Глава 5

Вниз волокли через чердачное окно по обычной лестнице, и она качалась и стонала под ногами так, что того гляди роскошные ажурные ступеньки рухнут вниз. Но ничего, обошлось, спустились благополучно и вышли через боковую дверь, обычно наглухо заколоченную, но сегодня открытую настежь. Почти впритык к ней стояла темная иномарка, «Мазда», по виду — одна из вчерашних. Дениса втолкнули на заднее сиденье, по бокам устроились два орла с мрачными рожами. Блондин уселся впереди, машина тронулась, но еще раньше мимо проскользнуло что-то белое, быстрое. Денис глянул в лобовое стекло и увидел Васькин «Лексус»: машина еще моталась в колеях, но быстро набирала ход и вскоре вовсе исчезла из виду. Иномарка покатила следом, Денис откинулся на сиденье и закрыл глаза.

«Мазда» сначала ползла еле-еле, потом выбралась на нормальную дорогу и рванула, скорость росла. Водитель лихачил почем зря, обходил попутные машины, зверски сигналил и гнал машину дальше. Послышался сигнал мобильника, блондин что-то пробормотал в трубку и отбился, ребятки по бокам тяжело сопели и бдительно дергались, стоило Денису шевельнуться. Он поднял голову и посмотрел на дорогу: все верно, он не ошибся. Машина свернула с центральных улиц и катила по окраине, потом иномарку затрясло — под колесами пошла бетонка. Проскочили последний необитаемый дом, пустырь, куст бузины в низинке, иномарка лихо вылетела на пригорок и повернула влево, а еще через минуту впереди показались дома поселка местной «элиты».

«Какая честь, — Денис запрокинул гудящую голову, — к Никольскому в гости попасть сподобился…» Он немного сполз на сиденье и смотрел в лобовое стекло, гадая, какой из аккуратных чистеньких домиков принадлежит местному людоеду. Однако перед самым въездом в поселок, обозначенный будкой со шлагбаумом, машина взяла правее и покатила вдоль забора по обычной, хорошо наезженной колее. Мелькали плиты забора, крыши коттеджей, верхушки деревьев, потом забор сделал поворот и остался позади, машина проехала еще немного и остановилась. Денис посмотрел по сторонам, аккуратно поворачивая голову: болит, но терпимо, нос распух и тяжело дышать. В переносицу прилетело чем-то тяжелым — может, рукоятью пистолета, а может, и кастетом, а особенно грустно, что сам нарвался на удар, ломанулся не глядя и проворонил засаду. «До свадьбы заживет». Денис снова осмотрелся.

Машина стояла то ли на поляне, то ли на просеке, деревьев поблизости не было, они обступали пустое пространство и шевелили ветками под ветром. Метель почти прекратилась, но в лобовое стекло то и дело били снежные заряды, водитель включал дворники, и они сгребали снег по сторонам и вниз. Прошло минут десять, но ничего не происходило, блондин молчал, орлы по бокам тоже, водитель смотрел в боковое окно и, как показалось Денису, дремал, пользуясь случаем. Всю ночь, поди, у дома куковали. Васька же не знал, когда бывший друг там объявится, указал возможное место, а потом и опознал негодяя. «Ничего, бог даст — свидимся еще». О том, что за лечение заплатить не удастся и матери придется уехать из больницы, Денис старался не думать, смотрел в окно. И увидел среди деревьев здоровенного пса, размерами похожего на теленка. Здоровенная серая с белым зверюга, взрывая снег, мчалась к машине, а следом неслась вторая, белая, как этот самый снег, только на лбу между ушами у нее виднелось черное пятно.

При виде псов блондин оживился, выпрямился в кресле и локтем толкнул водителя. Тот встрепенулся, включил печку, орлы рядом с Денисом мигом приняли сосредоточенный вид, сжали его боками. А он так и сидел, развалившись, разглядывая человека, что вышел из леса следом за собаками.

Невысокий, плотный, в серой дубленке, шапке с огромными ушами, унтах, он неторопливо брел к машине, собаки то носились рядом с ним, то отбегали, затевали похожую на драку игру.

— Без глупостей у меня, — сквозь зубы предупредил Дениса блондин, осмотрел с ног до головы и отвернулся.

«Да о чем разговор». Денис не сводил с человека глаз. Странно, с чего вдруг он решил, что Никольский будет ждать его в своем поместье? Глупый и неверный вывод, в лесу намного разумнее и проще — не надо с трупом возиться. Нет, кое-какие проблемы будут, в виде крови, например, но на природе их легче решить. Молодец, мужик, соображает, однако что-то ему надо, раз решил для начала потолковать. Или сам пристрелит, чтобы навык не потерять?

Собаки скакали вокруг машины, нетерпеливо повизгивали и просились внутрь. Блондин с опаской смотрел на них из-за стекла, потом решился и открыл дверь, выбрался на снег. Собаки немедленно обнюхали его, сунулись в салон и одновременно зарычали, учуяв чужого.

— Брысь! — шикнул на них Денис, серый пес гавкнул, его поддержал собрат, и через секунду оба подняли такой лай, что с верхушек деревьев сорвались большие черные птицы.

— Тихо, тихо! Цыц, кому сказал! — Это подошел их хозяин, бесцеремонно оттащил обоих за ошейники и закрыл дверь. Денис видел, как он говорит с блондином, слов, естественно, не слышал, зато смог хорошенько разглядеть грозу местных торгашей.

Ростом он был почти на голову ниже белобрысого: грузный, седой, с трехдневной, не меньше, щетиной на раскрасневшемся от быстрой ходьбы лице, глаза голубые, быстрые не по возрасту, движения короткие, резкие, и смотрит точно свысока. С виду он походил на доброго дедушку, что выбрался в гости к внукам и несет им мешок сладостей, да только в руках у дедушки ничего нет, кроме поводка. Тот перешел в руки блондина, он метнулся мухой, открыл дверь, скомандовал в салон: «Выходим!», зверски глянул на Дениса и перехватил белого пса за ошейник. Кобель зарычал, Никольский щелкнул его по носу и уселся на переднее сиденье, машина покачнулась, водитель и охранники убрались прочь, хлопнули дверцы. Никольский с трудом повернулся, неуклюжий в своей одежке, и осмотрел Дениса, покачал головой.

— Ну, здравствуй, друг прекрасный, — сказал он и, не дождавшись ответа, продолжил, не отводя от Дениса глаз: — Нехорошо, нехорошо, разве так можно — чужое брать? Я эти деньги трудом тяжким заработал, а ты отнять хотел. Не по-христиански это.

Денис решил пока помолчать, смотрел мимо Никольского в окно на спины охранников и на резвящихся псов. Никольский тоже глянул на своих зверей, улыбнулся великолепными белоснежными зубами и сказал:

— Раз деньги нужны — мог бы и заработать. Пришел бы ко мне, поговорили бы, я бы тебе помог, а ты мне. Все одно ты своей смертью не помрешь, уж больно борзый ты, дерзкий, но хоть денег бы семье заработал, не пришлось бы честных людей грабить. Ты подумай.

— Киллером поработать? — вырвалось у Дениса. — Так у тебя уже есть один, зачем еще?

Никольский с укоризненным видом покачал головой:

— Чего только люди не навыдумывают, аж слушать тошно. Киллер какой-то, прости господи… Нет, я бы тебе другое дело нашел, слышал я про твои подвиги. Я орлам вроде тебя хорошо плачу, и тебя бы не обидел.

Снова оценивающе осмотрел Дениса и спросил:

— Девка где, хороший мой? Она мне гостинчик везла, да не довезла, пропала на полдороге, вот незадача. Пообещала и обманула, нехорошо это, ох, нехорошо, а я обрадовался. Где она?

«А черт ее знает». Денис предпочел промолчать. Он и сам не знал, где сейчас Настя, может, сбежала давно, забрала карту из ячейки и отсиживается где-нибудь в укромном месте. Или все проще — бабка-хозяйка ее выпустила, вернее, выгнала за неуплату, так как завтра последний срок. Поэтому с чистой совестью пожал плечами. Никольский неожиданно покладисто развел руками и сказал:

— Да и черт с ней. Не нужна она мне, от баб одни хлопоты.

«Это точно». Денис снова оставил реплику при себе. Разговор сразу пошел как-то не так, он себе их беседу малость по-другому представлял, криков ждал, угроз, чего-то наподобие форсированного допроса. А тут нате — предложение поработать, комплименты. Что-то здесь нечисто.

В стекло что-то тяжело ударило, Денис глянул за окно. Это оказался серый пес, он скреб когтями по стеклу, явно приглашая хозяина выйти и поиграть с ним. Никольский стукнул по стеклу костяшками пальцев, и пес отвалил, покрутился и вцепился зубами в поводок в руках у блондина, замотал лобастой башкой, потянул на себя.

— Не хочешь говорить — твое дело, — сказал Никольский, — обойдусь без нее. А вот с тебя должок.

Взгляд смотрящего стал тяжелым, в нем появилась угроза и сила, начиналась та часть разговора, к которой Денис и готовился. Он выпрямился на сиденье, вытер засохшую на подбородке кровь о плечо и сказал:

— Я тебе, дядя, ничего не должен. Деньги ты забрал, так что мы в расчете.

— Людей моих покалечил, сделку сорвал, машину разбил, — считал, загибая пальцы, Никольский, и снова стал похож на дедка, что торгует на рынке клубникой, выращенной собственными руками. Потом умолк, расстегнул дубленку, размотал шарф и немного погодя сказал: — А и ладно. Проваливай. Не хочешь платить — черт с тобой, мать твоя заплатит. Она же в больнице, да? И деньги ты ей на операцию вез? Ты на меня так не смотри, не смотри, — шутливо подняв ладони, точно защищаясь, усмехнулся Никольский.

Денис дернулся, шевельнул руками, но браслеты лишь сильнее врезались в запястья. Знакомое дело — руки начинают отекать, скоро на них появятся красные полосы, они потом долго заживают. Но боль глушила злость на собственное бессилие, он не мог ничего сделать этому человеку, а тот, зная это, откровенно издевался.

— Ладно, ладно, не суетись, — покладисто сказал Никольский, — не все так плохо. Денег я с тебя не возьму, знаю, что нет их у тебя. По-другому отработаешь.

— Чего тебе надо? — глухо спросил Денис. — Говори, гад, не томи.

Никольский поднял ладони кверху, возвел глаза под потолок машины — дескать, что прикажете делать с этим грубияном?

— Что надо? — повторил Денис, чувствуя, как к щекам прилила кровь.

— К Вавилову пойдешь, — сказал смотрящий, — раз девка у тебя, тебе и карты в руки. Скажешь, что поговорить с ним хочу. Откажется — пеняй на себя. Мой человек матушку твою в больнице сторожит, мне стоит только позвонить… От тебя все зависит, дружок, ты уж постарайся.

Денис сейчас бы последнее отдал за возможность снять наручники. Голыми руками бы скота этого убил, и плевать, что свора Никольского порвет потом в лоскутки, оно и к лучшему. Все равно вляпался так, что не эти, так менты достанут, один подвиг в охотничьем магазине чего стоит… Прикусил разбитую губу, скривился от боли. Надо же, и в больнице ждали. Не было, значит, шансов, ни единого.

— Она там еще недельку полежит, я договорился, — не глядя на Дениса, сказал Никольский, — и мой человечек ее покараулит. А ты постарайся…

От сердца малость отлегло: мать пока останется в больнице, ее будут лечить, и она ничего не знает. Думает, поди, что сын выкрутился и деньги заработал, а он…

— Где я его найду? — не выдержав, заорал Денис. — Я не знаю, где его искать!

— Подружка твоя разве не сказала? — искренне удивился Никольский.

«Сказала. Много чего сказала! Врала в основном!» — едва не выкрикнул Денис, но осекся — Никольский снова смотрел на него в упор.

— Он уж два дня как в городе. В гостинице живет, в «Аристократе» со своими людьми окопался, номер шестнадцать, на втором этаже с отдельным лифтом.

Нормально, чего уж там, хорошо устроился господин Вавилов. «Аристократ» своему названию соответствует на все сто: заведение дорогое, респектабельное, с хорошим рестораном, шлюх на выстрел не подпускают, от разнополых гостей, прибывших вместе, требуют свидетельство о браке. Охрана опять же на уровне. Но два дня… Черт, вот бы раньше знать, ничего этого не было бы.

— Так зачем я тебе, если ты и так все знаешь? — сказал Денис. — Позвони ему, курьера пошли, договорись о встрече. Я-то зачем?

— Должок за тобой, — напомнил Никольский. — Отработаешь, а там поглядим, как с тобой быть. Скажешь ему, что дочь его у меня, что пока в порядке, но это пока. Ври ему, уговаривай, как хочешь, но приведи ко мне. Телефон тебе дам, машину, человека, он проводит. Через два часа тебе позвонят, скажут, куда ехать. Все, недосуг мне.

Он принялся наматывать шарф, Денис смотрел в сторону и думал о грядущих переменах в судьбе Никольского. Доложили наверняка, вот старик и готовится к драке, а как прикажете готовиться, когда противник себя не обозначил? Вот и нервничает Никольский, да и любой бы на его месте занервничал. Однако ловко он промашку с Настей себе на пользу обернул, хитер, черт старый. Хотя ему это по должности положено, иначе свои же давно бы сожрали вместе с потрохами.

Никольский стукнул в стекло, блондин, до этого момента игравший со здоровенным псом в перетягивание поводка, бросил его, открыл дверцу. Никольский грузно выбрался из машины, потрепал бросившихся к нему псов по шее и двинул обратно к лесу. Блондин еще пару минут бежал за ним следом, вспахивая снежную целину и увязая по щиколотку, потом ринулся обратно. Первым делом, оказавшись в машине, лично снял с Дениса наручники, осмотрел критически, бросил ему на колени мобильник:

— Вздумаешь дурить — хана тебе, — просто так, вместо «до свидания» сказал блондин и захлопнул дверцу. Водитель сел за руль, развернулся и поехал к забору поселка и дальше вдоль него к бетонке. В зеркало заднего вида Денис заметил вторую иномарку, но она проводила их до взгорка и отстала. Водитель прибавил скорость и погнал «Мазду» дальше, к проспекту.

«Аристократ» располагался почти в центре города, но в стороне от забитого транспортом проспекта, от шума дороги и прочей суеты, забором выходил на прилегающую к проспекту дорогу, а фасадом — на небольшой скверик. Преобладали в нем дубы и липы, такие же старые, как и в парке у развалин, но оберегаемые владельцем от всяческих невзгод вроде вредителей из мира людей и насекомых. Ажурная ограда трехметровой высоты, камеры слежения по периметру, охрана внутри не позволяли простым смертным даже со стороны полюбоваться и особняком, удачно вписавшимся в пейзаж, и самим пейзажем. Любопытствующим ненавязчиво предлагали пройти мимо, особо упорных, не церемонясь, гнали в шею. Цены в заведении были соответствующие сервису, гостей просили предварительно оповещать о прибытии и сообщить номер своего авто, за чем следил охранник в будке у ворот. Однако «Мазду» пропустил и даже поглядеть не вышел, кто там пожаловал, просто нажал в будке кнопку, и шлагбаум поднялся, освобождая проезд. Иномарка прошелестела по идеально ровной и чистой, без единой снежинки дорожке, остановилась напротив входа.

У высоких двустворчатых дверей стоял швейцар, или кто-то вроде этого, высокий малый в темно-синем пальто с золотыми пуговицами, штанах с лампасами в цвет пальто и фуражке, увешанной золотым кантом. Привратник напрягся, завидев подъехавшую машину, и даже потянулся к дверной ручке.

— Пошел. — Водитель остановился строго напротив трех широких невысоких ступеней, что вели на крыльцо. Денис выбралась наружу и моментально оказался у двери. «Мазда» скользнула дальше, взяла чуть левее и примостилась на парковке, рядом с серым «Гелендвагеном», чуть припорошенным снежком. Номера «уазик бундесвера» имел московские, Денис мельком глянул на машину и оказал лицом к лицу со швейцаром. Тот не сразу почуял неладное, но, оглядев «гостя» с ног до головы, мигом оценил ситуацию, метнулся к двери и встал грудью на ее защиту. Более того — сделал зверскую физиономию и даже героически замахнулся, отгоняя Дениса от входа.

— Проваливай! Катись на хер, или я…

Чего он там себе планировал дальше, Денис слушать не стал, перехватил занесенную руку привратника и поймал того на примитивную подсечку. Дядя был крупный, дородный, плюхнулся на крыльцо он мягко и тяжело, а звук при этом вышел такой, точно слон с размаха сел на задницу. Денис дернул на себя тяжелую дверь и оказался в просторном холле, тихом, теплом и до того чистом, что захотелось немедленно убраться отсюда и не портить своим видом этакую красоту. Хорош, чего уж там — Денис мельком глянул на себя, проходя мимо зеркальной колонны. Весь перемазан сажей, джинсы порваны, на лице засохшая кровь вперемешку с той же сажей, рожа небритая и до того спокойная, что Денис сам себе подивился, увидев себя со стороны. Ну точно Будда из нирваны вышел и стремится что-то донести погрязшему в грехах человечеству, а оно пока к откровениям не готово. Иначе откуда бы взяться парочке охранников, что торопились к нему из глубин здания, торопились с озабоченным видом — вторжение носило все признаки ЧП. Денис на ходу оглянулся — за дверью тяжело шевелился швейцар, колыхался там, явно приводя в порядок свою одежду. Нет, охрану вызвал не он, да и зачем трудиться, когда здесь на каждом углу по камере понатыкано. Не обращая на охранников внимания, Денис подошел к стойке ресепшен и сказал дежурной, смазливой девчонке в синей униформе:

— Я к Вавилову, позвони ему. Скажи…

Девчонка даже толком испугаться не успела, таращилась на Дениса зелеными глазищами и непонимающе моргала. Глянула ему за спину, вскинула брови, Денис обернулся и успел уйти вбок, пропустить охранника перед собой и невежливо подтолкнуть его дальше, придавая дополнительное ускорение. Охранник всей тушей налетел на стойку ресепшен, двинул ее так, что на пол посыпались бумаги.

— Звони Вавилову, — сказал Денис, держа в поле зрения второго охранника. Тот решил с налету на гостя пока не кидаться, а для начала присмотреться — уж больно странно он себя вел.

— Мы справок о гостях не даем, — храбро заявила девчонка, — и вообще вы должны покинуть помещение, здесь нельзя находиться посторонним. Или я вызову полицию.

Она смотрела на него без малейшего страха, скорее, с любопытством и некоторой жалостью, вызванной явно разбитой физиономией. Но чувство долга и опасение потерять зарплату превысили все остальные порывы, она с деловым видом ухватилась за телефонную трубку и принялась нажимать кнопки на аппарате.

— Я покину, — пообещал Денис, — а потом и ты свое место покинешь, и они тоже.

Он качнул головой в сторону охранников. Те пока не приближались, держались поодаль и вполголоса совещались на предмет дальнейших действий. Время он выиграл, но немного, надо развить успех, Денис перегнулся через стойку, прижал ладонью пальцы девчушки к аппарату и сказал почти нежно:

— Звони Вавилову, дурочка, и скажи, что нашлась его дочь. Он поймет, ты, главное, скажи. Я его так или иначе все равно найду, но зачем тебе лишние проблемы?

Проблем она не хотела и вообще оказалась сообразительной. Камер, опять же, вокруг было полно, и съемка с любой из них враз докажет ее невиновность. Она просто подчинилась грубой силе, с которой не могли справиться ни швейцар, ни охранники, вот и все. Поэтому вытащила из-под руки у Дениса телефон, набрала четырехзначный номер и чарующим голоском произнесла в трубку в ответ на резкое «слушаю».

— Господин Вавилов? Простите, что беспокою, это администратор. Тут к вам пришел человек, и он утверждает, что нашлась ваша дочь. Вам это чем-то… Разумеется, не отпустим, он подождет вас здесь.

Ну, вот, что и требовалось доказать — теперь ему отсюда не выйти. Денис обошел низенький столик со стеклянной столешницей и развалился на мягчайшем кожаном диване, поглядывая на охранников, но в основном на лестницу. Почему-то казалось, что Вавилов должен появиться на ней, а не приехать на отдельном, как говорил Никольский, лифте. Посидел так с минуту, глянул на часы — до звонка, обещанного смотрящим, оставалось чуть больше часа, и это если Вавилов поторопится. А если нет, то переговоры придется вести в ускоренном темпе, что вряд ли приведет к результату, который устроит всех.

— Где он? — раздалось из-за верхушек пальм и другой, неизвестной Денису сочной зеленой растительности, украшавшей холл. Особенно привлекательно эти джунгли смотрелись снаружи, сквозь панорамные окна во всю стену, и особенно на фоне белого снега — сам недавно видел, когда «Мазда» крутилась рядом. А теперь заросли только мешают, они загораживают обзор и не дают рассмотреть, что происходит на верхней ступеньке лестницы из серого камня.

— Здесь! — браво доложил охранник, что недавно едва не снес пузом стойку. На Дениса он не смотрел, глядел куда-то вверх, чуть приподняв голову. Туда же глянула девчонка из-за стойки, профессионально улыбнулась и принялась раскладывать по местам бумаги и яркие рекламные листки. Послышались быстрые шаги, кто-то бежал по лестнице вниз, Денис поднялся и, игнорируя дернувшихся к нему охранников, двинул через холл. Навстречу шел человек — высокий, поджарый, резкий, с короткими густыми седыми волосами. На вид ему можно было дать лет сорок с небольшим, хотя на самом деле он был гораздо старше, если вспомнить, что говорила Настя. Роста он был с Денисом примерно одного, но держался так, точно был на голову выше, выбрит гладко, и пахнет он него изумительно, дорогущей, надо думать, туалетной водой. Темные глаза, узкое лицо, нос идеально прямой, поворот головы, взгляд — было в нем что-то дворянское, породистое, даже господское. Он остановился в шаге от Дениса, осмотрел так, точно сфотографировал, и, нимало не смущаясь внешностью «гостя», сказал:

— Я Вавилов Михаил. Вы ко мне?

— Да, — ответил Денис. Помедлил пару мгновений, разглядывая оппонента, пытаясь прикинуть, на что он способен, вспомнил рассказ девушки о Мотьке. Не вязалась картинка, что видел сейчас перед собой, с описанием кровожадного монстра, ну никак не вязалась. Это ж тот еще красавец, помесь Бонда и Бельмондо, неудивительно, что мать Насти с ходу приняла его предложение, да тут любая бы голову потеряла. Держится как — точно хозяин этого отеля, точнее, поместья, одет просто, но дорого, одни джинсы и замшевая обувь денег хороших стоят, о тонком светлом свитере и о часах говорить нечего.

— Вы ко мне? — переспросил Вавилов, и в его голосе появилась нотка нетерпения и недовольства. Охранники, как истинные холуи, мигом уловили ее, подошли на шаг, а за ветками пальм на площадке Денис углядел еще одного человека. Тот, одетый во все темное и неброское, внимательно наблюдал за происходящим внизу, просто смотрел и пока не вмешивался.

Раздалось тонкое тренькание, перешедшее в мелодичный звон, все, кроме Вавилова, обернулись, а Денис еще и прищурился. Это отбивали четверть огромные напольные часы, звучали басовито и гулко, как и положено часам в хорошем доме. «Полчаса осталось», — мелькнуло в голове, и Денис сказал:

— Да. Настя просила вам кое-что передать.

Вавилов не выдал себя ни единой эмоцией, лицо его оставалось спокойным и непроницаемым, не дрогнули губы, не расширились зрачки. Он точно не понял, что именно говорит Денис, оставался по-прежнему неподвижным, только руки чуть отвел за спину. Посмотрел Денису в глаза и сказал, чуть отступив при этом в сторону:

— Поговорим в другом месте.

И, пропустив Дениса вперед, пошел рядом, но в то же время немного позади, человек на лестнице при виде их куда-то подевался. Охрана осталась внизу, девчонка еще раз глянула вверх из-за стойки и отвернулась, Вавилов осторожно тронул Дениса за локоть, корректируя направление. Идти предстояло по коридору налево до небольшой ниши в стене, где и помещался тот самый индивидуальный лифт, узкий и роскошный, как гроб миллионера.

Номер оказался ему под стать, только не гробу, конечно. Две просторные светлые комнаты, огромное окно, откуда открывался вид на сквер и создавалась полная иллюзия, что оказался в лесу. Вавилов закрыл дверь и показал Денису на диван, стоявший напротив, а сам встал в простенке между окнами спиной к свету. Положение было неудобным, Денис не видел лица Вавилова, а сам при этом был у него как на ладони. Но деваться некуда, он сел, стараясь особо не расслабляться и в любой момент подняться на ноги.

— Настя у Никольского? — спросил Вавилов. Голос такой, точно ценой на бензин интересуется, но этакое спокойное безразличие требует большой выдержки, да и выучка сказывается. «Он полковник ФСБ, отставник», — ну, да, по нему видно, это показное равнодушие обманчиво, внутри наверняка все кипит, да только под крышкой, и крышка та к котлу болтами привинчена.

— Нет, — ответил Денис.

Вавилов выдохнул с явным облегчением и спросил, уже не скрывая удивления:

— А где?

«В квартире осталась», — едва не ляпнул Денис, но в последний момент решил промолчать. Сам не мог объяснить, почему так решил, это было что-то на уровне инстинкта, когда опасности еще и на горизонте не видно, а встроенный детектор, именуемый в народе «чуйка», уже вовсю сигналит об ее приближении. Нет, сию секунду от Вавилова подлянки ждать не приходилось, однако сама собой рисовалась мысленно картинка последних минут той несчастной псины. То ли это сказалось, то ли другое что, пока непонятное, скрытое, но Денис сказал:

— Она в другом месте.

— Знаешь, где? — спросил Вавилов. Денис кивнул, все больше проникаясь чувством, что беседа переходит в допрос и полковник уже из гостя половину информации вытряс. А тот явно занервничал, прошелся вдоль стены, поглядел в окно, повернулся к Денису:

— Как она?

В вопросе явно прозвучал подтекст, хорошо понятный обоим. Волнуется полковник, хоть дочка и не родная, а все ж ему тревожно, что и пытается донести до собеседника. «Убить меня хотел», — пришли на память слова Насти. Ага, как же — убить. Хотел убить — радовался бы, что та сама голову в петлю сунула, то бишь в лапы к Никольскому угодила, и точно мешать бы не стал. А сейчас полковник аж побледнел в ожидании ответа и невольно подался вперед. Денис того мучить не стал и ответил, как мог, успокаивающе:

— С ней все в порядке.

— Слава богу. — Вавилов перекрестился на елки за окном и сел в кресло, что стояло напротив. Теперь Денис видел лицо полковника, довольно бледное, надо сказать, но все одно бесстрастное. Вавилов не позволил себе ни единой лишней эмоции сверх тех, что были уместны. Он положил руки на подлокотники, еще раз оглядел Дениса и спросил:

— Тебя Никольский прислал?

Врать смысла не было, и Денис ответил как есть:

— Да.

— И что он хочет? — с интересом и легкой издевкой проговорил Вавилов, позволив себе еле заметно улыбнуться. Контролировал он себя превосходно, понимая, что дальше ему начнут, изящно выражаясь, выкручивать руки, а именно шантажировать, предъявляя априори невыполнимые требования.

— Поговорить с тобой хочет, — сказал Денис. — Если откажешься, то…

И добавил в полном соответствии с полученной от смотрящего вводной:

— Настю он не отдаст. Никольский знает, где она.

— Хорошо. — Вавилов покладисто развел руками, подчиняясь нажиму, и поднялся с кресла. Денис тоже встал, и они оказались друг напротив друга. Странно, но Вавилов улыбался, точно встреча с Никольским сулила ему немало приятных минут в ближайшем будущем.

— Поехали.

Полковник шагнул к стенному шкафу, открыл его, но Денис остановил Вавилова.

— Надо ждать, — он глянул на часы, — еще минут пятнадцать. Мне позвонят, я пока не знаю, куда ехать.

Вавилов еще раз смерил Дениса взглядом, оглядел вовсе уж критически и сказал:

— Умойся, пока время есть. Могу предложить хороший антисептик, если надо.

Денис отказываться не стал и, добравшись до горячей воды, смыл с лица кровь и сажу, смазал ссадины прозрачной пастой из крохотного тюбика, кое-как привел в порядок одежду и рассмотрел себя в зеркале. Через переносицу протянулась косая короткая ссадина, она пересекает левую бровь, над глазами расползается синева кровоподтека. Правая щека ободрана до крови — о лист жести, скорее всего, в остальном все не так плохо. «Жить буду». Он только собрался выйти, как в кармане запиликал телефон, номер при этом не определился.

— Ресторан «Прима», через двадцать минут. — Денису показалось, что это говорит блондин, но звонящий быстро отбился, и уточнить что-либо не удалось. Знал он эту «Приму», вернее, дорогу к ней мог показать, а вот внутри бывать не доводилось. Стояла эта «Прима» в стороне от трассы, к ней вела прилегающая дорога, уводившая в скудный лесок к одноэтажному деревянному домику, построенному в русском стиле, украшенному деревянной резьбой так обильно, что рябило в глазах. И сколько раз Денис мимо проезжал, всегда парковка рядом с этой «Примой» пустовала. Местечко явно не пользовалось популярностью, и Денис все гадал, на что же «Прима» существует — загибаться заведение не спешило. И вот недавний звонок внес некоторую ясность в этот вопрос.

Вавилов успел переодеться в темный костюм и светлую рубашку без галстука. Встреча намечалась серьезная, и полковник готовился к ней тщательно и выглядел при этом как плейбой с картинки дорого журнала.

— «Прима», — сказал Денис, — ехать надо в «Приму». Это ресторан за городом.

— Покажешь, — то ли попросил, то ли приказал Вавилов, надел черное пальто и вышел из номера. В коридоре их встретил молчаливый молодой человек, тот самый, что недавно стоял на лестнице, полковник отдал ему карточку от номера и первым пошел по коридору, но не к лифту, а к лестнице, сбежал по ней вниз, Денис шел следом. Не глядя на персонал, Вавилов пересек холл, вышел на крыльцо в предупредительно распахнутую швейцаром дверь. Тот злобно глянул на Дениса, и подобострастно — на Вавилова, а тому было плевать, он достал из кармана ключи на брелке, нажал кнопку. «Гелик» приветливо мурлыкнул и заморгал фарами навстречу хозяину, Вавилов сел за руль, и едва Денис оказался рядом, «уазик бундесвера» мягко взял с места, покатил к взмывшему в небо шлагбауму на выезде с территории отеля. Выезжали в одиночестве, «Мазда», что привезла Дениса сюда, исчезла.

Денис сначала удивился, что едут они вдвоем, и вообще немногочисленность свиты Вавилова его слегка поразила. «В «Аристократе» со своими людьми окопался», — сказал Никольский, но из людей Вавилова Денис видел только одного невзрачного юношу, впрочем, иллюзий на его счет не строил. Кого попало Вавилов с собой бы не притащил, так что молодой человек, возможно, и троих в драке стоил, но физически разделиться натрое не смог, да еще и в отеле остался, что более чем странно. Эта «Прима» уже нашпигована людьми Никольского от подвала до крыши, а полковник точно вчера родился — преспокойно принял приглашение первого встречного и беспечно катит через город, держа направление на северо-запад.

— Ты местный? — спросил он, глядя на дорогу перед собой, бросая тяжелую машину то в правый, то в левый ряд, точно в слалом играл. Впрочем, особо не борзел, легчайшую грань от куража к наглости не переходил, оставаясь в границах приличий, и Денис не удивился бы, что, окажись поблизости гайцы, они бы дружно отвернулись или сделали вид, что ослепли. Впрочем, так оно вскорости и будет: по городу едет его новый хозяин. Впрочем, это еще вопрос, пока все карты у Никольского.

— Да, — сказал Денис, глядя на «Монарх», что промелькнул слева. Он обернулся, посмотрел на парковку перед входом, но был там белый «Лексус» или нет, заметить не успел. Васька, поди, отпуск взял, раны зализывает. А что, ему теперь можно и расслабиться, Никольский наверняка ювелиру ежемесячный платеж уменьшил, а то и вообще от оброка освободил в благодарность за помощь. «Ничего, Земля круглая». Денис отвернулся и тоже смотрел на дорогу.

— Живешь чем? — Вавилов изящно обошел замешкавшуюся на остановке маршрутку, вырулил в левый ряд и пока оставался там, благо впереди было пусто.

— Да так… — Денис искал подходящие слова, а их не было. Не рассказывать же о продаже гаража, как об источнике к существованию. Помолчал еще немного и добавил: — Я вернулся недавно, пока так… сам по себе.

Вавилов мельком глянул на Дениса, потом на молчащий мобильник и спросил:

— Сколько дали?

— Три года. — Денис говорил о своем прошлом так спокойно, точно и не с ним все это было, а в книжке вычитал или кино посмотрел, и вспоминал сейчас захвативший когда-то воображение сюжет. Надо же, а думал, что та злость и боль будут с ним вечно, и, оказывается, ошибался.

— За что? — продолжал интересоваться Вавилов, и Денис отчеканил как по писаному:

— Незаконное приобретение и хранение огнестрельного оружия, а также его основных частей и боеприпасов.

Вавилов уважительно посмотрел на него, сбросил скорость и остановился у последнего светофора на границе города.

— Сильно. Это как же тебя угораздило?

— Друг подставил.

И сам поразился — снова внутри ничего не шелохнулось, словно о ком постороннем говорил, а не о своей, полетевшей к чертям жизни.

— Бывает, — понимающе сказал Вавилов, причем по его тону враз стало понятно: он не просто выражает дежурное сочувствие, а знает, о чем говорит. Светофор зажегся зеленым, машина плавно взяла с места и покатила дальше, постепенно набирая скорость. Проскочили старый рынок, пустырь за ним, пересекли линию локального значения «железки», и Вавилов выжал из машины все, на что она была способна. Точно не колеса крутились, а асфальт сам стлался под них, обочины вытянулись в грязно-бурую нитку, и Денису казалось, что еще немного, и «гелик» оторвется от «взлетки». Но нет, обошлось, скорость упала до сотни, Вавилов гнал машину дальше, за ней по дороге летела снежная пыль.

— Разберемся, — сказал полковник, не глядя на Дениса, — ты еще малость потерпи, все решаемо. Ты с Настасьей как познакомился?

«А вот это, дядя, не твое дело». Что бы там ни было, Денис рассказывать кому-либо эту историю не собирался — ни в пьяном, ни в трезвом виде, ни под дулом пистолета, ни в силу других причин. «Надеюсь, она тоже трепаться не будет». Денис даже порадовался, что так удачно утащил с собой сегодня утром ключ от квартиры и запер девушку. Ключ так и лежал в кармане джинсов, при обыске его то ли не заметили, то ли он на фоне найденных денег и оружия показался людям Никольского мелочью, на которую не стоило обращать внимания. А может, нарочно оставили — кто ж их разберет.

Теперь Настя точно никуда не денется, папаша скоро заберет ее, а там… На этот раз «там» не выглядело обрывом в страшную бездну, впереди показалось что-то вроде моста через пропасть, зыбкого, правда, готового рухнуть, и тем не менее — вчера его вообще не было, как и неделю назад. Какой-никакой, а прогресс, и уже не так муторно думать о завтрашнем дне.

— Случайно познакомился, — осторожно ответил Денис, понимая, что этой неопределенностью лишь взял для себя отсрочку. Полковник все узнает, пусть не сейчас, но тот подвиг с налетом на курьеров всплывет рано или поздно, а следом подтянется и визит в охотничий магазин… «Пусть сначала докажет», — подумал Денис, понимая, что доказывать Вавилову, в случае его заинтересованности, ничего и не придется: свидетели и доказательства найдутся сами собой, как «макаров» в тумбочке.

— Понятно, — отозвался Вавилов, — случайно, значит. Она тебе что-нибудь говорила? Обо мне, например?

Снова косой, но жесткий и испытующий взгляд, от которого становится не по себе. Непрост полковник, ох как непрост, оно и понятно: абы кого на должность смотрящего не ставят. И все же странно — в их зазеркалье если не законы, то понятия существуют, и новый хозяин приходит в город на освободившееся место, а не грызется с прежним за трон. И уж точно не прячется в дорогой гостинице, и уж точно не подставляется противнику.

Все эти несуразности предстали вдруг пред Денисом ярко и объемно, они орали об этом, вопили во всю глотку: «Так не бывает, так не должно быть!» И тем не менее это было, «уазик бундесвера» летел по загородному шоссе, и уже показался дорожный знак, извещавший о приближении прилегающей дороги, где и помещалась «Прима». А Вавилов еще ждал ответа, не отпускал, «держал» Дениса взглядом, точно клешней за горло, и только собрался что-то сказать, как Денис ответил:

— Ничего. Да мы особо и не разговаривали, не до того было.

Получилось настолько двусмысленно, что Вавилов сразу все понял, да тут и дурак бы сообразил, что к чему. Но что сказано, то сказано, и полковник вдруг успокоился, отвел взгляд и промолчал. Напоследок скользнуло в его взгляде нечто вроде облегчения, но Денис не был в этом уверен — полковник отвернулся очень быстро, да тут и «Прима» показалась, сказочная резная избушка, утонувшая в снегах.

Однако картинка, что виделась с шоссе, была обманчива: рядом с «Примой» царил идеальный порядок. Дорога вычищена до асфальта, сугробы аккуратные, не наваленные лишь бы как, а своим безупречным видом добавляют прелести обстановке. Парковка, вопреки обычаю, не пустует — Денис заметил там знакомые машины. Здесь же стояла и черная «Мазда», что недавно привезла его в «Аристократ», и стального цвета «БМВ», новенькая и блестящая, точно из салона, и еще одна иномарка, и белая «Тойота» за ней. Людей поблизости не усматривалось, хоть Денис и смотрел во все глаза, но ни на крыше, ни за сугробами никого не заметил. Вавилов тоже сканировал пространство и, похоже, ничего такого не усмотрел. Заехал на парковку, поставил машину поодаль от остальных и заглушил двигатель. В этот же момент дверь «Примы» открылась, и на крыльце показались двое: незабвенный блондин в своем черном пальто и еще кто-то, по виду — шестерка помельче, один из охранников Никольского, надо думать.

— Ну, пошли, поговорим. — Вавилов легко выпрыгнул из машины, Денис тоже оказался на ветру, и хоть без куртки его мигом пробрало холодом до костей, шел, не торопясь, рядом с полковником, отставая на полшага.

Те, на крыльце, дверь не закрывали, дождались, когда гости подойдут поближе, однако пропускать не торопились, встали в проходе, и в полумраке за их спинами Денис заметил еще несколько человек. Трое или четверо, причем среди них женщина, невысокая, волосы темные, короткие. Больше разглядеть не успел, женщину оттерли в сторону, она пропала из виду за спинами охраны.

— Где твой хозяин? — подходя, крикнул Вавилов, взбежал на крыльцо, но блондин загородил ему проход. Они смотрели друг на друга, Вавилов не двигался, блондин тоже, стоял, засунув руки в карманы пальто, и покачивался на каблуках. Потом Вавилов расстегнул пальто и поднял руки, блондин ловко охлопал его, отошел и точно так же обыскал Дениса, только с мерзкой ухмылочкой. Денис едва сдержался, чтобы не врезать ему ребром ладони по переносице, и, когда обыск закончился, оттолкнул и следом за Вавиловым вошел в небольшой холл.

О стиле «рашен-деревяшен» здесь ничего не напоминало, обстановка внутри не уступала «Аристократу», но было уютнее, что называется, без понтов. Просто светло, чисто, просторно и удобно, и пахло вкусно — то ли пирогами, то ли чем-то подобным, свежим и сытным, то, что надо с мороза. Вдоль стен стояла охрана Никольского числом четыре человека, знакомые все лица, три морды, кроме одной. Молодой, плотный, роста невысокого, держится в сторонке, на гостей не смотрит, следит за блондином, точно ловит его взгляд, ожидая приказа. Так себя обычно новички ведут, желая выслужиться перед начальством, ищут для этого любой повод. Этого человека Денис раньше не видел, но значения не придал — мало ли всякой шушеры у смотрящего на подхвате крутится. А тот аккуратно обошел Вавилова со спины и пропал в прилегающем коридоре, оттуда послышались голоса, и среди них Денис различил женский.

Говорили шепотом, Денис глянул туда и заметил ту самую брюнетку, что пару минут назад пропала за спинами охраны. На вид ей было лет тридцать или немного больше, высокая, лицо узкое, худое, черные брови вразлет, спину держит ровно, волосы не короткие, как сначала показалось, а гладко зачесаны и убраны назад. Смотрит с обычным женским любопытством, разглядывает и Вавилова, и Дениса, а одета в темное форменное платье и светлый фартук. То ли горничная, то ли официантка, она явно была из персонала, и ее быстро задвинули куда подальше, в сторону кухни. Женщина пропала из виду, Дениса подтолкнули в спину, и он пошел следом за Вавиловым по коридору в глубь здания.

Полковник двигался легко и быстро, полы его пальто разлетались и задевали стены. Он старался не обогнать провожатого-блондина, и все же в зал они вошли одновременно. Блондин отступил к стене, Денис прошел мимо и оказался в небольшом зале. Дерево, камень, кованый металл и стекло преобладали в отделке, под потолком матовые светильники, с карнизов свисают светлые полупрозрачные шторы, за ними просматривается лес. Стоят пять или семь круглых столиков, рядом стулья, накрытые длинными чехлами из ткани в цвет шторам, скатерти чуть темнее, в углу в камине потрескивает огонь. Здесь все было просто и удобно, без лишних вывертов — у Никольского определенно имелся вкус. Смотрящий в сером костюме и розовой рубашке под ним помещался за столиком у небольшой эстрады, едва заметного возвышения над полом, сидел лицом к двери и обедал. Глянул на вошедших равнодушно, без малейшего интереса, и вернулся к еде. Минута, две — Никольский отодвинул тарелку, ее моментально подхватил стоявший поблизости официант и удалился, просочившись через небольшую толпу у двери. Никольский откинулся на стуле, с сытым видом еще разок оглядел долгожданного гостя и сказал:

— Ну, здравствуй, друг прекрасный. Вот и свиделись. Ты посиди пока, обожди. Уж извини, что к столу не приглашаю, не обессудь.

Кто-то из его свиты негромко хихикнул, но Вавилов и ухом не повел.

— Ничего страшного. Кушай, не отвлекайся, я подожду.

Полковник шагнул к ближайшему столу, выдернул из-под него стул, разгладил складки на сиденье и вдруг развернулся, выпрямился, вздернул руку, и тут грохнуло два раза. Денис не успел понять, что происходит, закрутил головой, шарахнулся к стене и увидел, как Никольский вместе со стулом заваливается на спину, падает на пол и что в голове и груди у смотрящего по дырке от пули. «Что за…» — его оттолкнули вбок, Денис едва удержался на ногах, по-прежнему ничего не понимая. Зал заволокло сизым дымом, воняло порохом, грохотали выстрелы, Вавилов крутился волчком и палил из небольшого, черт знает откуда взявшегося пистолета. Блондин оказался догадливым малым, он даже успел дотянуться до кобуры, когда для него все закончилось. Не так быстро, правда, как для Никольского, пуля прошила блондину живот, тот корчился и выл от боли. Вавилов глянул на него, на Дениса и, почти не целясь, выстрелил блондину в висок.

В коридоре грохнул выстрел. Вавилов ринулся туда, прижимаясь спиной к стене и перешагивая через убитых, но остановился. К нему навстречу шел охранник Никольского, тот самый плотный юноша с преданным взглядом, но Вавилов стрелять не собирался. Более того — они перекинулись парой слов, полковник повернулся к Денису, а юноша двинул осматривать убитых. Действовал он привычно и умело, точно каждый день только тем и занимался, что мародерствовал — обшаривал тела, забирал оружие, мобильники, ключи, портмоне, проверял рефлексы и шел дальше. Сложил добычу на стол у окна, направился к Никольскому, но Вавилов остановил его:

— Оставь, я сам проверю. Да он все равно готов. Звони.

Юноша вышел безмолвной тенью, точно не прошел — пролетел над полом, и пропал, и стало очень тихо, здание точно вымерло, из коридора и холла не доносилось ни единого звука.

— Ну, вот и все, — оглядываясь, сказал Вавилов, — это было легко и потому неинтересно. Хотя чего ждать от вашей деревенщины.

Он глянул на Дениса и шутовски развел руками, причем в правой все еще был зажат пистолет, и сказал, не скрывая усмешки:

— Да, в окружении Никольского был мой человек, и он после досмотра передал мне оружие. Надо же, какой сюрприз, правда? — он подмигнул Денису и направился к столу, у которого лежал Никольский. — А ты думал, я вот так запросто сунусь к нему, без подготовки? Хотя какая, к чертям, подготовка, сплошная импровизация. Но выкрутились с божьей помощью…

Денис ни о чем не думал, он смотрел на убитых, на оружие, что лежало на столе поодаль, на светлые шторы, покрытые темными брызгами, на синеватую дымку, что еще не выветрилась из небольшого зала. Вот и все, Вавилов решил вопрос в своей манере, как привык, как учили.

Полковник наклонился над Никольским, осмотрел сначала со стороны, потом оттянул тому веки, проверил пульс на шее и брезгливо вытер пальцы о скатерть. Со стола упала вилка, ударилась с тихим звоном, полковник перешагнул через убитого и направился к Денису.

— Вот что бывает с теми, кто покупает должность, — сказал полковник, — не по Сеньке шапка оказалась. На город назначают человека, назначают, — он поднял указательный палец, — а Никольский думал, что вопрос решат деньги. Занес, куда следует, и получил место. И все бы ничего, но, во-первых, покровитель его полтора месяца назад в бассейне утонул — случайно, как ты понимаешь. — Вавилов глянул на Дениса, вытянул из-под ближайшего стола стул, толкнул Денису. — Сядь, не маячь. Времени у нас полно… — Вавилов положил пистолет на стол и встал рядом.

Денис сел, понимая, что положение невыгодное: за спиной коридор, где-то там остался вооруженный человек, и войти он может в любой момент, а дергаться глупо, да и незачем дергаться: захотят пристрелить — пристрелят. Вавилов его сомнения заметил, усмехнулся и сказал:

— Не трясись, ты мне живым нужен, и даже не из-за девки. Зачем — потом скажу, потерпи.

— А что во-вторых? — игнорируя откровенно издевательский тон полковника, спросил Денис. Шок и оторопь прошли, и он отлично понимал, что произошло только что: он сам, того не ведая, сделался наживкой, да только не той, что предполагал Никольский. Комбинация оказалась простейшей, как грабли, — Вавилов ждал случая, момента, возможности и, получив, использовал его по полной.

— Во-вторых, он борзеть начал, совсем берега потерял, — сказал Вавилов, присел на краешек стола и посмотрел на часы, потом на Дениса и быстро пояснил: — Крыс нигде не любят, не мне это тебе объяснять. А Никольский крысячил не по-детски, от условленных сумм хорошо если треть отдавал, нес что-то про кризис, про сложности и все такое. А сам греб ртом и задницей, точно две жизни себе отмерил. Его убрать хотели сначала по-хорошему, потом другие способы в ход пошли, а он как заговоренный — ни пули его не брали, ни взрывчатка. И еще этот его охотник за скальпами — двух моих человек убил, да еще и родственников следом отправил, мразь. Так и не узнали, кто такой, я искал, но без толку. Чертовщина какая-то, — Вавилов скривился, глянул Денису за спину.

Он тоже не выдержал и обернулся, но ничего толком разглядеть не успел. Прошел вроде кто-то через холл мимо двери, прошел и пропал, но все беззвучно, во всяком случае, выстрелов не последовало.

— У меня вводная была — устранить его и занять место смотрящего, — сказал Вавилов, — устранить любым способом на мое усмотрение. Я выбрал вот это, «беретта», красавица моя безотказная…

Он подкинул пистолет на ладони, да так неудачно, что тот упал на пол, крутанулся на гладких плитах и оказался на полпути между Вавиловым и Денисом. Оба глянули на оружие, потом друг на друга. Вавилов же своей оплошности будто и не заметил, смотрел в окно.

— Хорошая вещь, — сказал Денис, переводя взгляд на «беретту», — удобная. Но ты, я слышал, машиной предпочитаешь: и собак, и людей.

Сказал, и вдруг шкурой почувствовал, что больше не жилец, как и Настя. Она права, права во всем, она не врала ему, солгала лишь про курьеров. Она защищалась, защищалась, как могла, в меру сил, ума и скудных возможностей, защищалась от монстра, что постоянно был рядом. Вавилов — конченый психопат, больной на всю голову, но ведь не скажешь, на него глядя. А он поднимает брови от удивления и улыбается радостно, черт бы его побрал:

— Так вы не только трахались, но и поговорить успели? В перерывах? — сказал он, продолжая улыбаться, но глаза сузились, и ни ярости, ни злости в них не было.

Полковник точно в себя смотрел, просчитывал ситуацию — поступила новая информация, и он в темпе соображал, как ее можно использовать. Сообразил, улыбнулся обворожительно и выдал:

— Думаю, что карта все еще у Настюхи, Никольскому она передать запись не успела. Но почему, хотел бы я знать? Ты ничего мне сказать не хочешь?

Сказать Денис мог ему многое, но слова и обороты крутились в голове в основном непечатные. Но эмоции кое-как сдержал, последний вопрос проигнорировал, мысленно послав полковника лесом, и сказал:

— Поговорили, — Денис не сводил глаз с пистолета, — Вавилов, ты скот. Ты просто ублюдок, чтоб ты сдох.

— Ага, — радовался тот, — точно, это все я. Я тебе больше скажу, — он шагнул к Денису, и, не рассчитав, пнул пистолет носком ботинка, и тот оказался еще ближе к стулу.

— Она меня еще и подонком назвала. Подонок ты, говорит, я тебя ненавижу. — Он почти похоже передразнил Настю. — Подонок. Подумаешь, псину ее придавил, она все равно бы скоро сама от старости подохла. Я на девку рассчитывал, место ей у себя в фирме берег, а ей плевать было. Мы с ней потом год почти не разговаривали, даже не здоровались по утрам: мне-то без разницы, да жена переживала.

Вавилов отошел к столу, еще раз глянул на часы и в этот момент напомнил Ваську. Тот тоже вот так каждые пять минут время смотрел, когда курьера ждал, и этот чего-то ждет. Знать бы, чего именно. Денис смотрел перед собой, на стену, где висела огромная черная «плазма», точно вход в другое измерение, и косился на пистолет. До него было шага два или три, но сейчас нечего и думать, чтобы до него дотянуться. Вавилов расслаблен только на вид, он следит за каждым движением оппонента и легко опередит его, действовать надо наверняка.

— Настя еще про ДТП говорила, — напомнил Денис, — ты тогда человека убил, а она видела.

Вавилов с досадой махнул рукой и принялся отряхиваться от невидимых соринок. Оглядел себя со стороны, застегнул пуговицу, поправил ворот рубашки и сказал:

— Она сама под колеса выкатилась. В ушах провода, на голове капюшон, вот и получила, яркая личность, спортсменка херова. Сама виновата. Там еще поворот такой, неудачный, ни хрена не видно, а она мне в лоб, считай, влетела, шансов не было. Я вышел, проверил — готова, а тут Настюха выскочила, и как давай орать: убийца, убийца… Мне и так тошно, что делать — непонятно, и эта бесится. Карту из регистратора стащила, а я и не заметил — не до того было. Ну, я Настасью отключил по-быстрому, чтобы поспала часа два, потом девку и велик ее с дороги убрал, своим отзвонился, они все оформили. Машину быстро продал, девку потом как безвестно пропавшую по протоколам провели, все прикрыли, как я думал. А Настюха в себя пришла и давай мне вопросы задавать. Я ей говорю — показалось тебе, приснилось, а она уперлась: я запись, говорит, видела, не отвертишься. Добром сколько раз просил — отдай карту, а она ни в какую: приснилось тебе, говорит, припадок у тебя был. А потом как-то выдала мне — или сам в полицию сдавайся, или я тебя сдам, заявление напишу. Нет, вопрос бы я решил, конечно, но такую стерву в своем доме терпеть, чужое отродье? Прикинь? — Он снова ухмыльнулся, но уже нервно, рот полковника малость перекосился, и вместо улыбки получилась гримаса. Ага, и у него нервишки сдавать начинают, не Терминатор, понятное дело. Это хорошо, это нам на руку. Денис присматривался к пистолету и уже прикинул приблизительно, что если упасть на пол и тут же откатиться в сторону, то пистолет он успеет прихватить с собой. План был, мягко говоря, неидеальным, но другого не было, зато Вавилов явно сдал. На лбу у него появилась испарина. Полковник взял со стола салфетку и на миг прижал ее к лицу. Момент был упущен, и Денис равнодушно отвернулся к окну, выжидая следующего.

— Сходил? — спросил он и, видя, что Вавилов не понял, пояснил: — В полицию? С повинной?

Рот полковника повело на сторону, он кое-как справился с собой и сказал:

— Ага, сходил, как же. Я Настьку к врачу отвел, к психиатру, и та ей хороший диагноз накатала, такой, что хоть с приема госпитализируй — и припадки, и сумеречное состояние, и паранойя с агрессией. До крайности я не довел, но в дурку Настюху мои пацаны свозили, на экскурсию, так сказать. В хорошую дурку, режимную, где Чикатил держат и прочих наших Ганнибалов Лекторов. Показали, что ее ждет, если не одумается. А она, значит, с перепуга сдать меня не полиции решила, а Никольскому, компромат ему повезла. Хорошо, мой человек успел мне весточку кинуть, что подстава ожидается. — Вавилов снова оживился, даже лицом малость порозовел. — Вот и пришлось одному, без прикрытия, чтобы местных не спугнуть раньше времени, сюда тащиться и ждать. Я так и думал, что кто-то вроде тебя от Никольского заявится, а он все резину тянул… Но Настасья… Какова, а? Ловко она все провернула, не ожидал, думал, ей ума не хватит, но ошибся, в последний момент успел. Я даже обалдел, веришь?

Полковник уставился на Дениса, а тот смотрел мимо него. Веришь — не веришь… Значит, знал, все знал заранее, но как держался, какова выдержка, даже глазом не моргнул, когда судьбой падчерицы интересовался, искреннее причем, с заботой и почти отцовской тревогой. Зачет полковнику по психологии и тактике, да какой там зачет, шестерка по пятибалльной шкале. А Настя, получается, хотела двух людоедов стравить, но просчиталась. Думала, что оторвалась, ушла от отчима, но нет, просто поводок оказался слишком длинным и в любой момент мог обернуться петлей.

— Хотя все к лучшему, — глядя в сторону, сказал Вавилов, — она Никольского мне выманить помогла, я на такой подарок и не рассчитывал. Шантажировать меня хотел, дурачок, думал, я за Настасью от должности откажусь… Размечтался…

Вавилов посмотрел в окно и добавил негромко:

— А все равно я дурак, надо было Настюху сразу в дурку сдать, чтобы не мешалась. Пожалел ее, а зря, ведь чуть не подставила меня, сучка приблудная… Теперь вопрос по-другому решать придется, и видит бог, я этого не хотел… не чужая она мне, хоть и не родная дочь.

В коридоре раздался тихий шорох. Вавилов повернул голову, и Денис рухнул на пол. Как и планировал, до «беретты» дотянулся без труда, подхватил ее, лихо убрался с линии предполагаемого огня и вскочил, держа Вавилова на прицеле.

Вавилов зевнул, деликатно прикрыв рот ладонью, снова посмотрел на часы, потом на Дениса и сказал:

— Ну, наконец-то, я уже заждался. И так тебе намекал, и этак, а ты дурак дураком. Но сообразил, не прошло и года. Давай, стреляй.

Он повернулся к Денису спиной и ткнул пальцем в основание черепа:

— Вот сюда лучше всего, сразу насмерть. Валяй, не тяни.

Денис передернул затвор, нажал на спуск раз, другой, но в ответ раздались лишь приглушенные щелчки. Он выщелкнул из рукояти магазин — он был пуст.

— Ну как дети, ей-богу. — Вавилов повернулся и смотрел расстроенно, во взгляде сквозило разочарование, — что ты, что этот ваш Никольский. Кстати, у меня для тебя новость — его пристрелил ты, твои отпечатки найдут на оружии. Баллистика подтвердит, что пуля вылетела из этого ствола, а об отпечатках я позабочусь. Мотив… Потом придумаем что-нибудь. Ну, давай, убей меня.

И ухмыльнулся, когда Денис предсказуемо отбросил бесполезную «беретту». Почему-то ни злости не было, ни ярости, а усталость, обычная физическая усталость накатила, да такая, что вот так бы и лег на пол и заснул, не обращая внимания на полдесятка «двухсотых» поблизости. «Все — ухнуло в голове, — это точно все, финиш». Полковник аккуратно положил пистолет в темный пакетик, завязал его чуть ли не на бантик и положил на стол, где уже обретался целый арсенал. Перебрал по очереди все, что было в наличии, крикнул оттуда:

— Где девка? И карта заодно?

Денис смотрел в сторону. Глаза закрывались сами собой, руки едва заметно подрагивали. Поражение хуже, чем шок, чем боль, чем увечье, а самое поганое, что исправить ничего нельзя, он продул вчистую.

— Ну, молчи, молчи, потом расскажешь, — откликнулся от столика с оружием Вавилов, — я тебя бить не буду, даже пальцем не трону. Сейчас подтянутся ребята из Москвы, группа зачистки — порядок наводить. Так вот, там у них Славик есть, специалист по скачиванию информации. Нет, не угадал — кости он тебе ломать не будет, это грубо и неэстетично, он предпочитает бесконтактный метод. Сделает тебе особый укольчик, ты расслабишься и сам все расскажешь. Часа через полтора здесь будут, а может, и раньше, если пробки не помешают. А мы посидим пока, потолкуем, времени у нас много. Ты подумай, — полковник глянул на Дениса, — если скажешь, где девка и карта, я тебе статью попроще обещаю. Самооборона, например, или что-то в этом духе. Хотя, учитывая твои прошлые заслуги, получишь ты лет десять…

Он говорил что-то еще, но Денис не слушал. Полтора часа, у него есть всего полтора часа, потом Вавилов найдет Настю, и ей конец. «Поганый ключ, — шевельнулась под усталостью, как под прессом, досада, — она же в ловушке, самой не выйти, если только в окно…»

— А хулиганство не подойдет? Или причинение легких телесных? — спросил Денис. — А то как-то много всего ты на меня навесить собрался. Я ж не при делах, я так, мимо проходил…

Вавилов снисходительно улыбнулся.

— Торгуешься, это хорошо. Ничего, придумаем что-нибудь, в самый раз тебе будет. А ты как хотел — в заместители ко мне пойти? — Он коротко засмеялся и направился к Денису, прихватив со стола чей-то пистолет. Денис невольно отступил на шаг, потом еще, пока не наткнулся на стул.

— Сядь, — устало сказал Вавилов, — не маячь. Потом обсудим. Вижу, соображаешь ты хоть и медленно, но верно. Сядь и веди себя хорошо…

Денису ничего не осталось, как плюхнуться на стул в проходе, за спиной был коридор, впереди стоял Вавилов и смотрел туда. Послышался негромкий шум, затем шаги — в зал кто-то шел, и довольно быстро, точно с докладом торопился.

— Чисто, — раздалось за спиной: это вернулся с обхода тот самый «казачок». Денис дернулся, чтобы обернуться, но Вавилов моментально оказался рядом и положил ему руку на плечо.

— Сидеть.

Полковник сжал пальцы, повернулся к Денису боком и опустил пистолет. Секунда, две, три… «Была — не была». Денис согнулся и нырнул вбок, да так быстро, что полковник и сообразить не успел, его перекосило — опора куда-то подевалась. Еще мгновение, и Денис оказался у него за спиной, с силой дернул за ворот пиджака и почти сорвал его, стащил до поясницы, сковав Вавилову руки в локтях. Перехватил правое запястье, вывернул с силой, так, что полковник только зубами скрипнул, вырвал пистолет и приставил его Вавилову к затылку.

— Не дури, — прорычал Вавилов, — тебе все равно не уйти.

«Посмотрим». Денис дернул его на себя, закрываясь от полковничьего напарника — тот держал обоих на прицеле, но как-то неуверенно, ствол заметно подрагивал в его руках.

— Командир, я не могу, — выдал «казачок», — боюсь, тебя задену…

Денис волок Вавилова дальше, к окну, держал перед собой, как щит, помощник не отставал, перемещался следом. Полковник молчал, только дышал, как загнанный лось, и матерился сквозь зубы.

Уверенности в себе разом прибавилось — еще бы, поймал прожженного спеца на старый трюк, полдела, считай, сделано. И все бы ничего, но картину портит этот малый, что топчется напротив, повторяя каждый шаг Дениса, и упорно держит его на мушке. Смотрит он, правда, не в прицел, а поверх него, примериваясь к ритму оппонентов, и это здорово нервирует.

— Брось, — проскрежетал Вавилов, — хватит. Пистолет все равно не заряжен, ну что ты как ребенок, ей-богу…

«Плевать», — Денис отшвырнул оружие и поволок Вавилова к окну. Впрочем, на полдороге сменил курс, протащил полковника мимо столика, заваленного оружием и прочими трофеями, прихватил, старясь действовать незаметно, первый попавшийся под руку брелок с ключами от машины. Запихнул их в задний карман джинсов, перехватил руку Вавилова и снова вывернул ему запястье, на этот раз почти дожал. Полкаш матерно выдохнул, пригнулся, но, получив коленом в поясницу, снова выпрямился. Денис крутанул его, укрываясь за полковником, и оказался спиной к коридору.

Юноша с пистолетом в руках в точности повторил их маневр, и тут вдруг до него дошло, что дело нечисто. Оглянулся, сообразил, но было поздно: Денис с силой толкнул Вавилова навстречу помощнику, тот опустил пистолет, невольно попятился, и тут земля ушла у него из-под ног. Вернее, под ноги попалась ступенька, что вела на символическое возвышение над полом, даже две ступеньки. Спеленатый пиджаком Вавилов рухнул на помощника, раздался глухой и сильный стук, но Денис услышал его уже из коридора. Оборачиваться времени не было, он летел со всех ног через холл к входной двери, налетел с разбега, дернул, затряс за ручку, с трудом соображая, что дверь закрыта. На простую щеколду, к счастью, что-то вроде той, что запирает деревенский сортир, только размером побольше и довольно увесистую и надежную. Рванул ее вбок, толкнул дверь и вылетел на крыльцо, перемахнул ступеньки и помчался к парковке. И тут словно все инстинкты разом включились, Денис не видел опасность, но чувствовал ее спиной, затылком, всей шкурой, и резко сменил курс, бросился влево. Угадал — выстрел грянул мгновением позже, пуля улетела куда-то вдаль, Денис вернулся на прежний курс, потом метнулся к сугробам вдоль ограды. Машины были уже близко, Денис на бегу жал на кнопку брелока, и запиликала дальняя — по закону подлости — машина, черная «Мазда» замигала фарами. Бежать к ней было еще метров пятнадцать, и тут снова грохнуло за спиной. На этот раз Вавилов — или кто там палил белым днем по движущейся мишени — промазал, пуля влетела в блестящий бок «Гелендвагена» и застряла где-то внутри. Денис бросился следом за пулей, но не в машину, а под нее, прополз под днищем и, обеспечив себе прикрытие со спины, помчался к «Мазде». Влетел в нее, завел и рванул с места, забыв закрыть дверь, потянулся к ручке и едва успел пригнуться. С крыльца палил помощник Вавилова, стрелял с колена, выглядел при этом охренеть как красиво и мужественно. И даже попал, разбил стекло на задней дверце «Мазды», Денис промчался мимо, кое-как вписался в поворот и уже на трассе захлопнул наконец дверцу.

Сразу вылетел в левый ряд, смотрел то на дорогу, то в зеркала заднего вида, но погони не было. Да и поток машин был неплотным, и водители, завидев «Мазду», сами уходили вправо, освобождая Денису левую полосу. Правило «уступи дураку дорогу» работало безукоризненно, он летел, не глядя на спидометр и знаки вдоль дороги. Плевать на все, пусть сначала догонят, но охотников не находилось.

Было уже довольно темно, начиналась метель, Денис врубил дальний свет и несся к городу. Полтора часа, сказал Вавилов, но теперь уже меньше. Через час в «Приму» прискачет группа зачистки нового смотрящего, через два они найдут Настю. Ну, может, через три или вообще утром — дела это не меняет, ей надо убираться из города. Куда — черт знает, главное, подальше отсюда. «А сам что делать будешь? С ней сбежишь и мать бросишь?» Денис выругался сквозь зубы и глянул в зеркало на дверце. Показалось, или белая «Тойота» держится за ним чуть ли не от самой «Примы»? То в правый ряд уйдет, отстанет, а потом топит, как и он, за двести, не догоняя, но и не слетев с хвоста.

Точно перехватив его мысли, «Тойота» спряталась в правом ряду и больше оттуда носа не показывала, но это было уже неважно — они въехали в город. Скорость пришлось сбросить, пошли светофоры, и Денис рвал с места на желтый, подрезал попутки, и пару раз нагло вылетел на встречку. Гудели вслед, конечно, и орали, надо думать, далеко не признания в любви, но слишком быстро летевшее время подгоняло, словно держа пистолет у затылка, и кровожадно отсчитывало секунды. «Меньше часа осталось», — Денис глянул на цифры, светившиеся в углу приборной панели, свернул с проспекта и погнал машину дворами.

Скорость упала вовсе ниже всех приличий, «Мазда» еле-еле ползла по буеракам, скребла днищем по колдобинам, моталась в колеях. «Сорок минут». Денис не выдержал, выскочил из машины и побежал, не чувствуя ни холода, ни боли, ни усталости. Мчался так, что стало жарко, дыхалки не хватало, сердце колотилось в горле. Проскочил мимо магазина, побежал во двор, пересек его и оказался в следующем, издалека глянул на знакомые окна. Темные, все три, но это ничего не значит. Спит, или телевизор смотрит, или в окно… Если она еще там.

Денис ворвался в подъезд и в темноте сбил кого-то с ног. Раздался возмущенный мат и угрозы, однако к делу некто тощий в мешковатой одежде не перешел. Послал Дениса по матери и сел у стены на корточки, потягивая пивко и уткнувшись носом в экран мобильного. Всего аборигенов тут помещалось пятеро, по случаю холодного времени года они отдыхали в тепле подъезда и по большому счету были неопасны. Денис под ругань и насмешки промчался мимо, одолел первый лестничный пролет, остановился и побежал обратно, прыгая через ступеньку.

Аборигены не обратили на него внимания, продолжая заниматься своими делами. Денис остановился, осмотрел их и шагнул к тому, тощему, что так и сидел у стенки.

— Позвонить дай. — Денис вырвал у него телефон и по памяти набрал номер такси. Диспетчер ответила после третьего гудка, а хозяин мобилки уже пришел в себя и тянул лапки к своему имуществу. Денис оттолкнул тощего к стенке и сказал: — Нужно такси в Москву, мы ждем на улице. Приедет через пять минут — плачу двойную цену.

Продиктовал адрес, кинул мобильник аборигену и помчался на третий этаж, на ходу вытаскивая из кармана ключ. Идея с такси пришла в голову ровно минуту назад, когда эту компанию увидел. Что проще — нанять машину и отправить на ней девушку в Москву. Даже если «Перехват» уже объявили, то все подряд машины обыскать руки у полицаев коротки. Сразу так надо было сделать, но не догадался тогда. И слава богу…

Два оборота, рывок двери на себя — и темнота, густая, вязкая, душная. Денис оказался в коридоре, повертел головой по сторонам, прислушался. Тихо, очень тихо, так, что с улицы слышен лай собак и гудки машин, а в квартире, как в склепе, даже вода не капает.

— Настя! — хрипло крикнул он. — Настя, надо ехать… Скорее…

В тишине раздался шорох, Денис ринулся на звук, оказался в комнате и хлопнул ладонью по выключателю. Девушка сидела на диване — сонная, растрепанная, она щурила глаза и закрывалась от света. И ничего не понимала, смотрела так, точно видела Дениса впервые в жизни. Но сообразила наконец, на лице мелькнуло удивление и испуг, она отшатнулась к стенке и зачем-то потянула одеяло на себя.

Денис рванул его обратно, скинул на пол и схватил Настю за руку. Та не кричала, не вырывалась, но и не двигалась, точно прилипла к этому дивану. А время уходило, Денис дернул ее за руку и сказал:

— Вавилов здесь, он ищет тебя.

Это сработало — угроза была реальной и близкой. И все, что произошло между ними утром, разом исчезло, провалилось к чертям, осталась только правда и смертельная опасность, подгонявшая, придавшая сил.

— Боже мой, — вырвалось у Насти, — боже… Где он?

— Пока далеко, но скоро будет здесь. Пошли, я вызвал такси, оно заберет тебя. Поедешь в Москву, заберешь карту… Лучше всего уничтожь ее, выкини, утопи — все, что угодно, только избавься от нее, если еще пожить хочешь…

Мысль запуталась окончательно, Денис вытащил девушку в коридор, кинул ей шубу, но та застыла, глядя на него.

— Что с тобой? — она потянулась к его лицу. — Это Вавилов? Это он?..

«Долго рассказывать». Денис отвел ее руку, придержал за пальцы, несильно сжал их и сказал:

— Одевайся быстрее, или нам конец. Ты мне веришь?

Она верила, еще как верила, натянула сапоги, накинула шубу и первой выскочила на площадку. Денис захлопнул дверь, и они побежали вниз. Проскочили мимо компании, что накачивалась пивком, вылетели из подъезда, остановились у дороги. Настя крутила головой по сторонам, Денис глянул на часы — прошло ровно пять минут, машина должна быть здесь.

И она уже ехала, катила вдоль дома, притормаживая у каждого подъезда. Водитель, видно, в этом деле был новичок или плохо знал город. Денис вышел на дорогу, махнул рукой, Настя шагнула следом, и тут в глаза обоим ударил дальний свет фар. Машина рывком взяла с места, ее бросило вперед, и Денис не успел ничего сделать. Оглушающая боль, яркий свет, постепенно меркнущий перед глазами, дрожащая сетка, что застилает картинку, и тишина. Снова тишина, как только что в квартире, но абсолютная, непроницаемая, плотная. Тишина и боль.

Она отрезвила, привела в себя, Денис открыл глаза и увидел над собой человека. Женщину, с узким лицом и короткими темными волосами. Потом присмотрелся и понял, что волосы собраны в хвост на затылке, а лицо ему знакомо, он видел ее раньше, и не так давно.

— В машину, — негромко сказала женщина, — в машину, быстро. Или пристрелю обоих.

Она отстранилась, почти пропала в ярком свете, остались только ее глаза — темные и бесстрастные. Не глаза — зрачки, расширенные, огромные, они вдруг слились в один, и Денис понял, что смотрит в дуло пистолета.