Глава 28

Петр Семенович появился в своем кабинете позже обычного. Уставший, осунувшийся, тяжелой, шаркающей походкой подошел к креслу. Всю ночь его донимали мрачные мысли, бывает же такое, найдет что-то, и отвязаться никак невозможно. Все лезут в голову и лезут, одна хуже другой, не мысли даже, глупость сплошная. Уснул только под утро, забылся в дремоте.

Не успел генерал сесть, как в дверь постучали, вошел Звягинцев – как всегда подтянутый, свежий, прямо хрустящий какой-то! Улыбка во всю смазливую рожу. Поздоровался.

– Ну? – вместо приветствия мрачно замычал генерал, опускаясь в кресло.

– Утром получили, вот! – Звягинцев положил на стол перед генералом несколько листков.

– Что это? – спросил Петр Семенович, хлопая себя по карманам: «Да где эти чертовы очки?!»

– Толмач вышел на связь! – радостно сообщил майор.

– Когда?! – спросил вмиг оживившийся Петр Семенович, и очки тут же нашлись.

– В шесть двадцать передал, получили в семь, он воспользовался запасным вариантом, – ответил Звягинцев.

– Почему сразу не позвонил?

– Так будить не хотели. Судя по тексту, вам силы сегодня нужны будут.

– Да-да-да! – задумчиво сказал генерал, читая бумагу. – Силы, похоже, будут нужны. Так ведь я, один хрен, не спал.

Настроение генерала после прочтения документа резко изменилось. Он оживился, глаза сияли, от бессонной усталости не осталось и следа.

– Кто такой Кебич, выяснили? – поднял глаза на Звягинцева генерал.

– Да, Петр Семенович. Бригадный генерал Эндрю Кебич погиб в 1944 году в битве под Монте-Касио, – как всегда четко ответил майор Звягинцев. -???

– Фамилия довольно редкая, но это все, что удалось найти, – виновато ответил Звягинцев на вопросительный взгляд генерала.

– Но какое отношение покойный с сорок четвертого года генерал может иметь к этому делу?!! – спросил Петр Семенович.

– Представления не имею, – ответил майор, понимая, впрочем, что вопрос генерала обращен не совсем к нему. – Может, какая-то ошибка?

– Да какая, к черту, ошибка! Жуковский в курсе?

– Да, Петр Семенович.

– Зови его!

– Он сейчас там, – сказал майор, поднимая указательный палец вверх.

– Уже?! – удивился генерал.

– Да, и вас там тоже ждут, – ответил Звягинцев.

– Черт их возьми! Подумать некогда! Ладно, пойду, – недовольно пробурчал генерал и, прихватив со стола бумаги, принесенные Звягинцевым, направился к выходу, но уже в дверях остановился и сказал:

– По Кебичу продолжайте копать. Это ерунда какая-то!

Вернулся в свой кабинет Петр Семенович через час вместе с Борисом Львовичем Жуковским. Приподнятое настроение после встречи с высоким начальством улетучилось, как первый снег. Он опять был мрачнее тучи, да еще и страшно зол.

– Ну, что скажешь, Борис Львович? – сверкая глазами, обратился он к аналитику, когда уселся в кресло.

– Скажу, что… А давай-ка кофейку выпьем, Петр Семенович, успокоимся, подумаем. Ведь, по большому счету, они правы, – спокойно сказал Жуковский, философски относившийся к вывертам начальства.

– Иди ты к черту, Боря, со своим еврейским менталитетом! Вечно ты стараешься всех понять, оправдать, а мне влезать в их шкуру незачем. Понимаешь? У меня своих проблем хватает. А их политические игры и соцсоревнования со спецслужбами бывших стран вероятного противника вот где уже! Вот! – генерал, вскочив с кресла, яростно захлопал себя по крепкой шее.

– Да успокойся ты, Петр Семенович! Шею сломаешь! Что это, собственно, меняет? – улыбался мальчишеской горячности генерала Жуковский. – Успокойся. Как говорил Шарапов: «Давай без сердца». В нашем деле оно не самый лучший помощник.

Борис Львович, говоря это, встал с кресла и включил кофеварку.

– Как это – что меняет? Ты что, сам не знаешь, что этой вакцины ждут люди? Люди, у которых, возможно, каждый час на счету! Скольких мы можем сейчас спасти?! И потом, ничего мы этим не добьемся. Ты же не думаешь, что на встречу приедет сам Бен Ладен. Наверняка это будут посредники. И опять результатов никаких, опять по шапке, и к тому же неизвестно, сколько людей положим! Нет, Борис Львович, ты как хочешь думай, а я стою на своем – скрывать вакцину до окончания операции – это преступление.

– Ну, и что ты предлагаешь? Нарушить приказ? Это ведь была не просьба, Петр Семенович! Это был приказ.

– Да, знаю-знаю, – успокаиваясь, проговорил генерал. – Надо что-то придумать…

– Если это возможно.

– Ты же сам говорил, что выход есть всегда.

– Говорил и сейчас могу повторить, но я никогда не говорил, что за этот выход не придется платить, – ответил ему Жуковский, разливая кофе в чашки.

– Слушай, Борис Львович, а может, разбавим коньячком, – предложил генерал, кивнув на чашки.

Аналитик поставил кофе на стол и, улыбнувшись, сказал:

– Только, заметь, не я это предложил!

– Да ладно, мы по чуть-чуть! – сказал генерал, направляясь к бару.

– Э-э-э! Извини, Борис Львович, коньяка-то у меня нет. Когда же это мы его выпили? Но есть лимон и водка, хор-р-ошая! Ну? – вопросительно повернулся он к Жуковскому.

– Когда графини дома нет, сойдет и горничная! Наливай!

– Ну, вот, – говорил генерал, разливая водку в рюмки, – сейчас выпьем и поговорим по-трезвому!

Чокнувшись, выпили без тоста, молча.

– Так что думаешь делать, Петр Семенович?

– Пусть все идет по плану, но с Толмачом пока неясно, как быстро подействует вакцина. Времени у него совсем не остается. Ты знаешь, о чем я последнее время думаю? Почему послали именно его? Ведь они знали про избирательность вируса, почему его – белого?

– Ты знаешь, у них тоже бардака хватает, – ответил Жуковский. – И потом, вспомни про их отбор, квота по расовому признаку, с арабами-то у них проблемы из-за этого начались, под прикрытием работать некому было.

– Я знаю, Боря, его теперешнего шефа, это хитрая лиса. И в их бардак я не верю. Есть у них какой-то план, есть! А мы даже не догадываемся, какой.

– Возможно, Петр Семенович, но это дальнейшие их действия покажут.

В дверь постучали.

– Это Звягинцев, – объяснил генерал Жуковскому, крикнув: – Входи!

– Разрешите?

– Да входи-входи! Что у тебя? – спросил его генерал, но по лицу майора уже понял, что новость приятная, тот еле сдерживал улыбку.

– Мы это получили по каналу МИДа. – Звягинцев протянул генералу увесистую пачку бумаг и уже открыто улыбнулся.

– Это ты мне предлагаешь все сейчас прочитать?! – нарочито возмутился Петр Семенович. – Давай садись и выкладывай четко и сжато, как ты умеешь.

Майор садиться не стал, а сразу перешел к делу.

– В МИД пришли эти бумаги, тут все подробности о вирусе «эйч-ди», с технологией, формулами и прочими научными тонкостями. Копии направлены в Минздрав и в…

– Ну, чего тянешь? – рявкнул на него генерал.

– В районную больницу города Анадырь, – договорил Звягинцев.

– Ни хрена себе!! А кто отправитель?

– Конгресс Соединенных Штатов, – широко улыбаясь, торжественно сообщил майор.

– А что ты так щеришься? – нарочито грозно спросил его генерал, сам едва сдерживая улыбку. – Ты что, все знаешь? Даже о совещании наверху?

Жуковский, слушая этот разговор, хохотал чуть ли не в голос, даже кофе поперхнулся.

– Догадываюсь, Петр Семенович, знать мне этого не положено.

– И на том спасибо. Слушай, а ты не выяснил, насколько трудно синтезировать антидот, имея в руках эту информацию?

– Выяснил, – ответил майор, – практически в любой больнице, где есть своя лаборатория. Причем всего за несколько часов.

– Вот как, значит! Ладно, Ваня, иди, спасибо за новость. – Генерал дружески похлопал майора по плечу.

Но тот продолжал стоять и улыбаться.

– Ну, теперь-то что? – удивляясь его поведению, спросил генерал.

– Еще одно сообщение от Толмача. Сообщает, что рядом с ним находится агент ЦРУ Элеонор Хемптон. По этой причине он не мог не передать материалы по вирусу в Лэнгли, – с довольной физиономией проговорил майор.

– А она-то как там оказалась?!

– Он говорит, что случайно, Пастор подтверждает всю информацию.

– Теперь все?

– Теперь все, – ответил Звягинцев.

– Ну, иди тогда с богом, – подтолкнул его к выходу Петр Семенович.

Когда майор вышел из кабинета, генерал спросил у Жуковского:

– Надеюсь, ты все понял?

– Еще бы! – продолжал смеяться аналитик. – Вот тебе и выход! Слушай, а может быть, разогнать всю нашу контору и оставить одного Толмача? По-моему, он справится, а? Как думаешь?

– Нет! Ни в коем случае, если дать ему волю, он эту бабу и сюда притащит, – серьезно сказал генерал, наливая еще по рюмке водки – за такое дело грех не выпить.

– Ну, давай за Толмача, за то, чтоб он скорее выздоровел! – сказал генерал, чокаясь с Жуковским.

– Давай. За Толмача! – согласился Борис Львович.

Когда выпили, генерал с усмешкой сказал:

– Вот ведь сучонок, всех переиграл! Заранее, паразит, все просчитал, что здесь будет. Да еще и отмазку прислал – мол, я здесь ни при чем, так получилось. И бабу эту вечно за собой таскает.

Жуковский смотрел на него и видел, как из генерала прямо-таки прет гордость за своего ученика.

– Вот теперь, Петр Семенович, – начал Жуковский, – в свете, так сказать, вновь открывшихся обстоятельств, у нас есть возможность хоть как-то облегчить жизнь Толмачу и частично выполнить приказ начальства.

– Ты о чем?

– Рустам со своими все еще в Анадыре? – Вопрос был риторический. Жуковский знал, что группу никто не отзывал, и поэтому продолжил, не дожидаясь ответа: – Пусть прижмет там журналистов, любыми способами, хоть арестует. Нужно выиграть время, причем немного, информация о наличии у нас антидота не должна просочиться в прессу.

– Да, ты прав, – согласился генерал, – пусть Рустам работает там, а здесь мы сами разберемся. Долго это в секрете не продержишь, не те времена, но ведь нам долго и не нужно.

– Да, сутки-двое вполне хватит, – сказал Борис Львович. – И еще надо бы поделиться информацией с коллегами из Лэнгли, сделать ответный жест доброй воли.

– Что ты имеешь в виду? – удивленно спросил его генерал.

– Адвоката Кларка, Джордж Мак и как-то дальше. Согласен, информация не бог весть какая, но если прошерстить окружение генерала как следует, то, возможно, что-то и всплывет. Сообщить через МИД, как думаешь?

– Наверное, стоит, – без энтузиазма произнес генерал, вопрос этот был скорее политический, чем оперативный, а к политике Петр Семенович никогда с энтузиазмом не относился. – Но я таких вопросов не решаю. Доложу, конечно, а они уж пускай сами.

– И вот еще что, – сказал Жуковский. – Мне кажется, что эта Хемптон оказалась там неслучайно, хоть Пастор и подтверждает…

– А что это меняет? – спросил у него генерал.

– В этой операции, в общем-то, ничего…

– Это мы обсудим позже. А сейчас, я думаю, Толмачу можно сворачиваться. Как только встанет на ноги, пускай уходит. Материалы все у него, следовательно, сделка не состоится, больше ему там делать нечего.

– А Ли? – спросил Жуковский.

– Ее, конечно, хорошо бы с собой прихватить, но если не сможет, то пускай ликвидирует.