Глава 9
Рубаха на спине ямщика промокла от пота, и перед глазами танцевали яркие пятна. Солнце пекло неумолимо, и Захар начинал понимать Григория, который предпочитал проводить время в душном, но тенистом трюме.
Путешествующие по Каме крестьяне, паломники и поденщики располагались прямо под открытым небом, на нижней палубе на носу парохода. Никаких удобств им не предоставлялось – дощатая палуба вместо постели, собственные котомки вместо подушек. И никакого укрытия от дождя или солнца.
Захар и Григорий еще успели устроиться довольно удачно – возле борта, на который можно было опереться спиной или укрыться от ветра.
Небольшой пароход под названием «Отец», принадлежащий товариществу братьев Каменских, произвел на Захара впечатление. Кроме внушительного колеса, у парохода были две длинных узких трубы и три палубы. Деревянный корпус судна был обшит металлом.
С нижней палубы Захар мог, задрав голову, наблюдать за перилами верхней палубы и ждать, не появится ли Катерина. Она вместе с матерью прошла на пароход по другому трапу и теперь занимала одну из двухместных кают первого класса.
Пассажирам четвертого класса не было ходу на верхние палубы, где обитали первый и второй классы, но в общий зал третьего можно было довольно легко проскользнуть. Этим-то и пользовался Григорий.
Чтобы не заскучать во время утомительного путешествия, он частенько заходил в кормовую часть трюма, где располагался салон третьего класса. Общительный паломник находил, с кем поговорить или кому помочь в каком-нибудь незначительном деле.
Захар весь первый день путешествия продолжал скучать на палубе, но Катерина не показывалась. За бортом была мутная вода, на безоблачном небе – жаркое солнце, а речные берега выглядели ужасно однообразными.
У каждой мало-мальски значительной пристани пароход останавливался, и за краткое время остановки на борт успевали что-нибудь внести или что-нибудь вынести. Судно везло не только пассажиров, но и различные грузы и купеческие товары. Люди же выходили редко, впрочем, как и заходили.
Бездумно слоняясь по нижней палубе и обдумывая, стоит ли тратить несколько копеек на следующей пристани, чтобы купить печеной картошки или яиц, Захар чуть было не столкнулся с каким-то мужиком.
Бормоча извинения, ямщик поднял глаза и в изумлении замер на полуслове. Перед ним стоял тот самый разбойник, которого он помнил еще со времен столкновения на верхотурской дороге. Именно его, судя по описанию, Григорий приметил в пермском борделе.
Лиходей был среднего роста, носил бороду, но приметным в его внешности было только легкое косоглазие, заметное лишь при внимательном взгляде.
Судя по всему, бандит тоже признал Захара, так как он ничего не ответил на извинения и, опустив голову, поспешил скрыться в трюме третьего класса.
Опомнившись, Захар поспешил вслед за лиходеем.
Общий салон для пассажиров третьего класса был переполнен, как это часто бывает в сезон открытия навигации. Тут в основном путешествовали зажиточные крестьяне, рабочие и мелкий служивый люд. Хоть по правилам пароходства с собой можно было брать не больше одного пуда поклажи, на деле никто за этим не следил. Под всеми койками, столами и вдоль стен росли холмы тюков, кульков и свертков.
Среди множества передвигающихся и разговаривающих людей Захару было непросто найти улизнувшего лиходея. Он медленно прошел вдоль рядов, рассматривая пассажиров. Но мужик как сквозь землю провалился. Либо он ухитрился где-то спрятаться, либо незаметно сбежал на верхние палубы.
Раздосадованный Захар повернулся к выходу из трюма и увидел Григория. Тот увлеченно беседовал с каким-то небрежно одетым молодым человеком. Одежда и манеры выдавали в нем горожанина, но не из богатых, скорее всего студента. Предмет беседы крестьянина и горожанина стоял перед ними и вызвал у Захара невольную улыбку.
Рядом с койкой молодого человека возвышался самый настоящий самокат, который нередко называли еще и велосипедом. В полумраке трюма поблескивали его латунные детали. Молодой человек перевернул его колесами вверх и, прокручивая педаль, демонстрировал своему собеседнику, как шестеренка тянет цепь и крутит колесо.
Григорий внимательно слушал и даже задавал вопросы впавшему в раж от такого внимания молодому человеку. Подошедший ближе Захар был наконец замечен собеседниками.
– А это мой товарищ по путешествию Захар Радайкин! – тут же отрекомендовал ямщика паломник. – Смотри, как все, оказывается, просто устроено…
– Обязательно потом посмотрю, – прервал его ямщик. – Мне тут наш общий знакомый попался. Хотел его поприветствовать, а он утек куда-то. Ума не приложу, что теперь делать!
Паломник тут же оставил своего нового друга, обещая, однако, вернуться. Захару до-стался раздраженный взгляд собеседника Григория, потерявшего такую благодарную аудиторию.
– Нужно барынь наших повидать и им все рассказать, – нахмурился паломник.
– Но как! Ходу в первый класс нам нету! Нам и за второй никогда не сойти!
– Покумекать надо, – задумчиво почесал бороду Григорий.
* * *
Катерина скучала. Уже несколько раз она обошла верхнюю палубу по кругу, бросая осторожные взгляды вниз, туда, где должны были путешествовать их друзья. Именно так она теперь называла двух случайных попутчиков.
Сверху было хорошо видно, что людей на корме содержали в ужасных условиях. Не лучше, чем перевозят скот. Сейчас Катерину это неприятно покоробило. Их собственная двухместная каюта была не велика, но опрятна и освещалась с помощью электрических ламп. Путешествие в таких условиях стоило Башмаковым немного больше, чем обычный рабочий мог заработать в месяц.
Сколько Катерина ни всматривалась, ни Захара, ни Григория на нижней палубе заметить не могла. Ее матушка взяла ключи от книжного шкафа, имевшегося в общем салоне первого и второго класса, и принесла дочери какой-то скучный роман. Катерина несколько раз за него принималась, но дело не шло. Нужно было идти в салон и выбрать самой.
Открыв дверь каюты, Катерина тут же столкнулась с явно поджидавшим ее мальчишкой лет десяти. Судя по одежде, парнишка был не из первого класса.
– Это ты барышня Башмакова будешь? – нахально осведомился мальчишка.
– Да. Что тебе нужно?
– Вот записку вам принес от Захара и Григория, которые внизу торчат и к вам подняться не могут. Хотите записку – гоните пять копеек!
Не успев от удивления даже рассердиться, девушка достала из сумочки монетку и протянула ее «посыльному». Тот кинул ей скомканную бумажку и бросился бежать.
– А отвечать-то мне как? – крикнула ему вслед Катерина.
– Почем я знаю! Мне лишь бы не поймали! – крикнул мальчишка уже из-за поворота коридора.
Девушка развернула клочок бумаги, на котором было старательно выведено: «Видели нашего общего знакомого. Должно быть, плывет во втором классе. Будьте осторожнее».
Катерина тут же забыла про книгу и кинулась обратно к матери. Предупреждение взбудоражило их обеих. Теперь они внимательно присматривались к лицам пассажиров на прогулках по палубе, во время посещения трапезной и в салоне. Салон у первого и второго класса был общий, но никого подозрительного Башмаковы так и не заметили. Ночью путешественницы заперли каюту и долго с тревогой вслушивались в шаги на палубе.
Однако ничего не произошло ни ночью, ни утром, и дамы постепенно успокоились. А Катерина снова заскучала. Книга по-прежнему оставалась не обменена, и девушка, захватив недочитанный томик, отправилась к капитану за ключом от шкафа. Его помощник равнодушно отдал ключ и даже не взглянул на возвращаемую книгу.
Стуча каблучками по деревянному полу, Катерина поспешила в салон. Это был внушительный, хорошо отделанный зал: китайские шелка, восточный бархат, столовое серебро.
Но Катерина не обращала на это особого внимания – она принялась перебирать книги в поисках чего-нибудь интересного. Книги здесь оказывались в основном случайно – забытые пассажирами или принесенные пароходным начальством. Наконец девушке приглянулся спрятанный в дальнем ряду томик восточных сказок. Судя по всему, популярностью у пассажиров он не пользовался и находился в прекрасном состоянии.
Уже в каюте она раскрыла его и удивилась.
Кто-то забыл внутри очень странную закладку. Это была картонка величиной почти с книжный лист, в которой были без всякого порядка прорезаны маленькие дырочки. Катерина подняла листок, рассматривая его на свет.
– Что за странная закладка! – подивилась она вслух.
– Какая же это закладка? – улыбнулась ее мать, поднимая голову от вчерашней газеты. – Если этот листок приложить к определенной странице в книге, то в дырочках будут видны только те буквы, из которых состоит послание, которое хотят зашифровать. Многие в детстве так играют…
Катерина оживилась и принялась наугад подставлять листок к разным страницам книги, по-детски веселясь получающейся бессмыслице.
И вдруг на странице 79 буквы сложились в слова, а слова в несколько предложений, и девушка прочитала неожиданно деловое послание:
«До самого Сарапула никто из тузов не сходит. Особое у кузнеца из второго класса. Все ли готово к прибытию?»
Катерина чуть было не выронила из рук книжку и листок.
– Мама, что это значит? – спросила она дрожащим голосом.
* * *
Полдень был худшим временем для путешествующих 4-м классом. Солнце жарило пуще всего, а тени от верхних палуб еще не было. Захар тихо сходил с ума от безделья, жары и беспокойства из-за разбойника. А Григорий спокойно любовался проплывающими мимо берегами и не проявлял к страданиям молодого человека никакого сочувствия. Для паломника такие условия путешествия были вполне приятными.
Так что первым на странное оживление на нижней палубе обратил внимание именно Захар.
Мужики зашумели, толкая друг друга и тыча куда-то пальцами. Захар повернулся в сторону источника этого переполоха и узрел чудесное видение: две женщины в белоснежных блузах и с кружевными зонтиками в руках осторожно пробирались сквозь море сидящих потных и оборванных людей.
Захар вскочил на ноги, он-то знал, что эти женщины идут именно к нему.
– Вы его встретили? – выпалил он, едва Башмаковы приблизились.
– Нет, дело не в этом, – напряженным голосом произнесла вдова. Ее явно пугало пристальное внимание со стороны такого количества людей. – Пойдемте с нами на верхние палубы и там поговорим.
Еще поднимаясь по лестницам наверх, мужчины выслушивали сбивчивый рассказ нетерпеливых барынь о том, что они обнаружили в книге восточных сказок.
– Вы бы это все капитану рассказали, а не нам, – покачал головой ямщик. – Что мы тут можем сделать…
– Так мы уже и рассказали! – обиделась Анастасия Леонтьевна. – Помощнику капитана – сам он был занят. Так помощник нас на смех поднял. Говорит – детские шутки всерьез принимаете. Может, говорит, эта бумажка в книге уже пару лет провалялась, с чего вы взяли, что она новая? И во втором классе в этом рейсе никакой кузнец не плывет.
Мужчины переглянулись, и Захар ответил:
– Может, и прав ваш помощник капитана. Кто знает? Записка, конечно, странная, но ведь непонятно, кому и для чего она предназначена была. Мало ли странных людей…
– И что ж теперь, ждать, чем дело закончится? – возмутилась вдова, хмуря брови.
– А чем это плохо? – вглядываясь в речные берега, спросил Григорий. – Если что дурное и задумали эти двое, которые бумажку подсунули, то вам им не помешать.
– Зачем они вообще так странно поддерживали друг с другом связь? – полюбопытствовала Катерина.
– Раз так все хитро, значит, просто поговорить они не могут, – принялся рассуждать Захар. – Один из них пассажир в первом или втором классе, а другой в третьем или четвертом едет, так что по палубе не погуляешь. Встретиться и поговорить они, конечно, могут. Но привлекут слишком много ненужного внимания, где бы это ни пытались сделать. Сами видели, как на вас внизу пялились! А если мы к вам поднимемся, тоже будут смотреть во все глаза… Но про кузнеца непонятно совсем…
– Прозвище ему выдумали просто, – предположил Григорий. – Везет, может, чего ценное, или приказчик за товаром господским следит… А когда мы будем проплывать устье Белой речки?
– А тебе зачем? – заинтересовался Захар.
– Да вот припомнил, что мне сказывали… Не сегодня ли ночью там будем? То, говорят, издревле любимое разбойничками место было. Есть там на берегу коса лесистая, Пьяный бор называется, тут-то они и ушкуйничали.
– А сейчас что же? Навели там порядок?
Теперь уже все путешественники внимательно всматривались в лесистые берега, проплывающие за бортом.
– Место там и посейчас опасное, но на реке вроде бы более не безобразничают. Тихо сидят.
– А при чем тут наш разбойник с верхотурской дороги? Ничего не понимаю! – посетовала Катерина.
– Так он, наверное, и есть тот пассажир второго класса, кто записку эту выдумал! – вдруг осенило Захара. – Слыхал я, есть у лиходеев такие специальные людишки, которые сами кошельки не режут и на дорогах с кистенем не стоят. Зато другим бандитам на подходящих жертв указывают и за то свою долю имеют от прибытка. Может, наш знакомый из той же братии и есть. Указывает, кого лучше обчистить, а сам в стороне ждет.
– Тогда зачем ему сообщник на пароходе? Тут ведь не скроешься, даже если и удачно ограбишь. Или тот из четвертого класса сразу выскочит на первую попавшуюся пристань?
Путешественники еще долго судили и рядили, что может все это значить и как будут действовать грабители, если вообще будут. Чем больше они задумывались, тем непонятнее становился для них план лиходеев. Много пережившие за это путешествие Башмаковы обещали быть благоразумными, надежно спрятать деньги и хорошенько запирать каюту.
На верхние палубы мужики с барынями так и не пошли, остановившись на одной из лестниц. Они решили не привлекать к себе внимания и не попадаться лишний раз на глаза разбойнику.
* * *
Ночью с воды тянуло холодом и сыростью. Захар сжимался в комок и натягивал кафтан по самые уши, но холод пробирался под рубаху, и ближе к утру молодой человек уже мелко дрожал. Какой сон в таких условиях!
– Простыл совсем? – участливо поинтересовался у него паломник и подышал на ладони. – Иди ближе – погреемся.
Захар не стал возражать и привалился боком к плечу Григория. Это было куда лучше, чем холодный металлический борт парохода за спиной. Стало немного теплее.
– Говорят, здесь раньше совсем маленькие пароходы ходили, – вдруг заговорил крестьянин, будто сказку ребенку рассказывать начал. – И вот вроде бы шел такой пароходишко какого-то пермского купца по этим местам, а реку как раз вздумал переплыть медведь. Народ на пароходе, как его увидел, давай кричать, свистеть да улюлюкать. Вот медведь и обиделся. Подплыл к пароходишку да и уцепился за него. Грузная шельма такая – за какой борт уцепится, туда и кренит, так что уже не до смеху стало.
Захар заметил, как окружающие замерзшие и злые мужики перестают стучать зубами и с интересом косятся на его спутника, слушают байку.
– У одного пассажира легкое ружьишко было, вот он и давай палить по зверюге картечью. А тот и не чешется – что ему от картечи-то будет? Давал капитан полный ход – не собьешь мишку. Стали его топором рубить, лапу повредили, тогда отпустил… Вышел на берег и давай себе лапу зализывать.
– А вот я помню, случай такой был… – подхватил эстафету баек ссутулившийся у другого борта усатый мужик в армяке и принялся рассказывать что-то невероятное о своих приключениях на пути в Астрахань.
Захар слушал вполуха и смотрел вполглаза – сон все-таки его одолевал. По Каме полз промозглый утренний туман, и где-то на горизонте поднималось тусклое солнце. Берегов было не разглядеть, но это не дольше чем на пару часов.
Убаюканный Захар не сразу заметил, что пароход замедляет ход. Просто в какой-то момент туманный берег перестал двигаться перед его полузакрытыми глазами, и он встрепенулся.
– Почему стоим? – тут же раздались тревожные голоса со всех сторон. – Что случилось?
Людям никто не отвечал. Похоже, что на всем судне только пассажиры четвертого класса заметили остановку. Остальные еще спали в своих каютах. А команда и капитан с «чернью» общаться не спешили.
– Не у Пьяного ли бора встали? – спросил усатого болтуна Григорий.
Тот подскочил и принялся вглядываться в туман.
– Видать плохо, но похоже, что у него самого, – наконец заключил усач. – Думаешь, разбойнички шалят? Да не видать их что-то…
И тут, будто в ответ на эти слова, раздались частые беспорядочные выстрелы, оглушительность которых немного уменьшил туман. Мужики попадали на палубу, но вскоре стало ясно, что стреляют в воздух, просто для острастки.
Когда выстрелы стихли, раздался чересчур громкий и какой-то искаженный голос:
– Эй, на пароходе! Не волнуйтесь и не пужайтесь! Уплатите нам за проезд по реке и плывите дальше, куда пожелаете!
Из тумана показались наконец многочисленные весельные лодочки, и несколько угольных катеров притарахтели откуда-то из-за полускрытой в белом молоке косы. На одной из лодок возвышался во весь рост человек с железным раструбом, из которого и доносился его искаженный голос. В лодках и катерах сидели разбойники, вооруженные в основном охотничьими ружьями, но у некоторых были револьверы.
– Мужички на нижней палубе могут не волноваться – их мы трогать не будем! – снова заговорил человек с раструбом. – У них взять нечего! В третий класс тоже лезть не будем – больше возни, чем толку! А вот верхним придется раскошелиться! Ждите наших сборщиков податей!
Мужики на палубе, услышав все это, заметно успокоились и принялись усаживаться на покинутые было места.
– Нас же больше в несколько раз! – удивленно воззрился на это Захар. – Стоит только начать, и им несдобровать!
– Да ради кого стараться-то? – удивился услышавший его слова сосед, похожий на бурлака. – Пусть и разбойнички подзаработают, а мы посмотрим.
И действительно, никто из пассажиров третьего и четвертого класса не проявил ни малейшего возмущения. Похоже было на то, что они даже с симпатией наблюдают за лиходеями, перебиравшимися через борта парохода и поднимавшимися на верхние палубы.
Капитана видно не было, а его помощник тут же был схвачен разбойничьим командиром и уведен куда-то в трюм. Часть команды парохода, оказавшаяся на палубе, без сопротивления указывала лиходеям дорогу и помогала открывать запертые двери с помощью запасных ключей.
Захар не мог видеть, что творится там, на верхних палубах, но слышал изредка доносившиеся возгласы и ругань. Не все пассажиры готовы были добровольно расстаться с нажитым добром. За четвертым классом разбойники почти совсем не следили, только несколько лиходеев в лодках поглядывали на палубу и явно скучали.
– Надзор несерьезный – можно сбежать, – шепнул паломнику Захар.
– Можно-то можно, а что делать будешь, коли сбежишь? – хмыкнул Григорий. – Пароход-то стоит!
– Так вот и нужно его паровую машину запустить снова! – не унимался Захар. – Ясно же теперь, что из тех двоих, которые переписывались через книгу, пассажиром был только один. А второй матросом служит, поди, поближе к машине этой, и знал, что там нужно подкрутить, чтобы пароход встал, где лиходеям надобно! Если этого подлеца найти да заставить поломку исправить, то пароход опять пойдет. А разбойникам на своих лодчонках за ним не угнаться!
– Ладно говоришь, да на деле так ладно не будет, – покачал головой крестьянин. – Зачем рискуешь, когда спокойнее просто подождать? Ведь никому нет угрозы.
– Может, еще месяц назад я бы тоже тихо тут посидел, а сейчас не могу потерпеть, когда лиходеи у людей добро отнимают. Хочу попробовать радость им испортить.
– О себе печешься, а про других и не думаешь совсем, – пожал плечами Григорий и уселся обратно на свое место. – Затеешь чего – начнется стрельба, суматоха, может кому-то сильно достаться.
– Сиди тут, коли боишься! – нахмурился ямщик. – Я сам.
Крестьянин ему не ответил, но препятствовать не стал. Захар, высвободив из котомки по-прежнему замотанный в тряпки палаш, короткими перебежками двинулся к входу в трюм. Его маневр никто не заметил, так как на нижнюю палубу вообще почти не обращали внимания.
Преодолев расстояние до приоткрытой двери трюма, ямщик скрылся от глаз разбойников. В недрах парохода было сумрачно и пусто. Все, кто мог, затаились по углам: и пассажиры, и служители носа не высовывали.
Захар беспрепятственно пересек длинный коридор, ведущий к лестнице на нижние палубы и в машинное отделение, куда пассажирам ходу не было. Разбойники здесь тоже не показывались. А это значило, что они не слишком переживают о возможности внезапной «починки» парохода. Какой-то их сообщник надежно испортил механизм.
Окрыленный своим успехом, Захар бесшабашно, не прислушавшись, распахнул дверь в котельную и тут же напоролся на лиходея. Точнее, их было даже двое. Один стоял у самого входа и тут же наставил в грудь ямщика ствол новенького, только пять лет назад взятого на вооружение армией семизарядного револьвера системы «наган».
Второй бандит находился далеко от двери, среди отдыхавших по случаю остановки машины рабочих котельной, и успел только оглянуться. Захар отскочил назад и в сторону, опасаясь, что разбойник и правда выстрелит от неожиданности. Но этот крупный заросший мужик не суетился. Приказав своему приятелю не покидать поста, он крадучись последовал за прытким молодым человеком.
Только теперь Захар осознал всю опрометчивость своего поступка. Его палаш был не лучше палки в драке с обладателем револьвера, а спрятаться на пароходе теперь уже не выйдет! Оставалось только как-то справиться с бандитом или… получить пулю.
От такой мысли Захар похолодел и понесся, не разбирая дороги, по извилистым закоулкам трюма куда-то на корму. Сейчас, пробегая в чреве этого гигантского механизма, ямщик наконец-то понял, насколько глупо было с его стороны надеяться, что можно просто обнаружить, где случилась поломка. Даже найди он того самого человека, что застопорил паровую машину, тот смог бы легко обвести Захара вокруг пальца, и ямщик даже не понял бы, где его надули.
– Стой, дурак ты этакий! – слышал он позади крики своего преследователя. – Совсем, что ли, со страху ошалел? Иди ко всем на палубу, и я тебя не трону! Думаешь, охота мне тут за тобой гоняться? Стой, а то стрелять придется!
Захар не останавливался, все еще надеясь найти выход из трюма и скрыться от преследователя. Но бандиту, похоже, действительно надоело гоняться за ним. Раздался оглушительный в закрытом пространстве звук выстрела, и что-то чиркнуло справа по металлу. Пуля задела какую-то трубу и впилась в бортовую перегородку.
Захар упал на доски и замер. Все еще завернутый в тряпье палаш он при этом уронил, и единственное оружие отлетело в сторону. Чтобы попасть в лежащего в таком тесном помещении, разбойнику пришлось подходить ближе к своей жертве. Конечно, лучше, если бы он действительно хотел только отвести отбившегося от остальных пассажира на палубу… Но в это верилось с трудом.
Захар слышал медленные осторожные шаги – лиходей приближался. Скосив глаза влево, ямщик увидел носок новенького лакированного сапога, находившегося слишком далеко для того, чтобы в последнем рывке попытаться опрокинуть противника. Что сейчас ни делай, а Захару было не выкрутиться.
– Побегали, и хватит, – удовлетворенно процедил разбойник, и ямщик услышал щелчок взведенного курка.
Все внутри сжалось в комок, но он все же повернул голову, чтобы взглянуть самому на дуло пистолета и на заросшего громилу, готового выстрелить. На долю мгновения глаза обоих мужчин встретились, и лиходей, кажется, успел удивиться.
Но тут неожиданно для них весь корпус судна содрогнулся, рука разбойника дрогнула, и пуля снова ушла куда-то в обшивку парохода. Рядом заурчало паровое нутро плавучего чудовища, механизм трещал и постукивал, а пароход начинал медленно разгоняться.
Разбойник тут же утратил интерес к персоне Захара и, не выпуская из руки револьвера, кинулся прочь – узнавать, что происходит в котельной.
Ямщик, отдышавшись и подобрав свой палаш, двинулся туда же, к единственному выходу из трюмных закоулков. Кто-то сделал то, что ему самому не удалось, – запустил паровую машину и при этом ухитрился остаться незамеченным! Можно было только догадываться, как негодуют разбойники, оставшиеся в лодках и катерах возле устья реки Белой. Наблюдать за тем, как твоя добыча уплывает на всех парах, очень обидно.
Но теперь нужно было как-то разоружить ту пару десятков человек, которые остались на борту парохода и сейчас имели в заложниках большинство пассажиров первого и второго класса.
Приободрившийся Захар выбрался на нижнюю палубу, и его взору предстало неприятное зрелище – один из бандитских катеров успел пришвартоваться к пароходу и теперь рассекал волны чуть позади. На борту этого катера находилось еще около десятка лиходеев с ружьями, и они не собирались уходить без добычи.
* * *
Когда пароход неожиданно снова пошел, обыск каюты Башмаковых еще не начинался. Вообще бандиты обыскивали не всех пассажиров, и Катюша догадывалась, что дело тут в том, что их соглядатай из второго класса указывал не только на самых стóящих, но и на тех, кого можно не потрошить.
Когда до пассажиров дошло, что кто-то запустил машину и основная часть разбойников остается за бортом, поднялось всеобщее ликование. Но длилось оно недолго. Несколько выстрелов в воздух тут же навели порядок, привязанный к судну бандитский катер не давал никакой надежды на то, что имущество останется у своих хозяев.
Теперь те бандиты, которые рылись в грузовых трюмах в поисках ценной пушнины или металлов, выбрались на верхние палубы и присоединились к своим приятелям, занятым разбором имущества богатых пассажиров.
Внизу тем временем поднялся какой-то крик, но сгоравшей от беспокойства за Захара девушке нельзя было подходить к перилам.
К Башмаковым приблизились двое лихих людей, и один из них потребовал ключи от каюты и сумочки путешественниц. Анастасия Леонтьевна отдала все без лишних разговоров и вздохнула.
– Можешь не тратить время на этих двоих, – посоветовал приятелю другой бандит. – Сыч говорит, их уже пощипали по дороге с богомолья. Какой-то туз из Верхотурского уезда…
Первый удивленно присвистнул, шарясь в расшитой бисером сумочке вдовы:
– Вот это да! Не везет дамочкам! Два раза за одну поездку нарваться, это ж надо какая у людей дрянная судьба бывает!
Тем временем шум на нижней палубе нарастал, и оба бандита заинтересовались тем, что там происходило. Они оставили на время грабеж и подошли к металлическим перилам верхней палубы.
Катерина, пользуясь их невниманием, поднялась на ноги и сделала несколько осторожных шагов в сторону. Этот маневр позволил ей увидеть небольшую часть нижней палубы. К огромному облегчению, Захара она там не заметила.
Зато в кругу вооруженных бандитов оказались какой-то незнакомый ей молодой студент и Григорий. Присмотревшись, девушка заметила и главаря бандитов, развязывающего веревку на руках помощника капитана, и неистово ругавшегося матроса в перепачканной тельняшке. Понять, что происходит, ей помогли двое бандитов, только что намеревавшихся их грабить. Они азартно обсуждали происходящее.
Оказывается, теперь, когда паровая машина заработала, их главарю пришлось отпустить помощника капитана, чтобы он следил за курсом и не дал судну сесть на мель и затонуть. Сам капитан, к слову сказать, был ранен и потому к делу не пригоден.
Ругавшийся матрос оказался пособником шайки, которого все называли не иначе как Клопом. Именно он застопорил паровой механизм, приводивший в движение колесо парохода. Без должных знаний его было не запустить. А такими знаниями не обладал даже капитан. По крайней мере, так уверял сам Клоп. Как догадалась Катерина, именно этому Клопу была адресована хитрая записка в книге восточных сказок.
Но как выяснилось, обычный студент, плывший третьим классом, пробравшись к колесному механизму с помощью какого-то крестьянина, легко нашел аккуратно вставленную в нужное место гайку и извлек ее. После чего машина снова заработала, и бандитам пришлось в буквальном смысле на ходу менять планы.
Главарь банды был весьма недоволен таким срывом, но еще больше его волновало, что какой-то пассажир из второго класса упрямится и не отдает свое добро.
Лиходеи давно обыскали и каюту, и его самого, но искомого не нашли и теперь допытывались у здоровенного толстого купца, куда он запрятал свое сокровище. Мужик попался упорный и ни слова не говорил.
Катерина с трудом могла представить, что за ценность мог везти с собой этот провинциальный зажиточный мужик. Ведомая любопытством, девушка сама не заметила, как подошла поближе к перилам палубы. Бандиты мельком на нее взглянули, но отгонять не стали, сами поглощенные происходящим.
На талантливого студента и Григория бандиты тратить сил не стали и сосредоточились на скрытном купчишке. Главарь вызвал одного из своих людей, больше похожего на буйвола с бородой, и велел приступать.
Дальше изумленная девушка наблюдала, как буйволоподобный разбойник внимательно обследовал палубу и, найдя какую-то выступающую балку, попробовал ее на прочность. Затем, заведя пухлые руки купца за спину, он связал их каким-то особым узлом и перекинул длинный конец веревки через балку.
Позвав на помощь еще нескольких крепких парней, лиходей принялся постепенно поднимать купца в воздух. Когда ноги грузного мужика оторвались от палубы, воздух огласили его пронзительные крики.
Катерина в ужасе отшатнулась от перил и бросилась к матери, пытаясь укрыться от воплей купца. Но дрожащие руки Анастасии Леонтьевны не могли защитить от творящегося на нижних палубах.
Бандиты пытали свою жертву долго, так, по крайней мере, показалось Катерине. Когда крики купца стихли, она позволила себе открыть глаза.
