Глава 29

Первое, что увидел Ковалев, открыв глаза, оказалось невысоким темным сводом какого–то не то подземелья, не то пещеры. Затем Егор попробовал осторожно пошевелить руками–ногами и понял, что слушаться–то они его слушаются, но, похоже, кто–то его несчастные конечности крепко связал. Точнее, связаны были лишь ноги – какой–то веревкой, а на запястьях рук красовались блестящие наручники.

Ковалев попытался быстренько вспомнить, что же с ним случилось и как он мог оказаться в этом каменном мешке, но память выдала лишь какие–то сумбурные и смутные обрывки, никак не желавшие складываться в логичную и стройную картинку…

Он хорошо помнил, как спускался по трапу в воду, затем какое–то время спокойно и не торопясь плыл… А потом был неожиданный страшный рывок вниз, словно какой–нибудь огромный спрут схватил его своими щупальцами и потащил в темную глубину. Затем ему, уже совсем обезумевшему от ужаса и начавшему захлебываться мерзкой горько–соленой водой, чьи–то руки с силой прижали к лицу что–то вроде дыхательной маски, и он чисто рефлекторно начал жадно хватать спасительный воздух. Кажется, и руки, и ноги его в тот момент уже были связаны. Потом его, как какой–нибудь мешок, куда–то волокли под водой. Волокли двое водолазов. Нет, это были аквалангисты. Да, еще у них костюмы были странной окраски: спереди вроде бы темные, а с боков и сзади – светло–песочного цвета. Что же дальше–то было? А дальше был провал, темнота…

Теперь темнота сменилась полумраком, среди которого он, Егор Ковалев, лежит на чем–то довольно мягком, связанный, а рядом с ним сидит на корточках мужчина лет тридцати пяти – сорока, курит сигарету и насмешливо смотрит своими холодно–серыми глазами. Неподалеку еще двое. А лица–то у всех европейские. Знать бы еще, хорошо это или плохо… Скорее всего, все–таки плохо – тот, в доме, тоже был европейцем. А дымком как вкусно тянет…

– Закурить… Сигарету дайте, – Ковалев жадно шевельнул ноздрями и добавил: – Пожалуйста.

Свою просьбу пленник высказал по–английски, хотя уже процентов на девяносто был уверен, что если ему сейчас что–то и ответят, то сказано это будет по–русски.

Подтверждая догадку Ковалева, Орехов достал из пачки сигарету, небрежно сунул ее в губы связанному пленнику, поднес зажженную зажигалку и произнес по–русски:

– На, травись.

– Значит, все–таки русские… Кто вы? – сделав пару затяжек, спросил Ковалев, переводя взгляд с майора на Каткова, со старлея на Троянова и вновь на Орехова. – И что вам от меня нужно?

– Спасатели мы, – по узким губам майора скользнула короткая усмешка. – Ты же чуть не утонул, а мы тебя спасли…

– А связали, чтобы я на радостях не убежал, забыв отблагодарить? – Егор вложил в вопрос побольше сарказма и демонстративно звякнул наручниками. – А я готов. Сколько вам надо?

– Ты нас за дебилов–то не держи, банкир хренов. – Скат подошел поближе к пленнику и сверху вниз презрительно посмотрел на Ковалева, небрежно засунув руки в карманы куртки и покачиваясь с пятки на носок. – Я к тебе в плавки не лазил, конечно, но подозреваю, что там в смысле бабок голимый ноль.

– Это не проблема, – быстро отозвался Егор, – деньги будут. Сколько?

– Нам твои поганые бабки не нужны, – Катков скривился и сплюнул в сторону.

– Во как… – озадаченно поднял брови Ковалев. – Хм, бабки им не нужны… А что тогда? Жизнь? Убьете, что ли? Совсем глупо…

– Да кому ты дохлый нужен? – устало произнес майор, но тут же поправился: – Хотя что это я – есть, есть люди, которые предпочли бы, чтоб ты и в самом деле утонул по–тихому. Но мы не они – мы тебя беречь будем. Как зеницу ока.

– Кажется, я догадываюсь, – задумчиво кивнул пленник. – Если я все правильно понимаю, то расклад у нас такой: есть плохие парни и есть хорошие. Вы – надо понимать, хорошие. А за вашей спиной, наверное, стоит такая же хорошая и правильная российская Фемида, которая даже в самом лучшем случае отвесит мне лет десять, не меньше… Все так? Или я в чем–то ошибаюсь?

– В общем и в целом, так оно примерно и есть, – согласно кивнул Орехов. – Кто и сколько тебе потом отвесит, нам плевать – у нас другая задача…

– А может, все–таки договоримся, а? Ну вот ты… кто ты там – капитан, майор? Сколько ты получаешь? Штук двадцать–тридцать? Ах, да, еще казенные трусы бесплатные… Самому не смешно? А я реальные, настоящие деньги предлагаю! Скажем, по пятьдесят тысяч баксов на каждого, а?

Троянов, услышав последнюю фразу, живо подсел к Ковалеву с открытой банкой тушенки в одной и с ложкой в другой руке. Потянул ноздрями воздух, изображая полный восторг.

– Ковалев, тушеночки хочешь? Вкусная. Так что ты там про баксы говорил? С этого места давай–ка поподробнее! Меня еще никто в жизни не покупал. Мне жуть как интересно!

– Сто. Каждому, – каким–то шестым чувством уже понимая, что с этими непонятными людьми, скорее всего, сторговаться не получится, все же не сдавался Егор.

– Вот всю жизнь у меня с арифметикой нелады, – прожевывая солидную порцию тушеного мяса, погрустнел мичман. – Это ж сколько на наши будет?

– Сто пятьдесят тысяч, – уже втрое увеличивая сумму, с нажимом произнес пленник, – это на «наши» будет почти четыре с половиной миллиона рублей!

– Зарплата лет за пятнадцать, – обнаруживая все же некие способности к устному счету, прикинул Тритон. – И что? Пятнадцать лет ни хрена не делать, водку жрать и в потолок плевать? Скучно… Не, не пойдет. Так будешь тушенку? Бесплатно, между прочим.

Ковалев, темнея лицом, демонстративно отвернулся и надолго затих, молча рассматривая неровности каменной стены. Затем, ни к кому конкретно не обращаясь, негромко произнес:

– Вот никогда не понимал таких, как вы… Вроде бы не дураки и на тупых фанатиков не похожи. Вам что, и правда деньги не нужны? Так это же бред собачий, так не бывает…

– Ну, почему не нужны – нужны. Только мы свои деньги зарабатываем, а не воруем у старух. Улавливаешь разницу? А ты что, думал, кошельком потрясешь, и я сразу кинусь тебе ботинки чистить? – неприязненно прищурился Орехов.

– Ты, может быть, и нет, допускаю. А между прочим, иногда и генералы не гнушаются…

– А я майор! И как вы, твари, по два института позаканчивали, а все никак не поймете, что не купить вам всех?! Ты будешь смеяться, но я и генералов знаю нормальных. Тех, кто дело делает, а не только пузом трясет, ворует и заставляет солдат себе особняки строить.

– Ну, у тебя–то, судя по всему, особняка точно никогда не будет. Это ты, майор, просто от зависти бесишься, – презрительно кивая, улыбнулся Ковалев.

– А чему завидовать–то? Тому, что тебя по всему свету, как обожравшуюся крысу по амбару, гоняют? Ну, наворовал ты свой десяток миллионов, или сколько там, – и что? Вон, лежишь тут, как бомжара последний… Хозяин жизни!.. – Майор запнулся и, махнув рукой, начал прикуривать новую сигарету.

– Значит, загнали гончие старого лисовина… – Пленник с грустью посмотрел на наручники, уселся поудобнее на спальном мешке, заботливо подстеленном похитителями, и поинтересовался: – А как вы меня умыкнули–то? Там же охрана была.

– Как умыкнули, спрашиваешь? – оживился Троянов и мечтательно улыбнулся. – Отвечаю: красиво! Жаль, операция ну очень секретная, а то б я тебе рассказал…

Взяли Ковалева спецназовцы действительно красиво.

Первоначальный план предусматривал похищение беглеца прямо с борта яхты в вечернее время, сразу же после наступления темноты. Скат и Тритон должны были скрытно подплыть к «Ориент Стар», подняться на борт и в считаные секунды нейтрализовать охрану. Затем нужно было без особых грубостей взять Ковалева под локотки и препроводить в надувную моторную лодку, в которой боевых пловцов должен был ожидать Орехов. Дальше по плану предполагался быстрый отход, и лодка вместе с командой и пленником должна была буквально раствориться среди бесчисленных необитаемых остовов, которых в архипелаге Рюкю насчитывалось около полусотни…

Новый план предложил Троянов, когда после недолгого наблюдения выяснилось, что пан Ковальский завел себе милую привычку совершать по утрам оздоровительный заплыв. Старлею и Орехову план понравился, и спецназовцы, не теряя дорогого времени, приступили к подготовке операции.

Вспомнив удачный венесуэльский опыт, Скат и мичман перекрасили гидрокостюмы в светло–песочный цвет, чтобы Ковалев, ненароком глянув вниз, под воду, не обнаружил аквалангистов раньше времени. Затем была приготовлена плавучая кукла, которую изготовили из обычного манекена, купленного в магазине. К манекену прилагались парик и очки – почти точные копии ковалевских. Вот с грузом для куклы пришлось повозиться: манекен никак не желал погружаться на нужную глубину – то начинал медленно, но верно тонуть, то кувыркался на поверхности. Наконец груз был подобран, и кукла научилась плавать «правильно»: из воды торчали лишь голова и верхушка голых плеч…

Дальше было все относительно просто. Скользя практически у самого дна, совершенно неразличимые на фоне светлого песка, пловцы подошли к месту, где плескался Ковалев. Скат метнулся к ярко освещенной утренним солнцем поверхности и, без лишних нежностей одним жестким ударом обездвижив Ковалева, резким рывком увлек обмякшее тело на глубину.

Тритон, державший манекен наготове, тут же аккуратно выпустил его на поверхность, после чего круто развернулся и направился помогать командиру. Пленника нужно было в считаные секунды связать, чтобы он не надумал брыкаться и не позволить сдуру захлебнуться – для этого был приготовлен портативный дыхательный аппарат, напоминавший обычный респиратор с баллончиком, в котором находился сжатый воздух…

Усиленно работая ластами, пленника транспортировали мили две, когда наконец добрались до точки, где, скрываясь в тени нависшей над морем причудливой скалы, боевых пловцов ожидал в моторке майор Орехов. Ковалева перевалили через жесткий валик толстого резинового борта. Следом забрались порядком подуставшие старлей с мичманом, и моторка, взревев мощным двигателем, рванулась подальше от острова, с вершины которого, наверное, можно было рассмотреть, как на яхте мечутся перепуганные охранники.

Понимая, что в ближайшие часы полиция, возможно, начнет обшаривать окрестности, спецназовцы выбрали один из необитаемых островов, о котором Катков прочел в местном путеводителе. Буклет уверял туристов, что островок славится множеством пещер, в которые мало кто рискует забираться, поскольку большая часть их во время прилива заливает морская вода. Составители буклета, вопреки обычной практике, не обманули, и спецназовцы получили в свое распоряжение бесплатное убежище и… тюрьму для Ковалева.