Глава 4
Кабинет без номера
Поздно вечером Власов приехал в свой дом, рассчитывая найти во дворе следы разгрома, причиненного взрывом. Но все было чистенько — ребята постарались замести следы. Власову доложили, что мина с радиоуправляемым взрывателем была установлена под автомобилем. От машины практически ничего не осталось. Металлическая изгородь, возле которой она стояла, тоже была искорежена взрывом.
Утром Власов услышал, как во дворе возились рабочие. Они сняли часть изгороди и установили там новую. Вскоре к дому подкатил свеженький «BMW X5», весело поблескивая на солнце. Шофер взбежал на крыльцо и вручил Власову ключи и пакет с бумагами на автомобиль.
Майор принял дар как должное. Он знал, что Крайнов может заставить такими машинами весь исторический центр городка, и при этом его состояние почти не уменьшится. Он позвонил полковнику и поблагодарил его за подарок.
— Ерунда, Ваня, — весело ответил Крайнов. — Не стоит благодарности, катайся на здоровье. Меня сейчас в центр вызывают, буду только после обеда. Увидимся — расскажу. Боюсь, что песочить начнут, но у меня есть чем крыть. После четырнадцати часов созвонимся. Я намерен быть у себя в управлении.
Власов приехал на работу и очень скоро узнал, что о вчерашней встрече с мэром и прокурором уже всем известно. Он прикинул и решил, что мэр не стал бы об этом распространяться, а вот прокурор вполне мог. Майор чувствовал, что что-то скоро должно измениться, и решил на всякий случай заехать в прокуратуру и поговорить с Правдиным, как только представится свободная минутка.
А пока он запросил данные на Карлсона. За шведом была установлена слежка. Власова очень интересовало, где тот бывает в свободное от основных занятий время. Майор также потребовал у директора фармацевтической фабрики информацию о сути переговоров и список возможных фирм и частных лиц, которые намерены инвестировать средства в развитие этой отрасли.
Директор послушно дал запрошенные сведения — ведь завод контролировался Крайновым — но добавил, что это не полный список. Что же касается частных лиц, то пока определена лишь общая сумма этого сегмента инвестиций. Долевой состав и список участников будут рассматриваться позже.
«Неужели Пепел собирается вкладываться в это предприятие? — подумал Власов. — А ведь когда-то именно он держал завод. Надо сказать честно, что без его поддержки и финансовых вливаний производство просто загнулось бы в начале девяностых».
Правда, завод выпускал и особые, так сказать, лекарства, содержащие вещество опиатного ряда, внесенное в особые списки. Эти, извините, медикаменты чудесным образом свободно продавались по всей стране во все больших количествах и медленно, но неуклонно росли в цене. До запрета их безрецептурной реализации завод приносил просто чудовищную прибыль. Теперь она уменьшилась в три раза, поэтому пришлось пересматривать как ассортимент выпускаемой продукции, так и штатное расписание.
Власов просматривал бумаги с отчетом о перемещениях Карлсона. Тот гулял в саду, посетил музей, проехался на машине по одному из богатых поселков, причем велел остановиться и вышел покурить трубку как раз в том месте, где раньше стоял дом Пепла.
После мнимой смерти авторитета помещение несколько лет пустовало. Потом, когда все немного осмелели, выяснилось, что участок записан на какую-то мертвую душу. Землю снова перевели в госсобственность и буквально в тот же день продали бойкому москвичу, который был связан со спортивным бизнесом.
Он начисто снес особняк Пепла и выстроил себе нечто громоздкое в стиле хай-тек. Правда, этот деятель наезжал сюда редко. Кое-кто поговаривал, что владелец может продать землю. Пока еще он отказывался от любых предложений, но слухи об этом упорно курсировали.
У Власова создалось впечатление, что Карлсон приглашал кого-то выйти с ним на связь. Швед явно подозревал, что за ним будут следить, и делал все, чтобы намекнуть на цель своего приезда. Можно вспомнить его слова об инвесторах-соотечественниках. Теперь вот он трубку выкурил в таком месте.
«Пора бы и встретиться», — подумал Власов и решил навестить Карлсона в отеле.
Он не стал брать машину, так как здание новой гостиницы располагалось в самом центре. Пешком до нее идти было десять минут, а ехать на машине чуть дольше. Причины этого крылись в одностороннем движении на главных улицах и в пробках, которые возникали часто.
Особенно в тех случаях, когда через Радлов проезжал кто-то очень важный. Обычно дорогу перекрывали минут за десять до появления небожителя. ВИП-персона проезжала очень быстро, с мотоциклетной охраной и триколором, развевающимся на капоте. Еще несколько минут — и путь свободен.
«Нет уж, лучше пешком», — решил Власов.
С утра ему доложили, что таких проездов сегодня будет аж целых два, и майор решил не рисковать.
Власов вышел из управления и прогулочным шагом направился к гостинице. Его путь лежал через сквер Павших борцов. Здесь когда-то стоял памятник жертвам революции 1905 года, воздвигнутый еще в советские времена.
Тогдашние городские власти особо не напрягались и заказали памятник из гипса. Оказалось, что судьба этой скульптуры повторила путь всей страны. Памятник начал ветшать уже лет через десять, несмотря на практически ежегодные восстановительные работы. Еще десять лет он осыпался, и в конце концов к исходу восьмидесятых от него остался один постамент. Сегодня эта тумба была с четырех сторон заклеена рекламой. Не пропадать же полезной площади, где можно разместить что-то толковое.
— Не меня ли вы ищете, Иван Георгиевич? — раздался за спиной знакомый голос.
Власов обернулся. Перед ним стоял Карлсон, в его руке дымилась трубка с каким-то ароматным табаком. По-русски он говорил без акцента.
— Да, Йенс, вас. Хотел зайти в отель, но вы меня опередили, — ответил Власов.
Майор почти не удивился ни русской речи Карлсона, ни его упреждающему появлению.
— В гостинице запрещено курить, вот я и брожу по скверу, — объяснил Карлсон. — Давненько я тут не бывал. Лет двадцать или даже больше. Был обычный районный городок, а теперь Санта-Барбара какая-то, стоит выйти чуть дальше центра. Да и тут все вылизано. Тихо, спокойно, безопасно, как в Европе. Нет?..
Швед явно иронизировал, но Власов не стал отвечать. Они дошли до отеля и поднялись на второй этаж. Номер, в котором поселился Карлсон, выглядел вызывающе буржуазно, но был вполне уютен.
— Так вы Йенс или кто? — спросил Власов, усаживаясь в ампирное кресло. — И зачем вы здесь на самом деле?
— Просто так получилось, — улыбнулся швед. — Мне надо было сюда прибыть, вот и организовали этот форум. Столько возни!.. Ваши власти еще раз отдраили городской центр, так что можете сказать мне спасибо.
— Я не понимаю, — заявил майор. — Если все это организовано только ради вашего визита, то зачем вы нарушили инкогнито?
— Обстоятельства, — с улыбкой пояснил швед, помахивая трубкой. — Все развивается слишком быстро и непредсказуемо.
— Так как вас зовут?
— Вы будете смеяться, но мое настоящее имя Йенс Карлсон. Как меня звали раньше, значения не имеет. Вы, конечно, можете запросить данные у ФСБ, но я сомневаюсь, что у них будет что-то определенное.
— Йенс, если вы хотите разговора, то давайте примемся за него. Я уже устал от ваших намеков. Мы одни и можем обсудить все, что вы сочтете нужным.
— Спасибо, — так же весело отозвался Карлсон. — Собственно, общая тема у нас одна — Пепел.
Власов кивнул.
— Кстати, я слышал, что был убит его связник, Черемшанов. Я однажды видел его в Стокгольме, — сказал швед. — Как вы думаете, почему его убили?
— Есть несколько версий, — уклончиво ответил Власов. — Мы еще работаем над этим.
— Не сомневаюсь, что это Пепел. Он узнал о смерти переговорщика и решил бежать, но перед этим ликвидировать Черемшанова. Вы знаете почему?
— Еще нет.
— Ну ладно, это детали. — Швед поудобнее уселся в кресле. — А сейчас мы перейдем к главному. Дело в том, что вас плохо информируют. Пепел с некоторых пор — персона грата.
— Что вы имеете в виду?
— Он выехал из Швеции в Россию по инициативе спецслужб.
Власов почувствовал, как к его голове приливала кровь. Она била в виски с такой силой, что майор едва не застонал. Казалось, что кто-то стучит в его голову, будто колотит в дверь ногой и требует отворить.
— Дело в том, что Пепел долгое время обретался в Швеции. За эти пять лет он стал вполне своим в криминальном мире, да и рекомендации у него были первоклассные. Он ведь завязывал контакты с американцами и колумбийцами еще в девяностые. Жил он себе, поживал, как все мы, грешные, но в один прекрасный день сдал всю братву Интерполу. За сутки полиция арестовала около сотни человек. Эта акция была провозглашена самой удачной операцией шведского министерства внутренних дел. Руководитель этого ведомства в будущем году вполне может претендовать на пост премьер-министра. Собственно говоря, вся заваруха затевалась именно из-за этого, а Пепла просто вовремя взяли за жабры, — пояснил Карлсон. — За предательство ему гарантировали свободу, сделали паспорт на новое имя, но поставили обязательным условием выезд из Швеции и наложили запрет на появление в шенгенской зоне.
Власов пытался осмыслить услышанное. Майор даже не знал, что его поразило больше — то обстоятельство, что Пепел легализовался благодаря сотрудничеству со спецслужбами, или же факт, что у него и Крайнова не было этой информации.
«Вас плохо информируют», — сказал Карлсон. Значит, ФСБ затеяла свою игру? Откуда теперь ждать удара?
— Так его до сих пор опекают или просто вышвырнули из страны?
— Скорее всего, второй вариант. Но из поля зрения его вряд ли будут выпускать. Во всяком случае, в первое время.
— А каков тут ваш интерес? — спросил Власов. — Вы что, киллер, бизнесмен, разведчик? Или кто-то еще?
— Всего понемногу, — усмехнулся швед. — Мой интерес я оставлю при себе. Моя задача состояла в том, чтобы поделиться с вами этой информацией. Если позволите, дам один совет: не делайте сейчас резких движений.
— Что вы имеете в виду? — насторожился Власов.
— Если вы начнете выяснять, кто в спецслужбах блокирует важную для вас информацию, то рискуете оказаться за бортом лодки не завтра, а уже сегодня. А так у вас есть шанс присмотреться к ситуации.
— Вы говорите только обо мне? Местоимение «вы», знаете ли, может относиться как к одному человеку, так и к группе лиц.
— Можете трактовать, как вам заблагорассудится, — любезно разрешил швед. — И если у вас — да-да, у вас с Крайновым — появятся новые данные о местопребывании Пепла, подумайте, может быть, вам тогда стоит позвонить мне.
Карлсон написал на клочке бумаги ряд цифр и вручил его Власову, присовокупив визитку. Майор заметил, что номера телефонов указаны разные.
— Второй для особых случаев, — пояснил Карлсон. — Примерно таких, как сейчас. Так что звоните, буду рад еще раз встретиться с вами.
Власов возвращался в управление. Он не боялся ходить без охраны. Взрывы, которые организовали люди Пепла, оказались лишь акцией устрашения. Недаром было выбрано время, когда люди уже ушли с работы, чтобы обойтись без жертв или минимизировать их количество.
Власов понимал, что главная битва впереди. Он рассчитывал, что план действий он разработает вместе с Крайновым. При этом надо будет учесть информацию, только что полученную им от Карлсона.
Майор медленно шел по знакомым улицам и даже не пытался думать. Сейчас его наполняли только эмоции.
Власов смотрел на город какими-то новыми глазами. Сейчас он видел не строения, не яркие вывески магазинов и ресторанов, театров и клубов, не дома разной этажности с цветными занавесками в окнах, уставленных горшками с растениями. Майор воспринимал Радлов как схему собственности.
Вот этот магазин принадлежит такому-то. Он скоро продаст его соседу, который еще и арендует помещение, находящееся рядом. Тот расширит свое дело и откроет три новых точки продаж.
Соседний квартал целиком принадлежит бывшему боксеру, который поднялся на дружбе с уголовниками. Сначала он тренировал братву, а потом его взяли в долю. И что же? Прошли годы, той братвы давным-давно нет, а этот деятель процветает, открыл несколько ресторанчиков, один другого лучше. Он выписывает сомелье из Франции, в его клубах выступают лучшие артисты.
Вон тот дом старинной постройки три года назад обветшал настолько, что его собирались сносить. Но нашлись люди, выкупили и отреставрировали здание, вернее сказать, воспроизвели до мелочей первоначальный облик. Теперь перед нами памятник архитектуры, который показывают экскурсантам. В нем размещается страховая компания.
Высотки на юге — собственность кавказцев, строительство в центре контролируется местными и москвичами. Про окраины района, примыкающие к Московской области, разговор отдельный.
Город, знакомый с детства каждым камешком, любым деревом, теперь казался Власову какой-то таблицей с графами: «объект», «собственник», «доход» и «примечания». В последней графе указывалось бы, сколько хозяева отстегивают Крайнову, налом или перечислением деньгами, и уточнялось бы, фиксированная это сумма или процент.
Конечно, в каких-то строчках стояли бы прочерки. Кроме Крайнова, были еще люди, которые кормились от здешнего бизнеса, но на половину Радлова полковник Крайнов явно претендовал в одиночку.
Власов представил, как рушатся привычные схемы, начинается хаос, грызня между здешними бизнес-кланами и политическими группками, хотя все они состоят в одной, самой главной партии. Кровь, посадки, закрытие множества заведений, вывески «продается» на каждом третьем магазине!.. Конечно, все в конце концов придет в норму, но период безвременья может продлиться довольно долго, и перегруппировывать силы снова придется сверху.
Понятно, что ситуация и так меняется чуть ли не ежедневно, но это очень плавные и предсказуемые сдвиги, которыми можно управлять самостоятельно и аккуратно. Так река то мелеет, то выходит из берегов, но на первый случай предусмотрены водохранилища, а на второй — мешки с песком и бетонные заграждения. В радловской бизнес-империи существовали и свои дамбы, и резервные фонды для экстренных ситуаций.
В управлении все шло своим чередом. Кто-то занимался работой, кто-то — делами. Дела, конечно же, были важнее, но отчет требовался и по работе. Власов проглядел сводку происшествий. Ничего особенного. Девочка пропала и нашлась, три дорожно-транспортных происшествия, погибший строитель-мигрант, стихийная демонстрация против сноса гаражей.
На первом этаже здания узкий коридорчик сворачивал влево и вел к единственной комнате. В нем стояли простые офисные стулья, на которых обычно ерзали несколько человек, ожидающих своей очереди. Несмотря на то, что на двери отсутствовал номер, это помещение было прекрасно известно любому человеку в Радлове, который вел свой бизнес.
Мелочь оставили местным группкам. Надо же ребятам чуть подкормиться. Иногда им подкидывали куски пожирнее в обмен на лояльность. Еще от местной братвы требовали участия в наведении порядка. Ее можно было задействовать в разных ситуациях, когда полиции вмешиваться не стоило. Например, разобраться с наглыми приезжими торговцами овощами и фруктами, внезапно оккупировавшими пустырь и разложившими там свои товары, или с футбольными фанатами, устраивающими драки еще на подступах к стадиону.
Можно было задействовать ребят как провокаторов во время мероприятий оппозиции. Случались и «мокрые» заказы, которые всегда исполнялись аккуратно.
Еще бандиты могли бы быть полезны в случае форс-мажора. Если что — кинуть им клич, пусть достают спрятанное оружие и начинают боевые действия. Но это в самом крайнем случае.
Власов заглянул в коридор. Здесь всегда кто-то сидел. График посещений был расписан заранее, но иногда возникали сбои. Допустим, кто-то не мог выплатить оговоренную сумму, приходил не вовремя и просил отсрочки за определенный процент. Как правило, эти просьбы удовлетворялись.
Он окинул взглядом людей, сидящих на стульях. Сегодня их было трое. Власов знал только двоих.
Он помнил худого и нервного владельца маленькой сети кофеен. Тот уже много задолжал. Еще пара месяцев, и придется забирать у него активы, если не откатит хотя бы проценты.
Другой был ветеринаром. Этот человек имел несколько клиник и теперь рассчитывал открыть магазины такого же профиля.
Красивая стройная девушка в темных очках Власову была пока неизвестна. Прямые черные волосы, затянутые хвостиком сзади, тонкие губы, прямой нос.
«Вот глаза бы рассмотреть», — подумал майор.
Дверь отворилась, выпуская очередного бизнесмена, расставшегося с частью наличных. Девушка решительно встала и вошла в дверь. Власов последовал за ней.
За столом сидел лейтенант Ефимов. Он сегодня работал кассиром. Поскольку сотрудникам управления надо было время от времени заниматься и основными своими обязанностями, эта должность была переходящей. Ее исполняли четверо по четко расписанному графику. «Своих» старались особо не задействовать в обычной работе — на дело тоже нужно было выделять много человеческих ресурсов, не говоря уже о деньгах и времени.
Да, для Крайнова, Власова и многих других их коллег действительно существовали «работа» и «дело». Соответственно контингент, с которым они общались, разделялся на «народ» и «людей».
«Народ» представлял собой некую рыхлую массу, которую обычно видят из окна автомобиля. Она спешит на работу или домой, затаривается в магазинах, берет кредиты, экономит, смотрит телевизор и читает книги в московском метро.
«Люди» были существами другого порядка. Иногда Власову даже казалось, что это два разных вида, почему-то не описанных в антропологии: «человек работающий» и «человек зарабатывающий».
Был, конечно, еще и так называемый средний класс, офисный планктон с понтами, медийные представители и всякого рода дорогая обслуга — рок, попса, эстрада, цирк. Не всегда было понятно, к какой категории отнести того или иного персонажа, но в целом у Власова сложилась вполне понятная и четкая картина мира.
Лейтенант Ефимов встал при входе начальника. Власов махнул ему рукой, мол, не отвлекайся, и сел возле окна.
— Так, что у вас? — поинтересовался Ефимов.
— Как обычно, все в полном объеме, — ответила девушка.
Ее голос был довольно низким, чуть с хрипотцой. Говорила она уверенно, четко и быстро, делая маленькие паузы.
Ефимов сверился со списком.
— Ага, Дарья Валентиновна, парикмахерские. Да, все правильно. Спасибо, приходите еще, — пошутил лейтенант.
Дарья даже не улыбнулась и продолжала сидеть. Ефимов сделал в списке соответствующие отметки и поднял глаза, ожидая увидеть следующего клиента — местного мини-олигарха от ветеринарии.
— Что-то еще? — спросил он удивленно.
— Да, — ответила Даша. — Я хочу остановить снос гаражей. Там самострой, конечно, ничего не зарегистрировано, но пусть эти строения останутся.
— Так. — Лейтенант отложил ручку. — Это вообще не ко мне. Сначала надо решить вопрос по существу, а уже потом…
Ефимов посмотрел на Власова, тот кивнул, встал, подошел к Даше и предложил ей пройти в его кабинет. Та послушно встала и пошла за ним. Они поднялись на второй этаж, там было темновато, и девушка сняла очки. Теперь Власов заметил, что у нее серые глаза с зеленоватым оттенком.
Они уже почти дошли до кабинета, как навстречу им попался Ахметов. Он шел с папочкой под мышкой, и вид у него был весьма довольный. Власов коротко с ним поздоровался и заметил, что Ахметов смотрел им вслед.
Майор открыл перед Дашей дверь кабинета и зашел следом.
— Садитесь. Коротко — в чем суть проблемы?
— Собираются сносить гаражи. Вроде бы это место предназначено для застройки. На данную площадь претендуют то ли пивное заведение, то ли мебельный салон.
— Ну и?..
— Вчера был стихийный митинг жильцов. Люди протестуют.
— Народ должен понимать, что сейчас все имеет свою цену, — начал Власов. — Если земля уже куплена, то вряд ли что-то можно будет сделать. Народ может протестовать хоть до второго пришествия, но рано или поздно эти гаражи просто подожгут. Так что я бы на вашем месте…
— Я сама могу купить этот участок вместе со всеми гаражами и сдавать их в аренду владельцам, — быстро сказала девушка. — Скажите мне, сколько это будет стоить, и я переведу деньги хоть сегодня.
— А вы не можете построить себе гараж где-нибудь в другом месте?
— Конечно, могу, — ответила Даша. — Но мне удобнее, чтобы он был там, где находится сейчас.
Это предложение показалось Власову заманчивым. Они перешли в другое помещение, майор покопался в бумагах, сделал два звонка, предупреждающие о приезде Дарьи Владимировны Кругловой, и просил оказать ей содействие. Эти слова были равносильны приказу. Тем более что место, на котором располагались гаражи, пока еще никто не успел отхватить в собственность.
Власов предложил Даше снова появиться в комнатке без номера, если дело пойдет именно так, как надо. Он шел по коридору в свой кабинет, прикидывая, какую сумму нужно будет с нее получить за свои услуги.
В углу, возле окна, его ждал Ахметов.
— Если ко мне, то я сегодня занят, — сразу сказал Власов.
Слушать стариковские байки он был не расположен.
— А я и не к вам, Иван Георгиевич. Неужели я посмел бы заявиться без звонка?! — отозвался Ахметов. — Я в архив, старые сводки происшествий посмотреть для моей книги. А вы, вижу, даром времени не теряете, с красивыми женщинами тут у себя прогуливаетесь.
— Все, что происходит в этих стенах, касается работы, — сухо проговорил Власов. — Буду рад с вами пообщаться в другой раз.
Майор вошел в свой кабинет и закрыл дверь. Ахметов продолжал стоять у окна. Он увидел, как Даша садилась в автомобиль, и отметил, что она намерена была расположиться рядом с водителем. Ахметов пригляделся, но человека за рулем так и не рассмотрел.
Мальцев позвонил Даше на следующий день после их знакомства. Он слегка волновался. Вдруг девушка откажется от встречи?
«Нет, извини, сегодня не могу. Завтра тоже. Звони на той неделе. Может быть, выкрою часок. Или дней через десять».
В Даше было что-то волшебное, она как бы обещала взять своего мужчину за руку и отвести в заколдованное место, где живут чудесные существа, а в пещерах хранятся несметные сокровища. Но это обещание могло быть дано только тому, кто сможет соответствовать ее требованиям.
Мальцев тревожился напрасно. Даша быстро согласилась. Вскоре он припарковал свой «Фокус» возле парка и стал ждать ее.
Она приехала скоро. Мальцев отметил, что ее белый «Мерседес» был не новый, но с очень хорошей комплектацией.
— Привет! Получается, что мы на двух машинах. — Даша начала разговор первой, и Мальцев понял, что это счастливый для него знак. — На чьей будем кататься?
— А давай пешком, — предложил Андрей. — Стоять в пробках при свидании — не лучший вариант.
— А, так у нас свидание! — улыбнулась Даша. — Ну, хорошо, допустим. А где же тогда цветы?
— Пойдем, я тебе покажу, — предложил Мальцев.
И они отправились гулять. Андрей вел ее узкими улочками в южном направлении. Он выбрал маршрут не случайно. Мальцев решил рассказать ей о себе и показать места, где он вырос. Вот здесь они пацанами играли в «штирлица». Тот камень был у них местом сбора. Вот тут было футбольное поле, где гоняли мяч. Теперь здесь тычется в небо шпиль огромного бизнес-центра.
То, что раньше было окраиной, стало частью большого города, практически неотличимой от центральных улиц. Андрей вел ее все дальше и дальше, пока дома не кончились. Впереди вилась тропинка, уводящая в лес, справа синело небольшое заболоченное озеро, а слева чернело поле.
— Сюда? — спросила Даша, указывая на тропинку.
Мальцев кивнул. Он осмелился взять ее за руку. Теперь они шли, тесно прижавшись друг к другу.
Андрей говорил, не умолкая. За час с небольшим он рассказал ей о себе практически все. Московский период уместился в пять минут. Мальцеву не хотелось мешать циничное столичное времяпровождение в желтой газете с рассказом о своем детстве в Радлове. Ведь это время всегда вспоминается со светлой радостью, к которой примешана щепотка грусти. При рассказе о нем во время прогулки Андрей раскрывался полностью и знал, что Даша это понимает.
Это был хитрый ход. Можно было, конечно, посидеть в каком-нибудь ресторанчике, но Андрей прекрасно сознавал, что никаким заведением Дашу не удивишь, да и банально это как-то. Здесь же он давал понять девушке, что доверяет ей полностью и хочет, чтобы она больше о нем узнала не просто из рассказов, а как бы смотря небольшой фильм во время их прогулки.
Тропинка немного попетляла среди густых посадок и вывела их на луг. С правой его стороны можно было раздвинуть заросли и оказаться практически в замкнутом пространстве. Вход сюда загораживал кустарник. Вокруг были только сосны, растущие возле оврага.
— Ты хотела цветов? — спросил Андрей. — Вот, смотри.
— Да-а, здорово. — Даша вздохнула, осматривая незатоптанную поляну, полную цветов и бабочек, кружащихся над ними.
— Это мое самое любимое место, — тихо сказал Андрей.
— И когда ты последний раз был здесь?
— Очень давно. Мне всегда казалось, что я здесь что-то оставил и должен сюда вернуться. Два раза даже во сне видел это место.
Высоко над поляной кружился орел, раскрыв огромные крылья. Юркнула в нору мышь, качнулась кротовина. Андрей и Даша медленно и тихо подошли к ней, надеясь увидеть мордочку животного.
Вскоре из горловины и в самом деле высунулся коричневый нос, и зверек поводил головой из стороны в сторону. Глаза его не виднелись в узких прорезях. Слепыш снова юркнул в нору и, судя по трепыханию кротовин, направился куда-то по своим делам.
— Счастливые звери, — сказала Даша. — Им не нужно думать. Просто живут, и все. Мир, наверное, создан для них.
— И для птиц, — добавил Андрей.
Даша, вопреки его ожиданиям, не стала развивать эту тему, а только молча кивнула.
Андрей почувствовал, как воздух начинал потихоньку электризоваться. Их тянуло друг к другу, как железо к магниту.
«Кто из нас магнит, а кто железо?» — думал Андрей, а его руки уже легли на плечи Даши.
Она уже гладила его волосы, целовала глаза, губы, шею.
Пряный цветочный аромат пьянил. Любовь в ее плотском виде была здесь настолько естественной, что все произошло как бы само собой. Андрей сбросил куртку, расстелил ее на земле и помог Даше раздеться, целуя каждый сантиметр обнажающегося тела.
Ее глаза были полузакрыты, глубокое и прерывистое дыхание казалось предвестием страстных криков. Андрей содрал с себя джинсы вместе с бельем, быстро расстегнул рубашку, сорвав при этом две нижние пуговицы, и бросился в атаку.
Первый раз все произошло достаточно быстро, но Андрей принялся гладить и целовать ее снаружи, пока Даша не закричала так, что с веток сосен взлетели птицы. Андрей снова возбудился и ринулся в новое сражение.
В этот раз Даша была более расслаблена, она отдавалась целиком и полностью, без малейшего остатка. Они закончили практически вместе и долго потом лежали, лаская друг друга.
— Мы твою куртку всю измочили, — с трудом проговорила Даша.
— Ерунда, мне даже приятно. — Андрей ткнулся носом во влажную ткань подкладки. — Это же твой запах.
— Да, наши запахи смешались, — сказала Даша. — С цветочными тоже. Это, наверное, рай.
Назад они шли медленно и почти не говорили. В эту ночь Андрей остался у Даши. Утром он отправился к родственникам, у которых остановился в Радлове. С тех пор они встречались каждый день.
Даша сама звонила Андрею, потому что ее деловое расписание было довольно гибким. Сеть парикмахерских салонов, из которых один был расположен в Москве, требовала частых разъездов и иногда отнимала много времени. Но выпадали дни, когда они проводили вместе много часов, наслаждаясь друг другом. Им казалось, что этот источник счастья будет бесконечным.
Но и деловые поездки тоже позволили Андрею много узнать о Даше. Она была разной, в зависимости от собеседника. Могла покрыть многоэтажным матом неловкого водителя, который чуть не задел крыло ее «мерса». Была нежной и ласковой с детьми своих знакомых, которых они встречали на улице.
Даша иногда представала в роли строгой хозяйки своего имущества, отчитывая директоров парикмахерских за недочеты в работе. Правда, она всегда делала это один на один, не при подчиненных.
Андрею казалось, что они были знакомы давным-давно, а не эти несколько дней. Он помогал ей закупать новые инструменты для салонов. Они вместе листали каталоги, и Даша рассказывала Андрею о новинках, которые разрабатываются за рубежом. Большей частью это касалось, конечно, женских причесок, процентов на девяносто.
— Меня всегда стригли одинаково, — сказал как-то раз Андрей. — Парикмахерская была возле дома, мама давала мне мелочь. Я сжимал ее в кулаке и шел стричься. Иногда там была очередь, приходилось сидеть и ждать. Стригли меня минут за двадцать, без особых изысков. Помнится, тогда всех мальчишек отделывали одинаково. Модельная стрижка, да, так называлось?
Даша расхохоталась.
— Да, вам, мальчишкам, было проще. А вот девчонкам носить эти дурацкие стрижки каково! Ты об этом, наверное, и не думал?
Когда Андрей с Дашей объезжали парикмахерские салоны, он обратил внимание на то, что все они сделаны в одном стиле.
— Ну да, это же сеть! — пояснила Даша. — «Чудесница» называется. Дурацкое название, но я ничего лучше не могла придумать. Везде все одинаково — два зала, отсек для маникюра, кофейный автомат, туалет, солярий, столик с журналами.
— И волнистые попугайчики, — добавил Андрей.
— Да, — радостно подтвердила Даша. — Это привлекает клиентов. Клетка висит в окне, птички прыгают, всем нравится. Лучше, чем телевизор. Мне это один человек… специалист посоветовал.
В один из дней Даша выглядела очень озабоченной. Она позвонила Андрею и сказала, что идет на митинг — да-да! — который народ собирается устроить в знак протеста, чтобы не сносили гаражи. Даша предложила встретиться только вечером, переночевать у нее, а утром поехать в управление внутренних дел.
Андрей ждал ее в машине, глядя на унылое коричневое здание, куда Даша вошла сорок минут назад. Он слушал радио, закинув голову на спинку сиденья, кажется, немного задремал и не заметил, как Даша подошла к машине. Мальцев очнулся только на звук открываемой двери.
— Ну вот, можно ехать, — сказала Даша. — Сегодня день, считай, потерян. Зато с гаражами решили вопрос положительно. Мне сначала в одну контору, потом в другую и снова сюда. Главное, чтобы бумаги сегодня сделать успели.
— Ты сама всем этим будешь заниматься? — удивился Мальцев, выруливая на центральную улицу.
— Нет, конечно. Это заняло бы несколько месяцев. За меня все сделают. Время — деньги. И этот случай тому подтверждение. Мне останется только получить ворох бумаг, заплатить исполнителям и откатить в ментуру.
— Не жалко? — спросил Мальцев.
— Время дороже, — твердо сказала Даша. — Прибавь чуть скорости, меня уже ждут в комитете по управлению имуществом.
— Что-то я не понимаю, как можно строить какие-то заведения на месте, где у вас гаражи? Там же развернуться негде, да и деревья мешают.
— Речь шла о другом гараже, — просто сказала Даша. — Это довольно далеко отсюда. Мы там раньше жили… с одним человеком. Я хочу, чтобы эта старая железяка оставалась там стоять столько, сколько сможет.
Крайнов вернулся со столичного совещания очень мрачным. Он был неразговорчив, бросил Власову, что все плохо, пообещал рассказать позже и прошел в свой кабинет.
В себя он приходил минут сорок, еще какое-то время смотрел отчеты и приход по наличным. Полковник нашел какие-то нестыковки и распекал подчиненных, повторяя: «Так работать нельзя». Потом он снова долго сидел один. Получилось, что Власова Крайнов вызвал только через полтора часа после приезда.
— Садись, Ваня, давай покалякаем о делах наших скорбных, — устало пошутил полковник.
Власов сел напротив и приготовился слушать.
— В общем, так, Иван. Были почти все заинтересованные лица. Два министра, люди из администрации, коммерсы и кое-кто из директората. Человек тридцать. У нас скоро появится новый губернатор. Но это мелочи. Главное в том, что их тревожит наша обстановка. Это было сказано прямо и неоднозначно.
Майор понимал, что это значит. В устах людей такого уровня слова стоили много, значили еще больше и отпускались малыми порциями в виде тщательно продуманных формулировок.
— Они боятся, что инвесторы начнут уходить отсюда, — пояснил полковник. — Никто не будет вкладывать деньги туда, где стреляют, где неизвестно, что будет завтра. Вот такой нюанс. — Крайнов помолчал и продолжил: — Потом была приватная беседа с нашим куратором наверху. Со мной говорили о Пепле и предложили урегулировать этот вопрос.
— Но ты же объяснил, что все непросто?..
Крайнов откинулся в кресле, потом резко нагнулся, со всей силы ударил кулаком по столу и заявил:
— Там ты можешь говорить только тогда, когда тебя спрашивают, ясно? И все, никаких объяснений.
Он устало поник, как-то сразу обмяк и постарел. Морщины на сероватом лице стали отчетливее и глубже. Это впечатление усугублялось тусклым светом настольной лампы и отблесками фонарей на зеркальной стенке одного из шкафов.
— Урегулировать вопрос, — повторил Власов. — Это может значить что угодно.
— Вот именно, — подтвердил Крайнов. — Если бы мне сказали: «Разберись с ним окончательно» или даже «Закрой этот вопрос», то было бы понятно. А так выходит, что все решать только мне.
Вечер медленно заползал в окна. Темнело быстро, как будто кто-то прикрутил регулятор освещения. Вдали засветилась цепочка фонарей вдоль прогулочного бульвара.
— Есть еще одно, — добавил Власов. — Эта информация идет от шведа, который приехал к нам в составе делегации…
— Ну да, — привычно перебил его Крайнов. — На этот долбаный форум. И что швед? Кто он такой?
— По-русски говорит без акцента. Зовут Йенс Карлсон, похоже, что из наших, только уехал давно и как-то так хитро там натурализовался, что я никаких следов найти не могу.
— Картотеку запрашивал?
— Конечно, почти пусто.
— А что есть?
— Биографии просто нет. Все начинается с получения им паспорта семь лет назад. А дальше обычная рутина — дом, кредиты, машина.
— А чем занимается?
— Тут был на фармацевтическом предприятии. Но он слишком хорошо информирован. Сведения, которые я от него получил, не подтверждены, но ты сам понимаешь, что мне такие запросы делать нельзя. Может быть, ты попробуешь через своих знакомых?
— Что нужно узнать? — насторожился Крайнов.
— По словам Карлсона, Пепел сдал всю братву в Швеции Интерполу, и за это ему дали свободу, новый паспорт, но вышвырнули из шенгенской зоны.
— Час от часу не легче. Так он чист как стеклышко, да еще и помогает международной полиции?!
— Ну, там, в Стокгольме, тоже свои перестановки. Уйдут арабы и хорваты, придут сербы и латиносы. Собственно, они и так там есть, вопрос в разделе сфер влияния.
— Но этот вопрос уже не для Пепла. Вернее, Пепел — вот наш вопрос. У него здесь явно есть люди, иначе кто стал бы устраивать тут эти взрывы? Пусть даже предупредительные, но все же!..
— Я выдвигал гипотезу о приезжих, если ты помнишь.
— Нет! — Полковник покачал головой. — Я задницей чую, что его люди уже тут. Они сидят и ждут, пока приедет главный. Считай, что это пятая колонна. Нас окружают изнутри, если можно так выразиться.
— И что тогда? Делиться будем?
Полковник усмехнулся и сказал:
— Никогда. Да и чем делиться-то? Я, скажем, снес кафешки Пепла и привел сюда «Икею». Сеть фастфуда реорганизована, про строительство я вообще молчу. Да, земля была его. Но сколько поселков я возвел? Сколько бутиков? При Пепле такого не было. Я не представляю себе, как все это делить. Я отдал бы ему ломбарды и металлолом, пусть подавится! — Крайнов нагнулся поближе к Власову и тихо сказал: — Но ты же понимаешь, что нам вдвоем тут не жить. Для нас двоих в Радлове слишком тесно. — Он тяжело вздохнул, немного подумал и спросил Власова: — Как тебе кажется, спецслужбы его опекают? Они не будут нам препятствовать, если что? Он персона грата, неприкосновенный? — Полковник выглядел предельно усталым и измотанным. — В общем, я хочу знать одно: есть ли у Пепла какие-то гарантии и кто ему их предоставил. Поработай еще с этим шведом.
— Павел, но ведь если будет война, то какая реакция пойдет сверху? — спросил Власов. — И какие выводы будут там сделаны?
— То-то и оно, — согласился Крайнов. — Боюсь, что там, — он ткнул указательным пальцем в потолок, — настроены на мирное урегулирование. Но делиться я не буду. Тем паче, что это тоже идет наверх. Что мне прикажете делать? Вводить туда Пепла? Это невозможно. Если мы сможем договориться — требовать с него привычную долю? — Полковник махнул рукой. — Боже мой, о чем я говорю! Никакой дележки. Пепла надо просто убрать. Тихо и незаметно. Главное, чтобы он первый не начал активных действий.
— То есть ты считаешь, что с его стороны возможны провокации, на которые придется адекватно отвечать?
— Конечно, — немедленно согласился полковник. — Вот, к примеру, тебя убьют, и что мне делать? Я без тебя как без рук. Тогда я должен буду ловить и чуть ли не публично расстреливать его людей, не так ли?
Пример, приведенный полковником, Власову совершенно не понравился, но он понимал, что Крайнов намеренно заострял возможное развитие ситуации, готовился к самому худшему.
— Тогда можно будет сказать, что мы первые начали, — заявил Власов.
— Ты про переговорщика? — сразу понял Крайнов. — Нет, это не мы. Это Муса. Мы чисты как стеклышко, нам предъявить нечего.
— Мусу выпускать опасно.
— А его не надо выпускать. Он сам вылезет, когда сочтет нужным. Для войны он хороший инструмент. Если что, пусть себе с Пеплом разбирается, а потом мы его сами под белы рученьки возьмем.
— Но это же война!
— Да, это будет война. Но мы в ней не участвуем. Две группировки схлестнулись между собой, выяснили отношения. Тот, кто остался в живых, отправился на нары и там почему-то умер. А мы восстановили спокойное течение жизни, ликвидировали в ходе умелой операции группу кавказских боевиков.
— Но там же недовольны нестабильностью. А тут явно будут перестрелки.
— Ничего, — ответил полковник неожиданно бодро. — Поворчат и успокоятся. Лучше так урегулировать вопрос, оставаясь в стороне. А потом нанести четкий удар, и все, мы сделали свою работу. По телевизору скажут, что ликвидировано бандформирование, которое готовило теракты в центре России. Те, кому надо, все поймут сами. Нет, Иван, с Пеплом я делиться не стану. Так вопрос урегулировать я просто не могу. Знаешь, почему еще? — Полковник сузил глаза и поджал губы. — Это будет расценено как проявление слабости. Наверху все заметят и запомнят. Такое не забывается. Считай, что при таком раскладе мне хана.
— То есть твои покровители сидят как в театре и ждут, чем закончится пьеса? — спросил Власов.
— Пусть сидят, — охотно согласился Крайнов. — Главное, чтобы из зала на сцену не поднимались. Так что пока будем ждать.
— Чего?
Полковник пожал плечами и пояснил:
— Сигнала от Пепла. Пока работаем с тем, что есть, а там видно будет.
— Как ты думаешь, сколько у нас еще есть времени? — спросил Власов.
— Несколько дней, не больше. Пепел недаром трется в Москве. У него есть крыша и, судя по всему, вполне надежная. Что ж, будем ждать. На ловца и зверь бежит, как говорится. А этот зверь — еще тот, я его повадки помню. Как-никак, столько лет вместе вели дело. Он и по верхам шастал, но так, влегкую, по касательной. Серьезных покровителей у него не было, сам все держал.
— Да. — Власов вздохнул. — Времена меняются.
— К лучшему ли? — проговорил полковник. — Пять лет стабильности в регионе, все четко, жизнь идет как часы. Почему они хотят оставить Пепла, скажи мне?
Власов молча помотал головой.
— Вот и мне непонятно, — подтвердил полковник. — Значит, урегулирование предполагает два варианта — дележка и устранение. Что ж, я свой выбор сделал.
