Книга: Домой по рекам крови
Назад: Глава 2
Дальше: Глава 4

Глава 3

План был прост и безупречен — добраться до Москвы на электричке. Езды до столицы было полтора часа, и Денис решил выехать пораньше, чтобы успеть на ту, что возит рабочий люд в Москву на работу. В утренней толпе их никто не заметит, и они без проблем доберутся до места. Но, подумав хорошенько, Денис этот план слегка подкорректировал, решив на вокзал не соваться. Руководствовался соображением, что Настю по приказу Никольского будут искать, и на вокзале наверняка полно его людей или полиции, что, считай, одно и то же. Хоть ему самому инкогнито пока удалось сохранить, а все ж предосторожность не помешает, очень уж ставки высоки. И вообще береженого бог бережет, «Ауди» — хоть и при последнем издыхании — но километров пятнадцать протянет, довезет их до следующей станции, где Настю — и его заодно — искать никто не станет. Там они сядут в электричку, и дальше все будет хорошо.
Выехали едва рассвело, кое-как миновали коварный проселок и оказались на объездной дороге. Денис чувствовал легкий мандраж и не более: выспался он отлично и каждый свой шаг знал наперед. Утром первым делом припрятал в спинке переднего сиденья пистолет, тем самым придав себе дополнительную уверенность, и вернулся в дом, выпустил пленницу из комнаты.
Настя его даже взглядом не удостоила, прошла, как мимо пустого места. Выглядела она сегодня значительно лучше вчерашнего, правда, вид малость портил синий кровоподтек на лбу, зато волосы заплетены в роскошную косу с полруки толщиной, глаза горят, губы сжаты. Злится, понятное дело, да и черт бы с ней. От завтрака отказалась, сделала пару глотков чая и уставилась в окно на заснеженные грядки.
— Я бы на твоем месте поел, — сказал Денис, дожевывая печенье. Сам он есть хотел нечеловечески, всерьез подумывал, не остановиться ли по дороге у какой-нибудь забегаловки поприличнее и поесть от души. Денек предстоял не из легких, не мешало хорошенько подкрепиться.
— Не хочу, — огрызнулась девушка, — сам эту гадость лопай. И вообще я на диете.
«Ну и дура». Денис с чистой совестью прикончил печенье и чай и пошел одеваться. И вот как сели в машину, так и молчат, каждый думает о своем под музыку, что несется из магнитолы, заглушая и грохот подшипников, и нехорошие мысли. По-настоящему волновало Дениса только одно — что делать, если отец Насти откажется платить. Более того, он запросто может принять его за похитителя, что закончится и вовсе печально. У человека, что готовится сменить Никольского, прикрытие наверняка будь здоров и друзья соответствующие. И дочь свою он уже наверняка ищет, но на звонки по-прежнему не отвечает, вернее, до сих пор находится «вне зоны доступа». Два раза звонили, пока ехали, и два раза одно и то же, странно это все и необъяснимо. «Может, случилось что?» — подумал Денис, глянул на девушку, что сидела рядом и смотрела в боковое стекло, но свое предположение оставил при себе. Если так, то дело и вовсе дрянь — денег ему не видать. «Поглядим». Денис сбросил скорость, хоть машина и тащилась едва за сорок, подъехал к перекрестку и взял правее, оказавшись на дороге, что хоть и вела к станции, но долгим и окольным путем. Прикинул, что на месте они окажутся минут на пятнадцать позже расчетного времени, но это дела не меняло — электрички утром идут одна за другой, уедут чуть позже. А на этой разбитой кривой дороге вряд ли кто их будет искать, даже если людям Никольского прикажут перекрыть подъезды к городу.
Поток попутного — да и встречного — транспорта немедленно поредел, и в лучшие времена Денис выжал бы из машины все, на что она была способна. А сегодня вынужденно тащился в правом ряду, поминутно поглядывал в зеркало заднего вида. Но погони не было, зато впереди показалась вереница снегоуборочных машин, они шли чередой одна за другой, три штуки, и скидывали в кювет грязный снег. Денису пришлось взять левее, он даже обогнал неповоротливую черно-желтую «гусеницу» и первым оказался у поворота. Вернулся в правый ряд и поехал дальше, провожая взглядом редкие встречные автомобили.
— Ну и машина у тебя, — не поворачивая головы, сказала Настя, — корыто, а не машина. Странно, что она едет. Надеюсь, не развалится…
— Закройся, — буркнул Денис, решив не поддерживать дискуссию о достоинствах и недостатках его верной старушки. Но у Насти на этот счет было другое мнение.
— Кошмар. — Она повернулась к Денису и улыбалась вызывающе и ехидно, напрашиваясь на неприятности. Он предпочел отмолчаться, смотрел на дорогу и в зеркало заднего вида, где показалась темная машина. Но иномарка быстро проскочила мимо, Настя посмотрела ей вслед и сказала:
— Я поняла — тебе нужны деньги на новую машину, и ты решил грабануть тех… ну, кто меня вез. Да только облажался слегка, ну ничего, не переживай, все у тебя будет хорошо. И машину новую купишь, и дачу в порядок приведешь — сарай же, честное слово. Потерпи, мой папа добрый, он хорошо заплатит.
Она улыбнулась вовсе уж издевательски и вдруг повернулась в кресле и покровительственно потрепала Дениса по щеке. Его точно кипятком обожгло, Денис перехватил ее руку и, продолжая удерживать руль, чуть вывернул девушке запястье. Та вскрикнула, скорее от неожиданности, чем от боли, Денис сжал чуть сильнее и сказал сквозь зубы:
— Заткнись, или до папы ты можешь и не доехать. Лес вокруг, если не заметила, и нас никто не видит. Найдут весной, когда зверье от тебя одни кости оставит… А деньги я и без тебя заработаю.
И разжал пальцы. Настя отшатнулась к дверце, обхватила запястье, прижала руку к груди и отвернулась. Ага, глазки-то уже по-другому смотрят, и улыбочки поганой нет — подействовала угроза. А, может, и в самом деле выкинуть ее на фиг, чем тащить черт знает куда, развернуться и по-другому уладить свой вопрос. «Патроны есть — еда найдется» — так в армии говорили, правильно, между прочим. Ваську того же тряхануть, заловить в темном месте, пистолет ко лбу приставить, и господин директор сам все отдаст. А дальше что? Придется дружка бывшего пристрелить, он заложить может…
Денис неторопливо вошел в поворот, довольно крутой, между прочим, и сразу за ним начался подъем. «Авдотья» упорно карабкалась в него, гудела и грохотала так, что Денис чувствовал себя мышью в консервной банке, по которой кто-то лупит молотком. Но обошлось, старушка вывезла и на этот раз, втащила их на горку, и только Денис успел облегченно выдохнуть, как увидел впереди справа на обочине «Форд» ДПС и двух гайцов, что бродили неподалеку. Странное место они выбрали для засады, тут любой гонщик скорость поневоле сбросит и проползет мимо со скоростью отравленного таракана, им бы километра за три подальше встать, там участок для разгона более чем подходящий. Но нет, тормознули здесь, завидели машину, оживились, и первый, похожий на пингвина, замахал жезлом, показал на обочину, заставляя остановиться.
Екнуло сердце, конечно, стало малость тревожно, но Денис точно знал, что эти двое притащились сюда не по его душу. Ну что с него взять, сами посудите — машина старая, сам — по всему видно — достатком не блещет. Нечего с него взять, ну, сейчас сами поймут.
Денис послушно съехал на обочину и остановился. Настя помалкивала, закуталась в шубу и глядела на гайцов. Те к жертве подходили неспешно, переговариваясь на ходу, Денис чертыхнулся и полез за документами, наскоро пересчитал оставшиеся деньги. «Заплач у», — решил он, черт с ним, пусть подавится, надо ехать, а то на электричку опоздают.
— Что им надо? — Показалось, или голос у нее дрогнул? Проверять было некогда, Денис буркнул что-то вроде «без понятия» и приоткрыл окно. В салон ворвался ледяной ветер, Денис сделал самую доброжелательную гримасу, на которую был способен. Гаец горой возвышался рядом, на сине-белой со светоотражающими полосками куртке тяжко висел «укорот».
— Инспектор Рыбников, — представился дэпээсник и принялся изучать протянутые ему документы. Пролистал два раза, зажал в толстых сосисочных пальцах и возвращать не торопился. Ну, точно, придется платить. Как бы ему намекнуть, чтобы не обиделся?..
— В чем дело, командир? — весело спросил Денис. — Документы настоящие, не сомневайся. Случилось что? — Он показал на «укорот».
— Усиление, — буркнул Рыбников и спросил: — Вы сколько времени за рулем? Как чувствуете себя? Что-то вид у вас уставший.
— Да полчаса всего, — честно ответил Денис. — На работу спешу, начальство озверело, приходится в Москву тащиться ни свет ни заря… Может, договоримся?
Гаец его предложения словно и не слышал, отступил на пару шагов и принялся разглядывать грязноватый — чего уж там — бок «Ауди». Прошелся перед капотом, оглядел номера, мельком посмотрел на притихшую Настю, вернулся к окну со стороны водителя. И снова обернулся.
— Полчаса… А ДТП по дороге не видели? На выезде из города? Странно, вы как раз мимо проезжать должны были. Ну, нет так нет. А откуда вмятина на переднем бампере? Уж не вы ли ДТП устроили и с места происшествия скрыться решили?
— Командир, ты чего, какая вмятина! — Денис вылетел из теплого салона, набросил на голову капюшон и кинулся к переднему бамперу. — Нет тут ничего, никакой вмятины, показалось тебе. Слушай, ты устал, я все понимаю. Говори, сколько — и расходимся, — Денис почти умолял тугодума с автоматом на шее. И даже полез за деньгами во внутренний карман куртки, но мир определенно налетел сегодня на небесную ось, иначе как объяснить, что гаец на заманчивое предложение даже ухом не повел. Обошел машину еще раз, махнул рукой в темноту, и со стороны полицейской машины к «Ауди» затопал коллега инспектора. Теперь у машины слонялись двое, перекидывались короткими фразами и тупо пялились то на водителя, то на Настю. Пялились откровенно, нагло, смотрели в упор, девушка игнорировала их взгляды, отвернулась и делала вид, что ей очень интересно рассматривать елки и березы, что обступили дорогу. Денис демонстративно кашлянул, и гайцы дружно повернулись к нему. Но напарник потерял к Денису интерес и отошел, еще раз оглянувшись на Настю, достал мобильник и принялся куда-то названивать. Шевельнулось в сердце нехорошее предчувствие, но Денис понимал, что сейчас он сделать ничего не может, руки, как говорится, коротки: они догонят его на раз, догонят, прижмут к обочине, вызовут подкрепление. Кстати, куда это он звонит?
Денис вытянул шею, напрягая слух, но ничего, разумеется, не услышал. Напарник Рыбникова уже отошел к «Форду» и теперь просто смотрел на них со стороны.
— Где огнетушитель? — вдруг спросил Рыбников.
Денис молча вытащил требуемое из-под переднего сиденья и показал гайцу.
— А знак аварийной остановки? — не унимался тот. Дело принимало дурной оборот — здесь явно было что-то не то, и Денис уже понимал, что влип, только пока не мог сообразить, как именно его угораздило. В темпе припомнил поездку в соседний город, охотничий магазин и все, что было после, прикинул, что нет, не то. Не стали бы тормозить на дороге, давно бы взяли дома за тот подвиг, если бы опознали на записи с камеры наблюдения. Засада — это вряд ли, к чему такой огород городить, и все же… Он посмотрел на Настю — та сидела, нахохлившись под капюшоном, и теребила в пальцах кончик длинной косы. Перехватила взгляд Дениса, опустила глаза, отвернулась, и тут как молнией пронзило — это ее ищут, не зря второй гаец на нее так смотрел, а потом звонил куда-то. Если все верно, то им крышка.
— Знак где? — повторил гаец, похлопывая полосатой палочкой себя по ладони. Выглядел он сонным и равнодушным, но смотрел цепко, остро, держал взглядом и Дениса, и «Ауди», остановился со стороны пассажирского сиденья и отходить не собирался.
— В багажнике! — рявкнул Денис. — Где ж ему еще быть!
— Показывай, — потребовал дэпээсник, и Денису пришлось открыть багажник. Запаска, чемоданчик с инструментами, и он — виновник торжества — красный треугольник знака аварийной остановки.
— Устанавливается на расстоянии не менее пятнадцати метров от транспортного средства в населенных пунктах и не менее тридцати метров вне населенных пунктов, — отчеканил Денис.
Это произвело впечатление, крыть инспектору было нечем. Он покрутил в руках документы Дениса, наклонился, посмотрел на Настю, и та поспешила отвернуться. «Точно, он время тянет», — мелькнуло в голове, и Денис едва сдержался, чтобы гримасой или голосом не выдать своего состояния. Может, паранойя разыгралась? Не могут они все дороги перекрыть, это невозможно. На вокзал людей отправить — это запросто, но не здесь же, не в этой глуши… «Спокойно, раньше выстрела не падаем». Денис решил пока гнуть свое, прикидываясь спешащим на работу клерком, хоть и понимал, что не очень похож на последнего. Закрыл багажник, подошел к инспектору, оттесняя того от двери, за которой сидела Настя, и протянул руку за документами. Гаец убрал их за спину, осмотрел Дениса с ног до головы и сказал:
— Я заметил, у вас машина чистая, а колеса и диски грязные. По лесам ездили? А здесь недалеко вчера расчлененный женский труп нашли, уж не вы ли постарались…
— Чего? — откровенно обалдел Денис. — Какие леса, какая грязь? Глаза разуй, зима на улице! Какой труп, какая девушка… Слушай, командир, я все понял, не дурак. Говори, сколько я тебе должен… — он осекся на полуслове.
Темная плоская машина вынырнула точно из-под земли или с неба упала — он и не заметил ее в горячке спора. Остановилась рядом с «Фордом», второй гаец рысью подбежал к ней, дверца открылась ему навстречу. Секунда, две — инспектор смотрит в сторону Насти и Дениса, отходит, и из машины выбирается человек, идет навстречу. Денис узнал его моментально, узнал даже издалека, он помнил эту развинченную походочку и нагловатую манеру держаться. Курьер, что приходил тогда к Ваське, неторопливо шел навстречу, а за ним топал гаец, держа «укорот» на изготовку.
Рыбникова точно подменили, расслабленность и сонливость куда только подевались. Он рванул дверь за ручку, наклонился и крикнул:
— Выходи! И без глупостей у меня!
И тоже поднял автомат.
Настя оказалась на дороге, гаец дернул девушку за рукав шубки, выталкивая навстречу курьеру. И та, как сомнамбула, побрела ему навстречу, оступалась, полы ее шубы мотал ветер, Настя оглянулась на Дениса, и тот очнулся, мигом оценил обстановку. Интуиция, в народе именуемая чуйкой, не подвела — их ждали, и нечего рассчитывать, что курьер увезет Настю, а его отпустит с миром. Нет, Никольский точно захочет потолковать с человеком, что убил его людей, следовательно, они оба нужны смотрящему. Дергаться бесполезно, против двух автоматов и двух машин, не чета полуживой «авдотье», не попрешь, тут надобно другое… А раз так, то была не была, главное — до машины добраться.
— Ладно, сдаюсь, — сказал Денис и поднял руки, — ты победил. Героин у меня в машине. Показать, или сам найдешь?
Гаец повернулся и оторопело уставился на Дениса, обалдел до такой степени, что даже автомат опустил. Ага, разрыв шаблона у тебя приключился, не того ты ждал. Сработало, теперь, главное, не останавливаться.
— Покажи, — выдал наконец инспектор, шагнув к «Ауди».
— Девушка покажет, — сказал Денис, — она продавец, я водитель. Товар у нее, я не знаю, где тайник.
Гаец как-то уж вовсе потерянно заморгал, не зная, что и делать. Вводную он получил одну, а тут дело оборачивалось совсем другой стороной. Денис его замешательством немедленно воспользовался, окликнул Настю, махнул ей рукой, и та пошла к нему, но так медленно, точно в воде по колено брела, даже заорать на нее хотелось. Но сдержался, обнял за талию, притянул к себе и подтолкнул к машине.
— Водить умеешь? — спросил еле слышно, та кивнула и оказалась за рулем. Денис глянул по сторонам — курьер с сопровождающим чуть сбавили шаг, не совсем понимая, что происходит, Рыбников топтался рядом и заглядывал в салон, щурясь при этом, точно желал сам высмотреть тайник с героином. Денис решил инспектора не мучить и концерт не затягивать, перегнулся через девушку и вытащил из разреза в спинке пистолет. Крутанулся резко на одном месте, заметив удивление и ужас в глазах Насти, вытянул руку с оружием, целясь инспектору в лоб.
— Я тебе сейчас, Рыбников, мозги вышибу, — сказал негромко, но этого хватило. Инспектор попятился, убрался на приличное расстояние и дальше побежал боком. Второй гаец и курьер замерли, где стояли, но Денис заметил, что юноша тянется к поясу своих темных джинсов, а водительская дверь иномарки приоткрывается.
— Всем лечь! — заорал Денис и выстрелил над их головами. Рука дернулась от отдачи, запахло порохом, с деревьев поднялись потревоженные выстрелом птицы. Но угроза подействовала — все дружно легли мордой в снег, даже тот, кто еще оставался в машине, выпал из нее и лежал у переднего колеса, прикрыв голову руками. Денис мельком глянул на Настю — та сидела, вцепившись в руль, и смотрела перед собой. Истерики не предвиделось, но черт ее знает, может, у нее зажигание позднее и прорвет в самый неподходящий момент. Курьер шевельнулся, Денис прицелился и прострелил иномарке оба передних колеса. Водитель — или кем он там в штатном расписании наемников Никольского числился — отполз в сторонку, Денис повернулся и еще двумя выстрелами продырявил колеса «Форда». Мухой метнулся к передней двери «Ауди», плюхнулся в кресло рядом с Настей и бросил: «Гони!», когда заметил, что курьер целится в них из небольшого пистолета.
— Сейчас он нас застрелит, — спокойно сказала девушка и повернула ключ в замке зажигания. Двигалась она еле-еле, так бы и убил своими руками… А что, это мысль.
Денис повернулся и приставил дульный срез «Викинга» к виску Насти, та замерла, вцепившись в руль, и побледнела аж до синевы. Курьер приподнял голову, Денис опустил стекло и крикнул:
— Давай, стреляй! Только сначала я ей башку разнесу! Никольский тебя за ней прислал, верно?
Угадал — курьер опустил пистолет и, приподнявшись на локтях, следил за Денисом. Гайцы лежали в прежней позиции и предпочитали помалкивать, при этом Рыбников отполз еще дальше, почти к темной иномарке, загородив собой обзор ее водителю.
— Гони! — крикнул Денис Насте, но та и ухом не повела, точно оглохла.
— Гони или точно пристрелю! Назад сдавай, там развернешься и вниз!
Он с силой ткнул ее пистолетом в висок, и это сработало — Настя кое-как справилась с переключателем скоростей, и «Ауди» покатила назад. Гони — это сильно сказано, где уж тут гнать, их и велосипедист догонит, но тут уж не до жиру. Зато с горки скатились весело, с ветерком, Настя руль не выпускала и вообще держалась молодцом, только побледнела еще больше и без конца смотрела в зеркала заднего вида. Позади никого не было, но это ничего не значит, фору они получили, и от нее уже через пять минут ничего не останется. Сейчас налетит из-за холмов подорванная по тревоге кавалерия, надо сматываться. Миновали поворот, за ним второй, впереди показались снегоуборочные машины — «гусеница» развернулась и теперь ползла навстречу.
— Стой! — скомандовал Денис, пристегивая кобуру к ремню на джинсах. — Стой, приехали.
Настя аккуратно, как на экзамене по вождению, включила поворотник и съехала на обочину, остановилась.
— Выходим, быстро! — Денис выскочил из машины, обежал ее, без тени галантности выдернул девушку из салона и, не дав ей сказать и слова, потащил за собой в лес.
Бежали, увязая в снегу по колено, спотыкались о незаметные под сугробами поваленные стволы и коряги, бежали, пока хватало дыхания, пока перед глазами не появилась мутная сетка, а сердце, казалось, вот-вот проломит ребра и захлебнется от избытка крови. Дорога давно осталась позади, вокруг был только лес, но Денис не сбавлял скорость, он так и бежал бы, пока хватало дыхалки, если бы не Настя. Не счесть, сколько раз она падала и столько же раз он поднимал ее и волок дальше, успевая осмотреться по сторонам. Их никто не преследовал, на земле и в воздухе было тихо, но Денис все же нет-нет да и посматривал на небо, точно ожидал увидеть там вертолет. Понимал, что даже для Никольского этакий фокус будет перебором, но отделаться от чувства загнанной в ловушку мыши не мог, как ни старался. И не лес был тому виной, не бешеная гонка, ни кровь, что колотилась в висках — подгоняли мысли. Теперь его ищут все, и полиция, и люди смотрящего, и у каждого к нему свой счет. «Снова сядешь, уже надолго, и мать тебя не дождется». Вася точно рядом бежал и на ходу будущее Денису предсказывал. И прав оказался, поганец, только не факт, что до суда дойдет, у Никольского свои методы, а менты спишут труп на попытку к бегству. «И мать тебя не дождется» — на миг точно кипятком окатило, Денис подвернул ногу, выпустил руку Насти и свалился в снег.
Та рухнула на колени рядом, постояла так, дыша из последних сил, потом зачерпнула горстью снег и принялась есть его. Прикончила хороший снежок, зачерпнула еще один, и тут Денис пришел в себя, ударил ее по рукам.
— Ты что творишь? — проговорил еле-еле, сам с трудом преодолев желание отведать февральского снега.
— Пить хочу, — прошептала Настя, — не могу больше, помираю…
«Я тебе помру». Денис сел, поднял штанину и осмотрел лодыжку. Нет, все в порядке, можно идти. Поднялся на ноги, сделал шаг, другой — нормально, болит, но терпимо, хотя бежать он не сможет. «Паршиво». Денис вернулся к девушке, та кое-как поднялась из сугроба и держалась за тонкий ствол ольхи, покачивалась вместе с ней, только что с ног не падала. Все, оба отбегались, и надолго, теперь они легкая мишень, их найдут через час или два, а то и быстрее.
— Хочешь жить — топай за мной, — сказал он, Настя покрасневшими, мокрыми руками застегнула шубу, подхватила под мышку свою сумку и заковыляла ему навстречу. Немедленно оступилась, села на одно колено в сугроб и посмотрела на Дениса.
— Не могу, — зло, даже с вызовом сказала она, — каблук сломался. Помоги мне.
— Ну и сиди тут, — безжалостно ответил Денис, развернулся и пошел прочь, на ходу прикидывая направление. Лес этот он знал довольно неплохо, помнил еще с детства, когда гонял тут на велосипеде по просекам. Одна из них как раз недалеко, какая-никакая, а все ж дорога, она выведет на шоссе, где можно поймать попутку. Это их единственный выход — уехать, пешком до города им не добраться, можно до ночи идти и нарваться на облаву. Никольский хоть реально всемогущий, но город перекрыть ему не под силу, тем более сейчас, по горячим следам, и есть еще лазейки, можно проскочить, если поторопиться.
Денис обернулся на ходу, увидел, что Настя так и сидит в снегу, отошел еще немного, постоял и потопал обратно по своим следам. Вернулся, встал напротив и молча смотрел на нее, Настя мельком глянула на него снизу вверх и отвела взгляд.
— Ну? — не выдержал Денис. — И чего ты тут расселась? Дружков своих ждешь? Раз так, то сиди, а я пойду.
О том, что идти ему, собственно, некуда, он старался пока не думать. Кошке ясно, что ждут его и дома, и на даче, и все благодаря полицейским базам, где прошлые его подвиги представлены со всеми подробностями. И статья, и срок, и домашний адрес, и прочая информация, что поможет изловить его уже скоро, может, даже и сегодня. Мелькнула мысль — а не двинуть ли отсюда в Москву, к отцу Насти, но так же быстро испарилась. На постах, что понатыканы у трассы и на вокзалах, его будут ждать, обойти их нет никакой возможности, если только пешком по лесу сутки топать, а это не вариант. Он и сам-то вряд ли дойдет, не говоря о Насте, если только на себе ее тащить…
— Каких дружков? — вскинулась Настя. — Ты о чем вообще? Я здесь никого не знаю…
— Ага, не знаешь. А на кой ты к этому оленю на иномарке побежала? — припомнил Денис небольшую странность в поведении девушки.
— У полицая автомат был, — напомнила та, зло глядя снизу вверх, — ты хотел, чтобы меня убили? Он сказал — иди, я и пошла.
Ну, да, так все и было — ей сказали, и она послушно побежала исполнять. Даже не дернулась, как тогда, в доме, была готова ногтями в лицо Денису вцепиться, хоть у того в руках была «Сайга». Ничего не испугалась, дралась, как кошка, а тут куда что делось…
Денис выдернул Настю из сугроба и поставил на ноги. Та поджала губы и принялась отряхивать шубу от снега, Денис прислушался — показалось, или раздался слева и позади звук двигателя? Насторожил уши и убедился — не показалось, дорога там, он не ошибся, надо идти.
— Топай. — Он шагнул вперед, оглянулся: Настя брела позади, ступала в его следы и смотрела себе под ноги. Кое-как дело пошло на лад, скоро лес поредел, и перед ними показалась та самая просека с плотной, хорошо наезженной колеей. Денис от души понадеялся, что искать их тут пока не будут, и пошел, как мог быстро, но поневоле пришлось тормозить. Настя плелась еле-еле, шаталась и снова падала, поднималась и тащилась дальше. Сил у нее не осталось никаких, она брела, как во сне, и, кажется, плохо соображала, что происходит. Денис остановился, подождал, пока девушка окажется рядом, взял ее под руку и повел дальше, поддерживая каждый раз, когда у нее заплетались ноги. Просека показалась ему вовсе уж бесконечной, брели они по ней минут сорок или около того, пока наконец впереди не показалась дорога и машины, что лихо проносились мимо.
— Все, все, давай, приходи в себя. — Денис встряхнул Настю, но это слабо помогло. Тогда он бросил ей в лицо горсть снега, девушка зажмурилась и затейливо выругалась.
— Ну и лексикончик у вас, барышня, — с укоризной сказал Денис, глядя, как та вытирает покрасневшие щеки. Положение обоих было дрянь, но это не мешало Денису признаться — выглядит Настя отлично и более чем привлекательно, даже сейчас, после стрельбы и гонки по лесу. Жмурится зло и забавно, и, кажется, вот-вот зашипит, как кошка, которую согнали с теплой лежанки.
— Нормальный лексикончик, — отозвалась Настя, — в соответствии с обстановкой.
Она поправила капюшон, высвободила руку и спросила деловито:
— Дальше что? И вообще, где мы?
Хороший вопрос, он и сам бы его задал какому-нибудь пророку или прозорливцу. Черт его знает, что дальше, гулять им осталось недолго, это понятно. В квартиру и на дачу соваться нельзя, значит, надо найти что-то другое, и срочно, пока на улице относительно тепло. Ночной мороз доконает их, выгонит навстречу загонщикам, а те только того и ждут.
— Придется вернуться, — сказал Денис, присматриваясь к машинам, что проносились по дороге в обе стороны.
— Зачем? — В голосе Насти звучало не удивление, а возмущение. — Зачем возвращаться? Нельзя назад, там нас ждут…
Денис повернулся к ней, засунул руки в карманы и сказал:
— Хорошо, предлагай свой вариант. Сразу предупреждаю: на вокзале, на дороге, на моей даче и в квартире нас ждет полиция или кое-кто похуже. Можно идти в Москву пешком, если двинем сейчас, то дня через два будем на месте.
Сказал, и тут в полной мере ощутил себя бездомным, почти что бомжом, враз лишившимся и жилья, и пусть шаткого, но все же места в этом мире. Теперь он цель, жертва, объект, чтобы уцелеть, придется прятаться, шарахаться от каждой тени, выбираясь из норы только по ночам, и то недалеко, чтобы успеть юркнуть обратно. И надо еще найти эту нору.
Настя снова смотрела вбок, и предлагать ничего нового не торопилась. Денис достал мобильник, включил его и набрал номер отца девушки. «Абонент не отвечает», — доложил автоответчик. «Странно, — в который раз подумал Денис, — так не должно быть, зачем ему отключать телефон, когда дочь пропала. Или у него самого большие проблемы, или… Или она снова врет мне».
Место и время к подробному расследованию не располагали, и Денис решил решать проблемы, расставив их по приоритетам. В первую очередь им нужно найти жилье, а для этого вернуться в город, потому что больше некуда. Вернуться, найти укрытие, а потом можно и поговорить.
— Нет у тебя вариантов, — сказал Денис, — я так и думал. Поэтому слушай меня: мы выходим на дорогу, ловим попутку и возвращаемся в город. Если возражений нет, то пошли.
Возражений у нее не было, однако трогаться с места Настя не торопилась, так и стояла, разглядывая березняк, что протянулся до самого шоссе. Еще лет пять назад тут пустошь была, а теперь гляди-ка, заросла молодыми березками.
— Чего ждем? — тронул ее за рукав Денис. — Или ты здесь остаться хочешь? Валяй, оставайся, но без меня…
— А ты правда меня бы убил? Тогда, в машине? — не глядя на него, спросила Настя. Денис с тоской посмотрел в небо, потом на те самые березки, на профиль девушки и сказал:
— Запросто, если бы это помогло. Но ты мне пока живой нужна, ты денег стоишь.
И направился к дороге, прислушиваясь к скрипу снега за спиной.
Попутку поймали на удивление быстро, стоило только Насте поднять руку. Обдав их снежной пылью и запахом солярки, на обочину съехал «бычок», веселый и разговорчивый водитель которого согласился подкинуть не глядевшую друг на друга парочку «до переезда», и обещание сдержал. Денис помог Насте выбраться из кабины, и оба остановились на границе города, точно под знаком, эту границу обозначавшим. Дальше вправо и влево уходила та самая «железка» локального значения, давно заросшая бурьяном, если идти по ней вправо, то упрешься в забор давно заброшенного завода, а пойдя влево, попадешь на сортировочную станцию. Ни там ни там делать было абсолютно нечего, поэтому Денис двинул вперед, сжав в кармане в кулак ключи от квартиры. Черт, до чего, оказывается, погано оказаться в положении бездомного, чувство такое, точно один в ледяной степи остался. Вдобавок начало темнеть, сумерки, пока слабые, накрывали город, от чего становилось вовсе уж тоскливо.
Настя шла на полшага позади, Денис поглядывал на нее, а сам мучительно соображал, как быть. Почему-то из всех вариантов наилучшим представлялся ему один — обосноваться в доме с привидениями. «А что — там тепло, костер можно разжечь, «Сайга» в тайнике и патроны». Он точно уговаривал сам себя, что лучшей «нычки» им не найти. Там если и будут искать, то в последний момент, ну кому в голову придет, что этакая красотка будет коротать ночь в развалинах? И было еще кое-что, самое главное: долго им не продержаться, Денис отчетливо понимал это и, как ни старался, выхода для себя — да и для Насти — не видел. Папаша ее, если жив, опомнится, понятное дело, да только поздно будет. Тут уж не до денег, ту уж быть бы живу… «Десять дней осталось», — словно шепнул кто-то исподволь, и Денис поморщился. Если через десять дней он не заплатит за лечение матери, то об операции можно забыть, как и о больнице. Злость и отчаяние его точно в прорубь окунули, и Денис не сразу понял, о чем говорит девушка.
— Ты меня слышишь? — повысив голос, поинтересовалась Настя. — Я с тобой разговариваю. Ты согласен или нет?
— На что согласен? — Он повернулся к девушке, та с видом: «О боже мой, за что мне все это?» — подняла глаза к небу и сказала:
— Квартиру можно снять или комнату.
— Запросто, — поддержал мысль Денис, — я за. Один нюанс — на что снять? Денег у меня нет, сразу предупреждаю.
И пошел дальше, стараясь держаться ближе к краю канавы, что шла вдоль обочины — сюда не долетали ошметки грязи от колес машин, что неслись мимо.
— Мою цепочку можно продать, — сказала Настя, — в подвеске бриллиант, за него дадут много. Где тут у вас ломбард?
— Ты серьезно? — обернулся к ней Денис, решив, что та снова издевается, но нет — Настя смотрела серьезно и даже вытащила из-за воротника шубы эту самую цепочку с блеснувшим в полумраке камнем. — Вполне, — отозвалась Настя, — но если у тебя есть другие идеи… Пистолет твой можно продать, я слышала, что оружие стоит дорого.
«Где это ты слышала, хотел бы я знать?» Денис вопрос оставил при себе. Они добрались до придорожной заправки, Денис отвел Настю в сторону и спросил:
— Не жалко?
Понимал, что та на жертву идет, расстаться с украшением, да еще и таким дорогим, для девушки будет непросто.
— Жалко, — предсказуемо ответила та, — еще как. Она вообще-то не моя, бабкина, но та умерла давно. И теперь это что-то вроде семейной реликвии.
И сама сняла с шеи цепочку, подала ее Денису. На ладонь легла большая, чуть выпуклая капля из темного золота, по краям которой мерцали крохотные камешки, блестели весело, искрились, сливались в неширокую светящуюся полоску. На поверхности капли переплетались цветы и листья, обрамляли камень в центре. Денис поднес ладонь к глазам, разглядывая вещицу.
Не специалист, конечно, но видно, что вещь дорогая, не штамповка — тяжелая, золото мерцает, а не блестит, и на отливе красноватое, а не в желтизну, как у дешевок из Васькиных магазинов. И камень в подвеске светится тепло и торжественно, свет переливается в его гранях, меняет цвет — то синим блеснет, то изумрудно-желтым.
— Лучше сама, — сказал Денис, возвращая Насте цепочку, — к тебе вопросов меньше будет.
И понимал, что риск велик, но выхода другого не видел, повел ее в сторону нового торгового центра, где в цокольном этаже помещался ломбард. По пути подумал, не отнести ли подвеску Ваське, уж он-то ее по достоинству оценит. Представил себе их встречу, усмехнулся кровожадно и показал Насте, куда идти, а сам ждал ее на первом этаже, поневоле вглядываясь в толпу. И не то что в каждом встречном ему человек Никольского мерещился или полицай переодетый, а понял, что — сам не заметил когда — перешел черту, что отделяла его от остальных. Он был чужой им, посторонний, он нес с собой опасность и даже смерть, он не мог здесь находиться — среди людей таким не место, но оказался вынужденно, и следил за окружающими, чтобы не прозевать нападения.
Но все прошло гладко, Настя показалась на лестнице через четверть часа и, улыбаясь, точно на свидании, шла к нему через толпу. Денис, чтобы иллюзию не нарушать, тоже сделал вид, что рад ей до смерти, но улыбку вымучивать не пришлось, она появилась сама собой и была как нельзя более уместна.
— Все отлично, — сказала, подойдя, Настя, — не хотели без паспорта брать, но я скинула цену. Ничего, нам хватит. — Она приоткрыла драную сумку, и внутри оказались деньги, по виду — хорошая сумма, которой и правда должно хватить.
— Не жалко? — повторил он, понимая, что выкупить дорогую безделушку вряд ли удастся.
— Не трави душу. — Настя сразу поскучнела и принялась вдумчиво изучать витрину косметического магазина.
Дальше все было и вовсе легко: Денис взял со стойки бесплатную рекламную газету, нашел аж пять сразу предложений «квартира по часам», и через четверть часа они оказались у третьего подъезда старой блочной пятиэтажки. Райончик был тот еще, довольно отдаленный от центра и под завязку заселенный мелкоуголовной публикой. На фоне пацанов с энергетиками, заполонивших раздолбанную детскую площадку, хозяйка квартиры имела вид вдовствующей императрицы. Высокая дородная бабка с седым начесом, в очках на идеально прямом носу, она два раза пересчитала деньги, выдала Денису ключ, пожелала приятно провести время и напомнила, что через три дня вышвырнет их отсюда, если они не продлят контракт или не уберутся сами. «Три дня», — ухнуло в голове, точно срок ему кто отмерил. Денис эту мысль поскорее отогнал и пошел осматриваться.
За несколько тысяч наличными им досталась тесная двушка, из тех, что в народе называют «квартира вокруг сортира». Две комнаты по обеим сторонам коридора, и еще короткая кишка, что вела в кухню, где имелся старый холодильник, довольно чистая плита, стол с табуретками под ним и полки, где нашлась кое-какая посуда. В каждой комнате помещалось по дивану, телевизор был только в одной, и Денис без колебаний уступил ее девушке — сам он «ящик» редко включал, если уж совсем нечего делать было: от сериалов тошнило, новости нагоняли сон, а боевики — тоску.
Настя первым делом сунулась в ванную и сразу закрылась там, только бросила шубу на тумбочку в прихожей. Полилась вода, Денис подошел, прислушался, постучал, услышал что-то вроде «отвали» и вернулся в кухню. Открыл пустой холодильник и задумался, глядя на его блестящие полки: есть хотелось невыносимо. Промахнулись они, конечно, когда к дому шли, видел он по дороге два магазина, могли бы и заскочить, но не до того было. А теперь, в полном соответствии с пирамидой потребностей, удовлетворив главную — в крыше над головой, на очереди была вторая — потребность в чем-нибудь съедобном. Денис проверил содержимое всех шкафчиков и полок на кухне, но зря старался. Квартирка сдавалась под строго определенные цели, предполагалось, что в кормежке любовники не нуждаются. Даже картошки не нашлось, даже паршивых макарон — ничего не было, даже соли.
— Ну, как? — показалась в дверях Настя. Денис слегка оторопел и не сразу нашелся, что ответить — выглядела та потрясающе. Вид не портила даже желтизна на лбу, девушка точно живой воды в душе отхлебнула — свежая, веселая, глаза блестят, мокрые волосы завернуты в полотенце. Ага, на шампуни и прочее бабка расщедрилась, а вот с остальным…
— Жрать хочу, — сказал Денис, отводя от девушки взгляд, — а нечего. Еще немного, и я за себя не отвечаю, заделаюсь каннибалом. — «Мне уже без разницы», — последнее он оставил при себе и снова посмотрел на Настю, снова откровенно оценивающе, точно примерялся, с какой части тела начать, и глаза разбегались.
— Я тебе пока живой нужна, — точно не замечая его взгляда, сказала та, стянула с волос полотенце и принялась тереть их мокрой цветной тряпкой, — можно пиццу заказать. И еще что-нибудь…
Денис был уже в коридоре, нашел в кармане газету, порадовавшись своей привычке не бросать мусор мимо урны, а при отсутствии таковой забирать отходы с собой, нашел требуемый раздел. И через пару минут уже звонил в одну из контор по доставке готовой еды.
Привезли заказ быстро, волосы у Насти даже не успели толком высохнуть. Тощий очкарик отдал Денису коробки, откуда по квартире пополз умопомрачительный запах еды, забрал деньги и смылся. Денис, борясь с желанием слопать все в коридоре, отнес коробки на кухню, открыл первую и схватил сразу два довольно горячих куска. Настя аккуратно оторвала себе половинку и принялась жевать.
— Ты же на диете, — с набитым ртом сказал Денис.
— Плевать, — невнятно отозвалась та, — белки и углеводы вместе, какой ужас… Как вкусно, мама дорогая… Надо было три штуки брать, чтобы на завтра хватило…
Оба посмотрели друг на друга и отвели взгляд. «Завтра» — вот чего боялись оба и не хотели об этом говорить. Завтра, послезавтра, через три дня — деньги закончатся, их выкинут из этой норы, и что потом? «Ненавижу». Денис почувствовал, что есть больше не хочет, поганая неизвестность и липкая безнадежность напрочь отбили аппетит. Что дальше, что? Они не могут сидеть тут вечно, даже если отдадут старухе все деньги, а потом убьют ее, выиграв для себя еще дня два-три. Но отсюда уйти придется, и куда — снова на улицу, где, как ему сегодня казалось в приступе паранойи, их караулит каждая собака, чтобы сдать полиции или Никольскому, хотя это для них одно и то же. Квартира — не больше чем передышка, она надолго не затянется, и потом…
Настя чувствовала что-то похожее, она потянулась было ко второму куску, но отдернула руку и закрыла коробку.
— Ешь, — сказал Денис, — остынет и станет резиновой.
— А ты? — спросила девушка.
— Не хочу.
Он ушел в «свою» комнату и, не включая свет, подошел к окну. Темень, чуть разбавленная светом, падавшим из окон домов поблизости, тени людей и собак, снующих в полумраке меж сугробов и кое-как припаркованных машин. Мрак, безысходность, тоска — в точности как у него на душе сейчас, это не кошки, что называется, скребут, а крысы: облезлые, слипшиеся хвостами, они волокут за собой своих дохлых собратьев и от писка того и гляди стошнит…
Позади шевельнулась тень, Денис глянул на отражение в стекле и увидел Настю. Она стояла в дверях, провела ладонью по косяку, поправила волосы и сказала:
— Зачем тебе все это? Неужели из-за денег?
— Да, — помедлив, отозвался Денис, — из-за денег. Или ты думала, что я так развлекаюсь?
Что она там себе думала, Настя оставила при себе, вошла в комнату и присела на край дивана и молчала. Было очень тихо, Денис слышал и топот в подъезде, где, судя по грохоту, понимался взвод, не меньше, и пьяные крики с улицы, и лай. Рамы в окнах стояли старые, деревянные, выкрашенные незабвенной белой краской, что, засыхая, собирается на поверхностях тяжелыми гладкими каплями, да так и остается на века. Звуки и холод они пропускали прекрасно, и Денис поежился от острого сквозняка, которым ощутимо тянуло сквозь щели.
— Думаю, что у тебя случилось что-то… ужасное, — сказала Настя, и пружины под ней легонько скрипнули. Она помолчала и продолжила: — Ты не убийца, ты…
«Откуда ты знаешь, кто я?» — едва не сорвалось у него с языка, но Денис предпочел отмолчаться. Случилось, она права, и не просто ужасное, а катастрофа, его мир держится на честном слове и вот-вот сорвется в бездну, откуда ему уже не подняться.
— Случилось, — негромко сказал он и почему-то успокоился. То ли свыкся с этой безнадегой, что преследовала его уже несколько месяцев, то ли просто устал. Да, он попытался повернуть ситуацию под себя и проиграл. Но хотя бы попытался…
— У тебя долги или здесь что-то другое? — Настя не допытывалась, не лезла с расспросами, она просто перебирала варианты и почти попала в цель.
— Другое.
И Денис вдруг рассказал ей все, как на исповеди, как на духу, не упустил ничего из старой истории с подброшенным в его гараж пистолетом, и про болезнь матери, и о том, что счетчик тикает, что времени нет, и что мать скоро окажется дома, а сын снова в тюрьме. Честно рассказал, как есть, только о Ваське говорить ничего не стал — перебьется, торгаш хренов, много чести ему.
Выговорился и окончательно понял — все, финиш, он в тупике. Настя ему ничем не поможет, и вообще она может идти на все четыре стороны. Отловят ее люди Никольского или она благополучно доберется до отца — ему безразлично, финита, конец игры. Осталось только гадать, кто будет первым — полиция или люди Никольского, ведь выследят рано или поздно, к гадалке не ходи…
— Боже мой, — шепотом сказала девушка, — что же теперь делать. Ведь твоя мать может умереть…
Лучше бы она молчала: злость и бессильная ярость накатили с новой силой, встряхнуло, точно от удара током, Денису даже показалось, что он слышит треск разрядов. Но нет, это скрипели половицы — Настя шла к нему и остановилась в шаге, не решаясь приблизиться. И правильно делала, сейчас он с трудом себя контролировал.
— Не твое дело. Можешь катиться на все четыре стороны. Убирайся прямо сейчас, — непослушным языком произнес Денис, и было в его голосе нечто, что заставило девушку отступить, а потом и вовсе выйти из комнаты. Денис захлопнул за ней дверь, лег на диван, спрятал кобуру с «Викингом» в подушки и еще долго смотрел в потолок, невольно прислушивался к звукам, что доносились из квартиры. Тихие шаги, стук дверцы холодильника, шум воды в ванной, стук двери в другую комнату — Настя не собиралась уходить. Понятно, в общем, идти ей некуда, да еще и ночью, утра ждет, чтобы сбежать. Да и пусть катится, и без нее тошно. «Баран», — обругал себя Денис, осененный запоздалым озарением, что не курьеров Никольского грабить надо было, а Ваську. А что, все прошло бы легко и просто — «Сайга», «чеченка», быстрота и натиск. Можно было для начала дымовуху в магазин закинуть и под прикрытием отравленной завесы спокойно выпотрошить кассу, прихватив с собой горсть-другую бирюлек подороже. Давно бы при деньгах был и не дергался, как последний неудачник. Или не Васькин магазин, другой ювелирный, в соседнем городе, или ломбард, где улов гарантирован. Но поздно пить боржоми, наломал дров от души, и что теперь делать… Черт, она так и сказала…
От тяжелых мыслей стало до того невмоготу, что организм потребовал передышку — Денис отрубился в один миг, точно в теплую воду с головой упал. А проснулся от того, что кто-то тормошил его за плечо.
— Денис, Денис, проснись! Я все придумала! — шептал кто-то, и спросонья ему показалось, что рядом стоит русалка. Волосы до плеч, мягкие, совершенно русалочьи очертания фигуры и запах, от которого рассудок отказал на краткий миг. Точно водорослями пахнет и свежестью, как на реке после жаркого летнего дня, и еще чем-то сладким. Русалка наклонилась к нему, коснулась волосами его щеки и повторила:
— Я все придумала. Да просыпайся же!
И с силой толкнула его в плечо. Наваждение схлынуло, Денис сел на диване и первым делом потянулся к кобуре, вытащил ее из подушек и, услышав короткий смешок, сунул обратно. Не русалка это, а Настя, стоит рядом и смотрит так, что даже в темноте он чувствовал на себе ее взгляд.
— Чего тебе? — буркнул Денис, стараясь не смотреть на девушку, но получалось плохо, глаза сами собой возвращались к привлекательной — чего уж там — картинке. Сообразил, что та не потрудилась даже одеться и стоит перед ним, завернувшись в то самое полотенце, каким недавно вытирала волосы, а оно толком ничего и не скрывает, так, видимость «ширмы» создает, не более. Денис малость обалдел и почувствовал, что в горле пересохло. Нет, ну кто такое выдержит, это ж какие силы нужны, однако делал вид, что в порядке, что так и должно быть.
— Я придумала, — повторила Настя, — я знаю, что делать. Отдай меня Никольскому, и он заплатит тебе, хорошо заплатит. Я нужна ему.
Сначала показалось, что ослышался, но нет — Настя в упор смотрела на него, и от ее молчания по коже пробежал холодок. Денис спустил ноги на пол, прикрылся одеялом и спросил хрипловатым со сна голосом:
— Сдурела? Ты сама-то поняла, что сказала?
— Конечно, — заявила Настя, — и ты понял. Ты знаешь, что выхода у нас нет, нам все равно не уйти. Ну, просидим тут неделю или две, пока деньги не кончатся, я еще серьги продать могу, они тоже дорогие, а что потом? Что? Правильно, ничего.
Ее слова ранили до крови, но становилось легче, точно хирург острейшим скальпелем вскрывал нарыв и заливал рану лекарством. Дальше ничего, Настя права, они в ловушке, и предложение девушки — это выход.
— Найди Никольского, скажи, что отдашь ему меня, потребуй денег, сколько надо. И все, мы расстаемся, как ты и хотел.
Она подошла ближе, остановилась напротив, Денис глупо пялился на ее ноги и молчал — крыть было нечем. Именно этого он и хотел, она снова права, но вот так отдать ее местному людоеду… С другой стороны, она ему никто, он ей тоже…
— Мой отец договорится с ним, и я вернусь домой. — Настя точно читала его мысли.
«А ты уверена, что он жив, твой папаша?» Денис счел за благо смолчать, припомнив, сколько раз слышал вчера из трубки: «Абонент временно недоступен». Зная Никольского, предположить можно все что угодно. И вообще, это не выход. Нет, точно не выход, это плохая идея.
— Я не могу, — сказал Денис, — не получится.
— Почему? — В голосе девушки послышалось возмущение: ее отличный план летел к чертям, и Насте это не нравилось.
— Меня тоже ищут, — напомнил Денис, — я тоже нужен Никольскому, только по другому поводу. Как после этого ты представляешь себе нашу с ним встречу? Хорошо, если он не пристрелит меня сразу, о деньгах я даже думать не хочу. Все, твой план не подходит, иди спать.
Он улегся на диван и закрыл глаза, чтобы не смотреть на Настю. Та еще немного постояла рядом, потом прошлась по комнате от дивана к окну и обратно, вернулась к двери.
— Ну, должен же быть какой-то выход, — сказала она, стоя на пороге, — просто надо найти его. Подумай, это хороший шанс для тебя, да и для меня неплохой. Потом я поговорю с отцом, и он… придумает, как помочь тебе.
«Если он еще жив». Денис сделал вид, что крепко спит, а в голове меж тем волчком закрутились мысли. Он даже не слышал, как закрылась дверь, как Настя ушла в другую комнату, и не спал, а словно бредил, так и этак прикидывая в полусне, строил самые невероятные планы и тут же безжалостно расправлялся с ними. И когда в окне забрезжил слабенький рассвет, вдруг нашел вариант, выход, о котором говорила Настя. И был он прост и безупречен, даже красив, если можно так сказать, вариант из тех, что назывался «и рыбку съесть, и сковородку не помыть».
Встретились они в кухне. Настя пристраивала в духовку недоеденную вчера пиццу, чтобы придать ей пригодный для употребления вид. Выглядела девушка обычно, слегка улыбнулась ему в ответ на «доброе утро», только глаза у нее были красные. Тоже, видно, ночь не спала, или плакала, но ведь не скажет, да Денис и допытываться не стал.
— Не передумала? — спросил он после того, как доели последний кусок.
— Нет, — ответила та, хотела добавить еще что-то, но Денис ее не слушал, вышел в коридор. Нет так нет, это ее выбор, но осталось еще кое-что, самое главное, наверное, только утром в полусне об этом то ли вспомнилось, то ли приснилось. Но нет, было, причем наяву — сложенный в три погибели клочок картона, Васькина визитка, нашлась в кармане: мятая, потертая, но целая. Денис развернул ее и набрал номер, что помещался сразу под названием ювелирного магазина.
Васька отозвался почти через полминуты, когда Денис уже хотел отбиться. Услышал голос «друга», ушел в комнату и запер за собой дверь. Подслушать при желании можно, и Настя этакой оказией сполна воспользуется, к гадалке не ходи, но не поймет и половины. С ней отдельный разговор будет, чуть попозже.
— Здравствуй, Вася! — жизнерадостно произнес Денис. — Как дела, как сам? Как торговлишка? Дела идут, надеюсь? Не голодаешь?
Выдал заранее заготовленную фразу и подумал с опозданием, что с сим-картой придется расстаться. Васька первым делом сдаст номер людям Никольского, и те моментально организуют прослушку. Ну да бог с ней, с симкой, живы будем — новую купим.
Васька, похоже, не сразу понял, кто это названивает ему с утра пораньше, даже буркнул что-то вроде приветствия и осекся на полуслове — дошло до него, сообразил, не прошло и года. Но трубку бросать не собирался, смачно дышал с той стороны, Денис улыбнулся еще шире, глядя в окно на дерущихся собак у подъезда, и сказал:
— Без паники, Вася, я по другому поводу, о деньгах потом поговорим. Дело есть, по твоей части.
И примолк, насторожился, гадая, что услышит в ответ. Понятно, что первым Васькиным порывом будет послать Дениса куда подальше и отключить телефон. Но с другой стороны — денег с него не требуют (пока не требуют, заметим), и неплохо было бы выяснить, что там бывший друг затевает. И не ошибся, Васька выбрал второе.
— Чего надо? — вовсе уж невежливо спросил он, но Денис его недовольство мимо ушей пропустил и сказал:
— Помощь твоя нужна, Вася. Да не мне, не мне, — поспешно успокоил его Денис, — а хорошему человеку, и ты его, Вася, преотлично знаешь. Он тебе спасибо скажет, вот зуб даю.
Лисин помолчал для порядка, и по фону было понятно, что отошел куда-то в укромный уголок: больно тихо стало, слышалось лишь Васькино сопение.
— Что за человек? — разродился он наконец. — Кто такой?
— Никольский, — выпалил Денис, — редкий случай оказать ему услугу, лояльность, так сказать, продемонстрировать. Ты подумай, Вася, и сразу не отказывайся. Я подожду.
Ждать пришлось ровно минуту, Васька словно тоже на часы глядел и выпалил, едва секундная стрелка описала полный круг вокруг циферблата:
— Встретиться надо, поговорить…
— Я тебе сейчас все обрисую, — оборвал ювелира Денис, — а встретимся позже, встретимся, не переживай. Тебе главное — на Никольского выйти, а дальше само пойдет как по маслу.
Прозвучало все это, видимо, несколько двусмысленно, но Васька этого нюанса не заметил, он уже попался на крючок, и стальной шип все глубже вонзался ему в жабры. Однако не преминул дернуться, рвануть леску, и проговорил тихо, но внятно:
— С чего ты взял, что у меня есть выход на… этого человека? — избегая всуе произносить имя монстра, сказал Лисин.
— С того, что ты ему платишь, как и все в этом городе, иначе не золотишком бы торговал, а следом за мной в тайгу поехал. Найди его, Вася, это в твоих интересах, и скажи, что отдашь ему дочку Вавилова. Скажешь, что она стóит… — Он умолк, прокрутил в голове еще раз, что предстояло сказать, и назвал сумму, от которой у самого едва не захватило дух. В два раза против нужной счет выставил, зная, что другого шанса судьба ему не даст.
— Чего? — оторопел Вася. — Какого Вавилова, какую дочку? Ты там не охренел…
Матюгнулся вполголоса, не потрудившись отвернуться от микрофона, в голосе ювелира слышалось разочарование и почти детская обида: поманили конфеткой, а подсунули пустой фантик, сволочи… Все сволочи…
— Тихо, Вася, тихо, не ори. Твое дело — весточку кому надо передать, дальше само закрутится, вот увидишь. Я тебе больше скажу — люди твоего Никольского все в дерьме, а ты — весь в белом получаешься, ну Д’Артаньян, не меньше. Ты мне верь, я ж тебе добра желаю…
Подумал, а не поведать ли Ваське подробности об этом Вавилове — пусть свою осведомленность покажет, вроде как косвенно к грядущему перевороту причастным окажется, но передумал. Никольский сгоряча может носителя этой государственной, считай, тайны и на тот свет отправить, чтобы не разболтал. А Вася им пока живой нужен, он — единственная ниточка к Никольскому, оборвется — и все, конец игры.
Вася засопел как-то особо смачно, явно нетерпение выражал, и Денис, чтоб ювелира не томить, по-быстрому закончил:
— А потом позвони мне, и я скажу, что тебе дальше делать. Все, я не прощаюсь.
Он нажал отбой, подумав, что риск увеличился в разы. Кто поручится, что Васька уже не названивает подручным смотрящего и не сдает им номер, с которого только что получил заманчивое предложение. Правильно, никто, ну и что с того? Прослушка — да на здоровье, Васька и так выложит им все от первого до последнего слова. Пеленг — тоже милости просим, пеленгуйте, пока не надоест. Микрорайон огромный, многоэтажных домов понатыкано десятка полтора, и найти беглецов в этом скопище нереально. Если только все вокруг перекрыть и того же Ваську, или нагловатого курьера, на опознание запустить. Снова риск, но допустимый, если рассудить здраво, то и поход за хлебом сегодня приключение не для слабонервных. «Прорвемся». Денис открыл форточку, вдохнул холодный воздух и почувствовал, как пахнет весной. Принюхался, точно пес, убедился, что не ошибся, и вышел из комнаты.
Настя ждала его в кухне, тоже стояла у окна и смотрела вниз. Глянула мельком на Дениса и снова повернула голову, глядела за стекло с таким интересом, точно все, что там происходило, видела впервые в жизни. А может, так оно и было: жила-то она не в трущобах, вроде этой квартиры, а в хоромах, поди, или за городом, в охраняемом поселке. Кстати, он так ее и не спросил, откуда она, чем занимается, чем живет вообще. Вроде не замужем — кольца нет, да и ведет себя не как напуганная клуша, а… По ситуации она держится, и правильно делает.
— Что? — спросила Настя, не поворачивая головы. — Договорился?
— Почти. — Денис зацепил из коробки еще теплый ломоть вчерашней пиццы и сжевал без аппетита, — теперь надо ждать.
И они ждали, слонялись по квартире, смотрели в окна и в экран телевизора. Но от сериалов и прочей мути скоро стало тошно, телик выключили и сидели каждый в своей норе. Потом, не сговариваясь, побрели в кухню, поделили остатки еды и дожевывали все после обеда, когда наконец зазвонил телефон. Настя так резко крутанула головой, что коса заехала девушке по щеке, Денис, давясь тестом с сыром, быстро проглотил кусок и вытащил телефон из кармана — звонил Васька.
— Через час, — выдал он, и Денису показалось, что ювелир страшно запыхался, точно кросс бежал или вверх по ступенькам, игнорируя лифт, взбирался. Или от беседы с господином Никольским в этакую ажитацию пришел, что никак успокоиться не может. Через час, значит. Умно, чего уж там, не дают ему времени, на ходу подметки режут. Молодец смотрящий — или кто там решение принимал, — мяч переходит на их сторону поля. Ну ничего, у нас тоже аргументы найдутся.
— Через час на старом рынке, — уточнил Вася.
Рынок так рынок, отличный выбор — место известное, что называется, намоленное, исконное ристалище местной братвы. Первый труп с огнестрелом там нашли еще в достопамятные времена сухого закона, объявленного «меченым» генсеком, потом жмуриков и считать перестали. А чего считать — что ни день, то новый урожай, по весне «подснежники» меж ангаров расцветали в полном великолепии, пугая торгашей и ранних покупателей. Да и в новом тысячелетии рынок исправно поставлял криминальных «двухсотых» — бизнесмены эпохи стабильности помнили свои корни и заветам братвы, ушедшей в мир иной, оставались верны. Хорошее место, отличный выбор.
— Договорились, — сказал Денис и уточнил: — А деньги?
— Получишь, — точно свои кровные отдавал, буркнул Васька. — Где вас ждать?
— Я позвоню, а ты пока где-нибудь покатайся.
Васька что-то говорил, но Денис нажал отбой, положил телефон на стол и сказал девушке:
— Вот и все. Никольский весь в нетерпении, хочет видеть тебя немедленно. Но я бы на твоем месте подумал…
Спокойно сказал, рассудительно, выбор ей предложил, предлагая прикинуть все шансы еще разок, но Настя среагировала неожиданно.
— Я подумала! — зло и с вызовом отозвалась она, почти выкрикнула это Денису в лицо и почти выбежала из кухни. Психует, это нормально, но он ее не заставлял в пасть зверю лезть, сама захотела. Да и пусть ее, папаша сегодня же за дочкой прискачет, и все недоразумения между ним и Никольским разъяснятся, к глубокому удовлетворению одной из сторон. «Не мое дело». Денис еще посидел немного, припоминая, все ли забрал, проверил «Викинг» в кобуре на поясе и пошел вслед за девушкой.
Настя уже была в коридоре, уже натягивала злосчастные сапоги. Постояла, покачиваясь и поскрипывая каблуками, отвернулась и принялась одеваться. Денис накинул куртку и вышел следом за девушкой на площадку, захлопнул дверь, подергал по привычке и побежал вниз.
Погодка была под стать настроению: шел мелкий снег, то и дело налетавший ветер швырял колючие снежинки в лицо, по льду на тротуарах мела поземка. Настя натянула на голову капюшон и держала его обеими руками, чтобы не унесло. Она шла на полшага впереди, шла куда глаза глядят, но Денис ее не останавливал, держался рядом и в то же время чуть поодаль. Поглядывал по сторонам на машины, что стояли во дворах и проезжали мимо, на встречных и попутных прохожих, даже на собак — вот уж кому погода была нипочем. Они увлеченно копались в мусорных контейнерах, лопали отбросы и временами грызлись между собой, не обращая внимания на людей. Но миновали наконец и этот богом забытый спальный район, окраину города, оказались на довольно длинном, с полкилометра, участке шоссе, что вело в центр. По краю дороги шел тротуар с чередой деревьев вдоль газона, пустой по случаю середины рабочего дня и начинавшейся метели. Настя обернулась на Дениса, тот обогнал ее, пошел первым и на полпути до здоровенного торгового центра, что вырос три года назад на месте единственного в городе бассейна, позвонил Ваське.
Тот ответил сразу, даже первый гудок еще не успел замолкнуть. Ответил и томно дышал в трубку, и по фону было понятно, что Васька, как и велено, катается где-то по городу — слышался шум двигателя, песенка из магнитолы и близкие раздраженные гудки: то ли он в пробке стоял, то ли подрезал кого на радостях, увидев на экране мобильника знакомый номер.
— Мы у «Точки», — назвал Денис координаты места встречи, до которых им оставалось пройти еще метров триста, — у главного входа, — сказал Денис, глядя Насте в спину. Та обогнала его, но шла медленно, неловко ступала по льду и балансировала руками, чтобы не упасть: каблуки качались, капюшон слетел с головы, коса металась по плечам. Денис убрал мобильник, подошел к Насте и взял ее под руку. Девушка попыталась вырваться, но оступилась, посмотрела на «кавалера» мрачно и зло, отвернулась, не произнеся ни слова.
Так и шли через метель на огни «Точки», и скоро бы оказались на месте, когда по дороге навстречу им пролетел белый «Лексус». Денис проводил машину взглядом, остановился и увидел, что ожидал, — машина резко затормозила, ее развернуло, но водитель справился с управлением, выровнял ее, неторопливо пересек две сплошные и покатил вдоль тротуара, остановился. Стекло на передней дверце опустилось, и за ним показался Васька: бледный, небритый и, как показалось Денису, малость схуднувший с лица. Ювелир настороженно смотрел на Дениса и с любопытством, переходящим в заинтересованность, на Настю. Та моментально все поняла, окатила Ваську презрительно-безразличным взглядом и отвернулась. Денис посмотрел по сторонам, убедился, что ни одна машина из встречных или попутных маневр «Лексуса» не повторила, шагнул к машине, открыл заднюю дверцу.
Настя забралась внутрь, Денис сел рядом с Васькой, оглянулся. Слежки нет, или она так хорошо скрыта, что он ее не видит. Это малость нервировало, но делать было нечего.
Васька взял с места так резко, что дверцы захлопнулись на ходу. Денис молчал, привалился плечом к стеклу и посматривал в зеркало заднего вида. В нем отражалась дорога, желтая маршрутка, что ехала следом, и край воротника Настиной шубы. Лица девушки он не видел, оно терялось в бликах отражений и полумраке салона, было очень тепло, пахло хорошей кожей и почему-то коньяком. Говорить не хотелось, да и не о чем было, Васька включил музыку, и под дурацкий напевчик поехали на стрелку.
Проскочили «Точку» с вечно забитой парковкой поблизости, миновали «зебру», где Ваське пришлось остановиться, и местный «белый дом», что громоздился поодаль от дороги. Дальше дорога шла в горку, машины еле ползли, из-под колес летела снежная каша, и даже через закрытые окна доносился натужный гул двигателей.
— Вот собаки, — пробормотал Васька, — дорогу почистить не могу. На кой черт я налоги плачу, куда они уходят…
«Дурака-то включать не надо». Денис промолчал, глянул на часы: до встречи оставалось сорок минут. Посмотрел на забитую дорогу, на встречную полосу, где дела шли веселее — там машины весело летели вниз, светофор горел зеленым, и вообще жизнь кипела. «Неплохо». Он снова глянул в зеркало заднего вида, перехватил Настин взгляд, но девушка сразу отвернулась. И тут во весь голос заявило о себе даже не чувство — четкое, почти ощутимое понимание того, что он делает что-то неверно. И даже знает, что именно, что делать этого не должен, не имеет права, что не простит себе потом, но Денис это чувство послал куда подальше и уставился в окно. «Она сама предложила. Это не мое дело, пусть сама и разбирается», — отмазка получилась неуверенной, дохлой была отмазка и гнилой. Денис понимал это и оттого злился еще больше.
«Лексус» вполз, наконец, в горку, Васька выпрямился за рулем, ловко подрезал «Форд» и вырулил влево. Но много этим маневром не выиграл, поток машин встал на светофоре, красный зажегся пару секунд назад, и табло сообщало, что стоять им еще минуты полторы.
Васька выдохнул, взъерошил пальцами растительность на макушке, пригладил и уставился точно перед собой. Явно стартовать готовился и примеривался, как бы оказаться в этом табуне первым. Мигнул зеленый, машины сорвались с места, понеслись по шоссе. Денис еще раз глянул на часы — осталось ровно полчаса, наверное, пора. А нет, не пора, впереди снова пробка, на этот раз мелкое ДТП, даже без гайцов — две иномарки просто притерлись боками друг к другу, рядом с ними бегали хозяева и каждый куда-то названивал по мобильнику. Но миновали и небольшой затор, что уже успел собраться, слева показалось здание вокзала, и от него до рынка было минут десять езды. Езды по пустой почти дороге, «Лексусу» при таком раскладе хватит и пяти, Васька уже на газ давит и снова вылез в левый ряд. Позади осталась заправка, показался знак границы города, и Денис сказал:
— Разворачивайся. Едем в другое место.
Назад: Глава 2
Дальше: Глава 4