Глава 26

Спецназовцы, облаченные в гидрокостюмы, уже больше получаса сидели на скамейках вдоль бортов грузового отсека. Это было крайне утомительно, учитывая надетые парашюты, подвесные системы которых были плотно подогнаны под мускулистые фигуры бойцов. Бортинженер российского транспортного самолета «Ил-76» подошел к командиру группы. Нужно было еще раз проинформировать его и всех парашютистов об условиях предстоящего прыжка. А прыжок предстоял не детский! Такие выполняются или отчаянными асами парашютного спорта, или по самой крайней необходимости.

И такая необходимость в виде приказа для этих смельчаков уже наступила. Со стороны могло показаться, что ничего особенного в предстоящем десантировании не было. Но это было глубочайшим заблуждением. Здесь, в реальных боевых условиях, в одном парашютном прыжке были собраны сразу несколько элементов сложности. Во-первых, бойцы должны были взять с собой оружие и необходимое снаряжение, то есть прыгать им предстояло не налегке, а с грузом. Что само по себе уже сложно. Во-вторых, посадку придется осуществлять на воду. А это существенно расширяло перечень обязательных действий при посадке. Нужно было при подходе к водной поверхности успеть расстегнуть нагрудные ремни, отцепить запаску, оставив ее болтаться на одной застежке, разомкнуть карабины на ножных лямках и, стараясь не выпасть из подвесной системы, сидеть на нижнем ремне и ждать касания. Сразу после чего настоятельно рекомендуется выскочить из подвесной системы, иначе есть все шансы запутаться в стропах и просто захлебнуться.

Но и это было не самым сложным. В конце концов, спецназ ВМФ не раз отрабатывал это упражнение. Усугубляло положение то, что прыгать нужно было ночью, когда не видно водной поверхности и ориентиров. А использовать фонари и подсветку площадки приземления нельзя из-за опасности демаскировки секретной операции. Поэтому на бойцах был самый надежный парашют «Д-1–5у», носивший в среде парашютистов ласковое прозвище «дуб». Буковка «у» в конце маркировки гласила, что это учебно-тренировочный парашют.

Но те, кому приходилось прыгать с парашютом, подтвердят, что до снятия с производства это была самая оптимальная система. Своего рода рабочая лошадка в этом деле. В отличие от десантных парашютов, например, любимого в ВДВ «Д-6», «дуб» был хоть и медленным, но все же управляемым куполом. И мог использоваться в режиме ручного раскрытия с задержкой. Именно это и нужно было сейчас выполнить спецназовцам.

Транспортный самолет, зафрахтованный для прикрытия какой-то коммерческой фирмой и даже имеющий на борту кое-какой груз, для перевозки которого якобы и затевался этот полет, не мог, не вызывая подозрений, опуститься на оптимальную для десантирования высоту. Пилоты и так уже сообщили диспетчерам Багамских островов, через воздушное пространство которых пролегал маршрут, о проблемах с герметичностью салона и запросили воздушный коридор в две тысячи метров. Потому ребятам придется вновь почувствовать прелесть свободного падения в течение десяти секунд и только потом дернуть ручку.

Несмотря на то, что они были военно-морским спецназом, почти все имели достаточный опыт в прыжках и вполне могли работать на «парашюте-крыле». Но это было гораздо сложнее и рискованнее. Да еще и приводнение в темноте, не видя поверхности, было бы подобно езде на машине с завязанными глазами. Горизонтальная скорость-то у таких парашютов не шуточная, вполне сравнимая с автомобильной. Вот по этим причинам инструкторы остановились в своем выборе на «дубах».

Но и здесь все было не так просто. Парашюты были сшиты по специальному заказу и начисто лишены каких-либо маркировок. Попади они в руки к потенциальному противнику, хотя для спецназа он всегда не потенциальный, а самый что ни на есть реальный, пусть попробует определить страну-изготовителя. Такие могли сделать и в Китае, и в Европе, и где угодно.

Точно так же дело обстояло и с другой экипировкой. Ни один из элементов снаряжения группы не должен был указывать на принадлежность ее российскому государству. Как и все, кто действует нелегально, бойцы всегда рисковали оказаться в плену, неважно — живыми или нет. И указывать, кто стоит за спиной группы специального назначения и откуда она взялась, ни одежда, ни оружие не должны. Потому-то вооружены они были штурмовыми винтовками «Хеклер-и-Кох» немецкого производства, одеты в американские «летние» неопреновые гидрокостюмы. Все, что лежало в их тщательно упакованных укладках, было родом из Израиля, Франции, Канады, США и многих других государств и не могло выдать истинных «географических корней» отряда.

Секретность вокруг этих людей была такая, что даже экипаж перевозившего их самолета толком не видел их лиц, прикрытых тонкими трикотажными масками. Стоит ли говорить, что при них не было никаких документов или других опознавательных знаков. Ибо официально этих ребят вообще не существовало. Идя на такие задания, они становились безымянными призраками, лишенными гражданства и всех других прав. Оставалась лишь одна обязанность — во что бы то ни стало выполнить приказ и вернуться.

— Скорость снизим где-то до трехсот километров в час, — склонившись к сидящим бойцам и обращаясь к их командиру, кричал бортинженер. — Меньше не получится — уж извините. Поэтому помните о группировке сразу после отделения. Как только выйдете из турбулентностей, создаваемых самолетом, вас крепко шваркнет встречным потоком. После этого стабилизируйте падение, а дальше — как учили. Не забывайте следить за высотой! И самое главное: выходить из самолета надо очень кучно! Помните, да? Один за другим, плотно-плотно! За секунду мы будем делать больше восьмидесяти метров! Считайте сами, сколько сотен метров будет после приземления между первым и последним, особенно если замешкаться! Я буду выпускающим! Стоим и ждем моей команды! Второго захода не будет, сами понимаете, и пристрелки тоже. Поэтому сразу идем боевым курсом. Пилоты, конечно, постараются бросить вас поближе, но слишком близко — тоже опасно. Садиться задом на торчащие мачты — приятного мало!

Бойцы сосредоточенно молчали. По салону быстрым шагом прошлись двое техников, которые отвечали за одновременный сброс грузовых контейнеров с необходимым для группы имуществом. Внезапно гул авиационных двигателей сменил тональность — это пилоты снижали скорость. Над боковым люком зажглась красная лампа, и почти сразу же в хвостовой части фюзеляжа загудели, раскрываясь, створки грузового люка. Медленно опустилась рампа.

В салоне сразу стало шумно, вломились и докатились до спецназовцев прохладные воздушные массы. Теперь нужно было поторапливаться. Выпускающий выпрямился, жестом приказал бойцам подняться со своих мест и выдернуть шпильки, стопорящие прибор автоматического раскрытия ранца. Он должен был привести в действие основной купол парашюта на критической высоте семьсот метров, если по каким-то причинам парашютист сам не сделал этого, например, потеряв сознание.

Пробежавшись вдоль строя парашютистов, бортинженер проверил правильность выполненных действий и встал у выходного люка. Ловко нацепив свободную подвесную систему, он пристегнул себя коротким фалом к скобе. Случайно выпасть вслед за парашютистами не входило в его планы. Надев головную гарнитуру, он взялся за ручку люка и стал слушать через наушники, что скажет командир экипажа. Вот он сам себе кивнул и повернул рукоятку, открывающую замки.

Воздушный поток со свистом начал врываться внутрь самолета, обдав напряженно ожидающих команды десантников холодом и сыростью. Щурясь от хлещущего по лицу потока, бортинженер взялся двумя руками за створ люка и выглянул в чернеющую за бортом тропическую ночь. С удовлетворенной улыбкой повернувшись к застывшим в ожидании бойцам, он жестом подозвал первого из парашютистов. Тот шагнул к нему и встал, как и учили, лицом к разверзшемуся чернотой и холодным ветром проему. Выпускающий положил ему руку на плечо, стал смотреть на горящую над выходом лампу, которая пока еще светилась предупреждающим красным светом.

Остальная группа, помня инструкции, шагнула поближе. Хуже всего было вот это неимоверное напряжение в ожидании команды. Уже нельзя отвлекаться, даже чтобы поправить защитные очки, потому что в любой миг может начаться выброска. Через секунду или через двадцать, или через пять — это было известно только пилоту. И это угнетало больше всего.

Противно зазвенел зуммер и зажегся зеленый свет. Одновременно с кивком выпускающий хлопнул первого парашютиста по плечу и прокричал: «С богом!» Боец, пригнувшись, чтобы пройти в невысокий проем, и прижав руки к запаске на груди, широко шагнул вперед и мгновенно растворился в темноте, унесенный встречным потоком. Один за другим остальные спецназовцы последовали его примеру.

Секундой раньше техники врубили электрические моторы, приводящие в движение платформу, стоящую на рольганговой дорожке в хвосте самолета. Та двинулась к выходу, сбросив вниз стоявшие на ней грузовые десантные контейнеры.

Закончив помогать десантникам покидать воздушный корабль, бортинженер захлопнул люк и осмотрелся. Вот и все. Техники закрывали заднюю рампу. Оставалось только прибраться здесь и сделать вид, что ничего и не было.

Грязно-серые, специально затемненные краской купола парашютов гасли и распластывались по воде. Сжатый воздух из баллончиков быстро раздувал маленькие спасательные лодки, в которые забирались промокшие спецназовцы. Сориентировавшись в полной темноте по компасам, маленькими пластиковыми веслами они выгребали к точке сбора, в которой должен был приземлиться их груз и куда должны были подойти шлюпки с российского торгового судна.

Высадка прошла успешно. Все были живы, и всем удалось дойти до места рандеву. Вдали яркими огнями светилась палуба судна, которое должно было доставить их в кубинские территориальные воды к многострадальному сухогрузу.

Наконец показались шлюпки с сидевшими на них русскими матросами. Подав условный сигнал ручным фонариком, командир группы приказал всем приготовиться к погрузке. Снецназовцы сноровисто перебрались со своих лодок в более быстроходные шлюпки и вытянули из воды свое имущество. Налегли на весла и двинулись в сторону судна.

Все происходило быстро и тихо. Матросы, которым строго-настрого наказали не совать свои носы куда не следует, молча таращились на крепких парней, обтянутых мокрыми черными гидрокостюмами, которые так же молча и ловко занимались своим делом.

Добравшись до палубы торгового судна, командир группы подошел к встречающему его капитану и пожал протянутую для приветствия руку.

— Рад засвидетельствовать свое почтение, — сказал капитан. — Меня зовут Андрей Сергеевич Добров. Все хорошо? Добрались нормально?

— Спасибо, неплохо, — не снимая маски, ответил старший.

— Простите, а как к вам обращаться? — поинтересовался Добров. Ситуация была непривычная, не каждый день тебе приходят секретные радиограммы и валятся с неба такие загадочные люди. Поэтому он не особенно представлял, что ему нужно было делать и о чем говорить с этими молчаливыми и суровыми людьми в масках. Благо в радиограмме настоятельно просили его всячески содействовать группе и выполнять все, что необходимо для успешной работы отряда. А это значило, что спецназовцы сами знают, что им нужно, и скажут об этом. А уж он, по мере своих возможностей, будет им помогать.

— Зовите меня Владимиром, — просто ответил боевой пловец.

— Да, конечно, — спохватился капитан. — Чем я могу вам помочь?

— Для начала хорошо бы связаться с начальством, — Владимир говорил густым насыщенным басом.

«С таким голосом ему бы в церковном хоре петь», — невольно подумал капитан и уже собирался предложить ему пройти в радиорубку, как тот повернулся и жестом подозвал к себе одного из бойцов. От группы, разбирающейся с перегруженным из шлюпок на палубу снаряжением, отделился один из военных, неся в руке небольшого размера кейс.

— У нас свои каналы связи, уж не обижайтесь, — пробасил Владимир. — К вам у меня пока одна просьба: организуйте, пожалуйста, место, где мы сможем развернуть надувные лодки, и место, где мои ребята смогут разместиться сами.

— Нет проблем! — улыбнулся капитан.

На палубе закипела работа. За несколько минут военные моряки раздули надувные десантные лодки, распаковали двигатели к ним. Покончив с установкой моторов, они принялись грузить в лодки оружие и боеприпасы, укреплять на бортах «штурмовую броню» — мягкие листы из многослойных композитных материалов, схожих с теми, что используются для изготовления бронежилетов.

Командир боевого отряда, назвавшийся Владимиром, скоро и умело развернул прямо на палубе портативный комплекс спутниковой связи и за это время успел пообщаться с командованием. Доложив об успешном прибытии, он получил приказ быть готовым в любой момент начать операцию по освобождению сухогруза. Теперь нужно было поговорить с капитаном.

Командир группы поднялся на капитанский мостик. Добров оставил на вахте только необходимый минимум своих людей, отправив остальных отдыхать, чтобы не мешали. Увидев Владимира, он предложил ему сесть и сказал:

— Я связался с кубинцами. Получил разрешение войти в их территориальные воды. Скоро мы будем там. Какие у вас планы? Если нужно что-то еще, я готов помочь. Все, что в моих силах, я сделаю.

— Планы пока простые, Андрей Сергеевич, — ответил спецназовец. — Ждать команды. И обременять вас своим присутствием.

— Ну что вы! — рассмеялся капитан. — Никаких сложностей! Единственное, что может нас беспокоить, так это пограничники, если им вдруг придет в голову проверить судно. Но обычно до порта они этого не делают.

— Ну и отлично, — пробасил Владимир. — Снаружи они нас на борту не заметят.

Немногочисленные матросы, несущие ночную вахту, с любопытством поглядывали на легендарный спецназ ВМФ, пытаясь украдкой что-либо рассмотреть в сумраке палубы, на которой по просьбе военных было выключено освещение. Вот боевые пловцы закончили готовить свои моторки. Вот они закрывают лодки маскировочными сетями, чтобы их не засекли со спутников и не увидели с пограничных катеров. А вот они собрались кружком вокруг своего командира, наверное, тот дает им какие-то секретные инструкции, полученные через хитрую спутниковую антенну, извлеченную из кейса. Все как на подбор рослые и крепкие ребята, одетые и экипированные одинаково. И ничего в них нет сверхъестественного.

Закончив свою работу, они молча разместились в одной из палубных надстроек. Кто-то виртуозно поигрывал метательными ножами, кто-то достал из кобуры пистолет и потихоньку возился с ним, убивая медленно тянущиеся часы. Спокойно и безмятежно, как казалось со стороны, они сидели и ждали, когда придет их время. И сложно было представить себе, что эти обычные на вид парни представляли собой самое эффективное оружие Военно-морского флота, тренированные и закаленные «машины уничтожения противника», способные при необходимости вывести из строя больше кораблей противника, чем самая современная боевая флотилия.

И это не было преувеличением. Это были голые факты, взятые из боевого опыта. Для них не существовало невозможных вещей. Были лишь сложные и рискованные. Специфика их работы была такова, что за их спиной уже не было никакого прикрытия. Так уж повелось, что боевые пловцы вступали в действия тогда, когда других путей решения задач уже не было. Они были последним рубежом надежды, и к этому все привыкли. И даже они сами.