Глава 10
Ночь опустилась на море. Волнение почти улеглось. Неуправляемый танкер дрейфовал под влиянием ветра и течения.
Мерно стучал дизель-генератор. На палубе сыпала искрами электросварка. Мусе не приходилось подгонять своих людей. Те и так работали на совесть. Приваренный люк нельзя было сбить никакой кувалдой.
Прожектор шарил по волнам. Муса с Сулейманом сидели в рубке. Бывший капитан каспийского сейнера склонился над морской картой.
— В сторону Сочи дрейфуем, — сообщил он командиру.
— Все идет по плану. — Муса пытался изобразить спокойствие.
— Не обманывай самого себя, — наконец-то решился на откровенный разговор Сулейман.
— Учить меня вздумал? — Муса грозно нахмурился.
— Сам подумай!.. У тебя нет связи. Танкер неуправляем. Он просто дрейфует, как какое-нибудь бревно или льдина. Мы потеряли половину людей. А ты говоришь, что все идет по плану.
— Я за свои слова отвечаю. — Командир террористов стоял, заложив руки за спину, и вглядывался в ночное море.
— Все кончится тем, что мы сядем на мель. Тогда нас возьмут практически голыми руками.
— Я же сказал, все идет по плану.
— Так какой этот план? — не выдержал Сулейман. — Наши жизни доверены тебе. Мы должны знать, что происходит, что нас ждет впереди.
— Значит, ты мне не доверяешь? — спросил командир террористов и прищурился.
— Да, не доверяю.
Муса обернулся, посмотрел в глаза Сулейману. Тот спокойно выдержал его тяжелый колючий взгляд.
— Хорошо. — Муса решил изобразить примирение. — Я тебе скажу, что нас ждет. Можешь и людям передать. Нам нужно продержаться только один день. Нас заберут отсюда завтрашней ночью. Мы заминируем танкер и покинем его.
— Ты не мог сказать этого раньше?
— А откуда мне знать!.. Вдруг среди нас есть предатель? — Командир выразительно посмотрел на Сулеймана.
Тот снова выдержал его взгляд.
Муса хмыкнул и пояснил:
— Нет, я имел в виду не тебя.
— Ты обещаешь, что так и будет? — спросил Сулейман, глядя командиру в глаза.
— Обещаю.
— Поклянись.
— Это уже слишком.
— Поклянись, и тогда я тебе поверю.
— Клянусь Аллахом. Этого тебе достаточно?
— Вполне.
Тут из глубины судна послышались мерные, сильные удары, словно кто-то кувалдой стучал в переборку.
— Это еще что такое? — встревожился Муса.
— Освободившиеся пленники. Наверное, они пытаются сбить люк.
— Не получится у них. Нам еще только день продержаться. — Муса поднялся, подошел к двери, обернулся и произнес: — Пойду посмотрю.
Однако, выйдя из рубки, главарь бандитов не стал спускаться на палубу. Он стоял, держась двумя руками за поручни, и глядел в темноту, на отблески волн в свете прожектора.
Муса морщил лоб, кусал губы. Он принимал нелегкое для себя решение. С его точки зрения, оно являлось единственно верным.
Наконец командир террористов отбросил последние сомнения и тихо произнес в темноту:
— Никогда не жалей о том, что сделал. — Потом Муса решительно направился к боевику, который управлял прожектором.
Он подошел к нему, встал рядом и спросил:
— Как дела?
— Все спокойно, командир. Еще полчаса, и меня сменят.
— Ты уверен, что все в порядке?
Боевик пожал плечами. Мол, если бы что-то заметил, то сразу доложил бы.
Прожекторист в присутствии командира старался. Он плавно водил ручкой, тщательно обследовал морские волны.
Внезапно Муса дернулся и крикнул, указывая в сторону кормы:
— Туда свети! Там подлодка всплывает!
Конус света рванулся к корме, прошелся по волнам, но прожекторист не обнаружил никакой всплывающей субмарины. Вокруг танкера чернела вода.
А Муса уже бежал по гулкому сварному трапу и на ходу кричал в рацию:
— Быстро всем на корму. Занять оборону. Там подлодка!
Сварщики побросали работу. Бандиты, отдыхавшие в кают-компании, выбежали на палубу.
— На корму! Занять оборону! — дублировал приказы Сулейман.
Вскоре боевики уже прятались за фальшбортом с автоматами в руках, держали наготове гранаты. Они до боли в глазах всматривались в ночное море, пытаясь обнаружить субмарину, являющуюся всего лишь плодом воображения их командира.
Муса сделал то, что хотел. Он сумел отвлечь внимание боевиков от себя, заставил их собраться на корме и смотреть в одну сторону. Главарь бандитов спешил. Он сбросил крышку с ящика, в котором лежали мощная магнитная мина с электронным взрывателем и две бухты прочной альпинистской веревки.
Кряхтя от натуги, держа мину двумя руками, Муса торопливыми шагами пробрался на нос танкера. Прожектор бил в сторону кормы, рядом не было ни души. Концы обеих веревок Муса привязал к мине, одну из них закрепил на поручне фальшборта.
Он бросил мину в воду и обернулся. Прожектор все еще светил в сторону кормы. Бандиты высматривали несуществующую субмарину.
Сжимая другой конец веревки в руке, выставив ее за борт, Муса бегом обогнул нос судна. Теперь мина покачивалась где-то в глубине, под днищем танкера. Главарь бандитов стал лихорадочно выбирать веревку. Магнитная мина пошла вверх. Когда Муса почувствовал, что она прилипла к корпусу, он бросил веревку в воду, пробежал обратно. Вторая веревка была отвязана и исчезла в волнах. Так главарь бандитов уничтожил все улики своего преступления.
Но это было еще не все. Заминировать танкер, обрекая его на уничтожение через пять часов, было лишь половиной дела. Сам-то Муса совсем не собирался погибать. Он метнулся в надстройку, забросил на плечо еще одну бухту альпинистской веревки и покатил на палубу туго скрученный цилиндр прорезиненной ткани. Тяжело хрипя, он поднял его, поставил на поручни, привязал к карабину веревку, дернул за тросик и тут же столкнул цилиндр в воду.
Сжатый воздух с шипением вырывался из баллона, расправляя надувную моторку. Не прошло и минуты, как она уже покачивалась на волнах. А Муса, пользуясь альпинистскими захватами, спускался к ней по веревке. Острым ножом он отрезал ее и сел за весла.
Лопасти шлепали по воде. Муса лихорадочно греб, боясь, что его бегство сейчас и обнаружат.
Громада танкера отдалялась. Главарь бандитов греб и греб. Когда ему показалось, что расстояние, пройденное на веслах, обеспечивает его безопасность, он перевел дыхание и несколько минут сидел, сложив руки на коленях. Ветер медленно сносил легкую надувную моторку к востоку.
В кармане его куртки захрипела, защелкала рация.
— Командир, это я — Сулейман. Никакой субмарины нет. Это точно. Тревога ложная. Я могу уводить людей с кормы?
Муса хищно улыбнулся, бросил работающую рацию в воду, после чего потянул за тросик. Завелся двигатель. Надувная моторка, оставляя за собой белопенный след, полетела к востоку. Муса хохотал, подставив лицо ветру и брызгам.
Командир террористов был из тех редких везучих негодяев, которые даже собственные неудачи умеют обращать себе на пользу. Да, из-за потери связи с хозяином он, казалось, был обречен. А тут еще этот чертов диверсант и взбесившийся старший моторист.
Мусе удалось совершить почти нереальное. Теперь он с «чистой совестью» мог присвоить себе деньги, полученные от хозяина. Мертвым боевикам платить не надо. К тому же все, кто видел его в лицо, через пять часов погибнут. Некому будет его опознать.
В полдень в каждой камере открылись ниши, где был туалет и умывальник. Пленники получили возможность привести себя в порядок. Затем в прямоугольные откидные окошки в двери поставили обед — вареные бобы с говядиной в картонной тарелке с такой же ложкой и апельсиновый сок в пластиковом стаканчике. Впрочем, арестанты к еде даже не притронулись.
Потом в камеры пришли охранники, по два на каждого задержанного. Несмотря на возгласы протестов, они выволокли боевых пловцов и бывшего десантника в коридор, надели на них наручники и куда-то повели.
Всех троих втолкнули в просторную палату. В потолке светились яркие лампы, под ними стояли кресла с зажимами для рук, ног и шеи.
Пленников силой усадили в них, однако пристегивать не стали. Просто позади каждого встали по два охранника.
Минут через пять в палату вошел человек в сером костюме, бледно-малиновой рубашке и красном галстуке. Он уселся в крутящееся кресло напротив пленников.
— Какое вы имеете право!.. — возмутилась Сабурова.
Мужчина в костюме рукой показал, чтобы она успокоилась.
— Будете кричать, не услышите, что я вам скажу, — заявил он, ухмыльнулся, пригладил свои черные волосы и тут же продолжил: — Вы подвергли себя ужасной опасности. Ведь здесь частные владения и до зубов вооруженная охрана. Я являюсь ее начальником, зовут меня Франсиско Кастелуччо. Между прочим, по закону мы имеем полное право стрелять по нарушителям на поражение. А вдруг кто-нибудь из моих людей и на самом деле выстрелил бы? Что тогда? Вы должны быть мне благодарны за то, что я приказал доставить вас сюда живыми, — начальник охраны слащаво улыбнулся. — Вокруг лес, там бродят дикие звери. А если бы на вас напал гризли или волки? Три растерзанных трупа! Это же кошмар! Нельзя быть такими неосторожными. Что вам понадобилось на территории дома престарелых? Что вы у нас ищете? — спросил он и прищурился.
Сабурова вместо ответа сама пошла в атаку:
— А что у вас происходит на полигоне? Что мы там видели? Это оружие массового поражения?
Видя такой напор, начальник охраны отошел от тактики увещевания и сказал открытым текстом:
— Неужели вы думаете, что нас что-то остановит? Если вы не прекратите свои попытки к нам сюда проникнуть и не постараетесь забыть все, что видели, могу вам дать стопроцентную гарантию в том, что для вас все закончится очень плохо.
— Вы нам угрожаете? — Зиганиди поднял брови. — Хорошо, мы согласны, что незаконно проникли на частную территорию. Тогда вы просто обязаны немедленно вызвать полицию и передать нас ей.
— И как вы объясните им свое появление здесь?
— Скажем, что просто сбились с маршрута. Горная речка нас вынесла в озеро, где на нас без предупреждения напали неизвестные личности. На холмах ведь нет никаких указателей. Так что вызывайте полицию или отпускайте нас с миром, — сурово и сдержанно проговорил Коля. — Иначе ваши действия будут квалифицированы как похищение людей.
— Граждан Российской Федерации, — в тон ему добавила Сабурова.
— Хорошо. Именно потому, что вы — граждане этой страны, мы и предлагаем вам следующий вариант.
Человек в костюме кивнул своим подчиненным. Охранники схватили боевых пловцов и бывшего десантника, сняли с них наручники. На запястьях пленников защелкнулись металлические зажимы, соединенные с подлокотниками кресел.
В комнату вбежал тип в бирюзовом халате, наверное санитар. В руке он держал металлический чемоданчик. Санитар положил чемоданчик на кушетку, открыл его — там, в дымящемся льду, лежали шприцы. Чувствуя неладное, пленники побледнели. Санитар со шприцем в руке приблизился к Сабуровой.
— Нет! — закричала она.
Охранник, стоявший за ее спиной, грубо зажал ей рот огромной ладонью.
— Эй, ублюдки! — взревел Зиганиди и попытался высвободиться. — Что вы с ней делаете?
Металлические зажимы крепко-накрепко держали их руки, а чтобы пленники не кричали, охранники ловкими движениями заклеили им рты широким скотчем. Коля и Толик видели, как санитар выпустил из тонкого шприца пару капель желтой, мутной жидкости. Затем он нащупал на правой руке Кати вену и вонзил туда иголку.
У Сабуровой от страха расширились глаза. Через секунду после укола она обмякла. Затем санитар проделал ту же процедуру с Колей и Толиком.
Зиганиди застонал и содрогнулся всем телом. Он почувствовал, как в нос ему ударил резкий запах нашатыря. Голова раскалывалась от боли. Кто-то сильно тормошил его за плечо.
Сквозь мутную пелену, висевшую перед глазами, он заметил женщину неопределенных лет. Она стояла перед ним, держа в своей руке его часы. Эта особа постучала пальцем по циферблату, потом засунула часы в нагрудный карман боевого пловца, лежащего на обочине дороги, и пошла по шоссе. Коля попытался приподняться, но у него все перед глазами поплыло.
В следующий раз он пришел в себя оттого, что его тормошила за плечи Сабурова.
— Где я? — выдавил из себя Зиганиди, застонал, схватился обеими руками за голову и приподнялся.
Над Толиком, который лежал на обочине дороги и был без сознания, колдовал рыбак Шеклтон. Он бил парня по щекам. Голова бывшего десантника болталась то влево, то вправо.
— Коля, с тобой все в порядке? — встревоженно спросила Сабурова.
— Вроде да, — ответил ее напарник, протирая глаза и пытаясь сфокусировать зрение.
— Парень плох, — заявил Шеклтон, обернувшись к ним. — Похоже на спазм легких. — Рыбак встал на колени, сделал глубокий вдох, нагнулся к Толику и выдохнул тому в рот.
— Давайте я вам помогу, — сказала Катя.
Они по очереди начали делать Толику искусственное дыхание.
Наконец бывший десантник стал подавать признаки жизни. Он открыл глаза, но пока не понимал, что происходило вокруг.
Зиганиди огляделся и спросил:
— А где женщина?
— Какая? — уточнила Сабурова.
— Ну, та, которая тормошила меня.
— Что делала? — недоуменно спросил Шеклтон.
Рыбак помог Коле сесть, почесал свою седую шевелюру, явно не понимая, о чем тот говорит.
— Я видел, как женщина в синем платье протянула мне мои часы, потом пошла по дороге, села в белую машину и уехала.
— Привиделось, наверное, — сказала Катя.
— Мне показалось, что она положила часы в мой нагрудный карман и показала, который час. — Зиганиди запустил туда руку. — Нет, не показалось. Вот они.
Коля посмотрел на них, было начало шестого.
— Парня надо отнести на катер, — сказал Шеклтон.
Зиганиди, уже пришедший в себя, и канадец подхватили бывшего десантника под руки и аккуратно потащили к реке.
— Хороший катер! — сказала Сабурова, шедшая следом за ними.
— Ну да, тот же, что и был, — ответил рыбак.
Коля и Шеклтон усадили ослабшего Толика на переднее сиденье.
— Сейчас мы ему легкие провентилируем, — заявил рыбак, включил мотор, и катер пошел против течения по Маккензи к Форт-Симпсону.
Зиганиди достал свои часы и внимательно посмотрел на них.
— Она что-то хотела мне этим сказать, — произнес Коля.
Он мучительно старался вспомнить. Виски невыносимо ныли.
— Так что, вам не удалось спуститься к реке Лиард? — спросил Шеклтон. — А мои приятели отогнали туда ваш джип.
— А как вы узнали, что мы лежим именно здесь, на этой обочине? — осведомилась Катя.
— Мне позвонил какой-то мужчина. Представился полицейским и сказал, что поступил звонок. Якобы на берегу реки Маккензи обнаружены три человека, находящиеся в бессознательном состоянии. Я как раз был рядом. Подплываю, а это вы.
— Голос точно был мужской или звонила женщина? — спросил Зиганиди.
— Это был полицейский. Он представился. Вот только я забыл, как его зовут. — Шеклтон вставил в зубы трубку.
— Полицейский! — воскликнула Сабурова. — Коля, я вспомнила! Нам ведь необходимо каждый день отмечаться в полиции!
— Да, ребята, с вами явно произошло что-то хреновое, — заявил Шеклтон и выпустил клубы дыма.
Зиганиди еще раз глянул на часы и спросил:
— А можно плыть быстрее? Кажется, мы опаздываем! К шести часам успеем в Форт-Симпсон?
Рыбак посмотрел на один берег, потом на другой, прикинул в голове местонахождение катера и ответил:
— Должны успеть. — Шеклтон взял мобильник. — Привет! Встречай нас на причале номер двадцать семь. — Затем он выключил телефон и спросил: — Значит, вы потеряли все ваше снаряжение?
— Снаряжение?.. — переспросила Сабурова.
— Спальники, спасательные жилеты…
— Точно, мой рюкзак уплыл.
Катя начала рассказывать, как она испугалась, когда лодка ударилась о дерево, лежащее поперек речушки.
Постепенно картина вчерашнего путешествия восстановилась в памяти и у Зиганиди. Вместе с Сабуровой они рассказали, как им пришлось укрыть лодку раскидистой елью, потому что Коля заметил камеру на заграждении.
Затем Зиганиди вдруг вспомнил, как крикнул, чтобы все прыгнули за борт.
— Да и лодка потом исчезла, — подтвердила Сабурова.
— Такая хорошая лодка была!.. — Рыбак покачал головой и прикусил мундштук.
— Ничего, мы вам все возместим, — заверил его Коля.
Шеклтон ничего на это не ответил, лишь глубоко затянулся.
— Вот же суки! — подал голос бывший десантник.
— А тазер у тебя остался? — спросил его Шеклтон.
— Да где там! Я помню, охранник забрал его на обожженном холме.
— Черт! — досадовал рыбак. — Сосед с меня взыщет.
— А ты что-нибудь помнишь? — спросил Зиганиди у Толика.
— Ну так, в общих чертах. Дуга, лучи. Нас чуть было на озере не убили, потом засадили в психушку, приковали к креслам. На таких в США делают укол людям, приговоренным к смертной казни.
Бывший десантник рассказывал своим товарищам все, что с ними происходило. Картина того, что они пережили за последнюю ночь и половину дня, постепенно восстанавливалась.
Наконец-то на берегу показался силуэт Форт-Симпсона. Катер подошел поближе к причалу, и все увидели там одинокую темную фигуру.
Это был приятель рыбака. На своей машине он отвез боевых пловцов и бывшего десантника в полицейское управление. За пару минут до прибытия в это заведение у Зиганиди затрещали часы. Сработал будильник, поставленный на данное время.
Нарушение порядка, опоздание на регистрацию налицо! Зиганиди и Сабурова тут же были задержаны и отправлены в камеру. Толик опять непонятно почему избежал этой участи.
Видимо, сработал тот факт, что он случайно ввязался в эту историю. Наверное, противники наших героев что-то заранее знали только о боевых пловцах. Поэтому бывший десантник не вызывал у них особого интереса.
Толик позвонил Марку Уолбергу и рассказал ему о том, что его подзащитные опоздали на регистрацию и были задержаны. Адвокат обещал немедленно приехать и уладить ситуацию.
Коля и Катя зашли в свою камеру и тут же рухнули на топчаны. Тюремные нары, обитые плотной искусственной кожей, показались им довольно мягкими.
— Все, спать и ни о чем не думать! Всякие мысли только будут нам мешать отдыхать, — сказал Коля.
— Это точно. — Катя зевнула и отвернулась к стене.
Только они заснули, как в камеру вошел конвоир и громко произнес:
— Прошу вас встать.
Боевые пловцы с трудом продрали глаза.
— На выход!
В кабинете дежурного их встретил адвокат Марк Уолберг.
— Я сумел убедить сотрудников полиции в том, что опоздание всего на пару минут не является основанием для вашего задержания, — заявил он. — Скажу даже больше! С помощью того самого человека, от которого я передавал вам привет, мне удалось добиться закрытия вашего дела. Суда не будет. Я заказал вам билеты на самолет. Рейс Монреаль — Москва.
Утром боевые пловцы и Толик зашли в бар мотеля. Завтрак они заказали английский, плотный, субстантивный: кукурузные хлопья, овсянка, яичница с беконом, салат из помидоров и огурцов, чай с сырными булочками.
В это время им позвонил Шеклтон. Он поделился с ними кое-какими планами и сказал, что организовал перегон их джипа к мотелю. Сейчас машина уже должна стоять возле него.
После завтрака Зиганиди и Сабурова убедились в том, что так оно и было. Компаньоны поднялись в номера, вынесли и загрузили в джип свои пожитки. Толик помог уложить в багажник объемную сумку Кати.
Напротив паркинга, где загружались русские, стояла черная «Тойота». Янки-охранники могли воочию наблюдать за приготовлениями к отъезду всей честной компании.
— С богом! — сказал Зиганиди.
Сабурова села за руль. Коля расположился рядом.
Когда в машину уселся Толик, Катя нажала педаль газа и сказала:
— Ну, пока, Форт-Симпсон.
За джипом, медленно набирая скорость, покатила черная «Тойота».
— Достали меня эти ребята! — зло пробурчала Сабурова. — Ну что ж, поиграем.
Она вдавила в пол педаль газа. «Ниссан» резко рванулся вперед. Толик даже подскочил на заднем сиденье.
— Ты что делаешь? — вырвалось у него.
— Не люблю, когда мне дышат в спину.
Сабурова погнала автомобиль по улицам города.
— Давай, Катя! — весело поддержал ее Зиганиди. — Посмотрю, чему ты у меня научилась.
— Думаешь, только ты один такой крутой? — Она вошла в поворот и помчалась к окраине городка.
— Не дразните вы лучше этих янки, — попытался урезонить их Толик.
— Ничего, пускай подергаются.
На окраине города Сабурова показала поворотником, что будет выезжать направо, на шоссе, которое ведет на север. Потом она резко перестроилась в крайний левый ряд и помчалась к мосту через реку Лиард.
Таким рискованным маневром Катя сумела оторваться от надоевших преследователей. Правда, ненадолго — минут на пять. «Тойота» легче и быстрее громоздкого джипа, поэтому тягаться с ней на шоссе ему было бесполезно. Преследователи с каждой минутой наверстывали отставание. Скоро черная «Тойота» снова показалась в зеркалах заднего вида.
За мостом Катя выехала на шоссе № 7, которое бежало вдоль берега реки Лиард, и снова как следует надавила на акселератор. Джип стремительно приближался к тому месту, где горный поток впадал в реку Лиард.
— Смотрите! — повертев головой, крикнул Толик. — Вон как они всполошились!
По глади реки, догоняя «Ниссан», летели два скоростных глиссера с вооруженными людьми.
— Боятся, что мы опять пересядем на катер, — весело прокомментировала Сабурова.
— Может, хватит бесить чертей? — недовольно проворчал Зиганиди, которому совсем не нравилась это игра, затеянная его напарницей.
— Может, и хватит, — спокойно сказала Катя. — Но просто так сдаваться не стоит. Это будет выглядеть совсем не по-нашему, не по-русски.
— Коля, а Катя права, — бросил Толик. — Пускай эти парни думают, что это наша последняя, самая отчаянная попытка проникнуть на их полигон.
— И они удачно ее пресекли, — добавила Сабурова и сбросила скорость. — Пусть порадуются.
Впереди, километрах в пятнадцати от Форт-Лиарда, находилась заправочная станция. Катя еще перед отъездом заметила ее на карте и запомнила.
— Какая разница, где нам заправляться? — заявила она. — Почему бы не воспользоваться именно этой, если она находится недалеко от интересующей нас территории.
«Ниссан» подъехал к колонке. Сабурова пошла расплатиться. Толик вставил «пистолет» в горловину бака, из него тут же полилась солярка.
Черная «Тойота» тихо подкралась и остановилась метрах в тридцати от заправочной станции.
— Вот теперь, с полным баком, можно спокойно отправляться в дальнюю дорогу, — заявила Сабурова, развернула джип и демонстративно, на очень низкой скорости, проехала мимо авто, в котором сидели люди, следящие за ними.
«Ниссан» не торопясь покатил обратно, по той же дороге, по которой несколько минут назад убегал от преследования. Однако теперь, перед мостом, который вел в Форт-Симпсон, джип повернул направо.
— Наверное, эти янки вздохнули с облегчением, — сказал Толик. — Думают, что сейчас мы, так ничего и не добившись, едем восвояси.
— Дай бог, чтобы это было так, — скептически проговорил Зиганиди. — Хорошо бы!..
Шоссе было пустынным и нелюдимым. По дороге не встречалось ни кафешек, ни заправочных станций. Только холмы и лес. Вдалеке между деревьями поблескивала на солнце река Маккензи. Лишь редкие встречные машины нарушали величавую угрюмость канадской природы.
Толик опустил стекло и подставил лицо встречному ветру, врывающемуся в салон.
Через три часа пути дорожный знак показал, что впереди будет развилка. Налево дорога уходила на Форт-Провиденс, направо бежала в город Интерпрайс, а дальше — на Грамблер и Хижины Индейцев. Это уже была граница с провинцией Альберта.
Сабурова вела джип не спеша. Теперь она не собиралась играть с черной «Тойотой» в кошки-мышки. Время от времени Катя поглядывала в зеркало заднего вида и видела все ту же картинку.
— Неужели они так и будут нас преследовать? — спросила она.
— Видишь, какие упертые! — Толик пару раз высунулся из окна.
— Ничего не скажешь. Это их работа. — Зиганиди тоже повернулся и посмотрел назад. — Как только мы появились в этих местах, они прицепились к нам просто ради проверки. Еще бы! Какие-то русские туристы болтаются возле объекта, охрана которого поручена им. Потом мы своими действиями дали им понять, что слишком уж интересуемся теми местами, куда никому нельзя совать нос.
Лобовое стекло черного автомобиля, преследовавшего компаньонов, блестело на солнце. Погода была ясная. Отдельные размытые облака виднелись далеко на горизонте. Летний день не предвещал ни дождя, ни внезапной грозы.
Показалась развилка.
— Так что? Может, заедем в Форт-Провиденс? Типа начнем все сначала! — не то шутя, не то всерьез сказал Зиганиди.
— Не хочется, — ответила Сабурова. — Но другого выбора у нас нет.
Она включила правый поворотник. Джип плавно вошел в вираж, а вот «Тойота» съехала на обочину и остановилась. Теперь она замигала всеми огнями, как будто провожала докучливых русских.
— Вот, правильно. Янки убедились, что мы никуда не сворачиваем, идем прямо к границе. Поэтому они и отстали, — прокомментировала Сабурова.
— Логично, — сказал Толик. — Думаю, ребята еще подежурят на этой развилке. Ведь другой дороги к их владениям нет. Потом они поедут к себе.
«Ниссан» уже в одиночестве на крейсерской скорости шел по пустому шоссе. Впереди показался мост. Издалека было видно, что по нему громыхает широкий лесовоз.
Внезапно из-под моста на обочину шоссе с той стороны, где двигался джип, выбежали два человека. Они яростно замахали руками.
Сабурова показала правый поворот и нажала на тормоз.
— Отлично! — вместо приветствия сказал Шеклтон.
Джип остановился прямо возле него.
— Быстро берите свои вещи и бегом под мост, за мной, — отчеканил канадец.
Катя, не глуша мотор, выскочила из машины. На ее место тут же сел приятель рыбака, тот самый, который недавно встречал их на причале.
— Привет! — Он смущенно улыбнулся.
— Привет, — бросила Катя.
— За машину не беспокойтесь. В Кейкисе у меня живет родственник, — сказал этот человек рыбака. — Джип я спрячу у него.
Боевые пловцы и бывший десантник быстрым шагом начали спускаться по едва заметной тропинке. Процессию возглавлял Шеклтон.
Не дожидаясь, пока они скроются в прибрежных кустах, приятель рыбака выжал сцепление и включил первую скорость. «Ниссан» аккуратно съехал с шоссе на проселочную дорогу, идущую вдоль реки.
Недалеко от моста покачивался на волнах реки небольшой гидроплан, раскинувший болотно-зеленые крылья.
— Он как раз пятиместный, — сказал рыбак. — Все улетим.
За штурвалом сидел мужчина, очень похожий на рыбака, только лет на пять моложе, как показалось Сабуровой.
— Познакомьтесь! — заявил Шеклтон. — Это мой брат Квентин.
— Привет! — Лохматый и бородатый Квентин улыбнулся и кивнул.
На лбу у него были летные очки. Такие носили пилоты еще в тридцатых годах прошлого века.
— Располагайтесь.
— Привет! — прощебетала Сабурова, которая пробралась к самому борту, к круглому иллюминатору.
Наконец-то все расселись по местам. Братья устроились впереди. Сабурова и Зиганиди приткнулись за ними. На самое узкое маленькое сиденье, почти у хвостового оперения, кое-как втиснулся Толик.
— Может быть, Катя, мы с тобой поменяемся местами? — попросил бывший десантник.
— Нет, я буду здесь, — заупрямилась Сабурова.
В скором времени болотно-зеленый гидроплан приводнился на излучине реки Маккензи и поплыл к берегу, к деревянному причалу, над которым прибрежный лес создавал что-то вроде живого навеса.
Квентин заглушил мотор, обернулся к своим пассажирам и заявил:
— Прошу в мои владения.
Все по очереди спрыгнули на дощатый пирс и прошли на берег, укрытый тенистыми елями и соснами. Теперь выяснилось, что Квентин на голову ниже своего брата. Лицом они были чрезвычайно похожи, прямо как близнецы, но вот ростом и телосложением разительно отличались.
Квентин перехватил любопытные взгляды, сравнивающие его и брата.
— Я воздухоплаватель, поэтому должен быть легким. Мой брат не вылезает из реки. Поэтому у него должно быть достаточно балласта, — пошутил он.
— Да, я — человек реки, а Квентин — человек неба. Он помешан на высоте, — высказал свою точку зрения рыбак.
— Добро пожаловать на ранчо «Дорвард». — Квентин вышел из прибрежного перелеска и показал рукой на холм, заросший травой и мхом.
Ранчо как такового там не наблюдалось. Не было видно вообще никаких построек.
— А где же вы живете? — удивилась Сабурова. — Где ваш дом?
— Здесь. — Квентин достал из кармана электронный ключ и нажал на кнопку.
На склоне холма открылись двери. Внутри загорелся яркий свет.
— Вообще-то дом мне не нужен. Все свое время я провожу в небе или в мастерской. Она и является моим домом.
— Если быть точным, то надо упомянуть, что это обыкновенный бетонный ангар, сверху присыпанный землей, где теперь полно сорняков, — добавил его брат.
— Я не хотел, чтобы с воздуха мое обиталище бросалось в глаза, — заявил Квентин.
Он провел гостей в свой ангар. Здесь стояли различные летательные аппараты, совсем небольшие, рассчитанные на одного или двух человек: маленький вертолет, дельтаплан с мотором, какой-то вездеход с крыльями.
— Гидроплан у нас самый старый, еще довоенный. Достался нам от отца, — сказал рыбак. — Мы его отремонтировали. А это все Квентин сделал своими руками. — Он показал на крылатые машины.
На стенах ангара были вывешены фотографии Квентина на фоне его летательных аппаратов и аэродромов.
— Он ежегодно участвует в смотрах авиаторов-любителей.
— Правда, ничего там пока не выиграл, — признался Квентин.
— Брат скромничает. В двадцать лет он получил кубок авиаконструкторов Канады. Именно его крылатые аэросани оказались самыми удачными и надежными. Они до сих пор применяются в северных районах нашей страны. За это он получил немалые деньги. — Рыбак хлопнул по плечу своего брата.
— Последние лет двадцать я не люблю мотор. Грохочет над ухом. Не чувствуешь упругость неба. Вот одно из моих любимых детищ. — Он показал на планер с гибким крылом.
— Квентин досконально изучил здешние воздушные потоки и часами может парить в небе над Скалистыми горами.
— Если, конечно, погода хорошая, — скромно добавил Квентин. — Прошу сюда.
— А это его недавнее увлечение. — Рыбак показал на гондолу, привязанную к горе скомканной ткани.
— Воздушный шар — недооцененное изобретение человека, — сказал Квентин. — Идемте дальше.
Хозяин провел гостей в отдельный отсек, который находился под самой верхушкой искусственного холма.
— Здесь у меня сборочная верфь, — пояснил он.
Под куполообразными сводами зала висел некий овал внушительных размеров, переливающийся всеми цветами радуги. К нему подходили черные резиновые шланги. В помещении слышалось тихое шипение.
— Это дирижабль моей конструкции. Кабина для трех человек внутри оболочки, наполненной гелием. Этому судну не страшны удары о скалы. Углеродная пленка создана с помощью нанотехнологий. Она чрезвычайно прочная, но по своим характеристикам приближается к слою натяжения жидкости. Может затягивать раны словно гель. Видите эти характерные радужные разводы? Пленка отражает электромагнитные волны различной длины. Данное обстоятельство делает аппарат почти незаметным в воздухе.
— Это какой-то футуристический мыльный пузырь! — удивилась Сабурова.
— Да, вы правы. Только он может летать туда, куда мы захотим. Система балластов уравновешивает его в воздухе, а реактивные сопла придают движение. Мотор электрический, но тут есть и солнечные батареи, и водородные элементы. Он также может заряжаться от потоков ветра и даже от статического электричества. Короче говоря, смесь различных научных разработок. Экологически чистый!
— А как вы попадаете в кабину?
— Это просто.
Квентин подошел к дирижаблю, аккуратно запустил руку под поверхностную пленку, затем шагнул внутрь пузыря и стал вообще невидимым. Затем он аккуратно высунул оттуда ладонь, потом руку, плечо и вышел из дирижабля.
— Здесь имеется специальная шлюзовая камера.
— А вы на нем раньше летали? — поинтересовался Зиганиди.
— Еще не довелось, но уменьшенные модели показали себя неплохо.
— Мой брат мечтает пролететь над Кордильерами от Аляски до Огненной Земли, — сказал рыбак.
— Я хочу составить карту воздушных потоков. Если мы определим закономерность передвижения воздуха над горами, то сможем открыть новый транспортный коридор. Его преодоление потребует минимального расходования энергии.
Зиганиди с изумлением смотрел на удивительный летательный аппарат. Его изобретатель, этот самый волосатый и бородатый Квентин, весьма походил на толстенького чудака-хиппи, вынырнувшего из давних годов.
— Давайте перейдем в комнату, где я обедаю, — предложил хозяин.
Он нажал кнопку на электронном ключе. Двери раздвинулись, и все прошли в уютный зальчик, одна стена которого представляла собой компьютерный экран. Посреди этого помещения стоял стол, весь уставленный консервами, банками с кетчупом и горчицей. На его краю была прикручена электрическая открывалка консервов. Рядом с ней лежала лазерная указка.
— Когда я что-то жую, ко мне приходят умные мысли. Этой указкой я зарисовываю их на экране. У меня образное мышление. Я не успеваю переводить свои идеи в слова и цифры.
Квентин нажал кнопку на указке, и экран загорелся. На нем появились рисунки, различные по форме и цвету: облака, вихри, огромные капли, волны.
— Извините у меня только одно кресло, — сказал Квентин. — Полагаю, его займет девушка. А мы, парни, усядемся на мой диван.
— Предупреждаю, что у моего брата есть только это спальное место, так что прошу с этой вещью обращаться аккуратно, — шутливо проговорил рыбак.
— Не беспокойтесь, у меня имеются надувные матрасы. Так что вы нормально уляжетесь спать. — Хозяин столь необычного дома подошел к столу, посмотрел на консервы и сказал: — Здесь фасоль в томатном соусе, тушеная говядина. В тюбиках — печеночный паштет.
— Я буду все, что есть, — сказал Толик.
— А свежие овощи у вас имеются? — поинтересовалась Сабурова. — Я бы поела салата.
— Одну минуту. — Квентин нагнулся и достал из-под стола вакуумную емкость для хранения овощей и фруктов, похожую на пластмассовый тазик. — У меня только сладкий перец и огурцы. Будете?
— Отлично! — обрадовалась Катя.
— Есть еще и вот это. — Квентин достал из-под стола такую же тару, где хранилась буханка белого хлеба.
Хозяин одну за другой брал консервные банки, по очереди вставлял их в железный стакан-держатель, накрывал крутящейся крышкой с ножом и нажимал кнопку. Крышка проворачивалась, аккуратно вспарывая банку.
— Вместо пива предлагаю медовуху, — заявил Квентин.
Около дивана стояло несколько бочонков с краниками. Квентин поднял на стол один из них, затем принес из комнатки с умывальником бокалы, вилки и тарелки.
— Каждый сам себе накладывает и наливает сколько хочет, — проговорил он.
Сабурова наделала бутербродов с печеночным паштетом. Салат она резать не стала. Катя уселась в кресло, предоставленное ей любезным хозяином, и запросто, словно яблоки, откусывала желтый стручок перца. Мужчины сели на диван, предварительно придвинув его к столу.
Все налили себе пенного напитка, и бывший десантник предложил тост:
— За этот необычный дом и его хозяина!
Боевые пловцы, бывший десантник и канадцы со звоном чокнулись бокалами. Медовуха — напиток слабоалкогольный, но довольно хмельной. Вскоре у всех разгорелись щеки, и сотрапезники почувствовали прилив душевной теплоты.
Рыбак пустился рассказывать, как они с братом плавали вниз по реке Маккензи. Вернее, он плыл на своем катере, который, кстати, тоже собрал сам, а брат парил над ним на дельтаплане с мотором.
— А вы не пробовали летать над полигоном? — спросил Зиганиди у Квентина.
Коля хотел вежливо остановить долгий рассказ хозяина дома и перевести разговор на тему, интересовавшую его.
— Какой полигон? — не понял Квентин.
— Над территорией дома престарелых, — объяснила Сабурова.
— Раньше, лет пять тому, когда еще не было этой богадельни, я там летал спокойно. А вот где-то два с половиной года назад меня на моем планере занесло в их частные владения. Это было раннее утро, как сейчас помню. Кажется, я попал в сухую грозу. Знаете, когда есть тучи, молнии, но нет дождя. После очередной вспышки я внезапно очутился очень далеко от того места, над которым только что пролетал, далеко на западе, за хребтом гор Маккензи. Это было очень странно. Я подумал, что меня, наверное, откинуло молнией. С тех пор я облетаю этот район стороной. Нет, вовсе не потому, что чего-то боюсь. Просто у меня осталось весьма неприятное воспоминание о том случае.
— Это была не молния, а испытание опасного изобретения, — сказал Толик.
Зиганиди заметил удивленное выражение лица Квентина и поспешил все объяснить:
— У нас есть основания полагать, что на территории дома престарелых находится полигон, где проводятся эксперименты с так называемым лучом смерти.
Боевые пловцы наперебой рассказали Квентину обо всем, что видели своими глазами.
— Ваш брат говорил, что вы сможете нас доставить по воздуху к этому месту, — подытожил Коля.
— Ты обещал? Ты же говорил мне, чтобы я забрал этих ребят и на время укрыл их у себя! — заявил Квентин и нахмурился.
— Да, сначала укрыл у себя, а потом, само собой разумеется, и подкинул к полигону, — добродушно проговорил рыбак.
— А на чем я их подкину? — нервозно воскликнул его брат.
Гостям сразу стало ясно, что и по характеру они тоже разные.
— На этом своем рыбьем пузыре, — спокойно ответил рыбак.
— Он еще не испытан и не до конца заполнен гелием. Требуются как минимум сутки.
— Тогда на воздушном шаре.
— На воздушном шаре против луча смерти и автоматов? Ты с ума сошел! Это самоубийство.
— Нам достаточно будет пролететь над полигоном на гидроплане, — сказал Толик.
— Ну-ка!.. — Квентин взял указку.
Стена-экран засветилась. На ней была изображена карта региона.
— Видите, отсюда ровно по прямой с севера на юг? Приводняемся на реку Лиард, — сказал Зиганиди.
— Это, конечно, на первый взгляд кажется легким. Стартуем с Маккензи, приводняемся на реку Лиард. Но посмотрите!..
Карта стала трехмерной. На ней отчетливо проступили горы.
— Честно говоря, наш гидроплан — дряхлое корыто. На нем можно летать только над водой. В горы соваться не стоит. Он тяжелый и маломощный.
— Перестань, брат, оскорблять самолет нашего отца! — заявил рыбак и насупился. — Это настоящий пеликан. Если ты не согласишься, то я, его совладелец, сам буду пилотировать.
— Что ты еще придумаешь? У тебя уже давно не было практики полетов. Ты угробишь и себя, и русских.
— Это я научил тебя летать на нем. Ты что, забыл?
Братья встали один против другого. Рыбак был мощнее и больше, однако Квентин тоже выглядел достаточно крепким. Он набычился и втянул голову в плечи. Казалось, еще немного, и братья сшибутся друг с другом.
— Ребята! — сказала Сабурова. — Давайте-ка выпьем еще меду. — Она хотела перевести внимание на себя и не допустить ссоры между братьями.
— Хорошо, — хмуро сказал Квентин. — Я подумаю.
Все наполнили бокалы.
— За удачу!
— За удачу!
Чтобы как-то погасить последние искры ссоры, Катя спросила:
— Велика ли ваша разница в возрасте?
— Брат старше меня на семь лет, — ответил Квентин. — Значит, так!.. Завтра в шесть утра вылетаем. Всем быть готовыми. Помогите! — сказал он брату и Толику.
Ручными насосами они накачали два двухместных матраса. Один предназначался Коле и Толику, на втором устроились братья. Сабурову уложили на хозяйский диван.
