25

Легкий переполох, который вызвало на пограничной заставе появление Фа Зюня, быстро стих. И пограничники занялись любимым делом – то есть бездельем.

Именно в таком положении пребывали казахские пограничники первые недели две после того, как заступили на свой пост. Лейтенант поступал по науке: загружал их разными заданиями, устраивал ночные тревоги, сборку-разборку личного оружия и так далее. Но потом офицеру самому это занятие надоело хуже горькой редьки. Будь над ним еще какой командир, он бы не дал лейтенанту расслабиться. Но вся беда в том, что ближайшее начальство находилось отсюда более чем за сотню километров. И, разумеется, особенно часто стражей границы не тревожило. Именно поэтому с какого-то момента на заставе бездельничали. Лейтенанту хватило силы воли заставить хотя бы двух бойцов дежурить у шлагбаума, но остальные делали что хотели. В основном – просто валялись в тени или грелись на солнышке, в зависимости от времени суток и погоды. Впрочем, трудно было их осудить – в то, что через доверенный им участок государственной границы полезет коварный шпион с коровьими копытами на ботинках, поверить было крайне сложно. Никто и не верил.

Большую часть дней пограничников вообще никто не беспокоил – получить официальное разрешение на пребывание в закрытой зоне, которой был объявлен остров Возрождения, было довольно трудно. А попасть на него неофициально, переплыв обмелевший Арал, – напротив, крайне легко. Так что местные к заставе и не совались – зачем деньги на взятки тратить, когда и без них можно прекрасно обойтись?

Сегодняшний день, когда через заставу проехали экологи и сумасшедший кореец на лошади, был, можно сказать, пиком активности пограничников. Обсуждали эти события почти полчаса. Особенно активен был тот боец, которого Фа Зюнь лошадью сбил. Он возгорелся жаждой мести и просил лейтенанта дать ему единственную машину, которая была на заставе, и разрешить отправиться в погоню за наглым стариком. Убеждал, что если старика удастся поймать, то можно от начальства какую-нибудь награду или благодарность получить. Как-никак, самый настоящий нарушитель! Но лейтенант к этому предложению отнесся довольно прохладно. В награды и благодарности от начальство ему верилось слабо. А вот то, что дряхлый «уазик» сломается, было вполне вероятно. Машина ведь старше его самого и помнит, надо полагать, еще дедушку Брежнева. Вот оно потом будет удовольствие – вручную катить ее обратно и ремонтировать.

Так что в просьбе своему бойцу лейтенант отказал решительно. И предложил, если уж так неймется, преследовать нарушителя пешком. Но настолько далеко героизм солдата не простирался, и тема заглохла сама собой. После этого жизнь на заставе вернулась в обычное русло. Два солдата сидели на бетонном блоке рядом со шлагбаумом, остальные лежали кто где. Двое играли в нарды – ставкой с одной стороны был «корабль» с травкой, а с другой – дорогая зажигалка.

В общем, все было тихо, мирно и приятно. Ровно до тех пор, пока в бетонной будке блокпоста не зазвонил телефон.

Случалось это так редко, что лейтенант даже не сразу сообразил, что этот звук значит. Он только поднял голову и стал озираться совершенно осоловелыми глазами, поскольку как раз засыпал.

– Телефон! Командир, иди трубку возьми!

Лейтенант вяло выругался и потащился в будку. Правда, с каждым шагом двигался он все быстрее и быстрее – до доблестного стража границы начало доходить, что вряд ли им сюда звонят, чтобы свежий анекдот рассказать. Скорее всего что-то приключилось. Уж не связано ли это с той дракой, которой их кореец пугал? Но, с другой стороны, кто про нее мог узнать? И, самое главное, кого такие мелочи волнуют? Дерутся местные – и пусть себе дерутся. Именно так начальство всегда и рассуждало. И правильно! В конце концов, они же не менты!

На этом месте мысль пришлось прервать – лейтенант добрался до телефона.

– Алло! Лейтенант Хайдулин слушает!

– Мать твою так, лейтенант! – раздался в трубке грозный рык. – Что у тебя там творится?!

– А кто говорит?

– Полковник Кайхалов! Не узнал меня, говнюк?! Ну ничего, ты меня хорошо запомнишь! Что там у тебя за перестрелка на острове?!

– Не знаю, – ответил лейтенант. Его лицо очень быстро бледнело – полковника Кайхалова он знал. И понимал: этот действительно может такое устроить, что до самой смерти его не забудешь. Кстати сказать, лейтенант врал. Разумеется, что за перестрелка имеется в виду, он тут же понял. Схлестнулись-таки казахи с узбеками! Чтоб им, и тем и другим, пусто было!

– Не знает он! А мне только что сам командующий погранвойсками из Астаны звонил! На острове перестрелка наших охотников за металлом с узбекскими! Там же международная экспедиция! Срочно пресечь, задержать нарушителей! Обеспечить безопасность гражданских лиц! И смотри, лейтенант, если кто-нибудь из ученых пострадает, шкуру с тебя спущу! Понял меня?!

– Так точно!

– Выполнять! И немедленно!

– Сейчас же выезжаем!

В трубке запищали короткие гудки. Лейтенант вылетел из будки и в голос заорал:

– Отделение! Подъем! Тревога!

На него уставились несколько оторопелых человек. Пошевелиться более активно никто и не подумал.

– Вставайте, ослы! Это не учения, мне сейчас сам Кайхалов звонил! Ну, кому говорю!!!

Лейтенант орал так, что, наверное, его на другом берегу Арала слышно было. И на солдат это произвело должное впечатление – правда, не столько крик, сколько выражение лица их командира. Давно уже они его таким не видели. А точнее сказать – не видели никогда.

Через несколько минут единственный «уазик» казахских стражей границы пылил по перешейку. Сидевший в нем лейтенант больше всего боялся одного – что машина сломается, прежде чем они доберутся до места.