Глава 37

Как и сутки назад, Ларнер и Родригес стояли на юте катера береговой охраны. Корабль слабо покачивало на незаметных волнах, покрикивали чайки, проносясь над головами. Легкий ветерок чуть колыхал неизменную ярко-желтую футболку Родригеса, немного свесившегося за борт и подставившего воздушному дуновению лицо с закрытыми от наслаждения глазами.

Ларнер сменил свой дорогущий наряд на не менее стильную белую рубаху с широкими рукавами, защищавшими его истерзанные солнцем руки, и узкие бежевые штаны из тонкого хлопка. День, начавшийся не очень оптимистично, был настолько ясным и погожим, что обоим американцам передалось это настроение. В воздухе витало спокойствие и размеренность. И такими же спокойными были и руководители операции «Карибская рыбалка». После нервного перенапряжения ночи усталость и утренняя свежесть смешались и вылились в полную безмятежность, граничившую с безразличием.

Доктор Бэнкс только что запустил второго дельфина с миной на спине. На этот раз Ларнер лично наблюдал, как биолог установил замедлитель на ноль, что обеспечивало мгновенный подрыв устройства при касании борта судна. Оставалось только ждать развязки, чем они и занимались после легкого завтрака. Живая торпеда умчала смертельную посылку к судну. И остановить ее не сможет никакая сила, поэтому ни Ларнер, ни Родригес не утруждали себя сидением в тесной каюте и созерцанием электронных экранов, предоставив эти полномочия целиком и полностью доктору Бэнксу.

А тот и не возражал. Ему нужно было побыть одному. За один день потерять двух друзей — тяжелое испытание, даже если всю жизнь к этому готовишься.

— Ваши методы безнадежно устарели, — укрывая лицо от набирающего силу солнца широкополой шляпой, наставительно говорил Ларнер своему коллеге. — Техника решает все проблемы. Кто владеет информацией, владеет миром. Без этого в современных условиях не выжить…

Родригес расслабленно слушал его, не возражая: ему было лень. Утраченный самолет-шпион заменили спутниковые снимки, посылаемые на переносной компьютер Ларнера в режиме реального времени. Все шло по плану. Было уже слишком много неприятностей, чтобы они продолжали случаться. Поэтому уверенность в том, что все скоро закончится, читалась в каждом слове и жесте американцев.

— Человеческий фактор только мешает, как в случае с Джерри. Если бы Бэнкс не питал таких горячих симпатий к своим животным, а выполнял строгие инструкции, все было бы уже кончено. Ведь техника показала себя безукоризненно. Опять же, вы так надеялись на Суареса, а он подложил такую свинью, выпустив ракету и уничтожив разведывательный беспилотный самолет. Между прочим, он стоит бешеных денег.

— Да бросьте вы, — вставил Диего. — Мне уже так все осточертело, что я готов с вами согласиться. В конце концов, не так уж и важно, каким способом добиться цели. Главное — результат. С другой стороны, попробуй Суарес противиться — его бы просто пристрелили. И потом, откуда мы знаем, может, ваш беспилотник всего лишь случайность или вынужденная замена какой-нибудь более страшной мишени.

— Может, и так, — вяло, только для того, чтобы поддержать спор, возразил Ларнер. — Вашего агента сейчас судить трудно. Но, как ни крути, и здесь человеческий фактор налицо. А я говорю об эффективности применения людей… можно и целый батальон собрать, а в космос спутник они отправить все равно не смогут.

У него самого, непривычного к подобным вылазкам, вся эта мудреная операция давно сидела в печенках. Еще с того момента, как пришлось оставить свой уютный кабинет, в котором все до мелочей было знакомо и все подчинялось только его воле. Там не было никаких случайностей и неожиданностей в виде русских ракет или свихнувшихся мин, не было палящего солнца, не было отвратительной качки, к которой он никак не мог привыкнуть. И обо всем, что происходило и будет происходить в его отделе, Ларнер знал. Или почти обо всем, а об остальном — догадывался.

— Не то сейчас время, — придерживая рукой шляпу, собравшуюся было отправиться в самостоятельное путешествие, продолжал он неспешную беседу. — Технический прогресс не остановить, и с этим, по-моему, не смирились разве что динозавры, да и то по причине своего вымирания.

За спиной послышался торопливый топот босых ног. Лениво обернувшись, Ларнер с удивлением обнаружил стремительно приближающегося Бэнкса. Доктор мчался так, что его линялая гавайская рубаха расстегнулась и развевалась за спиной, как рыцарская накидка. На загорелом и осунувшемся лице кроме горечи от утраты дельфинов теперь читалась растерянность, причем в крайней своей степени.

Запыхавшись от быстрого бега по трапам и палубе, Бэнкс ухватился за поручень и попытался что-то сказать. Но не сумел, в пересохшем от волнения рту не поворачивался язык, изо рта вырывалось только нечленораздельное мычание.

Ларнер, а вслед за ним и Родригес недовольно уставились на заполошно вертевшего головой биолога. Мысли были самые разные, но одно было понятно — новости, которые так старался сообщить им Бэнкс, были нерадостными.

— Что еще? — почти жалобно спросил его Родригес. — Что могло произойти с вами на корабле, который является американской территорией? Так я и думал, стоит оставить вас на минутку одного, как вы тут же вляпаетесь в какую-нибудь историю! Ну, не томите, выкладывайте все по порядку.

— Радиомаяк движется! — наконец выдавил из себя Бэнкс.

Оба американца недоумевая смотрели на него. Родригес скривил губы в улыбке и снова отвернулся в сторону моря.

— Ты перегрелся, дружище? — насмешливо сказал он. — Или у тебя окончательно расшатались нервы? Маяк и должен двигаться, не мог же твой дельфин прилечь отдохнуть? Или ты именно на это и рассчитывал? Учти, не сработает в этот раз, так добрый дядюшка Эд позаботится о том, чтобы ты озадачился поисками новой работы!

Бледный биолог отчаянно замотал головой, а Ларнер, с лица которого медленно сползала расслабленность, тихо произнес:

— Не может быть!

— Движется! Он на самом деле движется! Я не знаю, что произошло, но это правда. Я сам не верю своим глазам, — приложил обе руки к груди доктор Бэнкс. — В нашу сторону идет!

— Похоже, мы снова вляпались, — медленно проговорил Ларнер, который смотрел прямо в искаженное противоречивыми чувствами лицо биолога и у которого не осталось сомнений в его правдивости. — Я уже чувствую запах дерьма. Пойдемте вниз, покажете свой маяк!

Натянув шляпу поглубже, он первым шагнул вперед и устремился в каюту, не оглядываясь. Доктор Бэнкс заметался, растерянно переводя взгляд с одного на другого, а затем бросился за скрывшимся из вида Ларнером. Диего пожал плечами и, вздохнув, направился следом.

В полумраке каюты, непривычном после яркого утреннего солнца, Родригес с трудом разглядел брошенный на дороге стул и чуть не споткнулся об него. Укоризненно покачав головой, он поставил стул на место и подошел к столику, за которым уже сидели биолог и технологический гений. По напряженным спинам своих коллег он понял, что предчувствия уже в который раз не обманули его, — стряслось что-то, чего никто не мог предусмотреть.

— Может, объясните мне, динозавру, — с пафосом начал он, взявшись пухлыми пальцами за плечо доктора Бэнкса, — чего вы так переполошились? Бэнкс, начните вы, мой напарник слишком занят отстукиванием морзянки на клавиатуре компьютера. Ваша зверюшка опять начудила? Решила сбежать в Мексику, утащив дорогостоящее оборудование?

Шутка была жестокой и явно не к месту, но доктор стойко перенес укол и, насколько это было в его силах, попытался объяснить ситуацию.

— Понимаете, Том, второй дельфин, он вот здесь, — Бэнкс ткнул пальцем в маленькую точку на экране. — Он плывет правильно, и с ним все в полном порядке.

Родригес понимающе закивал, продолжая издевательски улыбаться.

— А радиомаяк, который показывает, где стоит… то есть стояло… в общем, прикрепленный к российскому судну, — вот! — и он снова указал на экран. — А должен быть здесь.

— Вот вам и ваша хваленая техника, — хмыкнул Родригес, обращаясь к Ларнеру. — Объясните теперь вы.

— Да подождите вы со своими насмешками, — раздраженно отмахнулся тот. — Я сам пока не пойму, в чем дело. Получается, что террористы сумели сдернуть сухогруз с мели, а ведь это невозможно! По крайней мере, так утверждал ваш агент. Одно из двух: либо этот долбаный кубинец врал, либо рифы начали двигаться!

— Ну так давайте включайте свои спутники, с них же можно увидеть, что там происходит!

— Огромное и душевное вам спасибо за подсказку, — съязвил Ларнер. — А я-то думаю, чем же я занимаюсь за этим компьютером последние пять минут?

Как раз к этому моменту подоспели снимки. На мониторе неподвижно красовался, по-прежнему скособочившись, российский сухогруз.

— Ерунда какая-то! — изумленно воскликнул Ларнер, посмотрев на координаты. Они оставались прежними — судно ни на дюйм не двинулось с места. — Ничего не понимаю. Кто из нас идиот, я или компьютер?

Родригес сосредоточенно потирал свой мясистый подбородок. Было над чем задуматься.

— Судно прочно сидит на мели, а проклятый маяк — движется! — злобно ударил ладонью по столу Ларнер. — Такое чувство, что нас водят за нос!

— А что, если попробовать поточнее определить координаты маяка и сопоставить их с местом стоянки сухогруза, это возможно? — задал вопрос Диего.

Ларнер запорхал пальцами по клавишам.

— На это понадобится некоторое время. Пока могу сказать только одно: если сложить всю имеющуюся на данный момент информацию, получается, что пресловутый маяк приблизительно располагается где-то между сухогрузом и гидропланом. Сейчас постараюсь вывести координаты точнее.

— А ну-ка дайте мне связь с Расселом, — попросил Родригес.

— Это тот нервный тип, который остался на самолете и всю ночь орал по рации?

— Капельку уважения, коллега, — заметил ему Диего. — Он, во-первых, рядовой корпуса морской пехоты США, а во-вторых — работает на меня, а значит, работает на правительство Соединенных Штатов.

— Тебе виднее, — равнодушно пожал плечами Ларнер и протянул микрофон рации. Она была настроена на волну гидроплана, только отключена в связи с ночным приступом истерики американского морпеха, который открытым текстом пытался разбудить совесть в своем работодателе. Щелкнув выключателем, Диего прислушался к эфиру. Из динамика доносились лишь редкие хрипы и потрескивание.

— Раненая птица, Раненая птица! Ответь Дельфину! — начал вызывать своего агента Родригес.

Технологический гений скривил физиономию.

— Какой идиот придумал такие позывные? Даже ребенок мог выдать что-нибудь более оригинальное. Уж если называть, то как-нибудь более изысканно. Вы же любитель театрализованных действий, могли бы, к примеру, назваться Гамлетом, или лучше Отелло, да! А ваш сотрудник отзывался бы на Дездемону! И то более симпатичные имена.

— Чем вас не устраивают эти? — огрызнулся Диего. — Я старался как мог. Простите, что не посоветовался с вами.

— У вас просто беда с фантазией, — продолжал доставать его Ларнер. — А по поводу второй части вашей тирады — если бы вы хоть иногда советовались, кто знает, оказались бы мы сейчас в таком вот дерьме или нет.

— Фи, как грубо! — парировал Родригес. — Не ожидал от вас, истинного джентльмена, таких слов! Занимайтесь лучше своим делом, это вам идет больше. Если бы, если бы! Что толку говорить об уже содеянном, лучше подумайте, что делать дальше. Если вам угодно, можете считать, что я испрашиваю вашего совета.

И он снова принялся вызывать Рассела, но морской пехотинец не отзывался.

— Что вообще здесь происходит! — отчаянно воскликнул Ларнер. — Координаты маяка совпадают с координатами… гидроплана! Разрази их гром всех, вместе взятых! Как это понимать, а? Что ваш агент? Молчит?

— С самолетом нет связи, — спокойно ответил Родригес и обернулся в сторону отрешенно наблюдавшего за суетой начальства биолога. — Остановите своего Тома, или как там его!

Нервная улыбка искривила рот доктора Бэнкса. Разведя руками, он посмотрел на обоих руководителей акции и, чуть заикаясь, произнес:

— Это н-невозможно!