Глава 36

Дело принимало скверный оборот. Совсем нехороший. И Рамиро это отлично чувствовал, глядя на мерцающий зеленым светом круг радара. Яркая точка ракеты только что пропала с экрана, как будто ее не было. Вместо нее нежными всполохами мелькнули и тут же исчезли неясные тени. А далекий хлопок взрыва, донесшийся в наступившей вдруг на палубе тишине, не оставил сомнений — ракета прекратила свое существование. О том, что с ней могло случиться, Суаресу оставалось только догадываться.

Судя по показаниям приборов, на пути управляемого реактивного снаряда внезапно встретилась неведомая цель, заставившая взрыватель сработать. Что это за воздушный объект, было непонятно, до старта Рамиро ничего не видел. Правда, он сильно и не старался что-то найти, тщательно воздушное пространство не сканировал. И, как теперь оказалось, зря. Но все это уже не играло никакой роли. Гораздо большее беспокойство в нем вызывало предстоящее объяснение с террористами. Ведь он надеялся, что ракета по крайней мере отлетит подальше и можно будет свалить отсутствие попадания на вражескую систему противовоздушной обороны.

Рамиро выбрался из тесной кабинки оператора вслед за выскочившим, как чертик из коробочки, Мохаммедом. Еще на выходе он уловил краем уха, как кто-то из террористов, видимо наблюдавший за полетом в трофейный бинокль, пытается объяснить своему командиру то, что ему удалось разглядеть. Рамиро удалось разобрать лишь несколько арабских слов. Среди них он более-менее ясно понял, как араб выкрикнул что-то о большой морской птице, которую якобы сбила ракета.

Шагнув за порог, кубинец первым делом поднял глаза к небу. В далекой синеве еще виднелось облачко пороховых газов. «Километра два», — опытным взглядом прикинул он расстояние, преодоленное управляемым реактивным снарядом до встречи с целью, и, придав лицу крайне удивленное выражение, сам пошел навстречу Мохаммеду.

Сложив руки на груди, командир экстремистов хмуро выслушивал своих приспешников, которые наперебой спешили поделиться наблюдениями. Его грозный вид красноречиво говорил о том, что кубинца не ждет ничего хорошего, а его судьба висит на тоненьком волоске.

Испуганно и растерянно разводя руками, Рамиро осторожно приблизился к арабу, злобно сверлящему его глазами.

— Ты сам видел, командир, я все делал как надо! Не представляю…

Мощная, заросшая черными волосами рука террориста потянулась к рукоятке пистолета.

— Ракета перехватила ближайшую цель! — кубинец выставил раскрытые ладони вперед, словно пытаясь защититься от его гнева. — Она просто нашла то, что ближе всего, и взорвалась!

— Птицу? — Лицо террориста побагровело от ярости. Раздувая ноздри, он шагнул к сжавшемуся Суаресу, и его короткий палец с черной полоской под ногтем почти уперся в лицо кубинца. — Надо сделать так, чтобы она не перехватывала никаких птиц. Что это за чушь ты несешь, как может ракета специально охотиться за птицей? Ты что, меня за идиота держишь?

— Я все понял, командир! Больше этого не будет, — кланяясь, как китайский болванчик, Рамиро попятился к ракетной установке. — Следующая ракета упадет точно на головы американцев, я обещаю! Дай мне еще один шанс, командир! И мы разорвем их на куски! Больше никаких промашек, клянусь жизнью! Я понял, в чем дело, и на этот раз ракета будет лететь туда, куда прикажешь! Поверь мне! Я все сделаю!

— Пошел! — злобно плюнул в его сторону Мохаммед. — И смотри, не промахнись, а то на куски разорву тебя! Ты понял, латинос? Я даже пачкать рук не стану. Мои люди поверили тебе, а ты их пытаешься надуть! Знаешь, что они сделают с тобой? Нет? Иди и подумай! И поторапливайся, мне уже надоели твои обещания!

«Мне, между прочим, тоже! — продолжая послушно кивать и пятиться, раздраженно подумал Суарес. — Как же вы меня уже достали!» Удалившись на достаточное расстояние, он развернулся и припустил в направлении сиротливо торчащей ракеты со следами копоти на потускневшем корпусе. Из толпы тут же выделился здоровяк-араб и тенью двинулся за ним.

«Вот привязался, гад!» — снова подумал кубинец и прибавил шагу. Нарочно проложив свой путь таким образом, чтобы не провести «хвост» рядом с заложенной миной, Рамиро подхватил оставленную им сумку с инструментами и снова с умным видом начал создавать видимость активной подготовки. Но на этот раз у него были другие задачи. Время играло не на его стороне, и остановить его ход было нельзя. Все ближе и ближе был момент, когда судно благодаря усилиям Суареса превратится в пылающий ад. А горячего желания наблюдать за этим процессом изнутри Рамиро в себе не ощущал.

Еще начиная двигаться в сторону ракет, он цепким взглядом выискивал возможности собственного спасения. И, похоже, кое-что придумал. Оставалось только выждать подходящий момент и реализовать свой план. Вскрыв одну из коробок пусковой установки, Рамиро ловко начал откручивать и снова скручивать контакты, одновременно держа в поле зрения арабского надсмотрщика, который с высоты своего гигантского роста презрительно посматривал в его сторону.

Закатав рукава черной форменной робы, он ухмылялся и поигрывал мускулами, которым мог позавидовать любой культурист. Расстегнутая черная куртка открывала его могучую грудь, на которой по-прежнему болтался автомат Калашникова. Время от времени крутя головой для разминки, он наигранно похлопывал ладонью по мощному кулаку, словно демонстрируя жалкому кубинскому выродку, что он с громадным удовольствием вотрет его в палубу.

Могучий араб был уверен в своей силе. Кулаки со специально набитыми грубыми наростами на ударной части не раз оказывались последним, что видели его противники во время боя. О его непобедимости ходили легенды. И не напрасно. В трущобах Мосула, где он родился и вырос, молодежь часто устраивала уличные рукопашные бои, и уже в шестнадцать лет ему не было в этом равных.

Бросив незаметный взгляд в сторону ближайшего транспортного контейнера с ракетой, который в скором времени должен был стать эпицентром разрушения этого судна, Суарес огорченно вздохнул. Крышка, которую он не успел завинтить, под напором выхлопных газов ракетного двигателя слетела. И теперь каждый желающий мог полюбоваться на творение его рук, мерно отсчитывающее минуты, оставшиеся до огненной вспышки. Правда, для этого пришлось бы подойти совсем близко и заглянуть внутрь ничем не приметного люка, что давало хорошие шансы бомбе остаться незамеченной. И только на это Рамиро оставалось рассчитывать — времени на маскировку, а тем более на переустановку взрывного устройства у него не было.

Продолжая изображать из себя чудо-умельца, с чудовищной быстротой жонглируя инструментами, Суарес мельком оглядел палубу. Большинство арабов куда-то разбрелось. «Завтракать, наверное, пошли, заразы!» — позавидовал им кубинец. Его собственный желудок давно прилип к позвоночнику, благо ему не привыкать. Только один из афганских талибов продолжал околачиваться неподалеку. Да за спиной возвышался «человек-гора», с явно нездоровым интересом присматривающийся к действиям Рамиро.

Талиб торопливо ковырялся в одном из ящиков, который он невесть откуда приволок на палубу. Раскидывая его содержимое, он что-то искал. Автомат висел за спиной на ремне, перекинутом через одно плечо и голову. Не очень хорошее положение для того, чтобы быстро изготовиться к стрельбе. Пристрелить его Рамиро успел бы несколько раз, даже учитывая время, которое уйдет на то, чтобы отнять оружие у здоровяка. Но это вызовет ненужный шум, сбегутся остальные террористы, и начнется настоящая война, участвовать в которой он не собирался.

«Ну, давай же! Вали отсюда, придурок, — мысленно внушал талибу Суарес, работая отверткой. — Проживешь на десяток минут дольше! Хватит копаться в этой коробке!» Талиб, словно услышав его, внезапно закончил свои поиски и, схватив под мышку кусок материи, вприпрыжку помчался между разбросанными по палубе предметами на другой конец судна.

«А! У вас же утренняя молитва должна быть! Намаз, кажется, — догадался Суарес. — Правильно. Молодцы! А ты что же? Слышь, детина? Неужели не присоединишься к своим товарищам? И мне бы намного облегчил задачу, и себе удовольствие подышать воздухом продлил! А, монстр?»

Ведя мысленный диалог со своим надзирателем, кубинец поднялся на ноги. Вокруг никого не было видно, кроме них двоих. Нужно было действовать. Другого момента могло не представиться, и он взялся за дело.

Широко улыбаясь, Рамиро двинулся в сторону охранявшего его араба. Глядя ему прямо в глаза, он поднял правую руку со сложенными кольцом большим и указательным пальцами, по-американски показывая о’кей. Но араб смотрел на него все так же презрительно и надменно. Как будто не выдержав взгляда и стушевавшись, Рамиро виновато опустил глаза, продолжая, хоть и медленнее, приближаться к гиганту.

Когда до него оставалось не более двух шагов, кубинец неловко споткнулся и упал на вытянутые руки, вызвав у богатыря-террориста злорадный смех. Но не успел он, закинув голову, захохотать, как Рамиро распрямился, словно стальная пружина, и метнулся ему в ноги. Умелым приемом он опрокинул противника навзничь. Тело араба едва коснулось палубы, а проворный кубинец уже вышел из-под возможного удара его здоровенных ножищ и довернул его так, что сам оказался со стороны спины лежащего на боку террориста. То, что последовало за этим, было настолько будничным и скорым, что напоминало действия мясника на бойне.

Короткий и резкий тычок в правый бок — и в животе экстремиста лопнула горемычная печень. Мощный, с придыханием удар коленом между лопаток — и позвоночник араба с хрустом переломился. А дальше Суарес просто хлопнул раскрытой ладонью в голову противника, чтобы на миг расслабить мышцы шеи, и, захватив подбородок, дернул его назад. Свернул шею, как говорят в народе. Все это заняло каких-то пару секунд. За это время несчастный араб не успел произнести ни звука.

Сняв с его груди автомат и осторожно опустив безвольно обмякшую голову экстремиста на палубу, Суарес огляделся по сторонам. Его подвиг остался незамеченным. Выдернув из-за пояса убитого нож, он мягко, как кошка, засеменил к борту и, легко перенеся свое тренированное тело через фальшборт, спрыгнул прямо в пришвартованную резиновую лодку. Его бывший надзиратель так и остался лежать на палубе с выпученными от удивления глазами и неестественно запрокинутой головой.

Лодка была несколько подпорчена пулей при последнем ее использовании, но, несмотря на это, легко выдержала свалившегося на нее сверху Суареса. Ступая по щиколотку в воде, он одним движением перевязал конец, удерживающий лодку у борта, и торопливо вернулся к подвесному мотору. Риск был огромным. Заведи он его — и вся честная братия тут же примчится во всеоружии и сделает из него отбивную котлету. А если попробовать сначала тихонько отплыть, то никто не даст гарантии, что какой-нибудь шустрый малый уже не обнаружил тело своего дружка и не несется сломя голову сюда, чтобы разделаться с вероломным кубинцем.

К тому же Рамиро пока видел всего одно пластиковое весло, поэтому выбор был не очень трудным. Открыв подачу топлива, он захватил заводной трос и с силой дернул. Двигатель чихнул раз, потом еще, заставив кубинца хорошенько понервничать, а затем вовсю затарахтел. Упав на колени, Рамиро газанул до отказа. Лодка, неровно болтаясь из-за пробитого и спущенного сегмента, рванулась вперед, обдавая вцепившегося в руль и веревочный поручень кубинца потоками прохладных и соленых брызг.

Рамиро то и дело оглядывался назад. Так и есть, арабы услышали звонкий мотор и теперь спешили занять огневые позиции. Стараясь уйти как можно дальше, Суарес хладнокровно держал лодку прямо, сохраняя максимально возможную скорость. Расстояние между ним и взбесившимися террористами становилось все больше и больше.

Что-то вжикнуло рядом с лодкой, и еще, и еще. Это разобравшиеся, в чем дело, экстремисты начали поливать беглеца огнем. Но было несколько поздновато — кубинцу удалось уже достаточно отойти, и теперь он лихо закладывал виражи, пригнувшись к самому дну лодки и не сбавляя скорости. Пули свирепо вспарывали воду совсем недалеко от борта, но до сих пор ему везло — ни один из арабов еще не попал в цель.

Продолжая вилять, Суарес снова оглянулся — сухогруз был уже далеко, арабы отчаялись достать лодку и решили, видимо, поберечь патроны. Пара одиночных вспышек еще мелькнула, а затем пальба прекратилась. Рамиро перевел дух и слегка сбавил обороты. Надрывно ревевший двигатель стал трещать поспокойнее, и встречный ветер уменьшился.

Чуткие ноздри кубинца поймали запах бензина. На голове Рамиро зашевелились волосы от страшной догадки. Резко обернувшись, он обнаружил, что по крайней мере одна из пуль нашла свою мишень — топливный бак пробит, и горючее вытекает из него тонкой струйкой. Представив себе, что могло случиться, если бы бензин вспыхнул, Суарес отер со лба выступившие капли пота. Ему слишком часто везет в последнее время, пора завязывать с такой жизнью и уходить на заслуженный отдых.

Кое-как заткнув дыру тряпицей, кубинец привстал и осмотрелся. Американский корабль отошел подальше, наверное, из опасений ракетного удара. До него с пробитым баком не добраться. На горизонте маячил гидроплан, а на нем, если Суареса не подводила память, должны были оставаться только пленники, один из которых — человек Родригеса. Русский спецназовец погиб, пытаясь остановить дельфина-убийцу, безумец! Американский морпех должен помочь Рамиро, даже если остальные будут возражать. Он справится. А вот кубинского лоцмана придется убрать — слишком много знает.

Но это уже технические пустяки. Главное, что он, Рамиро, вырвался из лап кровожадных экстремистов, да еще и умудрился выполнить задание. Скоро сработает его мина, и он получит наконец свои денежки. Нет, он по праву мог собой гордиться.

Суарес направил свою израненную лодку в сторону видневшегося на горизонте гидроплана.