мою голову.
Использую «юлу» — резко разворачиваю корпус против часовой стрелки — навстречу удару. И одновременно, согнув левую руку, бью «товарища» локтем в висок.
С этим покончено. Вряд ли он очухается и станет настаивать на продолжении банкета.
Кручу головой в поисках спасенного блондина.
Что за черт?! Там, где он должен быть с дыхательным аппаратом, никого нет.
Гляжу вверх. И метрах в пяти-шести вижу его бело-синий костюм. Воткнув в рот загубник, он «со всех ног» гребет к поверхности.
Выругавшись про себя, оборачиваюсь на сетку.
Она пуста. Рядом на дне лежат несколько тел погибших пловцов. И я остаюсь возле нее в одиночестве.
Нет, такой расклад не устраивает. На все про все у меня остается секунд тридцать. Я слишком много двигался, растратив последние запасы кислорода в крови. До поверхности мне не добраться, а если и случится чудо, то получу кессонку самой тяжелой формы.
Вариантов нет. Либо я догоню светловолосого засранца и восстановлю справедливость, либо погибну.
Стиснув зубы, начинаю погоню…
* * *
Да, с полминуты я продержался бы, еле шевеля конечностями и плавно поднимаясь к поверхности со скоростью полметра в секунду. Но прогулочный темп меня погубит.
Во-первых, плывущего последним блондина я на такой скорости не догоню. Во-вторых, успею преодолеть лишь половину пути до поверхности. Поэтому организованная мной погоня должна быть стремительной и скоротечной. Я обязан выложиться: израсходовать весь кислород, отдать последние силы и обязательно настичь спасенного беглеца.
Дистанция метра три-четыре. Еще немного поднажать!
Заставляю работать все мышечные группы, включая подраненную правую руку. Парень в бело-синем костюме, как и все прочие пловцы, во избежание баротравмы выдерживает умеренную скорость подъема, к тому же не замечает преследования.
Дистанция между нами быстро сокращается, и это придает мне надежду. Одно плохо: невероятного по динамике спурта я долго не выдержу. В глазах уже появляются радужные круги — первый признак кислородного голодания.
Нас разделяет смехотворное расстояние — чуть больше метра. Кажется, протяни руку и ухватишь его за лодыжку.
Нет, рановато. Еще пару взмахов…
В отборочном раунде организаторы запретили пловцам надевать на ноги ласты, и все участники зашли в клетку босиком. Это отчасти помогает — эффективно грести босыми ногами умеет далеко не каждый. В данной мелочи тоже есть свои нюансы.
Мою голову начинает пронзать острая боль при каждом сокращении сердечных мышц. Это второй признак надвигавшейся катастрофы.
Плотно сжав губы, не позволяю грудным мышцам сделать рефлекторный вдох и наполнить легкие водой.
Последнее усилие. В прямом смысле последнее — на большее меня не хватит. Вытянувшись в струнку, хватаю белобрысого за босую ступню.
Не на шутку перепугавшись, он отчаянно отбивается. Глаза снова выскакивают из орбит, все четыре конечности дергаются как у деревянной марионетки. То ли он принял меня за акулу, то ли со страху решил, что его догнали ради сведения счетов.
В процессе борьбы и «неистового танца» он упускает дыхательный аппарат. Это мне и нужно.
Подхватив желтый баллон, выпускаю из легких отработанный воздух и, зажав загубник, делаю долгожданный вдох. Один, второй, третий…
Мальчишка перестал трепыхаться и «парит» рядом. Я отпустил его; страх и ужас на простоватом лице сменились удивлением.
Провентилировав легкие свежим воздухом, я почувствовал прилив энергии. Круги перед глазами исчезли, вернулось нормальное восприятие происходящего вокруг. Жизнь продолжается.
«Держи», — возвращаю аппарат блондину.
Недоверчиво посматривая на меня, он забирает желтый баллон, делает несколько вдохов. И, поняв задумку, протягивает его мне.
«Так-то лучше. Только больше не дергайся. Пошли…»
Находясь рядом и передавая друг другу баллон, мы медленно идем к поверхности. Мой белобрысый напарник норовит увеличить скорость — уж больно ему не терпится покинуть враждебную среду океана.
«Не торопись! — придерживаю его за руку. И показываю на серебристые пузырьки выдыхаемого воздуха: — Скорость нашего подъема не должна превышать скорости подъема этих пузырьков. Это тоже аксиома. Уяснил?»
Он послушно кивает, и мы продолжаем размеренное движение вверх…