Книга: Умные сволочи
Назад: Глава тринадцатая
Дальше: Глава пятнадцатая

Глава четырнадцатая
Косарев

1
На этот раз мне не пришлось пользоваться отмычкой. На этот раз я вошел в квартиру без особого труда. Хотя, конечно, не сразу.
Вначале я, как положено нормальному законопослушному гражданину, несколько минут давил на кнопку звонка. Как это уже стало входить в традицию — безуспешно. На мой зов никто не собирался не то что широко распахнуть дверь с призывом войти, но и просто откликнуться. Меня здесь явно не ждали.
На этот раз я не собирался уходить с намерением повстречаться с хозяином попозже, потому что с некоторых пор многое изменилось. Например, я узнал, что этот умник побывал у Алины. И я был в курсе, что погибла женщина-диспетчер. Слишком много смертей, чтобы пускать все на самотек.
Итак, на звонок мне никто не ответил. Однако когда я взялся за ручку двери, то, к своему удивлению, обнаружил, что дверь не заперта. Это обстоятельство не очень меня порадовало. Обычно дверь запирают. Не в стране, чай, под названием Утопия мы живем.
Я осторожно открыл дверь пошире и так же осторожно заглянул в образовавшуюся щель. Оружия у меня по-прежнему не было, и пришлось лишь посожалеть по этому поводу. Тяжко нынче гулять без пистолета.
Я вошел в прихожую, осторожно, без скрипа прикрыл за собой дверь и прислушался. Я не уловил ни малейшего шороха.
Почему-то подавать голос мне не хотелось. Я будто гипнотизировал царившую в квартире тишину. А тишина — меня. И в какой-то момент я почувствовал, что она может одержать победу.
Побежденным я не желал быть, а потому прекратил стоять на месте и шагами нарушил тишину.
В первой же комнате я его и увидел.
Виктор неподвижно сидел в кресле, уткнувшись головой в стол, по поверхности которого расплылась лужа крови. Почему-то я сразу решил, что это и есть хозяин квартиры.
Кровь еще сочилась из раны, и я понял, что убили бедолагу совсем недавно. Это вселило в меня тревогу, и я резко оглянулся. Позади меня никто не стоял, не было по-прежнему слышно ни звука. Однако тревога не уходила и появилось желание поскорее покинуть эту квартиру.
Я вытащил из кармана носовой платок и, держа его в руке, стал открывать ящики стола. Не хотелось уходить ни с чем. В одном из них я обнаружил фотографию. На ней были трое. Борис, Геннадий и тот, кто сидел сейчас у стола. Физиономии первого и второго были обведены кружками с перекрещенными линиями — как мишень. На третьем лице мишени не было. Можно было предположить, что хозяин последнего и сделал мишенями лица своих друзей. И именно он их и убил. А сам… Кто ж с тобой-то так обошелся? Ведь не сам ты себя порешил. Пожалуй, можно было говорить о существовании еще одной фигуры. О существовании Четвертого, а может, даже не одного.
Фотографию я машинально сунул в карман пиджака.
В ящиках стола ничего примечательного больше не нашлось. А вот на столе лежала стопка бумаг, частично испачканная кровью. Я глянул на первые листки и понял, что бумаги касаются деятельности тройки бизнесменов. По всей видимости, именно Виктор подчистил офис.
Что-то мне подсказывало: тот, кто убил Виктора, вряд ли оставил тут проливающие на него свет бумаги. Унес он их. Но тут уж ничего не поделаешь. Нужно довольствоваться тем, что есть.
Я скрутил бумаги в трубку, обернул их носовым платком и после этого двинулся на выход. Да, я опоздал. И более того. Задерживаться здесь не хотелось. Я не знал теперь, кого мне искать. У меня даже не было предположений.
Следовало все обдумать в спокойной обстановке. И, черт побери, каким-то образом найти какие-то зацепки.
Я возвращался к себе домой. Хотя по тому, что там меня должна была ждать Алина, вряд ли можно было говорить о спокойной обстановке.
2
Представшая предо мной Алина — в передничке и косынке (интересно, где она ее нашла в моей квартире) — была еще более привлекательна. Она выглядела, как хозяйка, ожидающая возвращения супруга с работы. И я впервые подумал, что в общем-то не так и плохо, когда тебя дома встречают. И когда тебя встречает вот такая женщина.
— Ну ты это… — я даже слов не нашел, когда увидел свою холостяцкую берлогу и царивший там порядок.
А когда я зашел на кухню, то совсем ошалел. Чистота, в кастрюльках булькает что-то аппетитное. Идил-л-ия…
— Н-да, — поник я и даже засмущался. — Ты, вижу, тут попритерлась. То есть я хочу сказать…
— Не болтай, — остановила она мои потуги. — Я лишь слегка навела порядок. Ты же мне помогаешь. Так что и я тебе помогла немножко.
— А что? — восхищенно кивнул я. — Хороший бартер. Раньше мне не приходилось прибегать к такому обмену. Надо будет взять на заметку.
— Возьми. Рацпредложение еще не запатентовано, так что можешь попользоваться.
Я вернулся в прихожую, разулся и посмотрел на Алину, которая следовала за мной по пятам.
— У тебя все в порядке? — наконец спросил я.
— У меня все в порядке. Но кое-что я хочу тебе сказать.
— Это может подождать? Очень хочется есть, — не выдержал я. — Здесь так вкусно пахнет, что у меня в желудке урчит и думать ни о чем другом не могу.
— То, что я хочу сказать, — подождет, — Алина была довольна. — По крайней мере за время, пока ты будешь есть, ничего не изменится.
Я зашел в ванную, быстро ополоснулся и отправился в комнату, где и расположился с бумагами из квартиры Виктора.
Я услышал звуки, доносившиеся из кухни, и довольно хмыкнул.
В бумагах содержались лишь цифры. Хотя кое-где имелись пояснения в виде сокращенных слов. И цифр, и этих пояснений было достаточно, чтобы понять, чем занималась славная троица, недавно почившая в бозе.
Поднапрягши мозги, можно было разобраться в этом. Но и только. Никаких имен, адресов… И уж тем более из них невозможно было понять — кто и зачем убил Виктора. А вот Бориса и Геннадия…
Я отложил бумаги в сторону. Четвертый оставался инкогнито. И я еще более утвердился в мысли, что основные бумаги этот Четвертый унес.
Что и кого теперь искать?
А затем я вспомнил одну деталь. Я вспомнил дом Бориса. И вспомнил то, на что сразу не обратил внимания. Но теперь это всплыло у меня в мозгу и заполнило одну из ячеек моих размышлений. Борис сидел в кресле, и его голова была опущена на журнальный столик. Но на этом столике не было крови. Хотя, по идее, должна была быть. Зато кровь имелась на сиденье кресла. Значит, кто-то приходил позже, после того, как был убит Борис, и сдвинул его тело. Может быть, нечаянно. Этим кем-то был наверняка Четвертый. И если бы я вовремя на этом заострил внимание… То что? Я не знал…
— Игорь, — тихо позвали меня с кухни.
Я поспешил на зов.
С полным желудком и думать как-то веселей. Если только на сон не потянет. Однако с этой напастью я умел бороться.
3
— Тебе понравилось? — спросила она, когда я отодвинул от себя тарелку и сытно потянулся.
— Не то слово. Я никогда еще так не наедался. И мне никогда вот так не готовили дома.
— Женись, — посоветовала она; и когда увидела, как я стрельнул в нее глазами, тут же потупилась: — Не смотри на меня так. Свое супружество я уже проехала.
Я помнил о ее муже. Я помнил, что он погиб у нее на глазах. Но я знал и другое.
— Ты еще не старуха. У тебя вся жизнь впереди.
— С некоторых пор я перестала думать о том, что у меня все впереди. Я живу настоящим. И еще прошлым. Не более.
— У тебя есть сын. И тебе так или иначе придется думать о будущем.
— Давай-ка лучше о другом.
— Давай о другом, — не стал спорить я. — Давай о твоем брате.
— Ты что-то узнал?
— Подожди, — я встал со стула, вышел в коридор, вытащил из кармана пиджака фотографию, которую прихватил из квартиры Виктора, потом, зайдя в комнату, взял стопку бумаг.
— Ты видела этот снимок? — спросил я, вернувшись.
Алина посмотрела на фотографию и покачала головой.
— Ты не видела. Но этих людей знаешь. Во всяком случае, двоих. Я прав?
— Брата своего я, конечно, знаю, — она прищурилась, еще раз взглянула на снимок и ткнула в того, чье лицо не было отмечено кружком и перекрещенными линиями. — А это Виктор.
Я удовлетворенно кивнул:
— Третий — это Борис. На снимке все три друга. Хотя если считать их взаимоотношения дружбой, то следует пересмотреть все моральные ценности.
— Согласна. И что дальше?
— Виктор мертв. Его труп я обнаружил в его же квартире. И оттуда взял вот эти бумаги.
— Мертв, — как-то поникла Алина. — Он ведь говорил, что не все еще закончилось. Что еще существует опасность и для него, и для меня.
— Тут он малость привирал. Хотя наверняка и чувствовал, что что-то происходит. Но больше, я думаю, он запугивал тебя, чтобы вытянуть нужную ему информацию.
— Не понимаю, — она вопросительно посмотрела на меня.
— Вот из этих бумаг явствует, — ткнул я пальцем в стопку листков, которые положил перед собой на стол, — что твой брат и его компаньоны занимались машинами. Здесь есть марки автомобилей, проставлены суммы. Но…
Я поднял указательный палец, как бы приглашая Алину прислушаться к дальнейшему, хотя она и так слушала внимательно.
— Но имеется пара листков с интересными символами. Суммы там стоят побольше. И сокращения…
Я замолчал. Алина не выдержала:
— Ну что ты тянешь?!
— Короче, эти трое ребят вместе с перегоном машин занимались и перевозкой оружия. Вот… «Бер». Скорее всего, значит «беретта». «З. — З.» Это, наверное, «ЗИГ-зауэр». «Инг» — пистолет-пулемет «ингрэм». Ну и еще кое-что… Листки эти, по-видимому, хранили отдельно, чтобы в любой момент, если возникнут вопросы, свериться с данными. Виктор их не успел уничтожить. Был убит. А тот, кто его убил… Для него эти сведения были не важны. А вот что важно? Это уже другой вопрос. И очень даже интересный.
— Никогда бы не подумала, что мой брат… — она не договорила, сжала кулаки, а затем подвинула стопку бумаг к себе.
— Именно потому, что ты не могла подумать, Геннадий тебе о своем бизнесе и не говорил.
— Это кровь? — она словно не услышала моих последних слов и ткнула пальцем в верхний лист.
— Это кровь, — подтвердил я. — Как видишь, суммы мелькают неплохие. Компаньоны пригоняли машины под заказ, а вместе с этим заказом выполняли другой. Они привозили оружие. По частям. В одной машине, спрятанная в тайнике, одна часть, в другой — другая. Затем на месте оружие собиралось и отдавалось заказчику. А ожидающие машины даже не подозревали, что на их тачках провозили.
— Заказчиками машин и заказчиками оружия были разные люди?
— Думаю — да. Хотя не исключаю: попадались и те, кому нужно было и то и другое.
Я вспомнил, как женщина-диспетчер говорила о звонках: «Так. Насчет машин». Вот это «так». Были иные звонки. Конечно, об оружии открыто не говорили. Внешне сообщения были ничего не значащими. Для этой женщины. Но сообщения были хорошо понятны Геннадию и его друзьям. А кое-кого она прямо соединяла с Геннадием. Женщина не понимала, с каким играла огнем.
Алина не стала просматривать бумаги, а с каким-то омерзением отодвинула их от себя.
— Как видишь, тут нет ни имен, ни адресов. Эти сведения доверять бумаге не стали. Только цифры и кое-какие сокращенные обозначения, связанные с товаром. Это наверняка на случай, если возникли бы вопросы насчет финансов. Чтобы можно было проверить суммы. Остальное проверять им не нужно было. Так что говорить о заказчиках мы можем лишь чисто гипотетически. Кто они… Они были — и все. И еще… Последние цифры. Там перегоняли пять машин. И провозили одну установку. Просто указано — «Уст». Но сумма возле этой «Уст» весьма приличная — сто пятьдесят тысяч. Установку провозили на пяти машинах по частям. Хороший двойной заказ.
— Хорошие деньги, — уточнила Алина.
— Вот-вот. А теперь посмотри на фотографию. Двое с мишенями на лицах. И один — Виктор — без.
— Намекаешь, что Виктор убрал своих компаньонов, чтобы присвоить их долю?
— А ты как думаешь?
— Может, это заказчик решил и получить товар, и оставить при себе деньги?
— Тогда заказчик не оставил бы вот этих бумаг. Убив Виктора, он бы забрал их. Уж это точно. — Я прижал ладонью стопку листков из квартиры Виктора и убежденно произнес: — Нет. Именно Виктор убил твоего брата и Бориса. Мои прошлые объяснения насчет этого верны.
— Я помню, что ты говорил касательно Виктора, — кивнула она.
— Виктор заявился к тебе, уже зная, что Геннадий мертв. Хотя так быстро до него информация не могла дойти. И он знал, что в сумке твоего брата ничего нет. Ничего, что ему нужно. Потому что он уже заглянул в эту сумку.
— И все из-за денег? — тяжело вздохнула Алина.
— Из-за них, — я повертел в руке фотографию. — Последний заказ был неплохой. И Виктор решил прибрать все «бабки» к своим рукам. От последнего заказа и… У Геннадия и Бориса наверняка еще оставались деньги от прошлых сделок. Скажи, твой брат ведь не особо шиковал?
— Он жил довольно скромно. Мне так казалось. Кроме однокомнатной квартиры и машины, больше ничего стоящего, — подтвердила она.
— Вот Виктор и посчитал, что, собрав все «бабки» в одни руки, можно завязать с бизнесом и… Ну, скажем, вести более-менее спокойный образ жизни.
— И у него почти получилось, — неуверенно произнесла Алина.
— Ни черта у него не получилось. По крайней мере, в отношении Геннадия. С Борисом… Вполне возможно, Виктор и экспроприировал у него деньги после того, как убил. Но с Геннадием… Его долю он не заполучил. Поэтому-то он и приходил к тебе и пытался выяснить, не знаешь ли ты чего.
— Он искал деньги Геннадия? — поняла она.
— Думаю, он знал, что у Геннадия они вряд ли будут с собой. Но он считал, что Геннадий должен был тебе о них сказать. Или что-то привезти из поездки, что указывало бы, где они находятся.
— Но мне Геннадий ничего не говорил. И ничего не оставлял.
— Однако Виктор был уверен, что такого быть не может.
— Значит, Виктор не знал, где Геннадий прячет деньги?
Я погладил подбородок и заговорщицки подмигнул Алине, дескать, кумекай, подружка:
— Вспомни, что тебе говорил Виктор. Он считал, что Геннадий должен был полететь в одно известное место.
— А Геннадий почему-то туда не полетел, — продолжила она.
— Вот-вот. Вполне возможно, Виктор думал, что Геннадий улетел, чтобы оставить «бабки» в надежном месте. И об этом месте Виктор знал. Так что не волновался. А заволновался, когда выяснил, что Геннадий изменил свои планы и отбыл в неизвестном направлении.
— Значит, Геннадий уже подозревал в чем-то Виктора и потому, не говоря ему ни слова, изменил маршрут? — озвучила свою версию Алина.
— Вряд ли Геннадий в чем-то подозревал Виктора. Иначе они с Борисом сумели бы как-то противостоять ему. Нет… Геннадий изменил маршрут по другой причине. По какой-то иной, заставившей его не говорить об этом даже компаньонам.
— И по какой?
— Не знаю. Но по приезде назад, я думаю, он позвонил Виктору. По всей видимости, считал, что угроза есть только ему. Но вернувшись, решил обратиться к друзьям. Геннадий позвонил. Именно поэтому Виктор знал, что он отправился к тебе на дачу. И не стал откладывать на потом свой замысел до встречи с Геннадием, а отправился вслед за ним.
— Он убил Геннадия. Но ничего не нашел.
— Да. К этому времени он уже расправился с Борисом. И подложить тебе пистолет ему показалось удачной мыслью. А затем…
— Затем его прихлопнули, — подвела черту Алина.
— Затем, — поправил я, — в какой-то момент он почувствовал присутствие неизвестного ему лица. На сцене появилась некая фигура, которая, в конечном счете, отправила на тот свет самого Виктора.
— Поэтому Виктор мне и говорил о какой-то угрозе. О которой сам не знал толком.
— Он испугался. Он вдруг понял, что действия Геннадия, связанные с поездкой, вызваны чем-то важным.
«А затем из окна выпала женщина-диспетчер. По всей видимости, о каком-то звонке она не должна была вспомнить ни при каких обстоятельствах», — это я уже подумал.
— Значит, Виктор так ничего и не понял?
— Думаю, что нет. Потому что новое лицо не было связано ни с заказами на машины, ни с оружием. Иначе все эти бумаги Четвертый, убив Виктора, забрал бы с собой.
— И кто это может быть?
— Не знаю. Но, возможно, это знал Геннадий. Он говорил тебе о каких-то нюансах. Правда, так и не успел сказать, о чем конкретно шла речь. Он изменил маршрут своей поездки — на то у него, конечно, были причины.
— И что нам теперь делать?
— Если бы найти того, кто убил Виктора…
— И как его найти?
— Не знаю, — честно признался я. — Никаких зацепок нет. Полный ноль.
На моей кухоньке повисла тишина. Вряд ли Алина была удовлетворена тем, что я ей открыл. И спокойствия в ее душу мой рассказ не внес. Если существует Четвертый — то кто он? И каковы его цели? Хотя слово «если» тут явно неуместно. Виктор-то убит без всяких «если».
Что чувствовал я? По большому счету — ничего. Я рассказал Алине все, и было такое ощущение, что я освободился от тяжкого груза.
— Я, пожалуй, сварю кофе, — прервала затянувшуюся паузу Алина.
Ей подходили эти передничек и косынка. И ей подходила кофеварка. Ей подходило на моей кухне все. Ей подходила вообще вся моя квартира.
Аромат кофе внес некоторое успокоение в мою душу.
— Я тут кое-что вспомнила, — разливая кофе по чашкам, сказала Алина. — Ты меня спрашивал, после чего Геннадий убежал от соседей домой. Так вот. Тишков, ну, мой сосед, он говорил о ценностях. О том, что их нельзя оставлять без присмотра ни на секунду. И что-то еще о благодушии. Я точно не помню.
— А ценности точно были?
— Да. Вне всякого сомнения.
Она поставила чашки на стол и уселась на прежнее место.
— А конкретно о каких ценностях шла речь?
Она призадумалась:
— Не знаю. Ничего не приходит на память.
— Нельзя оставлять, — я сделал глоток, зажмурился от удовольствия. — Хорошо… Допустим, Геннадий посчитал после этих слов, что его ценные вещи как раз остались без присмотра. И поторопился исправить ситуацию.
— Он испугался. И побежал в дом, чтобы спрятать то, что привез? — Алина не притрагивалась к чашке с кофе.
— Вполне возможно.
— Но полиция обыскала дом и ничего не нашла. И Виктор… Он ведь тоже, получается, остался ни с чем.
— Совершенно верно, — кивнул я.
— И что это значит?
— Это значит, Геннадий припрятал что-то очень хорошо. Так, чтобы никто не нашел. Только и всего. Хотя нет. Геннадий хотел тебе что-то сказать. Думаю, если он и припрятал что-то, то только так, чтобы ты нашла. Только ты и никто другой. Подумай. Ты должна знать о таком месте.
— Задачка! — наморщила лоб Алина и неожиданно со злостью бросила: — Ничего я не знаю.
Я благодушно улыбнулся.
Некоторое время мы молча пили кофе.
Когда чашки опустели, Алина вновь заговорила:
— Теперь я хочу кое-что тебе сказать.
Я вспомнил, как она встретила меня, когда я вошел в квартиру. Она еще тогда хотела меня чем-то удивить. И понял, что следует подготовиться к очередному сюрпризу. Мало их мне, оказывается, сыпалось в последнее время на голову.
К тому, что я услышал от Алины, подготовиться было не так просто.
4
— Когда тебя не было, я позвонила управляющему своей фирмы, — кивнула на телефон Алина. — После того, что ты мне рассказал… возле прокуратуры, мне показалось, что сделать это самое время.
— Позвонить, что ли? — уточнил я.
— Не просто позвонить, — поправила меня Алина. — А поинтересоваться, все ли в порядке. Я уже больше недели в отпуске, и за это время…
Она запнулась. И я ее поторопил:
— И за это время оказалось, что кое-что у вас изменилось.
— На фирме все по-прежнему. А вокруг нее… Вот здесь не все в порядке.
— Кто-то наезжает? — предположил я.
— Не в обычном понимании.
— А какое еще есть понимание? — хмыкнул я. Наезд — он и в Африке наезд, хотя, конечно, аборигены были бы премного удивлены.
— Есть несколько фирм, которые конкурируют с нами. Есть такие, которые занимаются тем же, что и мы. Есть, которые занимаются лишь частью того, что входит в нашу область деятельности. И вот кто-то решил убрать нас с рынка.
— В прямом смысле?
— Исключительно в прямом. Пять дней назад управляющему позвонили и сообщили: через неделю не закроетесь и не прекратите деятельность — сровняем с землей.
— Удалось выяснить, кто звонил или, на худой конец, — откуда?
— Ни того, ни другого.
— А подозрения есть?
— На кого-то конкретно — нет. Главное — после этого звонка ничего не последовало… Наша служба безопасности постаралась собрать как можно больше информации. Но результат — ноль.
— Может, кто-то пошутил?
— А если нет? Ведь хотят не просто убрать какого-то человека. Хотят смести целую фирму. А там много чего…
«Например, около двухсот тысяч в сейфе управляющего», — промелькнуло у меня в голове.
Алина продолжала:
— Документация, контракты… Целый компьютерный центр с информацией, без которой… без которой нас точно уж нет.
— Что сделал управляющий?
— Он усилил охрану. Хотя по прошествии этих пяти дней готов уже считать звонок чьей-то злой шуткой. Он уверен, что уничтожить целую фирму — полнейшая чушь. Это невозможно. Особенно при такой оснащенности охранными средствами и таком количестве людей. Однако служба безопасности переведена на усиленный режим.
— Ты, конечно, подлила масла в огонь, — предположил я.
— Я рассказала ему о двух фирмах. С хорошей охраной, как на оборонном объекте. И тем не менее взлетевших на воздух.
— Это его проняло?
— Я бы не сказала.
— Тогда ты рассказала о соседях по даче.
— Я сказала, что на соседнем дачном участке поселились странные люди. И я также сказала, что с ними разберусь сама. Я еще не знаю, что у этих Тишковых на уме. Точно не знаю, — задумчиво протянула Алина и тут же твердо продолжила: — Но я узнаю. Я сама должна узнать.
— И что твой управляющий?
— Во-первых, он меня успокоил, сказав, что фирма надежно охраняется, — загнула палец Алина. — А затем… А затем я рассказала о твоем заме. Вернее, о нашем бывшем заме, с которым познакомился ты. И о том, что этот зам готов пройти спокойно мимо охранников на территорию фирмы и попасть в головной офис.
— Представляю, какой ты получила ответ, — хмуро проговорил я.
— Вряд ли, — возразила она. — И притом… Я ведь работаю сейчас замом. И пусть не долго, но все равно достаточно для того, чтобы поддержать своего шефа. В том, что это маловероятно.
— То есть, — уточнил я, — твой шеф сказал, что это маловероятно.
— Нет. Это говорю я. А шеф сказал, что это полная фигня. Что такого не может быть, потому что быть не может никогда.
— Угу. Он понял, о каком заме может идти речь?
— Он подумал и понял. Был один человек, неплохой спец в охранных системах. Он даже устанавливал системы на фирме, но… Тот человек был хороший специалист. Но у него не все было в порядке с головой.
— Вот как, — хохотнул я, подумав, что если у тебя уводят жену, то вряд ли это можно назвать непорядком с головой. — У того зама совсем иное представление о причинах своей отставки.
— Вполне в это верю. Он наверняка не особо доволен действиями шефа и потому… может сказать что угодно. Впрочем, это не так существенно, — заметила Алина. — Главное — в другом. Главное, что после увольнения этого человека система охраны была несколько изменена. Так что никакие бывшие замы не пройдут запросто, минуя охрану, в головной офис фирмы и тем более, как ты говорил, не проберутся в кабинет управляющего.
— Это тебе сказал твой шеф.
— Именно так. Я его поддержала, однако… сказала, что верю тебе. Я сказала шефу, что верю насчет того, что тебе предложил этот сумасшедший бывший зам. И если мы на самом деле что-то упустили…
Алина замолчала, посмотрела на обе пустые чашки и поднялась с табурета.
— Еще кофе? — спросила она.
Я не ответил. А только молча сидел и смотрел на нее. На эту милую женщину в передничке и косынке.
— Тогда я еще сварю.
Я не стал спорить.
Когда по кухне вновь стал расплываться густой аромат кофейного напитка, Алина вернулась к прерванному разговору.
— Мы немного поспорили. Я и шеф, — она поставила чашку возле меня и села. — Мы не сразу пришли к общему решению.
— К какому еще решению? — насторожился я.
— Мы хотим, чтобы ты принял предложение этого… бывшего зама.
— Принял предложение, — повторил мрачно я, не притрагиваясь к кофе. Пить его мне что-то расхотелось. — Это что, шутка?
— Какие уж тут шутки!
— Ты хочешь, чтобы я с этим чокнутым пробрался в кабинет твоего шефа?
— С чокнутым? Почему чокнутым? — не поняла сразу Алина.
— Потому что если бы ты увидела его и поговорила с этим Альбертом, с бывшим замом… Боюсь, ты повременила бы с таким предложением.
— Чокнутый, не чокнутый. Но он когда-то работал у нас, и он… как ты говоришь, готов потягаться с системой охраны нашей фирмы. Управляющий согласен тебе заплатить, хорошо заплатить, чтобы ты…
— Чтобы я выяснил, есть ли в словах вашего бывшего зама зерно правды или нет.
— Именно так. Шеф, конечно, не верит. Но я…
— А помнишь ли ты о двух фирмах, которые считали себя неуязвимыми.
— Я очень хорошо это помню. Потому что мой муж…
— Твой муж погиб от руки паренька, — жестко отрезал я. — Он оказался в том месте, где должны были, по информации, находиться те, кто связан с двумя взрывами. Но еще не значит, что мальчишка как-то связан с этими людьми.
— Значит, еще как значит. Мальчишка тогда убежал. Его и след простыл. Когда начали прочесывать местность, на одной из лесных дорог нашли следы протекторов машины.
— Мальчишку кто-то ждал? — этих сведений у меня не было. Мне об этом не говорили ни Довлатов, ни… сама Алина до этого момента. Теперь она решила сообщить важную информацию.
— ФСБ сделала вывод, что, вполне возможно, в той машине находились покупатели. Они подъехали, услышали выстрелы и смотались. И именно мы виноваты в том, что спугнули этих людей. А мальчишка… Он был ни при чем. Он к этим людям не имел никакого отношения. Возможно, он был связан с тем человеком, кого видел собиратель ягод.
— Не понял, — честно признался я.
— Видишь ли, в том районе после войны осталось много спрятанного оружия. Черные копатели, да и не только, находят землянки, роют… Короче, откапывают старые винтовки, автоматы, любое, что найдется. В ФСБ пришли к выводу, что любитель ягод видел именно такого искателя. Тот, нагруженный трофеями, двигался к разрушенному зданию, где его ждал паренек. И пока любитель ягод звонил нам, пока мы приехали, первый ушел со всем оружием, а мальчишка еще остался — в силу каких-то причин. Может, свой обрез чистил или учился его разбирать. Но когда мы подходили к этим развалинам, парнишка собрался уходить. ФСБ даже решила, что он с испугу выстрелил в бойца и дал деру.
— Ты думаешь иначе?
— В отношении парнишки. С тем, что любитель ягод видел искателя старого, военных времен, оружия, я вполне согласна. Просто совпало, что в тот день, когда у разрушенного здания крутился черный копатель, к этому же месту приехали другие люди. И среди них был этот парнишка. А к тому времени, когда подъехала машина, копатель — один, а может, в разрушенном здании и еще кто был, так как любитель ягод слышал голоса, — уже смотался… Паренек же был из машины, потому что он не мог от нас потом так запросто убежать.
— Ты эту версию кому-нибудь изложила?
— Больно меня собирались слушать. Но я уверена… Приехавшие на машине послали паренька в это здание, чтобы он посмотрел, все ли там в порядке. А может, и для того, чтобы он взял оттуда заранее припрятанное сообщение. Маленький контейнер, к примеру. Он был просто мальчик и меньше привлекал внимание — если бы что пошло не так.
— Но у него был обрез.
— Обрез можно спрятать. Под той же майкой. Судя по тому, как паренек нажимал на курок, с оружием он умело обращался.
— То есть паренек осмотрел здание…
— Или что-то взял. Он возвращался, выполнив задание. Тут-то и столкнулся с нашими ребятами. И обрез ему весьма пришелся кстати, — она сжала кулаки.
— Не подросток, а прямо какой-то монстр.
— Я говорю так, как мне все это представляется. Паренек добежал до машины, сел в нее — и все уехали.
— Стоп. А когда же приехали парни из ФСБ?
— Где-то через час после того, как мы начали штурм этого проклятого здания. Оказалось, информация по времени у них была не совсем точной. Но списать все на нас они тем не менее не забыли.
— Дороги перекрывали?
— Никакого результата, — она вздохнула. — И по другим направлениям розыска тоже. В лицо паренька никто не видел. Кроме моего мужа… А так — шортики, майка. Вот и все. Сам понимаешь — кого тут искать? Я тоже не видела лица этого мальчишки. Так получилось. Выстрел… Муж падает. И затем — только спину убегавшего паренька, — она сжала двумя ладонями чашку и уставилась на темно-коричневую жидкость. — Я часто вспоминаю этот день… Пытаюсь что-то еще вспомнить. Но, кроме глаз мужа… Кроме безнадежности, которая застыла в них, — ничего больше не всплывает. Только его глаза. Странно, да?
Она посмотрела на меня. И такая во взгляде была тоска, что я не выдержал, встал, сходил в комнату и вернулся с початой бутылкой вина.
Алина не возразила, когда я наполнил бокал и придвинул его к ней. Она даже была благодарна. Отодвинув чашку с кофе, она сделала два больших глотка из бокала, и ее глаза, мне показалось, потеплели.
— Значит, о своих выводах ты никому не сказала, — несколько иначе спросил я.
— Ты — первый.
— Приятно быть первым. Правда, не во всех случаях, — фыркнул я и задумчиво протянул: — Мальчишка… Паренек, на которого никто не обратит внимания. Хм! Интересная версия…
— Версия чего? — насторожилась Алина.
Я махнул рукой. Вспомнил Альберта и, как бы отвечая своим мыслям, произнес:
— Альберт не похож на мальчика.
Потом припомнил, как этот придурок удирал с заправки, скривил губы и добавил:
— На гения-террориста он также не походит.
Мое бурчание несколько задело Алину. И она поглядела на меня раздраженно:
— Я не говорила, что человек, с которым ты познакомился, террорист. Но он знает, как проникнуть на охраняемую территорию. А это немало. И мы хотим убедиться: такое возможно или нет.
— Пусть твой шеф возьмет за задницу этого умника и спросит.
— А если тот навешает лапши? И вообще открестится?
Перед моими глазами всплыла физиономия Альберта, и я решил, что навешать на уши лапши тот может — и вполне профессионально.
— Может, ему это уже удалось, — подверг я сомнению слова Альберта.
— Но удостовериться стоит. Или нет? Я убедила своего шефа, что стоит. Мне казалось, что ты придерживаешься именно такой позиции.
Я поднялся и подошел к окну, стараясь потянуть время и решить, что будет правильнее.
— А как же твой брат? — спросил я.
— А что мой брат? — она посмотрела на меня.
— Мы ведь еще не закончили поиски истины. Вопросы остались.
— Ты назвал его убийцу, — напомнила она.
— Назвал. Но не все ведь еще ясно. Мы не знаем, кто этот Четвертый. И что от него ждать. Последняя поездка твоего брата, мне кажется, была связана именно с этим неизвестным. Хочешь, чтобы я прекратил этим заниматься?
Она подумала и покачала головой. А я вернулся на свое место. Алина хотела от меня слишком многого: я должен был разрабатывать два направления. Она не задумывалась, что это не всегда возможно.
— Но и твоя фирма, — продолжил я, — тебя тоже волнует.
— Меня волнует. Но не просто фирма.
Я понял, что ее волнует. Она еще не теряет надежды отыскать тех, кто виновен в гибели ее мужа. Найти не мальчишку, который нажимал на курок, а отыскать взрослых — тех, кто поджидал мальчишку в машине. Ей казалось, что я дал такую надежду. Тем, что познакомился с Альбертом, который мог раскрыть глаза на то, как обойти охранные системы. Если он, конечно, не врал. Но попытаться, как она говорит, стоило.
— Хорошо. Допустим, я соглашусь. Ты ведь хочешь, чтобы я с Альбертом прошел на вашу фирму, я правильно понял?
— Да.
— А ваши охранники не снесут мне башку? Как понимаю, они не будут предупреждены о нашем эксперименте?
— Ради чистоты оного, конечно, нет. Служба безопасности должна постоянно быть готова к проникновению. Но насчет башки… В любой момент ты можешь остановиться. И заявить, что действуешь по моей или нашего шефа указке — это если возникнет такая необходимость.
— Ну, а если я доберусь до кабинета управляющего с этим умником, что дальше?
— Я не знаю, в какое время Альберт собирается проникнуть в головной офис… Большую часть дня шеф на месте. Но… А что он, кстати, хочет взять в кабинете?
— Он хочет очистить сейф и оставить твоему хозяину подарочек, сделанный собственными руками.
— Что за подарочек? — насторожилась Алина.
— О!!! Одну статуэтку. Произведение искусства.
— Ну? — не поверила она. — Впрочем, без разницы. Если вы доберетесь до кабинета — на этом и все. Позвони оттуда мне или управляющему. Я тебе оставлю координаты.
— Как скажешь, — я не стал вносить коррективы. — Но я ничего не обещаю. В том смысле, что будет результат. Сама понимаешь, тут не только от меня зависит. Со мной будет человек, которого… Которого, скажем так, я мало знаю. Вернее, совсем не знаю.
— Если все пройдет как надо, шеф обещал тебя щедро отблагодарить.
— Щедро — это приятно… Думаю, это не займет много времени, — уверенно сказал я и добавил: — Так что я продолжу заниматься и делом твоего брата.
Мне показалось, она почувствовала неловкость. От того, что ей приходится меня о многом просить. Наверное, поэтому и последовали слова:
— Чем же мне тебя отблагодарить?
В иной ситуации я, само собой, выдал бы даме вполне традиционный ответ — чем может отблагодарить красивая женщина? Знамо чем… Но то было бы в иной ситуации. Сейчас сказать такое женщине, сидевшей напротив меня, язык не повернулся бы.
— Приходи иногда. Мне очень понравилось, как ты готовишь. И какую оставляешь за собой чистоту. И еще…
Она вскинула глаза, как бы не веря, что я сейчас могу все испортить. Но я уж постарался этого не сделать:
— Надевай всегда передник и косынку.
Она отвела взгляд, а затем поднялась.
— Ты уходишь?
— У меня завтра будет трудный день. Мне нужно похоронить брата. Так что… Отвези меня, пожалуйста, домой, — это была веская причина. — И вот, — она сняла с себя передник, косынку и протянула мне, — сделай для них отдельный крючок.
Пожалуй, это было самое приятное, что я услышал от нее. И, пожалуй, эта просьба на некоторое время вытеснила из моей головы мрачные мысли.
Правда, ненадолго.
5
Алину я отвез на дачу. Там оставалась ее машина, а транспортное средство ей было необходимо. Наказав ей на прощание быть поосторожней, пообещав звонить и услышав, что она сама будет мне звонить, когда возникнут на то мало-мальские причины, я отбыл.
Двигаясь по трассе, я набрал домашний номер телефона Довлатова.
— Я только что пришел, — уточнил майор, недовольно сопя в трубку.
— Нужно увидеться, — сказал я.
— А по телефону нельзя?
— На этот раз никак. Так что… Я буду дома через час. Подходи.
Сопение прекратилось, а потом трубка дала отбой, что должно было означать — майор принял мое приглашение.
6
Я загнал машину на стоянку, зашел по дороге домой в магазин и купил две бутылки коньяку.
На кухне я поставил одну бутылку на середину стола, вторую сунул в холодильник, убедился, что еды, приготовленной Алиной, еще осталось достаточно, чтобы накормить майора, и двинулся в комнату. Я успел лишь сменить рубашку на спортивную майку, как раздался звонок в прихожей.
Когда я открыл дверь и Довлатов увидел меня, то он довольно хмыкнул:
— Уже лучше.
— Что лучше? — не понял я, пропуская Довлатова в квартиру и закрывая за ним дверь.
— Выглядишь уже лучше. Нет мешков под глазами. И в последний раз, когда я тебя видел, ты был с обнаженным торсом. Теперь на тебе есть майка — прогресс.
Он зашел в комнату и еще больше удивился.
— Что-то не так? — осторожно осведомился я.
— Ну, — Довлатов собрался с мыслями. — Тех твоих подружек нет. Здесь царит чистота, которой я у тебя никогда не видел. В квартире произошли явные перемены. Не находишь?..
— Нахожу.
Довлатов с опаской посмотрел на меня, словно я собирался сморозить глупость, и поинтересовался:
— Ты, случаем, жениться не собрался?
— Это говорит лишь о том, что я полюбил аккуратность, — соврал я, спрятав глаза.
— Ну да? — не поверил он мне ни на йоту. — Впрочем, мне по барабану. Только о своей любви к аккуратности заливай кому-нибудь другому.
Довлатов был в костюме и при галстуке. И это, по всей видимости, его несколько сковывало. Он сначала расслабил узел галстука, а затем и вовсе сорвал его.
— Целый день так хожу. Ненавижу.
— Ко мне мог и не при параде прийти.
— Я жене сказал, что срочный вызов.
— Она поверила? — прищурился я.
— Не твое дело, — огрызнулся майор. — Ты лучше выкладывай, что хотел сказать.
— Может, для начала чего-нибудь пропустим? — осторожно предложил я. — Есть коньяк.
— О, — воодушевился Довлатов и сбросил пиджак.
— Я понял. Тогда на кухню.
Войдя на кухню и увидев, что там тоже произошли некоторые перемены, Довлатов уже уверенней проговорил:
— Ты точно собрался жениться. И питаешься не всухомятку… Что за искусная рука тут поработала?
— Могу сказать одно, — я поставил на стол тарелки и рюмки. — Здесь поработали женские руки.
— Да уж! Видно, что не твои.
Я разлил коньяк по рюмкам, мы выпили, затем закусили, а затем еще выпили. Лишь после второй рюмки Довлатов расслабился и благодушно произнес:
— Давай, что там у тебя.
В его голосе не чувствовалось больше неудовольствия от того, что я вытянул его из дому. И по тому, как он неторопливо стал работать вилкой, я понял: он уже не спешит уходить.
— У меня все то же. Дело касается Алины. Ты меня просил помочь ей.
— Я ничего не забыл, — кивнул он.
— И о том, что сам готов прийти на помощь?
— И о том тоже.
— Ну вот. Теперь от тебя эта помощь требуется.
— А я разве от чего-то отказывался? — удивился он.
— Нет. Но теперь нужно кое-что другое.
Довлатов сам подлил себе коньяку и осторожно спросил:
— Ну и что это?
— Алина ведь говорила тебе о странных соседях по даче?
— Говорила. И я сам собирал на них сведения. А затем предложил, чтобы ими занимались те, кому положено. Она сказала, что разберется сама.
— Она разобралась, — я рассказал, что мне поведала об этих соседях сама Алина; о том, кем оказался Николай и что она видела у него чертеж, фотографию, как считает, своей фирмы.
— Да. — Довлатов опрокинул в себя рюмку и произнес: — Этого она мне не говорила. О чертеже, о фотографии… Если это так…
— То что? — перебил я его.
Довлатов открыл было рот, но тут же его закрыл.
— Вот именно, — довольно подвел я итог. — Это ничего не значит. Если чертеж у соседей на самом деле есть, то после того, как Алина им открылась, вряд ли его будут держать в доме. Не найти будет чертежика в доме. Это раз. Далее… Скажи, командир, существует ли вероятность, что здание фирмы Алины не единственное такое? И не только в столице? Что могут быть еще идентичные постройки?
— Конечно, существует, — ответил после продолжительной паузы он. — Наверняка схожие здания имеются как в самой столице, так и вне ее.
— Ну вот, — развел я руками. — По большому счету эти чертеж и фотография сами по себе ничего не значат. Кроме того, их видела лишь Алина. Она уверена в своей правоте. Но она хорошо понимает необоснованность своих утверждений для других. И поэтому она хочет сначала все узнать сама.
— Но одно то, что Тишков взял имя своего брата…
— Вот это ерунда. И Тишкова в данном вопросе даже можно понять. Но другое…
— Что же ты от меня тогда хочешь? Ведь кроме того, что он присвоил имя брата, больше не к чему прицепиться. Сам ведь сказал, вряд ли мы уже что найдем в его доме.
— Я закопался, — честно признался я. — Чем больше вникаю в проблемы Алины, тем больше закапываюсь.
И тут я рассказал все, что мне удалось узнать о брате Алины. То, чего еще не знал Довлатов.
— Ну, мать твою, — не удержался он и потянулся вновь к бутылке. — Значит, еще один труп. Последний из этой троицы.
— Есть еще кто-то, и я пока не могу понять — кто. Но… Я боюсь за Алину. К сожалению, мне нужно будет кое-что сделать…
Я подумал о встрече с Альбертом и что за ней последует… Об этом я не стал говорить Довлатову. Алина настаивает на чистоте эксперимента. Будет ей эта чистота.
— Вместе со мной? — оживился Довлатов.
— Нет, — остудил его пыл я. — Тебе придется заняться другим. Алина собралась разобраться с соседями сама. Я боюсь за нее. По разным причинам. И я не хочу оставлять ее одну. Надо, чтобы кто-то присмотрел за ней.
— Ты хочешь, чтобы это сделал я?
— Именно. На худой конец, найди кого-нибудь другого. Чтобы наблюдали за дачей Алины, за ней самой.
— Интересно, кого это я могу найти? — возмутился Довлатов. — Если из подчиненных, то на каком основании?
— Придумай на каком. А если не сможешь, придется самому. Ты ведь вроде беспокоился об Алине?
Довлатов надул щеки, с шумом выдохнул воздух, потом не спеша разлил остатки коньяка по рюмкам и поднял свою.
— Ладно. Я не отказываюсь от своих слов. Мне действительно не безразлична судьба Алины. И ее, и ее мужа в моем отряде помнят. Так что… Я понаблюдаю. Или кто другой. В общем, присмотрим.
Мы выпили. Закусили. И я потянулся к холодильнику за новой бутылкой.
Довлатов не возражал.
— Как я понял, — проговорил Довлатов, наблюдая, как я открываю бутылку, — Алина по-прежнему надеется найти тех, кто виноват в смерти ее мужа.
Я не стал отрицать.
Мы выпили еще по две рюмки, после чего Довлатов сказал, что ему хватит. Пора и честь знать.
Я не стал возражать. Алкоголь уже ударил в голову, и я подумал, что на самом деле хватит.
Мне следовало отдохнуть, потому что впереди меня ждало нечто… Чем это может закончиться, я даже думать не стал.
Назад: Глава тринадцатая
Дальше: Глава пятнадцатая