Глава 10

Парк Диндер получил лет двадцать назад даже международный статус. Этот факт способствовал получению серьезных грантов от мирового научного сообщества на изучение биосферы, а гранты помогли освоить и организовать туристический бизнес в этом районе. Сам парк состоит из трех значимых экосистем, которые местные ученые умудрились сохранить, а местами восстановить почти в первозданном виде. Это прибрежные полосы, это леса и особая экосистема майя – пойменное озеро. Парк благодаря стараниям суданских ученых и постоянно работающих тут иностранных специалистов стал настоящим домом для целых двадцати семи видов крупных млекопитающих, сотен видов птиц, а также десятков видов рыб и мелких млекопитающих, летучих мышей, рептилий и амфибий. И это еще не считая мигрирующих два раза в год других видов птиц.

По парку совершенно свободно, даже под защитой и надзором человека, разгуливают, живут своей дикой жизнью, питаются и размножаются леопарды, львы, жирафы, шакалы, бегемоты, антилопы, обезьяны. Наибольший наплыв туристов в парке бывает в первой половине года – с января по апрель. Сейчас же большинство отелей и кемпингов были не заполнены, множество машин в прокатных пунктах стояли без дела, а гиды разбрелись по отпускам.

Это было не самое удобное время года, потому что туристические группы были редкостью и остаться незамеченными было сложно. Но Андрей рассудил, что группа белых туристов – отличное прикрытие и не вызовет подозрений. А еще туристам присуще любопытство, поэтому расспросы будут вполне уместны. До Национального парка им оставалось пройти еще пару десятков километров, и Андрей гнал группу с редкими остановками на отдых. Он шел вторым, и его бойцы только и слышали спереди резкие выкрики: «Faster! Faster!»

Проводником, которого спецназовцам дал Оклонго, оказался немолодой мужчина с короткими седыми волосами. Невысокий, молчаливый и даже хмурый, он двигался в джунглях быстро и практически бесшумно. Он нырял под лианы, обходил кусты, упавшие деревья и не терял скорости. Это напоминало движение лыжника на склоне слалома. Благо чем дальше они продвигались на север, тем реже становились заросли.

Звали проводника Гут, что не могло быть его настоящим именем. Впрочем, по-английски он вполне сносно изъяснялся, и на первом же привале Андрей решил Гута разговорить. Это было еще на территории Южного Судана. Разговора не получилось, но кое-какое представление о личности Оклонго спецназовцы получили. Гут отвечал неохотно и короткими фразами. Скорее всего, дело тут было не в слабом владении английским, а в манере общения. Оклонго умный. Оклонго храбрый. Оклонго справедливый, и в деревнях его любят. Оклонго никогда не воевал с белыми, Оклонго понимает, что только белые люди могут помочь его стране. Вот практически и все, что удалось выжать из Гута. В остальное время он или бежал впереди, или сидел во время отдыха, прислонившись спиной к дереву, и жевал травинку. Он то ли дремал в эти минуты, то ли напряженно прислушивался.

Потом Гут обрадовал, заявив, что впереди граница с Суданом и Южный Судан заканчивается вон за теми деревьями. И еще он добавил, что Оклонго приказал довести белых до нужного им места. Правда, Коля Рыськин предположил, а не отравит их Гут на очередной остановке, потому что не верится в бескорыстность живущих в этих дебрях людей. Однако Андрей его не поддержал, полагая, что Оклонго выгоднее дружить со многими, чем наживать себе врагов. Тем более не станет Оклонго ссориться с белыми, кто бы они ни были.

Переночевав в лесу, группа на рассвете вышла к небольшому поселку, на окраине которого красовался огромный щит, оповещавший, что дальше идет охраняемая территория Национального парка Диндер.

Андрей сделал расчет на жадность, присущую любому человеку, когда тот видит дармовые деньги. Перед ними сейчас находился туристический поселок с кемпингом, рестораном, баром, прокатом туристического инвентаря и автомашин. В любом заведении Европы, Америки и Африки, если ты заселяешься в отель, если ты арендуешь что-то, ты обязан предъявить документ, удостоверяющий личность. У спецназовцев документов не было. Если без них и можно было обойтись, то все равно следовало сначала осмотреться, понять, что за люди обслуживают этот туристический комплекс, какие здесь порядки, имеется ли собственная служба безопасности, наведывается ли сюда полиция.

Для начала спецназовцы должны были разыграть бесшабашных туристов, которые любят выпить и повеселиться. Они шумно прошли между почти одинаковыми домиками из досок и из больших глиняных блоков и оказались перед длинной верандой, заставленной столиками и креслами с плетеными спинками. Это был ресторан с баром. Несколько чернокожих завтракали, но были и двое по виду арабов.

Через несколько минут спецназовцы все с тем же шумом устроились возле барной стойки и заказали холодное пиво. Потом они перебрались за крайний столик и навалились за тушеное мясо с овощами. Администратор бара, увидев приличную пачку долларов у одного из европейцев, стал увиваться возле них, стараясь угодить еще больше. Узнав, что у гостей сломалась машина и что они добрались сюда пешком, он хотел броситься вызывать автопомощь, но его успокоили тем, что неисправную машину уже увезли на транспортировщике, а туристы желают отдыхать и развлекаться. Им хочется нафотографироваться со львами, леопардами и жирафами.

И посетители ресторана, и официанты, и даже администратор щеголяли тут в коротких штанах и плетеных сандалиях на босу ногу. А вскоре появился чернокожий, одетый в таком же стиле, но с бейджиком на груди, из которого следовало, что он возглавляет тут службу безопасности. Белые навалились на него, заставляя пить с ними. С трудом отбившись от такого напора, безопасник пояснил, что он отвечает в том числе и за безопасность туристов во время поездки по Национальному парку, и за эвакуацию в случае какого-либо несчастья. И он рекомендует господам не спешить, а отдохнуть в отеле и лишь на следующий день в сопровождении инструктора тихо и мирно выехать на экскурсию.

Гут смотрел на весь этот спектакль равнодушно, не особенно налегая ни на еду, ни на алкоголь. Создавалось впечатление, что блага цивилизации ему знакомы. И что он, наверное, умеет и машину водить, и телефоном пользоваться, и клозетом. Большей частью он разглядывал людей да поглядывал в сторону джунглей, куда уходила широкая укатанная дорога.

Безопасника, уставшего отбиваться, но усердно старавшегося быть любезным с богатыми туристами, наконец разговорили. Он охотно рассказывал об особенностях экскурсий в парк, о всяких случаях и неприятностях, которые иногда происходят, о других туристах, особенно белых. Разыгрывавший из себя самого пьяного Маштаков лез обниматься и расспрашивал о белых женщинах и о том, как часто они сюда забредают. Давал понять, что не имеет ничего против местных красоток, но все же предпочитает близких по крови дам.

Кое-как удалось узнать, что наплыв туристов закончился совсем недавно, что теперь их будет тут меньше до начала следующего года. И что за последний месяц белых было очень мало. Белые любят в это время года валяться на пляжах Красного моря, а не мучиться во влажных тропических лесах. В леса приезжать лучше после окончания сезона дождей и весной, когда тут все цветет.

А белые, которые появлялись тут дважды за последний месяц, были учеными из какого-то университета. Это две пары молодых людей. Правда, еще день назад приезжал мужчина и одна девушка в сопровождении проводников или… каких-то сопровождавших их из местных жителей. Мужчина снял два номера на свое имя, а вчера утром они арендовали машину и уехали на экскурсию. Нет, инструктора они не взяли, потому что поехали на запад фотографировать обезьян. Там нет хищников, почти нет… а эти люди были так настойчивы. Следовало понимать, что администрации заплатили, чтобы гостей отпустили одних.

Через некоторое время Коля Рыськин исчез и вернулся минут через пятнадцать. Тихо на ухо он рассказал, что ему удалось посмотреть журнал регистрации посетителей отеля. Позавчера два номера снимал некто Дональд Шакли. Остальных, кто был с ним, не вписывали. Видимо, за взятку. Это Рыськин произнес с особой брезгливостью.

Еще через час удалось выяснить, что машина, которую взяли Шакли и его друзья, – белый 7-местный джип экспедиционного варианта без крыши. Вытянуть что-нибудь насчет взаимоотношений белого мужчины и белой девушки не удалось. Или персонал здесь не вникал в чужую жизнь, или там никаких взаимоотношений не было.

Наконец безопасника отправили за картой многодневных маршрутов по Национальному парку. «Туристы» все еще пылали желанием фотографироваться с львами и купаться в водопадах.

– Думаешь, что это она? – тут же спросил Рыськин, когда суданец ушел.

– Не знаю, но похоже, – ответил Андрей. – Ты сам посуди! Зачем снимать два номера на один паспорт, на имя одного человека? И еще взятку за это давать.

– У других документов не было. Или имелись, но настоящие, а они не хотели свои фамилии «светить».

– Или наша дама, – вставил Маштаков, – была единственной, кто не имел документов, и этот факт надо было как-то скрыть. В любом случае она попалась крепко!

– Согласен и с таким вариантом, – кивнул Андрей и повернулся к Гуту. – Слушай, а каким путем двинутся бандиты, которые захватили белую девушку, если им нужно к морю?

– Прямой дорогой и быстро, – коротко ответил проводник. – Они свое получили, им тут делать нечего.

– Пожалуй, тут есть логика, – согласился с Гутом Рыськин. – О нас они не знают, но после уничтожения вертолета, могут опасаться последствий. Если их где-то ждет другая машина, документы, деньги, то есть смысл рвануть по шоссе, и как можно быстрее.

– Они на машине к морю не поедут, – вдруг продолжил Гут. – Машина – это долго, машина – это другие люди, полиция. Они поедут в Гедареф, а там поезд в Касаллу, Порт-Судан. Это большой морской порт, там международный аэропорт, там острова Суакин и контрабандисты. Они ее туда повезут.

– Ты много знаешь для жителя глухой деревни, – покачал головой Рыськин. – Подозрительно.

– Я служил в полиции, много ездил, – спокойно ответил Гут, пожевывая зубочистку.

– В глухой деревне спокойнее, в городах осталось много врагов. А машины, которые здесь дают в прокат, все снабжены радиомаяками. Надо идти и смотреть у охраны на пульте, где сейчас машина с вашей девушкой. Я думаю, что они километрах в тридцати от Гедарефа. Через Вад-Медани и Хартум они не поедут. Людей много.

Оставив Рыськина и Маштакова разыгрывать пьяных, Андрей с Гутом отправились искать офис службы безопасности. И пока начальник искал для них карту и пытался выставить пьяных настырных гостей из помещения, Гут сумел подсмотреть на экране навигатора, где находится нужный автомобиль.

– У них на маршруте сейчас три машины. Одна в двух километрах и едет на базу, вторая в пяти на берегу. Не думаю, что это те, кто вам нужен. А вот третья поднимается на плато возле границы и движется на север.

– Не догоним, – с сожалением покачал Андрей головой.

– Почему? – спокойно сказал Гут. – У нас есть вот это.

Андрей уставился на небольшой прибор с коротким рожком антенны, похожий на мобильный телефон.

– Это передатчик, – пояснил Гут. – Ими часто снабжают агентства, которые сдают в прокат автомашины. На каждой машине встроен в электрическую цепь приемник. Если нажать красную кнопку, то двигатель заглохнет. Действует на расстоянии до ста километров. Может, чуть меньше. Мы возьмем такую же машину и будем их догонять, а периодически будем нажимать кнопку, чтобы они не ехали так быстро.

– А если здесь охрана хватится прибора? Да и нас тоже, если мы выедем за пределы Национального парка.

– За нас не беспокойся, я знаю, как отключить приемник в машине. А те, кого вы догоняете, про приемник в своей машине могут не знать.

– Вряд ли. Ты же знаешь.

– Я служил в полиции, я должен знать, а агентства наличие таких приборов держат в секрете.

– Слушай, Гут, почему ты нам помогаешь? Почему Оклонго нам помогает и отправил тебя?

– Оклонго хотел, чтобы вы побыстрее уехали. А я вам помогаю, потому что надеюсь, что ты мне заплатишь за помощь. Я ведь давно уже выполнил то, что велел Оклонго. Еще до границы.

– По крайней мере это честно, – усмехнулся Андрей. – Сколько ты хочешь за помощь, которую будешь оказывать нам до самого побережья?

– Двести долларов в день, – сразу же ответил Гут. – Мы уже в пути трое суток, будем еще двое. Итого тысячу долларов. К Оклонго я не вернусь, если ты хотел это спросить.

Гут поступил проще. Он пробрался вместе с Колей Рыськиным вдоль домов к стоянке экскурсионных машин, поковырялся в двигателе одной из них, а потом спецназовец передал через коммуникатор, что можно выходить к третьему домику от дороги, в котором размещались склад и генераторы. Спецназовцы шумно попрощались с барменом, заявив, что отправляются в отель спать, и ушли. Через пару минут появилась машина с Гутом за рулем. Еще через несколько минут поселок скрылся за деревьями.

Андрей смотрел на экран встроенного в прибор навигатора. Нужная им машина двигалась по плато вдоль границы с Эфиопией. Он нажал красную кнопку, и сигнал на экране слегка замигал. Гут глянул с водительского сиденья и с усмешкой кивнул.

За остаток дня и ночь группа преодолела расстояние до плато на предельной скорости, какую только позволяла развить местность. Гут откуда-то знал эти места и не повел машину по накатанной грунтовой дороге. Он сразу свернул, преодолел один из каменистых притоков и поехал вдоль берега по узкой полосе покрытой травой почвы, давя низкий кустарник. Через пару часов он свернул в джунгли и прибавил скорость. Теперь они неслись в тени высоких деревьев по еле заметной и слабонакатанной извилистой дороге.

Когда до восхода осталось около часа, Гут остановил машину и заглушил двигатель.

– Теперь мы уже рядом, – пояснил он и, поводив по карте пальцем, ткнул уверенно куда-то в край плато. – Сейчас ехать не надо, а то они увидят свет фар. И шум мотора будет перед рассветом слышен далеко. Встанет солнце, и мы проедем еще час. Потом надо идти пешком и осторожно. У вас есть план действий?

Спецназовцы стали укладываться поудобнее, желая вздремнуть остаток ночи. Маштакова, который умудрялся поспать в любой ситуации и в любом положении, Андрей оставил охранять их сон. Джунгли перед рассветом притихли.

Потом началась другая музыка, предрассветная. Кто-то начал возиться в кустах, шелестеть ветками. Пробовали голоса птицы. Наконец наступил день. Но начало дня ознаменовалось лишь усилением шума, который издавали обитатели джунглей. Птицы летали в ветвях, шелестя крыльями, устраивая периодически страшный переполох. Где-то разразились истерическим визгом обезьяны. Но солнце пока осветило лишь кроны деревьев где-то там, на высоте двадцати или тридцати метров. И очень не скоро его рассеянный свет доберется до стволов, чтобы черную ночь сменили дневные сумерки.

Гут проснулся, молча достал флягу и брызнул себе в лицо водой. Он молча завел двигатель, посмотрел на навигатор в руках Андрея и тронул машину с места. Ехал он, поглядывая на коммуникатор и по сторонам, около двух часов, пока наконец не свернул с дороги в чащу.

– Все, – сказал он Андрею, останавливая машину, – теперь решайте, что будете делать.

– Нам нужен человек, которого можно было бы допросить, – ответил Андрей. – Мы не знаем, сколько их там, с ними ли нужная нам девушка. Мы не знаем, чем они вооружены. И не ушли ли они пешком через плато.

– Не ушли. Во второй половине дня они никуда от машины не пойдут. Будут пытаться снова починить машину.

– Если у них нет толкового механика, то не починят, – высказал свое мнение Рыськин.

– Тогда всем проверить оружие, – приказал Андрей, – и выдвигаемся. Порядок движения: Рысь, ты с Гутом впереди, мы на расстоянии двух десятков метров за вами. Связь через коммуникаторы.

Все оружие по-прежнему составляли пистолеты Р80 и ножи. Только у Гута был АКСУ, который вот уже несколько дней мирно и подальше от посторонних глаз хранился в рюкзаке. Теперь извлекли и его.

В полном молчании группа устремилась через джунгли в направлении, где должна была находиться машина преследуемых. Маштаков, зажав рукой микрофон, наконец спросил Андрея:

– А что это ты мудришь, Внук?

– Ты о чем? – так же зажав микрофон, поинтересовался Истомин. – О том, что Рысь отправил с этим типом, а сам с тобой остался? Не верю я ему, понимаешь. Слишком он хорошо все просчитывает, и все ему ясно. И стоимость свою тоже просчитал до доллара.

– И что дальше?

– А дальше вот что, – усмехнулся Андрей и тихо постучал по микрофону. – Рысь, я Внук, не отвечай и слушай.

В динамике на ухе дважды стукнуло. Это Рысь без слов дал понять, что он на связи.

– Гуту я не верю, Рысь, предаст он нас обязательно. Или этим сдаст, за кем мы гонимся, за большие деньги. Или полиции по старой дружбе или во искупление собственных грехов. Слушай приказ. Идешь медленно, всячески тормозишь Гута. На месте около брошенной машины или если там есть люди, то в засаде рядом, мы с Мышью окажемся раньше. Ситуация будет под контролем, поэтому не паникуй. Действуй по обстоятельствам, но нас не зацепи. Пусть Гут себя проявит.

В ответ дважды стукнуло. Маштаков покрутил головой, не понимая, зачем командиру это понадобилось.

– Шлепнули бы мы его тут втихаря, и все дела, – проворчал он.

– А если все-таки ему можно верить? – возразил Андрей. – Тогда помощь его неоценима. А если нет, то земля ему пухом.

Маштаков пожал плечами и ускорил шаг, догоняя командира. В темпе кросса по пересеченной местности двое спецназовцев прошли примерно сорок минут. Им приходилось выбирать дорогу и карабкаться по осыпающимся склонам по скользкой траве, хвататься за длинные корни и лианы. В конце концов они поднялись на плато правее того места, где должен был подняться Коля Рыськин с суданцем.

Здесь растительность была реже и не такой зеленой, как внизу. Здесь местность больше походила на саванну весной. Причиной тому было, наверное, то, что влажные ветры упирались в отроги Эфиопского нагорья и теряли влагу с той стороны. Здесь же растительность подпитывалась влажными испарениями снизу, с речных долин. Камней здесь тоже хватало, как и мелкого щебня, образовавшегося за все время разрушения скал выветриванием, и сносившегося вниз редкими сезонными дождевыми потоками.

Андрей бежал мерно, как на занятиях. Он мысленно считал шаги на вдохе и на выдохе, стараясь, чтобы тело не делало никаких лишних движений и не теряло впустую ни одной калории. В таком режиме, как заведенный механизм, они с Маштаковым могли бежать часами, если позволяла местность. Короткие промежутки перехода на шаг, восстановление дыхания и снова бегом. За час в таком темпе они могли преодолевать десять или пятнадцать километров. Андрей посмотрел на наручные часы, хотя и так чувствовал время. Как он и предполагал, они бежали по плато уже полтора часа. Значит, от места подъема они прошли двадцать или двадцать с небольшим километров. Коля Рыськин с суданцем должны были подняться километрах в пяти левее от них. До подъема минут тридцать, столько же на подъем. Итого час. Значит, опережение составляет около тридцати минут, а в километрах – пятнадцать или семнадцать. Достаточно, чтобы Гут не услышал возможной стрельбы из пистолетов.

Машину они увидели почти сразу, как только выбежали на возвышенный участок. Андрей пригнулся и сбавил шаг, Маштаков последовал его примеру. Еще несколько шагов, и они приникли к валунам справа, откуда можно было наблюдать. Маштаков стащил со спины рюкзак и извлек из него бинокль. Протянув его Андрею, он принялся, как и положено по боевому расписанию, прикрывать старшего. Спецназовец держал пистолет двумя руками и, стоя на одном колене, медленно поворачивался вправо и влево, осматривая окрестности.

– Двое, – сделал наконец Андрей вывод. – Думаю, что остальные ушли, а эти ждут преследователей. Или им приказано ждать определенное время и догонять основную группу. Кто-то у них очень умный, знает, что такое арьергард.

– Нашей дамы не видать? – на всякий случай спросил Маштаков.

– Нет, только две черные рожи и те не отличаются умом. Один абориген торчит на самом видном месте и с автоматом на виду. А второй, кажется, дрыхнет в машине. Там же на этом солнцепеке духовка, сауна настоящая. А, вылезает… Воду пьют из фляжки. Оба пошли в тень от машины.

– Задача?

– Задача такая, Мышь. В окрестностях признаков людей не видно, можно полагать, что основная их группа ушла вперед. Заходим со стороны солнца, чтобы нас машина закрывала. Движемся уступом по пять метров. На месте работаю я, ты прикрываешь. Берем живьем одного для допроса и последующего уничтожения.

– А Гут?

– Должны успеть до подхода Гута и имитировать здесь живых. Дальше все зависит от того, как он себя проявит. Вопросы?

– Вопросов нет!

– Пошли!

До машины от камней, за которыми прятались спецназовцы, было около ста метров. Маштаков аккуратно сложил свой рюкзак, оставив при себе нож в ножнах на груди и пистолет в руке. За остальным можно вернуться, когда закончится схватка. Андрей не стал оставлять бинокль и аккуратно засунул его себе под жилет-разгрузку на груди.

Они двинулись уступом. Сначала один проходит пять метров и занимает позицию для прикрытия напарника, потом напарник проходит пять метров до и еще пять после. И тоже занимает позицию для возможной стрельбы. Двадцать, сорок, шестьдесят метров пройдено. Чернокожие с автоматами сидели в тени машины, вытянув ноги и о чем-то разговаривали. Они иногда поворачивали головы туда, откуда могли показаться преследователи, но, видимо, в такую возможность не очень верили. Спецназовцы заходили с другой стороны.

Наконец до машины осталось всего метров десять. Теперь передвигаться нужно с особой осторожностью, потому что хруст мелких камней под подошвой ботинка раздастся очень громко. А уж тем более скатившийся под уклон камень. Андрей переставлял ноги с большого камня на другой почти не глядя вниз. Все его чувства были направлены на удержание равновесия и готовность к прыжку.

Все, теперь до машины два метра, фактически один прыжок. Андрей сунул пистолет в специальный карман на жилете и застегнул защелку, удерживающую оружие в горизонтальном положении. Потом он выдернул из ножен нож, перехватил его лезвием вниз и сделал последний шаг к цели. Последний шаг, которого противник еще не слышит. А первый, который он услышит, будет сигналом начала боя. И времени у них подготовиться к этой схватке уже не будет.

Сейчас себе это можно было позволить. Немного лихачества, конечно, но зато полное замешательство у противников и полное овладение инициативой. Андрей прыгнул, опершись левой рукой о капот машины и оттолкнувшись от него правой ногой. Грохот металла заставил суданцев вскинуть головы и схватиться за автоматы, но в этом и была их ошибка. И даже не ошибка, а недостаток боевых навыков. С кем они привыкли здесь воевать? С мирными жителями, которых грабили, с повстанцами, у которых из боевых навыков один голый энтузиазм? Здесь же они столкнулись с профессионалами, вся жизнь которых – это сплошная и непрекращающаяся тренировка.

Уже во время полета вниз, на другую сторону от машины, Андрей определил степень опасности каждого из противников. Опаснее был второй, тот, что сидел чуть дальше, левее. Он мог успеть перекатиться по земле и выстрелить из автомата. Сам Андрей на его месте так бы и сделал. И поэтому он мог предвидеть и помешать.

Приземлился Истомин с переносом центра тяжести влево. Его ноги одновременно ударились в землю по обе стороны от головы замешкавшегося крайнего противника. Андрей надежным замком захватил его шею и, уже падая влево на бок, дотянулся до ноги второго суданца. Он почувствовал, как шейные позвонки первого противника под «замком» его ног хрустнули, когда он рывков завалился налево. Теперь этот был неопасен, теперь надо брать второго и живым.

Андрей разжал руку и выронил нож. Продолжая удерживать ногу суданца, он изогнулся, как на борцовском мате, и перевернулся через голову. Теперь рывок ноги противника на себя в болевом приеме с такой силой, чтобы забыл и про автомат, и про нож, который у него, возможно, где-то припрятан.

Рядом мелькнула нога, и автомат суданца отлетел в сторону.

– Все, отпускай! – пробасил Маштаков. – Клиент готов к разговору. Так, что ли?

Последний вопрос относился уже к плененному суданцу, который, скорчившись, подтаскивал к себе поврежденную ногу.

– Где остальные? – мирным тоном снова спросил Маштаков по-английски.

Суданец морщился и смотрел, как второй белый подтаскивает к нему мертвого товарища с открытыми глазами и укладывает рядом на земле. Только что они сидели, смеялись, беседовали, и вот один лишь миг, чья-то тень, обрушившееся сверху тело – и мгновенная смерть.

Второй белый, который задавал вопросы по-английски, вдруг вытащил нож и коротким взмахом всадил его в землю, едва не задев ногу пленного. Лезвие пропороло штанину всего в миллиметре от нее.

– Вы кто? – наконец начал говорить суданец, тяжело дыша.

– Дед пыхто, – ответил Маштаков по-русски, нехорошо улыбнулся и вонзил суданцу нож в бедро.

Всего на один сантиметр. Но неожиданность этого удара, болезненность и, главное, нежелание ждать долго нужных ответов сделали свое дело. Суданец заорал, схватился за ногу и стал смотреть, как штанина пропитывается кровью. А белый вытер о штанину кончик ножа и снова нацелил его на ногу.

– Где остальные? – повторил он вопрос и перестал улыбаться.

– Ушли, давно ушли на север. Часа три назад.

– Девушка с ними?

– Да, белая девушка, которую поймали в джунглях. Она с ними. За ней охотился другой белый, который кашляет, у него болит грудь.

– Что белый у девушки забрал?

– Не знаю, что-то он взял и положил себе в сумку. А сумку никогда не выпускает из рук. Мы должны были ждать тут до полудня на тот случай, если будет погоня. Белый очень беспокоился. Он знал, что вы придете следом.

– Сколько с белым человек, какое оружие?

– Пять человек с ним. У всех автоматы.

– Откуда такая большая банда? – удивился Андрей. – Вас же в кемпинге было четверо с ним?

– Он вызвал еще людей, позвонил, и они прибыли.

– Куда белый направится, где вы его должны догнать?

– Там, если идти на север, два раза перейти реку, дальше дорога и автозаправка. На ней будет стоять машина, большая. А потом он должен отправиться в Порт-Судан. Там сядет на корабль или самолет, я не знаю точно.

Андрей вытащил из кармана карту и разложил на трупе второго суданца. Да, в самом деле на карте отмечена дорога без покрытия и заправочный пункт. И два притока реки. Карта была крупномасштабная, поэтому расстояние по ней можно было измерить точно. Получалось, что до дороги и заправки около тридцати километров. Белый со своей бандой и девушкой мог пройти за три часа километров пятнадцать. Особенно если судить по неприспособленной обуви этих двух. Значит, им топать еще пятнадцать, то есть часа три.

Когда Коля Рыськин увидел машину, то сразу присел, но в спину ему уперся ствол автомата. Медленно подняв голову, он увидел спокойное лицо Гута.

– Ты вставай и иди к машине, – приказал суданец. – Попытаешься крикнуть или бежать – застрелю.

– Предать решил? – понимающе спросил Рыськин.

– Заработать больше, чем мне дали бы вы. Вы можете обмануть, а те не обманут. Брось нож и пистолет на землю. И микрофон с уха сними.

Спецназовец вытащил пистолет и бросил его к ногам предателя. Туда же полетел нож и коммуникатор. Гут кивнул в сторону машины, дождался, пока белый отойдет на три шага, потом подобрал его оружие и пошел следом.

– Эй, вы! – закричал Гут. – Я свой, я вам привел человека, который шел за вами. Эй!

Рыськин шел и всматривался в то, что происходило возле брошенной машины. Один чернокожий стоял и махал призывно рукой. Оружия в его руках не было. Второй сидел на переднем сиденье, свесив ногу и этой ногой покачивал так, как будто слушал музыку. Ерунда какая-то! Это могло означать только одно – Внук с Мышью добрались сюда первыми. А хорошо они прошли свой отрезок, в форме ребята. И сейчас сидят отлично, никого не видно.

– Да, – крикнул суданец, стоящий у машины, – веди его сюда! Ты молодец, что сделал это. Мы его как раз ждали!

Гут ничего не успел понять, только в воздухе мелькнуло что-то блестящее, а потом ощутил острую боль в горле. Сразу как будто огненный комок, который невозможно проглотить, невозможно ни вдохнуть, ни выдохнуть. И вкус крови во рту. И только потом он понял, что в горло ему вонзился брошенный из-за машины нож. Появились двое белых: их командир и второй, крупный. Они должны были идти сзади, должны были находиться сзади. А они тут… на крыльях, что ли…

– Пижоны, – Рыськин нагнулся над трупом Гута и вытащил свой пистолет и нож. – Позеры и пижоны. За это вас и начальство осуждает.

Короткое совещание провели после того, как под руками Маштакова хрустнули шейные позвонки последнего пленника и тело свалилось на тело его товарища. Маршрут был определен, скорость и порядок движения тоже. Андрей вытащил прибор из рюкзака, за которым Маштаков вернулся к камням, нажал кнопку и красный сигнал перестал мигать. Двигатель машины сразу завелся.

Через час лавирования между камнями и кустарником спецназовцы начали наносить на лицо маскировочный грим из своего снаряжения. Желательно было, чтобы с расстояния в пару десятков метров их в кабине машины могли принять за чернокожих суданцев, а дальше… Последнее, что Андрей успел сделать, это связаться с Ломашевским.

– Что у тебя? – напряженным голосом спросил Денис Васильевич.

– Преследуем. Намерены в течение часа войти в контакт. Необходимо срочно подготовить эвакуацию морем в случае успеха операции. Или поддержать в случае неудачи.

– Вы определили, кто ее взял?

– Нет. Установлено допросом пленного, что это белый человек, он забрал у объекта какой-то предмет и держит постоянно при себе в сумке.

– Хорошо. Возможные варианты развития событий?

– Она снова оторвется, не имея информации о том, кто мы и какие проследуем цели. Тогда она будет уходить водой или воздухом. Есть шанс, что девушка через пустыню уйдет в Египет, но уверен: она этого делать не станет. Не потому, что это опасно и безнадежно, а потому, что ее мгновенно обнаружит наблюдение с воздуха.

– Согласен, – ответил Ломашевский. – Вариантов два: вода и воздух. Я приму меры для поддержки. Удачи!

И тут же почти сразу Рыськин указал рукой, аккуратно измазанной сверху черным гримом, вперед.

– Вон они!

Андрей, сидя на переднем сиденье, снял с предохранителя АКСУ. Теперь они были вооружены автоматами убитых бандитов и могли задавить противника плотностью огня. Если бы еще не девушка, которую нельзя даже зацепить.

Их было в самом деле семеро. И шли они гуськом. Двое черных впереди, за ними двое белых, и сзади еще трое черных. Все черные имели автоматы. Истомин стал прикидывать возможность атаки с ходу. Это был самый желательный и надежный вариант. С ходу они могли положить почти всех. Тем более что этих «всех» было пятеро. Белого и девушку надо аккуратно взять живыми и невредимыми.

Андрей начал быстро отдавать команды, отсчитывая на глаз расстояние до группы людей. Главное не показаться подозрительными. А это вряд ли получится, потому что два оставленных возле машины человека должны были покинуть свой пост в полдень, то есть час назад. И никак они тут не могли оказаться, не нарушив приказа. Что подумает этот неизвестный белый? Что эти двое уроды или что к нему спешит беда?

Черные стали оборачиваться все чаще, белый вообще шел боком, всматриваясь в тех, кто сидел в машине. Сейчас он все поймет! Ну! Еще бы метров десять! Наконец белый понял, что к нему едут чужие, причем маскирующиеся под своих. Он даже присел, махая рукой в сторону машины, а потом потащил девушку за собой. Андрей хорошо заметил, что руки у девушки связаны впереди и что этот белый ведет ее на веревке.

И тут первые пули ударили в лобовое стекло, стали со звоном прошивать тонкий металл кузова. Рыськин сразу же по пояс высунулся из задней дверцы, зацепившись ногой за кронштейн сиденья. Автомат в его руках дал длинную очередь в тридцать патронов, взбивая пыль и каменное крошево вокруг трех задних суданцев. Бандиты стали разбегаться, но пули нашли их всех. Сначала один упал плашмя на землю, как деревянная доска, второй, пригнувшись, замер на месте и повалился ничком в су*censored* траву. И третий упал и стал отползать, держась за окровавленную ногу.

Те, что шли первыми, тоже стали стрелять, но машина неслась на них не сбавляя скорости, и в ней никого не было. Суданцы хорошо видели, как стрелявший из задней двери человек оттолкнулся и в кувырке выбросился из машины. Они заметили, как передняя пассажирская дверь в машине тоже открылась и исчез второй человек с переднего сиденья. Они только не поняли, куда делся водитель. Не успели понять, что он лежал почти на полу, защищенный двигателем, и обеспечивал машине приличную скорость.

Когда Андрей упал и, перевернувшись несколько раз, вскочил на одно колено, то увидел лишь одного суданца. Второй уже лежал, раскинув руки и ноги. Коля Рыськин вскинул автомат и короткой очередью свалил и второго. Но в ответ из-за деревьев грохнули два выстрела. Одна пуля прошла очень близко от головы Рыськина, и он поспешно упал в траву под защиту валунов. Андрей, отвлекая внимание на себя, сделал две перебежки, и оба раза в него довольно точно выстрелили. Как он догадался, из «кольта» 45-го калибра. Тяжелая штука, и, как говорится, не дай бог поймать из него пулю.

Человек что-то прокричал по-английски, но его было плохо слышно. Истомин с Рыськиным снова обозначились, отвлекая внимание от Маштакова, который уже выбрался из машины, застрявшей в кустах как раз позади белого и его пленницы.

– Эй, вы! – закричал по-английски Андрей, лежа на спине. – Сдавайтесь! Вы бессильны против трех автоматов!

– Вы убьете девушку! – напомнил человек тоже по-английски и совсем без акцента, насколько Андрей мог определить.

– А она нам не нужна! Нам нужен контейнер!

– Вы его не получите, предупреждаю вас! – человек болезненно закашлялся. – Я сейчас привяжу к нему гранату и взорву, если вы попытаетесь подойти ко мне.

И тут в кустах мелькнула массивная фигура Маштакова. Двумя почти дуплетами грохнули выстрелы, и воцарилась тишина. Потом Миша поднялся в полный рост и, держа автомат на плече, пошел вперед с пистолетом в руке. Андрей с Рыськиным мгновенно вскочили и побежали к кустам, откуда им только что кричал незнакомец.

На земле лежал смуглолицый человек с темными волосами. Пуля угодила ему под левую руку и попала прямо в сердце. Он лежал, уставившись куда-то в сторону мертвыми глазами, и все еще сжимал в руке большой армейский «кольт».

– Слушайте, а где эта? – Рыськин закрутился, осматриваясь по сторонам.

– Ребята, – Андрей присел перед трупом. – А ведь это тот самый, что лежал на берегу, мертвый. Я у него еще доллары из бумажника брал. И бумажник здесь, вот он.

Андрей стал расстегивать на груди убитого рубашку и увидел то, что и ожидал, – телесного цвета кевларовый бронежилет, плотно облегавший его торс. И три дырки на внешнем слое, которых не было на рубашке. Выходит, это в него попали еще там на берегу. Значит, они посчитали его убитым, и Маштаков выбросил тело в море, а он вот где. И вот почему он кашлял все время так болезненно и за грудь держался. Три пули с близкого расстояния через бронежилет – это страшно. Это сломанные ребра и внутренние кровотечения. Как правило.

Несмотря на свои габариты и вес, Коля Рыськин был ловок и гибок, как барс. Он прыгнул и покатился в клубке пыли. Мелькнули голые ноги, потом раздался женский вскрик, и ругань самого Рыськина.

Андрей узнал ее сразу, хотя у нее была другая прическа, потрепанный внешний вид и грязное лицо, которое теперь, после схватки со спецназовцем, было еще и поцарапанным.

– Маша! Ты?

Спецназовцы, особенно Миша Маштаков, недоуменно уставились на командира и девушку.

– Машка!

– Андрей, – произнесла девушка, и у нее заблестели глаза. – Это ты? Не может быть! Откуда?

– Дурдо-ом, Машка! Это мы тебя с самого сомалийского побережья догоняем, а ты от нас удираешь?

– Но почему вы? Вы же морской спецназ, вы же для морских операций готовились. А эта?

– А кто знал, что ты такая шустрая, – слюнявя палец и потирая локоть, проворчал Рыськин. – Не могла на связь выйти, раз своя.

– Какая такая связь? – Маша сразу вытаращила глаза и захлопала ресницами, как школьница. – Ничего не знаю, гражданин начальник, я на яхте плыла, меня пираты захватили. Убегала, как могла.

Маштаков и Рыськин посмотрели на девушку, которая откровенно валяла дурака, и поняли. Даже им, даже посреди африканской саванны она не имеет права сказать о себе всего. Андрей вот откуда-то ее знает, и она его знает. Это хорошо, значит, будет доверие и кончатся проблемы.

Истомин связался с Ломашевским и доложил о «контакте». И о том, что установлена личность человека, охотившегося за объектом. Это некий офицер ЦРУ, известный под именем Джона Лонго. А через час у заправки на пыльной дороге их ждала машина с молчаливым водителем, с которым они обменялись паролями. Он привез всех четверых в городок Гедареф.

Андрей успел только рассказать, что тогда, год назад, он все-таки прицепил раненую и находившуюся без сознания Машу к тросу вертолета. А тело Сашки Ветрова не успел. Смыло его волной с той разбитой яхты. А Маша успела сказать, что скопированные и вывезенные ею материалы касались участия ЦРУ в процессе дестабилизации исламского мира: выступления в Сирии, нападения на свое же посольство и захват российских заложников повстанцами. Кроме того, события в Египте с массовыми беспорядками и поджогами автомобилей и требованиями отставки правительства. Касались Ливии тоже.

Андрей смотрел на ее профиль и собирался сказать, что не забывал ее с того самого времени, когда судьба свела их в далеком Парагвае. И что он готов прилететь в любой город, куда бы она его ни позвала, если будет у нее хоть час времени в ее опасной работе. Он думал, что у него будет достаточно времени на это. Но Машу, или Луизу Уинтер, серьезные дяди посадили в самолет и чартерным рейсом увезли в неизвестном направлении. Худой и загорелый Ломашевский смотрел с улыбкой, а недовольный и ворчливый Володька Орлов все зудел, что его, как пацана, оставили на корабле задницу на солнце жарить.

А потом еще один чартерный рейс увозил вместе с разноязычными туристами пятерых крепких и загорелых мужчин. Молодая испанка-проводница улыбалась Андрею и строила глазки. А он смотрел на нее и думал о том, что опять будут в его жизни вот такие легкомысленные и пустые увлечения. А та, которая так прочно завладела его сердцем, опять исчезла надолго. Может быть, навсегда.

И опять будет ворчать отец на кухне, что пора уже начать знакомиться с девушками серьезными, а не вертихвостками. Ведь он уже «кап-три», а не салага. А что ему объяснишь? Про свою службу можно объяснить, про современную армию и флот можно объяснить, а про то, что он полюбил ту, которую любить нельзя…

– О чем задумался, Андрей? – раздался рядом голос Ломашевского.

Истомин повернулся, некоторое время серьезно глядел командиру в глаза, потом расплылся в улыбке.

– Вы не поверите, Денис Васильевич! О бабах!

– Ну, не удивил, – хмыкнул Ломашевский и, откинувшись на спинку кресла, прикрыл глаза.

Андрей тоже закрыл глаза, и сразу перед ним предстало ее лицо, серые смеющиеся глаза и непослушные короткие волосы… А ведь шансов повстречаться не было никаких, а он с ней встретился.