Андрей

— Андрей, Андрюша, — догнал Мостового Крайнов. — Погодь, что скажу.

— Что, Иван Семеныч?

— Кулёмка там, Андрюш, — горячо зашептал запыхавшийся от быстрого бега старик. — Чуток в сторонке. На соболюшку кержаки настропалили. Они ж по жалости своей капканов не используют.

— А, может, это местные нанайцы или удэгейцы поставили?

— Нет, не может. Она ж на конский волос насторожена. Да и откуда у нанайцев кони? Они же их, как черт ладана, боятся. Стал быть, мы правильно идем.

— А следы? Следы какие-то рядом есть? Не звериные, конечно, человека?! — взволнованно спросил Андрей.

— А нету человечьих. Никаких не видать поблизости, окромя беличьих да колонковых. Ну я ж далёко не заглядывал. Да и что там углядишь-то со спичками в такой-то кромешной темени?

— Стой, Михалыч, — бросил Андрей. — Стой, снимаем носилки.

Не меньше получаса наматывали круги возле обнаруженной Семенычем в молодом кедраче ловушки, но все — тщетно. На добрую сотню метров свежий снежный покров нигде ни разу не нарушила нога человека.

— Еще до снегопада ставили, — подытожил Назаров. — И дальше в лес соваться — пустая трата времени. Все равно ничего не найдем.

— Как бы там ни было, а ведь привада свежая, — все еще находясь в состоянии радостного возбуждения, ответил на это Андрей. — Значит, где-то здесь они. Здесь! Совсем недалеко от старого скита Елизар своих людей увел. Ну, насколько ты путик-то растянешь? На двадцать-тридцать километров, не больше… Эх, если бы у нас время было, чтобы прямо здесь покараулить? Тогда бы не пришлось и к старому скиту идти. Рано или поздно хозяин кулёмки все равно ее проверить должен…

— Вот в том-то и дело, что рано или поздно, — возразил Назаров, опуская Мостового с небес на землю. — Не можем мы здесь долго задерживаться. Сколько еще Боря выдержит?.. Да еще и этот твой снайперюга… Как я понимаю, пока мы с ним не разделаемся…

— Да, Михалыч, нельзя нам, конечно, его к кержакам тащить, — непроизвольно перебил его Андрей, размышляя вслух. — Он же этого и ждет. Но ведь раненый у нас?.. И какое — из двух зол?.. В общем, выбирать нам не приходится. Пошли к лудёве. — Сказал твердо, окончательно приняв нелегкое, но единственно возможное в данной ситуации решение и, посмотрев на своих нечаянных товарищей по очередному несчастью, сосредоточенных, собранных, без тени страха на лице, с уважением подумал: «А ведь какие все же они крепкие, настоящие мужики! И плевать им на то, что под прицелом ходим! Да таких никакая сволочь дергаться не заставит, ни за что из себя не выведет».

Его расчеты оказались верными. Уже через час уткнулись в высокую стену покрытого снегом лесоповала. И только опытный глаз смог бы углядеть, что это не обычные последствия когда-то несколько лет назад отбушевавшего в тайге свирепого урагана: уж слишком ровно тянулась вдаль и пропадала в темноте стена многометрового завала.

— Нашли, однако, — поводив факелом в вытянутой, поднятой вверх руке, самодовольно провозгласил Айкин и, обернувшись, пристыдил Назарова: — А ты думал, Аким плутанет, да? Думал, у Акима совсем глаз нет?

— Молодец, — потешил его самолюбие Андрей. — Точно вывел. Тютелька в тютельку. Надо теперь проход где-то в середине искать, только где та середина? Вправо или влево?

— Стойте здесь, — сказал Айкин и протянул Семенычу факел. — Я сейчас быстренько найду, в одну сторонку сбегаю.

— Осторожно только, — напутствовал его Мостовой. — На, автомат возьми. Знаешь, как пользоваться?

— Почему не знаю? Стрелял, конечно.

Узкий полутораметровый проход в лудёве отыскал Айкин на удивленbе быстро: уже через каких-то четверть часа.

— Видно, давным-давно ее не подновляли, — сказал Андрей Семенычу, заглядывая в подсвеченное факелом жерло неровной, с обвалившимися краями, но все еще глубокой ловчей ямы. — С тех пор, наверно, когда я здесь бедолагу Маркошку угробил. — Произнес и поймал себя на мысли, что невольно ищет глазами лежащий на дне лошадиный скелет. Но его там, конечно же, не было. Да и ничего не было, кроме обломанных ветром сухих веток и местами выглядывающих из-под снега полусгнивших покосившихся кольев.

— Да, видать, сюдой уже давненько никто не приходит, — согласился Крайнов. — Знать, несподручно для скитских. Совсем в другой сторонке обретаются… Ну что, Андрюша, гатить будем? А иначе никак не перебраться. Сами-то, может, перелезем с божьей помощью, а вот носилки с раненым никак не перетянешь.

— Так что? — поторопил Мостового Назаров. — Чего стоим-то? Так мы пошли жердины рубить?

— Давай, Михалыч. Только вы сначала снег вокруг комлей раскидывайте — чтобы поглубже подрубать. Потом же легче будет пеньки под снег прятать.

— Ладно. Не учи ученых, — усмехнувшись, буркнул Назаров и, вытащив топорик из рюкзака, вместе с Айкином принялся за дело.

Уложили по краям длинные прочные продольные жерди. На них — поперечные прожилины. Переправили осторожно через загаченную яму носилки с Кудряшовым.

— Вы там, Михалыч, все хорошо замели? — не удержался от глупого вопроса Андрей.

— Не волнуйся — нигде ни сучка, ни щепки, — безо всякой обиды ровным голосом ответил ему Назаров. — И следы все наши лишние загладили: вроде прямиком мы сюда прошлепали.

— Хорошо. Теперь бы еще и яму как следует накрыть да снегом присыпать.

— Ну, это не так-то просто будет. Придется повозиться.

И повозиться действительно пришлось. Долго и упорно бились над задуманным.

Если замостить чело ямы у них с грехом пополам, но все же получилось (пятясь потихоньку назад на карачках, постепенно заменили толстые поперечины тонкими и уложили сверху на них подушку из хвороста), то, когда приступили к маскировке, очень быстро убедились в том, что занятие это начинает отдавать натуральным абсурдом. Сухой рассыпчатый снег никак не хотел задерживаться на дырявой покрышке, то тут, то там, образуя воронки, с тихим шорохом просачивался через хворост, и вместо ровной поверхности перед глазами лежало что-то похожее на частое решето.

— Нет. Не так надо, — первым сообразил Айкин. — Надо листьями сначала. — И тут же принялся разгребать снег у себя под ногами.

И дело сдвинулось наконец с мертвой точки. На толстый слой волглой почти перепрелой, смерзшейся в пластинки листвы снег ложился несравнимо лучше. Но, когда жерло зверовой западни полностью исчезло из вида, накрытое ровным белоснежным покрывалом, перед ними возникла новая трудноразрешимая задачка: как же теперь дотянуться до противоположного края ловчей ямы, чтобы «наследить» от самого входа в проем?

И снова Айкин первым нашел выход из создавшегося положения. Моментально сообразил, что надо просто-напросто привязать обувь к достаточно длинной, тонкой, но крепкой сухой орешине.

Управились с нелегким делом. Посмотрели критическим взглядом со стороны на свою работу, и Семеныч вымучил с нервным смешком:

— И ты думаешь, Андрюша, что он на это купится? Небось не вепряк, не минхуза какая безмозглая? Не шибко-то его на мякинке проведешь.

— Не знаю, батя, — со вздохом ответил ему Мостовой. — Поглядим — увидим… А вдруг да и сработает? — И, воодушевленный неожиданно пришедшей на ум очередной догадкой, с жаром прибавил: — А мы ему, чтоб долго здесь не маялся, не топтался да не вынюхивал, блесну под нос подвесим! Глядишь, в азарте и заскочит.

— Какую блесну?

— Да такую, Иван Семеныч, элементарную, — со вспыхнувшей на лице улыбкой ответил Мостовой и, покопавшись в кармане, вытащил маячки, извлеченные им когда-то из затыльников автоматных прикладов и протянул их Семенычу: — Держи-ка, бать. Вы сейчас втроем дальше пойдете, а я его здесь подожду.

— Давай, я с тобою останусь? — предложил Айкин. — Вдвоем же лучше будет?

— Нет, Акимушка, дед с такой тяжелой ношей один не справится. Все, Михалыч, забирай их и идите к старому скиту. Семеныч дорогу знает. А-а, нет-нет, подождите. — Распахнул бушлат, снял с шеи амулет и протянул его старику: — И это тоже возьми…

— Да нет! Ты что? — невольно отступив на шаг, недовольно проворчал Крайнов. — Разве ж такое дело другому отдают? Нельзя же, не положено…

— Держи, тебе говорю, — моментально стерев улыбку с лица, нахмурился Андрей. — Сейчас нам не до этих детских предрассудков. Пока он не увидит, что все эти жучки его поганые в одном направлении двигаются… Хотя подожди. Ладно. Сейчас по-другому сделаю. — Распустил тесемочку на мешочке, выудил из него «клопа» и протянул его старику: — Ну что? Теперь нормально будет? Так пойдет? — усмехнулся.

— Вот так — другое дело! Так пойдет, — сразу же успокоившись, согласно кивнул Семеныч и принял из руки Мостового маячок. — А ладанку свою повесь в обратку. И не сымай больше.