Глава 35

— Пресс-служба Государственного департамента Соединенных Штатов Америки уже сделала официальное заявление, — голос Сорокина звучал ровно и спокойно, хотя он уже которую ночь почти не смыкал глаз.

Он подвигал плечами, разминая их, и поудобнее уселся в своем кресле под Андреевским стягом. В его кабинете остались самые нужные делу люди. На осунувшихся лицах лежал отпечаток бессонных ночей в штабных кабинетах, а на плечах — неимоверный груз ответственности. Каждый из них работал на пределе, пытаясь отсюда, из Мурманска, урегулировать ситуацию на противоположной стороне планеты. Любая информация сейчас была дороже золота и могла помочь решить проблему, уже стоившую жизней многих людей. И неизвестно, сколько еще народа может пострадать, если они не разберутся с ней в самое ближайшее время.

Контрразведчики в сложившейся ситуации не брезговали ничьей помощью — в одной упряжке с ними шли и Служба внешней разведки, и Главное разведывательное управление Министерства обороны. Собирая по крупицам все сведения, которые могли хоть как-то пролить свет на произошедшую в Карибском бассейне трагедию, они также искали выходы и предлагали свои решения.

Но ответственность целиком и полностью была возложена на Сорокина, и он прекрасно понимал, кто будет козлом отпущения в случае неудачи. Несмотря на это, он продолжал уверенно руководить придуманной им операцией.

— Так вот, — сказал он после некоторой паузы. — Американская сторона заявила, что наш сухогруз «Максим Горький», который сел на мель неподалеку от Кубы, был захвачен беглыми террористами. Бандиты сбежали с военной базы в Гуантанамо, американцы признают этот факт. Но, как следует из официального заявления, им активно помогали в этом и продолжают оказывать содействие кубинские власти. Такие вот новости… н-да…

Круглолицый капитан первого ранга закивал.

— Вот видите! С самого начала кубинцы вели себя очень подозрительно. Они настолько хотят получить станцию слежения, что готовы на все, даже на сотрудничество с международными террористами. С ними стало невозможно разговаривать! Твари бездушные, будто не ясно, что этими же самыми ракетами арабы завтра врежут по Гаване, не моргнув глазом!

Сорокин выслушал его и снял с утомленных глаз очки в тонкой металлической оправе. Прикрыв на пару секунд глаза, он потер переносицу. Очки он почти никогда не надевал, старался обходиться без них. Просто слишком много за последние дни приходилось напрягать зрение, читая различного рода документы, и глаза нуждались в поддержке. От непривычного давления на спинке носа образовались небольшие вмятинки, которые контр-адмирал принялся старательно разминать.

— В ответ на все наши предложения кубинские власти только обещают подумать, — поддержал говорившего невзрачный человек в поношенной форме подводника. — Складывается впечатление, что без нашего участия они не утруждают себя напряжением мозгов.

Его мрачная шутка осталась без внимания. Он прокашлялся в кулак и вздохнул, уставившись в пол. Сорокин снова надел очки и взял в руки лист бумаги со множеством гербовых штемпелей.

— Не надо лишних эмоций. Меня сейчас интересует, что означает фраза «продолжают оказывать содействие»? — Контр-адмирал обвел взором присутствующих. — Кубинцы имеют контакты с сухогрузом, а мы об этом ничего не знаем? Или это простой поклеп со стороны американцев? Что они имеют в виду? Есть догадки, соображения?

— Думаю, это только домыслы, подогреваемые желанием посильнее вывалять в грязи Фиделя, — совершенно простуженным голосом прохрипел один из контрразведчиков.

Сорокин глянул на него поверх очков и по-отечески посоветовал:

— Шел бы ты к врачу, совсем ведь голос потерял.

— Ерунда, товарищ контр-адмирал, само пройдет, — изо всех сил напрягая воспаленные голосовые связки, скрипучим шепотом, от которого у многих присутствующих запершило в горле, продолжал контрразведчик. — Важно сейчас другое: по американским заявлениям, террористы запустили с сухогруза одну из ракет. Это подтверждается тем, что в данном квадрате запрещены полеты всех летательных аппаратов. Значит, они разобрались с системой, у них есть специалист. Чей это спец, можно только гадать. И кубинцы, и американцы в равной степени могли заслать своего человека на борт судна. Не удивлюсь, если на самом деле здесь замешаны американские спецслужбы. Под носом у Штатов разворачивается такая возня, а они остаются нейтральными — в это очень трудно поверить.

Круглолицый капитан первого ранга шумно развернулся на стуле лицом к говорившему. На его сдобном лице читалось неподдельное удивление.

— По-вашему выходит, что американцы послали своего человека, чтобы он по ним же и выстрелил? — в словах его промелькнули нотки сомнения, но затем, словно спохватившись, он сам себе ответил: — Ну да! Это же совершенно логично, лучше иметь у руля своего агента, он гарантированно не допустит того, чтобы пострадали интересы Штатов.

Охрипший оратор только согласно закивал — лишний раз напрягать горло было крайне неприятно. А каперанг продолжал развивать свои догадки, уже повернувшись в сторону Сорокина и постукивая ребром ладони по краю стола:

— Ах, американцы! Ах, ловкачи! — изумленный своими открытиями, он крутил круглой головой и был похож на упрямого бычка. — А ведь как подали информацию! Мол, мы мастерски уничтожили русскую ракету над океаном! Небось уже начали на этом снова раскручивать пропаганду своей системы противоракетной обороны. Валят все на кубинцев, а у самих рыло в пуху! Только… а как же самолет, заложники? Террористы-то самые настоящие. Неужели америкосы подставили своих же летчиков?

Сорокин отложил надоевшие очки в сторону.

— Такой вариант не исключен, — заметил он. — Однако надо принимать во внимание и заявления официальной Гаваны. Тамошние деятели тоже все это отрицают и со всей пролетарской ненавистью обвиняют во всем американцев. Но делают это уж чересчур рьяно. Кстати, и к нам у них немалые претензии. Того и гляди, мы сами можем оказаться пособниками международного терроризма. Пустить такую «утку» в газеты и на телевидение — для них раз плюнуть. Поэтому нам крайне важно всеми силами сохранять имидж пострадавшей стороны.

Он на секунду замолчал. А когда заговорил снова, в его глазах стояла непередаваемая горечь:

— Вот мы тут сидим, рассуждаем, как заправские политиканы. А ведь там — живые люди, наши моряки, может, сейчас они гибнут от рук этих поганцев!

Подводник в потертом кителе встрепенулся:

— Спецназ уже на месте! Торговое судно всего в десятке миль от сухогруза. Ребята ждут команды!

Сорокин сжал губы и сухо проинформировал собравшихся:

— До встречи с вами я был на ковре у командующего флотом. Руководство страны решает вопрос о возможности применения силовой акции за пределами нашего государства. Как мне дали понять, в случае положительного решения уже не стоит вопрос об обязательном спасении оборудования. Даже если во время специальной операции сухогруз будет уничтожен, это будет считаться положительным результатом.

— Штурм теперь очень рискован, — снова послышался скрипучий воспаленный голос. — Торговое судно ничем не защищено от ракетного удара. Моряки очень рискуют…

— Постойте, постойте! — перебил его каперанг. — Вы ведь только что говорили о людях? Как же быть с ними? Что означает для них уничтожение сухогруза? Там что, уже не допускают мысли о том, что экипаж может еще оставаться в живых?

Тяжелый взгляд из-под густых бровей контр-адмирала остановил его обеспокоенное выступление.

— Я не меньше вашего хочу, чтобы российские моряки вернулись домой. И именно поэтому… — контр-адмирал выдержал паузу, сурово сдвинув брови. — Именно поэтому я собираюсь послать на сухогруз спецназ, а не запрашиваю разрешения на уничтожение сухогруза ракетой с подводной лодки!

— А что, и такой исход возможен? — спросил кто-то.

— Как только будут освобождены все заложники, если другого пути не будет, — голос контр-адмирала стал глухим. — Или как только мы убедимся, что никого уже нет…

В кабинете повисла гнетущая тишина. Стал слышен далекий свист ветра за окнами. Контрразведчики хорошо понимали, что шансов у экипажа сухогруза практически нет. Телефонный звонок, словно молния темноту, прорезал их молчание. Сорокин снял трубку и выпрямился.

— Так точно, я понял вас. Буду с докладом через десять минут, — ответил он в телефонную трубку. Положив ее на рычаг своего любимого раритетного, еще довоенной модели телефонного аппарата, он встал из-за стола.

— Руководство страны одобрило применение спецназа, — коротко сообщил он.