4

Автоколонна из десятка больших грузовиков, заставленных морскими контейнерами, медленно двигалась по пустынной степи под палящими лучами африканского солнца. Впереди ехал джип с чернокожими солдатами в светлой, песочного цвета, форме и зеленых беретах.

За рулем первого грузовика сидел бригадир Федор Злобин. Рядом на пассажирском сиденье с автоматом Калашникова на коленях расположился старший лейтенант Голицын. Кэп одобрил его решение прокатиться с автоколонной в глубь страны. Всей группой, разумеется.

Когда Поручик увидел, что за руль машины садится сам бригадир, то не мог скрыть своего удивления:

– Слушай, начальник, а зачем тебе самому баранку крутить? Да еще на головной машине. Если заваруха начнется, мы ведь первыми под раздачу попадем.

– А ты тогда зачем в головную машину полез? – усмехнулся бригадир.

– Именно поэтому. Я всегда должен быть в центре событий. Боюсь пропустить что-нибудь интересное.

– А если серьезно?

Поручик изо всех сил постарался придать лицу серьезное выражение.

– Мне командир приказал. Не любит он меня. Я у него бабу увел…

– Да иди ты! – рассмеялся Злобин. – Хватит заливать, колись.

Поручик пожал плечами:

– А что колоться? Я как Саид из «Белого солнца пустыни». Где стреляют, там и я. Работа, понимаешь, такая.

Злобин кивнул:

– Понимаю. Вот и у меня работа такая. Тут места особые, и люди особые. Смерть с нами рядом ходит, поэтому на субординацию им плевать, будь ты хоть генералом, хоть президентом. Убеждать их приходится одним способом – личным примером. Иначе тут никакой дисциплины не добьешься, работает только армейский принцип «Делай как я». Потому как иногда такое приходится от людей требовать, что другого за это свои бы уже давно замочили. А я не первый год держусь. Нет, конечно, я не каждый раз в рейс с ними выезжаю, просто сейчас случай особый. Важный груз, особой секретности. Ну, а раз поехал, то где же мне быть, как не впереди, на лихом коне?

С шоферами Поручик успел познакомиться накануне в общежитии. Мужики были и в самом деле непростые. Хмурые, если не сказать – злые. Но в разведку он с ними пошел бы, это Голицын понял после получасового общения. Да и шоферы, кажется, приняли спецназовцев за своих. Во всяком случае, объявление бригадира, что те будут сопровождать колонну в качестве охранников, было встречено со сдержанным одобрением.

Колонна с грузом шла в направлении административного центра Булавайо. По словам Злобина, правительство Лугамбии собиралось перенести туда столицу. Туда, где поспокойнее, подальше от моря, от контролеров мирового сообщества и оппозиции.

– Кажется, Булавайо – это столица Родезии, – влез со своими познаниями Марконя.

– В переводе с зулусского «булавайо» – бойня, место, где совершилось убийство, – пояснил бригадир. – Так что тут, южнее экватора, чуть ли не каждая вторая деревня – Булавайо. Зулусы ведь в Африке то же самое, что у нас татаро-монголы, которые от Дальнего Востока до Германии и Италии наследили.

На выезде из города колонна миновала блокпост. Он был сложен из бетонных плит и обнесен рогатками, оплетенными витками колючей проволоки. Рядом с укреплением торчал слегка прикопанный, выкрашенный в песочный цвет старенький танк «Т-54».

Дорога была довольно сносной. Бригадир сказал, что лугамбийцы считают ее чем-то вроде федеральной трассы между двумя столицами. Тяжелую машину плавно покачивало. Перед глазами Поручика маячил джип с солдатами лугамбийской армии. Они определенно не внушали ему чувства уверенности в завтрашнем дне.

– Слушай, если наш груз такой важный и секретный, то почему охраны так мало? – спросил он бригадира.

Злобин отмахнулся:

– Разве это охрана? Так, куклы ряженые. Я на вас больше надеюсь. Но тут совсем другое дело. На днях в окрестностях Булавайо обстреляли военный вертолет, поэтому вчера туда направили батальон правительственной гвардии. Бойцы проводят рейд по зачистке территории. Они где-то впереди. Так что мы можем двигаться без опасений.

Дорога была однообразной и скучной. Поручик задремал. Проснулся он внезапно, за секунду до того, как машина резко затормозила. Интуиция сработала. В тот момент, когда грузовик замер, Поручик уже покидал кабину. Затвор он взвел раньше, автоматически, еще не раскрыв глаз.

Каждый из спецназовцев, кроме автомата, получил рацию «Моторола». Слабенькую, любительскую, но для ближних переговоров в самый раз. Поручик нажал кнопку и продул микрофон:

– Алло, Кэп, прием! Я что-то пропустил? На нас напали?

– Непохоже, – прохрипел в ответ искаженный динамиком голос командира. – Разберись, я сейчас подтянусь.

Вокруг и в самом деле было тихо. Пока Поручик спал, они успели въехать из пустыни в перелесок. Дорогу окружали кусты и деревья, но оттуда никто не стрелял, ничего там не взрывалось. На засаду было непохоже, тем не менее, спешившиеся спецназовцы по команде Кэпа заняли круговую оборону. Поручик двинулся вперед. Причиной остановки оказался джип с солдатами. Он так резко затормозил, что Злобин едва не смял его своим тяжелым грузовиком, которому для остановки требовалось гораздо больше места и времени. Только мастерство опытного профессионала предотвратило неминуемую аварию.

Солдаты в зеленых беретах повыскакивали из джипа и окружили лежавшего в пыли человека. Оказалось, что джип едва не наехал на него. Это был парень. На первый взгляд он казался мертвым. Поручик протолкался сквозь галдящих, как стадо обезьян, лугамбийцев и наклонился к телу. Пальцем пощупал пульс на шее. Человек определенно был жив, хотя пульс едва прощупывался.

Сзади к Поручику протолкались Кэп и бригадир Злобин.

– Труп? – спросил Кэп.

– Нет, живой, – ответил Поручик и посмотрел на бригадира. – Давай его к нам в кабину, там разберемся.

Бригадир кивнул и что-то сказал на местном языке. В ответ бойцы в зеленых беретах разразились возмущенными яростными криками.

– Что это они? – не понял Кэп.

– Хотят его прикончить, – объяснил причину всплеска эмоций Злобин. – Говорят, что это бандит и его надо убить. И съесть его печень.

Кэп, сдерживая гнев, повел бровью. В такие минуты, Поручик это хорошо знал, он становился страшен и опасен.

– Переведи им, – произнес он властным тоном. – Великий отец всех черных и белых народов Карл Маркс запретил жрать людей. Кто-то не понял, дикари долбаные?

Бригадир перевел. Негры отнеслись к священному имени великого интернационалиста без должного пиетета. Они продолжали галдеть, а самый здоровый из солдат, внешним видом напоминающий гориллу, вовсе счел слова Кэпа пустой болтовней и, грязно выругавшись на местном наречии, шагнул вперед. Намерения его читались на звероподобном лице. Не выпуская автомата, Кэп сделал короткое молниеносное движение свободной рукой. Никто его даже не уловил, но гориллоподобный гигант вдруг обмяк и рухнул рядом с раненым бандитом.

Это произвело впечатление. Устрашенные печальной участью незадачливого товарища и грозным видом спецназовца, зеленые береты боязливо умолкли. Только их начальник, тощий бородатый негр с офицерс-кими нашивками на рукаве, продолжал что-то доказывать, сопровождая визгливую речь театральной жестикуляцией.

– Чего он хочет? – недовольно спросил Кэп.

– Просит разрешить ему убить этого парня. Говорит, что он из людей-крокодилов. Насечка у него на заднице особая, под крокодилью шкуру.

– Я ему сейчас своей подошвой на лбу насечку отпечатаю, – пообещал Кэп.

– Но он из людей-крокодилов! – на ломаном английском проблеял офицер.

– А сам ты, случайно, не из людей-шакалов или людей-гиен? – рявкнул Кэп. – Чем ты отличаешься от них? Такая же дрянь. Я все сказал, берите раненого и тащите в первый грузовик!

Чернокожие бойцы с ропотом, но все же выполнили его приказ. Потом с трудом загрузили в джип своего незадачливого соратника. Тот уже пришел в себя, но все еще не мог двигаться. Через несколько минут колонна смогла продолжить движение. Но, перед тем как сесть в кабину, Кэп отозвал лугамбийского офицера в сторону. Злобину снова пришлось выступить в роли переводчика.

– Если мы будем останавливаться по любому поводу, то никогда не доберемся, – прорычал Кэп. – А если бы это и вправду оказалось засадой? Вас, болванов, покрошили бы одной очередью. И нас следом. Впредь ни в коем случае не останавливаться, двигаться вперед любой ценой. Препятствия объезжать. Если джип подобьют, постараться тут же убрать его с дороги.

Офицер – он представился Татаринову как майор Угьяман, – хотя и был старшим в колонне, инстинктивно чувствовал в нем более опытного командира и только молча кивал. Наконец, Кэп закончил инструктаж и дал команду ехать дальше. Колонна тронулась.

Злобин закурил и оглянулся на раненого, которого уложили в заднем отсеке кабины, предназначенном для отдыха.

– Если он действительно из людей-крокодилов и они действительно нами заинтересовались, далеко мы не уедем, – уныло заметил он.

Поручик приоткрыл окно. В нос ударил терпкий пряный запах тропического леса.

– Говорят, тут недавно пропала группа экологов. Ты про это что-нибудь слыхал?

Бригадир глубоко затянулся дымом сигареты.

– Разное болтают. Они работали в дельте Черного Нила, возле самого океана. Французы, но один из них наш был, русский. Тезка мой, Федор. Нормальный мужик. Они там нашли какую-то дрянь. Радиоактивное излучение, что ли? Пошли вверх по течению и исчезли. Больше их никто не видел.

– А при чем тут люди-крокодилы?

– На месте последнего привала экологов, на берегу реки, нашли зуб крокодила на шнурке. Такие у людей-крокодилов вроде амулетов.

– Такой? – Поручик продемонстрировал бригадиру свою находку.

Тот посмотрел и кивнул:

– Наверное, такой, я сам не видел. Откуда он у тебя?

Поручик задумался и ответил не сразу:

– С другого похожего места. Тоже люди исчезли, и тоже без следа. Знаешь, у меня такое впечатление, что люди-крокодилы эти зубы используют не как амулеты, а в качестве визитных карточек. Фигня получается. Дела делают тайные, но тут же прокалываются, причем чуть ли не каждый раз. Кто-нибудь из нападавших обязательно теряет зуб на шнурочке. Будто нарочно. Или действительно нарочно?

Бригадир покрутил головой, но ничего не ответил. Поручик решил сменить тему разговора.

– А что мы везем? – поинтересовался он у Злобина. – Или это секрет?

– Да какой там секрет? – отмахнулся бригадир. – Одно название. Гуманитарку, стройматериалы. Новую столицу надо же из чего-то строить. А секрет, потому что гуманитарную помощь, вместо того, чтобы бесплатно раздавать, на торговые склады завозят. И, опять же, подальше от порта, от проверок.

– А на контейнерах лейбака в форме акулы не видел?

– Фирмы «Шарк»? Да тут таких – половина. И мы с тобой тоже такой на «плече» тащим, – Злобин ткнул пальцем за спину, где на полуприцепе возвышался контейнер.

Окружающий ландшафт за окном машины изменился самым радикальным образом. Поначалу редкие одиночные пальмы, торчащие среди зарослей кустов, превратились в сплошную стену деревьев. Поручик посмотрел вперед и увидел, что дальше дорога уходит в настоящие джунгли. Если интуиция не обманывала и хотя бы половина из того, что он услышал, было правдой, то где-то там, в глубине леса, их обязательно должна была ждать засада.

Марина отерла со лба обильно выступивший пот. А по спине он вообще лился в три ручья. И не у нее одной. Захватившие их бандиты загнали всех в трюм своего корабля. Кораблик был небольшой – меньше сторожевика, но все равно в длину превышал пятьдесят метров, поэтому в трюме разместились все пленники, причем с относительным комфортом. То есть там можно было сидеть на полу. Поначалу такое поведение захватчиков обрадовало. Кроме пиратов, напавшие никого больше не тронули, а могли ведь всех расстрелять.

Но радость быстро прошла. В трюме было невыносимо душно. Их везли долго, казалось, целую вечность. Человек немолодой, с букетом профессиональных болезней типа гипертонии, каковым был, например, господин Хрякин, мог бы запросто откинуть коньки. Поэтому всю дорогу Спиря пичкал шефа какими-то таблетками.

Но и вечность когда-нибудь кончается. Качка не прекратилась, но заметно ослабела. И шум двигателя вдруг затих.

– Слазь, приплыли, – прокомментировал ситуацию Колян.

Люк, ведущий в трюм, открылся. Наверху возвышался человек в военной форме. Вероятно, он был начальником, так как другие охранники обращались к нему «мистер Джонс». Марину при его появлении передернуло. На ее глазах мистер Джонс собственноручно добил ножом двоих раненых пиратов. Так что выражение «руки по локоть в крови» относилось к нему буквально.

Он приказал пленникам подняться и выходить по одному. Снова возникла тревога: вдруг это для того, чтобы убивать их всех по очереди? Но опасения снова не подтвердились. Просто переходить с борта корабля на пирс можно было только по узеньким сходням.

На палубе после темноты и духоты трюма яркое солнце заставило зажмуриться, а от свежего воздуха закружилась голова. Когда глаза привыкли к свету, Марина огляделась. Корабль стоял возле небольшой пристани. Самое интересное ждало их на берегу. Там возвышался огромный особняк, почти дворец. Охранники повели их именно туда. Правда, не к главному входу, а к боковому крылу.

За неприметной дверью – такая могла вести в кухню или подсобку – открылся длинный коридор. В него выходило множество дверей.

Толян и Колян понимающе переглянулись, ощутив запах кожи, начищенных ботинок и оружейного масла. Сомнений не было – их привели в казарму. Она показалась комфортабельной. Через одну из приоткрытых дверей видно было, что в каждой комнате помещалось всего по нескольку человек. Скорее не казарма, а общежитие. Самих солдат видно не было, только охранники в коридоре.

Коридор заканчивался лестницей, которая вела куда-то вниз, вероятно в подвал. Пленных повели туда. Мистер Джонс лично пересчитывал их по головам. Когда с ним поравнялись Карина и Марина, он знаком велел обеим отойти в сторону. А когда наступил черед Хрякина, он и его завернул. Спиря дернулся было за хозяином, но мистер Джонс пинком отправил его в общую очередь, к остальным. Охранники погнали их вниз по лестнице в подвал.

По знаку Джонса Хрякина и девушек затолкали в свободную комнату. Щелкнул в замке ключ, шаги в коридоре затихли. Окно комнаты было закрыто прочной решеткой – не для того, чтобы не дать кому-то бежать из комнаты, а для того, чтобы помешать проникнуть в комнату снаружи.

Марина и Карина принялись лихорадочно искать какой-нибудь инструмент, чем можно было бы отжать решетку, но безуспешно. Койки были привинчены к полу, на полках шкафа обнаружилась разве что пыль. Хрякин без сил упал на одну из коек и тяжело засопел.

Карина вздохнула:

– Ну что, подруга, докатились мы с тобой? Как думаешь, что с нами сделают?

Марина пожала плечами:

– Как всегда: нас, баб, расстреляют, мужиков изнасилуют.

Карина встрепенулась:

– Постой, а почему не наоборот? Мужиков разве насилуют?

– Насилуют, еще как насилуют, – еле слышно заверил ее Хрякин и вздохнул.

В комнате воцарилась напряженная тишина.

Младший менеджер Джонс осторожно постучал в дверь начальника. В ответ послышался недовольный бас Глока:

– Входи, кого еще там нелегкая несет?

– Это я, – Джонс толкнул дверь и вошел. – Приказание выполнено, пленные переведены в подвал. Сами ими займетесь?

– Не до них пока, – угрюмо бросил Глок. – Они сейчас не главное, есть дела поважнее.

Он в раздражении принялся ходить по кабинету из угла в угол. Джонс хорошо чувствовал настроение своего командира и знал, что в такие минуты лучше ему под руку не попадаться. Внезапно Глок остановился и немигающим взглядом уставился на младшего менеджера. Тому стало не по себе. Неужели шеф догадался? Его прямо холод по спине продрал.

– Останешься за главного, – неожиданно объявил Глок. – Я отъеду ненадолго. Боюсь, там без меня что-нибудь не так сделают. Как говорится, если хочешь, чтобы получилось хорошо, то сделай сам. Никому доверять нельзя. Если к вечеру я не вернусь, пришлю кого-нибудь из старших менеджеров. Продержишься до вечера?

Джонс с трудом сохранял на лице непроницаемую маску. Он боялся выдать себя взглядом или нервным движением. Но Глок был так занят своими мыслями, что не заметил подозрительного состояния младшего менеджера.

Когда за джипом Глока закрылись ворота особняка, Джонс уселся в кресло шефа и задумался. Он вплотную подошел к рубежу, после которого возврата не будет. Итак, на одной чаше весов обеспеченное существование в частной армии с перспективами служебного роста, а на другой – положение гонимого беглеца, объявленного вне закона. И преследовать его будет не только полиция, но и бывшие соратники. А если подумать? Обеспеченное существование оборачивалось нищенским жалованьем, копеечной долей в добыче и унизительной ролью мальчика для битья. А перспективы – лет через десять из младших менеджеров можно было выслужиться в менеджеры среднего звена – типа лейтенанта или, в лучшем случае, капитана. Это в том случае, если Глок раньше не пристрелит за какую-нибудь провинность.

К тому же авантюра, которую затеяли Глок и его покровители, могла обернуться куда большими неприятностями, чем та, что он задумал. В конце концов, кто такой Глок? Кондотьер, конкистадор, наемник. Джонс достаточно знал историю, чтобы усвоить – такие всегда плохо кончают. А что главное при авиакатастрофе? Успеть вовремя соскочить.

А теперь второй вариант. Джонс понятия не имел, какую именно должность занимал Хрякин. Слышал только, что тот какой-то большой русский чиновник. А все русские, особенно чиновники, – миллионеры. Ну не все. Некоторые из них миллиардеры. И Джонс легко мог разыграть для него роль освободителя. А если он вдруг упрется, можно открыть карты и разъяснить, что за свою драгоценную жизнь он должен заплатить ему, Джонсу, круглую сумму, иначе… Но Джонс не любил думать о плохом. Во всяком случае, это был шанс разбогатеть, и шанс реальный.

Из оставленных Глоком в его распоряжение бойцов Джонс мог рассчитывать на пятерых. Он сам привел их на фирму, они ему полностью доверяли и не задавали лишних вопросов. От них потом придется избавиться. Нехорошо, конечно, но делать нечего.

Отъезд Глока сильно облегчал выполнение задуманного плана. Можно было позволить себе немного расслабиться перед опасным предприятием. Кто знает, когда в следующий раз доведется побаловать себя роскошью общения с женским полом. А тут под замкóм сразу две фотомодели. Джонс закрыл их отдельно просто так, на всякий случай. И этот случай представился. Грех не воспользоваться.

Но сначала Джонс решил разыскать тех солдат, которым мог доверять.

Поручик внимательно следил за лесной дорогой, по которой они ехали. Построена она была проклятыми белыми колонизаторами, но гордый африканский народ прогнал угнетателей, и теперь никто не мог заставить свободолюбивых аборигенов ее ремонтировать. Поэтому скорость колонны упала до уровня оздоровительной трусцы.

Позади послышалась возня. Раненый пришел в себя. У него было прострелено плечо, и Голицын воспользовался индивидуальным пакетом, чтобы наложить повязку. Поручик заметил, что парень давно пришел в себя, но виду не подает. Теперь, видно, скучно стало. Едва слышно он произнес что-то на непонятном пощелкивающем языке. Злобин язык понимал и что-то односложно прощелкал в ответ.

– Пить просит? – предположил Поручик.

– Есть, – поправил бригадир. – Пошарь под сиденьем, у меня там НЗ.

Голицын сунул руку под свое сиденье и нащупал несколько банок консервов. Достал одну.

– Тушенка, – сказал он. – Свиная. Он ее будет?

– Как ураган сметет, – заверил бригадир. – А чем же его угощать – икрой или шпротами?

Поручик извлек из ножен свой верный «катран», легко, как бумажную, вскрыл крышку и протянул банку раненому.

– Извини, приятель, столовых приборов не предусмотрено, а нож я тебе не дам, – любезно сообщил он.

– Я – Опунда, – представившись, раненый на редкость проворно ухватил банку и принялся жадно есть руками.

– Живучие эти негритята, – оценил Злобин. – И аппетита не теряют ни при каких обстоятельствах.

Дорога как будто стала лучше, головной джип с солдатами увеличил скорость. Прибавил газу и Злобин. И тут же ударил по тормозам. На сей раз столкновения избежать не удалось. Джип получил чувствительный удар в корму и пролетел вперед пару метров. Солдаты в зеленых беретах повалились друг на друга, как сбитые кегли.

– Что за дерьмо?! – выругался Злобин.

Поручик этого не слышал – он уже был на земле и приготовился стрелять. Но стрелять пока было не в кого. Сзади послышалась грубая шоферская брань. Через секунду на плечо Поручика легла тяжелая рука Кэпа:

– Говорил же этим идиотам – не тормози! Не знаешь, кого они теперь нашли? Очередной труп?

– Сейчас выясним, – Поручик скользнул вперед.

Но оказалось, что причиной остановки был не труп, а трупы. Было их много, слегка объеденных и покрытых стаями мух.

В этом месте дорога делала поворот и выходила на небольшую поляну. Идеальное место для засады. Подтверждая это мнение, посреди поляны чернели остовы двух сгоревших грузовиков и подбитый бронетранспортер. И вся поляна была завалена трупами солдат в черных беретах.

К Поручику приблизился Злобин. От увиденного его едва не вырвало. Бойцы сопровождения под руководством бородатого офицера осматривали место происшествия. Видно было, что и их, несмотря на привычку видеть смерть, сильно покоробило.

Бородатый майор Угьяман сказал что-то, обращаясь к Злобину и Поручику.

– Они из батальона правительственной гвардии, – перевел бригадир. – Их убили люди-крокодилы.

– Почему он так думает? – спросил Голицын.

Офицер вместо ответа показал зуб крокодила на оборванном ремешке. Потом добавил на словах.

– У них отрезаны половые члены, – сообщил переводчик. – В ритуальных целях.

Неожиданно за спиной Поручика послышалась местная речь. Он обернулся. Сзади стоял раненый Опунда.

– Люди-крокодилы не отрезают членов, – перевел его слова Злобин. – Они вырезают печень.

К ним подошел и Марконя.

– Что столпились? Пули ждете? – поинтересовался он. – Отрезать у убитых половые члены – военный обычай, его применяли еще древние египтяне, чтобы подсчитать потери. Так что колдовство тут ни при чем. Обычная бухгалтерская отчетность. Поэтому членов разных серьезных организаций и считают по членам, а не как скотину – по головам. Ну что, дальше поедем или тут заночуем?

Кэп окинул недовольным взглядом собравшихся в кучу водителей. Детский сад какой-то! А если бы их сейчас обстреляли?

– Вот что, мужики, запомните хорошенько одну вещь! – сказал он. – Наверняка впереди нас ждет засада. Что мы везем, я не знаю, но почему-то думаю, что по грузу стрелять не будут. Колеса и движки портить тоже не захотят – не на себе же потом товар вывозить. Значит, бить будут по водителям. Ну и по сопровождающим. Так что при первой опасности в героев не играть, покидать кабину подобно любовнику, застигнутому грозным мужем в супружеской постели. И отползать как можно дальше.

– А если слишком далеко отползешь, как потом одному из джунглей выбираться? – осторожно спросил кто-то из водителей.

– Из джунглей трудно выбраться, – согласился Кэп. – А с того света еще труднее.

Все расселись по машинам и тронулись в путь, осторожно объезжая место бойни.

Дверь комнаты-камеры, где были заперты Карина, Марина и Хрякин, отворилась. На пороге стоял мистер Джонс. За его спиной маячил охранник.

– Как вы себя чувствуете? – участливо обратился Джонс к чиновнику. – Вам уже лучше?.. Очень хорошо. – И обратился к охраннику: – Отведешь его в третий бокс. Это внизу, первая дверь слева. Там человек, который называет себя его секретарем. Потом собери весь личный состав. Всех, за исключением вас пятерых. Пусть отправляются на стрельбище и тренируются. Они тут совсем обленились. Передай мой приказ: через два часа проверю результаты. Кто не уложится в норматив, будем увольнять. Так что пусть стараются. После этого все впятером отправляйтесь на пристань и подготовьте малый десятиместный катер. Погрузите боеприпасы и провизию на четыре дня. Мы пойдем на разведку вверх по реке. Постарайся сделать все за час. – Мистер Джонс окинул серьезным взглядом обеих заложниц и поправился: – Нет, пожалуй, через пару часов.

Хрякин с кряхтением поднялся и вышел в коридор. Джонс многообещающе ухмыльнулся и достал из-за спины пузатую литровую бутылку.

– Бренди, – сказал он. – Я предлагаю немного расслабиться.

Он прошелся по комнате, безуспешно ища глазами какое-нибудь подобие стаканов. Не нашел, сделал большой глоток прямо из бутылки и протянул ее Марине:

– Пей!

Марина взяла бутылку и вопросительно взглянула на подругу. Она боялась, что та ее не поймет. Опасения оказались напрасными. Карина поняла ее без слов.

Брюнетка шагнула к Джонсу и нежно провела рукой по его щеке. Выпитое бренди и непривычное обращение заставили его растаять. Правда, расслабился он всего на секунду, но и этого оказалось достаточно. Марина перехватила бутылку за горло и резко, изо всех сил обрушила ее на голову младшего менеджера. Никогда и никого она не била с такой звериной яростью и ненавистью. Осколки стекла и спиртное брызнули во все стороны. Незадачливый мистер Джонс кулем рухнул на пол комнаты.

Карина наклонилась к упавшему и принялась лихорадочно шарить по его карманам.

– Держи, – она передала Марине связку ключей.

Пистолет младшего менеджера она оставила себе.

В коридоре никого не было. В какую сторону пойти? Направо – на улицу, налево – в подвал.

– Надо забрать Хрякина, – решилась Марина.

Карина не выразила восторга от ее предложения, но и возражать не стала. Они осторожно спустились в подвал. Он также представлял собой коридор с дверями по обе стороны.

– Он сказал – первая дверь налево, – напомнила Карина.

Марина уже подбирала ключ к замку. Наконец, очередной ключ подошел. Замок негромко щелкнул, и дверь открылась. Перед ними на пороге тут же выросли крепыши – Толян и Колян.

– Девчонки, это вы, что ли? Ну ни хрена себе! – осклабился могучий Толян.

– Хорош трепаться! – оборвала его Карина. – Давай на выход!

За телохранителями появился и сам хозяин. Хрякин выглядел бодрым. Он шмыгнул в дверь с проворством мыши. За ним метнулся Спиря. Последним вышел бледный незнакомец, заросший неопрятной бородой. Похоже, он отрастил ее, сидя в этом самом подвале.

– Федор, – представился бородач. – Я из группы экологов. Думал, что уже никогда отсюда не выберусь.

– Идти сможете? – спросила Марина.

– Конечно, я тут каждый день приседания делал, от пола отжимался, бег на месте и все прочее.

Это он говорил на бегу, направляясь к выходу.

– Мы что, уже уходим? – спросила Марина подругу. – А как же остальные?

– Во-первых, мы не успеем всех освободить, а во-вторых, с кучей народа наверняка засветимся. И им безопаснее будет тут сидеть и дожидаться помощи.

И они бросились догонять освобожденных товарищей по несчастью, которые успели уже уйти далеко вперед.

За поляной дорога стала лучше, и колонна автомашин снова увеличила скорость. Раненый спал на заднем сиденье грузовика, Поручик и бригадир вели разговор о жизни и бабах. Когда шедший впереди джип подбросило вверх, а следом раздался и грохот взрыва, Злобин сумел вывернуть в сторону и проскочить между опрокинутой машиной и стволами пальм по обочине дороги.

– Валим! – Голицын выскочил прямо на ходу.

За ним с неожиданной прытью выкатился раненый Опунда, по другую сторону кабины Поручик заметил ноги спрыгнувшего с подножки бригадира. В ту же секунду стекла кабины осыпались от обрушившегося на них свинцового ливня. Малейшая задержка – и все, кто находился в кабине грузовика, были бы изрешечены десятками пуль.

Задние машины тоже тормозили. Два грузовика столкнулись, один занесло, и он под корень срезал толстую пальму. Поручик думал об одном – только бы водители не забыли наставлений Кэпа и успели покинуть кабины до того, как подверглись обстрелу.

Голицын вел прицельный огонь, ориентируясь на огоньки вражеских выстрелов. Каждая его короткая, по два выстрела, очередь находила свою цель. Но стрельба из джунглей не ослабевала. Врагов было слишком много. Они охватили голову колонны и пытались заставить обороняющихся отступить по дороге назад. Видимо, там их ждала вторая засада.

И Кэп это понял. В наушнике рации прохрипел его голос:

– Отходим в лес!

Поручик махнул Злобину и их черному пассажиру:

– Сюда!

Поручик знал правило: если нет специальных распоряжений, надо уходить вправо, поскольку для правши, отстреливаясь из автомата, удобнее вести огонь в левую сторону. Злобин побежал через дорогу, но тут же упал. Опунда бежал за ним. Он подхватил бригадира и потащил в придорожные кусты.

Когда они вдвоем добрались до Поручика, Злобин невесело усмехнулся.

– Это же надо – вторую дырку в заднице сделали…

Опунда принялся что-то объяснять бригадиру. Тот посмотрел на Поручика.

– Он говорит, что знает эти места. Бросьте меня и уходите.

Голицын только покачал головой и кинул Опунде индивидуальный пакет. Тот быстро разорвал на бригадире штаны и с помощью пластыря закрепил на его заду кровоостанавливающий тампон.

– Там дорога, – сообщил Опунда на ломаном английском и указал направление. – Моя знать.

– Брать-тащить, – Поручик указал на Злобина.

Опунда понял и, пошатываясь, подставил здоровое плечо. Опираясь на него, бригадир запрыгал на здоровой ноге в глубину леса.

– Битый небитого везет, – прокомментировал Злобин.

Мерный, уверенный огонь Голицына послужил ориентиром для рассыпавшихся по дороге и лесу соратников. К нему стали собираться остатки зеленых беретов и водители. Последним подошел растерянный и перепуганный бородатый майор Угьяман. За его спиной маячил гориллообразный сержант, которого Кэп вырубил одним ударом. Сейчас гигант выглядел не лучше своего начальника майора.

– Как тебя звать-то, бедолага? – поинтересовался Поручик.

– Май нейм сержант Вапакува! – доложил гориллообразный.

– Вапакува, бери бригадира и тащи туда, куда скажет этот пацан, которого ты съесть хотел. А мы следом пойдем.

– Я сам знаю куда идти, – огрызнулся гигант и, легко забросив Злобина на плечо, затопал в чащу.

Опунда поглядывал на гориллоподобного Вапакуву с нескрываемым страхом.

– Что ты ему сделал? – спросил парня Поручик.

Опунда помедлил с ответом, подбирая английские слова:

– Девушка. Маджи. Вапакува ее любить, она меня. Ее убили. Вапакува говорить – виноват я. За это он меня убить.

– Держись рядом со мной, – посоветовал негру Голицын. – Чем смогу, помогу. Если успею.

Поручик по рации связался с товарищами:

– У меня тут имеются два проводника, они знают дорогу через джунгли.

– Собираемся к Поручику, – приказал командир. – Дай ориентир.

Через пять минут они собрались в полном составе. К счастью, потерь среди спецназовцев не было. И погоня отстала. Впрочем, ненадолго – тут сомнений не было. Скоро нападавшие возьмут след и тогда уже не отстанут.

– Кому-то надо увести преследование, – сказал Кэп.

Поручик проверил наличие патронов в рожке магазина.

– Я пойду. И негритенка возьму в качестве проводника. А то его этот Горилл Гориллыч завалит на почве личной неприязни.

– Одного тебя мало. Надо произвести впечатление небольшого отряда.

– Какие проблемы? Один справлюсь. Возьму два автомата. Подумаешь, забота – шороху навести!

Неожиданно рядом с Поручиком встал Фалалеев.

– Я с ним пойду. Вдвоем мы шум поднимем на целый взвод.

Кэп пришел в ужас:

– А если с тобой что случится? Мне самому стреляться или ждать, когда твой дядька прикажет кастрировать?

Но тут Фалалеева поддержал Поручик:

– Кэп, а кто, если не он? Дед с Марконей легкотрудники, ты на руководящей работе, Малыш соплив ишшо. Так что, кроме меня и Инструктора, больше идти некому. Не беспокойся, он нормальный пацан, резкий и грамотный. За него бояться не надо, это его надо бояться. Я видел, как он акул валил. К тому же я лично за ним пригляжу.

На лице Кэпа отразилась нелегкая внутренняя борьба с самим собой. Наконец он решился.

– Хорошо, идите. А как вы потом нас найдете?

Поручик наморщил лоб:

– А что искать? Вы ведь будете возвращаться в столицу? Пойдете с ранеными обходным путем. А мы напрямик рванем. Так что, может быть, доберемся раньше вас. Встретимся в шоферской общаге. Ладно, нам пора. Кажется, они приближаются.

Поручик и Фалалеев набили разгрузочные жилеты полными магазинами – стрелять предстояло много.

Голицын поморщился:

– Не люблю «калашник». Ладно, пошли. Мы им устроим прогулку по лесу, потаскаем от души, не по-детски.

Кэп покачал головой, но сказал только:

– Ладно, валяйте. Удачи вам.

Пригнувшись, Поручик и Фалалеев двинулись навстречу преследователям. Опунда осторожно последовал за ними в отдалении. Голицын оглянулся. Товарищи, с сержантом Вапакувой в голове колонны, почти скрылись в глубине леса. Кэп замыкал цепочку. Перед тем как скрыться в чаще, он оглянулся и махнул Поручику рукой.

Голицын, как старший в их маленькой группе, жестом указал Фалалееву направление движения. Опунда должен был идти с ним.

– Патронов не жалей, стреляй во все, что движется, – напутствовал он напарника. – Наших тут больше нет и быть не может. Я вас найду.

Сам он перехватил автомат поудобнее и исчез в негустой поросли. Он снова окунулся в стихию боя. В нем включился механизм, превращавший его из мыслящего и чувствующего человека в действующий автомат, этакое механическое приспособление по умерщвлению себе подобных.

До него донеслись голоса – это перекликались преследователи. Поручик легкой рысью устремился им навстречу. При этом он заходил с фланга, чтобы не перекрывать линию стрельбы Фалалееву.

Для врагов появление Поручика стало полной неожиданностью. Было их человек десять – усиленное отделение. Они шли цепью. Голицын с легкой трусцы перешел на галоп и обрушился на центр цепи. Его резкий рывок ошеломил противника. Два двойных выстрела – и двое в центре упали. Остальные растерялись, и Поручик на бегу уложил еще двоих слева. Он как раз поравнялся с линией цепи. Тут он внезапно упал. В этот момент преследователи нажали наконец на спусковые крючки своих автоматов, но стреляли они друг в друга. Пока сообразили, что к чему, и прекратили стрельбу, уложили еще своих двоих и одного ранили.

Поручик, не теряя времени, кувырком ушел в сторону и из положения лежа почти в упор расстрелял ближайшего из цепи. Двое оставшихся, вместо того чтобы вести огонь, бросились бежать. Раненый соратник поспешил за ними. Голицын одиночными выстрелами свалил всех троих. Гуманность в джунглях неуместна.

Справа и слева, в сотне метров от спецназовца, двигались такие же цепи преследователей. Об их общей численности можно было только догадываться. Поручик сменил магазин автомата и бегом бросился влево. Для атаки такое направление более предпочтительно.

Он налетел на противника как призрак смерти. Каждый его выстрел стоил жизни кому-то из вражеских бойцов. Краем уха он услышал перестрелку за спиной. Значит, Фалалеев тоже принял бой. Мысленно он пожелал новичку удачи.

Поручик двигался резкими рывками и зигзагами. В него стреляли, но без всякого толка. Спецназовец истреблял преследователей как волк баранов. И они не выдержали – в ужасе, с испуганными воплями бросились туда, откуда пришли. Бегство стоило жизни еще троим или четверым.

Расправившись с центром и правым флангом противника, Голицын развернулся и бегом бросился назад, на помощь Фалалееву, но тот и сам неплохо справлялся с поставленной задачей. Ему удалось ополовинить число врагов на левом фланге; остальные залегли и принялись отстреливаться. Но если им удалось худо-бедно укрыться от Фалалеева, то для зашедшего к ним в тыл Поручика они открылись как на ладони.

Поручик не одобрял избиения младенцев, но и трудностей себе создавать не собирался. Несколько выстрелов – и с ними было покончено.

– Эй, рус! – крикнул Поручик Фалалееву, подняв автомат повыше. – Не стреляй, я друг индейцев!

– Не стреляю, патроны кончились, – сообщил Фалалеев.

Поручик подошел к товарищу:

– Ты цел, не ранен?

– Даже не вспотел, – признался тот и спросил: – Слушай, мы вроде должны были уводить их за собой. А мы что, всех убили?

Голицын усмехнулся:

– Ага, щасс! Размечтался. Это был только передовой отряд. Разведка боем. Сейчас следом главные силы пойдут. Чтобы вырезать батальон правительственной гвардии, пусть даже и из засады, нужна, по крайней мере, рота. Возможно, их больше. Так что вспотеть нам с тобой сегодня придется. Вот, держи, – он протянул товарищу два сдвоенных магазина. – Теперь патроны расходуй экономно. Полдела сделано. Мы их к себе крепко привязали их же собственной кровью. Теперь они с нашего следа никуда не денутся. Надо только время от времени этот след освежать.

Тут подал голос Опунда:

– Автомат. Опунда тоже стрелять.

Поручик секунду подумал, потом сбросил с плеча ремень автомата и протянул ему оружие:

– А ты умеешь?

– Опунда уметь, – заверил тот.

Фалалееву закрались в голову сомнения.

– А этот умелец нам в спину не выстрелит?

– С какой стати? – удивился Поручик.

– А разве те, кто устроил засаду, уничтожили батальон гвардейцев и сейчас нас преследуют, не люди-крокодилы? – теперь настал черед удивляться Фалалееву.

Поручик рассмеялся:

– Ты что, старичок? До сих пор не врубился, что нас разводят как пенсионеров перед выборами? Сначала грузили версией про пиратов, теперь вот людей-крокодилов подсовывают. А это акулы, хищные и жадные. Так что этот парень с нами до конца. Но ты за ним все-таки приглядывай, чтобы не увлекался.

Поручик распределил оставшиеся боеприпасы между соратниками.

– А ты как же? – не понял Фалалеев.

Поручик махнул рукой:

– А противник на что? У них оружия, как в магазине. Мне же легче, с собой таскать не надо.

Фалалеев озадаченно заскреб пятерней ежик волос на затылке.

– Ну ты даешь. Не видел бы собственными глазами, не поверил бы. Я с разными спецназовцами общался, но ты – вне конкуренции.

Голицын скромно опустил глаза:

– Понимаешь, боевой пловец – это высшая категория спецназа. Драка на глубине в сотню метров – это тебе не в спортзале «норматив номер три с загибом руки за спину» отрабатывать. И даже не уличная драка. Не хочу хвастаться, но я могу голыми руками человека буквально по косточкам разобрать. Но мне это не нравится.

– Ты и стреляешь отлично.

– А тебя когда-нибудь атаковал под водой боевой обученный дельфин? Да еще не один. Ведь он под водой – у себя дома. Это его стихия. В общем, тут надо стрелять не быстро, и не очень быстро, а очень-очень быстро. И хотя бы иногда попадать.

Фалалеев задумался.

– Знаешь, я как-то читал у писателя-охотника Ширинского-Шихматова про нападающего медведя. Это насчет того, чтобы стрелять ему в голову: «Попробуйте попасть в бильярдный шар, с силой брошенный вам под ноги».

– Точно сказано! – радостно подтвердил Поручик. – Фамилия, конечно, прикольная – Ширинкин-Шахматный. Но видно, что толковый был мужик.

Он вдруг нахмурился. Фалалеев встревожился:

– Что с тобой?

Поручик хмыкнул:

– Ничего, просто представил, если этот сильно брошенный бильярдный шар в колено попадет или в промежность… Мало не покажется. Ладно, давайте займемся передислокацией провианта из банки в желудок. Все меньше тащить придется.

И он полез в рюкзак за тушенкой. Товарищи с энтузиазмом присоединились к нему.