Глава 9
Южный Судан. Штат Джонглей, район поселка Ликуанголе
Даже Поло в жилете-разгрузке выглядел воинственно. И хотя ему не пришлось раскрашивать лицо черными полосами, как остальным спецназовцам, по вполне понятной причине, выглядел он все равно свирепо. Андрей молодого эфиопа старался держать при себе как единственного эксперта по Африке и возможного переводчика. Хотя на территории Южного Судана его лингвистические способности себя уже не проявляли в такой мере, как в Сомали и многонациональной Эфиопии.
Коля Рыськин шел первым на удалении метров двадцати. Он двигался в авангарде их маленького отряда. Коммуникаторы были надеты, пистолеты и ножи под рукой, группа боеспособна. Оставалось лишь снова найти след белой разведчицы и все-таки попытаться завершить операцию. Андрей очень надеялся, что все закончится Южным Суданом. В крайнем случае где-то на побережье Красного моря.
Запах гари, сгоревшего авиационного топлива и синтетики Истомин уловил первым. Даже Рыськин, шедший в авангарде, не сразу сообщил, что они вышли к месту гибели российского вертолета. Потом они пошли фактически на запах и через пару часов продрались через кустарник и лианы к месту трагедии.
Обширная часть джунглей была смята, переломана и обожжена сгоревшим топливом из баков вертолета. На первый взгляд сложно определить, где же обгоревший каркас машины, а где обгоревшие стволы пальм, различных древовидных молочаев, кофейных деревьев и эвкалиптов. Трагедия случилась всего несколько дней назад, а тропический лес уже старательно залечивал раны. Зеленела трава на обожженных участках, снова ползли лианы, наступал из стены джунглей новый древесный подрост.
Еще месяц, и все заполнится зеленью, жизнью. Все, что бросил тут человек, поглотится и скроется в глубине поющей, стрекочущей, орущей и свистящей тропической чащи.
Спецназовцы вышли на образовавшуюся поляну, перешагивая через поломанные стволы и стелющиеся пучками толстые руки лиан, которые так и не отпустили упавших деревьев. Маштаков подошел и погладил пальцами остатки надписи «Ми-8». В кабине тел, конечно, уже не было. Их вывезли, и сейчас погибшие летчики в запаянном цинке транспортируются на родину.
Андрей полез в карман жилета, вытащил пистолет и извлек из рукоятки обойму.
Спецназовцы поняли командира и проделали то же самое, разряжая оружие. Три ствола поднялись вверх, и в тропическом шуме почти неслышно щелкнули три бойка. Беззвучный салют! Поло понимающе смотрел на белых и тоже снял с головы зеленую кепку. У эфиопского контрабандиста никогда не было друзей, а теперь он считал таковыми этих здоровяков. И их друзей он считал своими. И если они отдавали честь погибшим, то и его долг был тоже почтить память летчиков.
– Как он летел, откуда в него выстрелили и как он падал, мы теперь не определим, – заключил Маштаков. – А надо бы, если мы за основы взяли ситуацию, что он нашу девоньку искал.
– Скорее всего, он совершал облет по квадратам, – сказал Рыськин. – Если они не связывались предварительно по рации, а исходили из предположения, что наша деваха выйдет в этот район, то он просто прочесывал местность. Летал и светил надписями на бортах, в надежде, что она обозначит себя сигнальной ракетой, столбом дыма или каким-то иным способом.
– А какой смысл было его сбивать? – вслух спросил Андрей. – Может, потому и сбили, что ее выследили. Хотели помешать эвакуации? А может, с вертолета засекли момент ее захвата кем-то. Скажем, перестрелку.
– В любом случае нам тут все прочесать надо, – согласился Рыськин. – Если мы происшедшее связываем с ней, то нужны следы, доказательства, подтверждения.
– Тихо! – Рыськин поднял руку и замер, прислушиваясь.
Спецназовцы и даже Поло тоже замерли на месте. Наконец Андрей услышал, как с шумом сорвались несколько птиц справа где-то на уровне среднего яруса леса. Что побеспокоило птиц на высоте около двух-трех метров от земли? Сверху у них угрозы быть не может, потому что густые кроны деревьев света-то мало пропускают, не то что хищных птиц. Нет, лесные птицы живут на своем ярусе. Значит, их испугал кто-то снизу. Кабан-бородавочник, ягуар, лесная антилопа, если она сюда забралась, для птиц не опасны, они не пугаются больших животных. Значит, вывод один – человек. А человек для всех животных опасность, угроза.
Андрей глазами показал Рыськину и Маштакову в разные стороны. Те кивнули и исчезли в зелени травы. Поло, настороженный и взволнованный, но не видящий опасности, тоже посмотрел на командира.
– Останься со мной, – тихо сказал Андрей эфиопу. – Мы будем ходить и смотреть под ноги. Делай вид, что ты что-то ищешь. И шуми, ногами топай.
Поло в знак согласия кивнул и даже попытался улыбнуться. Но чувство страха все же давало о себе знать. Он выразительно посмотрел на Андрея и указал глазами в сторону зарослей.
– Не бойся! Поверь мне, что на нас никто не успеет напасть. Не успеют!
Трудно делать невозмутимый вид, если предполагаешь, что в тебя целятся. Такое мог предполагать Поло, но Андрей нет. Незачем подкрадываться и наблюдать, если через минуту откроешь огонь. Если не напали сразу, значит, попытаются захватить живыми. Тем более что это могут быть местные повстанцы или бандиты. Мирным жителям вообще нет резона нападать. Эти постараются так же незаметно исчезнуть в джунглях, как и появились.
Потом в лесу тихо вскрикнул человек, раздался шум правее, и снова все стихло. Птицы по другую сторону остатков вертолета никак не реагировали на шум. Пока к ним никто не подходил, они вели себя невозмутимо. Поло услышал звуки борьбы и вопросительно посмотрел на Андрея.
– Вот и все, – улыбнулся спецназовец. – Сейчас мы узнаем, кто и зачем к нам подкрадывался.
Через минуту появился Миша, который подталкивал прикладом АК в спину чернокожего в грязной футболке с отложным воротником. Парень был угрюм и то и дело сплевывал кровь, вытирая рот сгибом локтя. Рыськин появился чуть позже и один. Он как раз засовывал нож в ножны на груди своего жилета. Вид у него был рассеянный.
Маштаков подвел пленника, который напряженно смотрел на белых, и заставил его встать на колени, скрестить стопы и заложить руки за голову.
– Там второй был и больше никого, – пояснил Рыськин. – Я обыскал тело. Ни документов, ни особых личных вещей, подходящих для идентификации. Обычная одежда, гражданская. АК-74, подсумок, наличности немного в заднем кармане штанов, часы дешевые китайского производства. И вот это!
Он протянул Андрею пакетик с пластиковым замком. Обычный пакетик, в котором продают в киосках всякую дешевую бижутерию. Только в пакетике были не пластмассовые сережки и браслетики для девочек тинейджерского возраста, а золотые кольца, серьги и с десяток золотых зубов и коронок разной степени изношенности. Причем явно не из зубопротезной мастерской, а со следами удаления кусачками.
– Твою мать, Рысь! – взорвался Истомин, стискивая в кулаке пакетик. – Ты спятил? У тебя руки чешутся? Какого… ты его убил? А если это просто местный, из соседнего поселка, если у них дружина самообороны, может, они нас за бандитов приняли, а ты его…
– Самооборона? – удивился Рыськин. – А пакетик? По-твоему, тот парень был местным зубным техником?
– А если был? – прорычал Андрей. – Что ты понимаешь в местных нравах и обычаях, чего ты лезешь с европейскими мерками! Он тебя убить пытался, он напал первым?
– Нет, – спокойно ответил Рыськин. – Он тебя убить пытался. Уже целился.
– Точно, а этот ему приказал, – поддакнул Маштаков. – Сам видел!
– Слушай, это же бандиты, – попытался вразумить командира Рыськин, – это же очевидно. Давай допросим наконец второго, и все станет ясно.
– Хорошо, – начал остывать Андрей.
Он подошел к пленнику и присел перед ним на корточки. Поло с готовностью встал рядом.
– Do you speak English? – задал Истомин дежурный вопрос.
Пленник посмотрел на белого и опустил глаза. Андрей вздохнул. Этого и следовало ожидать, тем более в такой глуши. Проверять варианты с французским, испанским и…
Коля Рыськин, кажется, немецким владеет. Повернувшись к Поло, Андрей кивнул ему на пленника и встал, уступая место эфиопу.
Поло подсел и затараторил на каком-то языке. Пленник оживился и что-то ответил. Поло расплылся во все свои тридцать два белых зуба и снова что-то заговорил. К большому облегчению, пленник закивал и стал отвечать. Кажется, диалог завязался.
– Хорошо, – поднимаясь с корточек, заявил довольный Поло. – Это амхарский, только… не совсем амхарский. Это как в другом месте на нем говорят, но у нас есть такие места.
– Один из диалектов? – спросил Андрей.
– Что значит «диалектов»? – не понял Поло. – Я по-английски такое слово не знаю.
– Неважно, – отмахнулся Истомин. – Спроси его: кто он, откуда, что здесь делает. И переводи поточнее.
К радости Андрея, пленник оказался в самом деле не мирным крестьянином, а самым настоящим бандитом. Причем он даже не стал называть себя повстанцем или как-то по-иному громко. Он прямо заявил, что служит у Логото, а Логото все в этих местах боятся. Логото приходит когда хочет и берет все, что хочет. А с теми, кто у Логото служит, он щедр. И Логото боится даже полиция и «голубые каски». Впрочем, все они далеко, а Логото здесь.
Все было понятно, и дальше можно было не слушать. Дальше, естественно, посыпались угрозы по поводу того, что если белые пленника не отпустят, то Логото такое с ними сотворит… и так далее и тому подобное.
– Это все понятно, Поло, – потребовал Андрей, – ты выясни, что они тут, в джунглях, делали. Может, рядом тайный лагерь этого Логото?
Поло заметно побледнел от такого предположения, но виду не подал. Он снова затараторил, а потом стал переводить ответы. Оказалось, что Логото намеревался посетить ближайшую деревню, потому что его солдатам нужно кушать. Он всегда так делает. А эти двое были отправлены проверить округу и выяснить, нет ли какой угрозы. Разумеется, пленник пообещал ничего Логото не говорить, что белые убили его солдата. Но он согласен за пятьсот американских долларов рассказать Логото, что это люди из деревни убили солдата. Логото несколько человек убьет, конечно, но зато белым ничего не будет грозить. Ну, может, им придется еще и Логото дать немного денег. У белых же всегда много денег.
– Где сейчас Логото? – продолжал допрашивать Андрей.
– Сейчас он, наверное, уже в деревне, – перевел Поло ответ пленника.
– Чего боится Логото? Почему он своих людей предварительно отправляет осматривать джунгли и только потом нападает?
– Логото ничего и никого не боится!
– От е… – процедил сквозь зубы Рыськин и вытащил из ножен нож.
– Логото знает, что деревню могут охранять! – поспешно затараторил пленник. – Он не хочет терять людей.
– Во-от! – довольным тоном произнес Рыськин, пробуя лезвие ножа пальцем. – Действует безотказно.
– Кто может охранять деревню? – потряс пленника за плечо Андрей. – Кого опасается твой Логото?
– Оклонго! Оклонго собирает свой отряд, Оклонго хочет сам контролировать всю территорию, хочет быть маленьким царем. Но Логото ему этого не позволит, Логото сильнее.
– Как там говорится в руководстве для начинающих политиков? – усмехнулся Рыськин, подрезая ножом ноготь на большом пальце. – Разделяй и властвуй?
Андрей посмотрел на спецназовца и в знак согласия кивнул. Ему в голову пришла та же мысль.
– Сколько человек у Логото? – спросил Рыськин, присаживаясь перед пленником на корточки.
Поло перевел вопрос. Много, очень много. Но после того как солнечный зайчик с лезвия ножа попал в глаза пленнику, он заморгал и уточнил, что сейчас в деревню он взял с собой человек тридцать. Подумав, он добавил, что у Логото всего двадцать девять человек. С учетом этой пары разведчиков и еще двух таких пар, которые должны были облазить окрестности в поисках отряда Оклонго, всего оставалось двадцать три.
– Ну? – поднимаясь на ноги, спросил Рыськин, весело блестя глазами.
– В принципе можно попробовать, – согласился Андрей. – Если жители деревни встанут на нашу сторону, то справимся с двумя десятками аборигенов.
– Даже если и не поднимутся, – хмыкнул Маштаков. – Потом этих четверых переловим. С этим уродом что делать будем?
– Этот с нами пойдет, – широко улыбнулся Андрей и посмотрел на пленника. – Он у нас будет проводником, парламентером и гарантом того, что бандиты не станут сразу стрелять. Мы ему сейчас объясним, что идем вступить в отряд славного Логото, что готовы внести долларами свой пай в общее дело, и расскажем какую-нибудь байку про клад в джунглях. Так обычно делается в авантюрных романах?
– Это лишнее, – пожал плечами Рыськин. – Нам бы в деревню войти, а потом и говорить будет поздно.
– И не с кем, – поддакнул Маштаков.
– Эх, с этим вот не знаю только что делать, – кинул Андрей на Поло. – Жалко парня. И брать бы надо с собой как переводчика, и на пулю ведь нарваться может.
– Давай я его под свою опеку возьму, – предложил Рыськин. – Он у меня отвлекающим фактором будет. Я ему автомат дам!
– Нет, не так, – принял решение Андрей. – Я иду первым с пленным, контролировать его буду вплоть да крайних хижин или где нас там остановят. Вы, ребята, идете за мной, но постепенно отстаете и рассыпаетесь в стороны. Работаем самостоятельно. Можете начинать, когда услышите выстрелы с моей стороны. Или когда на вас нападут. Тут уж мне следует подстраиваться под вас. И помните, что в деревне мирные жители… Насколько это вообще возможно в этой стране.
Объяснив через Поло, что они друзья Логото, что белые идут к нему с радостью и Андрей отдал ему автомат, похлопал по плечу и отправил впереди себя в джунгли. Вторым шел Коля Рыськин, а следом, довольный и воинственный с трофейным автоматом, двинулся Поло. Маштаков, поглядывая по сторонам, замыкал шествие. Когда пленник завертел головой, начал больше жестикулировать и стал вообще вести себя оживленнее, Андрей понял, что деревня уже близко. Шума и выстрелов слышно не было, но постепенно стало меньше и птиц.
Андрей шел, стараясь, чтобы пленник не удалялся от него дальше расстояния вытянутой руки. Он даже пытался говорить с туземцем, правда, по-английски, но по-товарищески и с улыбкой. Мол, я твой друг навеки и от меня тебе воздастся, если перед Логото за меня словечко замолвишь. Андрей знал, что его бойцы ситуацию уже просчитали и были готовы к неожиданностям. Он продублировал приказ по коммуникатору:
– Рысь, Мышь! Как у нас в тылу и на флангах?
– Спокойно! – дружно ответили спецназовцы.
– Подходим! Начали рассыпаться, – приказал Истомин и начал улыбаться еще шире.
Деревня появилась неожиданно. Это было обычное явление для джунглей, где солнце практически нигде не пробивается сквозь густые кроны, где постоянный рассеянный свет. Просто впереди стояла зеленая стена, а потом она вдруг расступилась и показались стены хижин. Обычные круглые африканские хижины, обмазанные глиной, навозом, крытые пальмовыми листьями. Просто на этом участке деревья стояли реже или были вырублены когда-то. Да трава была вытоптана до самой красновато-серой земли.
Андрей увидел еще хижины, только не было идиллической картины туземного быта. Не бегали голопузые детишки, женщины в ярких тканях не шили травяные маты, не готовили еду и не чистили посуду. Единственное, что было слышно, это козье беспокойное «мекание» где-то рядом в загоне.
Потом появились люди, сразу много людей. Первое, что бросилось сразу в глаза, это обилие оружия в руках. И то, как его держали: по-позерски, самоуверенно, нарочито. В основном это были наши АК, американские М-16, но мелькали и модификации «калашникова», и австрийские Steur AUG. Одежда у выступивших на окраину деревни людей была отнюдь не деревенская. Никаких набедренных повязок, никаких ярких накидок и простых самотканых штанов, платьев. На многих военная и полувоенная форма. В крайнем случае джинсы или штаны из плотной ткани, футболки или цветные рубашки. На головах или повязки вокруг лба, или зеленые кепки, похожие на армейские.
Пленник замахал руками, потрясая автоматом, и что-то радостно заговорил. Андрей уловил на себе настороженные взгляды, причем никто особенно ликования своего товарища и не разделял. Восемь человек стояли в разных позах и ждали, когда их товарищ с белым незнакомцем приблизятся. Истомин пытался понять, кто из них старший, есть ли среди них этот самый кровожадный Логото. Скорее всего, только солдаты, рядовые бойцы. А главные наблюдают из укрытия.
– Внук, это Рысь, – послышался голос в коммуникаторе. – Занял позицию на юге. У меня плюс восемь.
– Внук, это Мышь, – снова раздалось в коммуникаторе. – Обойти с востока не могу. У меня плюс двенадцать.
Андрей мысленно сложил данные своих бойцов. Получалось, что вся банда в наличии. Вряд ли этот Логото такой бестолковый и неумелый, что не выставил секретов. Знает ведь, что у него есть враги и его с удовольствием ликвидируют. Значит, наврал пленник? А может, он сейчас с улыбкой и активной жестикуляцией выкрикивает своим дружкам не слова приветствия, а рассказывает, как в плен попал, как обманул белых, как его дружок погиб от подлой руки белого. Такой расклад учитывать тоже стоит.
Андрей продолжал улыбаться. Он шел за своим бывшим пленником, держась в полушаге сзади и слева. Восемь вооруженных бандитов смотрели дружелюбно, но стояли полукругом, что неизбежно приведет вскоре к тому, что Андрей окажется в плотном кольце. Отработанный у них маневр, это он оценил. Только местные грабители не были знакомы с морским спецназом.
– Внимание всем, я Внук, – произнес Истомин в коммуникатор. – Приготовились!
Еще десяток шагов, и Андрей оказался почти в полном окружении темнокожих вооруженных людей. Теперь их лица не казались такими уже приветливыми. Скорее снисходительными. Трое бандитов подошли вплотную. Андрей увидел протянутую спереди руку к его пистолету, торчавшему из кармана в жилете-разгрузке. Он не увидел, а скорее почувствовал руку, которая протянулась сзади к микрофону коммуникатора, чтобы снять его с головы.
– Погнали! – сказал в микрофон и протянул руку к щеке.
Андрею удалось опередить того, кто тянулся к прибору. Он остановил его пальцы и коротко ударил локтем назад. Под локтем хрустнуло, и раздался крик от боли. Удар пришелся точно в нос. Тут же нога Истомина распрямилась вперед и нанесла сокрушительный удар в живот другому бандиту, который тянулся к пистолету. И почти одновременно с его болезненным вскриком Андрей обхватил шею бывшего пленника сгибом локтя и выхватил свой пистолет.
Палец тут же машинально проверил, что оружие снято с предохранителя, взгляд Андрея метнулся вокруг, оценивая ситуацию. Тот, что получил сзади в нос, и тот, что получил ногой в живот, были ближе всех. И несмотря на полученные повреждения, оставались наиболее опасными. К тому же находившийся сзади упал возле хижины, а она была крайней в деревне. Это не столько надежное укрытие, сколько помеха бандитам стрелять прицельно.
Зажав горло бандита и чуть завалив его тело на себя, Андрей не глядя протянул руку назад и выстрелил другому бандиту в живот. Тут же его рука метнулась вперед и всадила следующую пулю упавшему бандиту между глаз. Еще три секунды, и четыре быстрых выстрела в разные стороны в разбегающихся и схватившихся за автоматы бандитов. Один раз Андрей все же промахнулся. Почти промахнулся, потому что пуля прошла вскользь по плечу противника. Это тоже неприятно, больно, но надолго из строя не вывело.
Приставив ствол пистолета к спине своего пленника, Андрей дважды нажал на спусковой крючок, ощущая, как бандит дергается в такт выстрелам, потом отпустил его и в кувырке бросил свое тело назад и вправо. Шестеро бандитов остались на земле в самых разных позах.
– Минус шесть, – выдохнул он в коммуникатор, сунул пистолет в карман жилета и подхватил с земли «калашников» убитого противника.
Трое бандитов остались целы, но они шарахнулись искать укрытия, вовремя поняв, что перед ними очень хороший профессионал. Они или побегут, или начнут поливать хлипкую хижину очередями. Второе не особенно желательно, потому что есть шанс получить шальную пулю, то есть не в тебя конкретно пущенную, не прицельную. А это глупо.
Уже перекатываясь по земле, Андрей дернул затвор автомата, убеждаясь, что патрон в патроннике. Ничего, что он там уже был, что один патрон теперь вылетел на землю. Зато теперь полная гарантия, что АК заряжен. И теперь самое время определить, откуда в него стреляют.
– Я Рысь, минус три! – в грохоте выстрелов прозвучал торопливый голос Коли Рыськина.
– Мышь. Минус четыре, – басовито вставил Маштаков.
Не так много, учитывая, сколько там у них противников, но это не страшно. Сейчас бандиты будут планомерно и уверенно нести потерю за потерей. Несколько минут, и они не выдержат схватки со спецназовцами. Остатки неизбежно побегут в джунгли.
Пули хлестнули по хижине, взметая пальмовые листья на низкой крыше и выбивая целые пласты сухой глины из стен. С перепугу бандиты стреляли очень плохо, сильно задирая стволы оружия. Это хорошо, смятение и паника в рядах противника всегда на руку. Андрей бросился вправо, упал и покатился по земле. При каждом повороте тела автомат в его руках выпускал короткую очередь, направляя ее в разные места. Предварительно определенные цели оказались на нужных местах, но, стреляя из крайне неудобного положения, Истомин и не надеялся поразить их всех.
Его задачей было подавить бандитов огнем, заставить метаться, паниковать.
Один из бандитов, присевший на колено за другой хижиной, получил свою порцию свинца и повалился на землю. Двое других, стоявшие за деревьями, бросились под его очередями менять позиции. Сделали они это зря, потому что два противника меньше, чем три. А при умении целиться и стрелять почти мгновенно поразить две цели не очень сложно. Еще две короткие очереди, и два упавших тела. Один упал на дерево и стал сползать по стволу, окрашивая его кровью. Второй рухнул как подкошенный и попытался отползти. Еще одна очередь, и бандит ткнулся головой в землю.
Теперь было время прислушаться к стрельбе на других участках. Справа и слева огонь был плотным. И раз там стреляли, значит, его бойцы живы и наносили ущерб.
– Минус три… Минус два… Минус два, – то и дело слышались голоса спецназовцев.
– Ago! Stand back! – вдруг заорал Рыськин, а потом стал сдавленно по-русски материться.
Андрей зигзагами бросился влево, туда, где находились Коля Рыськин и Поло. В этот момент справа в джунглях вдруг загрохотали почти непрерывные автоматные очереди. Истомин успел подумать, что Маштаков попал в переделку и следовало бежать ему на помощь, а не на крики Рыськина.
Свалив очередью одного из бандитов, Андрей убедился, что тут все было уже кончено. Поднимаясь с земли и матерясь, Рыськин подошел к хижине и присел на колени. Андрей увидел знакомые армейские ботинки. Поло!
– Внук! – послышался голос Маштакова. – Это Мышь. У меня чисто. Но к нам гости, союзники.
– Кто такие, что за союзники? – выпалил Андрей и развернулся всем телом на север, прикладывая приклад автомата к плечу.
– Они напали на бандитов и добили оставшихся. А сейчас идут ко мне, выражая всем своим видом дружелюбие. Рискну в них не стрелять, их пока шестеро…
Андрей стал слушать, что происходит на том конце деревни, где сейчас находился Маштаков. Спецназовец пытался говорить с новыми действующими лицами по-английски, но внятных ответов Истомин не разобрал. Раздавался лишь гомон на местном наречии.
– Рысь, что с Поло? – спросил, не поворачиваясь, Андрей.
– Кажется, все не так плохо. Две пули… в плечо и в руку. Дурак, кричал же ему! Вояка хренов!
И тут Андрей услышал, что Маштаков с кем-то говорит теперь уже по-английски. Почти сразу в деревне стали раздаваться другие голоса, и из-за деревьев осторожно начали появляться жители. Появился и Маштаков. Он шел с автоматом в опущенной руке и в сопровождении высокого плечистого негра в военном камуфляже и еще парочки таких же молодых крепких аборигенов.
Высокий, повинуясь кивку Маштакова в сторону Андрея, вытянул вперед руку и широко улыбнулся.
– Оклонго! – сказал он громко. – Бывший старший сержант Армии Судана, Оклонго. Теперь командир отряда самообороны.
Через несколько минут они сидели в просторной хижине, которая представлялась гостям чем-то вроде общественного помещения или дома правительства этой деревни, как выразился Рыськин. Неподалеку женщины ухаживали за раненым Поло. Оклонго сидел за легким самодельным столом, положив на него широкие сильные кисти рук и оценивающе смотрел на белых. Он уже знал, что эти белые перебили почти всех бандитов, и был доволен, что у него есть двое пленных, которых его люди приволокли из джунглей.
Андрей ожидал, что разговор будет складываться не очень приятно. Обычно хозяева допытываются, кто и зачем к ним пришел. И гостям следовало рассказывать откровенно о себе и целях своего путешествия. Он сделать этого не мог. Придется или врать, или отказываться отвечать. И то и другое могло иметь неприятные последствия.
Однако Оклонго оказался сообразительным парнем. И его сообразительность объяснялась тоже легко. Служба в армии научила его многому и дала ему многое. Он прекрасно понял, что перед ним очень хорошо подготовленные бойцы и что в джунглях они бродят не просто так. А такие бойцы обычно имеют сложные задания. Сложные и секретные. Интуиция подсказала Оклонго: надо не спрашивать, а договариваться. По его подсчетам, эти трое и их друг эфиоп уложили в деревне больше двадцати человек. И ранен был только эфиоп, который, судя по всему, не имел специальной подготовки, а был у белых лишь проводником.
– Я должен вас благодарить за помощь, которую вы оказали жителям моей деревни, – говорил по-английски Оклонго, широко улыбаясь. – К сожалению, я не всегда могу находиться здесь, но меня всегда извещают о приходе врага.
– Мы друзья, Оклонго, – заверил Андрей. – И твои враги – наши враги. Мы очень не любим, когда убивают гражданское население, мирных пастухов и земледельцев. Бандиты – это очень плохо.
– Да, плохо, – согласился Оклонго. – Но в нашей стране пока нет порядка, центральная власть слаба. И мы должны выживать сами, как можем. Мы боремся с бандитами, мы поддерживаем закон и порядок на той территории с дружественным нам населением. Сейчас трудные времена, и каждый заботится о себе как может.
– И много ли деревень тебе дружественны? – поинтересовался Рыськин.
– Не очень, – неожиданно замялся Оклонго. – Восемь-десять.
Спецназовцы переглянулись. Такая неточность могла говорить лишь о том, что не все в этой местности рады Оклонго и не все ему охотно подчиняются. Возможно, там существуют собственные отряды самообороны, которые…
– Скажи, Оклонго, – сменил тему разговора Андрей, решив, что не стоит вмешиваться в дела местного населения, – а что ты слышал о вертолете, который тут неподалеку сбили?
– Это вертолет ООН. Его сбили неизвестные мне люди, у нас тут много разных групп, которые представляют опасность. Те, кто сбил, были бандитами.
– Почему ты думаешь, что они были бандитами? – поинтересовался Андрей.
– Думаю, они хотели получить выкуп за белую девушку.
Маштаков, который в этот момент поднес к губам глиняную чашку с козьим молоком, поперхнулся.
– Какую девушку? – спросил Истомин.
– Меня здесь не было тогда. В джунглях была девушка, когда сбили вертолет. Ее схватили. Наверное, это были бандиты. Они один день были в нашей деревне, потом ушли и увели девушку с собой. Потом приходили «голубые каски». Они много ходили вокруг по джунглям. Потом они забрали тела летчиков и ушли.
– Они заходили в вашу деревню? Расспрашивали жителей про вертолет, про девушку?
– Только про вертолет, – покачал головой Оклонго. – Жители боялись, поэтому сами ничего не сказали. А «голубые каски» не спросили. Их интересовали лишь те, кто сбил вертолет.
Андрей попросил привести тех, кто видел белую девушку, поклявшись самой страшной клятвой, что он никому о ней не расскажет и что он враг тех, кто ее захватил. Пришли два старика и одна старуха. Они описали с помощью Оклонго, который выполнял роль переводчика, внешность девушки и все, что в тот день тут происходило. Бандиты, которые захватили девушку, выглядели не как эти оборванцы Логото. У них имелось хорошее оружие, все одеты в пятнистую одежду белых людей, в зеленые кепки и высокие ботинки. Они никого в деревне не обижали и все время чего-то ждали. Потом ушли на север и увели девушку.
Понять Оклонго можно. Он не хотел помогать этим белым, потому что следом могли прийти другие и наказать жителей деревни. Андрей прекрасно понял, что Оклонго был в этих краях не общепризнанным лидером. И не все желали его власти, просто он сумел организовать своих соотечественников и начать войну с другими бандитами. Другими, потому что он и сам был не меньшим бандитом, чем Логото. Ну, может, Оклонго не посягал на иные территории, кроме своей, им определенной. Но уж в ее пределах он правил по всем правилам «кнута и пряника». И идти с этими троими белыми, и давать им людей он никак не хотел. Оклонго выкручивался, торговался, врал, но на уступки не шел.
– Командир, – подошел сзади Коля Рыськин. – Там… зовут нас. Поло плохо.
– Что? – Андрей подскочил на стуле. – Как… Черт, только этого не хватало.
Истомин выскочил из хижины. За его спиной Маштаков объяснял Оклонго, что произошло и почему его командир так поспешно ушел.
Поло лежал с закрытыми глазами на травяном мате возле одной из хижин. Андрей сразу увидел бледность его лица, побелевшие губы и глубоко запавшие глаза. Парень явно умирал, но почему. Ведь рана… Хотя он ведь получил две пули, одна из которых пробила ему плечо. Может, крупный сосуд задет, может, у него природная аллергия на противошоковые препараты: ведь Рыськин ему сделал укол. А вообще-то Истомин и не такие случаи знавал. Когда человек выживал после страшнейшей потери крови, когда выживал при повреждениях, несовместимых с жизнью. А знал он и случаи, когда люди умирали от пустяковых ранений. И причина тут была в чем-то другом.
– Поло, ты что! – Андрей взял эфиопа за руку и встал рядом с ним на колени. – Держись, друг!
– Не оставляй меня… командир, – последнее слово Поло выдавил с трудом и какой-то гордостью за личную причастность к делу этих здоровенных, храбрых и умелых белых парней.
– Конечно! – заверил Андрей. – Мы тебя сейчас отправим в город, в дорогую клинику. Мы за тебя хорошие деньги заплатим…
– Спасибо, командир, – прошептал эфиоп и сжал руку Истомина. Ногти у него уже синели. – Не оставляй меня… я всегда хотел, чтобы у меня была настоящая работа, а не это… чтобы как у тебя, у вас. Я хотел быть похожим на вас, только я черный…
– Какая разница, Поло! Белый, черный, синий! Главное, какая душа у человека, главное, чтобы она была светлая. Ты настоящий друг, Поло, и я рад, что ты нам встретился.
– Правда? – глаза эфиопа на миг стали более осмысленными. – Ты правду говоришь, командир?
Поло снова бессильно уронил голову и стал дышать тяжело и прерывисто. Потом его дыхание стало совсем поверхностным и больше походило на судорожное подергивание грудной клетки. Затем грудь опала, тело вытянулось и затихло. Рядом заплакали женщины, одна из них стала что-то энергично объяснять.
– Она говорит, что у него силы жизни ушли, – послышался голос Оклонго. – Она говорит, что рана была не опасная, но его духи забрали, потому что ему было пора.
Андрей встал, машинально отряхнул колени. Жалко парня. Жалко, что они остались теперь без проводника, без переводчика. Хотя это как раз не страшно, и не надо строить из себя личность с несгибаемым характером. Мы потащили парня с собой силой, это потом он уже сам пошел, потому что любил приключения. Но мы его не уберегли, а он был членом группы. Не самым умелым в бою, но очень нужным. А еще в нем был дух воина и понимание боевого братства.
– Оклонго! – позвал Андрей. – Похорони нашего друга, как принято у христиан. У вас есть верующие христиане в деревне?
– Недалеко есть. Я приведу, – пообещал Оклонго.
Пришлось снова возвращаться в хижину и продолжать торговлю. Истомин попросил дать хотя бы проводника, помочь его группе добраться до тех мест, куда предположительно ушла банда, захватившая белую девушку. А еще Оклонго отдали тот самый пакетик, с кольцами, серьгами и золотыми коронками, что забрали у убитого бандита. Оклонго согласился дать проводника без лишних разговоров. Кроме того, Оклонго за спасение своей деревни подарил белым карту. Оказалось, это полетная карта.
Андрей с трудом удержался, чтобы не выдать своего состояния. Карта была со сбитого вертолета, но почти не обгоревшая. Это могло означать, что в момент взрыва либо тело летчика, либо планшет с картой выбросило далеко в джунгли. И там карту нашли люди из деревни. И возможно, наблюдатель самого Оклонго. Была мысль, что «вертушку» все-таки сбили не неизвестные бандиты, а люди Оклонго, но Истомин решил, что поисковая группа, приехавшая на место трагедии, разобралась бы в ситуации. Сам он ничего сейчас узнать не мог. Он попросил оставить его с бойцами одних в хижине. И когда местные ушли, достал спутниковый телефон.
– Как дела, докладывай! – сразу же потребовал Ломашевский.
– След горячий, – сказал Андрей, – но есть и осложнение. Пришлось вступить в бой с бандитами, захватившими деревню. Подоспели местные, все обошлось.
– Черт! Это плохо. Если вы начнете там ввязываться в отношения между враждующими кланами и районами, то у вас скоро земля под ногами гореть будет. Вы там в любом случае чужаки. Что за осложнение?
– Мы потеряли проводника. В принципе с местными договорились, и нам дали проводника и даже карту.
– Ты им веришь?
– Как вам сказать. Теоретически верить можно, но я не верю.
– Правильно! Максимум осторожности. Какие твои ближайшие планы, что удалось узнать об объекте?
– Была тут, ее захватили неизвестные. Но сначала вы мне скажите, что вы знаете о сбитом российском вертолете.
– Понятно, вы его нашли. Была у меня мысль на этот счет, и я навел справки, но ты спросил первым. Никто мне открыто и прямо ничего не сказал. Есть официальная версия, что вертолет искал в джунглях площадку для посадки и разгрузки гуманитарного груза для населения. Но мне не удалось найти в планах миссии именно этого района в ближайшие недели.
– Значит, я прав, значит, наши коллеги из смежного ведомства подключились. А она на связь так и не выходила?
– Нет.
– Ладно, по крайней мере вы меня успокоили, что это были не американцы. Я имею в виду вертолет. Ребята погибли?
– Да… четверо.
